What do we do now

Так повторялось каждую ночь. Снафу дожидался момента, когда родители Юджина ложились спать, и проскальзывал в окно, чтобы заснуть рядом с ним. Юджин быстро привык засыпать, ощущая тепло и безопасность, под мотив неизвестной колыбельной, и чувствовал себя гораздо более отдохнувшим, чем за всё время с тех пор, как вернулся домой. Кошмары всё ещё продолжались, и даже присутствие Снафу не могло помочь, но от него бешеное сердцебиение успокаивалось быстрее, чем раньше. Особенно, если Снафу обнимал его. Юджин не говорил ему об этом, он даже не был уверен, что Снафу знал о том, что Юджин осознаёт это. Страх перед тем, что он перестанет это делать, если узнает, заставлял Юджина молчать и не открывать глаза. Он часто притворялся спящим после пробуждения в объятиях Снафу — тот прижимал его к груди и опирался подбородком ему на лоб. Может, это было эгоистично, может, просто безумно, но Юджин тайно обожал эти моменты — когда он был окружён Снафу, растворялся в его тепле, вдыхал его терпкий запах. И он знал, что и Снафу спит — по-настоящему впадает в дремоту. Там, на фронте, в окопах у него редко были проблемы со сном. В то время Юджин и Снафу часто оказывались рядом и засыпали бок о бок. Тогда Юджину это нравилось, и с тех пор ничего не изменилось. Он так привык к присутствию другого человека рядом. А то, что это был сам Снафу, было ещё лучше. Снафу это тоже было нужно — Юджин знал точно. Даже если он не говорил об этом. После первых ночей Юджин перестал просить его остаться, потому что знал, что он все равно придёт. А иногда Юджин просыпался среди ночи, видел, что Снафу крепко спит, лежал и пялился на его смягчившиеся во сне черты, чуть искаженные от того, как он прижимался лицом к подушке. Юджин не мог не чувствовать блаженного облегчения от того, что ему это тоже помогает, что они нашли новый способ справиться со своими проблемами. Конечно, они вряд ли смогут продолжать это вечно, но, может, им и не понадобится. Может, им просто нужно было привыкнуть к тому, что их не могут убить в любой момент, даже во сне. А может, один из них или оба встретят кого-нибудь, и это придётся прекратить. Юджину не нравилось слишком часто думать об этом, дурацкая тема. Он знал, что его одержимость этими ночами ни к чему хорошему привести не может, но в тот момент это было неважно, потребность была сильнее. И более того, ему хотелось, чтобы эти ночи были ему нужны, и эгоистичная часть его души молилась о том, чтобы Снафу они были нужны так же сильно. Но если и так, всегда была вероятность, что Снафу перестанет нуждаться в нём первым и попробует отстраниться, и его будет раздражать, когда Юджин будет пытаться за него зацепиться, не в силах расстаться с безопасностью, с защищенностью и теплом объятий своего лучшего друга. Юджин уже знал, что Снафу не любит прощаний, это он, черт возьми, уже испытал в том гребаном поезде. И, хотя он никогда в этом не признался бы, каждый раз, когда просыпался утром и видел, что Снафу уже ушёл, у него возникал страх, который он сразу же отгонял, искра волнения, от которой слезы выступали на глазах. А что, если однажды утром Снафу решит, что ему надоел этот город, надоело спать в постели с другим парнем, надоело каждый день видеть этого рыжего святошу, соберет вещички и сядет на первый же поезд обратно в Луизиану? И так же, как в тот день в поезде, он не разбудит Юджина, чтобы попрощаться или хотя бы предупредить, а просто исчезнет из его жизни, оставив его гнить и блуждать в тоске и безнадеге, пока он не сойдет с ума? Так же, как в тот раз. - Следжхамма. Юджин распахнул глаза. Всё было как-то так же, как тогда, когда ему случайно вода попала в уши, и нужно было ждать, когда они прочистятся, и всё вдруг станет звучать чисто и ясно. Он почти не мог различить, правда ли он спал или просто глубоко задумался. Он поднял голову. Всё выглядело размытым и искажённым. Он был готов уступить место Снафу и принять пост. Изо всех сил пытался отвернуться от него — не хотел, чтобы он увидел слёзы в его глазах. Он слышал отдаленное хныканье — кажется, кому-то снился кошмар. Придётся пойти к нему, если не замолчит — иначе выдаст их диспозицию. - Уже мое дежурство? - он шмыгнул носом и попытался звучать спокойно, но собственный голос звучал как-то странно. Лишняя пара часов сна не помешала бы, но это было бы нечестно по отношению к Снафу, который уже продежурил своё. Теперь Снафу нужно покемарить, а ему — принять пост. Он почувствовал руку на своём лице и понял, что пост принимать не надо, потому что он лежит в кровати. В своей кровати, а не в скользком грязном окопе, и, хотя вокруг ещё темно, но его чумазый, увешанный железяками и оружием товарищ, разбудивший его — на самом деле его чистая, кудрявая, полуголая версия, с которой он теперь спит в одной постели. Именно тогда он понял, что хныканье раздается гораздо ближе — то есть он сам его издаёт — а зрение размыто, потому что, хотя дежурство было не наяву, у него в глазах и правда стояли слёзы. - Джин. Джин. Посмотри на меня, Джин, - голос Снафу звучал тихо и спокойно, и он потянулся к нему. Юджин попытался посмотреть на него, но не смог сфокусировать взгляд, не мог понять, спит он или нет. В груди что-то свернулось, он почувствовал панику. Сердце забилось, как подстреленное, и дыхание перехватило. - Пожалуйста, не оставляй меня, - голос Юджина сломался на этой мольбе — а он сам даже не успел понять, что заговорил. Слёзы наконец потекли из глаз, и он не сдержал всхлипа. Он потянулся и вцепился в Снафу, одной рукой схватившись за мышцу между плечом и шеей, а второй зарывшись ему в волосы — должно быть, больно, но Снафу ничего не сказал. Его глаза распахнулись, когда он увидел отчаяние Юджина. - Ты не можешь меня оставить, я не могу… тебе надо… - Он разрыдался. - Ш-ш-ш, Следжхамма, я никуда не ухожу, я здесь, - Снафу попытался повернуть его голову к себе, чтобы посмотреть на него, а второй рукой скользнул под него, чтобы притянуть ближе к себе, как он обычно делал, когда думал, что Юджин спит. - Я здесь, Джин. - Не уходи… еще рано… - бормотал он. Юджин крепко зажмурился, чтобы сдержать слёзы, но он почувствовал, как большой палец нежно погладил его под глазом. - Посмотри на меня, - услышал он шёпот. - Всё хорошо, я здесь. - Юджин медленно приоткрыл глаза. - Ты не один, cher. Никогда не был один. Юджин зарылся лицом в изгиб его шеи, вцепившись в него так крепко, словно боялся, что Снафу на самом деле рядом нет. Он почувствовал, как Снафу прижался к нему лицом, как его губы прикоснулись к его уху, пока он его успокаивал. Он крепко обнимал Юджина, пока тот дергался, но, кажется, не понимал, что Юджин пытается придвинуться ближе, а не вырывается. Ни один из них не смог бы назвать точный момент, когда их губы встретились, но они целовались с отчаянием оголодавших. Раскрывали губы, сталкивались зубами, тяжелое дыхание смешивалось. Руки сжимали волосы и одежду в попытке прижаться еще сильнее. Юджин почувствовал, как его толкнули на спину, и Снафу оказался над ним. Их носы соприкоснулись, он наклонил голову, чтобы возобновить поцелуй. Юджин позволил ему вести. Казалось, Снафу не ожидал, что ему так отчаянно необходимо чувствовать себя в его власти, но чем сильнее открывался Юджин, тем глубже он его целовал. Соль его собственных слёз смешивалась с горьким привкусом сигарет во рту Снафу. Снафу целовался так, словно хотел донести, насколько сильно он этого хочет, словно это был единственный шанс передать это, и Юджин пытался ответить ему так же, донести как можно яснее свою потребность. Он терялся в этом поцелуе и прижимал Снафу к себе. Снафу наклонялся к нему и целовал его с тем же отчаянием, с каким сражался на фронте. Когда Снафу начал прикусывать его нижнюю губу, Юджин замычал от этой грубости и выгнулся ему навстречу. Снафу скользнул ногой ему между ног, и их бедра соединились. Юджин выдохнул в поцелуй, и это заставило Снафу снова приподняться и нависнуть над ним. Оба тяжело дышали. Снафу дрожал — может, ему было тяжело опираться на руки, а может, по другой причине, Юджин не знал. Потом он почувствовал, как тот сдвинулся — поднял руку, чтобы вытереть ему рот. Потом вытер и свои губы. Юджин хотел притянуть его обратно вниз, хотел снова почувствовать это обладание. Он по-прежнему чувствовал Снафу на своих губах и голова шла кругом, но он заставил себя не тянуться к нему, и вскоре почувствовал, что Снафу медленно упал обратно на свою сторону кровати и притянул Юджина лицом к себе. Они лежали на боку, одна рука Снафу была под головой Юджина, вторая успокаивающе гладила его по волосам. - Спи, - еле слышно прошептал Снафу. Юджин даже не понял, не придумал ли он это. Юджин шмыгнул носом, не решаясь что-то сказать. В какой-то момент поцелуя он перестал плакать, но в голове был кавардак. Он пытался ухватиться за какую-нибудь логичную мысль, пытался обработать хоть что-то из того, что затопило его мозг, но тут Снафу снова его поцеловал. Снова поцеловал! На этот раз по-другому. Мягко, нежно, медленно и осторожно. Нечего было доказывать, не о чем заявлять. Просто хотелось почувствовать друг друга. Все попытки Юджина думать связно снова провалились, и он просто таял от этих вызывавших зависимость прикосновений. Снафу оторвался от его губ и начал целовать его подбородок, поднимаясь к мочке уха, а Юджин растворился в его тепле, прижавшись лицом к его шее. Придется поговорить, отстранённо подумал он. Нужно будет ответить на вопросы, принять какие-то решения, но прямо сейчас он мог только расслабиться в надежных объятиях и мысли начали путаться, когда он снова начал проваливаться в сон. Он снова услышал мягкое мурлыканье, и оно унесло его еще дальше в дремоту. … Он понял, что Снафу ушёл, даже не решившись ещё открыть глаза. Это было шестое чувство, которое было невозможно контролировать. Потом он раскрыл глаза и увидел пустоту рядом. Он провёл рукой по постели — она остыла, так что его, наверное, уже долго не было. Он всегда уходил под утро, ничего нового, но Юджин подумал, что вдруг он задержится или хотя бы разбудит его перед уходом на этот раз, после… Он с трудом решался думать о том, не было ли произошедшее посреди ночи просто странным сном. Черт, он и раньше путал сны и явь, так почему же прошедшая ночь казалась такой реальной? Хотел ли он, чтобы это было сном? Так было бы проще. Он вспомнил мягкие губы на своих губах, руки в своих волосах, пальцы, стиравшие его слёзы, и почувствовал неведомую прежде острую боль, сильное желание услышать тихий стук в окно, увидеть Снафу, залезающего к нему в комнату, чтобы повторить это. Отчаянный порыв быть рядом с ним, чистое, глубокое, неумолимое… желание. Он мог остановиться лишь на одной мысли. Надо найти Снафу. Он слышал, как внизу ходят родители. Быстро встал, накинул одежду и спустился. - Доброе утро, милый, - мягко сказала мать, подойдя к нему и привычно погладив его по плечам. Выражение ее лица было встревоженным, и он заволновался. Она плохо маскировала свое беспокойство. - Как ты спал? Хорошо? - Как всегда, - отстранённо ответил Юджин. Он знал, что они слышат, когда у него кошмары, и наверняка слышали его плач, так что отрицать смысла не было. Внезапная паника охватила его от мысли, что они могли слышать не только плач, но он подумал, что что бы они ни слышали, наверняка решили, что он разговаривает во сне. Он был уверен, что, знай они что-то о прошлой ночи, вели бы себя совсем по-другому. - Пойду погуляю, я недолго. - Но, Юджин, ты ничего не поел… - Мам, я правда не хочу… - Чушь, ты не выйдешь отсюда, пока не поешь. Он вздохнул. Ненавидел, когда она говорит с ним, как с ребенком, но споры только затянут всё, поэтому он согласился позавтракать с ними. Мама качала головой, глядя, как он за несколько минут проглотил всё, что смог, но он знал, что сказать ей нечего — он же послушался её. Он доел и попросил разрешения выйти, ещё с набитым ртом. Мать согласилась со вздохом. - Юджин, - позвала она, когда он вскочил, чтобы накинуть куртку. Он обернулся к ней почти от самой двери. - Сегодня я получила письмо, - продолжила она. - Завтра приедет Сидни, чтобы подготовиться к свадьбе. С ним приедет мисс Хьюстон, и я хочу позвать их на ужин, поэтому я бы хотела, чтобы ты пришёл, Юджин. - Хорошо, - пообещал он, направляясь к входной двери. - И я бы хотела, чтобы ты привёл мистера Шелтона… он же твой друг, - она остановила его прежде, чем он успел открыть рот. - И мы рады ему так же, как любому из твоих друзей. Пожалуйста, пригласи его. Юджин вздохнул. Спорить с ней в таком настроении было бессмысленно. - Ладно, мам, - коротко ответил он, открывая дверь. - Приглашу. … Когда он пришёл на поле, Снафу нигде не было. Он продрался сквозь заросли к тому месту, которое они как-то обжили, и упал на траву, не обращая внимание на то, что роса намочила его брюки. - Блядь, - выдохнул он. Может, произошедшее ночью как-то обидело Снафу и он уехал. Может, это была последняя капля, шаг за черту, после которого он уже не мог терпеть. Черт, Юджин не мог отрицать, что они перешли грань, о существовании которой он прежде не знал. Но потом он вспомнил свои пальцы в волосах Снафу, мягкие губы, завладевшие его губами, блеск в этих огромных глазах, которые сказали ему гораздо больше, чем когда-либо решался сказать его бойкий язык. По рукам побежали мурашки, в груди заболело от желания снова это почувствовать. Господи прости, он знал, что это плохо, но всё равно. Юджин долго так сидел и ждал, придёт ли Снафу. Он был уверен, что Снафу знал, что у него дома они не смогут нормально поговорить. Логичнее было бы встретиться подальше от знакомых и вообще подальше от людей. Наверное, Снафу где-то работает сейчас, попытался он себя убедить. Он всё время находил какие-то шабашки и подработки, сарафанное радио передавало весть о нём по всему городу. Он просто работал и работа попалась сложная, или он просто потерял счёт времени. Поднялся ветер и день начал клониться к вечеру, и он сдался и вернулся домой. Тогда, значит, Снафу придёт ночью, подумал он, пытаясь не обращать внимание на то, как сердце пропустило удар от этой мысли. Будет тяжелее нормально поговорить, но они разберутся, вылезут из окна и пойдут гулять, как обычно. Мать за ужином отругала его за то, что он пропустил обед, но он не обратил внимания. Он пошёл к себе и сидел за столом до глубокой ночи, дожидаясь, когда же придёт Снафу, как приходил каждую ночь. Он попытался сосредоточиться и записать что-то в дневник, но вместо этого он в основном бездумно рисовал что-то на задних страницах. Он ужасно суетился. Не мог же Снафу и вправду уехать. Если бы ему не понравилось происходившее, он бы оттолкнул Юджина, ведь так? Он бы не забрался на него, не ответил бы на поцелуй. Но потом… Юджин снова заснул и не знал, спит ли Снафу. Может, он думал весь остаток ночи и пришёл к какому-то выводу, к осознанию, что всё это неправильно. В конце концов, Снафу никогда не рассказывал Юджину, почему оставил его в поезде, не попрощавшись, так с чего бы ему теперь рассказывать о причинах отъезда? Но теперь всё иначе, отчаянно уговаривал он себя. Ему приходилось это делать, потому что иначе он начал бы верить, что его страхи сбудутся. По поводу поезда Снафу мог бы сказать, что Юджина не нужно было будить, чтобы попрощаться. Но теперь Снафу не мог бы отрицать, что он нужен Юджину — это было яснее ясного. И только вчера ночью Снафу сказал ему, пообещал, что никуда не уйдёт, что Юджин не один. Неужели он нарушил своё обещание? Юджин царапал бумагу так отчаянно, что карандаш сломался, и он раздраженно вскочил со стула. Если Снафу хотел его бросить, сбежать, ну и ладно, он не мог больше мучить себя. Он разделся и со вздохом упал в постель. При всём своём раздражении он перекатился на живот и прижался лицом к подушке, на которой Снафу спал последние несколько ночей. Его запах затопил все его чувства, и Юджину не хотелось так этим наслаждаться, но он не мог ничего с этим поделать. Устраиваясь поудобнее, он засунул руки под подушку, словно обнимал её, и замер, когда что-то грубое коснулось его пальцев. Он схватил это и вытащил, потом сел и развернул на ладони. Это был смятый клочок бумаги. Он повернулся ближе к лунному свету, падавшему в окно, и дрожащими пальцами развернул бумажку, где оказался криво нацарапанный рисунок цветка с тремя лепестками. Он приподнял бровь и перевернул его. Там заметил кривые каракули, которые не видел давно, но все равно сразу узнал. Он посмотрел на два слова, выведенные на бумаге, и его губы изогнулись в улыбке. «Утиная картошка». Он снова перевернул листик и посмотрел на зачеркнутый цветок. Снафу правда слушал его, и не только слушал, но и запомнил цветок, о котором Юджин ему рассказывал. Этот цветок он смог найти только в одном месте — у ручья. Мысленно пнув себя за то, что сразу не подумал пойти туда, он выскочил из кровати, накинул одежду и быстро вылез в окно и побежал по тропинке к ручью. Завидев то дерево, он не смог разглядеть ничего, кроме веток — далеко было и темно. Он начал пялиться на него, и ему виделись какие-то тени и движения, он не мог понять, реальны они или нет. Он увидел, как с ветки спрыгнула какая-то фигура, и сердце упало. Снафу. - Я нашёл записку, - сказал ему Юджин, остановившись в метре от него. - Ты весь день тут сидишь? Почему ты меня просто не разбудил? Он звучал более раздраженно, чем ожидал от себя. Снафу потёр загривок и оглянулся, словно ища где-то поддержки. - Я хотел, - объяснил он виновато, чем только рассердил Юджина. - Но я, блять, не знал, что сказать. - Он помялся. - Так что я оставил записку, думал, что буду знать, когда ты придёшь сюда. Юджин хотел спросить его, что бы он делал, если б он не нашёл чертову записку, но Снафу переминался с ноги на ногу и всячески пытался не смотреть ему в глаза. Он выглядел так, будто мог сбежать в любой момент, поэтому Юджин промолчал. - И что? - спросил он вместо этого. Снафу отмахнулся раздраженно и начал шагать туда-сюда. Ему было очень неловко, он выглядел каким-то маленьким и уязвимым, и Юджин понял, что Снафу впервые не знает, что сказать, он действительно запутался. Как будто произошедшее не вмещалось в его тонкое тело, и он краснел, метался, суетился. Он был ошеломлён. - Снаф, - спокойно сказал Юджин. Всё раздражение покинуло его, когда он увидел состояние человека перед собой. - Что? - бросили ему в ответ, но он видел по глазам Снафу, что тот не со зла. Напряженная челюсть и бегающий взгляд безнадежно извинялись перед ним. - Я хочу, чтобы ты сказал это, - Снафу перестал шагать и посмотрел на него, наконец-то просто посмотрел на него, и этого было достаточно, чтобы Юджин подошел к нему. Кровь шумела в ушах, и он сложил руки на груди. Деревья шелестели на ветру, и это был звук мурашек на его коже. - Скажи мне, что прошлая ночь правда была. Просто… мне надо услышать, как ты это скажешь, а то сейчас я не знаю, не выдумал ли я всё это. Снафу на мгновение застыл, блуждая по нему глазами в поисках — он не знал, чего. Потом вздохнул и опустил взгляд. - Правда. Юджин кивнул. Подтверждение вслух было важно. Он не знал, почему, но в воздухе что-то изменилось. - Ладно, - медленно сказал он, а затем: - Блядь. Он чувствовал, что глаза Снафу следят за каждым его движением. - Знаешь, Джин, просто забудь, что это случилось, если ты этого хочешь, - сказал Снафу. Это было похоже на искреннее предложение, но что-то было в его тоне, какая-то жесткость и горечь, и этого было достаточно, чтобы Юджин понял, какой был вкус у этих слов. - Это не так-то просто забыть, - невесело засмеялся он и потер один глаз. - Ну ты почти что спал… - Снафу словно обвинял его, и Юджин помотал головой, недоверчиво фыркая. - Я знал, что делаю, Снаф, - бросил он, проводя рукой по волосам. - Тогда что ты хочешь сказать? - огрызнулся в ответ Снафу с отчаянием в голосе. - Ты хочешь, чтобы я свалил? Я могу собраться и уехать еще до рассвета, если ты к этому ведешь. - Что? - Юджин скривился. Снафу был похож на загнанного зверя, готовый обороняться, но чего он так боялся? - Нет, я совсем не к этому веду. - Он закрыл глаза руками. - Я просто не знаю, что нам теперь делать. Он нажал на глаза сильнее, чтобы заплясали белые мушки. Он не слышал, как Снафу шагнул к нему. Почувствовал, как пальцы нежно коснулись щеки, и машинально вздрогнул. Потом в ужасе взглянул на Снафу, который неправильно понял это движение и отошёл назад, отпустив его руку. Юджин не мог даже смотреть на болезненное выражение его лица. Вот оно, вот чего он боится. Отказа. Его вспышка до этого была попыткой избежать этого, сбежать самому до того, как Юджин его прогонит. Может, ему казалось, что убедить себя в том, что он ушёл первым — не так больно. Юджин не мог вынести этой мысли, тут же шагнул вперед, посмотрел на Снафу извиняющимся взглядом и взял его за руку. Вернул ее обратно на свое лицо и положил свою руку поверх. Он почувствовал, как Снафу слегка расслабился, и лицо его смягчилось, когда он шагнул ближе. Их разделяла всего пара дюймов. Он почувствовал, как Снафу ведёт большим пальцем по его скуле, а вторая рука ложится ему на плечо. Он обнял его за талию, и тот явно расслабился от этого. - Блядь, cher, - выдохнул Снафу. Его взгляд упал на губы Юджина. - Всё, о чём я мог думать, с тех пор… - Он замолчал и опустил взгляд. Юджин наклонил голову, пытаясь снова встретиться с ним глазами, дать ему понять, что внимательно слушает. Это сработало, и Снафу снова поднял голову и продолжил: - ...как же я хочу ещё. Юджин почувствовал, как невидимая дрожь пробежала по спине от этих слов. Он глянул на губы Снафу — рана на верхней уже почти зажила. - Сильно? - До боли, - выпалил Снафу, прежде чем Юджин успел закончить, и черт, у него сердце чуть из груди не выскочило, он был уверен, что оно вот-вот остановится. Он нагнулся, успев увидеть, как опускаются веки Снафу, прежде чем закрыл глаза. Легкое касание губ, неуверенное и неловкое. Он вдохнул через нос и растворился в этой мягкости, в тепле дыхания Снафу на своем лице. Губы Снафу раскрылись, и он позволил ему вести, углубляя поцелуй. Снафу отпустил лицо Юджина, чтобы взять его за руку, переплетя пальцы. Второй рукой он скользнул ему за спину и притянув его ближе к себе. Тихий звук завибрировал в горле у Юджина, и он вплёл пальцы в мягкие кудри Снафу, поглаживая эти буйные пряди, а потом для пробы слегка дергая за них и наслаждаясь стоном, который вызвал у Снафу — тот немедленно стал наглее и увереннее. Их губы разъединились, и Снафу застонал. Поцелуй быстро становился всё жарче, движения быстрее, отчаяннее, они грубо хватали друг друга и тянули за одежду. Юджин почувствовал, как возрастает напряжение. Тело Снафу прижалось к нему и он не успел сдержаться и толкнулся бёдрами к нему, чтобы почувствовать больше. Его пробила крупная дрожь, когда Снафу вздохнул и поспешно опустил руку с его спины на задницу, чтобы снова прижать его к себе. В этот момент холодный ветер коснулся его затылка, и этого было достаточно, чтобы вырвать его из транса, в который они впали. - Снаф… - попытался прервать он, но рот Снафу не дал ему ничего сказать. Он использовал свою руку в его темных волосах как якорь, чтобы оттянуть голову назад, возвращая его в разумное состояние хоть на долю секунды. - Снаф, что… что мы делаем? - шепотом спросил он. - Мы не можем… мы не должны… - Ты еще думаешь, что я оставлю тебя, cher? - выдохнул Снафу. Он вытер рот и подбородок тыльной стороной ладони. - Ты же знаешь, я эгоист, поэтому никуда не уйду, Джин. - Если нас увидят, нам пиздец, - Юджин пытался не выдать свой страх, но его подвело то, как он закусил нижнюю губу. - Я лично никому говорить не собираюсь, а ты? - возразил Снафу. - Мы тут сколько раз были, ты хоть одного человека видел? - Дело не в этом, ты понимаешь, как мы рискуем? - Тогда чего ты хочешь? - вздохнул Снафу, снова раздражаясь. - Я знаю, чего я хочу, Джин. Для меня это стоит риска, а для тебя? Юджин вздохнул и отвёл взгляд. Если кто-нибудь узнает, если их поймают, то убьют, других вариантов нет. Дело не в том, чего он хотел. Это меняло всё. Неужели Снафу действительно был готов так рискнуть, лишь бы быть с ним? Был ли Юджин готов на это ради него? - Да, - слова слетели с его губ прежде, чем он это осознал. - Господи, помоги мне. Да, стоит. Его рука дрожала, когда он коснулся лица Снафу. Снафу на мгновение замер, а затем по его лицу медленно расползлась ухмылка. - О-о-о чёрт, cher, - со смехом воскликнул Снафу, притягивая Юджина в объятия и продолжая говорить куда-то ему в шею. - Мы — два ебанутых сукиных сына, а? - И это мягко сказано, - Юджин фыркнул, но позволил радости Снафу просочиться в него и тоже засмеялся. Снафу начал прижиматься поцелуями к его шее и плечу, и Юджин наклонил голову. Каждый участок кожи, которого он касался, словно загорался, хотя его сознание кричало ему о том, как надо быть осторожным. Может, нужно было чувствовать вину, но ничто не могло его заставить оттолкнуть Снафу. Он воплощал тепло и безопасность, живая, дышащая правда прижималась к нему, обнимала его, и Юджин был счастлив принять это. Часть его даже хотела, чтобы Снафу взял всё в свои руки и заставил его признать правду. Правду, которую, он был уверен, они оба знали давно, но не понимали до этого момента. И даже это не совсем правда. По крайней мере, не для него. Он был почти уверен, что знал, что давно этого хотел, может, еще тогда, когда они были в этой адской дыре, но никогда не позволял себе зацепиться за эту мысль, за потребность, которую он и не надеялся удовлетворить. А теперь вот он — его ласкает единственный в мире человек, рядом с которым он может быть собой. Единственный, кто видел его в самые тёмные моменты и даже глазом не моргнул, не осудил, искренне принял его целиком, какой он есть. И он осознал, что чувствует к Снафу то же самое. Он видел Снафу творящим массу безумных вещей во время войны, и ему было плевать. Черт, у всех были свои скелеты в шкафу. Война заставляла людей делать сомнительные вещи по сомнительным причинам. Снафу наклонил голову Юджина к себе и снова завладел его губами. Они целовались где-то вечность, сообщая друг другу, показывая друг другу, словно заключали сделку или давали молчаливый обет. - У меня могла развиться зависимость от этого, - выдохнул Снафу в поцелуй, не отстраняясь ни на секунду. - Пришлось надеяться… после вчера… что мы это повторим. Юджин вдохнул каждое слово и вцепился в Снафу крепче. Он хотел приблизиться, хотел, чтобы Снафу окружил его, хотел чувствовать его, его запах, его вкус. Он хотел заразиться им. Юджин не понимал, насколько он потерялся во втором поцелуе, пока Снафу полностью не оторвался от него. Оба тяжело дышали, тяжелее, чем им было нужно. Снафу продолжать смотреть на него, и он видел, как дрожит его радужка, изучая каждую деталь его лица. Наверное, подумал Джин, он ищет какой-то знак, какой-то намёк на то, что происходит в его голове в этот момент, хочет понять, примут ли его следующее действие. Не дожидаясь этого действия, Юджин решил сам сделать этот шаг. Он прижал руку к щеке Снафу, касаясь мизинцем подбородка, а большим пальцем скользя по мягким от поцелуя губам, и улыбнулся, когда Снафу высунул язык, чтобы облизнуть губы. Он различил тень ответной улыбки в углу его рта. - Нам надо быть чертовски осторожными, Снаф, - повторил Юджин, игнорируя возбужденный вздох в ответ. - Серьезно, если кто-то узнает… Снафу быстро поцеловал его, чтобы успокоить. - Будем осторожны, - пообещал он, в подтверждение сжав его плечо. - Такого слова нет у тебя в лексиконе, - поддразнил Юджин, ухмыльнувшись и игриво подтолкнув его. - То есть ты выгоняешь меня из постели, Следжхамма? - спросил Снафу более серьезно, видимо, чем хотел. - Нет, можешь остаться, - заверил он. - Но, чтоб ты знал, мы будем просто спать, - предупредил он, игнорируя румянец на своих щеках от того, что ему показалось смелым предложением. - Я не совсем об этом думал, но если ты этого хочешь… - заигрывающе ответил Снафу, и, конечно, он его обставил. Юджин напомнил себе никогда не недооценивать Снафу Шелтона. Он поставил его в тупик, и Юджин не ответил. Вскоре они пробрались обратно к дому Юджина. Они в основном молчали. Юджин не смог бы заговорить, даже если бы хотел, думая о недавнем разговоре. Произошедшее прошлой ночью повлияло и на Снафу, он так нервничал, был так неуверен в себе, это всё читалось в его поведении — в движениях, ясно как день, Юджин никогда его таким не видел. И он не мог не успокоиться от этой мысли — о том, что его чувства не были единственной частью уравнения. Он пытался оправдать их чувства перед самим собой. Два человека, прошедшие через то, что прошли они, должны были найти какую-то связь между собой. Это просто часть исцеления, они должны были быть рядом сейчас, им нужно было что-то знакомое, вот и всё, а когда их жизнь изменится, наверное, это закончится и они снова будут друзьями. Едва эта мысль пришла ему в голову, он почувствовал необъяснимую боль. Смогут ли они снова быть друзьями? Захотят ли? Захочет ли он? Может ли это разрушить любой шанс на то, что они будут присутствовать в жизни друг друга? Потом его мысли перешли к недавним предложениям, к намёкам, которые Снафу делал по поводу более физической стороны их… чем бы это ни было. «Я не совсем об этом думал...» Конечно, Юджин знал, о чём он, он не был настолько наивен, но вдруг понял, что не знает, девственник Снафу или нет. По пути из Китая тот флиртовал со всеми, на ком было платье, и говорил иногда такое, что и бывалый солдат бы покраснел. Разумно было бы предположить, что Снафу не девственник. Юджин никогда не чувствовал необходимости спрашивать об этом, так же, как никто не спрашивал его. Он полагал, что там было неважно, было у тебя или нет. Но теперь это важно, и он всё ещё был девственником, и как бы сильно он ни хотел потерять этот статус, он точно не был уверен, сможет ли он… что бы там Снафу ни имел в виду. Снафу определенно возбуждал его. Черт, каждый раз, когда его мысли возвращались к поцелуям, которыми они пока что обменялись, воспоминание о губах Снафу заставляло его член заинтересованно шевелиться. Его страшила мысль о том, что он не сможет дать Снафу того, чего тот может от него ждать. И даже, если Снафу будет терпелив и согласится подождать, Юджин не был дураком и понимал, что вечно ждать он не будет. Может, Снафу хотел именно этого сейчас, может, именно этого он хотел от Юджина. Вопрос был в том — сможет ли Юджин соответствовать этим невысказанным ожиданиям? Он определенно хотел этого. Он хотел быть нужным Снафу, но когда дело дойдет до этого, сможет ли он сделать этот шаг?