Чужая

      В следующий раз Мира встречает оборотня Скотта, тайного любовника племянницы, в доме Криса. У Джерарда в этот момент лицо настоящего дедушки, искренне желающего познакомиться с молодым человеком. Примерным сыном. Талантливым игроком в лакросс. Недолго Мире кажется, что она спит, так сильно удивляет её актерская игра наставника.       Она долго смотрит на него, внимательно изучая мягкие черты лица, морщины вокруг глаз, абсолютно невинную улыбку, натыкается на твердый взгляд, где в глубине зрачков чувственно бесятся его демоны, и, наконец, спокойно выдыхает. Старика не пришибло молнией, он всё такой же.       У Виктории и Криса выражение на лицах одно на двоих, одинаково напряженное, мрачно удивленное, совсем не радостное. Градус в комнате падает так резко, что у Миры кружится голова. Джерард продолжает мило улыбаться, полностью пряча свою жестокую сущность.       В тяжелом молчании, которое не трогает, кажется, только наставника, проходит мучительных двадцать минут и три бокала с вином.       Когда Крис услужливо наливает Мире четвертый, она ловит насмешливый взгляд Джерарда, чувствует колючий взгляд Виктории. Гляделки продолжаются недолго, потому что наставник, полностью удовлетворенный сложившейся атмосферой, решает разбавить напряжение разговором. И Мира позволяет себе тихий вздох, потому что предчувствует, что всё это не просто так.       — Итак, — начинает он. — Почему все притихли?       Ответом ему служит тишина, которая его никак не обижает, а только раззадоривает.       — Неужели вас настолько смущает, что они встречались? — Джерард щурит глаза, обращаясь к родителям Эллисон. Скотт вскидывает голову, сама Эллисон, кажется, готова провалиться под землю, но искусно натягивает маску безразличия на лицо.       Крис взрослый человек, продвинувшийся в контроле своих эмоций намного дальше неё, отличный пример для подражания, решает Мира, когда в его ответе скользит столько раздражения, сколько уместно, а не сколько хочется вылить на ближайшего родственника.       — А ты не интересовался, не смущает ли это их?       — Что ж, — примирительно протягивает Джерард, не опуская уголки губ. — Хоть я был подростком сто лет назад, но даже тогда мы постоянно то сходились, то расходились.       И почему-то смотрит на Миру. Градус алкоголя поднимается в крови достаточно высоко, чтобы притупить чувство самосохранения, и она позволяет себе ещё один тяжелый вздох. Театр, устроенный наставником, начинает всё больше не нравиться.       — У нас всё в порядке, — заверяет его Эллисон, наконец, переманив внимание Джерарда на себя. Потом переводит взгляд на Скотта, и Мира отчетливо слышит мягкость в её голосе. — Ведь так, Скотт?       Это кажется настолько неуместным в сложившейся ситуации, что все за столом на мгновение замирают. Мира кожей ощущает охватившее Криса напряжение и медленно переводит на него взгляд. С трудом верится, что молнии из его глаз все еще не поразили Скотта сквозным огнем.       — Всё в порядке, — кивает мальчишка, не оборачиваясь на старших Арджентов.       — Тогда почему вы расстались?       Невинный вопрос звучит, действительно, невинно, но Мира снова встречается взглядом с наставником и понимает, что ничего невинного здесь нет. Хотя бы потому, что Джерард снова каким-то невероятным образом ловит подростков в свою ловушку. И не только их. Растерянное выражение лица наблюдается у каждого члена семьи, и у Скотта в частности.       — Она… Бросила меня.       Вилка с кусочком мяса замирает у губ Эллисон, и Мира с трудом подавляет рвущийся наружу хохот.       Джерард, кажется, искренне наслаждается представлением, у него на лице не скрытое восхищение неумелой импровизацией.       И до неё вдруг доходит.       Он уже всё знает.       Игра, устроенная Джерардом, является не то подтверждением его догадок, не то просто удовольствием покапать на нервы родственников, которые не удосужились раскрыть ему столь щекотливые факты из биографии любимой внучки. Конечно, это станет ударом для Джерарда, что Эллисон состояла (или правильнее сказать — состоит) в любовных связях с оборотнем. Ещё волнительнее это слышать после объявления войны всем представителям клыкастых.       Но какой смысл во всем этом, если Джерард уже давно обогнал их всех шагов на десять вперед. Интереснее, конечно, какие цели он преследует.       — Без обид, Скотт, — Крис скалится, смотря на мальчика. — Но может быть Эллисон посчитала, что ваши отношения изжили себя?       — Ну да, — скептично вмешивается Джерард. — Типа мнение отца непредвзято? Откуда тебе знать, что у них нет страсти Ромео и Джульетты?       Мира понимает намёк по сумасшедшей искорки в глазах Джерарда и удивляется, как никто этого не замечает. Только Крис мрачно вставляет:       — Ромео и Джульетта совершили самоубийство. Можно было закончить и не столь страстно.       Он подносит бокал с вином к губам, прямо смотрит на отца, без тени страха, но абсолютно не замечая игру старшего Арджента. Мира переводит взгляд на Джерарда, тот только медленно кивает, всем своим видом показывая, насколько он считает верным вывод Криса.       Мира тоже придерживается его мнения, но сейчас она совершенно не думает о старой сказке с печальным концом. Ей только интересно, как закончится история этого вечера.       — Пожалуйста, может сменим тему? — вмешивается Эллисон.       — Отличная идея, — поддерживает её Виктория.       И на мгновение все замолкают. Мира замечает только промелькнувшую ухмылку наставника и хмурое выражение Скотта. Последнему явно некомфортно находится среди семьи охотником, учитывая, что самый страшный из них сидит ближе всего. Даже если Джерард притворяется хорошим и добрым дедушкой, желающим своей внучке только счастье, у Скотта на уровне животного инстинкта должен быть нюх на опасность.       Если же из всех них он боится больше всего Криса, то он полный придурок и идиот.       — Скотт, — у Криса голос тверже стали, из которой сделаны их семейные кинжалы. Даже у Миры по спине бегут мурашки от такого тона, что же происходит со Скоттом? У того наверняка трясутся все поджилки. — Не поможешь мне принести десерт из кухни?       Скотт кивает и они уходят под тревожный взгляд Эллисон и улыбающийся Джерарда.       Неужели они все не понимают, что Джерард все знает? Зачем разыгрывать этот спектакль? Мира вновь тяжело вздыхает и, наконец, допивает остатки вина. В конце концов, не она сыграет главную роль во всей этой драме, Джерард найдет, чем её занять, но всё самое интересное останется, конечно же, за ним самим. Как только всё закончится, Мира уедет так далеко, как только сможет.       Она не останется с ним. Довольно.       — Не возражаете, если мы со Скоттом сходим позанимаемся английским? — неожиданно спрашивает Эллисон, чем удосуживается недовольных взглядов от Криса и от Виктории разом.       — Не думаю, что это уместно.       — Это мне тут полагается быть старомодным, — перебивает наставник и с играющей улыбкой кивает подросткам, — А вы двое идите.       Эллисон со Скоттом сбегают быстро. Быстрее, чем Крис раздраженно съедает маленький кусочек мяса. Мясо, действительно, получилось хорошее, по любимому рецепту старого Арджента. Еще одна черта наставника, которая настораживала Миру. Джерард готовил часто, много и вкусно. И Мира искренне считала, что такие таланты присуще либо любителям покушать, коим наставник не являлся, либо поехавшим головой людям.       Джерард кладет мясо в рот, смыкая зубы на вилке, с характерным скрежетом достает её уже без кусочка и блаженно улыбается, возводя взгляд к потолку.       Мира тоже закатывает глаза, но не от наслаждения.       Сидят они за столом в тишине недолго, но Скотт с Эллисон возвращаются в спешке. Пока последняя усаживается за своё место, юный оборотень наскоро накидывает куртку, тараторя не то извинения, не то слова благодарности, и убегает, провожаемый довольным взглядом Джерарда.       — Не понимаю, и чем он вам не понравился, — всё ещё смотря ему вслед, сообщает наставник, и Мира наблюдает неловкие улыбки на лицах всей семьи.       «Он — оборотень!» — висит в воздухе.       «Я знаю,» — отвечают хитрые глаза Джерарда.       — Думаю, ужин удался, — довольно говорит наставник, откладывая столовые приборы. — Мира, не составишь мне компанию? Намечаются кое-какие дела, — на лице Арджента-старшего всё та же добрая весела улыбка, и у Миры начинает сосать под ложечкой. Не завершающаяся игра Джерарда не сулит ничего хорошего. Ей в первую очередь.       Крис кивает, даже не смотря на них, верно задумавшись о чем-то своём, Джерард тем временем улыбается Виктории и Эллисон и решительно идёт на выход. Мира плетётся за ним.       — Садись за руль.       — Я же выпила, — хмурится Мира.       — Тебя могут подкосить пара бокалов вина? — поднимает брови наставник. Что-то его начинает злить, и Мира не понимает что, от того делает неверные шаги.       — Там было больше, чем пара бокалов.       — Значит, автомобильная авария отучит тебя злоупотреблять алкоголем, — вдруг жестко припечатывает Джерард. Он подходит ближе, почти вплотную к ней, что она может учуять тонкий запах его одеколона. Требуется немало сил, чтобы удержать себя на месте и не отступить на шаг назад. В груди начинает ныть, щеки горят уже не от выпитого вина, а от настоящего страха. — Что-то ты уже не так весела, какой была на ужине, — замечает наставник, чуть наклоняя голову.       Мира старается оставить твердость во взгляде, но под давлением Джерарда она как будто становится меньше и слабее.       — Поделись со мной, — смягчает тон он. — Что тебя беспокоит?       Старческая иссохшая рука ложится на её плечо. Жест должен быть поддерживающим, но он только тянет её к земле. Туда, где покоится сейчас Кейт.       Возможно, ей действительно не следовало налегать на вино, потому что за то, что она ему говорит, ей следует оторвать голову.       — Меня беспокоит наш кодекс, — тихо отвечает Мира. — Война с оборотнями, которую ты объявил из-за смерти Кейт.       — Ты сомневаешься в моём решении?       Его голос мягкий, во взгляде нет ни злости, ни гнева, только искренний интерес и любопытство. И Мира ведется на эту удочку, отвечает искренне, совершенно забывая, какой из Джерарда великолепный актёр.       — Да.       Хлесткий звук пощёчины ударяет по ушам раньше, чем Мира чувствует жжение на собственной щеке. Голова дергается, и в отражении тонированного стекла машины она видит свои глаза. Широкие от удивления, блестящие от выступивших слёз.       — Я задам вопрос ещё раз, — жесткость возвращается, от прежней мягкости не остается и следа. — Ты сомневаешься в моём решении?       Мира смотрит на своё отражение, не понимает, в какой именно момент она ошиблась. Ей кажется, что проходит вечность, прежде чем с губ срывается бесцветное и ровное:       — Нет.       И Джерард холодно улыбается. Ответ правильный.       В молчании они садятся в машину, Мира заводит машину и трогается в сторону больницы Бейкон Хиллс. Она больше не задает вопросов, даже не смотрит в сторону старшего Арджента.       До больницы они добираются немногим быстрее Скотта, и до Миры доходит, какие дела были у Джерарда.       Он показал доброго и заботливого дедушку, желающего всем вокруг мир и спокойствие, а теперь он откроет оборотню-Скотту свою истинную сущность и покажет, как плохо обманывать старших. Как плохо связываться с семьей охотников, как плохо существовать в этом мире, будучи сверхъестественным существом.       Честно, Миру больше не заботит судьба мальчишки, она равнодушно наблюдает за тем, как Джерард берет небольшой, но хорошо заточенный кинжал, и быстрым шагом надвигается в сторону ничего неподозревающего подростка.       Взгляд падает на зеркало заднего вида, даже в сумерках, где единственным источником света являются огни больницы, на щеке чётко зреет красный отпечаток руки.       Мира хмыкает и думает, что Джерард умеет воспитывать своих подопечных. Возможно с Эллисон ничего и не выйдет, но он постарается. Постарается изо всех сил, и сопротивляться ему будет сложно.       Эллисон должна обладать твердым внутренним стержнем и сильной верностью к своему любимому Скотту, чтобы увернуться от кровожадных лап деда.       Джерард возвращается довольным.       — Есть салфетка?       Мира открывает бардачок и протягивает ему салфетку, которая почти сразу пропитывается волчьей кровью. Но хватает её одной, чтобы лезвие снова блестело.       — На сегодня дела закончены. Можем ехать домой, — говорит Джерард, и Мира в последний раз кидает взгляд в зеркало.       Щека горит.