***
Он медленно открывает глаза и моргает пару раз. Шумит вода. Не поток, но он слышит, как она приближается к нему со всех сторон; слышит колыбельную дождя, танцующего по металлу, и плеск волн, бьющихся об окружающие его стены. Он приподнимается на кровати и замечает свою сестру. Она рассматривает знамя Страны Огня, водит пальцами по золотым нитям огненной эмблемы. Он недоумевает, не спит ли до сих пор. — Азула? Она не смотрит на него, лишь её ноготь впивается в знамя, так что его золотые нити распускаются и расходятся. — Разве ты не должна быть в тюрьме? — Зуко пытается разобраться в путаных и далёких воспоминаниях. Азула наматывает нитку на свои пальцы, не произнося ни слова. — Мы что, на корабле? — его разум, наконец, поспевает за телом. — Волны... волны уже приняли решение, — говорит она странным голосом, как будто повторяя слова, которые когда-то, давным-давно, слышала от кого-то другого. Зуко пристально смотрит на неё, задаваясь вопросом, собирается ли она ударить его молнией в сердце или закинуть ещё одну нелогичную фразу ему в голову. Он ловит себя на том, что не уверен, какой вариант из двух предпочёл бы. Но Азула резко разворачивается и уходит, избавляя его от необходимости принимать решение. По-видимому, она сталкивается с кем-то в коридоре, потому что он слышит короткий и односторонний разговор. — Что ты здесь делаешь? Зачем ты тут шатаешься? — в голосе слышится подозрение. Он звучит до боли знакомо, и у Зуко появляется ощущение, что его обладательница обычно разговаривает с ним таким же тоном. Наступает небольшая пауза, но Азула продолжает молчать. — Лучше бы тебе его не трогать, — продолжает голос с недоверием. — Я тебя предупреждаю. Одно неверное движение, и я снова превращу тебя в глыбу льда. Слышится короткий топот шагов, и в дверях каюты появляется Катара. Она бросает на него взгляд, затем у неё на мгновение перехватывает дыхание, и она останавливается. — Ой, — неуверенно произносит она, — ты проснулся. — Ага, — Зуко садится на кровати и морщится. — Что тут происходит? — Ох, — говорит Катара. Она говорит только это и больше ничего. Ох. Они пристально смотрят друг на друга.***
Идёт дождь. Он — песня в её сердце. Это колыбельная, которая успокаивает её усталую голову. Катара сидит в тишине, и её лицо купается в мягком свете лампы. Дождь танцует на палубе над её головой. Она изучает лицо Зуко. Он заснул вскоре после того, как она рассказала ему всё; она даже не уверена, что он смог осознать все детали. Он казался таким измученным и растерянным. Вспомнит ли он хоть что-то, когда проснётся, или ей придётся повторить всю историю заново? Он слегка вздрагивает во сне, заставив Катару подпрыгнуть и пролить целительную воду. Она хмурится и начинает покорением собирать её обратно в бурдюк. Где-то на корабле раздаётся звук: наверное, закрывается одна из дверей. Катара вздыхает. Ей нужно разгадать ещё одну головоломку, и это Азула. Она появилась на корабле, отказавшись говорить, как сюда попала, и в принципе отказавшись говорить что-либо вообще. Катара почему-то ожидала, что Азула станет вести себя как раньше. Как будто всё её пребывание в тюрьме было только игрой. Но Азула стала ещё более странной, если такое вообще было возможно. — И вот я здесь, — шепчет Катара вслух, просто чтобы услышать, как это звучит. — На корабле. С Зуко и его сестрой. Какое-то время она сидит молча. Её последние слова оседают у неё в голове. Затем она бросает взгляд на спящего покорителя огня. — Помогите мне, о Великие Духи.***
Азула стоит на палубе и думает о молниях и воде. «И то, и другое синего цвета», — размышляет она, но на этом сходство между двумя явлениями заканчивается. Но если она прикроет глаза, то сможет притвориться, что корабль — это просто огромная металлическая громадина, плывущая сквозь электрические волны и проводящая океан молний. Что же она здесь делает? Неужели водная девушка привела её на этот корабль? Теперь так трудно составлять воспоминания, так трудно их хранить. Они просачиваются через её сознание будто мелкий песок сквозь пальцы. Нет. Была причина... она села на этот корабль... потому что... потому что... Но воспоминания продолжают исчезать. Она обхватывает рукой корабельные перила, а внизу продолжает плескаться океан молний.***
Утро вдыхает жизнь в синее небо; рядом из воды поднимаются острова, словно всплывающие на поверхность рыбы. Земля Страны Огня, что простирается по левому борту, распалась на большие острова; и потом, наконец, на сколько хватало глаз, не осталось ничего, кроме маленьких скалистых необитаемых островков. Измученная за три дня толканием корабля покорением воды Катара решает, что настало время остановиться и немного отдохнуть. В самом начале их путешествия мимо проходило много судов, и каждый раз она волновалась — не попытаются ли они остановить их? Но никто этого не сделал. Большинство из них были торговыми кораблями, гружёными товарами для импорта и экспорта; другие же были очень маленькими крейсерами, очень похожими на тот, на котором плыли они сами. Но никого, казалось, не волновало, куда они направляются и зачем. К счастью, никто не прошёл сегодня мимо них, и, похоже, они успешно избегали торговых и перегруженных судами путей. И тогда недалеко от последнего скалистого островка Страны Огня Катара ставит корабль на якорь. Но сейчас не время для отдыха, хоть она и отчаянно нуждается в перерыве. Три дня прошло с тех пор, как они покинули Страну Огня, и все эти три дня были крайне напряжёнными. В первый же день она обнаружила, что Азула бродит рядом с рулём. После короткого… недопонимания Катара поняла, что у Азулы нет дурных намерений... пока что. Тем не менее, Азула, гуляющая по кораблю, заставляла её нервничать. В промежутках между длительными периодами толкания крейсера вперёд Катаре приходилось следить за непредсказуемой принцессой и присматривать за Зуко, который не просыпался со вчерашнего дня. Несмотря на навалившееся на неё чувство одиночества, Катара решает сделать всё от неё зависящее, чтобы выбраться из этой передряги, и быстро осматривает корабль. Теперь, когда она, наконец, чувствует себя в безопасности и находится вдали от Страны Огня, и Зуко, кажется, уже преодолел худший этап своей болезни, у неё есть время, чтобы исследовать окружающую обстановку. Все каюты оказываются пустыми, и она быстро пробегает мимо их. Но в рулевой рубке Катара находит настоящий тайник с картами и разнообразным оборудованием; и даже лучше — она находит аптечку. Содержимое сундука кажется ей очень интересным, но хотя и некоторые травы и припарки выглядят знакомо, Катара не хочет рисковать, давая Зуко неправильное лекарство: все надписи сделаны на языке Народа Огня. Она продолжает своё исследование. На нижней палубе Катара находит общую ванную комнату, оборудованную круглой деревянной ванной. Помня о том, сколько испачкавшихся членов экипажа, возможно, ранее купались в ней, Катара мысленно отмечает, что тщательно отскребёт эту ванну прежде, чем использовать. Худшее — адскую котельную — она приберегает напоследок. Как бы она ни пыталась разжечь печь, та не сохраняла тепла: огонь гас так же быстро, как она зажигала его. А многочисленные клапаны и ручные колёса оставались для неё тайной. Если б только Народ Огня использовал парусные корабли! Катара гораздо лучше разбирается в канатах и парусах — она выросла с деревянными судами — и поэтому неохотно оставляет попытки разжечь печь. Позже у неё будет много времени, чтобы изучить её, и, возможно, в рубке найдутся какие-нибудь полезные схемы или чертежи. А сейчас ей просто нужно немного поспать.***
Они проводят ночь на якоре у скалистого островка, но Катара остро чувствует, что они не могут оставаться там надолго. Им нужно продолжать путь. Свежая после ночного сна Катара сидит одна в рулевой рубке, окружённая картами. Она водит пальцами по береговым линиям, зазубренным мысам и изгибам рек. Так ли чувствовал себя Зуко, когда его впервые отправили дрейфовать в поисках того, кого не видели уже сто лет? С чего же начать? Куда плыть? Всё это кажется непреодолимым. Что ж, пожалуй, теперь они не cмогут вернуться в Страну Огня. Она всегда могла вернуться на родину, но с какой целью? Она не уверена, стоит ли брать с собой двух покорителей огня в мир льда и снега. Особенно когда оба покорителя третировали её народ в тот или иной момент времени. — Пожалуй, следует отправиться в Царство Земли, — бормочет Катара. Аанг упоминал что-то о Ба Синг Се, хотя она не может быть уверена, что убежище находится именно там. Тем не менее, это кажется ей лучшим вариантом. Ей просто нужно узнать их местоположение, а затем то, как добраться до Ба Синг Се, и каким-то образом убедиться, что они не отклоняются от выбранного маршрута. Катара вздыхает. Теперь она, наконец, может по достоинству оценить грандиозные путешествия Зуко. Она надеется, что скоро он опять проснётся. У него всё ещё небольшая температура, но в остальном, кажется, он выздоравливает. Она вновь начинает разглядывать карты и проводит остаток дня, углубившись в них, и выходит из рулевой рубки только с наступлением ночи. Вооружившись несколькими навигационными приборами и картами, Катара выбирается на открытую палубу. Она едва замечает, как Азула проскальзывает мимо неё в направлении к рубке.***
Лёд. Он так холоден... … она не может дышать... она… умрёт... Азула просыпается от своего сна, полного удушья и ледяного холода. Она всегда видит один и тот же сон. Девушка с океанскими глазами, уставившаяся на неё. И понимание. Я потеряла всё. Что же она потеряла снова? Она обдумывает это, пока её пальцы рассеянно танцуют по картам. Она потеряла... кого-то. Женщину с длинными чёрными волосами. Кто она такая? А ещё мальчика. С такими же волосами, как у неё, с такими же глазами. Азула обводит контур своего левого глаза. Она потеряла и его. Но это ничего, потому что она вернула его обратно. Она выпрямляется и переворачивает очередную страницу. Может быть — если она вернет и эту женщину — она снова всё вспомнит. Она соберёт всех людей обратно, и тогда она будет совершенной и сильной, и подожжёт весь мир… Перо соскальзывает и прокалывает карту насквозь.***
Глядя на звёзды, Катара хмурится. Вон там Стрела Агни... она медленно поворачивается, пока не оказывается лицом к северу. — А вот и Воинский Путь, — бормочет она, указывая на созвездие. — Значит, мы движемся... на северо-восток. Ей снова нужны карты. Катара бросает взгляд на рулевую рубку, а затем у неё перехватывает дыхание. Из окна рубки льётся мягкий свет. Свет? Неужели это... огонь? Она мчится в рубку, страшась возможных вариантов: Азула поджигает корабль, или же уничтожает все карты, или… К тому времени, как она останавливается в дверях, комната уже успевает опустеть. Однако карты на столе перепутаны, а фонарь ещё теплый. Её перо покоится в чернильном пятне. — Чем же она занималась? — бормочет Катара, хмурясь и подходя к столу. Вот оно. Одна карта лежит поперёк другой, а на ней широким мазком обведена точка. Катара хмурится и пристально смотрит на обнаруженную точку: деревня на северо-западе Царства Земли. Её палец подчёркивает название. Солнце.***
На следующее утро Зуко решается выйти на палубу впервые с тех пор, как очнулся. Катара удивляется, видя, что он не только пришёл в себя, но и решил осмотреться; однако, когда она протягивает ему руку для поддержки, он быстро отмахивается от неё. — Где мы? — спрашивает он, оглядывая палубу. — Я не совсем уверена, — признаётся Катара. — Я тянула и толкала воду так долго, как только могла, и мы следовали вдоль берега в течение трёх дней. Он ничего на это не отвечает, просто рассматривает островки так, будто никогда раньше не видел скал. Затем Зуко оглядывается, и как раз вовремя: он видит Азулу, выходящую на палубу. Катара переводит взгляд с одного на другого и чувствует неловкость от напряжения, повисшего в воздухе. — Помнишь, я рассказывала тебе про Азулу? — говорит она. — Я до сих пор не знаю, как она попала на борт. Я пыталась поговорить с ней несколько раз, но каждый раз она просто уходила без ответа. Она ещё не пыталась сразиться со мной, — добавляет девушка, с облегчением находя какие-то положительные стороны в ситуации. — Мы должны быть готовы ко всему, — отвечает Зуко, наблюдая за сестрой с прищуром. Она проходит по палубе, проводит рукой по перилам и обращает взгляд на море. — К чему, например? — спрашивает Катара. — Понятия не имею. Это Азула. Она может сделать что угодно. — Не думаю, что она опасна в данный момент, — возражает Катара, игнорируя недоверчивое выражение на лице Зуко. — Я имею в виду, что она ничего такого не делала с момента отплытия. — Она чокнутая, — говорит он категорично. — Она может убить нас во сне. — Да, но я не думаю, что она собирается что-то делать… — Ну, конечно же, нет! Потому что с минуты на минуту она изменится, да? Вы станете лучшими подругами, и она больше никогда никого не обидит, и мы все будем счастливы! Поражённая вспышкой внезапного гнева, Катара смотрит на него пристально, её горло пересыхает, зубы стискиваются и не дают ей сказать даже сло́ва. — Неужели ты не понимаешь? Она никогда не изменится. Ничто никогда не меняется, — Зуко отворачивается от неё. — Это неправда, — наконец, горячо возражает она. — Ты изменился. — Не изменился. Я снова на корабле, там же, где и был три года назад, — внезапно он суёт руку в карман и достает оттуда свою корону. Катара молча наблюдает, как он сжимает её в кулаке, поднимает руку и выбрасывает корону как можно дальше. Она описывает дугу в воздухе, ярко сверкая на солнце, а затем раздаётся тихий плеск, и море проглатывает её, и она исчезает в волнах. Катара закусывает губу и отводит взгляд.***
Она ловит рыбу на ужин, а потом чистит и разделывает её на палубе, прежде чем отнести на камбуз и убедиться в наличии бакалеи. Там она находит много риса, и разнообразных специй, и сушёных трав, а также бочонок апельсино-лаймов. Но насколько им хватит этой еды? Трудно сказать без серьёзного картографирования. Шаги. Катара оборачивается, ожидая увидеть Азулу. После их ссоры Зуко тут же исчез; «спать», — думает она; он никогда не признается в этом, но он всё ещё восстанавливается и быстро истощается; однако, к её удивлению, пришедший — это не Азула. — Куда мы направляемся? — спрашивает Зуко. Какое-то мгновение она смотрит на него, потом отворачивается и начинает шинковать сушёные водоросли. — Даже не знаю. Наверное, в Ба Синг Се. Айро упомянул что-то об убежище там. — Где именно в Ба Синг Се? — Я знаю столько же, сколько и ты. Зуко замолкает. Она бросает на него взгляд, гадая, не станет ли он снова раздражительным, но он выглядит ещё более задумчивым, чем обычно. — Я просмотрела карты, — говорит она через некоторое время. — Если мы поплывём прямо на северо-восток к побережью Царства Земли, то через несколько недель доберёмся по суше до Ба Синг Се. — И возьмём Азулу с собой? Наступает короткое молчание. Катара кладёт нож на стол. Она пытается сохранять спокойствие — ей совсем не хочется ещё одного спора, Зуко всё ещё болен — но его вопрос задел её за живое. — Нет, — отрезает она, — я собираюсь выбросить её за борт. — Я имел в виду в убежище, — парирует Зуко. — Там, где Айро, Аанг и все остальные. Сперва Катара не отвечает. Мысль о том, что Азула свободно разгуливает по убежищу (да и вообще по городу), очень нервирует её. Аанг и Тоф смогут о себе позаботиться, но что, если Азула затеет драку с Соккой или Суюки? Хоть они оба и опытные воины, они едва ли смогут противопоставить что-то молнии Азулы. — Мы не должны думать слишком далеко наперёд, — наконец говорит Катара, добавляя щепотку приправы к рису. — Давай сначала сосредоточимся на том, чтобы добраться туда. Зуко ничего на это не отвечает.***
Позже той же ночью Катара с тоской смотрит на последний скалистый островок и жалеет, что это всё, что осталось от береговой линии. Через несколько недель в Страну Огня придёт осень. Она никогда раньше не проводила этот сезон в Царстве Земли, хотя Аанг с радостью описывал его: прибывая в вихре золотого и красного, осень отмечала последние урожаи, кротобарсуки уходили глубоко под землю, а ветер приносил с собой ледяные дожди. Что ж, по крайней мере, она всё ещё может опробовать на себе ледяные дожди: сердце Страны Огня теперь далеко позади, и открытое море приносит в её жизнь холод. Одежда Катары, разумеется, не подходит для зябких ветров и бурь. Она бежала из Страны Огня в неудобном и тонком летнем платье, позаимствованном у Мэй. Позже ей придётся заглянуть в прачечную и посмотреть, нет ли там формы солдат Страны Огня, которую она могла бы надеть вместо него. Катара со вздохом отворачивается от поручней корабля. На другой стороне палубы Зуко вглядывается в небо. Он снова опускает взгляд на звёздную карту, хмурится и вновь поднимает глаза. Через мгновение он окликает её. — Вот Глаз Феникса, — говорит он, указывая куда-то ввысь, — но я не могу найти Звезду Азулона. Катара хмурится. Ночь выдалась довольно пасмурная, и облака закрывают бо́льшую часть звёзд. — Ты точно уверен, что это Глаз? Потому что если ты прав, то что это за звезда рядом с ним? Долгое молчание повисает в воздухе, а за ним следует замешательство Зуко. Катара вертит карту в руках, но и она не может понять, что происходит в небе. — Я принесу подзорную трубу. Сейчас вернусь. Катара спускается под палубу, чувствуя себя вполне уверенно. Она не разбирается в котельных и двигателях, зато навигация — это определенно её. Хакода научил её пользоваться звёздными картами, компасами и даже астролябиями; она уверена, что сможет найти Глаз Феникса, даже если этого не сможет сделать Зуко. Она поднимается по лестнице в рулевую рубку, прислушиваясь к скрипу корабля. Прохладный сквозняк гуляет по коридору, и она вздрагивает. Погружённая в свои мысли, Катара открывает дверь в рубку и заходя внутрь почти сразу замечает подзорную трубу на столе, заваленном картами и свитками. — Крестьянка. Дверь захлопывается. Катара подпрыгивает и тут же злится на себя за то, что доставила Азуле такое удовольствие. — Чего ты хочешь? — сердито спрашивает она, хотя по спине у неё бегут мурашки. — Чего я хочу? Чего я хочу? — повторяет Азула, медленно обходя комнату, пока не оказывается лицом к лицу с Катарой. — Я это и спросила, — Катара хватает подзорную трубу и поворачивается, чтобы уйти, но Азула преграждает ей путь. — Прочь с дороги. — Твоя дорога — это неверный путь. — О чём ты говоришь? — Неверный путь. Ты идёшь по неверному пути. Катара отталкивает Азулу, открывая при этом свой бурдюк: она знает, как нестабильна бывает покорительница огня… Но в ответ не следует никакой реакции. Азула просто отодвигается в сторону и смотрит, как Катара уходит. — Неверный путь! — снова кричит она. Катара оглядывается через плечо, будучи не в силах избавиться от чувства тревоги, и спешит прочь.***
Но позже, когда она пытается уснуть, эти слова продолжают кружиться у неё в голове. Неверный путь, неверный путь... Конечно же, она тогда отвергла их как ещё одно проявление умопомешательства Азулы. Она отдала Зуко подзорную трубу, нашла Глаз Феникса, и они оба сделали пометки на звёздных картах и договорились начать путешествие на северо-восток завтра. Но... Неверный путь. Азула всегда была умна, всегда была на шаг впереди. Она что-то знает? Может быть, их навигация ошибочна? Неужели они что-то забыли учесть: торговый путь или, быть может, сильное течение? Катара откидывает одеяло, а потом встаёт с кровати и какое-то время возится с кремнями, прежде чем зажечь лампу. Неверный путь… Она идёт по коридору и выходит на палубу. Неверный путь… Небрежно взглянув на звёзды, Катара продолжает идти в рулевую рубку. Там, среди чертежей, звёздных карт и свитков, она, наконец, находит её: карту береговой линии Царства Земли, на которую она смотрела раньше, и деревню, которая обвела Азула. Солнце. Катара хмурится.***
Азула стоит на правом борту корабля и глядит на рулевую рубку. Внутри неё горит лампа. Та девушка, у которой океан в глазах… — Полагаю, тебя всё это очень радует. Он стоит у неё за спиной. Азула не двигается, предпочитая игнорировать его вопрос. Она всегда ненавидела океан. То, с какой жадностью море поглощало всё подряд. Оно было непредсказуемым, неприкасаемым; её сердитые руки проходили сквозь него, как сквозь воздух, её молния исчезала в его тёмных глубинах, а её огонь проносился по нему, как стрела, свистящая в воздухе, но никогда не достигающая цели. Азула ненавидит то, к чему не может прикоснуться, то, что не может ударить. А теперь здесь Зу-зу, и он задаёт глупые вопросы. Она помнит, что он всегда был глуп. Теперь он старше — когда это случилось? — и всё ещё задаёт те же глупые вопросы. Ты счастлива? Разве отец не учил их никогда не быть счастливыми? Счастье приравнивалось к невежеству, лени. Счастье — это всего лишь глупая самоуверенность. Она всматривается в небо: вот звёзды, холодные и белые; а вот ненавистная луна. — Надвигается буря, — говорит синеглазая девушка. Она уже спустилась из рубки. Азула пристально смотрит на неё, пока девушка не отводит взгляд. — Я надеялся избежать её, — отвечает Зузу. Азула смотрит в небо, и тут начинается гром, раздаётся какофонией рёва из глубокого чрева ночи. Он становится всё громче и громче, пока не завершается звуком разрыва, как будто небо раскалывается надвое. Молния рассекает небо, яркая и электрически-синяя. Азула чувствует, как по её телу пробегает глубокая дрожь, и она смеётся долго и громко, распахивая руки и глядя в небо, пока в вышине разражается ливень. В темноте водная девушка стоит как зачарованная. — Как же это красиво, — говорит она.***
Зуко сидит в рулевой рубке, окружённый картами. Присутствие Азулы — это просто соль на рану. Конечно же, она здесь, чтобы стать свидетельницей ещё одной его неудачи. Его изгнал собственный народ, свои же соотечественники. Люди, улучшению существования которых он посвятил свою жизнь. Катара многое упустила, когда рассказывала ему о произошедшем, и он не уверен, хорошо это или плохо. Кто-то пытался отравить его, сказала она, но ей и его советнику удалось спасти его. У Азулы оказалось лекарство. Что ж, если бы Азула знала, что это спасёт его, она наверняка сожгла бы эту розу. У него нет никаких иллюзий относительно её совести (или отсутствия таковой). Горечь поднимается внутри него, словно прилив. Неужели все они знали? Катара сказала, что Айро организовывает убежище в Ба Синг Се, и утверждала, что больше ни о чём не знает. Зуко так хочется развернуть корабль и отправиться назад прямиком в Страну Огня, хотя бы назло своему дяде. Как будто он и правда может убежать и спрятаться в Царстве Земли, пока его народ нуждается в нём... И, возможно, он поступил бы именно так — вернулся бы в Страну Огня вопреки решению дяди, — но теперь он старше и признаёт своё нетерпение в таких действиях. Но всё же... это очень заманчиво. И если его убьют по возвращении... что ж, лучше умереть, стоя под высоким солнцем своей Родины, чем скрываться в длинной тени чужой страны. — Устанавливаешь курс на Ба Синг Се? Он поднимает голову. Катара стоит, прислонившись к дверному косяку. — Ты знала об этом? — спрашивает он, и она хмурится. — О чём? — Об этом. Что это произойдёт. Ты предупреждала меня на площади, я помню. Ты узнала об этом раньше всех, — виноватое выражение мелькает на лице Катары, и Зуко резко отпихивает от себя карты, отправляя свитки и перья в полёт. — Ты правда знала. Ты знала! А Аанг? Он наверняка знал, вот почему он уехал с Айро. И Тоф тоже. Вы все знали. — Зуко, мы хотели тебе сказать… — И почему же не сказали? Катара делает шаг вперёд, активно жестикулируя. — Это не то, что ты думаешь... ты был так измотан, и мы все думали, что это к лучшему… — К лучшему?! — рявкает Зуко. — Ну, посмотри теперь, чем всё в итоге обернулось. Ты должна была сказать мне, я мог бы что-нибудь сделать… — И что же? — говорит Катара с яростью. — Ты не можешь остановить гражданскую войну, Зуко! — Я Лорд Огня! — О, то есть ты можешь заставить деньги появляться из воздуха? Или лично решаешь всё за всех своих людей? Ты можешь волшебным образом отменить все годы ущерба, нанесённого Озаем, да?! — голос Катары срывается на крик, но Зуко это не волнует. Он чувствует, что безумно разозлился. — Мы не поедем в Ба Синг Се, — резко говорит он. — Мы возвращаемся в Страну Огня. Катара смотрит на него, не веря своим глазам. — Ты шутишь. Ты хоть представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы спасти твою жизнь и вытащить тебя оттуда? А теперь ты просто собираешься всё испортить? — Я ничего не порчу. Я собираюсь всё исправить. — И как же? — Катара хватает его за плечо. — Послушай меня. Начались беспорядки, вся столица была охвачена пламенем… Страх сжимает сердце Зуко. Она не упоминала об этом раньше. — Я должен вернуться, — говорит он. Удалось ли Мэй уйти невредимой? А его министрам и их семьям? — Ты не можешь. Просто отпусти это! Подожди, пока худшее не закончится… — Мы повернём прямо сейчас. — Не смей приказывать мне так, будто я одна из твоих безмозглых министров, — огрызается Катара, всё ещё крепко сжимая его плечо. — Зуко, на этом корабле всего три человека, и нам нужно подумать о том, что лучше для всех них. — Тебе легко говорить, — парирует он. — У тебя в Стране Огня нет ни друзей, ни семьи... какая тебе разница, если моя страна сгорит до тла? — он делает шаг вперед, заставляя её ослабить хватку, протискивается мимо и захлопывает за собой дверь. В любом случае, лучше уйти сейчас, пока кто-нибудь из них не наделал глупостей. Судя по выражению лица Катары, она планировала обрушить на него цунами в любой момент, когда он уходил. Но он не слышит ни шагов, ни шума воды, пока идёт к своей каюте.***
Катара прислушивается к удаляющимся шагам Зуко. Затем она медленно выдыхает, внимая тому, как растущие за бортом дикие волны снова успокаиваются. Она не хотела так злиться. Это была скорее защита, чем что-то ещё. Катара уже чувствовала себя достаточно плохо из-за такого поворота событий: не было ничего хорошего в том, что Зуко, очевидно, решил, будто она заслуживает ещё одной порции чувства вины. Было бы легче, если бы она действительно злилась на него, но скрытая грусть заставила её гнев ослабеть. Она лезет в карман, достаёт пятизубчатую корону Лорда Огня и вертит её в руках. Интересно, рассердился бы Зуко, если бы узнал, что она покорением достала её из волн? Возможно. Она вздыхает.***
Катара раскладывает ужин на три тарелки. Она всё ещё немного злится на Зуко, но он выглядит очень усталым и бледным, и очередной спор лишил бы его остатков сил. Ему нужно поесть и полностью восстановиться, прежде чем они продолжат путь. Катара направляется в каюту Зуко. Она с удивлением замечает, что дверь приоткрыта, но изнутри слышится голос Азулы, и Катара хмурится. — ... мы должны очистить этот мир от слабых и недостойных. Если вы не способны защитить свои границы, то какое право вы имеете их сохранять? И я прошу вас — каждого мужчину и каждую женщину — предоставить нашему великому народу свою силу... Катара толкает дверь до конца и, нахмурившись, входит в каюту. Азула расхаживает по комнате, жестикулируя; Зуко сидит за низким столом, уставившись на карты и полностью игнорируя свою сестру. — ... не только для защиты наших границ и ресурсов, но и для того, чтобы бросить вызов другим народам в их собственных правах... что такое граница, как ни линия, проведённая на песке, как ни отметка на карте? Кто начертил эти линии, эти обозначения? Должны ли мы просто принять эти правила? Разве мы не заслуживаем большего? — Зуко? — тихо спрашивает Катара, подходя к нему. Он изумлённо поднимает глаза. — Э-э... А чем занимается твоя сестра? Он снова принимается разглядывать карты. — Ничем. Просто цитирует одну из речей Азулона, — он насмешливо повышает голос, говоря одновременно с Азулой. — ...мы войдём в историю, мы проведём свои собственные линии на картах, мы будем известны как величайшая нация, сильнейшая нация, а все остальные страны исчезнут, превратившись лишь в сноски в исторических свитках. Катара вздрагивает. Ей не нравится слышать эти слова от Зуко, пусть и сказанные в насмешку. — Мой отец всегда гордился этой речью, — добавляет Зуко. — Он сказал, что именно эта речь помогла создать колонии Страны Огня в Царстве Земли. Конечно, Азулон не писал её, но мой отец все равно гордился ею, — он слегка наклоняет голову. — Интересно, что же случилось с автором речи? — Ужин на камбузе, если вдруг ты захочешь есть, — говорит Катара, желая сменить тему. Зуко, кажется, находится в странном настроении. Ей не нравится горечь в его голосе и тяжёлые мысли в глазах. — Я не голоден. — Тебе нужно поесть. Ты всё ещё восстанавливаешься. — Думаешь, я такой же, как мой отец? Катара теряет дар речи, будучи совершенно ошеломлённой. Но Зуко ждёт ответа на свой внезапный вопрос, всё ещё не глядя на неё, всё ещё рассматривая карты. — Это... это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала, — говорит она, приходя в себя. — Ты что, спятил? Если только, конечно, ты тайно не планируешь захватить весь мир, и все твои приказы вернуть солдат домой и начать программы репараций на самом деле не были кодом для «делайте наоборот», то нет. Ты не такой, как твой отец. Зуко не выглядит убеждённым. — Верно. Вот почему мои люди пытались убить меня. Потому что я такой милый. Вернул домой тысячи солдат — и теперь они все безработные. Запустил программы репараций — и теперь экономика находится в худшем состоянии за последние десятилетия. Катара стонет. — Прекрати. Это всё было ради высшего блага… — Высшее благо. Мой отец любил эту фразу. Хочешь услышать ещё одну речь? — Нет, не хочу. — Я знаю наизусть их все. Я могу рассказать тебе, почему мы должны вторгаться в другие страны — на самом деле, я сделаю это так, что к концу речи ты будешь благодарить меня за просветление. Или, может быть, ты хочешь услышать его историю о том, почему Воздушные Кочевники заслужили геноцид. — Хватит! Зуко, какая польза от всего этого? Я была там, и я могу сказать тебе прямо сейчас, что людей, вовлечённых в беспорядки, было меньшинство, и убить тебя хотела всего одна крошечная группа, — и даже тогда, это было только из-за твоей семьи. Они анти-монархисты, а это значит, что они с радостью уничтожили бы и Айро, и твою маму, и любого другого, кто окажется их родственником. Значит ли это, что Айро плохой человек, или что Урса заслуживает этого? Ну конечно же, нет, — Катара делает глубокий вдох. — Когда ты будешь готов обсудить курс, приходи в рулевую рубку, — с этими словами она поворачивается на каблуках и уходит. Выходя за дверь, она слышит, как Азула всё ещё бормочет речи своего деда. — Заткнись, — резко говорит Зуко. Азула замолкает. Катара на мгновение останавливается, а затем направляется в рубку.***
Она ждёт довольно долго, наблюдая, как догорают фонари, и карты разворачиваются под её ладонями: синие извилистые нити рек; мягкие тени, намекающие на холмы и долины. Луна входит в свой зенит; «уже полночь», — думает Катара, когда дверь в рубку наконец открывается за её спиной. Она не оборачивается. Наступает долгое молчание, прежде чем Зуко начинает говорить. — Пока нам нужно наметить курс. Катара тщательно подбирает слова. — Неважно, откуда мы пришли, важно только то, куда мы едем. — Ну, по крайней мере, следует отметить наше теперешнее положение. Она прячет улыбку. Зуко, похоже, тоже тщательно подбирает слова. — Конечно, — говорит она, вставая и наконец поворачиваясь к нему лицом. Она изучает его с минуту. Он не улыбается, но его глаза кажутся немного яснее, и его мрачное задумчивое выражение уступает место решимости. Позади неё пламя фонаря горит чуть выше и чуть ярче.