Отголоски Теффена. Пупырчатый Ужас

      Волк Джарр стоял на коленях, согнувшись над стружками, и раздраженно щелкал кресалом. Как бы он ни старался, огонь упрямо не разгорался. Искры без всякого толка брызгали на трут, после чего практически сразу же тухли. Вокруг висел влажный лесной полумрак. Обе луны скрылись за облаками, факельник в центре полянки устал и уже не светился, со стороны речки тянуло свежей, знобящей прохладой. Между гигантскими папоротниками плавал туман. Надо было иметь недюжинный опыт, чтобы развести костер в этот росистый час ночи. Джарр, к превеликому сожалению, похвастаться подобным не мог. Волк с чувством выругался и сплюнул на землю. Распрямившись, он поднялся с колен, утирая пот волосатой ладонью. Признавать поражение ему не хотелось, особенно с учетом того, что рядом было много свидетелей. Однако продолжи Джарр безуспешно возиться, выставляя себя косоруким и неумелым, это еще хуже сказалось бы на его репутации. - Ааа, вот ведь зараза, - проговорил он с досадой. - Ничего не выходит. Стружки сырые. - Дай я подую, - с готовностью предложил Харр. Димаго-кабан был гораздо выше и шире в плечах, однако Джарр не доверял ему никаких важных дел, потому что Харр был, как бы это помягче сказать, глуповатым. По этой же самой причине, он во всем следовал за своим более сообразительным и харизматичным товарищем. Да и не он один. Согласно неписанной подростковой иерархии, волк занимал второе место после барса Урма - общепризнанного лидера и заводилы. - Дуй, не дуй, все равно не получится, - отмахнулся Джарр. - Эй! Чего приуныли! - нарочито бодро воскликнул он. - Не замерзнем. У нас есть чем согреваться. Он уселся на бревно, повозился, устраиваясь, и откупорил жбан с вином. Вино принес Харр. Он утащил его у родителей - вернее по совету Джарра слил его из бочки, - а недостачу восполнил водой. Когда Джарр отхлебнул, жбан пошел по рукам. Харр пил жадными, большими глотками. Было отчетливо слышно как вино клокочет и бурлит у него в горле. У Ягена жбан задержался немного дольше, чем у других. Положив пятиструнную шалишу себе на колени, бурый лис пил вдумчиво и не спеша. У девушек дело шло побыстрее, однако же не без курьезов: сказывалось отсутствие практики. Волчица Рарка подавилась и потом долго не могла прокашляться, а ее кузина, тоже волчица по имени Арисса, вообще чуть не уронила жбан и несомненно бы все разлила, если бы бдительный Джарр не поддерживал его за днище. Подростки заметно повеселели. Джарр, не выпуская жбана из лап, принялся громко рассказывать, как неделю назад он ездил на ярмарку, где лазил на огромный столб, чтобы достать призовой пирог и обогнал барана из соседней деревни, который тоже положил глаз на победное лакомство. Кабан Харр слушал его с восхищенным вниманием, кажется, не сомневаясь ни в одном его слове. Девушки прильнули к волку с разных сторон, достали тряпочки с сахарными улитками и, хихикая, принялись высасывать их, воспитанно сплевывая панцири себе под ноги. Лис Яген же начал пощипывать струны шалиши, наигрывая задорный мотивчик. Джарр запрокинул шею, наклонил жбан и вытряхнул на язык последние капли. - Хорошего понемногу - глубокомысленно заметил Яген, подняв голову от инструмента. - Да, - вздохнул Харр, косясь на пустой сосуд. У кабана не было ни в одном глазу. Джарр потряс головой. Волк почувствовал себя немного осоловевшим. - Не грустите, ребята, - бодро заявил он. - Хорошо сидим. Ночь замечательная, а совсем скоро станет просто чудесной, потому что подтянется Урм. Вот тогда мы и повеселимся по-настоящему. - А что, он обещался вина притащить? - оживился Харр. - А то! - подмигнул ему Джарр, хотя кабан и не мог этого видеть. - Как опоздавший, Урм еще жбан или даже два принесет. Кстати, забыл сказать - он придет не один, а с девушками. - Какими? - с плохо скрываемой ревностью спросила Арриса. - Да, какими? - напряглась Рарка. Джарр довольно осклабился. - Какими? - переспросил он, открыто поддразнивая. - Ну не знаю… С Шассаей, к примеру. А может и с теми милахами-лисичками, которые к дяде Цархару в гости приехали. Они как раз собирались познакомиться с нашей компанией. Выдержав паузу ровно настолько, чтобы не перегнуть палку, он многозначительно добавил: - К слову, эти девочки все про нашего Ягена спрашивали… А наш музыкант-то, оказывается, еще тот сердцеед! И во весь голос расхохотался, окончательно разрядив обстановку. Когда все отсмеялись - все кроме Ягена, которого очевидно засмущали, - Арисса сказала: - Ой, только сейчас вспомнила… Шассая-то ведь не придет. На следующей неделе праздник, так что она священный танец репетирует. - А вот и придет, - возразила неугомонная Рарка. - Я с ней сегодня на речке стирала. Она обещала особенно сильно не надсаживаться, а репетировать только для вида. Все равно вал Жакорган уже старенький, половины ошибок не замечает. На той неделе он вообще задремал посредине урока! - То-то я думаю, чего он ко мне не придирался, пока я этот противный ряд чисел складывала, - Арисса возбужденно завиляла хвостом. - А ведь у меня там в конце ошибка закралась, - пожаловалась она. - После нескольких сотен у меня в голове все путается и перемешивается. Ничего не могу сделать - путается и все! - И не говори, - подхватила Рарка, выплюнув очередной улиточный панцирь. - Противные цифры! И зачем они вообще нам нужны? Мы же не аинго какие-то. Вот придумали же всякие глупости, а мы теперь мучайся! Волчицы принялись обсуждать уроки, которые вал Жакорган вот уже сотню лет проводил в деревенском храме Семерки, в том его уголке, который был посвящен богу знаний и мудрости - змею Жавашакару. Джарру это было неинтересно. Приобняв девушек, он вытянул лапу и несильно пнул Ягена по икре. - От всех этих разговоров про занятия заснуть можно. Давай, сыграй нам чего-нибудь бодрое. - Чего? - лениво отозвался лис. - Да хотя бы "пушистую пляску", - бесцеремонно влез Харр. - Нет, надоело уже, - срезав его в полете, отмахнулся Джарр. - Чего-нибудь другое сыграй. Яген ненадолго задумался. Потом его пальцы метнулись вдоль грифа, он ударил по струнам и в тишине зазвенела заводная мелодия “драконьего пира”. - Я первая! - крикнула Рарка, опередив кузину Ариссу. Джарр хлопнул лапами по коленям. Вскочив, он увлек волчицу на середину полянки, свободную от камней. Парень и девушка сцепились локтями. Закружившись, они выдали все, на что только были способны. Бешено отплясывая, они мотали головами в такт музыке, от чего их густые черные гривы веером разлетались по ветру. Не выпуская локтя Рарки и не останавливаясь, Джарр притоптывал лапой, в то время как девушка придерживала развевающееся платье. Арисса и Харр, оставшиеся сидеть на бревне, отбивали ритм хлопками в ладоши. Яген играл как сумасшедший, казалось, он вот-вот разорвет струны. У волка загудело в голове. Эта ночь выдалась особенно счастливой и безмятежной. Прохладная свежесть, запах травы, пьянящее чувство свободы и убежденность, что сейчас ему все по плечу - о, прекрасное заблуждение юности! - наполняло его радостной легкостью. Казалось, подпрыгни повыше, взмахни лапами - и сможешь взлететь. Джарр не хотел, чтобы это заканчивалось. Хлопки неожиданно оборвались и стихли. Затем, спустя миг мелодия сорвалась на какую-то визгливую, панически дребезжащую ноту и тоже пропала. По инерции пронесясь еще один круг мимо бревна, на котором сидели товарищи, Джарр услышал невнятное бульканье. Тяжело дыша, он остановился. Перед глазами все плыло. - Пальцы что ли устали? - рыкнул он на Ягена. - Р-р-р, - чужим, низким голосом зарычал в ответ лис. Джарр обомлел от такой неприкрытой агрессии. Он даже не сразу сообразил, что Яген рычит вовсе не на него, а куда-то правее. В следующую секунду шерсть у волка поднялась дыбом. Вся компания подростков застыла в неестественных позах. Арисса съежившись, вжималась в бревно, уши ее были низко опущены. Девушка будто изо всех сил старалась стать маленькой и незаметной. Харр стоял, наклонившись вперед и обнажив свои мощные клыки. Кабана заметно трясло. Невразумительно хрюкая и глотая звуки, он указывал на что-то, находящееся за спиной Джарра. Волк медленно обернулся. Он практически не чувствовал боли, хотя Рарка будто клещами стискивала его за запястье - только дрожащие лапы и липкие, мигом заледеневшие ручейки пота, стекающие у него по спине. В голове сразу стало пусто и гулко. Он увидел, как кусты на другом конце полянки хрустят и трясутся, словно за ними ворочается нечто огромное, нечто громоздкое и неуклюжее. Нечто с двумя широко расставленными, светящимися в полумраке глазищами, направленными прямо на них. Дыхание Джарра сдавило от ужаса. По поляне прокатилось утробное, жирное кваканье. Буквально в следующий миг из-за веток выстрелил толстый, поблескивающий от слизи язык, и слепо зашарил у него под ногами. Джарр был достаточно храбрым димаго. Но у любой храбрости, как известно, существует предел. Поэтому, когда Рарка не своим голосом заверещала "Пупырчатый ужас! Пупырчатый ужас! Спасайтесь!", он оказался первым, кто сорвался с места и бросился прочь, потащив за собой девушку. Его бегство вывело из ступора остальных. Подавившись рычанием, Яген свалился с бревна. Поскуливая и дико суча лапами, он начал отползать на спине. Потом лис перевернулся и кинулся вслед за скрывшимся волком. Шалишу он так и не выпустил. Кабан схватил подмышку окаменевшую от страха Ариссу и, не разбирая дороги, слепо ломанулся через кусты и гигантские папоротники. Волчица мелко икала и кажется, даже не осознавала того, что с ней происходит. Спустя секунду на поляне с факельником не осталось ни единой души. Только вдалеке было слышно, как трещат и ломаются ветки, да жужжат крыльями напуганные жуки-брызгуны.

***

      Пока подростки спасались отчаянным бегством, будучи вне себя от ужаса, сам ужас, напротив, торжествовал. Милушка, Джайка и Радеш побросали все, с помощью чего изображали гигантскую жабу и кинулись обниматься. Почти неделю они готовились к этому дню - встречались, обсуждали детали, думали, спорили, неизбежно ссорясь в процессе, затем мирились и снова брались за работу. Идея ящерки медленно, но неумолимо воплощалась в реальность. Самой первой появилась труба из куска полого дерева Ух. Именно в нее, надрываясь, старательно урчала и квакала Джайка. Издаваемые ей звуки оказались даже лучше, чем они ожидали: они были густыми, зловещими, мощными, с протяжными гнусавыми нотками. Именно так бы квакал Пупырчатый Ужас или кто-нибудь из его гадких потомков, если бы он их оставил. После трубы друзья смастерили глаза. Милушка сшила из мешковины два шара, которые они набили соломой и обмакнули в сок венетаты - недолго, но очень ярко светящийся в темноте - после чего привязали на палки. Коровке так понравилось ее творение, что Джайка и Радеш нисколько не сомневаясь, доверили ей держать глаза жабы, просовывая их через кусты. И наконец, самым последним был сделан язык. На этот элемент чудища они затратили больше всего сил и труда. Во-первых, язык должен был получиться длинным, гибким и толстым, однако не слишком тяжелым, чтобы с ним можно было легко управляться. Во-вторых, он должен был обладать пугающим мясисто-розовым цветом, и кроме того, быть достаточно влажным и липким. Сначала друзья попробовали связать его из разных тряпок, но из-за малого веса язык при выбрасывании летел слишком медленно и недалеко. К тому же он часто застревал в ветках, а если и касался земли, то елозил по ней чересчур неестественно. Небольшой камень, привязанный к концу, отчасти решал эту проблему, однако же сразу бросался в глаза. В итоге друзья использовали другой вариант. Радеш вспомнил, что в лесу встречаются лианы-кнутовики с упругими и крепкими стеблями, благодаря которым они и получили название. Найдя подходящую, ящер вынес из дома пилу (ножи лиану, к сожалению, не брали), после чего отпилил отрезок нужной длины. Дальше работа пошла веселее. Милушка покрасила лиану соком растений, придав ей цвет распухшей и гноящейся плоти. Затем наловила в корзинку отборных рыжих слизняков - величиной не меньше ладони - и перед боем обильно натерла “язык” их выделениями. Когда Радеш размахнулся лианой и со свистом ударил по воздуху, Милушка и Джайка, запрыгав, издали восторженный вопль. Язык был что надо. Язык был просто кошмарным. Неудивительно, что только увидев его, подростки разбежались ну прямо как маленькие. - Видали, как они улепетывали? - задыхаясь от смеха спросила Джайка. - Ну и задали мы им жару! - Пупырчатый Ужас! Пупырчатый Ужас! - весело подхватил Радеш, передразнив Рарку. - А слыхали, как хрюкал Харр? Хрю-хрю - чисто как поросеночек! - Надеюсь с их печенью всё будет в порядке, - сказала Милушка и пояснила, увидев как лица друзей вытянулись от непонимания: - Папа с мамой говорят, что если кто-то сильно пугается, страх залазит в печенку и от этого она потом начинает болеть. - Поделом им, - махнул лапой Радеш, а Джайка хмыкнула и проговорила: - Никогда о таком не слыхала. Впрочем, даже если и так - поболит немного и перестанет. Главное, мы прогнали захватчиков! Форпост теперь в наших руках! Ура, Драконьи Гвардейцы! Ура нашему сводному когтю! Они снова принялись обниматься, прижавшись друг к другу. Ящерка даже ненадолго забыла, что считала Милушку трусишкой и неумехой, пускай эта мысль так никуда и не ушла окончательно. В конце-концов, не всем же быть сильными, ловкими и находчивыми, подумала Джайка. Кто-то должен брать на себя черный труд: мазать лиану слизью и шить… - Теперь-то мы точно сможем играть! - продолжила Джайка. - И никакие вредные дылды нам не помеха. Коровка вдруг разорвала объятия и насторожилась. - Ой, вы слышите? - спросила Милушка. “Что?”, хотела было спросить в ответ Джайка, но растопырив ушки, тоже различила недалекий гул из подростковых голосов. Голосов было много, они были возбужденными и среди них звучала хорошо знакомая ей хрипловато-раздраженная интонация Урма. Захватчики возвращались. И возвращались с подкреплением. - Скорее, все по местам! - воскликнула Джайка. За кустами возникла короткая неразбериха. Драконьи Гвардейцы забегали, в спешке подбирая с земли брошенные части Пупырчатого Ужаса и налетая друга на друга. Через несколько секунд они заняли позиции, приготовившись и напряженно вглядываясь в туман. Джайка чувствовала, как от волнения у нее колотится сердце, а дыхание застревает в груди. Рядом, отведя назад лапку с лианой, тихонько шмыгал носом Радеш. Милушка не издавала ни звука, сжимая палки с глазами. Враги приближались. От тропинки донеслось совсем разборчиво: - Семеркой клянусь! - возбужденно говорил Джарр. - Он был там, на другой стороне поляны! Вакк вагга! Ты что, меня совсем не слушаешь?! Мы должны звать родителей, всю деревню звать! Пупырчатый Ужас вернулся! - Он вернулся, он вернулся, - испуганно подхрюкивал Харр. - Вернулся, чтобы сожрать нас всех до единого! - Заткнись, ты, болван, - раздалось сердитое рычание Урма. - Не умеешь пить, так не пей. Очнись, идиот! Какой Пупырчатый Ужас, вакк вагга! Я сам придумал эту историю, будто бы он не подох, чтобы попугать слабонервных девчонок. И я не позволю, чтобы моя же выдумка помешала мне сегодня развлечься! Позади плакались Арисса и Рарка. Волчиц как умели утешали Шассая и близняшки-лисички, которые всё-таки пришли познакомиться с Ягеном. - Приготовились, - не прошептала, а скорее прошелестела Джайка, выдохнув облачко пара. На полянку гурьбой вывалились смутные фигуры. Сердце ящерки пропустило удар - старый факельник вдруг ярко вспыхнул и тут же угас, ненадолго высветив группу подростков. Впереди всех возвышался Урм, он был взбешен и раздосадован. Позади него, сгрудившись вместе с девчонками, жались лис, волк и кабан. Все трое были сильно напуганы и явились с увесистыми дубинами. - И где же ваш “Пупырчатый Ужас”? - обернувшись, издевательски спросил Урм. Он был уверен в себе и ни капли не боялся. - Начинаем! - скомандовала Джайка. Она медленно поднесла трубу к губам и, раздувая щечки, заквакала. Фигуры сразу же дернулись. Все, кроме одной. - Там! Там! - воскликнул волк, указывая на кусты, за которыми прятались Драконьи Гвардейцы. - Уходим! Уперев лапы в бока, Урм оглушительно расхохотался. - Просто летучая мышь-краснонос, - громко заявил барс. - У нее голос тоже похож на кваканье, особенно когда она грызет лианы и других от своей жратвы отгоняет. Что, сюськи-пуськи, летучей мышки испугались? Сейчас я ее прогоню! Так прогоню, что эта тварина на другой конец острова переселится! Урм храбро зашагал вперед, пересекая полянку. - Глаза! - приказала Джайка, оторвав трубу ото рта и переводя дух. Милушка подняла над головой палочки, раздвигая листву. Шаги барса сбились. Мгновение он присматривался, а присмотревшись, выкрикнул: - Точно! Глядите! Летучая мышь вас испугалась, испражнилась венетатой и теперь листья светятся! Джайка сжалась от ужаса. Ничего не получалось. Урм не верил в старые сказки. Он был молод, силен и бесстрашен, он не имел права показывать страха, и его могла остановить только равная ему сила или же нечто настолько кошмарное, чего не выдержал бы ни один человек. Свистнула лиана-язык - в дело вступил Радеш. Но он вступил слишком поздно. Барс перешел на бег и уже разогнался, намереваясь вломиться в кусты. Хотя он успел разглядеть гибкий, омерзительно розовый хлыст, Урм вряд ли осознал смысл произошедшего. Хрустнули ветки. “Крылья тебе оторву”, - кровожадно прохрипел барс буквально в шаге от них. Наклонив корпус и вытянув лапы, он стремительно пробирался вперед. Отшатнувшись, Джайка уронила трубу. Радеш безуспешно пытался подтянуть к себе кнутовик. Еще секунда и все было бы кончено. Но тут произошло то, чего ящерка, да и Урм ожидали, пожалуй, в самую последнюю очередь. Милушка отшвырнула палки и метнулась к корзинке. В следующий миг, когда из кустов к ним прорвалось оскаленное лицо барса, моргавшего от хлещущих по глазам веток, она схватила две пригоршни слизняков и, раздавив их, стиснула щеки Урма с разных сторон. В один миг все поменялось. Только что барс излучал уверенность и силу молодого, еще не знающего поражений димаго. Теперь же, ощутив на лице горячую, липкую жижу и вдохнув гнилую, перепрелую вонь слизняков, похожую на зловонное дыхание огромного зверя, он наконец-то понял, то что дело неладно. А сжимающие голову склизкие лапки Милушки окончательно подорвали его боевой дух. Урм жалобно мявкнул и предпринял попытку отдернуться, но Милушка продолжала крепко цепляться за барса. - Оно схватило меня! Оно схватило меняяя! - завопил Урм дурным голосом. - Помогите! Извернувшись, он вырвался и со всех ног кинулся к своим. Едва барс поравнялся с товарищами, как вся компания рванула наутек, не менее позорно, чем это было несколькими минутами ранее. Джайка обратила к Милушке изумленные, полные восторга глаза. - Я всё время думала, что ты трусиха… А ты оказывается вон какая боевая… Коровка медленно опустила руки, словно сама не верила в то, что только что сделала. - Я же гвардеец, - потупившись, скромно сказала Милушка. - А гвардейцы готовы на все, лишь бы защитить других… Особенно своих друзей… Радеш и Джайка схватили ее за ноги и вскинули в воздух, а затем посадили на плечи. - Милушка из Рогатого Когтя! Милушка из Рогатого Когтя! - принялись скандировать они. - Слава Милушке! Слава, слава, слава Милушке! Они кричали в полный голос, ни мало не опасаясь, что их кто-то услышит. Бой был выигран. Форпост был отбит. Отбит раз и навсегда.

***

      Несколько дней деревня гудела. Собравшись толпой и вооружившись топорами, вилами и дрекольем, все ее жители, способные держать оружие, отправились в лес, в то место, которое указали подростки. Ситуация была слишком серьезной, чтобы просто так от нее отмахнуться, тем более что гигантскую жабу видела не одна пара, а сразу два десятка глаз. Однако поиски не принесли результата. За кустами, где, по утверждению Урма, Джарра и остальных, сидело чудовище, не нашлось никаких подходящих следов. Даже трава была почти не примята. Почесав затылки и посовещавшись, взрослые пришли к выводу, что причину следует искать в другом направлении. А когда они поискали и закономерно обнаружили то, что виновники переполоха втайне таскали вино, все окончательно успокоились и убедились - вернувшийся монстр был всего лишь очередной глупостью, рожденной от союза алкоголя и подросткового идиотизма. Харру сильно влетело. Джару влетело тоже. Урму влетело от отца, когда отец Шассаи по-свойски приполз к нему как-то вечером и с убийственным змеиным хладнокровием осведомился: собирается ли барс, как приличный димаго, жениться на его дочке Шассае или его, паршивца, надо задушить за то, что распускает лапы, куда ему не разрешали? В результате подростки почти месяц ходили тише воды, ниже травы, с унылыми и постными лицами. Погруженные в свои проблемы, они не задирали ни друг друга, ни малышню, а спать ложились сразу же после ужина, едва лишь только-только смеркалось. О том, чтобы собираться на полянке под факельником они теперь даже не помышляли. С их же легкой руки это место стало именоваться не иначе, как “Логово Пупырчатого Ужаса”. И лишь Милушка, Джайка и Радеш знали правду и, всякий раз, отправляясь туда, загадочно и тихо смеялись...