Долорес.

— Господи, Долорес, у тебя кровь… — отбросив в сторону книгу, прошептал Пятый. — Это значит… — Выводи всех из дома! ЖИВО! — срывая голос заорала девушка, резко разворачиваясь на пятках. — А ты? — кажется, Харгривз начинал нервничать. Конечно, ведь он надеялся, что беготне из одного конца города в другой конец, что он отвёл угрозу, а оказывается, всё только начиналось. — Нет времени! Мне нужно найти Пого, он…он поможет узнать, что со мной, он… — Нет, ты должна идти вниз как и все, ты поняла? — с потолка посыпалась штукатурка. Но, кажется, Долорес это не тронуло. Она лишь поджала губы, одним взглядом, кажется, спрашивая: "С чего ты взял, что можешь приказывать мне, что делать?" — Пятый, я должна узнать, почему со мной происходит то, что происходит, понимаешь? — всего мгновенье и он уже стоял перед ней, держа за запястье. Кажется, весь дом начал сотрясаться в конвульсиях, будто сейчас же готов вырвать всех своих обитателей и всю мебель, так долго его украшавшую. Как же много удивительных вещей погибнет под обломками, сгорит в огне. В голове тут же стрельнуло воспоминание. Он видел эту картину раньше, кажется… — Прошу, я успею. Мне нужно всего пару минут. — Ладно… — он переминался с ноги на ногу, после вовлекая её в короткий поцелуй, который для них обоих длился, кажется, целую вечность. — Только прошу, выходи, как только стены начнут рушиться. — Договорились. А теперь пойдём, — они практически одновременно выбежали из комнаты, направляясь каждый в свою сторону: Долорес вниз по лестнице, чтобы не дать тайне её происхождения быть погребённой вместе с Пого, который успел заменить ей отца, а скаут дальше по этажу, стуча в комнаты братьев и сестёр, которые уже успели понять, что что-то не так. И вновь её остановили за руку, только в этот раз это был не Пятый. — Диего? Господи, что ты тут делаешь, немедленно спускайся… — Без тебя не спущусь, — безапелляционно заявил мужчина, усиливая хватку. — Куда ты собралась? — Я хочу разыскать Пого и узнать, кто я…это…ты видишь всё это, — она явно намекала на кровь, которая начала стекать из ушей по скулам. — Я не хочу жить в неведении. Прошу, всё будет хорошо, — для неё было удивительно, что человек, который раньше называл её проституткой так испугался - у него зрачки были расширены как у Клауса после нехеровой дозы, а руки бил лёгкий тремор. — Я не отпущу тебя одну, поняла? — Диего, ты не обязан… — Обязан, — и вновь тон, не требующий возражения, — быстрее, у нас совсем немного времени. Рыжие волосы всего за несколько десятков секунд превратились в тускло-горчичные - столько штукатурки и побелки падало со стен и потолков прямо им на голову. Кракен несколько раз прикрывал её от более крупных кусков, которые могли бы проломить ей череп.  — Пого! ПОГО! — кричала она во всё горло, потому что звук трескавшихся стёкол заполнял всё пространство вокруг. Голова нещадно кружилась, и только сила воли и Диего не давали ей упасть на колени прямо в проходе. Слишком много поставлено на кон. — Давай помогу, — Диего взял её под руку, буквально таща в сторону гостинной. Именно там сейчас должен был быть Пого…и Ваня. Она не боялась. Почему то происходящее казалось ей чем-то естественным. Чертовски болезненным, но…привычным, будто она уже делала это раньше. Осознание этого факта заставляло мурашки табунами бегать по открытым плечам. — О боже, Пого… — она нашла его. Висящего на рогах какого-то экзотического животного, голова которого была прибита к стене в гостинной, всего в крови, которой он захлёбывался. Она была везде, но больше всего — на белой рубашке, которая не раз спасала её от кошмаров, когда ей было пятнадцать. — Ваня… — а Харгривз стояла перед ней, будто ничего и не произошло. Лицо у неё было спокойное, хотя, может это потому, что она впервые ощутила мощь, покалывающую на кончиках пальцев. Глаза у неё были абсолютно пустыми, ни намёка на страх и банальное сожаление. — Боже, Ваня…что ты натворила… — прошептала Долорес, попятившись к полуразрушенной колонне, опираясь о неё и особо не задумываясь, насколько это вообще безопасно. Второй прикрыл её собой, достав кинжалы, направляя и на когда-то-сестру, явно целясь ей сердце. Он не верил, что их Ваня способна на такое, и не позволял срываться слезам с ресниц, чтобы она не увидела его слабость, а ведь это существо было для него как старший брат. — Я забрала своё, Долорес. И не понимаю, почему ты так боишься, — прошипела женщина, сжав поплотнее кулаки, впиваясь ногтями в мертвенно-бледные ладони, — они ведь и тебе лгали, — она будто не замечала Диего, смотрела сквозь него. — Не приближайся к ней! — предупреждающе рыкнул он, сделав шаг к ней на встречу. — Диего, прошу…не мешай. Ты чуть ли не единственный, кому я не хочу причинить вред…сейчас, — четвёртый раз в жизни, когда Диего действительно испугался, когда сестра протянула к нему горящую синим огнём руку, указывая куда-то за спину Пемберли. — Отойди. Я не с тобой говорю, — и он покорно отошёл, всё ещё не отпуская оружия. К чему он вообще решил идти за Долорес? — Они…не лгали мне, — едва выдавила из себя девушка, сглатывая ком, образовавшийся в горле — хотелось рыдать навзрыд. Вначале она потеряла бабушку, которая так заботилась о неё. Потом из сводок узнала о смерти Грейс, теперь Пого… Один за другим дорогие ей люди падали в бездну, и, кажется, она начинала понимать стремления Пятого и его нервозность. — Да? Почитай, — в неё буквально кинули дневник Харгривза, не сомневаясь - она словит. Так и случилось. Кажется, в этот момент даже дом стал медленнее рушиться. Капли крови одна за одной капали на итак бордовую обложку. Кап-кап-кап. — Со сто тридцать второй страницы, — подсказала она, способностью открыв чёртов блокнот на нужных страницах, исписанных чёрными чернилами. Руки дрожали. 31.10.2008. Люциана Пемберли не желает отдавать девочку. Говорит, что будет воспитывать её как свою внучку. Попросила моей помощи. Точнее, помощи Элисон.Говорит, что девочка особенная, не такая, как остальные. Её облик кажется мне смутно знакомым. 06.03.2015. Она сильна в вычислениях. Кажется, я начинаю понимать природу её способностей, и понял, кого она мне так напоминала. Но нужно будет продолжать наблюдения. 12.06.2017. Девочка впервые переступила порог моего дома и держалась рядом с Клаусом. Никогда не думал, что этот бесполезный кусок мяса будет мне полезен. В комнату она попросила только мел. А ещё, комнату выбрала на втором этаже, рядом с его. Я чувствую - ещё немного, и я пойму, кто она. Девушка судорожно перелистывала страницы, не замечая на себе этого мертвецки-холодного Ваниного взгляда. Её бросало то в жар, то в холод. Бабушка…бабушка ей не родная. Харгривз хотел выкупить её, как и всех остальных. Фактически, она сестра человеку, с которым совсем недавно делила кровать. Человек с такими же силами, о которых написано в харгривзовской книжонке-автобиографии. — Ты лжёшь, — прошептала она, откидывая блокнот куда подальше от себя, чуть не попав в ни черта не понимающего второго. — ТЫ ЛЖЁШЬ! — Это не моё. Это отца. А он…он многим лгал, Долорес. — Это не про меня! Моя бабушка не могла мне лгать, моя мать и отец, они ведь… — Ты видела лишь дешёвую проститутку, которой заплатили, чтобы она пришла к тебе в больницу, — злорадство поднималось в ней, заставляло улыбаясь смотреть на крохотное, сжавшееся возле колонны, стоящее на коленях тело. — Мы с тобой в одной лодке. Ты тоже до последнего не знала, что ты одна из нас. — Это не правда…не правда… — Ваня знала, чего она добивалась. Не могла не чувствовать связи их способностей. Она хотела, чтобы Ло показала то, на что способна. Её белая майка была пропитана её же кровью, руки дрожали так, будто она беспробудно пила несколько недель кряду, глаза лихорадочно блестели, начали наливаться красным. То, чего она добивалась. — Это правда, Долорес. Пого… Твоя бабушка, Грейс - они все тебе лгали. Кто знает, может и Клаус оказался лжецом? Ты теперь хоть кому-то из них веришь? — ЗАТКНИСЬ! — руки Пемберли, сжатые в кулаки начали отдавать красным свечением. На что Ваня лишь победно улыбнулась. Надавила на самое больное — человека, в котором девчонка видела целую вселенную. Свою вселенную. — Я ведь говорила. Говорила, что это правда. Ты жила во лжи, Долорес. Кровь, в которой ты тонула - твои способности, которым не давали выхода все эти годы. Спорим, Элисон и тебе стёрла память. Спорим? — женщина в жизни бы не подумала, что будет упиваться чьим-то страхом так сильно, как её. Он будто питал её. У девчонки руки дрожали ещё больше, слёзы, окрасившись в красный, струились по щекам. А Диего, придурок, порывался ей помочь. Вот только страх, животный страх, на уровне инстинктов не давал ему этого сделать. — Смотри, Долорес. Диего боится тебя. Они все бояться. Будут бояться, когда поймут, кто ты. Вспомни, что со мной сделал Лютер. То же самое он сделает с тобой. Ну же, пойдём со мной. — Убирайся, — твёрдо произнесла Пемберли, поднимая красные глаза. Ни капли страха в них, лишь негодование, смешанное с презрением в гремучий коктейль чистейшей ненависти к каждому её слову. — Я. Сказала. Убирайся, — и если бы раньше Ваня остро отреагировала на такую просьбу от совершенно незнакомого человека, который ей никем не являлся, то сейчас лишь равнодушно пожала плечами, вновь запустив процесс разрушения дома. Рухнула лестница. Но эта идиотка не боялась, будто чувствуя, что ничего из происходящего её даже мельком не коснётся. Конечно не коснётся. — До встречи, Долорес, — последнее, что она сказала, прежде чем покинула дом. В этот момент от увиденного наконец оклемался Диего. — Ну же… Долорес, поднимайся. Давай, дом сейчас рухнет! — понимал, что кричать-значит ещё больше усугубить происходящее…что? Что с ней вообще? Она…неужели она одна из них? Как такое возможно? Эти мысли сразу же отлетели на второй план, стоило только стенам ещё раз сотрястись в смертельных для себя и них конвульсиях. — Я никуда отсюда не уйду, — тем же твёрдым голосом запротестовала девочка, — а ты иди. Тебе бы не мешало помочь Пятому. Передай ему, что я… — Я не буду передавать клятв в любви от одного к другому, ты сама ему это скажешь, — он пытался поднять её - тщетно. Будто приросла к полу. Тем временем начали осыпаться потолки, огромные куски падали прямо возле них, не задевая. И ему всё казалось, что это всего лишь везение, которое, как и всё остальное в мире, увы, не безгранично. И от каждой новой плиты он ждал смерти, при это не двигаясь с места. Он не собирался её бросать, потому что ей нужна была защита. Потому что она должна была понять, что Ваня солгала ей, что они больше не допустят такой ошибки. На крайняк - что он лично проткнёт Лютера, если тот захочет запихнуть её куда-то. — Ну же! — на место, где они сидели практически в кромешной темноте начал падать…лунный свет? Подняв голову, мужчина понял - над ними уже нет крыши. Вообще ничего - дом разрушился, и ни один осколок их не задел. — Что…что за чертовщина? — Это не чертовщина, Диего, — утирая ладонью кровь, совершенно не заботясь о сохранности вещей, Ло встала, пошатываясь. Руки у неё всё ещё горели алым огнём, который начал понемногу угасать. — Это я. *** flashback — Это исключено, Реджинальд. Девочка не попадёт в твои руки, иначе случиться то же, что случилось с твоим сыном, царствие ему небесное, — тучная женщина, лет пятидесяти крутилась вокруг детской кроватки, на которой лежала девочка в форменной одежде, перепачканная кровью и копотью. — У тебя нет условий, чтобы содержать её. На ней наша форма, Люциана, ты должна прекрасно понимать, где должна находиться девочка. — У меня, где же ей ещё быть? — стягивая с неприлично худой, как ей казалось, ещё совсем малышки пиджачок, женщина придирчиво осмотрела его - герб, увенчанный какой-то странной птицей вовсе не заинтересовал её, однако дал ещё один аргумент в её пользу. — Это не ваш герб, Реджинальд. И девочка совсем уж не необычная. Самая простая, её просто бросили родители. У тебя уже едет крыша от твоих супергеройских примочек. — Дети не могут просто так возникать на улице, ты сама прекрасно это знаешь, — у мужчины заканчивалось терпение. Он прибыл в бедно обставленную квартиру с чемоданом, доверху наполненным деньгами самого большого номинала, надеясь, что этого хватит, чтобы забрать ребёнка. Увенчать его самым дорогим звеном его яркой, разношёрстной коллекции, но…ему просто не давали этого сделать. — Могут, если их предали. Уходи, Реджинальд, я клянусь - Долорес тебе не достанется. — Ты уже и имя ей придумала, — презрительно выплюнул он, думая, что сам назвал бы девчонку иначе. Виктория,может быть. — Конечно. Можешь так и записать в своей книжонке - Долорес Пемберли. Вот только знай - она самая обыкновенная. — Это мы ещё посмотрим. — Они здесь, я нашёл! — Лютер буквально заорал ему на ухо. Конечно, он несколько секунд подряд слышал его крики, но не мог пошевелиться - всё смотрел на Ло, пытаясь осознать всё случившееся. — Диего, ты как? — Космобой в своём репертуаре — если девушка ему неприятна, то он просто не обращает на неё внимания. Однако же Клаус её вниманием не обделил, подхватывая на руки.  — Боже, принцесса…ты жива? С тобой всё хорошо?! — получив в ответ недовольное шипение, он был вынужден поставить Ло на пол, начав ощупывать. И с каждым движением лицо у него становилось всё более удивлённым. Помимо вполне объяснимо окровавленной футболки ничего не указывало как на внешние, так и на внутренние (однако, Сеанс судить не брался - ему до медика, как до луны пешком) повреждения. — Боже, да на тебе ни царапины. Как такое возможно? — Просто, —голос звучал как чужой, отчего она едва заметно дрогнула — он был охрипшим, будто она с неделю не пила и не говорила, и почему-то в голову сразу пришла мысль, что примерно также должен был бы звучать голос Элисон после полного выздоровления. — Сука, — первое, что она услышала, произнесённое Пятым, возникшим перед ней с самым яростным выражением лица, — я же просил тебя бежать сразу, как начнут рушиться стены. Ты хоть представляешь, что с нами произошло за это время? — Я стал седым в тридцать два, — будто подписываясь под каждым словом брата, Клаус наугад выдернул из головы волос, который на его удачу оказался абсолютно белым. — Вот, видишь! Однако Долорес всё также отрешённо рассматривала обломки, погребённые под ними сокровища и понимала, что это место вполне могло стать её домом. Могло, если бы бабушка не врала ей. Ещё с минуту она молчала, сжимаемая чужими руками. — Ваш отец - урод, — первое, что сказала она. — И Пого. Все они. Боже, как же я понимаю Ваню… — мягко оттолкнув скаута, она сделала несколько шагов вперёд, чуть не упав при этом. — Что ты несёшь? Она убийца, Долорес, как ты можешь её понимать? — Лютеру вся ситуация казалась странной, дикой даже. Особенно диким казалось то, что Диего пошёл за ней, пытаясь остановить. — Она одна из нас, — будто в оправдание словам девочки и своим действиям пролепетал Кракен. — …ты понимаешь, что только что сказал? — перепросил Пятый. Он был готов поклясться - ещё раз брат скажет что-то подобное, и будет похоронен под этими обломками вместе с матушкой и многочисленной библиотекой, которую ему было жальче всего. — Он прав, Пятый. Ваш отец…в его дневнике есть записи…обо мне. Оказывается, у меня вся жизнь - сплошная ложь… — хотелось вновь расплакаться, но она понимала, что это будет лишним, что остальным не менее тяжело. — Поговорим об этом позже, — огромных усилий ей стоило взять себя в руки и сдержанно кивнуть Диего, показывая тем, что она в полном порядке. — Нам нужно решить вначале эту проблему. Процесс вновь запущен, да? — Верно подмечено… — Пятый достал из пазухи газету. — Это тот номер, который я нашёл тогда, в апокалипсисе. Я считал, что наш дом рухнул вместе с остальным, как и должно было быть, но, как видишь. — Ваня - причина конца света? — вопрос был риторическим, и, когда Клаус задал его, всех кроме Ло и скаута пробило на смех - даже звучало нелепо. Они просто не могли бояться сестру, которая вечно ходила за ними бледной, немощной, ничего не умеющей тенью. — Это не смешно. Посмотрите, на что она способна, — Пемберли обвела обломки бывшего шикарного дома холодным взглядом. — Я вас уверяю - ей даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы пустить дом под землю. Представьте, что она может сделать с планетой, — Элисон неодобрительно промычала что-то, на что Ло решила благополучно забить. — Нам нужно…у кого-то здесь есть квартира? — и всё та же Элисон подняла руку, на которой (как будто знала, честное слово) висели ключи со смешным брелком. — Хорошо. Там всё и обсудим. Апокалипсис должен случиться завтра. У нас ещё целая ночь впереди. *** — Клаус, может ты уже наконец скажешь ей, что это не она остановила падение потолков? М? — как только они ввалились в квартиру Элисон, до него начал доёбываться Бэн, в подробностях описав, как ему было трудно укрывать Долорес и Диего от кусков камней, падавших на них с потолка дома. — Ты должен. Иначе она не поймёт, что у неё за способность, не научиться управлять ей, и нам же потом будет хуже. Ей будет хуже, как ты не понимаешь. — Пусть лучше она думает, что нашла применение своей способности. А когда мы закончим со всем этим, Элисон спокойно наколдует своим слушком так, чтобы она ничерта про это не помнила, — он выкуривал уже четвёртую сигарету, стоя в подъезде — балкон оккупировали двое малолеток, пыхтящих как паровозы, а окно в кухне - Диего и Первый. — Что? Я…не ослышался? — Бэн как ошалевший посмотрел на четвёртого, хлопая глазами. — Отец сделал также. И сейчас наша сестра планирует конец света. Так что изначально понятно, что идея херовая. — У нас нет выбора. Я не хочу ей такой жизни, как у нас. — Ты предлагаешь стирать ей память каждый раз, когда она будет обнаруживать, что в присутствии Вани ей хреново? — Мы раз и навсегда сотрём ей память. И увезём куда-нибудь… — Смешной. Пятый не позволит тебе этого сделать. — А кто будет его спрашивать? — он был в отчаянии. Понимал, что это действительно опасно, и не только для них, но и для его лучшей подруги. Для его мелкой, которая росла у него на глазах. В этот момент, на балконе пятнадцатого этажа одного из самых дорогих отелей сидело двое подростков, докуривающих шестую на двоих. — Я не верю им…то есть, я не верю, что ты можешь быть опасна, — как бы между прочим заметил Харгривз, выдыхая сизое облачко, мгновенно растворившееся в воздухе. Рядом с ним сидела его-кажется-девушка, одетая в платье, явно ей большеватое, ожидавшая, пока он передаст ей сигарету и смотрящая на него с усмешкой в почти чёрных при ночном освещении глазах. — Я знаю. — Так уверена во мне? — он передал ей никотин, покрепче прижимая к себе. Кажется, они в очередной раз просчитались, и теперь у них было не больше шести часов, чтобы придумать новый план. И именно под этим предлогом они скрылись за полупрозрачными стеклянными дверьми - мол, им будет мешать шум,а вот ночная тишина и пространство наоборот поспособствуют. — Да. Честно, пока только в тебе. Вдруг Ваня была права, и Клаус тоже…? — Он бы никогда не соврал тебе. Клаус, он… Любит тебя, — последние слова дались ему особенно тяжело - чёртов инстинкт, приобретённый за годы скитаний по безлюдной пустыне не позволял принять тот факт, что его человека мог любить кто-то, кроме него. — Бабушка тоже любила меня. Но лгала…я понимаю, для моего блага и всё такое, — она всё ещё была бледной - потеряла слишком много крови. Элисон вначале даже предложила поехать в больницу, на что упрямое создание лишь отмахнулось, запросив себе чаю с тремя ложками сахара. — Но это не отменяет последствий. Как такое вообще получилось, Пятый? То есть…я…я младше вас на много лет. — Не напоминай. После того как мы переспали я чувствую себя педофилом, — его смех прекратил только локоть, со всей дури влетевший ему в бок. — Да я же пошутил! Вот, смотри, сигарета из-за тебя упала. — Будь серьёзным, Харгривз. — Ты сама просила меня быть менее серьёзным, а теперь… — Теперь совсем другое дело. Как ты думаешь, я…я что, твоя сестра? — Господь, убереги меня от таких сестёр. Мне хватает идиота-Лютера и сторчавшегося Клауса в качестве родни, спасибо. — Пятый… — Слушай, я правда не знаю. Не хочу об этом думать, понимаешь? — спросил он, откидывая голову, смотря на небо, в котором одна за одной, будто причудливая вышивка появлялись звёзды. — У нас мало времени. И я не хочу тратить его на размышления о том, каким способом ты можешь нас всех прикончить. — Так ты думаешь… — Господи, нет. Я же шучу. Правда, расслабься, тебе не помешает. — Хреновые шутки, — она чуть поёрзала, укладывая голову на плечо Пятого, прикрывая глаза. — Мне страшно. — Мне тоже, — передав ей в руки новую сигарету, он тоже закрыл глаза, выдыхая морозный вечерний воздух. — Если я спаслась от разрушений, я могу попытаться укрыть нас от…ну…ты понял. — Не можешь. Долорес, я не дам вам скитаться по тем местам. Лучше уж смерть. — А вдруг у нас нет выбора? Я всё пытаюсь просчитать, как это закончить, и понимаю - убить Ваню. До того, как она активируется. Это единственная возможность. — Знаю. — А с нас уже хватит смертей, — братья и сестра сейчас, вероятнее всего сидели на кухне и оплакивали потери. Диего, стоило ему только оправиться, отправился искать мать, и к своему ужасу обнаружил её, полностью изломанную, под грудой каменных осколков. Пятый никогда не слышал такого душераздирающего крика. — Согласен. — Это конец? — он не хотел отвечать на этот вопрос, потому что сам себе боялся признаться в том, что поверил в этом. — Пятый, пожалуйста, не молчи. — Я не хочу ничего говорить, — "мне нечего сказать". — Ясно. — Только не обижайся, ладно? — Я не обижаюсь, просто…не понимаю. — Давай просто помолчим, ладно? — Как скажешь, — выпрямившись, сбросив его руку с плеча, девочка посмотрела вперёд. А Пятый, рассматривая её в профиль понимал, что потихоньку тонет, но уже не сможет себе помочь. Поздно. — Долорес…я… — слова всё никак не хотели идти. Они застревали поперёк горла, перекрывали воздух - он даже дыхание задержал. — Я тебя тоже, — вот так вот просто. Он надеялся, что она протянет ему руку и поможет выбраться из трясины своим "это не любовь, я прекрасно понимаю это". Но нет…она, будто поддавшись моменту, начала говорить то, что в мирное время не сказала бы ему ещё очень долго. — Кто знает, когда мы ещё скажем это друг другу, правда? — Правда… — он двигался дёргано, несколько раз кивнул, принимая из её холодных ладоней тонкую, почти докуренную сигарету. — Пятый, — зачем-то позвала она, словив на себе взгляд голубых глаз. Уже давно она перестала улавливать в нём отдельные черты, но сейчас этого хотелось больше всего. Пальцами она начала невесомо очерчивать его скулы, практически сразу одёрнув руку. — Боже, мы такие сопливые. Меня сейчас стошнит. — Согласен, — лёгкий смешок, сорвавшийся с тонких, бледных от прохлады губ был последней каплей. Она никогда не думала,что на чьи-то прикосновения можно так реагировать. Никогда не думала, что чьи-то губы могут срывать с её собственных столько выдохов и стонов. Ей казалось, что со стороны она выглядела, как одна из дешёвых проституток, стоящих на панели — жалась обнажённой грудью к торсу парня, который сейчас пытался расправиться с замком на её джинсах, выгибалась в спине навстречу горячим поцелуям, осыпавшим грудь и плечи. Он был красивым. С прядями, прилипшими к вспотевшему лбу, с чуть пухлыми и влажными после многочисленных поцелуев губами, с шеей, на которой алели засосы, поставленные ею. Она спала с парнем, которого знала всего восемь дней от силы, но не чувствовала за это никакой вины. Это был первый её раз, и он сбивчивым шёпотом предупредил, что будет больно. Но она не боялась боли, понимая, что его рукам готова довериться. Рукам, которые очерчивали на её спине причудливые узоры, губам которые прикусывали нежную оливковую кожу в районе ключиц. — Чёртова ширинка, — прошипел он, наконец расправившись с молнией. — Напомни мне купить тебе пару юбок после того, как мы решим дела с апокалипсисом. — Хочешь увидеть меня в юбке… — было сложно даже говорить - язык заплетался, во рту пересохло, горло саднило, а его руки вытворяли вещи, о которых раньше даже думать было неловко.  — Как мило… — Закрой рот, — фыркнул, стягивая оставшуюся на ней одежду. После на секунду завис, осматривая. — А ты заткни меня, — кривая улыбка, которую так хотелось стереть, чем он и занялся. Всего одно движение, и губы у неё разомкнулись, шумно втягивая воздух, а глаза прикрылись,пытаясь справиться с новыми ощущениями. — Сама напрашиваешься, — его глаза напротив светились десятком эмоций, которых она ещё не видела на его лице. — Я ведь могу сделать больно. — Но не сделаешь, — проговорила чётко и даже слишком уверенно, что польстило Пятому ещё больше. Он лишь усмехнулся, подмечая, что эти чёртовы споры заводят. Чёртово тело в пубертате, которому давался такой сильный отклик слишком остро реагировало на любое прикосновение. — Уверена? — Возьми, — когда он произнёс это, девчонка уже сидела у него на коленях с чуть покрасневшими щеками и с испариной на лбу — она любила дразниться, но он дразнил куда лучше, прекрасно понимая, что сегодня она своего не добьётся. В руках у него блестело кольцо-самое простое, просто серебряный кружок. — Что это? — удивлённо спросила девушка, выставив руку, на которую оно сразу упало. — Я нашёл его в апокалипсисе. Думал надеть на Долорес, но потом передумал. И, видимо, не зря…как думаешь, оно пойдет тебе? — Сейчас посмотрим, — проговорила она, поочерёдно надевая его на пальцы— оно пришлось в пору на средний. — Похоже на предложение. — Нет. Рановато для предложений. Я просто хочу…чтобы ты запомнила. Запомнила меня, — запнувшись прошептал он, отводя от неё взгляд. Забавное сравнение-предложение. Пф, этого она точно от него не дождётся. — Ты думал, я могу тебя забыть? — А хрен его знает. У меня есть один план, но он не предполагает… — он даже не знал, как сформулировать мысль, да и не хочет объяснять ей, что, возможно, через несколько часов ему придётся покинуть их ещё на несколько, может быть и десятков, лет. — В общем, просто сохрани его, хорошо? Будет напоминать тебе о времени, когда ты пыталась спасти мир. — Не смей даже думать о том, что ты можешь свалить. — Я и не надеялся,что мне так повезёт, — говорил он с усмешкой, но такой горькой, что Долорес ему ни на йоту не поверила.

***

— Она убила маму и Пого. Мне кажется, этого достаточно, чтобы её смерть была оправданной, — Лютер в очередной раз пытался вбить в голову Клауса, Диего и Элисон, что Ваню нужно немедленно уничтожить, пока она не уничтожила их. — Ты придурок? Может тогда предложишь и Долорес грохнуть, ну, так, для верности. — Это была следующая идея… — сконфужено пробормотал мужчина. — Господи, да иди ты! — Лютер, что за бред! — братья одновременно всплеснули руками и повскакивали со своих мест. — Ты вообще понимаешь, что предлагаешь? Даже Элисон смотрела на него с укором, а он не мог понять, как девчонка смогла перехитрить его братьев и сестру, так расположить их к себе. — Господи, да она же просто…почему вы верите ей? — Потому что она самая обычная и, если ты не заметил, всё это время помогала нам спасать мир. — Диего, почему ты так резко поменял мнение о неё? Разве не ты сам совсем недавно говорил, что ей нельзя доверять? — Ей можно доверять, Лютер. Она не бросила Элисон, а поехала с ней к Пибоди. Она на нашей стороне. — Да как вы не понимаете — она на стороне Вани. Где гарантия того, что весь этот цирк не спланирован ими? — Господи, я даже когда обдолблюсь не несу такой херни, Лютер, — презрительно бросил Клаус, настежь открывая окно, позволяя холодному воздуху степенно заполнить помещение. — Она просто тебе башку забила, вот ты и защищаешь её. — Она была единственным человеком, который был со мной рядом на протяжении трёх лет, — ему было сложно воспринимать собственные слова в защиту подруги после того, что он наговорил на лестничной площадке Бэну. Он чувствовал себя конченым лицемером, который не честен не только со своей семьёй, но и с самим собой. — Я просто не буду бросать её, и не собираюсь верить в бред, который генерирует твоё сознание. — Он прав, — синяя вспышка, осветившая комнату за секунду до брошенной фразы явно указала на того, кто её произнёс. — У нас нет времени думать о таких пустяках. Мне нужно несколько человек, чтобы сходить кое-куда. — Я пойду, — практически сразу вызвался Клаус, надеясь, что пешая прогулка поумерит чувство вины, растущее с каждой секундой. — Я тоже, — Лютор и Элисон одновременно подняли руки, будто в школе. — А я пас. С меня на сегодня достаточно прогулок. — Хорошо. Тогда проследи, чтоб Долорес не наделала херни, — попросил его младший (или старший? Хер с ним) брат, шагая к выходу. — Лютер, Клаус, Элисон, за мной, — этот повелительный тон не давал ему покоя — он не был готов подчиняться подростку, в отличии от других, судя по всему. — Они ушли? — Пемберли он нашёл, стоящую на балконе, покуривающую очередную сигарету и смотрящую на огни, что мелькали вдалеке. — Город так красив ночью. Я была только в криминальных районах, а в таком... — Да. Он ещё красивее, когда со всей скоростью едешь по пустой трассе, — проговорил Диего, проходя чуть вперёд, закуривая. — Давно куришь? — С тринадцати. Кстати, мне…мне жаль. Грейс…я не хотела дурно о ней отзываться. Она была замечательной. — Да, ты права, — грустная улыбка тенью легла на спокойное лицо, — она была замечательной. — На вашу долю упало слишком много, Диего. И…я не хочу врать тебе. — О чём ты? — Мы не знаем, как…как предотвратить конец света. Это не в наших силах. — Я…догадывался, что так и будет. Неизбежное остаётся неизбежным, правильно? — Правильно, — она смахнула выбившуюся из хвоста прядь небрежным движением тоненькой кисти, и на одном из пальцев блеснуло кольцо, которого он раньше не видел. В голову сразу же пришла шальная мысль, которую он не постеснялся озвучить. — Долорес, Пятый, он что…? — вначале она смотрела на него, ничерта не понимая, но после, как только до неё дошло, неловко улыбнулась, спрятав глаза. — Нет…нет, конечно нет. — Я уже успел подумать, что старикашка из ума выжил. — Ага…чёрт, лёгок на помине. Да, ало, погоди, куда? Боже, Пятый, можно помедленнее? Да, хорошо, мы скоро будем, — сбросив вызов, она вновь спрятала телефон в карман косухи, торопливо потушив сигарету о перила. — Что он там? — Сказал, чтобы мы ехали в боулинг-клуб на ****** стрит. *** — Слушайте, мне неприятно это говорить, но нам всем нужно приготовиться, — чёртов боулинг-клуб был слишком громким, однако, самым дешёвым вариантом — они с Диего на двоих заплатили за вход доллар двадцать пять. — К чему? — вышеупомянутый, закинув ногу на ногу зевал, не выказывая никакого расположения к разговору. — Сделать всё возможное, чтобы остановить Ваню, — Элисон отреагировала сразу, шлёпнув брата по руке меню, которое им услужливо предоставили официанты. Долорес, сидящая у подножия её сидения хохотнула, но смешок получился больше нервным. — А что? у нас вряд ли есть выбор, Элисон. Клаус развернул газету, с любопытством смотря на какие-то статейки и бубня себе под нос. — Чушь, — махнул рукой Кракен, — выбор есть всегда. — Да? — старый добрый Пятый, плюющийся ядом. — Например? — Слушайте, что бы мы не решили, нам нужно найти Ваню, и как можно раньше - она ведь может быть где угодно! — Или не где угодно, — растеряно прошептал Сеанс, раскрывая в газету на нужной странице. Это привлекло внимание Второго, наклонившегося к газете поближе. — А здесь, например. — Точно, — хлопнул себя по лбу Диего, — у неё же сегодня конц… — Здравствуйте, извините, — их прервала официантка, — но мой босс говорит, что если вы не будете играть - можете выметаться. — Вот, в общем то и показано, почему цена входа такая низкая. — Да чтоб тебя! — Лютор встал на ноги, недовольно поморщившись. Секунда и им со всей силы был запущен шар, сбивший всю девятку. — Элисон права, — Долорес первая заметила послание Элисон, благодарно ей улыбнувшейся. — Ваня ваша сестра. — Мы не можем стоять в стороне! — вновь загорячился Лютер. — У нас долг перед отцом. — Ой, да ладно, может хватит уже! — Тут я согласен с Лютером, — Долорес лишь фыркнула, закатив глаз,а — мы не можем дать ей и шанса, — Пятый начинал раздражать всё сильнее. И именно в этот момент она поймала на себе взгляд Клауса, который он после перевёл в одну точку. Посмотрев туда же, Долорес вскинула брови, надеясь, что новая сила даст ей возможность хоть мельком увидеть призрачного Бэна. — Слушайте, я…я могу помочь, — начал Сеанс, подняв обе руки. — У меня есть идея… — Нет! — Пусть закончит! — с расстановкой прошипел Диего. — Он сегодня мне жизнь спас. — Серьёзно? — хохотнула Долорес — Клаус? — Да…вообще-то, это не моя заслуга. Настоящий герой — это Бэн, — он поймал на себе кучу неодобрительных взглядов, и только Долорес смотрела на него с искренним доверием. — Ты…ты смог, да? — Да, Долорес. Сегодня…сегодня именно он прикрыл вас с Диего. — То есть? — Да, Долорес. Сегодня Бэн спас вам жизнь.