Долорес.

Моросил дождь. Капли срывались с неба, было холодно и мерзко. — Сука, Клаус, ты можешь объяснить мне, куда мы идём? — Я уже говорил, на встречу с моей семьёй. — Я не пойду на встречу с твоими родственниками, — громко повторила девчонка, тащась за мужчиной сомнительной внешности. — Они ж там все, кроме Седьмой, конченные. — Ага, зато Седьмая предала семью. — Я бы не назвала этот дурдом семьёй, уж прости. — Да и хер с тобой, — видно было, что мужчина на такие слова очень обиделся, но и слова не сказал, продолжая грузно шагать по лужам. — У нас закончились бабки, а старик был миллиардером. Прикинь, сколько всего мы сможем накупить? — улыбка у него была самая счастливая. Кажется, Сеанса совсем не волновал факт того, что отец у него умер в одиночестве. Да хрен с ним в одиночестве, его вообще не волновал тот факт,что у него умер отец. А она то думала,какой он бедный и несчастный. — Чёрт, Клаус, грёбаный ты торчок, — прикрикнула она, с силой толкнув его в плечо. — Имей совесть. У тебя батя окочурился, а ты только о дозе думаешь. — Ты же знаешь… Я так не хочу, чтобы они преследовали меня. Я трезв уже полтора дня, и это так бьёт по нервам… — Кончай уже со своими ужимками. Сначала ты припрёшься на похороны старика, а потом заберёшь бабки. И мы купим травы столько, сколько душе угодно. — Детка, это же ещё день трезвости… Какая мерзость... — протянул он, запрокинув голову. Стон явно уставшего человека сорвался с его губ. — И созерцание лиц этих уродов и моих любимых сестриц. — Ты так ненавидишь братьев, — приподняв бровь, она наконец поравнялась с ним, завязывая мокрые волосы в конский хвостик. — Ты же сама сказала что они конченые. Хотя, самый конченый из них считается без вести пропавшим со второго года. — Ты про Пятого? — спросила девушка, вспоминая, почему мальчишку так назвали. Ваня Харгривз, что описала доступным языком свою историю о жизни в долбануто-известной геройской семейке обмолвилась в талмуде словечком о том, что мальчик с детства был математическим гением и предпочитал, чтобы ему не давали имени. — А мне кажется, пацан просто огонь. Не подумай, что я педофилка, Клаус, просто… — Господи, Долорес, я об этом и не думал. — Ну и… Славно. Долорес Пемберли была семнадцатилетней девчонкой, худой и тщедушной на вид, но безумно умной. С Клаусом она познакомилась будучи четырнадцатилетней беглянкой, и с того момента стала для него словно младшая сестра. Они вместе закидывались, хотя Клаус всегда оставлял для неё всё самое лучшее. Он никогда не спрашивал, почему его юная подруга наркоманит, а Долорес никогда не спрашивала, почему Клаус слинял из богатого дома своего звёздного родителя. Лишь однажды он обмолвился о том, что наркотой заглушает в голове голоса мёртвых. И это было для Лоры настоящим откровением. У неё вообще ничерта не было, кроме Клауса Харгривза и наркотической зависимости. Сбежав из приюта с маленьким рюкзаком и книгой Хаксли она не представляла, как жить дальше. А потом её, мокрую, грязную, такую жалкую нашёл он, поднял на ноги, помогал как мог, хоть у него самого практически ничего не было. Бывало, они специально попадались на глаза копам, чтобы переночевать хоть где-то, даже если это был обезьянник. Нередко ночевали и в особняке его родителей, к которому сейчас уверенно приближались, и она вспомнила, как там было жутко. Как Клаус просыпался среди ночи, дёргался от любых звуков и плакал. Как она утыкалась ему в ключицу и успокаивающе шептала, что он не в тёмном склепе, а в мягкой кровати, с ней, в безопасности. — Так, Клаус… Притормози. Дай мне минутку, — когда они так говорили, это означало, что минутку нужно было дать им обоим. И он, как она ожидала, покорно остановился, облокотившись о стену и закрывая глаза. — Как давно ты с ними не виделся? — Три... Два… Я не помню. Чёрт, Долорес, мне так… — Страшно? Я знаю, Клаус, — она улыбнулась, едва-едва, взяв его под руку и сжимая холодные пальцы. — Я рядом, помнишь? Всегда рядом. — Помню, мелкая, — он улыбнулся вымученно, так, что ей было больно смотреть, и потрепал её по рыжим волосам. — Пойдём. Не переживай за меня, я же взрослый, сильный дядечка, правда? Она лишь энергично закивала, возобновляя шаг, не отпуская клаусовой руки. Уже через три минуты они еле открыли ослабшими руками огромную дубовую дверь, шагая в гостиную. Пемберли смутно помнила расположение комнат в этом лабиринте, потому сама вела немного испуганного(она по дрожи в его ладонях это чувствовала) Клауса.И стоило им только зайти в гостинную, в которой уже стояло четверо, как Клаус махнул рукой и зашагал прямиком к отцовскому, судя по всему, бару, наливая в гранёный стакан виски, судя по цвету очень даже не хреновый. — Клаус… Ты что, притащил на похороны отца проститутку? — бугай, судя по книжке, которую она недавно перечитывала, являвшийся номером Один, или же Лютером смерил её самым презрительным из взглядов, которые мог послать. — Ещё раз назовёшь её проституткой, и я кину тебе в башку бутылку, — сразу ощетинился обычно спокойный Клаус, чем вызвал удивлённый выдох у темнокожей женщины, кажется, Эллисон — местной кинозвезды, которая пробивала себе путь явно не хорошей актёрской игрой. — Клаус, твою мать! — стараясь не обращать внимания на подозрительные и порой презрительные взгляды, девушка направилась к Сеансу, ударив того по руке. — Помнишь, что я тебе говорила? — Это же не наркота, Ло, это виски, — начал канючить он, отодвигая от её ловких рук стакан. — Прояви уважение к отцу, — она Господом готова поклясться, если бы не родственники Клауса, она отвесила бы ему не хреновый такой педаль. — И будь, пожалуйста, — агрессивно вырвав из его рук стакан и под писк вылив его содержимое в раковину, прошипела она, — трезвым на похоронах, понял? — Охо-хо, — проговорил Диего, — замечательно, Клаус снюхался с малолеткой, которая теперь ставит его на место. — Диего, — слабый, сдавленный голос прорезал тишину. — Прошу, прекрати. — Тебя никто не спрашивал, Ваня, — Диего, или же номер Два, гневно зыркну на неё. — У тебя вообще нет никакого права находится здесь. — Диего! — возмущению актрисы, кажется, не было предела. — Не смей говорить такие вещи! Мы сейчас плывём в одной лодке. — Эллисон, ты правда такая идиотка, или только прикалываешься? Она предала нашу семью. Ты вообще видела, что она написала про тебя? — Диего… — Закрой рот, Ваня, — после этих слов, звонко хлопнув, будто наровясь кого-то ударить, он зашагал в сторону лестницы, по пути задев плечом единственного знакомого Лоре человека, кроме Миссис и Мистера Харгривзов. — Пого, — проговорила она тихо, поднимая взгляд. На неё уставились ещё более подозрительно, а умнейший из существ, кого она доселе встречала улыбнулся одной из самых приветливых улыбок. — Мисс Пемберли. Рад видеть Вас, — девчонка тут же нырнула ему в объятия, когда тот зазывающе раскрыл для них руки. — Надеюсь, Вы приглядывали за мистером Харгривзом? — За мной не нужно приглядывать, я самостоятельный маль… Блять… — на середине фразы Клаус чуть не упал, и единственное, что спасло его от сломанной носовой перегородки — столешница бара. — Прошу Вас, следите за выражениями, — сурово проговорил шимпанзе. — Вы что, пьяны? — Нет-нет, Пого, я просила его не пить. Не переживайте, — это существо вызывало у неё максимальное уважение. Больше она уважала только себя и Клауса. — Благодарю, мисс Пемберли. Вам не нужно сменить одежду? В Вашей комнате всё ещё лежит то, что оставила миссис Харгривз. — Господи, — бугай опять слишком громко говорил, и уже начинал раздражать, — да кто она вообще такая? Почему вы с ней так спокойно разговариваете? — Мисс Пемберли - лучшая подруга мистера Клауса, — Проговорил Пого с самым умным выражением лица. Из его уст даже самые обычные вещи звучали, как что-то великое, что не всем дано понять. — Они с год назад провели здесь пару месяцев. — Господи, Клаус, ты что, с катушек съехал? — Спросила Эллисон, складывая на груди руки и откидываясь на спинку дивана. — Сколько лет этой Пемберли? Тринадцать? Четырнадцать? Сколько вы уже знакомы? — Мне семнадцать, прошу заметить… — Начала было Ло, но была остановлена Пого, который будто показывал,не нужно лезть в семейные разборки. — Мы уже как три года знакомы, и знаешь, Эллисон, она очень милая девочка. — заметил Клаус в своей обычной манере, улыбаясь так, будто только что долбанул чего-то. — Думаю, вы поладите. Ну знаешь, будете заплетать друг другу косички, говорить о мальчика, сек… — Клаус, я серьёзно! Зачем ты притащил её на похороны отца? — Я что, должен был оставить её одну? Мы же "лучшие подружки" , да, Долорес? Девушка закатила глаза, отворачиваясь, всем своим видом показывая, что она ему здесь не помощница. — Предательница ты, Ло. Я припомню тебе это. Будешь у меня три дня сидеть на диете без героина. — Господи, Клаус. Ты что, спонсируешь её наркотой?! Ты точно из ума выжил! — Эллисон, милая. Давай поговорим тише, у меня так болит голова… — О, мы с тобой поговорим, не сомневайся. Как только похороны закончатся, я тебе всё что думаю выскажу, будь уверен. *** — Значит, это ты нашла подход к моему братцу? — Долорес, что держала в руках стакан, на четверть наполненный виски вздрогнула, поворачивая голову. Цифры так доконали её, что она просто не смогла оставаться трезвой, это было выше её сил. Как и Клаус, с которым она поссорилась минут тридцать назад — он уже успел где-то найти наркоты и обдолбаться. — Ваня, — думая, что Ло задумалась над её именем, женщина вновь представилась, присаживаясь на барный стул рядом с ней. — Прости, что я… Мешаю, — кивнув на стакан, неловко проговорила она, явно не понимая, как поступить: отобрать у явно спивающейся малолетки алкоголь, или налить себе из той же бутылки. Вопрос решился сам собой, когда девчонка протянула ей пойло, наливая в другой себе. — Не переживай, у меня с заболеваниями всё нормально. Я уже недели две не употребляю, а неделю назад проходила врачей, могу даже справку показать. — Ох нет, конечно нет, я об этом не беспокоилась, не переживай, — она была такой неловкой, даже смотрела испуганно. — Тебя в этом домике не жалуют, да? — сделав глоток и даже не поморщившись, она обратилась к Ване, опустив вопрос о лучшем друге. — После написания книги? Конечно, — Ваня горько улыбнулась, воодушевлённо сделав глоток пойла, но в отличии от Ло не только поморщившись, но и закашлявшись. — Я…Кхм… Я тут самый ненавистный человек. Мне иногда кажется, что Диего от убийства только закон сдерживает и его девушка. —У такого неотесанного кретина есть девушка? М-да уж… Я кстати читала книжку. Недурно написано, мне понравилось. Особенно часть про Пятого, — На этом моменте Харгривз, кажется, даже перестала дышать. И именно в этот момент Ло спохватилась, протянув ей руку. — Мы же не были представлены друг другу. Долорес Пемберли. — Ваня Харгривз. Приятно знать, что у Клауса был кто-то, когда мы все…Разбежались. — На самом деле, это Клаус был у меня. Ещё девчонкой он вытащил меня из такого дерьма… — Оу, можешь не рассказывать, — проговорила Ваня. — Мне очень жаль, что так вышло. Ты ещё совсем маленькая, и… — Прости… Или простите? — Можешь на ты, я не против. — Спасибо. Прости, но… Я немного не люблю, когда меня называют маленькой. — Ничего, всё в порядке, я понимаю. Чувствуешь себя ущербно, да? — Ваня, после ещё одного маленького глотка отставила стакан, всё ещё изучая Долорес взглядом. Мешки под глазами, тонкий нос, тонкие губы. Большие тёмные глаза, рыжие волосы, обрезанные под неровное каре. Она выглядела, как разочарованная в жизни, держа в руках виски, и тяжело вздыхая. — Как часто вы с Клаусом ночевали на улице? — Мы? Пару раз было точно… Но только летом. Это очень даже удобно. А так, мы снимали квартиры. У нас вполне нормальная жизнь, правда, — ей будто было стыдно за собственное положение. Она оправдывалась, глаза бегали от одного элемента декора к другому, руки нервно постукивали по стеклу. — Мы на самом деле круто живём. — Ох, господи, нет… Я совсем не упрекала! Просто... Просто интересовалась. У меня, если что квартира есть на ***** Стрит, вы можете заходить, в случае чего. С условием, что она останется цела. — Спасибо. — Не за что… Кстати, уже поздно. Не планируешь идти спать? — Нет… Нет, спасибо. Я ещё немного посижу, — она, кажется, стала ещё более нервной, чем после неловких вопросов. Ваня непонимающе осмотрела её, пожала плечами, а после слезла со стула — Спокойной ночи, Долорес. — Спокойной ночи, Ваня. Добрых снов — Добрых. Женщина вскоре ушла, оставив Лору наедине с собственными мыслями, которые просто сжирали. Она пыталась притупить ощущение алкоголем, но ничерта не выходило. Уже через тридцать минут она осела на холодный пол, сжимая виски руками, прося числа успокоиться. Каждое действие у неё выплывало формулой, каждый шаг людей вокруг давил на неё, она не могла понять, что ей делать. И от этого было ещё отвратительнее. — Долорес, слушай, я тут подумал, что… — "О боже, нет.Тебя мне ещё не хватало."  — О боже, что ты делаешь на полу? Ты что-то потеряла? — Клаус пошатывался, улыбаясь в своей манере, явно забыв о небольшой проблемке подруги. — Хей-хей, тебя опять циферки донимают? — Клаус, пожалуйста… — проговорила она, откидывая голову назад, пытаясь упорядочить всё, что творилось у неё в голове. — Иди проспись. У твоего отца завтра похороны… — Как скажешь, карамелька… — протянул он писклявым голоском, падая на диван, что был в гостиной и закрывая глаза. Он не спал, это точно, но хотя бы перестал разговаривать и капать на мозг, что не могло не обрадовать. — Клаус, как ты справлялся с мёртвыми, когда был трезв? — В детстве, ты имеешь ввиду? Да просто... Я и не пытался. Знаешь, они такие пугающие и очень смешные. Одна бабка меня два года преследовала, понимаешь? Я даже не мог уединиться с журналами… — Господи, Клаус, я же не про это спрашивала! — эти разговоры всегда вызывали какую-то неловкость. — Да ладно тебе, карамелька. Мне, как твоему формально брату, нужно рассказать тебе о всех прелестях полового созревания. — Клаус, мне уже семнадцать. Всё что ты мог мне рассказать, ты рассказал ещё два года назад. — Ха, точно. Помню, как я тебе тот мультик показал. Ты такая смешная, когда швыряешь в меня ножи… — Боже, идиот… — Какой есть. А насчёт мёртвых, я… Я пытался сосредотачиваться на тех, что были рядом. Читал что-то… — Ты умеешь? — Ло, ты сама просила быть серьёзнее. Я настолько серьёзен, насколько могу быть в состоянии наркотического опьянения… — Ладно, прости… Я не хотела. Так как ты справлялся с этим? Я… Просто не могу подавить это, оно само проходит, — сказала она это на выдохе, поняв, что этот грёбаный приступ успокаивается. — Не знаю… Думаю, тебе Пятый мог бы помочь. Он конечно тот ещё говнюк, но у него была похожая херня. Вы вообще похожи. — Спасибо, Клаус. Ты говоришь это уже в… Седьмой раз за то время, что мы дружим. — Считаешь? — удивлённо спросил он — Запоминаю. И мне льстит, что ты сравниваешь меня с ним. — Меня бы такое сравнение оскорблял. Он же хренов придурок, Ло. — Он классный придурок, Клаус. — Вы бы спелись, — разочаровано сказал он. — Он бы увёл мою прелесть! Хотя, вы бы могли и возненавидеть друг друга, да? — забавно, но болтовня Клауса практически всегда её успокаивала. — Надеешься на то, что мы с твоим давно пропавшим братом друг друга возненавидим? — она подняла бровь, запуская руку в волосы. — Ну да. А почему нет? Кто его знает, вдруг он явится на похороны отца. Вот умора будет, да? Я б тогда даже курить бросил. — Травку? — Нет конечно! Что за бред, сигареты. — Ну да, бред, — Пемберли иногда уставала закатывать глаза в разговоре с ним. — Вот! Я так рад, что ты во всём меня поддерживаешь… — Поддерживаешь, Сеанс. Давай, ложись, тебе пора проспаться. — Ты уже второй раз говоришь. — В первый у тебя не заплетался язык. — Как скажешь, карамелька… — Ладно… — она, шатаясь, встала на ноги, и придерживаясь за стену и попадающиеся под руку предметы подошла к Клаусу, — спокойной ночи. — Поцеловав того в лоб, на что он недовольно буркнул "Как покойника", она уселась в кресле, в самом неудобном из положений, и уснула сразу же как опустила голову на подлокотник. И даже цифры в голове не побеспокоили её сон. *** Они с Клаусом мирно разговаривали, сидя на её кровати. — Потом Лютер начал нести такую лютую хуйню, ха-ха! Знаешь, он просил меня поговорить с отцом, а потом сказал, что кто-то из нас мог убить его. Такой придурок, у меня нет слов. — Может, он был прав? — Боже, даже будучи обкуренным я понимал, что он говорит херь. Но! — подняв палец вверх так, будто собираясь отметить какое-то особое достижение, он продолжил. — Я практически заставил себя протрезветь и поговорить со стариком. — Получилось?! — Она лишь несколько раз видела, как Клаус разговаривал с мёртвыми, но этого хватило, чтобы понять, действо это просто прекрасно. — Нет конечно… Я половину пепла рассыпал… — он улыбнулся, но, увидев гневный взгляд Пемберли, поднял руки вверх. — Я всё собрал, не переживай! — Ты идиот, Клаус, — заметила она, закатив глаза. Она бы могла продолжить свою тираду, но услышала…музыку? — Тут что, хреновая звукоизоляция? — Не-а, у нас просто… Особый проигрыватель, — Клаус усмехнулся, пытаясь как можно ровнее подняться. Протянув ей руку, он проговорил только... — Мисс Пемберли, не окажете мне честь? Она засмеялась, вставая на ноги и кланяясь в неловком, шутливом реверансе. Вложив свою руку в его руку, она улыбнулась. — С удовольствием, мистер Харгривз. А дальше танец. Они вели себя как придурки… Как всегда вели себя, будучи обдолбанными. Кружились по комнате, обнимались, чуть ли не падали. Клаус поднимал её на руки, крутился вокруг своей оси и смеялся. Она крепко держалась за его шею, закидывая голову назад. Брала первенство, путаясь, наступая Клаусу на ноги, сжимая его руки. Он крутил её вокруг своей оси, она поддавалась. Они полностью отдавались ритму, позволяли музыке взять над ними верх. Они вели себя как подростки, и, хоть между ними была разница в тринадцать лет, они почти этого не ощущал. И это бы продолжалось до того, пока музыка не закончилась, но их прервали. Прервал звук громыхающего, будто разрывающегося неба. Синий свет и металлические предметы, что тянулись к стене у окна и даже пробили стекло, падая куда-то вниз Подбежав к окну, еле вырвавшись из цепкой хватки испуганного Сеанса, девушка первым делом увидела огромную дырень, диаметром метра в четыре, и синее свечение, что распространялось от неё. Небо почернело, тучи сгустились, порывы ветра срывали с деревьев уже немного пожелтевшие листья и кружили, кружили, кружили. — Ёб твою мать… — прошипела Ло, с силой отталкиваясь от подоконника. — Сеанс, скажи честно, у вас это что-то вроде святой нормы? — мужчину, кажется, совсем не волновало то, что происходило на улице, и он заметил это только тогда, когда она позвала его к окну — Ты про что, карамелька? О чёрт… Нет, принцесса, это у нас не святая норма. Бери огнетушитель, — он начал паниковать и, кажется, не на шутку. Взяв в руки свою шубу(или чем там являлся этот кусок собачьего меха?), он повернулся в сторону двери и торопливо открыл её. — Ты что, не проспался? — Бери, кому говорю. Вдруг эта херня захочет нас убить? — И что ты будешь делать огнетушителем? — Отбиваться! Они уже через две минуты бежали по ступеням, практически наступая на пятки Эллисон, которая тоже не понимала, какого чёрта происходит и очень глубоко дышала, будто пыталась успокоиться. На первом этаже их уже ждали остальные: Диего, приготовивший ножи, будто на природно-физическое явление можно полезть с ними, Ваня, которая держалась спокойнее всех и Лютер, который был готов защищать свою семью до последнего. Диего вышел первым, прикрывая глаза рукой. То же сделали остальные — свет был слишком ярким. Всё трещало, в ушах стоял рокот. Ваня подалась вперёд, но Эллисон схватила её за руку, дёрнув на себя — Не подходи близко! — А мы и не догадались! — крикнул Диего, отбросив нож в сторону, видимо поняв, что он тут ничем не поможет. — Это похоже на какую-то временную аномалию, — Лютер подошёл к дырени ближе всех, всматриваясь. — Или мини чёрную дыру. — Это разные вещи, — Диего и Долорес сказали это практически одновременно, и Пемберли заметила, что Диего впервые посмотрел на неё не как на мусор. Клаус, видимо решивший своим святым долгом сделать спасение семьи от страшной аномалии, выхватил у неё из рук огнетушитель, крикнув громкое "разойтись всем!" В начала он пытался тушить эту херь, но поняв, что это так не работает, просто напросто кинул железяку туда, отходя на пару шагов назад, будто думал, что дырень выплюнет её обратно. — Клаус, какого хрена ты творишь?! — крикнул Диего, смотря на паникующего брата, у которого поверх голого тела была надета шуба, а на бёдрах болталась юбка Элисон — Я н-не знаю, — голос у Клауса дрожал, вырывалось нервное хихиканье, а руки сжимались на шубе. — А что, у тебя есть идеи по лучше? — после его слов аномалия разбушевалась ещё сильнее, из неё начали вырываться искры, стала виднеться картинка. — Клаус, отойди подальше, — схватив друга за руку, Лора потянула его на себя, пряча за свою спину. — Эй, принцесса, вообще-то я должен спасать тебя от всяких тварей! — он, пытаясь перекричать рокот, кажется, сорвал голос, ибо Ло почти его не услышала. — Встаньте за мной! — Лютер, чей мощный голос звучал громче всех остальных прикрыл их своей спиной, и, честно сказать, это действительно внушало доверие. Клаус, забыв о своём рвении защищать Ло спрятался за брата. — Да, встаньте за нами, — повторил Диего, так же выходя вперёд и ловя скептические взгляды. Обернувшись, он посмотрел на Долорес, будто спрашивая "Ну что? Что не так?" . — Знаете, голосую за вариант валить нахрен! — прикрикнул Клаус. — Полностью солидарна, — она впервые услышала голос Вани в этой суматохе и нехило так удивилась. А после, её ослепила одна из самых ярких вспышек, отчего она отвернулась, утыкаясь в грудь Клаусу, который сильнее сжал её плечи. В этот момент у неё вся жизнь пронеслась перед глазами, в голове мелькали мысли о том, что такая смерть была бы самой нелепой. Звук чего-то тяжёлого, ударяющегося о пол ,потом резкое прекращение светодиодного шоу, говорящего о том, что смерть ей не грозит. Девчонка подняла голову, и увидела… Мальчика, достаточно симпатичной наружности, которому на вид и больше шестнадцати нельзя было дать. Голубые глаза, полные осознанности и радости сильно выделялись на общем фоне. Он вставал пошатываясь, отряхивая колени брюк, которые явно были ему велики. — Скажите мне, я что, один вижу маленького Пятого, или…? — Нет… — проговорила Долорес, в первую очередь, взгляд голубых глаз метнулся на неё, выражая замешательство. После мальчишка посмотрел на себя, и, глубоко вздохнув, пробормотал:  — Чёрт… — Твою мать… — Диего, схватившись за голову, отошёл на пару шагов назад, а все остальные удивлённо смотрели на своего брата, который выглядел максимально напуганным. *** Клаус сел на стол, Ло рядом с ним, а Пятый, явно радовавшийся тому, что теперь может в полной мере использовать свои способности, то тут, то там перемещался, и всё это с одной единственной целью — сделать себе сэндвич с зефиром и арахисовым маслом. — Какое сегодня число? — он подошёл к холодильнику, достав оттуда арахисовую пасту. — Точная дата. — говорил, как отпечатывал. Слишком уверенно для тринадцатилетнего. — Двадцать четвёртое, — отвечать взялась Ваня. Видимо, как и в прошлый раз, придя в себя намного раньше, чем все остальные. — Месяц? — положив два куска хлеба на дощечку он посмотрел куда-то на кухонный гарнитур, видимо, пытаясь найти нож. — Март. — Хорошо. — Слушай, мы обсудим это? — Лютер наконец подал голос, видимо считая, что пора вернуть себе главенство. Удивительно, Диего в этот момент даже не возражал. Гулливер встал, расправляя плечи, останавливая брата на полпути к стойке с ножами. — Семнадцать лет прошло. — Прошло гораздо больше, — кажется, Пятый не только не боялся брата, но и чувствовал собственное превосходство, переместившись ему за спину и, взяв в руки нож, вновь вернувшись в прежнее положение. — Вот за чем я точно не скучал, — недовольно сказал Первый, чувствуя себя униженным перед семьёй. — Где ты был? — грубо спросил Диего. — В будущем. Кстати, там хреново. — Я же говорил, — поднял палец вверх Клаус, улыбаясь довольной улыбкой, выражающей полное удовлетворение от подтверждения его слов о том, что в будущем их не ждёт ничего хорошего. Эллисон на него посмотрела так, будто оторвёт ему башку, а Ло стукнула по руке, заставляя опустить её. — Надо было слушать старика, — говорил Пятый голосом человека, разочарованного чем-то совершённым очень давно. — Скачки в пространстве это одно, а в будущем… Как повезёт, — намазав на хлеб масло, он подняв взгляд вверх, наткнувшись взглядом на Клауса. — Симпатично, — задержав взгляд на юбке брата, пробормотал он. Клаус улыбнулся ещё шире, разгладив её на коленях как смутившаяся дамочка.  — Охохо, Danke. — Погоди, но как ты смог вернуться? — Ваня наконец задала вопрос, который интересовал их всех. — В итоге я спроецировал своё сознание на версию меня в подвешенном квантовом состоянии, существующем во всех промежутках времени. — Но… Это практически невозможно. Только если бы ты настроил свою способность на определённую частоту, которую мог уловить только нужный прибор, — Ло впервые подала голос, осмелившись взглянуть на человека, к которому питала подлинное уважение только от прочтения пары глав книги. Тот посмотрел на неё с удивлением, будто только заметив. — Умное предположение. Ты права… — даже не спросив её имени, он продолжил делать сэндвич, накладывая всё больше кусочков маршмеллоу. — Ничерта не понял, — фыркнул Диего, видимо посчитавший, что они просто решили повыпендриваться. — Понял бы, если мозги позволили, — Ло сказала это с Пятым одновременно, удивляясь. Второй раз за день она угадывает мысли этого чокнутого семейства. Ей что, самой пора в дурдом? "Если ты после такого в него не попадёшь, можешь считать, что ты везучая" — И сколько ты там был? — Лютер был доволен, что Второго опустили, это было видно по его лицу. А второй был готов вонзить нож Пемберли в печень, ведь та была слабее Пятого, но сказал всё то же самое. — Сорок пять лет, плюс-минус. — То есть тебе сейчас, — Гулливер на мгновение завис, будто подсчитывая в уме. — Пятьдесят восемь лет? — Нет, мой ментальный возраст равен пятидесяти восьми годам. А физически, видимо, мне снова тринадцать, — сжав готовый сэндвич в руках, Пятый откусил такой кусок, будто уже много-много лет не ел. — Но... Как такое возможно? — Спросила Ваня. — Долорес говорила, что в расчётах ошибка. Все разом повернулись к Ло, удивлённо поднимая брови. — Долорес, ты мне об этом не говорила! — возмущённо защебетал Клаус. У Диего, который был и так на неё зол, лицо и вовсе побагровело. — Так ты знала обо всём?! — Погоди, тебя зовут Долорес? — Пятый вновь обратил на неё внимание. Она лишь уверенно кивнула, предпочитая молчать. — Забавное совпадение. Но нет, говорила не она. — Однако она, — немного обиженно сделав акцент, проговорила Ло, — может сказать, что ты, скорее всего, совершил ошибку, просчитывая значение переменной в начальной отправной точке. Или в точке представления положения дома в пространстве. — Хм…интересное предположение, — с каждым её словом Пятый погладывал на неё с большим уважением, чем раньше — после, он потянул руки к газете, поднимая и смотря на заголовок. — Видимо, я пропустил похороны. — Откуда ты знаешь? — спросил недовольный Диего. — Что тебе непонятно в слове будущее? У него остановилось сердце, да? — Да. — Нет. — Хм, — видя, как номер один и номер два озлобленно переглядываются, Пятый усмехнулся. — Рад, что всё по старому. — Погоди, то есть это всё?! — Ваня вновь заговорила удивлённо, повернув голову в сторону, в которую направился брат — А что мне ещё сказать? — будучи уже на выходе спросил Пятый. — Такова жизнь… *** Она стояла под проливным дождём, ибо розовенький мерзотный зонт Клауса закрывал только его, а с остальными членами семьи она была не так близко знакома. Было вообще удивительно, что её позвали на такое обособленное мероприятие, как похороны. И каким бы хреновым не был описан миллиардер в книге Вани, все его дети сейчас стояли полукругом, и у всех, кроме, конечно же, Диего(он вообще испытывает что-то кроме негатива?) было написано сожаление на лицах. — Что-то случилось? — Миссис Харгривз, которая всегда казалась ей максимально жуткой, сжимала рукоятку зонтика, сладко улыбаясь и с непониманием оглядываясь вокруг. — Папа умер… Помнишь? — спросила Элисон, после смотря через плечо женщины прямо на второго, будто он должен лучше всех знать ответ на заданный вопрос. — С мамой всё в порядке? — Эй, — Диего, которого она обычно привыкла видеть агрессивным, нежно взял женщину под локоть, чуть отодвигая от агрессивно, по его личному мнению, настроенной сестры, — с ней всё в порядке. Ей просто нужно отдохнуть, то есть, подзарядиться. — Он тоже был без зонта, как и Лютер. Итого: их трое мокло под проливным дождём. Будь они в каком-нибудь сопливом рассказе, Ло написала бы, что даже небо оплакивало Харгривза, но это было не так. — Как будешь готов, мой дорогой, — проговорил Пого, обращаясь к Лютеру. Видимо, именно его в семье считали негласным лидером, ведь в следующую секунду прах их отца был высыпан Первым. С секунд десять над двором стояло молчание, а после, Лютер, деликатно кашлянув проговорил.  — Возможно, с ветром было бы лучше. — Кто-нибудь хочет что-то сказать? —прервав неловкое молчание поинтересовался Пого. Получив молчание в ответ, он разочарованно протянул тихое "хорошо", а после продолжил. — Во всех отношениях Сэр Реджинальд Харгривз сделал меня тем, кто я есть сегодня. Только за это я буду у него в вечном долгу. Он был моим хозяином, — на этом моменте шимпанзе запнулся, но быстро собрался, продолжив, — и моим другом, и мне будет очень его не хватать. Он оставляет сложное наследие… — Он был монстром, — подал голос Второй, сжимая руки в кулаки. Клаус засмеялся. Конечно, он на всё это смотрел лишь издалека. Отец был ему полностью безразличен, Пемберли была в этом уверена. — Он был дурным человеком и ещё худшим отцом. Мир будет лучше без него. — Диего! — возмущённо попросила Элисон, дёрнув его за рукав, однако, он вырвал руку. — Моё имя - номер Два, — сказал он громко, распаляясь. — А знаешь почему? Потому что наш отец даже не потрудился дать нам имена, он поручил это маме! Женщина, услышав упоминание о себе, вновь осмотрела всех детей, сладенько, до тошноты улыбаясь: — Кто-нибудь хочет перекусить? — Нет, мам, спасибо, — явно взволнованная перепалкой Ваня неотрывно смотрела на Диего. — М… Хорошо, — разочарованно сказала она, отступив назад. — Знаешь! — вдруг обратился он к Гулливеру, делая шаги вперёд. — Хочешь отдать дань уважения - вперёд. Только вот ты, как мне кажется, должен понимать меня лучше остальных. — Диего, умолкни! — рявкнул Первый, но нет, брат продолжал. — Ведь это тебя он отправил за тысячи миль отсюда, на Луну, настолько сильно он не терпел одного. — Раз толчок в грудь, — Твоего. — два. — Вида! Лютер не выдержал. Заломал Диего руку, явно навязываясь на драку. Клаус засмеялся ещё громче, переглядываясь с таким же довольным от перепалки Пятым. Эллисон, на удивление, посмотрела на Долорес, ища в ней поддержку, в то время, как Лютер и Диего сцепились между собой. Пого, разочарованный таким концертом, устроенным на похоронах его дорогого друга ушёл, желая не расстраивать свои чувства ещё больше. — Прекратите! — Громко крикнула Ваня, и Пемберли готова была поклясться, от её крика сотрясался воздух. — У нас нет на это времени, — уверенно сказал Пятый, поправив свободной рукой пиджак и зашагав в сторону входа в здание. Долорес, вымокшая насквозь, всё ещё стояла на месте, смотря на Первого и Второго, как завороженная. Отрезвил её только скрежет металла, громкий звук, ознаменовавший падение памятника умершему Бэну. — Вот и памятник Бэну полетел, — протянула с презрением Эллисон, идя вслед за Пятым. Долорес взглянула на Клауса, и не без сожаления отметила, что его, всё это действо только забавляет. Апогеем безумства стал нож, брошенный вторым прямо в Лютера. Она больше не могла выдержать такого осквернения памяти человека, которого хоть и знала по слухам, но всё же уважала. Потому, отжав ещё на улице волосы, дабы не доставлять Грейс больших хлопот, она вошла в дом, погружённая в печальные мысли о том, что её семья вряд ли вела бы себя по другому. **** — Уже уезжаешь? — Долорес смотрела на Ваню с огорчением, ведь она была очень приятной женщиной, и нравилась ей больше остальных Харгривзов. — Да… Не стоило напрягаться. Диего был прав, мне здесь не место. — Диего часто несёт полную хрень, так что не стоит надеяться на его правоту, — резонно заметила Долорес, болтая ногами. — Не могу не согласиться с мисс Пемберли, — внезапно появившийся Пого напугал Ло так, что она даже упала с кресла, больно ударяясь бедром, — у которой прошу прощения за то, что напугал. — Ничего, Пого, всё… Ай, твою ма… То есть, всё отлично, не переживайте. Тот лишь насмешливо фыркнул, вновь обращаясь к Ване:  — Вы точно уверены? Это и ваш дом тоже, вы имеете полное право находиться в нём — Я… Я точно уверена, не нужно пытаться удерживать меня. — Хорошо, — хоть Пого был и расстроен, казалось, что такого он ожидал больше всего, — вам вызвать такси? — Спасибо, не нужно, я уже всё сделала. — Хорошо. Если что, обязательно приезжайте. Мы все будем очень рады вас видеть. — Спасибо, Пого. Долорес, — она обернулась к ней, легонько улыбнувшись, — я была очень рада познакомиться. Можем как-нибудь выпить по чашечке кофе… В общем, заходи, если что. Ло, растроганная таким к себе вниманием кивнула, подрываясь на ноги, и не смотря на всё ещё болевшее после падения бедро, подлетела к Ване. С секунду помедлив, она крепко обняла женщину, которая, в свою очередь, крепко обняла её в ответ. Звук колёс, проезжающих по гравию, а после сигнал о том, что приехала машина, которая сейчас же заберёт одну из самых светлых частичек этого огромного, мрачного дома. — Это за мной, я… Пойду, — неуверенно спросила Ваня, указывая рукой на выход. Пого лишь кивнул, проговорив ей в спину: — Удачного пути домой, мисс Ваня. Когда дверь за ней захлопнулась, Пого повернулся к Долорес, сверкнув глазами.  — Мисс Пемберли, можно поговорить с Вами? — О чём? — оживилась она. Разговоры с Пого всегда были очень интересны, и вырывали её из состояния беспробудного уныния. — Я случайно подслушал Ваш с Харгривзами разговор, — начал шимпанзе, присаживаясь на кресло напротив неё, — и услышал от вас любопытные вещи… Вы ведь только девять классов закончили, верно? — Верно, — понимая, к чему он клонит, Долорес предпочла бы как можно быстрее отвести тему в сторону, хотя понимала — Пого всё равно добьётся своего. — Откуда вы знаете такие вещи? Изучали физику? — Он ведь уже знал на это ответ. Как она могла успевать получать кайф и заниматься физикой? Никак, конечно же. — Я… Я просто знаю это. Слышала кода-то, вот и запомнила. — У вас воистину прекрасная память, мисс Пемберли. Скажите мне, в каком числе вы были рождены? — Тридцать первого октября две тысячи второго года. А что? — Да так, ничего. Просто интерес. А сейчас, я думаю, Вам не помешало бы отдохнуть. Вы наверное не привыкли к таким потрясениям, всего-то за два дня. — Ох, спасибо за беспокойство, Пого, — лишь улыбнулась она. *** — Итак, сначала скажите мне, где, мать твою, Клаус?! — Долорес практически орала на Лютера совсем не опасаясь, что он одним своим ударом может снести голову с её плеч. — Мы не знаем. Он уехал куда-то с Диего и обещал вернуться через пару дней, — сказала растерянная от такой агрессии Эллисон, держа в руках чашку чая. — А что, он ничего не сказал тебе? — Вот урод! — пнув кресло, а после зашипев, хватаясь за ногу, Лора уселась в него, говоря про себя проклятие за проклятием. — Видимо не сказал, — констатировал факт Лютер, — и как нам теперь… Работать с этим? —"Это" всё ещё сидит возле тебя, но спасибо что спросил, — ворчливо отозвалась девочка, поглаживая ушибленную ногу так, будто она была самой дорогой частью тела, — Я уже знаю, что буду делать. Нужно найти этого ублюдка и высказать ему всё, что я о нём думаю. — Нет, ты никуда не пойдёшь. Мы так всех детей этого дома растеряем. — В смысле всех? — Пятый тоже куда-то смылся, — фыркнул Лютер, — остались только мы с вами и Пого. Все остальные нас благополучно кинули, — минута тишины была прервана Лорой, улыбнувшейся от своей глупой в такой ситуации мысли. — Хотя, я очень рада, что Диего уехал. Хоть не будет бесить своим общество. — Элис от таких слов прыснула, а после и вовсе в голос засмеялась, а Лютер недоумевающе посмотрел на нее. — Ну что? Не смотри на меня так, хоть он и наш брат, но он мудак, и ты не можешь отрицать этого. — У нас все братья мудаки… Прости, Долорес. —  Можешь и Клауса крыть проклятиями, сколько душе угодно, я тебя с радостью поддержу. Как он мог уехать, без меня, так ещё ничего не сказав?! Чёртов урод! — Охохо, вот это страсти. Девушка Клауса называет его уродом, — захохотала Элис, но её слова тут же были прерваны — Боже упаси меня от роли его девушки. Я скорее его… Напарница, собутыльница, лучшая подруга. В общем, называйте как хотите. — Что-то типа: спортсменка, комсомолка и просто красавица? — Ага, что-то типа того, — кивнула она, поднимая голову. — Слушайте, у меня к вам выгодное предложение. Как насчёт того, чтобы посмотреть что-то? —  У нас… У нас немного другие планы, извини, — Гулливер, хоть и казался грозным, на деле был мягким как зефир, и боялся обидеть абсолютно любого. — Ничего, я и сама с удовольствием что-нибудь посмотрю. А вам, ребятки, удачи, — улыбнувшись, она поднялась на ноги, пытаясь скрыть своё разочарование. Хотя, подозрение, которое после пришло в голову лишь заставило её улыбнуться шире. — И заранее спокойной ночи. *** Она вновь сидела на баре. Время перевалило за три ночи, пижама и настроение просто гнали спать, а упрямство и желание разбудить весь дом злыми криками заставляло оставаться на месте. Она уже вторично осушила стакан с чем-то янтарным явно большой выдержки. Что-что, а бар у мистера Харгривза был отменный, как и вкус в алкоголе. На стол двумя часами ранее она поставила небольшую коробочку, в которой хранила свой любимый, зерновой кофе. Иногда она даже держалась, чтоб не купить наркотики, и тратила деньги именно на него. А всё потому, что чувствовала, до утра на этом пойле она не протянет, и уже через полчаса будет пускать слюни на стол, если хоть чашку кофе не выпьет. Двери открылись примерно в полчетвёртого утра. Долорес, ждавшая такого исхода как манны небесной подорвалась с места, идя в сторону гостиной, но вместо Клауса увидела там… — Пятый? — удивление тут же сменилось благоговейным ужасом. — Господи, ты весь в крови, — прошептала она. Ей хватило ума не орать на весь дом, за что Пять был благодарен — не хватало ещё устроить переполох посреди ночи, чтобы выслушать ещё больше обвинений. — Да, есть такое, — фыркнул он, — в этом доме до сих пор нет кофе, так? — На кухне... — Только и успела сказать Ло, прежде чем изумлённый ответом мальчишка побежал туда. Застала она его уже стоящим над чайником. Он что-то приговаривал себе под нос, но когда она вошла, перестал это делать. — Откуда вы взяли кофе? Кто-то купил? — Это мой. — Хм, у тебя очень хороший вкус. Он наверное дорого стоит. — Что ж, приходиться идти на любые жертвы. Хороший черный кофе на вес золота. — Не могу не согласиться, — кивнул мальчик, всё ещё следя за каждым её движением, анализируя, будто думая, можно ли ей доверять. Она вновь села за барный стул, взяв в руки стакан, и сделала ещё один глоток обжигающего горло пойла. — Клаус куда-то уехал? — Спросил Пятый, выключая электрическую конфорку. Долорес чуть не поперхнулась, хлопая рукой по груди. — С чего… Такие выводы? — Ты бы не стала ждать здесь меня, и в доме относительный порядок, что значит - Клаус здесь с утра не появлялся. — Проницательно. — Просто наблюдение, не более, — поставив чашку возле её стакана, он сел совсем близко, подпирая щёку рукой, — как тебе у нас? — Здорово, уютно… Погоди, у тебя тут… Кровь. И она уже явно твоя. — То есть чужая кровь тебя не смущает? — Нисколько. Прожив сорок пять лет в хрен пойми где, ты мог научиться многому, я точно уверена в этом. Где у вас тут аптечка? — Мне уже обработали рану. — Ага, она по этому кровит? — Возможно, — уклончиво ответил парнишка, не желая говорить о том, что порез был слишком глубоким, чтобы просто так перестать кровить. — Где у вас аптечка? — Спросила девушка, которая уже с минуту безуспешно рылась в ящиках. — Верхняя полка слева. — Спасибо. Ещё с минуту они молчали, пока она аккуратно доставала всё необходимое и расстёгивала ему рукав. Увидев то, что было с его рукой она лишь зашипела, выражая своё отвращение. — Кровь не любишь? — Ага. Есть не самые радужные воспоминания. Тебе её зашить нужно… — Спасибо, сам бы не догадался. — Но в больницу тебе нельзя. Ты зашивать умеешь или мне попробовать? — Знаешь, я не очень доверяю твоему «попробовать», — отозвался он, сжав губы в тонкую полоску, — потому попробую сам. Позволишь? — он посмотрел на стакан с ещё не до конца допитым виски, и она растерянно кивнула, далее наблюдая, как он одним глотком его осушил. — Хм, и в алкоголе неплохой вкус. Клаус наконец научился выбирать себе нормальных друзей. — От меня потребуется какая-нибудь помощь? — Да, пожалуй. Продень в иглу нить и достань перекись, — со вторым она справилась легко, а вот с первым пришлось попотеть — в нетрезвом виде очень сложно вдеть в ушко иглы нить, но она старалась. — Вот, возьми. — Спасибо, — кивнув, он аккуратно вдел иглу в кожу, чуть сморщившись. Вероятнее всего, ему было больно, но показывать он этого не желал. — Мне пытаться отвлечь тебя разговором или лучше под ногами не путаться? — Первое, — сосредоточенный на работе, Пятый ответил не сразу. — Хм… Знаешь, на самом деле, я много о тебе читала. В том плане, что… Глава о тебе в книге Вани моя любимая. Ты описан у неё… Немного по-другому, в отличие от остальных. Не увидь я ваши отношения вживую, подумала бы, что она в тебя влюблена. Мне было так жаль, что ты пропал. Я считала тебя единственным достойным родственником Клауса после Вани. — Хм, забавно, ты ведь и Клауса считаешь достойным, — пропыхтел он, решив сделать себе небольшой перерыв после половины работы, — и уж не знаю, сделать такое сравнение комплиментом твоей истинной проницательности или оскорбиться. — Я бы предпочла первое, но ты с большей вероятностью выберешь второе. Виски? — Пожалуй. Она плеснула чистого янтаря в стакан, наблюдая за тем, как Пятый здоровой рукой сжимает его, выпивая двумя заходами, а после вновь берётся за иглу. — Так вот. Я довольно долго хотела с тобой познакомиться, но никак не могла найти слов. А тут этот разговор, забавно, правда? — Более забавно то, что я явился именно в тот день, как ты прибыла сюда. — Я не могла оставить Клауса одного. Всё ещё в глубине души я надеялась, что ему не плевать на отца, но, видимо, я ошиблась. — Мы все совершаем ошибки, — сделав последний стежок, Пятый обкусил нитку, откладывая иглу в сторону. — Не поможешь? А то у меня со зрением небольшие проблемы. — Да, конечно. А насчёт ошибок… Некоторые, увы, непростительны. — Ты просто слишком юна для того, чтобы понимать, что непростительных ошибок нет. — Возможно ты и прав. Всё забываю, что ты старше меня на много-много лет. — Но это только ментально… К сожалению. Так неуютно в этом теле, — он дёрнулся, и она поспешила извиниться, аккуратнее завязав узелок. — Ты была права. Я допустил ошибку в расчёте начальной отправной, поэтому вернулся в таком вот теле. Смешно, правда? Снова тринадцатилетний. Самый отвратительный возраст. — Ох-хо-хо, мои семнадцать могут с тобой поспорить, — захохотала она, отстраняясь, осматривая свою работу, — готово. — Спасибо, Долорес, — он произнёс её имя как-то… иначе, чем раньше, будто открыв его новое значение. Она лишь кивнула ответ, сказав таким образом "не за что". — Тебе бы поспать, — заметила после она, глянув на часы, — завтра, думаю, у тебя будет весёлый день. — А ты? — Посижу ещё немного. Вдруг у Клауса проснётся совесть? — Ну тогда… Спокойно ночи? — Спокойной ночи, Пятый. И уже в своей комнате Пятый успел поймать себя на мысли, что сам лично притащил бы Клауса за шиворот, дабы он потрудился объяснить, где пропадал. И было бы это совершенно не для Долорес, а только для собственного интереса.