Волчье великодушие

Солнце заходило за горизонт, бросая на стены зданий слабые косые лучи, а часы на руке монотонно тикали, неумолимо отчитывая последние минуты до наступления комендантского часа. Чёрт. Это всё та глупая старуха! Лин… Лиззи, или как её там, вот ведь старая кошёлка! И чем ей именно он приглянулся? Артур пытался как можно быстрее закончить с покупкой каких-то штипсельных винтов, которые внезапно потребовались доктору Фарадей, как вдруг к нему прицепилась эта противная дама и самым мерзким голоском пригласила его на чашечку чая. — С бергамотом, юноша, с самым настоящим бергамотом! У меня самый ароматный и вкусный чай в Веллингтон-Уэллсе, это все в округе знают, — болтала старушка, таща за собой любезно улыбающегося Артура, который в душе костерил эту излишне милую женщину на чём свет стоит. К сожалению, бывший работник газеты то ли был слишком вежлив, то ли просто так и не придумал способа, как бы отклонить столь великодушное предложение, не привлекая ненужного внимания окружающих. Ему оставалось лишь молиться, что сие мероприятие надолго не затянется. Но, к несчастью Артура, чаепитие (к которому, кстати присоединились несколько не менее любезных соседок миссис Лиззи) продлилось практически до самого вечера. С трудом убедив сокрушённо охающих старух, что ему нужно успеть домой до начала комендантского часа, Артур наскоро распрощался с ними и как можно более быстрым шагом устремился к обиталищу надменной учёной. По улицам всё ещё ходили редкие прохожие, среди которых сновали вездесущие патрульные, так что перейти на бег было бы неразумным. Ведь беготня на улицах может расстроить благородных граждан этого благородного городка. Тьфу, ну и глупость! После отказа от Радостина мистер Гастингс всё больше и больше осознавал, насколько же, оказывается, дурацкие у них порядки. Жаль, что другие не понимали этого из-за одурманившего их разум наркотика. Не успел. В то время, как Артур крался в тени домов, чей-то чрезмерно бодрый голос по громкой связи возвестил о наступлении комендансткого часа. А затем наступила ночная тишина, прерываемая лишь мерным постукиванием тяжёлых ботинок по уличной плитке. Констебли. Наверно, в этом городе существовало только две вещи, которые внушали Артуру самый что ни на есть истинный страх: это доктора и констебли. Но если первые в основном орудовали днём, то вторые патрулировали город круглосуточно, точно голодные хищники в поисках своей добычи — отказчиков от Радостина. Да, Артур был вооружён и вполне мог постоять за себя, но он был совершенно бессилен перед двухметровыми блюстителями порядка, ловко размахивающими своими увесистыми дубинками и электрошокерами. С этими безжалостными верзилами, на лицах которых будто бы навсегда застыла зловещая ухмылка их белоснежных масок; с ними скромный офисный клерк уж точно никогда не смел связываться. И ему это удавалось. До этого момента. Он впервые в своей жизни оказался на городских улицах во время комендантского часа. Сердце Артура трепетало от страха, когда он, неподвижно скрываясь в темноте, судорожно пытался придумать новый план действий. Однозначно, визит к Фарадей отменялся. Надо было добраться до ближайшего канализационного люка и там переждать ночь. Но где его найти? Звук множества шагов, раздавшийся с другого конца улицы, отвлёк его от раздумий. Артур обернулся и его накрыло волной леденящего ужаса. Группа полицейских неторопливым шагом шла вдоль дороги, с каждой секундой приближаясь к его укрытию. Пока что они его не видели, но лишь одного луча их налобных фонариков будет достаточно, чтобы изменить его положение. Если они его заметят, то непременно за ним погонятся, а если они за ним погонятся, то точно поймают, а вот если поймают, то… На этой мысли Артур, уже ни о чём не думая, юркнул в ближайший переулок. Переулки в Веллингтон-Уэллсе чаще всего были тупиковыми, перегороженными дощатыми заборами специально для того, чтобы было удобнее загонять и ловить беглецов и преступников. К счастью, на всех домах были пожарные лестницы, с помощью которых можно было легко перебраться на другую сторону переулка. Артура всегда удивляло, почему большинство отказчиков так не поступали и, в конечном итоге, попадали в заботливые руки констеблей и докторов. Паника мешала им ясно думать? Или из-за радостиновой ломки они уже ничего не соображали? Как бы то ни было, Артур никому попадаться не собирался. Окончательно успокоившись, он тихо шёл в темноту этого закоулка, пытаясь вспомнить, на какую улицу он сейчас должен выйти. Однако, завернув за угол, Артур сделал пренеприятное открытие. В нескольких метрах от него стоял одинокий полицейский, который, видимо, осматривал этот закуток на предмет наличия нарушителей комендантского часа. Мозг Артура лихорадочно заработал. Этот монстр в синем мундире в любую секунду мог обернуться и броситься на него. У мистера Гастингса было только два варианта: либо вернуться назад и, скорее всего, нарваться на ту группу патрульных, либо попробовать придушить этого одиночку. И Артур решился… — Прошу прощения, сэр, не могли бы вы объяснить, что вы, собственно, сейчас делаете? — преувеличенно учтивым тоном спросил офицер, словно и не замечая тяжести тела мужчины, примостившегося на его широкой спине. Его огромная ладонь в белой перчатке крепко держала чужое предплечье, которым ему пытались сдавить горло. Несчастный Артур лихорадочно соображал, как ответить на столь каверзный вопрос и что же ему делать дальше, но в голову приходило только одно слово. — Дерьмо… — И в самом деле, ваше нынешнее положение можно довольно-таки чётко охарактеризовать этим не самым благопристойным, но удивительно ёмким словом, — насмешка в голосе констебля уже была откровенной. Они всегда так много разговаривают? Артур отчаянно заёрзал, пытаясь вырваться из его стальной хватки. Завязалась короткая борьба, в результате которой его руки были прижаты к стене над его головой, а сам он оказался лицом к лицу с этим чересчур болтливым служителем закона. Льдисто-голубые пронзительные глаза и жуткая улыбка. Констебль с нескрываемым любопытством изучал пойманного нарушителя с высоты своего роста. Интересно, почему он медлит? Почему не потащит в полицию, к докторам, или куда они там сдают преступников? — Приношу свои искренние извинения, констебль. Может, отпустите меня? Если хотите, я могу дать вам бутылочку хорошего виски в качестве компенсации за принесённые вам неудобства, — предпринял слабую попытку выторговать свою свободу Артур, на что патрульный отрицательно покачал головой. — К вашему глубочайшему сожалению, я не могу этого сделать, сэр. Вы нарушили комендантский час, да и к тому же, судя по всему, давно не принимали свой Радостин. Уж не отказчик ли вы часом? — К несчастью, мой Радостин закончился, и я не успел запастись новым, — жалобно пискнул Артур, даже не надеясь, что эта глупая ложь сработает. — Жаль, жаль, безумно жаль, — сокрушённо вздохнул офицер. — А зачем же вы на меня набросились, как подлый преступник? — Я…я испугался, что вы примете меня за отказчика, хотя я просто пытался добраться до дома, который, к слову, находится далеко отсюда, в Парадном районе. Так уж получилось, что я задержался здесь дольше, чем мне хотелось бы, и из-за этого непреднамеренно нарушил комендантский час… — Артур всё тараторил и тараторил, и его болтовня, как ни странно, возымела свой эффект. Констебль отпустил его руки, но не отодвинулся, продолжая оценивающе разглядывать его с головы до ног. Наконец, что-то мысленно решив, он посмотрел на своего пленника с самой лучезарной из всех возможных улыбок. — Что же, сэр, ваша печальная ситуация не отменяет факта ваших преступлений. Однако, ввиду обстоятельств, которые вынудили вас совершить данные злодеяния, я не думаю, что вы заслуживаете отвечать по всей строгости закона. Я намереваюсь отвести вас в одно, пусть и не самое благопристойное, но достаточно безопасное место, где вы сможете приобрести Радостин и дождаться утра, чтобы наконец-то добраться до своего дома. О, и не беспокойтесь, сэр, я прослежу за тем, чтобы с вами там ничего плохого не произошло. В данном заведении царствуют…весьма специфические порядки. — Что… Куда… Премного благодарю вас за ваше великодушие, констебль, но, наверно, это будет излишним и… — его слабое сопротивление тут же прервали, бесцеремонно закинув на плечо. — И всё же, я настаиваю, сэр. К слову, раз уж нам придётся провести какое-то время в компании друг друга, не хотели бы вы сообщить мне своё имя? — Артур… Артур Гастингс, — совсем упавшим голосом промямлил бедняга, мысленно прощаясь с жизнью. — Приятно познакомиться, мистер Гастингс. Джек Констебль, к вашим услугам! — весело ответил полицейский, бодрым шагом выходя из переулка.