Hollywood Undead — Undead Kanye West — Flashing Lights Halsey — Eyes Closed Michael Kiwanuka — Cold Little Heart Roxette — The Look Isak Danielson — Playing Love Filter — Happy Together X-Ray Dog — Final Hour
Выстрелы раздавались все больше и чаще, будто внизу в банкетном зале началась перестрелка. Даже здесь были слышны крики паники и звуки разбивающегося стекла. Чем ближе к лестнице шли Чимин и Чонгук, тем громче раздавались шаги людей внизу, выбегающих на улицу. Казалось, что там происходит настоящий хаос. По каким причинам это началось — неизвестно, впрочем, это было не так важно. Не нужно особых причин, чтобы вступить в перестрелку ублюдкам вроде Гарсиа. Пак надевает пиджак на ходу и достает оружие из-за пояса брюк. — Приготовься стрелять, если потребуется, — говорит он, оборачиваясь, и пропускает парня вперед. — Тебе нужно уйти незаметно, возможно, все это из-за тебя началось. Коп коротко кивает, а затем останавливается, глядя на него большими глазами. — Стоп, что? — спрашивает парень. — Люди, заходившие в библиотеку, скорее всего, обыскивали здание. Если они узнали, что ты не из клана Кадзу, — качает головой Чимин. — Просто молись, чтобы тот лысый, за которым ты следил, не обратил на тебя внимания. — Чем он так опасен? — Тем, что в нем нет ничего святого. — Неужели есть кто-то хуже Гарсиа, который продает невинных детей неизвестно для каких целей? — спрашивает Чон. — Есть. Те, кто покупает их, — отвечает Чимин, проходя мимо него. Внизу раздается пронзительный женский крик, и они на несколько секунд замирают. — Господи, да что там происходит? — спрашивает Чонгук. — Ничего хорошего, — отвечает Пак, оглядываясь по сторонам. — Нужно вызвать подкрепление, там же и невинные люди. — Сюда никто не приедет, — говорит парень, выглядывая за дверь на парадную лестницу. — Что? Почему? — удивляется Чон. — А ты как думаешь? — спрашивает он, усмехаясь. Пак аккуратно берет его за локоть и ускоряет шаг, двигаясь к пожарной лестнице в конце коридора. — Это место постоянных сборов для различных отморозков. Ты думаешь, это редкое явление, когда их встречи заканчиваются кровопролитием? Только ни одна из них не была прикрыта, и никто не несет за это ответственность. — Подожди, ты хочешь сказать, что ФБР это покрывает? — Хочу сказать, что у них есть связи, чтобы заставить их закрыть глаза на все это. — Какие? — Понятия не имею. Но явно достаточно высокие. Выше тебя и твоих боссов. — Охренеть, — шепчет коп. Чимин резко останавливается. Он напрягает слух и слышит знакомые голоса и шаги на лестнице. — Что? — спрашивает Чон, глядя на него. — Тихо. Подыграй мне, если что, — отвечает парень. Коп вздрагивает, когда Бруно открывает пожарную дверь с ноги, и она громко бьется об стену. В коридор выходят еще четыре человека кроме него, держа оружие в руках, и видят их, застывших в центре коридора. Пак крепко держит копа за локоть и чувствует, что хорошо эта встреча не закончится. — Вот ты где, — говорит Бруно, не совсем ясно к кому обращаясь. — А тебя все и ищут. — В чем дело? — спрашивает Чимин. — Его просили привести для разговора. — Что-то не так? — удивляется Пак. — Я с ним поговорил, вроде ничего подозрительного. — Он не из клана Кадзу, мы пробили, — отвечает он. — А кто он? — Пусть сам ответит. Именно это нас и интересует, — говорит мужчина, выгибая бровь. — Кто ты? — Я Иори Кадзу, — отвечает Чонгук, не дрогнув. — Чушь, — говорит Бруно, наставляя на него оружие. — Мы узнали, что у него действительно был племянник. Не самый близкий, но достаточно любимый, о котором он заботился. Парень действительно планирует взять его бизнес в свои руки. Все, как ты рассказывал. Только вот настоящий Иори Кадзу сейчас находится в Сингапуре и покупает новую партию наркоты. Поэтому я еще раз спрашиваю, кто ты? — Я уже ответил, — отвечает коп, глядя на него. — Ты что-то узнал еще? — спрашивает Пак, аккуратно выпытывая, сколько им известно о парне. — Он шпионил здесь. Крутился рядом с очень важными людьми, — отвечает он, прищуриваясь. — Что вынюхивал? За кем ты следил? Чонгук молча смотрит на него, думая, что говорить. — Я с ним разберусь, — вдруг говорит Чимин, приставляя пистолет к затылку копа. — Нет, приказ привести его лично к боссу. Пак крепче сжимает руку парня и смотрит на всех охранников по очереди. Черт, они знают, но хотя бы им неизвестно, что он федерал. Нужно что-то делать и как-то вывести Чонгука отсюда как можно скорее. — Я отведу его куда нужно. Идите. Внизу проблемы, если ты не заметил, — отвечает Чимин грозным тоном. — При всем уважении, нет. Отдай его, — говорит Бруно, начиная что-то подозревать. — Ты мне не доверяешь? — спрашивает Пак. — Я должен выполнить приказ, иначе получу наказание. — Я же сказал, что помогу тебе, — говорит он и ведет копа дальше по коридору. — Подожди, — говорит мужчина и переводит оружие на затылок Чимина, — здание обыскивали около двадцати минут назад, где все это время был ты? Мы не обнаружили его, но и тебя не было в зале все это время. А сейчас по интересному совпадению ты появляешься вместе с ним. Пак останавливается, как будто чувствуя мишень на своей голове, и несколько секунд думает, что же делать. Чонгуку нужно валить отсюда. Если его заберут, то сначала будут пытать, а затем прикончат. Кроме него ему никто не будет помогать здесь. Бруно что-то заподозрил, а если он доложит боссу об этом, то и у него будут серьезные проблемы. Все люди «smeraldo» заняты поисками федерала, и если сейчас не сделать решительный шаг, то это плохо закончится для них обоих. А значит, у него всего один выход. Жаль, Бруно хороший парень, но сейчас он помеха. — Чимин, — шепчет едва слышно Чонгук, чувствуя неладное за их спинами. — Отвечай, где ты был? — спрашивает угрожающе Бруно. — Как же ты не вовремя, — шепчет Пак и смотрит на копа. — Пригнись, — говорит он и резко разворачивается, приседая. Он сразу же стреляет во всех охранников, и они падают на пол один за другим, не успев даже среагировать на это. Чимин тяжело вздыхает и смотрит на Чонгука, который медленно поднимается. Тот ошарашенно осматривает трупы и поднимает испуганный взгляд на парня. — Чимин… — Даже не думай читать мне морали, — предупреждает Пак, качая головой. — Я спас твою задницу. Они бы не оставили тебя в покое. — Я хотел сказать спасибо. Чимин недоуменно сводит брови. Ого, а это большой скачок от «ты убил двоих людей» и до «я хотел сказать спасибо за это». Похоже, Чонгук значительно спокойнее стал воспринимать все это дерьмо и его работу в том числе, хоть и не знает всей правды до конца. Он обводит его взглядом и коротко кивает, а затем снова слышит нескольких пар ног на лестнице. Парень резко разворачивается, подгоняя копа. — Уходим, тебе нужно выбираться отсюда, — говорит он, и они бегут к парадной лестнице. За их спинами слышна открывающаяся дверь, и Чимин проталкивает его вперед, а сам останавливается у входа, стреляя в людей «smeraldo». Нельзя, чтобы кто-то из них выжил и рассказал боссу, что он помогал федералу скрыться. Чонгук замедляется, останавливаясь у лестничного пролета, и смотрит на него. — Уходи, быстро! Я иду следом! — кричит Пак. Парень продолжает стрелять и убивает всех, кто их преследует, а Чон так и стоит у лестницы. Он не сводит глаз с него и ловит себя на мысли, что восхищается его решимостью и силой, его это больше не пугает, как в прошлый раз. Затем он слышит шорох внизу и бежит вниз на звук. Он стреляет в нескольких мужчин, и они падают. Когда он оказывается на первом этаже, то сразу выглядывает за дверь в большой зал, где был прием. Там все заполнено вооруженными людьми из охраны, кто-то из гостей убегает, многие лежат на полу в крови и еще слышны редкие выстрелы. Кажется, все стихает. Чонгук пытается рассмотреть человека, с которым говорил Гарсиа, но охрана опять закрывает его, и он видит лишь его лысый затылок. Черт возьми. Он напрягает слух и слышит обрывок его разговора с Гарсиа, а затем Карло быстро уходит, пожав ему руку. Через пару секунд Чимин догоняет его, становится рядом и перезаряжает пистолет. — Что там? — спрашивает он. — Кажется, все почти закончилось. — Не думаю. Они все еще ищут тебя, — говорит Пак, тоже выглядывая за дверь. Он видит босса, который отчитывает кого-то из охраны, яростно размахивая руками. Так раздражен и недоволен, еще бы, кажется, этот ублюдок понял, что за ним наблюдали. Но не знает, кто именно, а эта мразь не любит чего-то не знать. Он оттаскивает копа от двери, прислушиваясь к каждому звуку, а тот послушно следует за ним, держа пистолет в руке. Чонгук вдруг замечает шевеление на лестнице и видит, как тот, кого он ранил минуту назад, с трудом спускается и поднимает пистолет, целясь прямо в затылок Пака. Не думая и секунды, он быстро стреляет в этого урода, и Чимин резко поворачивается, недоуменно хмурясь. — Он целился в тебя, — произносит Чон, будто оправдываясь. — Опасный ты тип, Джей Кей. А еще меня осуждал, — усмехается он. — Мог бы просто сказать спасибо. — Не дождешься. Чонгук качает головой, закатывая глаза. — Нужно их как-то отвлечь, чтобы ты вышел отсюда, — говорит Пак. — Там сейчас полно людей, которые только и ждут твоего появления. — Но чем их отвлечь? — спрашивает Чон. — Есть одна идея, у тебя будет около двух минут. Успеешь добежать до парковки и скрыться, — отвечает он, доставая телефон. — Сиди здесь. Когда свет погаснет, беги через зал в левое крыло, там будет всего одна дверь, которая выведет тебя сразу на уличную парковку с обратной стороны здания. — А ты? — спрашивает Чонгук. — А я должен вернуться. Уведу их, — отвечает парень. Он набирает единственный номер, обладатель которого сейчас может ему помочь. Раздаются долгие гудки, и потом он слышит знакомый бодрый голос: — Чего тебе, старик? — Нужна твоя помощь, немедленно, — отвечает Чимин, глядя на копа. — Так, что случилось? — спрашивает Тэ. — Нет времени объяснять, все позже. Выруби свет в «Миллениуме» прямо сейчас. — Полностью обесточить? — Да, полностью, — отвечает Пак, слыша, как друг щелкает клавишами ноутбука. — Готовность шестьдесят секунд. Чимин сбрасывает вызов и глубоко вздыхает. Он смотрит на Чонгука и видит, что, несмотря на всю ситуацию, он держится смело и решительно. Его лицо сосредоточено и напряжено, но даже если ему страшно, этого совсем не видно. Он подходит к нему ближе, притягивает к себе за рубашку и неожиданно целует. Коп недоуменно хлопает большими глазами, удивляясь этому поступку, но затем отвечает. Поцелуй хоть и получается мягким, но какой-то он отчаянный. Будто Пак с ним прощается, и это совсем ему не нравится. Он будто безмолвно просит его о чем-то или хочет что-то сказать. Парень так же медленно отрывается от его губ и прислоняется своим лбом к чужому, тяжело вздыхая, и закрывает глаза. — Уходи отсюда и молись, чтобы они тебя не отследили, иначе это наша последняя встреча, — говорит он. — Хорошо, — отвечает Чонгук. — Я не могу последовать за тобой, поэтому доберись домой без происшествий, Джей Кей, — шепчет Пак. — Тебе же наплевать, что будет со мной, — отвечает коп и легко улыбается. — Совершенно наплевать, — отвечает Чимин. Он вкладывает в его ладонь ключи от машины и идет к двери. — Возьми мою тачку, оставишь ее у моего дома. Ее они не будут отслеживать. Остальные они явно сейчас будут проверять на подземной парковке. А затем он быстро выходит за дверь, оставляя после себя холод и какую-то недосказанность. Пак направляется к боссу, делая вид, что он тоже искал парня, которого искали все люди «smeraldo». Он врет, что Бруно видел его на нулевом этаже у машин, и уводит туда их всех, оглядываясь на дверь. Чонгук, прислонившись спиной к стене, ждет, когда можно будет бежать отсюда. Несмотря на то, что его операция фактически провалена и закончена перестрелкой, кое-что ему удалось узнать. Время и место проведения новой встречи Гарсиа и того мерзкого типа, а значит, у них есть шанс поймать хотя бы одного из них. Свет резко вырубается, и коп быстро выходит за дверь в зал, бесшумно двигаясь в левое крыло. Он выбегает на улицу и оглядывается по сторонам. Черный «BMW» одиноко стоит у здания, и Чон бежит к нему, когда автомобиль отзывается миганием фар после нажатия брелока. Парень быстро заводит машину, глядя на здание, погруженное в темноту, и срывается с места. Он уезжает, оставшись незамеченным. Только остановившись у дома Чимина, он облегченно выдыхает, откидываясь на сиденье. Чонгук долго сидит в салоне, почему-то не решаясь идти к себе в квартиру. Сегодня был такой сложный вечер, настоящие эмоциональные горки. Его сердце неспокойно бьется из-за парня, который остался там наедине с кончеными ублюдками, на которых он работает. Неизвестно, чем для него закончится этот день, ведь он рисковал собой и вытащил его из передряги. Снова.***
Конец рабочего дня был безнадежно испорчен тем, что сначала Чон Хосок получил от Кирнана за проваленную операцию, а затем и Чонгука ждала та же участь, но уже от самого Хосока. Он уже около двадцати минут слушал крики руководителя, который не давал ему вставить ни слова. — Больше никаких операций, ясно тебе?! — кричит разгневанный босс, тыча в него пальцем. — Никаких операций! Я не позволю тебе снова рисковать своей задницей в одиночку! Тебя чуть не убили там, и ты даже не дал сигнал нам! — Прости, — отвечает Чонгук, виновато опустив голову. — В одиночку ты больше никуда не пойдешь! Я повешу на тебя несколько маячков в следующий раз и, если потребуется, пойду с тобой лично! Это же надо, твою мать, раскрыть легенду! А что бы было, если бы они узнали, что ты еще и агент?! Ты хоть понимаешь, какому риску подверг себя?! — Понимаю. — Ни черта ты не понимаешь! Если тебя раскрыли, значит, ты действовал слишком рискованно и неосторожно! — кричит он. Чонгук не может сдержать легкой улыбки, вспоминая похожие слова от Чимина, и делает вид, что кашляет, чтобы скрыть это. — Кирнан сейчас орал как ненормальный. Похоже, он получил от кого-то сверху очень сильно. Он хотел отстранить тебя. Но ты же не успокоишься уже, начнешь писать жалобы, чтобы тебя вернули, — говорит Хосок, тяжело вздыхая. — Могу я сказать? — спрашивает Чон. — Что еще? — спрашивает мужчина, садясь в свое кресло. — Я прошу прощения у тебя за то, что испортил операцию. Это действительно была моя ошибка. Я бы мог сработать гораздо лучше и узнать больше информации, но я отвлекся и действительно чуть не попался. Мне чудом удалось унести ноги, но это все было не зря. — Ты что-то все же узнал? — Мне, к сожалению, не удалось узнать личность компаньона Гарсиа. Его охрана защищает его, будто он — достояние страны. Сразу же охрана окружает стеной, я его практически даже не рассмотрел и имени его никто не знает, его просто называют «босс». — Так, но? — Но я узнал место и время проведения их новой встречи. Возможно, именно там пройдет передача детей. Это наш шанс взять Гарсиа. — Это неплохо. Хороший результат, почему ты не сказал мне об этом перед походом к Кирнану? Я бы сказал ему, и он бы не орал так из-за нашего провала. — У меня есть информация, которая может тебе не понравиться, — тихо говорит парень, подходя ближе. — О чем? — Вчера я узнал кое-что от одного человека. В «Миллениум» часто проходят такие мероприятия, приемы, вечера и прочее, где собираются настоящие отморозки. И эти вечера часто заканчиваются перестрелками, но что интересно: копы не выезжают туда. Понимаешь, к чему я клоню? — спрашивает Чонгук. — Подожди, ты же не хочешь сказать… — Да. Есть информация, что кто-то из руководства ФБР прикрывает всю эту деятельность, и если Кирнан очень сильно получил за вчерашнее, то кто знает, — пожимает плечами коп, — вдруг он получил от тех, кто как раз и покрывает это? Вчерашний вечер мог загреметь в отчеты ФБР, а это явно не понравилось ребятам, которые все это устроили. — Откуда у тебя вообще эта информация? — удивляется руководитель. — От проверенного источника. — Ты ему доверяешь? Чонгук уверенно кивает. — И ты хочешь, чтобы мы не раскрывали подробности по делу, пока не разберемся со всем этим? — спрашивает Хосок. — Если это возможно. Пусть все будет между нами, — говорит парень. — Ладно, — глубоко вздыхает мужчина, глядя на него. — Продолжаем работу. Я не буду передавать эту информацию выше пока что, узнаем, что за встреча там у них, а потом посмотрим. — Спасибо, босс. — Иди отсюда с моих глаз. У нас сегодня был тяжелый день. Отдохни и выспись, после вчерашнего вечера тебе это нужно, — говорит Хосок. Чонгук уходит с работы в паршивом настроении и совершенно озадаченный, что не уверен, принесет ли какой-то результат эта слежка за Гарсиа. Он толком не знает, для чего их очередная встреча, потому что ему не удалось многое услышать, но это лучше, чем совсем ничего. Нужно дожимать Карло до конца и наконец-то арестовать. Парень выходит из парадной двери, спускаясь по лестнице, и поворачивает на служебную парковку. У своей машины он замечает черный мотоцикл и знакомую фигуру в рваных джинсах, кожаной куртке и мощных ботинках. Чимин стоит, опираясь на байк, и пускает густой дым носом. Он поворачивается и замечает копа, а на его лице сразу же появляется очаровательная улыбка. Господи, ну и как можно не влюбляться в него, когда он так улыбается? Чонгук улыбается в ответ уголком губ, направляясь к нему, а в душе у него все переворачивается от радости. Пак в порядке, никаких новых побоев и все, кажется, обошлось для него без последствий. Он переживал об этом. В прошлый раз Чимин помог ему, и его избили так, что он пропал на две недели. Коп шумно вздыхает, когда парень зачесывает свои черные волосы назад, и отводит глаза. Эта его привычка просто невероятно сексуальна. Чертов засранец, знает насколько он привлекательный и пользуется этим. — Господин офицер, разве законно быть таким горячим в этой полицейской форме? — спрашивает Пак, игриво проводя языком по губам. — Вполне, — отвечает Чонгук с самодовольной улыбкой, подходя ближе. — Черт, руководству ФБР определенно стоит пересмотреть некоторые вещи в своей деятельности. Теперь у меня появилась грязная фантазия насчет этой симпатичной формы на твоем идеальном теле, — смеется Чимин. — И какая же? — спрашивает он, останавливаясь рядом с ним. — Например, трахнуть тебя в ней на твоем рабочем столе в твоем же кабинете в этом федеральном бюро расследований. — Извращенец, — смеется Чон и морщит нос. — Еще скажи, что тебя не заводит эта мысль. Никогда не поверю, — говорит Чимин, беря парня за запястье, и тянет к себе. Тот послушно становится между его разведенных ног и рассматривает его лицо. И правда, он цел и невредим. Пак мягко целует его в губы и улыбается. — Привет, — шепчет он. — Привет, — отвечает Чонгук. — Рад, что ты добрался вчера живым домой. — А я рад видеть, что ты не похож на боксерскую грушу, — отвечает коп. — Как день? — Паршиво, — вздыхает Чон и разминает уставшую шею. — Получил от руководства за проваленную операцию. — Хреново, — отвечает Пак, морщась. — Я это переживу. На босса кто-то наорал сверху, Кирнан наорал на Хосока, а тот на меня. Все по классике. — Мне почти жаль, что тебе влетело. Так что, наверное, я должен извиниться, ведь к этому причастен. — Самое худшее извинение, которое я только слышал, — смеется Чон. — Я обычно этого совсем не делаю. — Тебе ведь не жаль на самом деле. — Нет, — отвечает Пак. — Тогда просто заткнись, — говорит Чонгук. Он делает шаг вперед и обнимает его за плечи, запуская пальцы в его волосы. Закрыв глаза, парень глубоко вздыхает и чувствует снова аромат горького шоколада, смешанный с сигаретным дымом. Странно, но, несмотря на паршивый день, именно сейчас он ощущает себя лучше благодаря этому запаху и теплу этого тела. Наверное, ему было необходимо увидеть этого наглеца, чтобы успокоиться и понять, что с ним все хорошо. Ведь он не выходил на связь со вчерашнего дня, а Чон всю ночь не мог уснуть из-за мыслей и того поцелуя перед тем, как парень убежал. Он был таким необычным, будто он с ним хотел попрощаться. — Ты расстроен, — вдруг говорит Чимин, замечая его хмурое настроение и то, как он тяжело вздыхает. — Просто устал. Не мог уснуть ночью и день сегодня был сложный, — отвечает коп. — В моих планах не было тусить с тобой сегодня, но если ты хочешь, могу отвлечь от проблем и взять тебя с собой, — говорит Пак. — Не было в планах тусить со мной? — спрашивает Чон, глядя на него с подозрением. — Что ты тогда здесь делаешь? — Отстань, — бросает Чимин, качая головой. — Нет, поясни. Давай, расскажи мне, по каким причинам ты тогда стоишь здесь, раз не хотел со мной видеться? — спрашивает он с вызовом. — Рассчитывал на быстрый секс на парковке, — отвечает парень, улыбаясь. — Хм, — протягивает Чонгук с улыбкой. — Допустим. — Так что? Мне тебя отвлечь? — спрашивает снова Чимин. — Если это быстрый секс на парковке, то нет, — говорит Чон, обнимая его одной рукой за шею. — Нет, кое-что другое, — смеется парень. — Даже не знаю. Я так устал. Да и мы вроде бы не договаривались проводить личное время вместе. Знаешь ли, люди, которые просто спят вместе, не обязаны этого делать, — шутливо говорит Чон. — Ты меня что, дразнишь? — Нет. Да. Возможно. — Ты же знаешь, что у тебя все равно нет выбора? — спрашивает Чимин. — Кто сказал эту глупость? — выгибает бровь Чонгук и идет к своей машине. Пак делает несколько шагов за ним, хватает его за шею сзади и разворачивает, притягивая к себе для поцелуя. Чон шумно вздыхает и улыбается в его губы. Все же что-то чувствует к нему, иначе бы мог просто отпустить. Возможно, он просто витает в облаках, ну и пусть, ведь ему это нравится. Властная и сильная ладонь сжимает его шею, а чувственные и нежные губы целуют его так, будто он действительно скучал по нему. Такой необычный контраст между грубостью и нежностью. В этом весь Чимин — одна противоречивость. — У тебя нет выбора, — шепчет Пак ему на ухо. — Ты едешь со мной. А затем он садится на мотоцикл. — Может, нам стоит держать дистанцию, раз мне нельзя в тебя влюбляться? — спрашивает коп, продолжая его дразнить. Чимин продвигается вперед, освобождая место за собой. — Так сойдет? — спрашивает он. Чонгук звонко смеется, глядя на него, а потом садится за его спиной. Он крепко обнимает его за талию, и Пак довольно ухмыляется. — Только завези меня домой сначала. Мне нужно снять форму. — Могу помочь тебе это сделать. — Не надейся, — смеется Чон, и мотоцикл медленно выезжает с парковки. После того как они заехали домой к парню, и он переоделся, они выехали на трассу, ведущую в пригород. Вечерняя дорога была прекрасной. Красивые огни города оставались вдалеке, а теплый ветер сопровождал их весь путь, лаская кожу. Дорога была совершенно пустой и прямой, поэтому Чимин позволял себе нажать на газ, и Чонгук наслаждается поездкой, слушая шум ветра, а от ощущения рева мотора под ногами по его телу пробегали мурашки. Он, улыбаясь, прижимался к теплому телу водителя и чувствовал себя так комфортно и спокойно. Он понятия не имел, куда его везет Пак, но полностью доверял ему. Наверняка это будет что-то интересное или неожиданное. После встречи, назначенной в католическом соборе, он уже ничему не удивится. И вот спустя полчаса они приезжают в какой-то тихий район далеко от города с милыми частными домами и останавливаются у одноэтажного здания, которое даже не освещено и выглядит заброшенным. Чимин глушит мотор и оборачивается на парня. — Приехали, красавчик, — говорит он с улыбкой. — И где мы? — спрашивает коп. — Добро пожаловать в «одноэтажную Америку», Джей Кей, — говорит Чимин, слезая с мотоцикла. — Это Монтклер. — Джерси? И зачем мы здесь? — Сейчас узнаешь, — говорит парень и идет к зданию. — Подожди немного здесь. — Как будто у меня есть выбор, — смеется Чонгук. Пак заходит в здание, и через некоторое время оно резко освещается, и из него начинает тихо играть музыка. На окнах мигают маленькие, круглые фонарики, внутри тоже видно освещение за большой стеклянной дверью, а на фасаде здания загорается вывеска. Черт возьми, это кинотеатр. Ретро-вывеска с расписанием датируется еще 80-м годом. Значит, в последний раз это место принимало зрителей очень давно. Чимин выходит через дверь и приглашает его войти мягким жестом. — Я, конечно, понимаю, что ты очень необычный парень. Но скажи, ты все время будешь таскать меня по странным местам? — спрашивает Чон, подходя к нему по лужайке. Пак смеется, склоняя голову на бок, и придерживает дверь для него. — Есть прелесть в таких местах, ты так не думаешь? — спрашивает он. — Например? — спрашивает коп, останавливаясь рядом с ним. — Уединение, Джей Кей, — тихо говорит он на ухо ему, кладя ладони на его плечи и становясь за его спиной. Чимин заводит его в фойе старого кинотеатра, и Чонгук осматривается. Мягкий свет освещает старые игровые автоматы, кожаные диванчики у стены и кассу с постерами на стенах. В дальнем углу есть старая кафешка со сладостями и попкорном. Тихо играет какая-то старая песня из хрипящих колонок. Черт, здесь просто потрясающе. Будто за одну секунду окунаешься в прошлое. Снаружи это место выглядит совершенно заброшенным, а внутри такое ощущение, будто за ним ухаживают, но оно просто замерло в прошлом. Нет пыли или грязи, никакого хлама, просто пустота без посетителей и работников. Здесь витает аромат содовой, и даже автомат с попкорном рабочий, который Пак включает. — Нравится? — спрашивает он. — Просто с ума сойти, — говорит Чон, вертя головой по сторонам. — Атмосферно, да? Когда я впервые здесь оказался, то не мог оторваться от тех игровых автоматов. — Почему здесь так… — Пусто? — перебивает его парень. — Да. Будто время замерло внутри, а снаружи все выглядит заброшенным. Словно кусочек прошлого в современном мире, — говорит коп. — В 80-е это было самое популярное место у молодежи, но спустя много лет построили новый и современный кинотеатр. Лет пятнадцать назад здание хотели снести, но администрация города не разрешила. Они решили оставить его как память. С тех пор люди иногда приходят сюда именно за тем, чтобы вспомнить о тех днях, когда бегали сюда на премьеры фильмов, которые сейчас уже считаются ретро, и ходили сюда на свидания, — отвечает Чимин, набирая попкорн в бумажные пакеты. — Так у нас что, свидание? — спрашивает Чонгук, опираясь на лакированную поверхность столешницы локтями, и улыбается. Пак нагло усмехается и поворачивается к нему, ставя перед ним попкорн. — А это разве похоже на свидание? Я же привез тебя в заброшенный кинотеатр. Так себе романтика, — спрашивает он, выгибая бровь. — Ну, — протягивает Чон, жуя лакомство, — это похоже на свидание в твоем стиле. Странное и непредсказуемое, как и ты сам. В совершенно неожиданном месте, но очень оригинальном. — Нет, это не свидание, Джей Кей. Я просто люблю смотреть старое кино в одиночестве, поэтому мне нравится это место, — холодно отвечает парень и идет в зал. Чонгук провожает его шикарную задницу долгим взглядом и довольно улыбается. — Ну да, и поэтому взял меня с собой, — тихо говорит он и идет за ним. Небольшой зал тоже выглядит ухоженным. Здесь немного пахнет пылью, но красные кресла чистые, штукатурка на стенах практически целая, а на потолке горит большая хрустальная люстра. За этим местом действительно хорошо присматривают. Пак занимает место в центре зала и хлопает ладонью по сиденью рядом, подзывая его. — И что же мы сегодня смотрим? — спрашивает коп, садясь рядом с ним. — «Девять с половиной недель» по расписанию, — отвечает Чимин. — Да ладно? — удивляется Чон и смеется. — Да, — кивает парень. — Ты что, специально его выбрал? — продолжает смеяться он. — Не понимаю, о чем ты, — смеется Пак в ответ. — Ну да, — говорит Чонгук, прищуриваясь. — Поясни. — Это параллель. — Какая же? — продолжает изображать непонимание парень. — Главная героиня, которая всегда была уравновешенной и правильной, безумно влюбляется в изощренного соблазнителя, который играет с ней в любовную игру. Она ради него отказывается от своих жизненных принципов и следует зову сердца. Он часто манипулирует ей, получая то, что хочет, и порой злоупотребляет своей властью над ней, зная, что она не сможет ему противостоять. Их любовь так трагична, хотя скорее, это даже была не любовь, а эмоциональная зависимость. Ничего не напоминает? — нагло приподнимает бровь коп, глядя на него. Чимин ухмыляется, понимая, к чему он клонит. Это похоже на них, конечно, у них не любовь, но такое же неожиданное знакомство, стремительное развитие отношений, и они совсем нестабильные, хотя и очень страстные. — Вот тебе спойлер — это все было ложью, — говорит Чонгук. — Думаешь, он ее не любил? — спрашивает Пак. — Он ведь даже ни разу не сказал ей об этом, а лишь манипулировал и использовал ее для удовлетворения своих сексуальных желаний. Он разрушал ее. — «Вечной любви не бывает. Бывает удачное сочетание привычек. Бывает хорошо в кровати. Бывает чувство уюта от того, что ты не одна. Бывает надежность. Вот, собственно, и все, чего вполне достаточно для счастья», — цитирует фразу из фильма парень. — Может, и она не любила его? А просто слепо верила в то, чему никогда не суждено было осуществиться? Он же ничего ей не обещал. — Вау, а ты, похоже, часто его смотришь, — говорит Чон, глядя на него. — Ну, здесь выбор небольшой. Я пересмотрел все уже несколько раз. Боевики или мелодрамы. Первого мне и в жизни хватает. Тошнит уже, — говорит Пак с улыбкой, и закидывает ноги на сиденье перед собой. — Черт возьми, ты и «Девять с половиной недель», — говорит Чонгук, качая головой. — Что тебя смущает? — Не думал, что ты смотришь такие фильмы. — Не выделывайся, а то буду смотреть без тебя. Свет в зале гаснет, и на экране начинается показ фильма. Чимин оборачивается и улыбается какому-то пожилому мужчине, уходящему из зала. — Ты прелесть, Джек, — кричит он, и Чонгук недоуменно смотрит на него. — Смотритель за кинотеатром. За небольшое вознаграждение он открывает его для меня время от времени, — поясняет парень. — Знаешь, ты поразительный. И я не понимаю в хорошем или в плохом смысле этого слова, — говорит Чон, улыбаясь, и рассматривает его профиль. Он действительно поразительный. Такой странный и необычный. Мрачный и загадочный, сложный и многогранный, опасный, но при этом есть в нем что-то милое. Где-то очень глубоко, за толстым слоем безразличия и хладнокровия, но есть. В нем иногда проскальзывает какая-то детская непосредственность, ноты какой-то нежности и заботы. Он не признает этого, но они есть. Что же еще скрывается за всеми этими масками и откровенной ненавистью ко всему живому? Черт его знает, но у этого человека определенно длинная и насыщенная история жизни, которую, возможно, он и никогда не узнает до конца. — Смотри на экран, Джей Кей, — говорит Чимин, жуя попкорн. — Может, мне больше нравится смотреть на тебя, — отвечает Чонгук, отворачиваясь. Уголки губ Пака приподнимаются в улыбке, а в его груди что-то мягко шевелится. Приятно проводить с ним время, просто говорить или даже молчать. С ним уютно. Наверное, он первый человек, с которым ему комфортно делить свое одиночество, к которому он так привык. Необычно смотреть кино здесь с кем-то еще, это всегда было только его местом, но почему-то ему захотелось привести этого парня сюда. Он прав, сюжет этого фильма чем-то напоминает их взаимоотношения, и финал у них будет такой же печальный. Но Чимин об этом не думал, когда выбирал его, это произошло случайно. Чонгук внимательно смотрит на экран, а Пак все время бросает на него взгляд. Ему нравится наблюдать за сменой эмоций на его лице. Он сопереживает героям и пытается найти логику в их действиях. Он анализирует их поступки и слова. Ему становится неловко, когда происходят откровенные сцены, и он смущенно опускает глаза, а затем все же смотрит снова, потому что интерес гораздо сильнее. То же самое происходит и между ними. Чимин его смущает и искушает. Он его в чем-то даже боится, но в то же время парень сам тянется к нему, заранее зная, что рассчитывать не на что. — Почему ты ездишь в кино сюда? Что тебе здесь так нравится? — спрашивает вдруг Чон, глядя на экран. — Среди большого количества небоскребов и городского шума мне трудно. Точнее, мне все время кажется, что я лишний здесь. Я не знаю, где мое место. Мне хочется тишины и одиночества. Я чувствую себя потерянным среди людей, а в этом месте, — пожимает плечами Чимин, — не знаю. Мне спокойно. Это напоминает мне район, где я рос. Тихо, спокойно, милые дома с лужайками, и никто к тебе не лезет. — Ты скучаешь по дому? — Очень. — Почему тогда ты не сделаешь первый шаг и не помиришься с семьей? Ты бы мог вернуться туда. — Все сложно, — вздыхает он. — Да, я помню, что у вас непростые отношения. Но просто… может, стоит попытаться это изменить? — Нет, — холодно отрезает Пак, ерзая на сидении. — Но почему? — Закрыли тему, — отвечает парень резко и зачесывает волосы назад. — Ладно, — вздыхает Чонгук, бросая взгляд на него. — Извини, что лезу не в свое дело. — Что насчет тебя? — спрашивает Чимин, переводя тему с себя. — А что насчет меня? — удивляется тот. — Идеальный мальчик. Хороший сын, хороший коп, хороший человек. Всю жизнь учился и стремился построить карьеру как отец. Завышенные требования к себе и синдром отличника. Тебя самого не тошнит от своего совершенства? Это все прекрасно, но какой Джей Кей на самом деле? — спрашивает парень. Чонгук некоторое время обдумывает ответ. Он прав, всю жизнь он старался соответствовать каким-то требованиям и стандартам. Он так старательно хотел вписаться в эти рамки, которые для него установили родители, общество и он сам, что иногда забывает, чего он хочет сам и какой он на самом деле. А он не такой идеальный. В нем есть дух бунтарства, озорства, и он любит рисковать. Он склонен к порокам, и это ему наглядно показал именно Чимин. — Ты был прав. Я не такой идеальный, каким хочу казаться. Точнее, каким хочу быть. На самом деле иногда я хочу идти против системы. И хоть я редко это делаю из-за хорошего воспитания, благодаря тебе некоторые мои границы расширяются. Ты влияешь на меня, что-то меняешь во мне. Я не знаю, буду ли я благодарен тебе в итоге за это, а может, возненавижу, но сейчас я чувствую себя круто, — признается Чон. — Что ты любишь? Что тебе приносит удовольствие? — У меня мало времени на хобби и личную жизнь. Но раньше я часто рисовал, например, и мне это очень нравилось. Люблю музыку, ты видел, что я собираю винил, — говорит Чонгук. — А карьера для тебя действительно так важна, или это лишь желание угодить отцу? — Да. Мне нравится этим заниматься, и это не только из-за того, что я хочу, чтобы он мной гордился. Я люблю эту работу, мне интересно этим заниматься. Нравится помогать людям, быть полезным. Работа в Интерполе — это правда моя мечта, но, похоже, ей не суждено сбыться. — Почему? — спрашивает Пак, хмурясь. — Если я не раскрою это дело с киллером, то меня не просто не повысят, а понизят. Все мои старания, обучение и время службы будут просто напрасным трудом. Мне придется начинать все сначала и, скорее всего, в другом месте. Меня могут перевести на понижение в другой штат после неудачи. — Поэтому ты так отчаянно ищешь правду, — тихо говорит Чимин, глядя перед собой. — Да, мне важно найти его. Поэтому я готов идти на риск, чтобы приблизиться к разгадке этого дела, — говорит Чонгук. Пак смотрит на экран невидящим взглядом и глубоко вздыхает. Значит, от того сядет ли за решетку он, зависит дальнейшая судьба Чона. Охренеть. Он знал, конечно, что для него это важно, но не думал, что настолько. Вот почему он так борется за это дело и не отступает. Вот почему готов лезть в это дерьмо. Вот почему готов рисковать своей жизнью, чтобы добраться до правды. Для него это не просто очередное дело, это его шанс исполнить мечту. — Думаешь, этот киллер работает один? — вдруг спрашивает коп. — Почему ты спрашиваешь меня об этом? — удивляется Пак. — Ты живешь в этом мире. Знаешь криминальных авторитетов и мафиози, ты разбираешься в этих схемах, потому что видишь их своими глазами. Я просто пытаюсь понять. — Понять что? — Что именно мне искать: его или того, кто стоит за ним? Я не понимаю, несмотря на то, что постепенно собираю информацию, все равно будто хожу по кругу. Не могу сдвинуться дальше. У меня такое чувство, что я упускаю важную деталь, которая помогла бы мне все это распутать. И он чертовски прав. Похищение детей — важное звено во всей этой цепи, и все крутится именно вокруг этого. Он даже не понимает сам, насколько близок к разгадке этого дела. Если он поймет, что эти дети и являются наемниками, то дело будет раскрыто. Только он не может этого понять и не поймет, если ему не помочь в этом. Конечно же, «smeraldo» очень тщательно заметают эти дела и даже ставили под пули подставных людей, которых в конечном итоге освободили. А по итогу — дети похищены, родители их похоронили, а виновные не найдены. Все списывают на серийные убийства или маньяков, которые висят без доказательств и раскрытия. — Я уже говорил тебе, что это совершенно другой уровень. Думаю, что этот киллер просто марионетка в руках умелого кукловода. Скорее всего, он совсем ничего не решает, а работает на того, кто держит его в своих руках, — отвечает Чимин, вздыхая, и ерзает на кресле, скрывая нервозность. — Но почему он это делает? Такой же ублюдок, как и они? Деньги? — Насилие. Частая практика в этом мире заставлять работать под воздействием каких-то факторов, или да, он такой же ублюдок, как и они, — говорит парень. — Значит, возможно, есть кто-то выше и гораздо более опасный. Только толку от этой информации, я не знаю, в каком направлении двигаться. Мне кажется, найти его невозможно, — говорит Чонгук, тяжело выдохнув. Пак молчит, глядя на экран, и не знает, что еще сказать. Он может неаккуратно любым случайным словом подтолкнуть его к раскрытию этого дела. Он уже и так сказал, чего не стоило, поэтому просто молчит, думая обо всем, что услышал от него. Ясно одно, Чон не собирается сдаваться. Он упертый, будет идти до конца. Возможно, он никогда не сможет узнать этой правды, если ему не помочь, но Чимин не готов этого делать. От этого зависит его свобода, и рисковать ей он не хочет. Где-то в глубине души он почему-то снова чувствует какую-то горькую тоску. Чонгук прекрасный парень. Добрый, светлый, хороший, поступает по совести и в рамках закона, он достойный человек, а он настоящая грязь по сравнению с ним. И это в очередной раз напоминает ему, где его место. Оно между копом и ФБР — в тюрьме. Он заслуживает наказания за все совершенные им вещи и за все смерти, которые на его руках. Пак заметно поникает, погружаясь в свои мысли. Он понимает, что ему стоит оставить его в покое, Тэ был прав. Но уже поздно, они перешли границы своего общения за рамки позволенного, и остановиться сейчас оба не в силах. Только есть одна проблема, Чон все еще в глубине души надеется, что он изменится, а то, что происходит между ними, станет чем-то большим, чем просто секс. Он смотрит на копа, который внимательно следит за происходящим на экране, и легко улыбается. Тусклый свет от экрана освещает его чувственный профиль. Он красивый. Есть люди симпатичные, менее симпатичные, а есть такие, как он. Его черты лица идеальные, аккуратные, и маленькая родинка или небольшой шрам придают ему лишь шарма, собирая полный образ безумно красивого человека. Но дело даже не во внешней красоте. Если он хорош собой снаружи, но уродлив внутри, то Чонгук красив и душой, это видно невооруженным глазом. У него добрая душа, возможно, слишком добрая, раз он так легко верит человеку, который купается в чужой крови. Ему нужен рядом такой же, как и он сам, который полюбит его всем своим сердцем и будет нуждаться в нем как в воздухе. — Ты когда-нибудь любил? — тихо спрашивает Пак, глядя на него. — Нет, но был влюблен, — отвечает Чонгук, наблюдая за главными героями на экране. — Это не одно и то же. — Нет, совсем не одно и то же. — Тогда почему нет? — удивляется Чимин, прикасаясь кончиками пальцев к его шее, и рисует мягкие узоры. — Не знаю. Это чувство не так просто найти, как кажется, — говорит он, чувствуя мурашки на спине от его прикосновений. — Почему? — снова удивляется Пак. — Мы часто думаем, что если человек нам очень нравится, и мы в него потом влюбляемся, то и полюбить его будет легко, но нет. Проходит время, все, вроде бы, нормально, и человек рядом прекрасный, но внутри продолжает жить пустота по отношению к нему, — отвечает коп. — С тобой так и было, да? Чувства не развивались. — Да. Все было хорошо, никаких больших сложностей или грязи в отношениях. Но дальше ничего не двигалось, я застывал на определенном этапе эмоциональной привязанности и не понимал, что делать дальше с этим. — Хотя тебя любили, — заключает Чимин. — Верно. Но знаешь, я понял, что иногда достаточно одного взгляда или улыбки, чтобы перевернуть внутри все с ног на голову. Просто тогда это были не те люди, — объясняет Чон и задумывается на несколько секунд. — Мы привыкли думать, что для того, чтобы полюбить человека, то в нем должен быть определенный ряд качеств, которые нам необходимы, чтобы нас дополнять. На самом деле это полная чушь. — Почему? — удивляется парень. — Потому что мы любим не качества и не внешность. Душа — вот, что мы любим. Мы любим свое отношение к этому человеку, несмотря на то, как относятся к нам. Нам нравится любить свою любовь. Мы бережем и храним это чувство, даже если нам делают больно. Мы оправдываем боль, которую получаем, если ее причиняет тот, кого мы любим. Понимаешь, о чем я говорю? Любовь такое бескорыстное, чистое и слишком глубокое чувство, чтобы понять его истину, но я думаю, что оно именно такое. Оно просто есть, и ты не можешь контролировать его. Нам не важны качества и поступки, ты просто любишь вопреки всему. Наверное, я говорю какие-то глупости, ведь мне это чувство знакомо только лишь по отношению к семье, друзьям, самому себе. Может быть, я изменю свое мнение, когда полюблю кого-то, как партнера, — говорит Чонгук. — Думаю, что ты говоришь правильные вещи, — отвечает Чимин. — А ты любил? — спрашивает коп. — Я никогда не говорил этого слова, хотя были люди, которых я действительно любил. Я сожалею, что не сделал этого. Сейчас я не могу уже этого сделать, — отвечает парень. — Почему тогда эти отношения закончились? — Я любил не в отношениях. У меня их никогда не было. Я любил свою семью, — поясняет Пак. — Ох, — вздыхает Чон и смотрит на него. — Почему ты не говорил им об этом? Чимин пожимает плечами, задумываясь. — Когда я был ребенком, в моей семье не было принято такого, чтобы мы произносили это вслух. Мы просто считали это логичным, показывали это своим отношением друг к другу. Заботой, нежностью, теплом. А когда я вырос, то понял, что произнести это не могу, — тихо говорит он. — Почему? — спрашивает Чонгук, хмурясь. — Не знаю. Просто не могу. Мне будто физически трудно это делать. Я испытывал это, хотел сказать, но язык будто отсыхал. Люди, которых я люблю, в итоге страдают или погибают. И я не шучу, к сожалению. Мне кажется, что я гублю тех, кого люблю. Не хочу это чувствовать, — грустно усмехается Пак. — У тебя умер не один близкий тебе человек, да? — осторожно спрашивает коп. — Не просто умер, их убил я. Не своими руками, но именно я виноват в их смерти, — говорит парень, проводя ладонью по волосам. — Теперь мне понятно, — говорит Чонгук. — Что именно? — Почему ты попросил не влюбляться, — отвечает он, беря его руку. — Тебе страшно. — Всегда будет, — тихо говорит Чимин. — Я не хочу снова это ощутить. Чувство потери самое губительное для сломленной души. Привязаться, а затем снова потерять то, что дорого? Нет, спасибо. С меня хватит. Я запретил себе всякие привязанности и чувства. Так будет лучше для всех. — Но не для тебя, — шепчет Чон себе под нос. Он был прав. Чимин глубоко несчастный человек, переживший Бог знает что, но это явно сломало его и перевернуло все его сознание. Многие вещи для него неизвестны или чужды. Во многом он себя ограничивает. А есть то, чего он просто боится. Доверять и чувствовать — вот чего он очень боится. Но без любви и духовной близости с кем-то ни один человек долго не протянет. Сейчас он сам себя разрушает этими рамками. Коп глубоко вздыхает и осторожно перебирается к нему на колени. Он берет его лицо в ладони и мягко гладит большими пальцами нежную кожу на щеках, заглядывая в его глаза. — Для тебя так не будет лучше, — говорит он. — Это не имеет значения. Я не должен ничего чувствовать, — говорит Пак, кладя ладони на его бедра. — Но ты ведь чувствуешь. — Нет. — Ложь, — говорит коп. — Я ничего не чувствую к тебе кроме похоти, — настаивает Чимин. — Ты сам себе врешь и пытаешься меня в этом убедить, — говорит Чонгук. — Джей Кей… — Я не верю, что тебе наплевать на меня. Ты защищаешь меня, хочешь меня, тянешься ко мне, интересуешься мной, присматриваешь за мной. Ты уже дважды спас мне жизнь, рискуя своей собственной. И ты хочешь сказать, что тебе наплевать на меня? — удивляется он. — Да, — говорит парень, пытливо рассматривая его. Чонгук подается вперед и целует его, нежно прикасаясь к пухлым губам. Он вкладывает все свои эмоции в этот поцелуй, пытаясь убедить его, что ему не может быть все равно, когда между ними такие эмоции. Ладони Чимина крепко прижимают его к себе, обхватывая за спину, и он шумно вздыхает. Он будто хочет окутать его собой полностью и спрятать от всего мира. Коп чувствует, как быстро бьется сердце парня в груди, под его ладонями, и лишь больше убеждается в своей правоте. — А теперь скажи мне снова, что тебе наплевать, — шепчет Чон у его губ. — Совершенно, — отвечает Чимин, прижимая его к себе за затылок, и снова целует. Они начинают целовать друг друга все с большей страстью, постепенно разжигая все сильнее огонь между ними. — Ты же лжешь, — отвечает Чонгук между поцелуями. — Я знаю, что нравлюсь тебе. — Не надейся на меня, Джей Кей. Я не изменюсь. В конечном итоге я лишь сделаю тебе больно, и ты меня возненавидишь, — отвечает тихо парень. — Тебе просто страшно, — говорит коп, гладя его по лицу. — Ты боишься впустить меня в свою душу, потому что у тебя был болезненный опыт. Ты думаешь, что история снова повторится, если я стану для тебя слишком близким. — Душа — это единственное, что у меня осталось. И я не хочу никого к ней подпускать, стану уязвим. Это единственное, что у меня не смогли забрать окончательно, — шепчет Пак, снова целуя его с напором. — Ладно, — тихо вздыхает Чонгук, чувствуя, как бешено стучит сердце в груди парня. Он понимает, что прав, но не будет давить на него. — Если ты говоришь, что тебе наплевать, значит так и есть. — Не пытайся найти во мне что-то хорошее. Этого просто нет, — отвечает Чимин. — Все, что я могу дать тебе — мое тело. — Я буду рад и этому, — шепчет Чон, нетерпеливо снимая с него куртку и футболку.***
Спустя несколько дней Чимина вызвал к себе глава «smeraldo». Матильда сказала, что для разговора, и это заставляло его немного нервничать. Вдруг он узнал что-то о его связи с Чонгуком? Или вдруг он узнал, что было тогда между ними на вечере, или то, что он спас его? Черт возьми, нет, он не мог этого узнать. Если это так, то им обоим был бы уже конец. Пака успокаивает лишь то, что никаких камер в здании не было, а свидетели были им лично убиты, значит все должно быть нормально. Возможно, просто он хочет поручить ему новое задание, как это иногда делает. Парень подходит к двери кабинета и тихо стучит. Ее быстро открывают изнутри, и Пак входит, ловя сразу же взгляд босса на себе. Мужчина, как обычно, сидит за своим столом и курит сигару, пуская большие кольца белого дыма. Он жестом приглашает его сесть и Чимин идет к креслу. — Здравствуй, «Леон», — говорит он с улыбкой. — Босс, — коротко кивает парень, приветствуя его. — Рад тебя видеть. — Не скажу того же, — отвечает Чимин с натянутой улыбкой. Он усмехается и снова пускает дым, рассматривая его. — Ты выглядишь иначе. Довольным, что ли. Что-то произошло? — удивляется мужчина. — Нет. Просто впервые спал сегодня без кошмаров, — отвечает Пак. — Что же, приятная новость. — Не думаю, что тебе есть до этого дело. — Верно. Совершенно никакого, — говорит он. — Зачем ты вызывал меня? — спрашивает Чимин. — Поговорить. — Может, тогда приступим? — Всегда такой нетерпеливый, — смеется босс и начинает медленно расхаживать по кабинету. — У меня для тебя новое задание. — Какое? Охранник протягивает ему папку с досье. — Это твой новый объект, — говорит мужчина, пристально глядя на него. Чимин открывает папку, и весь воздух сразу же вылетает из легких. Он видит первую строку: «Имя — Чон Чонгук» и фото парня в верхнем правом уголке, после этого буквы в глазах начинают расплываться. Твою мать, только не это. Босс знает. Он все о нем знает. Что Чон шпионил и был под прикрытием, что он коп. Все эти дни «smeraldo» собирали на него информацию. — Знакомое лицо? — спрашивает он. — Да, кажется, — говорит парень, сглатывая неприятный ком в горле. — Это тот самый тип, которого мы искали на приеме. Я не успокоился и знаешь, что я нашел? — Он специальный агент федерального бюро расследований, — читает Пак строки из досье. — Именно. Для меня совсем не новость, что под меня ФБР копает уже не первый год, но удивительно то, что я узнаю об этом не от моего давнего информатора, а из этих чертовых бумаг, которые нашли мои люди. Даже он не знал, что этот агент зашел так далеко, или же он просто хочет меня подставить, — раздраженно говорит босс. — А от меня-то что требуется? — с колотящимся сердцем спрашивает Чимин. — Этот парень заходит слишком далеко. Пока что я отправил ему предупреждение. Если до него не дойдет, что он должен остановиться, то в игру вступаешь ты, — отвечает мужчина. — Предупреждение? — спрашивает вдруг дрогнувшим голосом Пак, чувствуя, как страх сковывает его конечности. Твою мать. Нет. Он мог что-то сделать с Чонгуком или его близкими. Черт, черт, черт. Нужно быстрее с ним связаться или увидеться. — Да, надеюсь, у него хватит мозгов понять, от кого это послание. Давление оказывать на него со стороны руководства бессмысленно. Его хотели отвлечь на время нераскрываемым делом, но недооценили парнишку. Мне сказали, он упрямый и теперь хочет докопаться до правды. Да и это теперь будет слишком подозрительно, возникнут лишние вопросы. Если он все же не успокоится, ты понимаешь, что должен будешь сделать, — говорит босс. — Убить его, — шепчет Пак, глядя на фото копа. Он закрывает глаза и тяжело вздыхает, потирая веки. Все внутри резко переворачивается от осознания всего происходящего. Чонгук — его новая жертва. Ну почему? Почему он должен это сделать? Почему именно Чонгук? Почему он не отправляет другого наемника? Если только… — Что такое, мой мальчик? — спрашивает мужчина, замечая его страх и нервозность. Он подходит к нему и мерзко улыбается. — Какие-то проблемы? — Нет, — тихо говорит Чимин, глядя в пол. — Не хочешь мне ничего рассказать? — Нет, — шепчет парень, качая головой. Босс неожиданно дает ему сильную пощечину, и боль пронзает все лицо. — Не ври мне, — грозно говорит он. — Я не понимаю… Мужчина резко хватает его за челюсть и до боли сжимает, поднимая его голову вверх. Черные глаза несколько секунд изучают лицо парня, будто сканируя. Чимин чувствует, что он знает что-то еще, это очевидно по его взгляду. Он недоволен и зол. Он выглядит так, будто у него забрали любимую игрушку. Он разочарован. — У меня другая информация насчет тебя, — говорит босс. — Какая? — Я думаю, что ты его трахаешь. — С чего ты это взял? — спрашивает Пак. Он достает из кармана фото и показывает ему. Чимин переводит взгляд на него и видит на нем себя и копа. Вчера у дома Чонгука, когда он уезжал после очередной их бурной встречи. Пак сидит на мотоцикле, а парень целует его на прощание. Твою мать. Он опускает взгляд и молчит, понимая, что попался. Глупо было надеяться, что этот дьявол ничего не узнает. — Рассказывай мне все от начала и до конца. И не смей мне лгать — пожалеешь об этом, — говорит босс, сжимая его челюсть еще сильнее. — Так ты с ним спишь? — Да, — говорит Чимин, глядя ему в глаза. — Как давно? — зло спрашивает он, рассматривая его. — Несколько дней. — А знаком ты с ним сколько? — Несколько дней. — Ты знал, что это один и тот же человек, которого ты искал на вечере, и тот, кого ты имеешь сейчас? — Нет, конечно. Я не особенно запомнил лицо того на вечере. А с этим я познакомился позже, — не дрогнув лжет Чимин. — Ты знал, что он коп? — пытает его мужчина, не сводя глаз. — Нет. Мы не говорили об этом, а встречались для других целей. — Хочешь сказать, что ты только сейчас узнал, что он агент? — удивляется он. — Да, — снова врет Пак, изображая недоумение. — Откуда мне еще было знать? Я же не в бюро с ним познакомился. У него не написано на лице, что он коп. Меньше всего он смахивает на федерала. — Он пытался узнать у тебя какую-то информацию? Что еще ты знаешь о нем? — Нет. Даже если бы пытался, то ничего бы не получил. Я знаю имя, адрес проживания, на какой тачке ездит. Все, другая информация мне не нужна о нем, я не собираюсь с ним заводить отношения. Мужчина сверлит его долгим и пронзительным взглядом и видно, как он мечется. Он хочет поверить ему, но сомневается. — Допустим, ты честен, но какое же совпадение, да? Я узнаю, что под меня очень сильно копает ФБР, и их человек сбежал у меня из-под носа, а ты трахаешь агента. Того самого агента, который копает под меня. Удивительно. Мне либо врешь ты и пытаешься играть против меня, либо меня подставляет мой информатор, который ничего мне не рассказал о нем, — говорит он с подозрением. — Я действительно не знал, что он коп, и тем более, что он копает под тебя. Это какое-то глупое совпадение, — говорит Чимин. — И я могу тебе верить? — спрашивает босс. — Да. Я познакомился с ним случайно на улице. Откуда мне было знать об этом? Я с ним мало разговариваю и не интересуюсь его жизнью. У меня другая цель этих встреч, — говорит парень безразлично. — Очень странно. — Зачем мне подставлять тебя? Я же сам пойду на дно, если что. Мне светит срок не меньше твоего. Если сядешь ты — я так же получу пожизненное. Я же наемник. На моих руках смерть двадцати двух человек только по заказам, а сколько я убил вне этого? Ты не дашь мне избежать наказания ни за что, — говорит Чимин. — Звучит логично и достаточно убедительно, — отвечает он, глядя на него все еще с подозрением. — Я ненавижу тебя, да. И у меня полно причин для этого. Мы оба знаем, что ты делал со мной, начиная с детства и заканчивая сегодняшним днем. Но если бы я хотел тебя подставить, то уже бы это сделал. Верить мне или нет — решать тебе, но я сказал правду, — говорит Пак. Мужчина отпускает его лицо и напряженно вздыхает. — Ладно. Допустим, я верю тебе. Пока что верю. Еще вопрос, что ты чувствуешь к нему? — спрашивает он. — Ничего. Просто секс, — спокойно говорит парень, чувствуя сильные удары сердца по ребрам. — Уверен? — не унимается босс. — Абсолютно, — отвечает сразу же Пак. — Хорошо. Продемонстрируешь это в деле. И учти, если я узнаю, что ты мне сейчас врешь — я уничтожу тебя. Ты знаешь, как я хорошо это умею делать. Не играй против меня, или тебе будет снова очень больно, мальчик мой, — тихо говорит он, медленно проводя пальцем по его губам. Чимин цепенеет на несколько секунд, когда в его голову лезут плохие воспоминания. Босс затронул самый болезненный триггер, который вызывает в нем волну нестерпимой боли и тошноты. Этот короткий жест. Чертов жест, который в детстве был самым худшим кошмаром в его жизни от тринадцати до пятнадцати лет. Именно так мужчина делал всегда перед тем, как использовать его тело. Парня начинает бить мерзкая дрожь, но он приходит в чувства. Хватит. Он больше не ребенок, это никогда не повторится. Он скорее убьет его или себя, чем позволит еще хоть раз ему это сделать с собой. — Какие дальнейшие указания? — спрашивает Чимин, дергая лицом в сторону, и морщится. — Посмотрим на действия федерала. Если он не остановится, то убьешь его. У меня нет другого варианта, он мне мешает под ногами. А пока готовься и жди сигнала, — отвечает босс. — Хорошо. Я могу идти? — холодно спрашивает Пак, едва держа себя в руках. — Иди, — отвечает он. Парень быстро выходит из кабинета и идет в туалет. Он закрывается в кабинке и прислоняется спиной к стене, задыхаясь от боли. От этого разрывающего чувства все темнеет перед глазами. Он хватает ртом воздух, но его будто слишком мало. Руки дрожат, в голове шумит от прилива крови и от страха, а перед глазами все плывет. Он пытается успокоиться, мысленно считая до десяти, и опускается на пол. Паническая атака. Впервые за много лет он это чувствует снова. Твою мать. Они все знают. Все. Он не понимает, верит ему босс или нет, но то, что Чонгук в полной заднице — это очевидно, и не только он. Если он не перестанет копать на «smeraldo», то его убьют. А он, очевидно, не перестанет. И все дерьмо в том, что убить его должен будет сам Чимин. Человек, которому он доверяет. — Ублюдок, — шепчет Пак, нервно смеясь, а глаза почему-то наполняются слезами. Он несколько раз бьет затылком по кабине, не понимая, как все зашло так далеко и что ему теперь делать. — Какой же ты ублюдок. Босс все знает про Чона и про их взаимоотношения, и очевидно, что ему это совсем не понравилось. Именно по этой причине он поручает это задание именно ему, чтобы в очередной раз проверить его. Он не знает, что на самом деле парень чувствует к объекту и хочет узнать это в действии. Снова он желает, как одержимый, поставить его перед выбором, который заранее не имеет правильного решения. Любой выбор приведет к одному — Чонгуку конец, либо конец им обоим. От всей этой новой информации, болезненных воспоминаний и сложившейся ситуации Пака начинает тошнить, и его сильно рвет несколько минут. Он так устал от всего этого. У него уже нет совершенно никаких сил выносить собственную жизнь. Он устал быть собственностью «smeraldo» и вещью босса, устал от постоянных проверок и от контроля над своей жизнью. Может, просто стоит пустить себе пулю в лоб, чтобы все это наконец-то закончить? Ведь внутри он все равно уже давно мертв.