***
Пять никогда прежде не спал так крепко. Даже его сновидения были отражением дневного спокойствия, лишенные многолетнего тяжкого бремени тревожиться за судьбу семьи и всего мира. Он провел рукой по кровати, будто что-то искал, но пальцы нащупали только край одеяла. Умоляющий шепот у самого уха, объятия теплых рук, маленькое трепещущее сердце, чье биение эхом вторило его собственному... Было это или просто приснилось? Из кухни тянулся аромат кофе. Канзасская еда, хоть и простая, была весьма недурна, а вот у кофе был специфический привкус, который Пятый не мог распознать. Надо спросить у малышки, что она туда добавляет, потому что эта дрянь вызывает чертовское привыкание. - Приходил Гарри, но я его выставила, - гордо сообщила Энжи, вручая ему дымящуюся кружку. - Будет знать, как прогонять меня с операций! Кстати, доброе утро. - Кофе в постель? И правда доброе, - глотнув горячий напиток, он внимательно оглядел девочку. Она, что, причесалась? И одежда новая, без единого пятнышка. Прячет глаза, как влюбленная школьница, и мнется с ноги на ногу, вместо того, чтобы сесть рядом. Хех, все понятно... - Что ты ему наврала? - Почему это сразу наврала? - возмутилась она, сразу становясь прежней. - Рассказала, что ты вел себя как псих, наорал на меня, а потом выпрыгнул в окно и исчез раньше, чем я успела что-то сделать. Между прочим, все так и было. - Ну да, пять процентов правды - это еще не ложь. А что родители? - Папа звонил утром, - Энжи подошла к окну, и задернула шторы, избавив их от необходимости щуриться от яркого солнечного света. - Сказал, что они приедут вечером, но я думаю, их могут задержать до утра. Дядя Роб часто жалуется, что они редко видятся, и точно не отпустит их на ночь глядя. - Все равно они вернутся. И что тогда? Их ты тоже планируешь выставить, или хочешь спрятать меня в шкафу среди твоих игрушек? А может, собираешься выделить мне местечко в конюшне? В этом случае я предпочту познакомиться с дробовиком твоего отца, - Пятый залпом допил кофе, и, приблизившись к девочке, сунул кружку ей в руку. Энжи растерялась всего на мгновение, а затем самодовольно улыбнулась ему: - Прятать тебя? Ну вот еще! Надо же на кого-то свалить вину за пропавшее ружье. Хотя подожди, она ведь и так твоя. - Ружья детям не игрушки. Верну позже твоему отцу, - Пять протянул руку и потрепал рыжие волосы, пытаясь смягчить этим жестом свои грубые слова. Энжи, нахмурившись, тряхнула головой, но от него не укрылся легкий румянец на ее щеках. - Опять ты говоришь, как взрослый, - пробурчала девочка, и потянула его за собой на кухню. - Был бы взрослым, знал бы, что пить кофе на голодный желудок - вредно. Мама это постоянно отцу говорит. - И она права. Даже моя мама это понимала, будучи всего лишь подобием человека, - Пятый оглядел накрытый стол, на миг предавшись не слишком приятным воспоминаниям о молчаливых трапезах семейства Харгривз. И все же улыбка Грейс, которую она дарила детям, возвращала им аппетит каждый раз, когда они теряли его по милости отца. - Хотя на самом деле, мама была человечнее всех нас вместе взятых. - Твоя мама не человек? А там сам тогда кто? - недоуменно протянула Энжи, садясь за стол вслед за ним. В ее глазах светилось такое жадное любопытство, что Пятый слегка нахмурился. С чего это он вдруг заговорил о Грейс? Она ведь теперь завалит его вопросами. - Воспитанный пришельцем и андроидом старик со сверхспособностями, который большую часть своей жизни тратил свои таланты на убийства, а теперь застрял в теле школьника, - он отправил в рот кусочек бекона. - А кто моя настоящая мать, я вообще не в курсе. Пятый спокойно жевал, наслаждаясь совершенно офигевшим выражением лица Энжи. - Похоже, ты в шоке, раз молчишь уже почти полминуты, - он потянулся за банкой клубничного джема. Рыжая резво вскочила с места, и выхватила джем у него из рук. - Это все правда? Или ты просто так шутишь? - она впилась в него требовательным взглядом. До чего нахальные глаза! Пять накрыл ее руку своей, сильно сжав пальцы, но Энжи вцепилась в банку со всей силы, упрямо выпятив подбородок и пристально глядя ему в лицо. Он наклонился к ней ближе, чувствуя этот взгляд кожей, и горько усмехнулся: - Да вся моя жизнь - одна сплошная несмешная шутка, выдуманная каким-то тупоголовым кретином. А вот из тебя выйдет дурная хозяйка, если будешь лишать гостя его законного джема, - он вытянул банку из ее руки, и сел на место. Энжи последовала его примеру. Она небрежно отодвинула от себя почти полную тарелку, явно сейчас не интересуясь едой. - Ну так расскажи мне эту шутку. Только нормально, по порядку, чтобы я не запуталась. Пять на мгновение оторвался от приготовления бутерброда с джемом, и поднял голову, потом хмыкнул, и вернулся к своему занятию. Взгляд Энжи прилип к нему, вызывая странное волнение, но с какой стати ему открывать перед ней душу? Однако мысль поделиться с кем-нибудь, кроме разве что Вани, тяготами своей долгой жизни он еще никогда не обдумывал всерьез. - Нет уж. Ты слишком мала, чтобы понять, - он откусил бутерброд, внутренне приготовясь к ее очередному взрыву недовольства. Но Энжи промолчала. Потом она встала, и, приблизившись к нему почти вплотную, отхватила кусок его бутерброда. Пятый поперхнулся от неожиданности, широко раскрытыми от злости глазами уставясь на нее. Он так и не смог привыкнуть к этим ее постоянным фокусам. Энжи прожевала и заговорила. - Ну я догадывалась, что по-хорошему ты не захочешь. Но! - она обошла его сзади, вытянув пальцы перед его носом и стала по очереди загибать их. - Во-первых, я спасла тебе жизнь. Во-вторых, я тебя никому не сдала. В-третьих, ты потерял папино ружье. В-четвертых, ты сейчас ешь...Ой! Пятый исчез со стула, словно его и не было, а секунду спустя появился по ту сторону стола. - Как ты это сделал?! - воскликнула Энжи со смесью страха и восторга. Пятый оперся руками о спинку стула, на его губах появилась широкая улыбка. - Ай, какая же ты невоспитанная девчонка, Энжи Уиллис! - он покачал головой, неодобрительно поцокав языком. Она с опаской сделала пару шагов вперед, глядя на него совершенно новым взглядом. - Вздумала меня шантажировать? И куда смотрят твои родители, а? - Не впутывай их. Лучше колись, кто ты такой на самом деле? - она скрестила руки на груди, но все равно в ее позе чувствовалась несвойственная ей неуверенность. - Ага, наконец-то испугалась? Поздновато как-то. Ладно, - он примирительно вскинул руки, а затем медленно опустился на стул, и кивнул ей. - Садись, история долгая. Энжи рыжей молнией метнулась за стол, вся обратившись в слух. Возникшее пару секунд назад недоверие к нему испарилось, задавленное природным любопытством. "Она из тех, кто стремится любым способом добиться своего, - подумал Пять. - В этом мы похожи." В конце концов, кое в чем малышка была права. Он в долгу перед Канзасом и самой Энжи, и спасение его жизни тут ни при чем. Канзас стал местом, где он смог, пусть и не надолго, забыть об ужасах Апокалипсиса, преследовавших его всю жизнь. Только за последние сутки все предыдущие годы поблекли, словно были не более чем одним длинным кошмарным сном. А теперь он наконец проснулся.***
Свет в кабинете был приглушен, и тени от листьев тропических растений ложились на ковер, ведущий к массивному письменному столу. Крупный мужчина за ним был человеком только на первый взгляд. Голос председателя Совета Комиссии, даже искаженный динамиками, звучал так холодно, что мог бы понизить температуру во всем здании. - Уильям Джеймс Брок, так вас зовут, верно? Так вот, мистер Брок, я что-то не припоминаю, чтобы в ваши обязанности киллера входило предательство своего командира, - рыбьи глаза Рускеля смотрели на него как на пустое место. Проклятье, почему он не верит? - Господин председатель, прошу, выслушайте меня еще раз и сведите все факты воедино, - духота и полумрак в кабинете нервировали его, сбивая с мысли. Брок глубоко вздохнул, и продолжил, стараясь смотреть на фальшивые руки председателя, а не в глубину аквариума, - Факт номер один: Энжи Уиллис упустила Пятого. Я своими глазами видел, как он ее вырубил и сбежал. Факт номер два: она воспользовалась чужим кейсом якобы с целью преследования, но датчики с него зафиксировали перемещение во времени в Канзас в ТОТ самый год. Факт номер три: подмога, отправленная к Уиллис после того, как она перестала выходить на связь, сообщила, что в данный момент она находится в плену в Академии Амбрелла. Он сделал акцент на последних словах, но его старания и здесь остались незамеченными. - Отсюда следуют два вывода. Первый - Энжи Уиллис, несомненно, потерпела поражение, и не мне рассказывать вам, что должно за этим последовать. И второй, - Брок прокашлялся, стараясь скрыть неудовольствие от того, с каким пренебрежением председатель слушает его. - Она, возможно, находится в сговоре с семейкой Харгривз. Руки Рускеля замерли над бумагами, лежащими на столе, пальцы сжались в кулак. В голове Брока стрелой пронеслись все самые невероятные и непристойные слухи об особом расположении председателя к рыжей наемнице. Неужели они не столь уж беспочвенны? Это кое-что объясняет... - Подобное заявление, мистер Брок, требует неопровержимых доказательств, - похожие на веер плавники Рускеля размеренно поднимались и опускались, но Брок видел только блеск острых ядовитых игл, - А их, насколько я понимаю, у вас нет. - Нет, но поразмыслите вот над чем. Академия Амбрелла уже не в первый раз встает у нас на пути. Поймав Уиллис, они получили возможность узнать о наших планах, и как бы ни была хороша эта девушка, - эти слова дались ему с трудом, - она не сможет противостоять этому. - Даже если так, - председатель подплыл к стеклу аквариума, касаясь его плавниками, - она задержит их, выиграв нам необходимое время. Мне известно о вашей антипатии к мисс Уиллис, мистер Брок, и я считаю, что услышал достаточно. Брок вскинул голову, сощурив глаза. В черных круглых глазах рыбы нет и намека на человеческие чувства, но как иначе объяснить его полнейшее нежелание прислушаться к голосу разума? В кабинете повисла пауза. Он понимал, что формально разговор окончен, но знал и то, что другого шанса избавиться от воображалы Уиллис у него не будет. И кто знает, может он даже займет ее место или хотя бы получит повышение. Он, черт возьми, заслужил его еще двадцать лет назад, когда наглая рыжая выскочка еще пачкала подгузники. Нужно только убедить Рускеля в своей правоте. - А я знаю о вашей симпатии к ней, но чувства не должны влиять на принятие решений, не так ли, господин председатель? - Брок шагнул вперед, глядя на сидящего Рускеля сверху вниз и чувствуя себя от этого увереннее. - А известно вам, что нам так и не удалось найти Пятого? И последней, кто его видел, была как раз ваша любимица. А сразу после его исчезновения, наша система зафиксировала прыжок в две тысячи девятый год, и мы точно знаем, что это была не Уиллис, потому что в это время ее уже схватили Харгривзы. Понимаете, какой напрашивается вывод? - И какой же? - отчеканил динамик, и Броку на миг стало жутко от этого механического голоса. Но отступать было поздно. - Что если Пятый одолел Уиллис и забрал кейс? Что если он найдет нашу базу в Канзасе? Академия Амбрелла детский сад в сравнении с ним. И что с того что Уиллис их задержит, если главный враг Комиссии в этот момент разрушит наши планы? Он способен сделать это в одиночку, вы ведь это знаете лучше меня, - закончил он, незаметно теребя пальцами зажигалку в кармане. Страшно хотелось курить, но кабинет начальника совершенно не располагал к этому. Рускель молчал, сцепив руки, и нарезал круги по аквариуму. Брок уже не сомневался в своей правоте. Все так удачно сходилось, что он внутренне ликовал, предвкушая победу. Рускель молчал очень долго, а затем произнес глухим голосом: - Вам есть что еще добавить? - Нет. Киллер все ждал ответа, прищурившись и пытаясь угадать, что сейчас творится в голове рыбы-зебры. Комиссия учит не задавать вопросов, но человеческую природу не переделать, и Брок уже представлял, какие шокирующие вещи сможет поведать своим коллегам после этого разговора. Если Рускель и теперь продолжит настаивать на невиновности Уиллис, это станет лучшим доказательством его некомпетентности, а она - единственный грех, который Комиссия не прощает никому. Председатель встал и подошел к окну, занавешенному тяжелой и пыльной портьерой. В полумраке тело, увенчанное аквариумом вместо головы, придавало ему сходство с пришельцем или мутантом, и у Брока по спине пробежали мурашки. Хотя он наверное и был им... - Мистер Брок, я заметил по вашему докладу, что вы любите точность, - просто удивительно, какой жуткий эффект получается, когда механический голос звучит так обреченно. - Ответьте на два вопроса, и можете быть свободны. Брок кивнул, стараясь не выдать своего нетерпения. - Вы рассчитываете получить повышение, сместив Энжи Уиллис с ее должности? Опасно! Здесь надо проявить осторожность. - Я делаю это из чувства верности Комиссии и ее планам. Однако я признаю и то, что в деле мисс Уиллис испытываю также личный интерес, - он пристально уставился в спину председателю, зная, что такой ответ свяжет ему руки. Ему послышался вздох, но Брок впоследствии решил, что это ему просто показалось. - А второй вопрос? - Он очень прост. Вы желаете возглавить группу по устранению Энжи Уиллис?***
Ваня так и не узнала, сколько времени прошло прежде, чем те люди пришли за ней. В своей тюрьме она была пленена дважды: ее тело сковали цепи, ее разум растворился в прошлом. Так что определить срок заключения ей бы не удалось, поскольку она даже не пыталась измерить свою мучительную маленькую вечность в минутах и часах. Когда она впервые услышала шаги, она никак не отреагировала - посчитала, что ей просто почудилось. Но к топоту ног стали примешиваться голоса, хлопанье двери, какой-то металлический звон, мигом напомнивший ей о собственных оковах. Она невольно почувствовала, как трет холодный металл израненные запястья, и пришла в себя, шумно и тяжело выдохнув. Ваня, застонав, мотнула головой, убирая грязные пряди волос с лица. Открывать глаза было пока бессмысленно - мрак вокруг стоял абсолютно непроницаемый, и вместо этого она стала прислушиваться. Новые звуки взбодрили ее, заставив сердце забиться быстрее, и вместе с тем вернулся тот волнительный страх перед неизвестностью, который она испытывала в первое время плена, каждую секунду ожидая, что с ней сделают что-нибудь страшное. Ваня уже различала голоса. Несколько мужчин переговаривались между собой. Нет, даже спорили. Один раз она услышала свое имя, и сквозь сомкнутые веки увидела синеватый отсвет взметнувшихся ввысь искр. Спокойно. Нельзя паниковать. Она заставила себя набрать полную грудь затхлого воздуха, но не успела выдохнуть - комнату залил свет, и она слабо вскрикнула от неожиданности. Цепи зазвенели, когда Ваня невольно дернулась, тщетно пытаясь что-нибудь рассмотреть. Белый электрический свет резал глаза, но она с трудом разглядела несколько темных силуэтов, обступивших ее. - Сколько вы ее здесь продержали? - мужской голос, строгий, как у человека, привыкшего отдавать приказы. Наверное, он главный. - По плану еще пару дней должны, - невпопад ответил другой. Ваня отчаянно щурилась, стараясь отвернуться от света. Первый мужчина, в пиджаке с поднятым воротником, хмыкнул и наклонился поближе. От него пахло сигаретами и порохом. - Нет у нас столько времени, - отрезал Главный, смерив ее неприязненным взглядом. Еще двое людей обошли Ваню, и принялись чем-то шуметь у нее за спиной. Что-то звякнуло, цепи натянулись, потом ослабли. Один из них принялся напевать песенку себе под нос. Ваня как смогла разлепила ссохшиеся губы: - Кем бы вы не были, - просипела она. - Прошу, дайте воды. - Что ты там лепечешь? - Главный недовольно поморщился, услышав ее голос. У него было вытянутое лицо, на остром подбородке пробивалась щетина. Рядом с ним маячил еще один незнакомец, с пухлым и нервным лицом. Ваня попыталась повторить свою просьбу, но безуспешно. Мужчина в воротнике равнодушно отмахнулся от нее, издевательски протянув: - Да, да, сейчас дадим попить, ванную наполним, и пирожные принесем. Тебе с чем? Шоколад? Карамель? Может, сразу марципан? - он засмеялся, обнажив неровный ряд белых зубов. Ване захотелось плюнуть ему в лицо, но в рту было суше, чем в пустыне. - Билли, у нас тут проблема, - подошел невысокий человек в пестрой рубашке. Он почесал затылок, лысина на макушке при этом отбросила яркий блик. - Генератор отчего-то упрямится. Черт его знает, почему, позавчера проверяли - все было в полном порядке. - Ну так проверь еще раз, - Билли так рявкнул, что лысый тут же кинулся исполнять поручение. Через минуту в поле зрение Вани вернулись те двое, которые настраивали что-то за ее спиной, и сообщили, что все готово. Билли на это широко улыбнулся, довольно тряхнув темной шевелюрой. Ваня наблюдала за ним, чувствуя, как тревожный страх усиливается, перерастая в панику. Что они хотят с ней сделать? Она все еще задавалась этим вопросом, когда ее развернули лицом к боковой стене и потянули за цепи, отсоединив их от колец, приваренных к бетонным столбам по периметру комнаты. Ваня едва держалась на ногах, и чуть не упала, но тюремщики и ухом не повели, продолжив шаг за шагом оттаскивать ее к стене. Билли осклабился, наблюдая за этим, стоявший позади него толстенький человек поспешно отвел глаза. Ее оставили у стены и молча отошли. Ваня замерла, испуганно шаря глазами вокруг. Она ничего особенного не увидела, а оглянувшись, заметила, как Билли подает кому-то знак. Раздался громкий металлический скрип, и Ваня, отшатнувшись, потеряла равновесие и очутилась на полу, окончательно запутавшись в цепях. Стена на ее глазах быстро поднималась, будто дверь гаража, а за ней уже виднелось нечто огромное, по очертаниям похожее на барокамеру. Неизвестный механизм издавал равномерный гул, который был ей очень знаком. Сердце у Вани забилось у самого горла. Та самая машина! За ее спиной скучающий голос Билли скомандовал: - Поместите ее в камеру, только проследите, чтобы система безопасности сработала без накладок, - он почесал подбородок и нехотя добавил. - Цепи, в принципе, можно снять. Потом он посмотрел прямо на нее и усмехнулся. - Оттуда она уже никуда не денется. - Нет, - вырвалось у нее, но едва ли кто-нибудь услышал ее слабый протест. Ваня попыталась подняться, и не смогла: кандалы стесняли движения, а мысли путались. Ее рывком поставили на ноги те же двое мужчин, и тогда она принялась упираться, не сводя широко раскрытых глаз с чудовищной "барокамеры". "Только не туда!" Ужас придал ей сил, и она забилась в руках похитителей, захрипев от боли, когда кандалы до крови впились в израненные запястья. У груди Вани заклубилась энергия, словно бешено стучащее сердце выталкивало ее из тела наружу. Мужчины подались назад, прикрывая глаза руками от синего света. - Прекрати! Это не поможет! - жалобно крикнул ей толстяк. Билли шагнул вперед, выхватив из-под полы пиджака пистолет. Раздался выстрел, кто-то закричал. Ваня почувствовала, как что-то пронеслось над ее головой, едва не коснувшись макушки. - Давай, ну! Колдуй свою фигню, - Билли вмиг очутился рядом, ствол в его руке дымился, на лице отобразилось злое удовольствие. - Спорим, она не делает тебя бессмертной? И Ваня поняла, что больше так не может. Сколько еще раз она должна сидеть за решеткой, медленно сходя с ума в четырех стенах? Сколько раз терпеть осуждение, страх и ненависть в их глазах? Всю жизнь они наказывают ее просто за то, что она существует. Так почему бы не... Вспышка сверкнула, разрастаясь, как черная дыра, испуская искрящиеся лучи во все стороны. Голубое свечение легло на цепи, расплетая их звено за звеном, и кандалы с хрустом развалились. Какая легкость в теле! Как приятно наконец-то освободиться от этого груза. До нее донеслись испуганные вопли. Ты тоже не бессмертен, Билли. ...убить их всех?***
Рассказ Пятого превзошел ее самые смелые ожидания. Конечно, он многое от нее утаил, а некоторые вещи смягчил - это было понятно по едва заметным паузам в речи, каких не бывает, если человек выкладывает все, как на духу. Пятый же подбирал слова осторожно, словно боялся сказать лишнего. Когда он закончил, Энжи протянула "Круууто", и на это он состроил недовольно-раздраженную гримасу. Это выражение лица выходило у него само собой, даже если на самом деле он испытывал нечто другое. Он вообще был очень странный, но теперь-то она знала, почему. И все же, вся эта история не укладывалась у нее в голове. Апокалипсис, киллеры, сверхспособности - будто сюжет комиксов для глупых мальчишек. Но больше всего ей не понравилось, что Пятый наотрез отказался рассказать о ней в будущем. Она буквально завалила его вопросами, но он был непреклонен, а потом заявил, что ему надоело играть в няньку, и испарился прямо у нее на глазах. Вот гад! А ведь он точно знал, она в этом не сомневалась. В довершение всего она не успела спросить его, как он собирается возвращать ружье, ведь родители вернутся уже завтра. Отец...Что она ему скажет? До обеда Энжи слонялась по округе, высматривая пропажу, на успех, впрочем, особо не рассчитывая. Поиски, как и предполагалось, окончились ничем. Бросив эту затею, она разыскала Клэри, и, поболтав с ней, обзавелась новой идеей, которой немедленно нужно было поделиться с Пятым. Дома его не оказалось. Энжи прождала целый час, и к моменту его появления уже крепко разозлилась. - Ты где ходишь? Хоть бы предупредил! Обед можешь не искать, твою порцию я съела. Будешь знать, как опаз..., - она замолчала. В руках Пятый держал ружье. Две пересекающиеся тонкие царапинки на стволе. Папино! Она бросилась отнимать, но Пятый поднял ружье высоко над головой. Энжи прищелкнула языком. - Тебе не дам. Мала еще, - ему, похоже, нравится напоминать ей об этом. - Оставлю пока у себя. - У тебя нет на это права! - ей хотелось затопать ногами от негодования, но тогда он опять стал бы ее высмеивать. - Оно принадлежит моей семье! - Ну и? Раскричалась, как гусыня, по всяким пустякам, - смотрит на нее сверху вниз, а говорит как самый натуральный задавака. Прямо бесит! - Я тебе его показал, только чтобы ты прекратила заглядывать под каждый куст и собирать всю грязь в Канзасе. Он просто обожает думать, что все вокруг держится на нем одном. Индюк надутый. Но зато какая у него жизнь...Настоящее приключение! Не то что эта глухомань, где самое большое событие - рождение нового теленка. Да, Энжи приняла решение. Чем оставаться на ферме, когда можно отправиться с Пятым в будущее! Надо только его как следует подготовить, чтобы он не отказался сразу. А если вздумает сбежать без нее, она просто вцепится в него и не отпустит до тех пор, пока он не возьмет ее с собой. Как только жара начала спадать, Энжи потащила Пятого на задний двор, где неспешно прогуливались пара лошадей. Она заранее оседлала и вывела их сюда, когда узнала, что Клэри собирается в гости к подруге. Последние их с Пятым пару часов, которые они могут провести без присмотра. Идея Энжи была предельно проста - она обожала верховые прогулки. Мчаться галопом по бескрайнему морю травы, когда под копытами трясется земля и кажется, что сейчас взлетишь ввысь, под самые облака! В такие моменты она верила, что может перепрыгнуть линию горизонта и отправиться куда только душа пожелает. - Перепрыгнуть горизонт? Я даже комментировать это не буду, просто пожелаю тебе удачи, - усмехнулся он, напряженно следя взглядом за фыркающим поблизости вороным конем. - Ну давай, Пятый! Это правда классно! - она дернула его за руку, пытаясь подвести его ко второй лошади - более мирной на вид гнедой кобыле. - Ах, глотать конские волосы на бешеном ветру, от которого закладывает уши, до чего заманчивая перспектива, - протянул он с фальшивым энтузиазмом, уворачиваясь от нее. Энжи продолжала стоять на своем. Она могла поспорить, что за всем этим ехидством прячутся обычные сомнения. Может, он просто не умеет? - Великий спаситель мира боится сесть на лошадь? - поддразнила она. Пятый смерил ее взглядом, в котором Энжи прочитала предупреждение в точности как пишут на табличках "не лезь - убьет". Она захихикала, подталкивая его локтем в бок. - Не волнуйся, если свалишься, просто используй свои суперспособности, и все будет окей! - Да с чего ты взяла, что я не умею ездить верхом? А ну, кыш! - зарычал он, отпихнул ее в сторону и направился к лошади, бросив на ходу. - Вряд ли это труднее, чем водить машину. Пятый уставился на кобылу, которая, повернув голову, с любопытством смотрела на него. Энжи прикрывала рот рукой, чтобы не рассмеяться. Пятый обошел лошадь, та спокойно жевала травку, постепенно теряя к нему интерес. - Тц, вот же громадная зверюга. И чего она ждет? Надо дать какую-то команду? Энжи захохотала в голос, согнувшись пополам от смеха. - Ахахах, вот умора! Ай, черт! - взвизгнула она, когда Пятый дернул ее за волосы, мгновенно оказавшись рядом.- Эй, ладно, ладно! Они еще немного повздорили, а затем Энжи научила его забираться на лошадь и объяснила, как нужно держаться в седле. Она дала Пятому Ришу - кобылу с очень терпеливым характером, но даже она поначалу была беспокойной, с нервным ржанием трясла гривой и стучала копытом, не желая везти наездника. - Никогда не испытывал особой любви к животным. Полагаю, это взаимно, - проворчал Пятый, сжимая в пальцах поводья. Он сидел очень прямо, и отлично держал равновесие, беда была в другом - он был слишком напряжен, не доверял лошади и стремился контролировать каждое ее движение. Энжи долго уговаривала Ришу, и в конце концов кобыла смирилась со своим положением. Тогда она запрыгнула на своего Ворона, и они тронулись в путь. Сначала ехали медленным шагом, держась извилистой сельской дороги. В необъятном небе проносились птицы, ласковый ветер приносил с поля пряные запахи трав. Солнце согревало им спины. Энжи постоянно поглядывала на Пятого, но тот и не думал падать с лошади. - Я езжу верхом с девяти, - скромно поведала она, легко перепрыгивая лужу. - Хотя, конечно, на скачках первое место не заняла бы. - Полезный навык, - отозвался он. - Мне повезло меньше. За сорок пять лет выживания в постапокалиптическом мире как-то ни одной лошади не попалось. Энжи прыснула от смеха, и Пятый в ответ улыбнулся. Сейчас ей не верилось, что он намного старше нее, такой у него был озорной вид. Он был похож на обычного мальчишку. И в его серо-зеленых глазах почти совсем не была заметна та глубокая печаль, которая, должно быть, останется с ним до конца жизни. Энжи чуть было не попросила мальчика взять ее с собой прямо сейчас - так ей хотелось поскорее увидеть собственными глазами мир, откуда он пришел. Но промолчала. Пока еще рано. К тому же...у него сейчас опять это мечтательно-задумчивая улыбка. Он смотрит вокруг с такой жадностью, словно хочет впитать в себя весь Канзас целиком. Это, пожалуй, ее самое любимое выражение лица Пятого. Будто просветлевшее небо после грозы. Лицо, с которого всю грусть смыло волной мимолетного счастья.***
Ваня обхватила голову руками, глубоко запустив пальцы в волосы. Очень хотелось плакать, но она боялась, что если даст волю слезам, остальные чувства тоже выйдут из-под контроля. Гул внутри машины был почти не слышим, но кожей она ощущала постоянную вибрацию. Гладкие, матовые стены, обшитые металлом. Справа от нее крошечное окошко, если постараться, то сквозь толстое стекло можно увидеть лысого человека, склонившегося к экрану монитора. Как вышло, что она позволила запереть себя в эту отвратительную камеру? Она почти сорвалась. Уже смирилась, что новой трагедии не избежать. Но потом она вспомнила Харлана. Как он выглядел, захваченный ее силой, захлебывающийся в ней. Таким беспомощным, и в то же время таким сокрушительно опасным. Именно таким ребенком всегда была Ваня. И подобно тому, как она помогла Харлану, она и сама нуждается в помощи людей, которым небезразлична ее судьба. Пока она будет верить в свое спасение, кровь не прольется. Они обязательно придут. Нужно просто ждать и верить. И терпеть. Машина загудела с такой силой, что у Вани завибрировали внутренности. Она застонала. Схватившись за живот, сползла на пол, но стало только хуже. Вибрация нарастала, импульсы пронзали ее тело, выжимая слезы из глаз. Терпеть. И немного подождать. Череп словно раскалился, в груди пульсировала боль. Она глотала крик, рвущийся наружу, из страха просто взорвать им себя. В голове вспыхивали бесформенные пятна, сменяющие друг друга в диком калейдоскопе. Ваня чувствовала, что скоро потеряет сознание. "Пятый...ребята...поторопитесь...я долго не..." Нет, нельзя. Все будет хорошо. Главное - верить.***
Поля в лучах солнца словно золотые. Речка, через которую они проезжали несколько минут назад, искрилась так ярко, что больно было смотреть. Неужели в мире так много света? Энжи нацепила ему на голову отвратительную на вид кепку, призванную спасти его от солнечного удара. Козырек давал небольшую тень, но все равно приходилось щуриться. Он это позволил, сразу решив, что выкинет кепку в ближайшую канаву. Но канава им на пути так и не встретилась. Лето в городе - совсем не то же самое, что лето в деревне. Лето в Канзасе - совсем не то, что лето времен Апокалипсиса. Пятый не мог отделаться от мысли, что это его первое настоящее лето. Кобыла под ним была смирная, он быстро научился управляться с ней. И уже через час верховой прогулки мог спокойно оглядывать окрестности. Пасущиеся овечки под охраной собак. Вдали широкая полоса леса. Дороги, дома, повозки. Лошади. И много людей. И почти каждый встречный улыбался им. Безумие. Но такова реальность Энжи. Пять перевел взгляд на девочку. Волосы буквально горят, будто ее голову покрывает огненный платок. На нее трудно смотреть. Но отвести взгляд - еще труднее. Видимо, он смотрел как-то не так, она почувствовала это, и отчего-то смутилась. - На что ты так уставился? - нервничает, судя по голосу. Вдобавок сжимает узду слишком крепко для опытной наездницы. Хотя какой там опыт, она ведь такая юная. - У тебя листок в волосах, - лошади шли по узкой тропинке бок о бок, и он мог коснуться ее волос, просто протянув руку. На ощупь жестче, чем он думал. У нее глаза слишком умные для ребенка. Он тоже таким был когда-то, в свои далекие тринадцать лет? Пятый не мог сказать. Не помнил. Хотя вот такого румянца на щеках у него точно никогда не было. Энжи вроде даже ничего не сделала, по крайней мере, он не заметил, но ее конь мигом ушел вперед, и рыжие пряди выскользнули у него из пальцев. Так глупо. Им же обоим очевидно, что никакого листка там не было. - Догоняй, Пятый! - запоздало крикнула она чуть дрогнувшим голосом, уносясь вдаль. - Смешно..., - он покосился на Ришу, и кобыла красноречиво фыркнула. Пятый осторожно спешился, похлопал ее по боку. Потом отвел с дороги и привязал к дереву. Риша взглянула на него блестящими карими глазами, и принялась неторопливо щипать травку. - Ну, что смотришь? Спасибо, что не скинула со спины, - пробурчал он. Лошадь в ответ только повернулась задом, не отвлекаясь от своего занятия. Пятый вздохнул и в мгновение ока переместился в другое место. Под ногами появился твердый камень - он стоял на мосту. Черный жеребец Энжи пил воду у реки, и сама она тоже была тут. С очень раздраженным лицом. - Ты где вечно шляешься?! - ее пальцы больно впились ему в плечо. - Я сразу повернула назад, а тебя и след простыл! Сколько раз, черт возьми, ты будешь это делать? Почему у нее такой испуганный вид? Раньше она была куда храбрее. - И пяти минут не прошло. К тому же, ты первая меня кинула. Или ты правда думала, что я, как лихой ковбой, помчусь следом? - А Риша где? - теперь она смотрела ему за спину, высматривая лошадь. - Пасется твоя Риша, не переживай. Меня больше интересует, где мы, - Пятый повел плечом, сбрасывая ее руку, и подошел к парапету. В лицо дохнул прохладный ветерок. Он оперся руками о край каменной ограды. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась равнина, а над качающейся травой, окружая пылающее закатное солнце, сгущались красно-розовые облака. Словно пейзаж, написанный акварелью. Маме бы понравилось. Он почувствовал щемящую тоску по далеким временам, когда он был настоящим подростком, и мир вокруг казался огромной площадкой для исследований. Энжи встала рядом, но не касаясь его. Краем глаза Пять видел ее ладони, обхватившие перила. Они долго молчали, слушая разносящиеся в небе птичьи голоса. - Люблю это место, - Энжи улыбалась, взгляд ее был устремлен к горизонту. - Когда стоишь на мосту, между двух берегов, ощущение такое, будто ты одновременно везде и нигде. Пять внимательно слушал, сохраняя при этом крайне незаинтересованное выражение лица. - И можно пойти куда захочешь. Попасть куда угодно. Пятый, - вдруг сказала она, и его охватило не пойми откуда взявшееся волнение. - Это как твоя способность, да? Он медленно развернулся к ней и вздрогнул. Отблеск заката красными пятнами расползался по одежде девочки, и со своими огненными волосами и алыми щеками, Энжи была словно с ног до головы покрыта кровью. А глаза, глубокие и черные, все понимают. И в тот миг он тоже все понял. Это он, Пятый, сделает ее такой. Она станет убийцей, только чтобы найти его спустя годы и вернуть сюда, в Канзас. Чтобы здесь снова встретиться с ним. Потому что они - одинаковые. - Пятый? - она попыталась отодвинуться, стоило ему накрыть ее ладонь своей, но он удержал ее. - Да, Энжи. То, что ты сказала про мост... это и есть моя способность. И ты все это понимаешь, - он не узнал собственный голос. Он, что, опять ломается? Таким он вдруг стал хриплым, низким...нежным. - Я думал, кхм, ты никогда не поймешь, но... Пятый потерял мысль. Энжи, встав на цыпочки, потянулась к нему, ее глаза вдруг оказались очень близко. В них застыло взволнованное ожидание. Спустя мгновение он понял, чего она хочет. Перевел взгляд на ее чуть приоткрытые губы. Медленно склонил голову, постепенно сокращая расстояние до них. Замер, ощутив ее горячее дыхание. От кожи исходил жар, словно она пылала изнутри. Какая же она...живая. Совсем не похожа на Долорес. Энжи он хотел поцеловать гораздо сильнее. Но не успел. Пятый почуял неладное за мгновение до того, как из ниоткуда появились вооруженные люди. Энжи ойкнула, когда он резко оттолкнул ее, загородив собой. Мужчины и женщины с винтовками, ножами и револьверами один за другим появлялись из воздуха, и каждый держал в одной руке серебристый кейс. - Пятый, что происходит? - Надо убираться отсюда, - он насчитал уже четырнадцать врагов. Они окружали мост. Не меньше восьми черных дул были нацелены им в головы. К краю моста шагнул человек в плаще, Пятый словно в замедленной съемке видел, как его пальцы нажимают на спусковой крючок. Он схватил Энжи за руку, и первая пуля просвистела в воздухе, не найдя цели, потому что мост уже опустел. Пятый и Энжи свалились на землю у дороги, где он оставил Ришу. Не теряя ни секунды, Пятый вскочил на ноги, увлекая за собой девочку. - Ох, голова, - простонала она, пошатываясь. Из кустов выглянула любопытная лошадиная морда. Пятый повернул Энжи к себе лицом: - Бери Ришу, и скачи во весь опор. Так быстро, как только можешь. На ферму не возвращайся. - Но куда? - Куда угодно. Найди укрытие и спрячься. Поняла? - Энжи кивнула. В глазах у нее плескался страх, но она сохраняла самообладание. Чудо, а не девочка. - Я найду тебя. - Я сама тебя найду, - высокомерно ответила она, задрав нос, будто ей совсем не страшно. Пятый чуть было не улыбнулся. Птицы пронзительно кричали, срываясь в небо с верхушек деревьев. Он все держал ее руку, не мог заставить себя разжать пальцы. Слава богу, Энжи вырвалась и подбежала к Рише, с невероятной легкостью запрыгнув в седло. Она оглянулась лишь раз, а через пару мгновений раздался бешеный стук копыт, и лошадь унесла ее вдаль. Пятый достал из кармана нож Энжи. Полюбовался лезвием, и коротко вздохнул. "Как же я надеялся, что мне не придется это делать." Мелькнула синяя вспышка, и он снова увидел мост. У перил толпились четверо незнакомцев. Пятый материализовался за их спиной, и вонзил нож в ближайшего раньше, чем его успели заметить. Мужчина вскрикнул, повалившись лицом вперед. Остальные открыли огонь, но Пятый это предвидел. Он прыгнул на спину человеку с ружьем, и, одним взмахом руки перерезав ему горло, прикрылся им, как щитом. Старый прием, но редко подводит. Пули изрешетили мужчину, а затем двое оставшихся перегруппировались, и стали обходить его сбоку. Пятый толкнул мертвеца, и тот плашмя рухнул наземь. Киллеры сразу возобновили стрельбу, но тут же прекратили - цель исчезла. Вместе с ружьем их товарища. Пятый снес выстрелом голову парню слева, а второй отступил к самому краю парапета. Но от пули трудно сбежать, если не умеешь испаряться в воздухе. Последний наемник завопил, сорвавшись с перил. Пятый услышал всплеск, и наступила тишина. Он вытер рукой лоб. Мост окрасился красным, и на этот раз закат был тут ни при чем. Опять это случилось. Трупы, и он стоит один, сжимая пушку в окровавленных руках. При взгляде на эту картину он уже давно не чувствовал ничего, кроме дежавю. Всегда одно и то же. Меняется только локация. Но сейчас было не так. Он смотрел на тела, и едва мог бороться со страхом. Почему на мосту лежат только четверо, если он насчитал минимум четырнадцать убийц? Мужчина в плаще, который стрелял в него, целился в его сердце или в ту, кого это сердце защищало? Энжи.***
Она пригнулась, уклоняясь от веток, при этом жесткая конская грива хлестнула ее по лицу. Энжи крепче сжала поводья, ударив пятками бока Риши. Кобыла неслась на предельной скорости, и они в считанные минуты достигли леса. В тени деревьев царил полумрак, сквозь кроны проглядывали темно-синие кусочки неба. Наступала ночь. Энжи повернула лошадь, направив ее в густеющий подлесок. Она проложит ложный след и спрячет Ришу, а сама сделает круг и вернется назад. Пятый велел ей найти укрытие, но вся канзасская пустошь и есть ее укрытие. Да, те люди явно были плохими. Они стреляли в Пятого, и ей еще никогда не было так страшно, как сейчас. Но это ее территория, и никто не знает ее лучше, чем она. Здесь она непобедима. Забравшись достаточно далеко, Энжи спешилась. Лес Рише не нравился. Всегда такая кроткая и послушная, она нервно ржала и порывалась в бегство, не давая себя стреножить. Энжи уже собиралась прикрикнуть на нее, когда услышала выстрел. Лошадь, глухо захрипев, встала на дыбы, а затем ноги ее подогнулись, и она распростерлась по земле. Энжи бросилась ей помогать, но остановилась, не веря глазам. По шее кобылы растекалось кровавое пятно. - Вот гадство, промазал, - сказал кто-то. Энжи краем глаза увидела силуэты людей, выныривающих из-под сплетения кустов и веток. Риша мучительно сучила копытами, кровь теперь лилась ручьем, стекая по крупу и пачкая траву. На ее губах выступила красная пена, дыхание вырывалось с свистом. Энжи почувствовала на щеках что-то мокрое. Риша... Как это случилось? Она опустилась на траву. Тело было страшно легкое, и только в груди все стянуло узлом. Ее волос коснулся металл. Это пистолет. Ну и наплевать. Риша больше не двигалась. Энжи шмыгнула носом, и вдруг будто прорвало плотину, и она зарыдала в голос. - Ох уж эти деревенские со своими двойными стандартами. Режете кур и овец, а над какой-то клячей ревете, - тот же голос, только ближе. Прямо над ней. - Реветь сейчас будешь ты, чертов живодер! - Пятый выбил пистолет из руки мужчины в плаще, приставив дуло ружья к его груди. И добавил голосом, звенящим от ярости: - Вместо предсмертных слов. - Брок! - выкрикнул кто-то, а дальше все случилось слишком быстро. Загремели выстрелы, и Энжи зажмурилась, пригнув голову к земле. Она сжалась в комок, дрожа всем телом. Сердце колоколом ударялось о грудную клетку. Она зажала уши, но все равно слышала, как кричали люди. Один раз рядом что-то упало. Она приоткрыла один глаз. Человек. Но только с одной половиной лица. Трава рядом с ней потемнела от крови. Энжи подумала, теперь она точно сойдет с ума. Какое-то время она не замечала, что стало очень тихо. Разглядывала красные капли на листьях куста, которые постепенно стали черными. Потом опомнилась, медленно выпрямилась. Было темно. Плохие люди лежали на земле. Она зачем-то посчитала - их было двенадцать. Пятый держал в руке ружье дулом вниз. Он стоял к ней боком и выглядел очень усталым. Сгорбился, будто старик, с совершенно посеревшим лицом. Хотел повернуться к ней, но видимо, споткнулся, и рухнул на колени. Ружье выскользнуло из руки. А потом он ужасно отчетливо застонал от боли. Энжи сорвалась с места, по пути чуть не упала, запнувшись о чью-то ногу. Она протянула руки, но не успела подхватить его. Пятый, накренившись вбок, повалился прямо к ее ногам. Она схватила его за плечи, он прижимал кулак к груди. Одежда на нем была мокрая и горячая. Она попыталась позвать его по имени, но не смогла выдавить из себя ни звука. - Энжи..., - он издал сухой хрип, и закашлялся. - Не могу...легкое... Нет. Нет, нет, и нет. Это какой-то кошмар, такое не может произойти по-настоящему. - Что...как помочь? Я, - она задохнулась от слез. - Нет, - тихо выдохнул он, глядя ей прямо в глаза. Из уголка рта у него сочилась кровь. Он дернул пальцами, и она крепко сжала их. - Пятый...так нельзя, - глаза заволокло пеленой, его лицо расплывалось. Пятый пытался вздохнуть, но получалось только через раз. Его губы зашевелились, но слов она не слышала. В висках стучала кровь. Ей было больно видеть, как ему больно. - Не умирай! Сделай что-нибудь! Пятый..., - она не знала, что сказать. - Ты же любишь... - Люблю, - отозвался он и хотел улыбнуться, но смог только судорожно выдохнуть. Она ждала очень долго, но следующего вздоха так и не услышала.***
Они ее бросили. Снова. Ваня лежала на ледяном полу, и смотрела в белый потолок. Тюрьма. Одна, потом другая, третья...неужели это будет продолжаться до бесконечности? Нет. Не будет. Так долго она не протянет. Она не убила их, пока была возможность, а сейчас все бесполезно. Стены камеры пульсируют, копят энергию, а затем ударяют ее все одновременно. Но это не та камера, где ее держали много-много времени до этого. Та всего лишь отражала ее собственные удары. Эта - генерирует свои. С определенной частотой она излучала вибрацию, от которой сначала ломило зубы и закладывало уши, а позже все внутренности начинали разом вопить от боли. И сила этих импульсов неуклонно росла. Снова и снова, и в каждый последующий раз сильнее и дольше. Этому нет конца. Это не камера, а электрический стул, и он постепенно лишит ее разума. Плакать сил не было, воспоминания растаяли, как утренний туман. В голове у Вани засела одна-единственная мысль. Даже не мысль, а ожидание. Предчувствие новой пытки. Пол под ней взорвался, и она задергалась всем телом, царапая ногтями гладкий металл. Ее сознание помутилось, на какое-то время она перестала что-либо ощущать, будто ослепла и оглохла, а затем все закончилось. Пока закончилось. Ваня силилась вздохнуть, но легким не хватало воздуха, и она испугалась, что сейчас задохнется и умрет. Через пару минут дыхание чуть выровнялось, и она обнаружила еще кое-какие неприятные перемены. Мочки ушей были липкие. Она коснулось их пальцами, и на подушечках остались красные пятна. Кровь. Опять ее руки в крови. Может, это неизбежно? Может, напрасно она верит и ждет чуда? Чуда не будет. Есть только она и эта тюрьма. И выбор здесь очень прост. Она либо выберется отсюда, либо умрет. Ваня медленно подняла голову, потом осторожно села. Посидела немного, пытаясь вернуть способность управлять ногами и руками. Начала потихоньку подниматься. К тому времени, как она выпрямилась, последние сомнения исчезли. На секунду мысленно ей предстал образ Пятого, с нахмуренными бровями и плотно сжатыми губами. Ну и что? Правда в том, что она никогда не устраивала Апокалипсис. Просто она родилась с чем-то темным и страшным внутри, и это ОНО желало гибели мира. А Ваня была слишком слаба, чтобы сопротивляться этому. Вот у Академии Амбрелла было достаточно силы и храбрости, чтобы сражаться. Братья. Сестра. И где они теперь? Энергия окружила ее тело голубым ореолом, но цвет ее светлел и светлел, пока не стал ослепительно белоснежным. В считанные секунды вся планета утонет в этой белизне. И тогда они наконец придут к ней. И все будет хорошо.***
Взрыв прозвучал совершенно отчетливо, и ночь вдруг превратилась в день. Энжи запрокинула голову, щурясь от яркого сияния. Небо побелело, и верхушки деревьев исчезли в этом свете. Их срезало начисто. Энжи продолжала упрямо брести вперед, таща за собой ружье. Приклад был еще теплый. Он прокладывал колею в земле. Она зачарованно смотрела на этот след, тянущийся за ней прочь от Самого Плохого Места. Она все для себя решила. Она вышла из леса и присмотрелась. Водонапорная башня в поле за Дайрвиллом взорвалась, от нее ничего не осталось. Все понятно. Она направилась туда. Время текло как-то медленно или это расстояние на глазах увеличивалось, только она пересекала поле целую вечность. Клубы серого дыма стояли плотной стеной над травой. Ближе к центру взрыва трава исчезала, уступая место голой земле. Остатки башни - жалкая куча хлама, Энжи перелезла через них. Потом остановилась. На месте башни теперь была дыра в земле с дымящимися рваными краями. Как кратер вулкана. И из этого кратера возникла девушка в лохмотьях. Ее длинные темные волосы развевались на ветру. Лицо было белое, как у призрака. И она парила. Энжи сделала шаг вперед. Винтовка незаметно выпала у нее из руки, которой она попыталась прикрыть глаза. Свет будто проникал в голову, вызывая головную боль и дрожь в теле. Внезапно слух вернулся к девочке, и она услышала оглушающий, на грани слышимости, крик, который заполнил собой все пространство в мире. Она подняла голову и встретилась взглядом с сияющей девушкой. Глаза у той были полны той же сводящей с ума белизной, что сейчас стирала Канзас с лица Земли. В последний миг Энжи почувствовала, как чуждая ей боль становится ее собственной. Затем наступил конец.