Талисман

Тоня. — Так, через два дня встречаемся в двенадцать на этом же месте, все поняли? – голосом начальника сказал Юра, когда мы все вместе вышли на улицу. — Ес, босс, – усмехнулся Влад, сказав это наигранным голосом какого-то тайного агента. — Ну, всё. Все свободны, послезавтра встретимся, – улыбнулся он, посмотрев на нас. — До встречи. — Всем пока. — До скорого, – говорили ребята, прощаясь друг с другом крепким мужским рукопожатием. С Таней все целовались в щечку, в том числе и я. — Если что – звони, – обнимая меня, сказал Тоша, усмехнувшись. — Думаю, до этого не дойдет, – улыбнулась я, отходя от него. Обнявшись с Владом и Маусом, мы с Женей направились в сторону его дома. — На метро? Или пешком? – спросила я, взяв в руки сумку со своими вещами. — Я предпочитаю пешком, – улыбнулся Женя. – Народу меньше.       Я улыбнулась в ответ. — Давай сумку-то, чего ты её тащишь? – протянув руку ко мне, он забрал мои вещи, взяв их поудобнее.       Идя рядом с Женей, мне было немного неловко. Я чувствовала от него что-то такое, чего не чувствовала от других. Я замечала на себе его взгляды, какими он не смотрит ни на кого другого. Я слышала от него такой нежный, добрый и ласковый голос, каким он ещё ни с кем не говорил. По крайней мере, при мне. Я понимала, что что-то с ним происходит, когда он находится со мной. Но я не знала, что именно. У меня были какие-то предположения, догадки, мысли, но я не была в них до конца уверена, чтобы с точностью сказать, что с ним творится.       Мы шли и молчали. Я не знала, что сказать. А Женя просто шел и улыбался, видимо, наслаждаясь уже тем, что мы просто идем вместе. — А откуда у тебя квартира? – решила поинтересоваться я, нарушив эту тишину. — Родители подарили на восемнадцать лет, – ответил он, смотря на небо, солнце, облака. – Сказали: ты уже взрослый, поэтому тебе пора жить самостоятельно. Вот и живу, – усмехнулся он, повернувшись ко мне. — Понятно, – неловко улыбнулась я, посмотрев на дорогу перед собой.       Боковым зрением я видела, что Женя всё ещё смотрит на меня и улыбается. Я почувствовала, как кровь прилила к щекам, и неловкий ком встал в горле. Улыбнувшись каким-то своим мыслям, он посмотрел опять наверх. — Красивое небо, правда? – спросил он, не отрывая взгляда от облаков. — Красивое, – согласилась я, посмотрев туда же. Женя – настоящая творческая личность. Он способен видеть в природе и окружении то, чего не могут видеть другие. И он способен из тех чувств, что он испытывает, глядя на всё это, сделать нечто такое, что в будущем задевает каждую ниточку человеческой души. — Люблю осень. За красивые закаты, рассветы... За необычный пейзаж. За грусть, тоску, за некую осеннюю депрессию. — За грусть? – удивилась я, посмотрев на него. — Осенью почему-то всегда грустно, – пожал плечами он. – От этого и навевают новые песни. — А сейчас?.. Сейчас тебе тоже грустно? – неожиданно для самой себя я задала Жене такой необычный и немного личный вопрос.       Он посмотрел на меня, заглянув прямо в глаза, — Сейчас? Сейчас нет, – мотнул он головой, не отрываясь от моих глаз. – Сейчас мне хорошо. Очень.       Отведя взгляд в сторону, из-за неспособности больше смотреть в его манящие глаза, я бесшумно вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Что-то странное со мной творится от Жениных взглядов, прикосновений, слов. Но я пока не могу разобраться...       Всю остальную дорогу мы шли молча. Женя часто поворачивался ко мне, смотря своими карими сверкающими глазами, улыбался и, поправляя сумку, шел дальше. А я в нерешимости шла рядом с ним, не решаясь ответить на его манящие взгляды и очаровательные улыбки. — А вот и мой дом, – всё с той же доброй улыбкой сказал Женя, когда мы зашли во двор. – Вон, с зелеными балконами. — А на каком этаже ты живешь? – спросила я, разглядывая окна того дома и пытаясь отгадать какое из них Женино. — На восьмом. Люблю высоту. Особенно там красиво ночью, когда видно почти все фонари города. Я тебе обязательно как-нибудь это покажу, – со счастливой улыбкой сказал он.       Я опять улыбнулась в ответ, не в силах что-либо ответить.       Подойдя к подъезду, Женя открыл мне дверь, пропуская вперед, и зашел следом за мной, ведя меня к лифту. Поднявшись на нужный нам этаж, мы подошли к деревянной белой двери, которая почти вся была исписана черным маркером. Видимо Женя заметил моё удивленное выражение лица, именно поэтому он с усмешкой сказал: — Поклонницы как-то вычислили, где я живу. — Это всё они? – шокировано спросила я, внимательно рассматривая каждую надпись. «Женя, мы тебя любим!», «Я хочу от тебя детей», «Ты лучший» и многое, многое другое. — Не, – засмеялся он, доставая ключ. – Большинство здесь исписали парни. Вот, например, – сказал он, указав рукой в верхний угол. Я посмотрела туда. — «Женя, ты такой сексуашечка»? – засмеялась я. — Твой братец постарался, – усмехнулся он, открыв дверь. – Заходи.       Проходя вперед, я зашла в Женину квартиру, осматриваясь по сторонам. — Жень, а ты уверен, что... – неуверенно начала я, но парень не дал мне даже договорить. — Так, стоп. Я же сказал, что ты мне не помешаешь. Мне всё равно одному здесь скучно, а вдвоем всяко веселее, – улыбнулся он и, поставив сумку на пол, уверенно сказал: – Всё, закрыли тему. — Но... — Я в магазин за чем-нибудь вкусным, а ты поставь пока чайник, хорошо? – с улыбкой сказал он, открыв входную дверь и выйдя в подъезд. – Кухня там, надеюсь, разберешься, – улыбнулся он, указав в сторону, как я поняла, кухни, и закрыл дверь.       Вздохнув, я села на тумбочку, стоящую в коридоре. Кажется, с Женей не поспоришь...       Сняв кроссовки и куртку, я прошла прямо по коридору и, найдя кухню, завернула туда. Обнаружив там электрический чайник, я подошла к нему и, найдя кнопку, нажала на неё. Сев на табуретку возле стола, я, как это обычно бывает, когда ты попадаешь в новую квартиру, рассматривала каждый уголок и каждый предмет Жениной кухни. Здесь всё было чисто, красиво, прибрано. Вся кухня в нежно-светлых тонах. Прямо как Женя... Светлый, добрый, нежный...       Что-то щелкнуло. Я вздрогнула и обернулась. Это был чайник...       Почему-то у меня сейчас такое странное состояние, что любая мелочь и любой шорох могут до ужаса меня напугать. Почему-то я во всём ждала подвоха. Я до сих пор не могла поверить в то, что теперь я буду жить здесь. С Женей. С «Нервами»... Я ждала, что в любой момент, откуда ни возьмись, появятся директриса или охранник и заберут меня обратно.       Опять что-то щелкнуло. И я опять вздрогнула, оторвавшись от своих мыслей. — Тонь, это я, – услышала я Женин голос из коридора и на секунду расслабилась. Встав с табуретки, я подошла к столешнице. Зайдя на кухню, Женя улыбнулся и поставил пакет на стол. – Вот, закупился на два дня.       Я натянуто улыбнулась. — Слушай, Жень... – опять неуверенно начала я, желая хотя бы в этот раз серьезно с ним поговорить. — Тонь, ну, ты опять начинаешь, – по-детски улыбнувшись, упрекнул он меня. — Нет, давай поговорим, – вздохнула я, опершись на столешницу. – Я просто правда не понимаю, зачем тебе всё это... — Я же уже говорил, – продолжая стоять у входа на кухню, улыбнулся он. – Чтобы веселее было. — Да нет... Это не то, – вздохнула я. – Жень, скажи мне честно: зачем тебе это надо? — Что именно? – не понял он, нахмурившись. — Ну, я ведь беременна, у меня гормональный сбой, у меня настроение чуть ли не каждый день, да что там день, каждый час меняется. Я могу часами истерить, кричать, реветь, смеяться. У меня настроение будет меняться, как не знаю у кого. Я посреди ночи буду вскакивать. И... Я не понимаю, зачем тебе это?.. – посмотрев на него выжидающим взглядом, тихо спросила я. — Ты ведь не единственная девушка, которая будет себя так вести. Всех беременных это ждет и ты не исключение, – с улыбкой пожал он плечами. – А меня ждет то, что моя девушка будет так себя вести. Я надеюсь, что когда-нибудь всё-таки стану папой... – усмехнулся он. – Какая разница, когда это будет? Сейчас или через пять лет. — Но ведь это не твой ребенок. И.. я не твоя жена. Ты будешь терпеть капризы какой-то чужой девчонки... — Тонь. Ты мне не чужая, – уверенно сказал он, посмотрев на меня. — Всё равно... Зачем тебе чужой ребенок? Зачем тебе это надо?.. – дрожащим голосом спросила я, чувствуя, как к моим глазам подступают слезы. Чёртова сентиментальность. — Знаешь, Тонь, – с еле заметной улыбкой тихо сказал Женя, подойдя ко мне и аккуратно взяв меня за руки, которые я держала у себя за спиной. От его прикосновений я дрогнула и испуганно посмотрела в его глаза. А тем временем Женя смотрел на мои руки, которые крепко и нежно держал в своих. Затем он резко поднял взгляд и посмотрел мне прямо в глаза, с доброй улыбкой сказав: – У тебя очень красивые глаза. — Жень, ты не ответил... – неуверенно вытаскивая свои руки из Жениных, тихо сказала я. Когда он понял мои намерения, то сам ослабил хватку, и я смогла без усилий убрать руки обратно за спину, смущаясь и чувствуя какую-то неловкость от таких его прикосновений.       Женя еле заметно, грустно улыбнулся, отойдя от меня и упершись на стол, стоящий напротив меня. — Понимаешь... – вздохнул он, опустив взгляд, и заговорил таким грустным и чувственным голосом, от которого по моему телу прошли мурашки. – В жизни есть такие моменты, когда ты смотришь на человека и понимаешь, что хочешь провести с ним всю оставшуюся жизнь. Тебе становится без разницы на всё то, что мешает вам быть вместе. Тебе даже плевать на тот факт, что у этого человека уже есть другой человек, с которым он хочет прожить свою жизнь. Тебя не волнует то, что к тебе этот человек, с которым ты хочешь быть вместе, относится к тебе, как к другу. Ты готов ждать сколько угодно того, кого любишь. Ждать и верить, что когда-нибудь тебе всё-таки повезет, и ты будешь счастлив с тем, кого так сильно полюбил, – горестно вздохнул он, смотря в пол. Резко подняв на меня взгляд, он опять подошел ко мне. – Тонь... – шепотом сказал он, стоя напротив. - Тонь, я... – в нерешимости что-то тихо сказал он, опустив взгляд. По телу пробежали мурашки. Я даже не знала, что он хочет сказать. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Наконец Женя выдохнул и, подняв взгляд, выпалил на одном дыхании: – Я люблю тебя, Тонь.