Талисман

Тоша.       Злость кипит, ненависть бьется через край, хочется въебать этой Оле, даже несмотря на то, что она девушка. Когда дело доходит до моих родных и близких, мне плевать на то, кто этот человек. За своих я буду рвать любого. — Тош? Вы чего там застряли? – позвала меня Таня, когда я стоял в коридоре и рылся в огромной сумке, в которой вроде бы когда-то была аптечка. — Футболки примеряете? – усмехнулся Женя. — Тоня палец порезала обо что-то, надо обработать, – придумывал я на ходу, выбрасывая из сумки всё, что попадалось мне под руку. — Сильно порезалась? – забеспокоилась Таня. — Да не, всё нормально, не переживай, – вытащив из сумки небольшую аптечку, улыбнулся я, посмотрев на Таню. Небрежно убрав всё обратно, я пошёл к Тоне в комнату.       Зайдя к ней, я увидел её, стоящую у окна и рассматривающую пятно на своей футболке. — Снимай футболку, – сказал я, подойдя к ней, и положил аптечку на подоконник, начав вытаскивать из неё медикаменты. — Ещё что тебе снять? – возмущенно посмотрев на меня, спросила она. — Можешь, конечно, и всё остальное, но исцарапана-то у тебя только спина, – усмехнулся я, держа в руках пластырь. — Я сейчас уйду, – серьезно и уверенно сказала она, смотря на меня. — Да ну брось. Снимай футболку. Как я, по-твоему, буду оказывать тебе медицинскую помощь? — Футболку приподними просто и всё. Тебе и этого будет достаточно, – повернувшись ко мне спиной, сказала она.       Я вздохнул, приподнял ткань футболки, которая болталась на ней, как мешок. — Подержи тогда хоть, – попросил её я, держа в руке поднятый край. Она цокнула, но, тем не менее, выполнила мою просьбу.       Оторвав пластырь, я приклеил его на те места, где более менее были нормальные раны. Остальные же места просто обработал зеленкой. Да, врач из меня никакой. Но, насколько я знаю, зеленка обеззараживает, а это то, что нужно. — Бля, че ты там делаешь? – дернулась она, когда я приложил вату с холодной зеленкой. — Лечу тебя. Стой и не дергайся, а то некрасиво получится. — Эй, что значит некрасиво? – задергавшись ещё сильнее, возмутилась она. — То и значит, – улыбнулся я. Но заметив, как она серьезно восприняла мою шутку, я пояснил: – Да успокойся, я просто обрабатываю твои боевые ранения зеленкой. — Зеленкой? – перестав дергаться, ухмыльнулась она. – Больше нечем? — Нечем. Поэтому стой ровно и не мешай.       Следующие минуты две она молчала, а я, стараясь не делать ей больно, аккуратно водил зеленой ваткой по её оголенной спине. — Всё, – убрав на подоконник всё, что держал в руке, сказал я. Она убрала руку, которой держала футболку, опустила её край и поправила. — Спасибо, – несмело посмотрев на меня, тихо сказала она. — Не за что, – улыбнулся я, любуясь её милым и невинным лицом. Таким добрым и немного детским.       Она ещё раз несмело посмотрела на меня и, опустив взгляд, медленно пошла к выходу. Я аккуратно взял её за запястье. — Тонь, подожди.       Она обернулась. — Нам надо поговорить, – опустив взгляд, сказал я. — Мне кажется не надо, – неуверенно сказала она, не поднимая взгляда на меня. — А мне кажется надо, – посмотрев на неё, сказал я. – Так дальше жить нельзя, ты же понимаешь, – убрав руку с её запястья, тихо сказал я.       Она молчала, смотря в пол. Затем понимающе вздохнула и посмотрела на меня усталым взглядом. — Да, ты прав. Нам надо поговорить.