Талисман

      Небольшая комната, четыре скрипучих кровати вдоль двух стен, два шкафа, прикроватные тумбочки, один письменный стол и стул, стоящие у окна. Лучи летнего солнца пробираются сквозь него в комнату. Я вижу прекрасный сон, но его опять кто-то прерывает. Стук в дверь и скрип косяка. — Девчат, просыпайтесь, через десять минут на зарядку, – как всегда с доброй улыбкой сказала Нина Степановна, приоткрыв дверь. — Мать вашу, я когда-нибудь высплюсь? – пробубнила Саша, зарывшись в одеяло. — Я всё слышу, – послышался голос всё той же Нины Степановны из коридора. — Вставай, Никифор. Хорош бока отлёживать, – открыв глаза, сказала я и повернула голову влево. Моя кровать стояла у правой стены, рядом с окном и прямо напротив двери. А кровать Саши стояла напротив у противоположной стенки. В комнате мы жили вдвоем, несмотря на то, что кроватей четыре. Просто с нами никто больше недели не протягивал. Да, с нами тяжело ужиться. А все потому, что мы - ненормальные, сумасшедшие и больные на всю голову. С нами сложно, но зато весело. — Пархоменко, ты достала меня уже, – опять пробубнила Саня и повернулась на бок, лицом к стенке, полностью спрятавшись в одеяле. — Вставай! – прикрикнула я, встав с кровати, и медленно подошла к ней: – Давай, солнце в зените, пора работать! – сказала я и сделала то, после чего я начала громко смеяться, а эта дура громко орать. А я ведь всего-навсего стянула с неё одеяло. — Твою мать! Пархоменко! – резко сев на кровати, закричала она. А я стояла рядом, держа в руках одеяло, и сгибалась от смеха. – Лучше беги, – со злостью сказала она, смотря на меня исподлобья, и медленно начала вставать с кровати. — Эй, Сань, успокойся, – сквозь смех говорила я. Но та все не отступала. Тогда я начала пятиться назад. Она уже встала на пол и продолжала целенаправленно идти на меня, смотря прямо мне в глаза. – Никифор, спокойствие, – продолжая смеяться, говорила я и делала небольшие шаги назад. — Беги, – сказала она, остановившись. А я, испугавшись, со смехом кинула в неё одеяло, которое полностью ее накрыло. — Тоня, блять! – крикнула та, а я, поняв, что мне сейчас придет конец, резко развернулась, чтобы убежать, но тут же в кого-то врезалась. Подняла голову вверх. Ну, бля. — На зарядку! Быстро! – скомандовала эта грымза. Знакомьтесь, это - Фёкла. Ну, это мы с Сашей ее так называем, на самом же деле она - Фёклова Лариса Дмитриевна. Директор всего этого. Ну, типа, самая главная здесь. И сейчас стоит тут перед нами вся такая злая и деловая. Руки в боки, и все дела. — Заебала меня уже! – крикнула Саша, наконец, выпутавшись из одеяла. Ой, зря она это сказала. Зря-зря-зря-зря. – Ой, – немного шокировано сказала она, видимо, наконец, заметив среди нас кого-то лишнего. — Чтоб обе были в моем кабинете после завтрака! – скомандовала она, бросила на нас гневный взгляд и, развернувшись, вышла из нашей комнаты. — Из-за тебя всё, – толкнув меня в бок, сказала Саша, проходя мимо. — Бла-бла-бла, – передразнила её я и, взяв свои вещи, выбежала из комнаты за подругой, которая направлялась в душ.       Кстати, я ведь даже не представилась. В общем, я – Пархоменко Тоня. Ну, думаю, вы это и так уже поняли. Саня – моя единственная и поэтому лучшая подруга. Она, пожалуй, единственный человек, которого я действительно ценю, люблю и уважаю. Она вообще огонь-баба. С ней можно круто оттянуться. И, думаю, вы уже заметили, что мы не из спокойных. Хотя, вызов к директору это вообще цветочки. Мы там бываем каждую неделю. Вы, наверное, подумали, что это какой-то лагерь или санаторий. Да? Но нет, ребят, реальность жестока. Это детдом.