От автора:
Опишу вкратце данные альтернативной Вселенной в соответствии с заявкой:
(https://ficbook.net/requests/129842)
Год: 2017
Распад MCR: 2012
Бэндит: 14 лет (то есть, год рождения — 2003)
Бэндит живет с папой.
И тут отклонение от заявки: в части развода Джерарда с Лин, у меня другая история.
Фрэнк в разводе, дети (только дочери примерно четырех лет по моему рассказу) с матерью.
------
— Папа, где Дженни?
Бэндит сложила руки на груди и состроила такую недовольную гримасу, на которую только была способна. А, по мнению ее отца, не способна была ни на любую подобную. Для подтверждения своей грозности девочка ритмично застучала подошвой кеды о пол.
Джерард скинул наушники на плечи и отвлекся от планшета, на котором виднелся набросок будущего персонажа для комиксов.
— Кто такая Дженни? — спросил он.
— Моя тряпичная кукла.
Джерард на несколько секунд задумался, подняв глаза к потоку, а потом, вспомнив, улыбнулся и сказал:
— Ты про нее лет пять не вспоминала.
— А теперь вспомнила.
— Тогда посмотри на чердаке. Наверняка ты сама туда ее и сплавила.
— Это было бы предательством с моей стороны! — возмутилась Бэндит. Она резко и картинно повернулась и отправилась на лестницу.
Солнце западного побережья ярко освещало Лос-Анжелес, своими лучами дотягиваясь до небольшого домика песочного цвета (или, как смешно говорил папа — «абрикосовый крайола») и проникая в прямоугольное окошко чердака.
Бэндит оглядела царство картонных коробок и ненужных кресел, накрытых простынями. Место забытых воспоминаний.
Проводя пальцем и делая дорожку сквозь пыль, Бэндит, осторожно, будто бы боясь нарушить торжественность этого тихого места, проходила мимо коробок.
Деревянный ящик, с большой буквой «Б», нарисованной аэрозольной краской, нашелся под окном.
Девочка открыла крышку. Все забытые игрушки, ее старые добрые друзья. Папа не выкинул ни одной, за исключением уж совсем не поддающихся ремонту. Она вытащила безглазого потрепанного слоника, тигренка со свалявшейся шерстью, куклу, которая пострадала от рук маленького парикмахера.
Все это и многое другое Бэндит любовно усаживала у ящика. А вот и Дженни. Маленькая тряпичная кукла с двумя хвостиками из шерстяных ниток. В черной кофточке и тюлевой розовой юбке. Посмотрев на эту игрушку в палатке на набережной, папа спрашивал, почему именно эта «эмо». А Бэндит ужасно понравилась малютка, и она не хотела никаких принцесс в белых юбках и блестящих коронах. И тогда, кажется, дядя Фрэнки, который был с ними, защитил будущую Дженни, и папе пришлось ее купить: два голоса против одного.
Потом, когда они вернулись отель, Фрэнк, выпросив у горничной белые нитки, криво вышил на спине кукольной кофточки «MCR».
Бэндит знала свою историю. Маленького талисмана группы «My Chemical Romance». До того момента, когда она пошла в школу.
Джерард Уэй остался с младенцем на руках в первый самостоятельный тур группы. Девушка просто оставила сверток у гримерки и ушла. Со всеми документами и даже сумкой с детской одеждой.
Папа не стал врать дочке, честно сказал, что делал анализ ДНК сразу же. Хотя утверждал, что, как только малютка схватилась за его палец, у него закололо сердце. Причем приятно так. А дядя Майки рассказывал, что как только Бэндит заорала, вся команда сказала Уэю: «Точно твоя».
И Джерард не знал, что ему делать. Это был его ребенок. Но группа тоже была его созданием. Тем более, он уже находился в туре. И малышка осталась. Столько заботливых нянек не имел ни один ребенок в мире.
Чей-нибудь папа убегал со сцены перед целым стадионом, краем уха услыхав что-то похожее на плач ребенка из-за кулис? Попадался ли гитарист какой-либо рок-группы во всех аптеках города, отыскивая именно те подгузники, на которые у малютки нет аллергии? Или басист, покупающий в детском магазине костюмчики с жирафиками и котятами?
Она слушала колыбельные, разложенные на два голоса. Да, текст в них был не совсем стандартный, любая мамочка бы ужаснулась. Но Бэндит, будучи еще младенцем, не понимала слов и смысла, и ей было все равно, под что засыпать.
Про нее знали фанаты, и, когда девочка подросла, она иногда появлялась на сцене на минутку под умилительное «Ооооо» толпы.
Прекратить все это Джерард решил, когда Бэндит исполнилось пять. У него проснулся здравый смысл, и он оставил ее в Джерси с бабушкой, со своей мамой, чтобы девочка смогла пойти в школу и вообще вести нормальную жизнь.
У Бэндит были любимые фотографии с туров, которые она нашла на Pinterest. На одной из них она сидит на плечах дяди Рэя и закрывает ему глаза. На другой — они с дядей Майки расположились на полу, и у нее в руках его гитара. А на третьей она спит на руках у папы, пока тот дремлет на плече дяди Фрэнка в автомобиле.
Как давно это было, уже «MCR» нет, и в их доме эти песни не звучат. Только у Бэндит в наушниках. И с дядей Фрэнком папа почему-то не общается… Хотя, например, с дядей Рэем Джерард поддерживает связь. А дядя Майки и вовсе был ее настоящим дядей, то есть братом отца.
Девочка вздохнула.
И как она могла про куклу забыть так надолго? И вспомнить, только когда делала перестановку на полках, и там освободилось место как раз для Дженни.
Бэндит продолжила рыться в ящике. Под бумажными пакетами с ее малышовой одеждой нашелся небольшой сундучок, закрытый на маленький замочек.
— Что это? — девочка потрясла находку. Ничего не застучало. Она подергала замочек. Закрыт на ключ.
Но это был простейший замочек. Подобные, на которые закрывались блокноты, Бэндит могла вскрыть с помощью шпильки, так как нередко теряла ключики. Ну как «теряла»… прятала и забывала где.
Сложив все вещи обратно в ящик, и забрав с собой находки, Бэндит покинула чердак.
Расположившись на кровати в своей комнате, высунув от старания язык, Бэндит орудовала двумя шпильками. Что-то внутри замочка щелкнуло, и он упал на одеяло.
— Бинго! — прошептала девочка и открыла заветную крышку.
Бумажки. Просто бумажки. Счета какие-то, что ли? Бэндит разочаровалась. Она надеялась на что-то более интересное.
Но когда она вытащила первый, сложенный листочек и прочла первые строки… Открыв рот, девочка бросила листок на кровать.
Бэндит достала еще одну страницу и пробежалась глазами.
— Черт возьми…
Папа бы сейчас отругал за такие слова, но ничего другого она произнести просто не смогла. Письмо, исписанное таким знакомым почерком, а именно: папиным, гласило:
«
Дорогой Фрэнк.
Я люблю тебя. Наверное, с этого и стоило начать наш последний разговор. А что сделал я? Пожелал тебе и твоей невесте счастья.
Я видел по твоим глазам, ты хотел, чтобы я тебя удержал. Чтобы не говорил о том, что бросаю группу, музыку, мечту, прежнюю жизнь и… тебя.
Знал бы ты, насколько я сожалею. Я представляю, как мы могли бы жить сейчас вдвоем. То есть втроем, конечно. Я, ты и малышка. Мы бы встречали ее из школы, водили в пиццерию и на каток. Вместе.
Иногда, когда я отвожу ее куда-нибудь, потом поворачиваю голову к пассажирскому сиденью, будто бы там кто-то есть. Наверное, я жалок. Прости.».
Бэндит взяла еще один листок:
«
Дорогой Фрэнк.
На прошлой неделе я ездил на конференцию в Чикаго. И, представляешь, поселился в том самом отеле, в котором мы однажды останавливались в туре. В том самом, где мы… Ты ведь помнишь? Я сперва даже не обратил внимания (ведь в стольких местах мы побывали по всему миру! Разве упомнишь все названия?), а потом зашел в ванную и увидел этот логотип на полотенце. Вспомнил, как вытирал тебе волосы. Как мы опоздали на съемки в какой-то телепередаче из-за этого всего.
Надо ли говорить, как некомфортно стало находиться в номере? Ностальгия меня почти съела. И, знаешь, что? Я не сменил отель. Наслаждался этой формой мазохизма, обнимая подушку.
Коллеги не заметили моей меланхолии. Я умею играть на публику. Как и ты.».
«
Дорогой Фрэнк.
Как ты вообще? Я слышал от Рэя, что у тебя родилось две дочери. Надеюсь, вы с Джамией справляетесь. Я с одной еле-еле. А тут сразу две. :)
И кому я пишу все эти вопросы… Я же никогда не отправлю этих писем… Это просто терапия. Которая ни фига не работает. Психология — отстой.».
— Обалдеть… — девочка продолжала марафон слов, которые сто процентов не понравились бы ее отцу. — Офигеть.
Бэндит добралась до рисунков. Руки в татуировках, портреты… И все это дядя Фрэнки. Вот он улыбается в какой-то дурацкой шапке, хмурится, обнимает гитару, спящий… одеяло сползло с обнаженного плеча.
— О, черт, — Бэндит предпочла поскорее запрятать этот рисунок. Хотя не маленькая, и уже поняла, в каких именно обстоятельствах папа мог накидать этот эскиз.
В сундучке нашлись карточки из фотобудки. В основном, папа с дядей Фрэнки там дурачатся. И лишь на одном из фото губы Джерарда находятся на щеке друга.
Девочка подтянула к себе ноутбук и открыла вкладку с Youtube.
Это видео с одного из концертов в школе ей не показал только ленивый. Будто бы она сама его не находила. Ее папа в середине выступления подходит к своему ритм-гитаристу — дяде Фрэнки — и глубоко и страстно целует его, оттягивая волосы. Фрэнк будто бы забывает, где находится, и тянет руку для объятия, словно желая, чтобы момент продлился подольше, но Джерард тут же отталкивает его. Толпа орет от радости. Еще бы. Наверное, тысяча фанфиков была написана после этого концерта.
Бэндит никогда не приставала к папе с этим видео. Или еще с некоторыми. Она считала, когда подросла, что они были либо пьяные, либо на адреналине, либо вообще все это на потеху фанаткам.
Но теперь заветный сундучок все расставил по местам. И эти вырвавшиеся поцелуи при всех, и прерывание общения с дядей Фрэнки после распада группы, и постоянно присутствующую грусть в папиных глазах. Его посиделки поздними вечерами, когда он тупо смотрит в стену.
Бабушка твердила, чтобы папа женился. Мол, с Бэндит нужна помощь. Но Джерард всегда отвечал, что дочь — единственная женщина, которая будет в его доме. И больше ему никто не нужен. И они с Бэндит справились. Переехали в солнечный Лос-Анжелес. И жили вдвоем душа в душу.
— Женщины тебе не надо, папа, я понимаю, — проговорила себе под нос Бэндит. — Тебе бы мужчину. Одного, особенного.
Девочка вытащила из сундучка небольшой блокнотик. Открыла на произвольной странице.
Я представляю твои руки,
Когда я слышу те аккорды
Обидной, щемящей разлуки
Так резко, на разрыв аорты.
Болезненно и так понуро
Начнет рыдать толпе солист.
А, помнишь, в свете абажура,
Несмел, застенчив, робок, чист
Был поцелуй…
Не закончено. Бэндит перевернула листок.
В своей Вселенной, на краю постели,
Вдали от шума, гвалта стадиона,
Сверхновые столкнулись и сгорели.
Луна осталась в знаке Скорпиона.
До девочки донеслись звуки джаза с первого этажа. Это означало, что папа принялся за приготовление ужина и скоро ее позовет. Вытащив все, что находилось в сундучке, Бэндит закрыла его обратно на замок. Потом, в одних носках, крадучись, она снова залезла на чердак и положила уже пустой сундучок обратно.
— Бэндит? — услышала она. Папа поднимался по лестнице. Послышался скрип двери. У девочки застучало сердце, и она бегом, чуть ли не падая, полетела с чердака. Папа заходит в ее комнату. Ой, нет!
Джерард успел лишь мельком заглянуть в открытую дверь комнаты дочери. Бэндит его перехватила.
— Да, пап?
— Где ты была?
— Да… там… — девочка почесала затылок.
— Я хотел спросить, ты хочешь картофельное пюре и макароны к тефтелям?
— Пюре? Или макароны… Неважно.
— Тебе и неважно? — скептически прищурился Джерард.
— Ага. Я уже выросла из такого. Буду есть то, что положишь на тарелку.
— И стручковую фасоль?
— Не настолько выросла.
Джерард улыбнулся и потрепал Бэндит по голове.
— И прибери в своей комнате. А то накидала там бумажек.
— Хорошо, пап.
Бэндит дождалась, когда папа уйдет вниз, и влетела в свою комнату, закрывая дверь на защелку.
Она собрала все эти письма, рисунки, фотографии и положила в прозрачную папку, которая затем отправилась в рюкзак. Блокнотик со стихами отправился на синтезатор.
Бэндит не ходила в музыкальную школу. Когда она решила освоить фортепиано самостоятельно, ей было уже одиннадцать, и в музыкальную школу ее не взяли. Но девочка записалась в школьный кружок и занималась сама. Ей хотелось писать музыку, как когда-то папа и его бывшая группа.
Девочка подвинула стул к инструменту. По привычке нажала «соль» и заулыбалась, проиграв еще несколько нот — вступление к одной из песен «My Chemical Romance». Так всегда начинался ее ритуал игры. Когда она была одна, само собой. Папа не любил слушать собственные песни. Они звучали только у Бэндит в наушниках. Или на ее синтезаторе. Она выучила уже несколько штук.
Девочка пролистала блокнот.
Ты не давал обещаний,
Я не смотрел в глаза,
Ты не простил расставанья,
Я так и не смог сказать.
Она попробовала что-то наиграть. Ничего толкового не выходило.
— Бэндит, перестань бренчать и спускайся! — послышался через некоторое время папин голос.
Спрятав блокнот к остальным бумажкам в рюкзак, Бэндит спустилась на кухню. Все-таки пюре. С горошком и кукурузой. И никакой стручковой фасоли. Она улыбнулась. Папа хорошо знает, что ей понравится больше.
— Что ты играла? Ну, то есть пыталась, — спросил Джерард.
— Я сочиняла.
— Ну и как успехи?
— Не получается. Мне кажется, к мелодии проще придумать стих, чем к стиху — мелодию, — и тут Бэндит поняла, что проговорилась по поводу того, что у нее есть материал для песни. Девочка запихнула огромную ложку картошки себе в рот. Конечно же, папа тут же ухватился за ее фразу.
— О, так ты написала стихи? Покажешь?
Бэндит быстро отрицательно покачала головой, краснея.
— Ладно. Не буду настаивать. Знаешь, мне поначалу тоже казалось, что я пишу ерунду, которую никому нельзя показывать. Но потом я понял, что будет намного искреннее, если не искать строчку ради строчки и рифму ради рифмы, а вложить свои переживания, чувства, свою историю.
Папа редко говорил о своей группе. И для Бэндит представился шанс кое-чего выяснить.
— Как поживает дядя Майки? — начала она с самого безопасного.
— Он же вчера звонил, — произнес Джерард.
Вот блин, точно.
— Ой, правда? Вот я без памяти… — Бэндит натянуто захихикала. — А дядя Рэй?
— Неделю назад общались. Бэндит, ты что, не помнишь? У тебя не было травмы, или что-то такого? — забеспокоился Джерард.
— О, нет-нет. Я думаю, это подростковое.
— Провалы в памяти? Надо записать тебя к врачу…
— Нет, папа, ты что. Просто я забила голову другими глупостями. Начались каникулы, и я кинулась в гору бесполезной информации в Интернете. Вот и все.
— Тогда, думаю, стоит ограничить пребывание в сети. Читай книги по программе на следующий год.
— Да, конечно. Я уже начала читать Диккенса. А как поживает дядя Фрэнки?
Повисла тишина.
— Сегодня у нас что — день воспоминаний о забытых вещах? — как-то горько произнес Джерард, взглянув на дочь исподлобья, отчего та даже перестала жевать, но тут же опомнился и быстро сказал: — Я давно с ним не общался.
— Почему? — уткнув нос в тарелку, спросила девочка.
— Не знаю, так вышло. Доедай и давай прокатимся куда-нибудь. Хочешь мороженое?
Поздно вечером Бэндит спускалась на кухню попить воды, но так и осталась на лестнице, бесполезно спрятавшись за прутьями перил. Папа сидел на диване спиной к ней, в одной руке держал бокал с вином, а в другой — ноутбук с открытым видео на весь экран. Джерард смотрел ауттейки со съемок клипов. Он поставил на паузу момент, где они с Фрэнком находились рядом. А потом с силой швырнул бокал в стену.
Бэндит вскрикнула от неожиданности, чем себя выдала. Джерард повернулся.
— Милая, — произнес он. — Я напугал тебя? Прости, пожалуйста. Выскользнул из руки…
«Ну да, на пару метров вперед», — подумала Бэндит, а вслух сказала:
— Я принесу швабру и средство для очистки. Хотя на обоях, наверное, пятно останется…
— Малыш, иди спать. Я сам все уберу. Хорошо? — Джерард устало улыбнулся. Бэндит кивнула. — Спокойной ночи.
— И тебе, — произнесла девочка и отправилась в свою комнату. Но спать она не стала. Полезла в компьютер.
Бэндит была современным подростком, ей хватило несколько кликов, чтобы узнать, что дядя Фрэнки живет в Джерси. У него действительно была жена и две дочери-близняшки четырех лет. Но на настоящий момент он был в разводе.
Хитрая улыбка расплылась на лице девочки. Нет-нет, она вовсе не радовалась распаду семьи. Ну, может чуть-чуть, как случайному обстоятельству, роялю в кустах. Она была довольна тем, что ничего не мешает папе и дяде Фрэнки снова встретиться.
Может быть, тогда исчезнут папины одинокие вечера, некая затаенная печаль из его глаз. Она не задумалась о том, что, возможно, Фрэнку Джерард совсем не нужен. В ее мыслях все было взаимно. А если нет, то она просто заставит дядю Фрэнки влюбиться в своего папу заново.
— В этом году моя очередь выбирать, куда мы выберемся на каникулах, — произнесла Бэндит за завтраком следующим утром.
— Нет, моя, — произнес Джерард, бесполезно пытаясь высыпать из пустой коробки цветные кукурузные колечки. — Ты что, все съела? Как обычно, грызешь всухую под сериалы?
Бэндит виновато улыбнулась и развела руками.
— А я была уверена, что моя очередь, — грустно протянула девочка.
— Ладно, пусть твоя, — согласился Джерард, открывая дверцы навесных ящиков в поисках хлопьев. Бэндит улыбнулась, папа ей всегда уступал. Уже третий год подряд.
— Хочу в Джерси, — произнесла девочка.
— К бабушке? Она же приедет к нам в августе, — Джерард вернулся за стол, вскрывая запечатанную коробку.
— Хочу на все лето и с тобой.
— Малыш, — Джерард отставил коробку и опустил взгляд в стол. — Мне бы не очень хотелось…
— Я хочу побывать в городке, где ты родился, жил, учился. Да и не только ты. Там же моя начальная школа! Провести лето, как в детстве. Хочу гулять по Нью-Йорку и фотографироваться на фоне высоток, — сочиняла Бэндит.
— Детка, я…
— Какая тебе разница, в каком штате тебе сидеть дома и рисовать свои комиксы? Почему ты так туда не хочешь?
— Не то, чтобы не хочу…
— Вот и отлично, — засунув в рот бейгл, и захватив с собой чашку с хлопьями, Бэндит покинула кухню, чтобы папа не смог мямлить свои незаконченные отказы.
