Ледяной осколок в сердце

      Время пролетело незаметно. Так и наступило жаркое южное лето. Школьники завершили очередной учебный год, и начались летние каникулы. Кто-то покинул стены школ, поступая в институт или техникум, а кто-то ещё продолжал учиться. Студенты сдавали экзамены, а кто-то уже выпускался во взрослую жизнь и искал работу.       Гела выходил из здания университета, где в очередной раз принимал экзамены. Кто-то уверенно отвечал ему, а кто-то терялся, не зная, что сказать. А кто-то спорил с ним. Таких студентов Циклаури не очень жаловал, ведь не всегда они бывают правы. Но лизоблюдов он валил всегда, понимая, чего они добиваются.       — Нужно отучать их от этой привычки, — заявлял своим коллегам преподаватель, — иначе они так и будут унижаться, добиваясь большего.       Подойдя к машине, Циклаури завёл её с пульта и сел за руль. Едя по огромной дороге по проспекту, мужчина смотрел на улицы и предвкушал встречу с любимой женой.       Нана и Даша после успешно сданного экзамена по истории английской и американской литературы и пили кофе из автомата. Глядя в окно, Морозова пила эспрессо и спросила:       — Что вы будете делать этим летом?       — Поедем в Новокузнецк, — ответила Когониа, попивая капучино. — Я встречусь с родителями, посмотрю на сестрёнку. Она такая хорошенькая. Только одно дело — увидеть её на фотках, а другое дело — вживую. Потом поедем на неделю в Новосибирск к двоюродным братьям Гелы. А ты что собираешься делать в эти каникулы?       — А я просто поеду отдыхать в Таганрог. Давно мечтала туда поехать и посмотреть на Чёрное Море. Покупаться, побегать по пляжу, поклеить мальчишек-красавчиков.       — После того, как вернули Крым, я уже мечтаю поехать на отдых туда и посмотреть на живописные картины, — заявила Нана. — Хочу взглянуть на античные развалины. Именно так когда-то выглядела Древняя Греция...       — Нанк, а ты бы хотела поехать в Грузию?       — Хочу. Только пока руки не доходят поехать на родину Гелы. А так хочется посмотреть на Кутаиси. Его родной город.       — Вы уже полгода женаты. Думаете о детях?       Нана задумалась над вопросом подруги. Глядя на остывающий кофе с молоком на дне пластикового стаканчика, грузинка вспоминала, что уже все родственники спрашивают о пополнении в семействе. Нана с улыбкой говорила, что пока не готова к детям — нужно окончить институт и устроиться на работу, чтобы иметь стаж.       Когониа вспомнила, как один раз спросила мужа о том, хочет ли он ребёнка. Тогда Гела улыбнулся и ответил ей:       — Ты сама хочешь?       — Хочу, но не прямвотщас. Мне нужно сначала окончить институт и наработать стаж.       — Когда будешь готова, тогда подумаем об этом. Нет, Нанико, я всегда готов. Если родишь до диплома, я смогу обеспечить нашу семью. Я сделаю всё, чтобы ни ты, ни ребёнок не нуждались.       Прокрутив в голове этот разговор, Нана выпила кофе и ответила подруге:       — Мы не торопимся. Просто пока наслаждаемся жизнью.       — Вот и правильно, — сказала Даша и, допив свой эспрессо, продолжила: — Если не готова, не надо торопиться и рожать чисто для галочки лишь из-за того, что люди вечно что-то говорят.       Услышав комментарий, Когониа вспомнила, как Морозова рассказывала ей о своей семье, где чувствовала себя пятым колесом в телеге, где её просто использовали как бесплатную рабочую силу. Выпив кофе, девушки вышли из здания университета и отправились к остановке.       — Даш, ты все экзамены сдала? — спросила Нана, идя с подругой к остановке.       — Да, а ты?       — Я тоже всё сдала. Всё хорошо. Так что можно со спокойной совестью ехать в Новокузнецк.       — Хороших вам каникул. Надеюсь, вы весело отдохнёте.       — Я тоже надеюсь, что позагораю на Чёрном Море. Есть у меня один план. Хочу отправиться в гостиницу и бегать по пляжу, купаться в Чёрном Море. А, может, ещё с кем-то познакомлюсь.       — Может, там твоя судьба, — сострила Когониа.       Заметив свой автобус, Нана запрыгнула в его и помахала подруге рукой, глядя в окно. Стоя в душной маршрутке, девушка рассматривала проплывающие мимо дома и деревья. Когониа предвкушала встречу с любимым мужем, которого ждала с работы. Ей хотелось обнять и поцеловать его.       Нана зашла в дом, где её ждали лучшие подружки, и закрыла дверь. В комнате было прохладно от кондиционера. Мила пила чай и читала второй том «Властелина колец. Две крепости», а Уля и Юля за столом играли в нарды. Чип и Дейл сидели рядом с близняшками и наблюдали за их игрой. Увидев девушку, пришедшую домой, старшеклассницы дружно крикнули:       — Нанико, ты сдала все экзамены?       — Да. И теперь, Милико, мы с папой и с тобой поедем в Новокузнецк. Я встречусь со своими родителями, познакомлюсь с сестрёнкой, пообщаюсь с подружками, которые ещё не уехали в другие города или в путешествие, а ты, может, поболтаешь со своими подружками, которые остались в Новокузнецке.       — Не знаю. В основном я дружила с Кирой Волковой. Не знаю, как её жизнь сложилась... — сказала Мила, допивая чай, и продолжила читать любимую книгу.       — Мы как раз собираемся в Гагру, — вставила Юля. — Котов и Читу оставим Диме, чтобы он присмотрел за ними. Мы знаем, как он обращается с котами. Животных не любит, но заботится о них.       — Думаю, у вас будут весёлые каникулы в Абхазии, — сказала Нана, снимая обувь.       — Сестричка, не зевай! В игре нельзя отвлекаться, — усмехнулась Уля, кидая кости.       Юля продолжила играть, наблюдая, как близняшка передвинула чёрные фишки вперёд. Бросив две кости, сестра передвинула белые шашки и, посмотрев, как они в основном пришли к конечной цели, заявила:       — Ну что, Уль, будешь под столом блеять?       — Юль, иди ты нахер, — отрезала старшая близняшка и кинула кость.       Мила читала фэнтези и, казалось, не обращала внимание на мелкую перепалку. Ей хотелось уже в который раз наблюдать за приключениями хоббитов и наслаждаться моментами. Через пару часов пришёл домой Гела. Зайдя на кухоньку, мужчина увидел играющих в нарды племянниц и читающую дочку.       — Я смотрю, вам тут весело. А что не гуляете? Погода — просто прелесть, — заявил Циклаури.       — Пап, на улице жарко, — сказала Мила. — Там такая душегубка. Да и хочется иногда посидеть дома и почитать книжку.       — Девочки, вы такие молоденькие. Зачем вы сидите дома, когда такая прекрасная погода?       — В такую жару хочется дома сидеть. Вообще люблю гулять под дождём.       — Дождевая девочка. Ты всегда любила дождик. Когда он начинался, ты, маленькая, всегда улыбалась и подставляла ладошку, чтобы дождик покапал. Ещё так любила прыгать по лужам.       Рассказывая о детстве дочки, Циклаури невольно улыбнулся от тех воспоминаний из прошлого, когда они ещё жили в Новокузнецке. Мила отложила книгу, взглянула на отца и с улыбкой продолжила:       — А мне было весело прыгать по лужам и смотреть, как вода брызгает по асфальту. Особенно, на высохший.       — Это ты очень любила, доченька. Ещё ты любила стрелять из игрушечного пистолета и смотреть, как пульки лежат на асфальте.       Циклаури-младшая вспоминала свои игры. В её памяти ожили картинки лежащих разноцветных крошечных шариков на асфальте. Невольно улыбнувшись, девочка сказала:       — Знаешь, прикольное было время. А теперь мне интересно почитать книгу и погулять по парку Горького.       — Времена меняются, дочка. Мы взрослеем, и всё становится другим. Скоро у тебя будут другие интересы. И это нормально.       Поговорив с Милой, Гела отправился в комнату, где Нана сидела на кровати и слушала музыку в наушниках. Её собака Чита спала рядом с ней и не замечала никого вокруг. Когониа не обратила внимание на зашедшего в комнату мужа. Сев позади неё, Циклаури положил руки ей на плечи, погладил её и, поцеловав в шею, снял с её ушей затычки. Обернувшись, жена улыбнулась и спросила:       — Ну что, скоро садимся на поезд?       — Билеты уже на руках, Нанико. Я купил нам на верхних полках, а Миле на нижней.       — Правильно, Гело. Лучше больше заплатить за нижнюю, чем экономить и потом спускаться вниз. А если ещё на нижней полке не уступят место, чтобы сосед чай попил... То это финиш.       — Вообще, дамы должны спать внизу, а джентльмены — наверху. Мне нетрудно спуститься вниз. Я ловкий, и ты это знаешь.       — Так скоро собирать чемоданы?       — Да, Нанико. Только не хватай кучу вещей. Ты же не переезжать собралась, а просто встретиться с родителями.       — Ну, я не такой уж истероид, как сказала Светка Солнцева. Она на психолога учится, поэтому сказала об этом. Про меня она говорит, что я психастеноид. Нерешительная, робкая и застенчивая.       — А что говорит про меня? — поинтересовался Гела.       — Ты, Гело, параноял и истероид в одном флаконе. То есть, целеустремлённый, зацикленный на своей цели и не сходишь со своего пути. А истероид потому, что стремишься к вниманию, очень компанейский. Мне Светка так объяснила. Она не психолог, а только учится.       — Всё приходит с опытом... А теперь отдохнём, а завтра будем собираться. Надо накупить «Дошика», сырокопчёной колбаски. Да, всё это вредно. Но зато дольше хранится.       Поговорив с женой, Гела отправился в большую комнату, где включил ноутбук и начал смотреть по нему новый фильм Питера Джексона «Хоббит. Пустошь Смауга». В комнату зашла Мила и, держа в руках книгу, спросила:       — Как тебе кино?       Поставив на паузу, Циклаури посмотрел на дочь и ответил:       — Конечно, не как по книге, но интересно смотреть. Правда, даже более насыщенно, чем в книге.       — Не, мне больше нравится книга. Но в фильме Торин, конечно, красивый, — с улыбкой комментировала Мила. — Учитывая, какой красавец-актёр его играет. Ричард Армитейдж. Мы с девчонками в школе просто балдеем от него.       — Да, красивый мужчина. Когда без длинных волос и бороды.       — Правда, пап. Если так будет, то я выйду замуж за такого, как Ричард.       — Я надеюсь, дочка. Хотя, твоё мнение со временем изменится, и тебе захочется просто хорошего молодого человека. Это нормально, что ты влюблена.       — Пап, похоже, ты начинаешь стареть. Со временем ты становишься немного занудным.       — Опыт. Опыт. Он и начинает меня делать таким занудой, — с улыбкой ответил Гела.       — Все мы взрослеем, пап, — сказала Циклаури-младшая и отправилась в свою комнату составлять список вещей, которые планирует взять с собой.       Пока Гела смотрел кино, Нана слушала музыку, Мила обдумывала вещи, которые собралась сложить в сумочку для поездки.       В день отъезда уже вечером Гела принёс с собой небольшие сумки с вещами для недолгого путешествия по двум городам и одну с нехитрой провизией вроде «Дошираков», хлеба, сырокопчёной колбасы да сырных пластинок «Хохланд». Цицино, Владимир, Уля, Юля, Наринэ, Рамаз, Данико, Тамина и Зураб провожали путешественников в Новокузнецк.       — Знаете, я так давно не была там, — прокомментировала средняя сестра. — Наверное, наш город уже так изменился. Но здесь, в Ростове, мне нравится больше. Даже возвращаться не хочется.       — У меня с этим городом связаны только плохие воспоминания, — заявил Коровин. — Там я был одинок, пока не встретил Цинь-Цинь. Не хочется бывать в городе, где остались мои худшие воспоминания. Но в Новосибирск поехать хочется. Прогуляться и побывать в аквапарке.       — У меня там две подружки остались, — вставила младшая сестра Гелы. — Но на расстоянии с ними не пообщаешься. К тому же, у них уже семейная жизнь в разгаре. Им не до дружбы.       — А я бы съездила, — вставила Уля, — всё-таки там у нас с Юлькой были друзья.       — Мне очень хочется посмотреть, как там Пашка Монархов поживает. Надеюсь, некого стало доставать, — поделилась Юля.       — Юль, он всё равно найдёт, до кого докопаться, — сказала Мила. — Если вы с Улькой были для него чурками, то найдётся жирная, тощая, очкастая, заучка. Если челу надо придраться, то он найдёт для этого повод.       Гела посмотрел на часы и, заметив, что время уже подошло, сказал собравшимся Нане и Миле:       — Нам пора ехать. Давайте посидим все на дорожку.       Все сели на стулья и на диван. Девочки забрались на большой комод и сидели. Ещё раз посмотрев на часы, Циклаури сказал:       — Пора. Влад, заводи свою телегу. Мы едем на вокзал. Скоро приедем в Новосибирск.       — Расскажете, как всё было, — попросила Наринэ.       — Хорошо, Нарико.       — Потом и мы как-нибудь съездим в Новокузнецк, — вставил Рамаз. — Когда я там был, мне даже понравилось. Красивый город, хоть и простенький.       Распрощавшись со своими родственниками, Владимир, Гела, Мила и Нана вышли из дома и отправились к синей «Мазде», стоявшей во дворе. Открыв дверь, Коровин сел за руль, Гела — на переднее пассажирское место, а Нана и Мила — позади мужчин. Автомобиль тронулся и, выехав со двора, отправился вверх по склону на улицу Портовую.       «Мазда» ехала по широкому оживлённому проспекту с частными домами, и Когониа смотрела на пейзажи за окном, предвкушая встречу с родителями и маленькой сестрёнкой, которую видела только на фотографиях, которые мама присылала ей на WhatsApp. Нане не терпелось взять девочку на руки и покачать её.       Мила смотрела в окно и вспоминала обветшалые домики на улице Вокзальной в Новокузнецке. В её памяти ожили картинки: во дворе двух серых кирпичных пятиэтажек, где прошло её детство, она, ещё маленькая смугленькая девочка, бегала по двору и пинала мяч, где ходила по улице в школу и смотрела на звёзды. Циклаури-младшая вспоминала, как ещё маленькая бегала по лужам, а её папа, наблюдавший за ней, улыбался и сам иногда прыгал в лужу, веселясь с дочкой.       Гела предвкушал поездку по городу своей молодости, где остались все его воспоминания. Ему хотелось забыть обо всех гулянках и о «Вертолётке», где прошла его бурная молодость. Но прошлое уже произошло, и повернуть время вспять невозможно, чтобы исправить ошибки. Но если бы не те его поступки, то сейчас он бы не был так счастлив, как сейчас.       Добравшись в Первомайский район, где находился нужный им вокзал, Владимир привёз путешественников на вокзал. Гела, Нана и Мила покинули автомобиль; Коровин сказал им:       — Желаю вам хорошего отдыха. Проведите это время с пользой.       — Надеюсь, и вам в Гагре понравится, — ответил Гела.       Распрощавшись с шурином и его близкими, Владимир сел в автомобиль и отправился домой. Путешественники стояли на перроне и смотрели, когда приедет их поезд.       — Надеюсь, у нас будет нормальная соседка по палатке, — заявила Мила, глядя, как поезд подъезжает к платформе.       Электровоз, держащий путь из Анапы в Томск, остановился, и проводники открыли двери вагонов, приглашая пассажиров к себе, провожая приехавших на их станцию. Путешественники зашли в свой вагон и расположились на местах по билетам. Гела и Нана устраивались на верхних полках, а Мила — на нижней. Сидевшая напротив девочки бабушка, божий одуванчик, зло посмотрела на семью и спросила:       — А чего это девка внизу лежит? Надо отцу уступать — он глава семьи. Ему и лучшее место.       — Бабушка, вам не всё равно? — поинтересовался Гела. — Уважение должно быть взаимным. Я не унижаю свою дочь по факту рождения позже меня. Вы со своими извращёнными принципами лучше не лезьте в чужие семьи. Родители сами разберутся, как им своих детей воспитывать.       — Надо взрослых людей слушать. Они побольше вас знают, — продолжала ворчать бабушка. — И девку надо приучать заботиться о мужике! Чай не барыня! Не развалится!       Провожающие покинули вагоны, и поезд собирался умчаться в Сибирь, где Нану ждали любимые родители. Девушка смотрела в окно, сидя рядом с Милой. Гела посмотрел на девчонок и спросил:       — Девочки, хотите чаю? С шоколадками.       — Я хочу чай, — ответила дочь.       — Давайте, вместе чай попьём, — с улыбкой предложила Когониа. — И шоколадки поедим.       Гела взял с собой две кружки и налил в них из титана кипяток. Заварив чай в пакетиках, девчонки достали из сумки «Сникерсы» и ели. Циклаури налил себе чай и присоединился к любимым дамам. Соседка смотрела на семейное чаепитие и снова ворчала, но никто не обращал на неё внимание. Но Нане не нравилось, что бабка лезет не в своё дело и высказывает мнение, которое у неё никто и никогда не спрашивал.       Попив чай и поев шоколадку с арахисом, карамелью и нугой, Когониа легонько дёрнула Гелу за рукав футболки и, когда он обернулся на неё, кивнула в сторону двери в конце вагона. Уйдя в тамбур и встав возле входной двери, которой редко пользуются, Нана сказала мужу:       — Гело, мне так-то хотелось проехаться в тишине, но эта бабулька начинает подбешивать.       — Знаешь, я скажу тебе одну простую вещь — не обращай внимание, — ответил Циклаури и обнял жену, прижимая к себе.       От его объятий и прикосновений Когониа ощущала себя такой защищённой. Мгновения, проведённые с ним, казались вечностью. Гела гладил её волосы, ощущая их шёлк. Нана прижималась к нему сильнее и обнимала его крепкий торс.       — Не злись. Если тебя что-то расстраивает, я всегда с тобой. Я тебя обниму, а ты успокоишься. Помни, что прикосновения от любимого человека успокаивают.       — Гело, мне так хорошо, когда ты меня обнимаешь.       — А теперь идём. И не обращаем внимание на какую-то сварливую старуху. Пусть дальше ворчит. Хотя, что с неё взять? Деменция... А из-за скверного характера порой не замечаешь психиатрические нарушения, которые бывают с возрастом.       Посмеявшись над вредной соседкой, Гела и Нана вернулись в своё купе. Старушка опять поворчала и, встав с нижней полки, отправилась к бабушкам в соседнем купе, чтобы там возмущаться о соседях. Мила смотрела на красивые пейзажи и слушала музыку в наушниках.       На улице стемнело, и проводница принесла пассажирам постельное бельё. Гела и Нана расстелили его на верхних полках. Девушка легла спать. Глядя на неё, Циклаури вспоминал прошлогоднее путешествие в Абхазию. Как он гладил её волосы, ощущая их шёлк. Как она касалась его лица.       — Нанико, ты что, устала? — спросил мужчина.       — Просто это ленивое время, когда путешествуем в поезде. Когда приезжала в Ростов из Новокузнецка, всё время спала да книгу читала. Ещё с Читой играла.       — Тогда завтра я буду решать кроссворды. Давно хотел этим заняться. Мила очень полюбила «Судоку» и частенько отгадывает их.       — Я знаю, Гело. Спокойной ночи.       — Ещё не ночь, но ложись. Поспи. Сладких тебе снов.       Нана отвернулась к стене и крепко уснула под мерный стук колёс. Гела погладил волосы жены и забрался на свою полку, ощущая желание поспать.       Мила смотрела на отца и «мачеху» и, улыбнувшись, выключила музыку и легла на своё место. Под мерный стук колёс девочка заснула, предвкушая поездку в город детства.       Три дня быстро пролетели, но путникам казалось, что они длились вечность. Всё это время Нана читала любовный роман, Гела решал сканворды, Мила то музыку слушала, то фэнтези читала, то «Судоку» решала. За два дня поезд миновал Пензу, Самару, Уфу, Челябинск и пересёк границу Казахстана. Вернувшись в Россию, поезд останавливался в Омске и Барабинске, пока не добрался до Новосибирска.       Ранним утром поезд остановился в пункте назначения. Циклаури взял с собой чемодан и, когда Мила и Нана заметили за окном встречающего Нико, сообщил:       — Я написал СМС-ку Нико. Он как раз вернулся со смены. И сейчас он отвезёт нас к себе домой. А потом мы поедем в автобусе в Новокузнецк. Но мы сюда ещё вернёмся через неделю.       Покинув вагон, Гела, Нана и Мила спустили с лестницы свои чемоданы на колёсиках. Нико стоял на перроне и, заметив их, помахал им рукой со словами:       — Привет, путники! Наконец-то вы приехали в гости.       — Нико, я тоже так рад тебя видеть. Сегодня мы поедем в Новокузнецк, а потом вернёмся сюда, чтобы немного попутешествовать да с вами пообщаться. Одно дело — болтать по интернету, а другое — встретиться и пообщаться.       Шенгелия взял у девчонок чемоданы и отправился к своему красному «Шевроле», и путешественники последовали за ним. Нико сложил вещи в багажник; Гела сел рядом с водителем, а Нана и Мила — на задние сидения. Закрыв багажник, Шенгелия уселся за руль и, заведя машину, поехал по ночным безлюдным улицам Новосибирска.       — Гело, тут очень красиво. Я просто мимо проезжала, но не думала, какая тут красота, — прокомментировала Нана, рассматривая огромную дорогу, по которой мчались редкие машинки.       — Знаете, Новосибирск чем-то смахивает на Ростов-на-Дону, — вставила Мила. — Такой же большой. И такой же то старый, то новый. В смысле и старые дома, и новые небоскрёбы. Такая же красота.       — Это же столица, — ответил Циклаури. — Начиналось всё со старинных зданий, а со временем понастроили сталинок, хрущёвок, брежневок и других человейников.       Автомобиль помчался по улице Владимировской. Нико вёл машину, а молодые люди рассматривали дома. «Шевроле» ехал по улице Дуси Ковальчук, обогнул по кольцу огромную стелу «Город трудовой доблести», пока не добрался до улицы Богдана Хмельницкого. Всю дорогу Гела хотел увидеть Павловский сквер, а Нана и Мила просто любовались видами из окна, наслаждаясь моментами.       — Хороший вид из дома, — с улыбкой прокомментировал Циклаури, когда машина остановилась на улице 25 лет Октября. — Приятно же посмотреть на парк.       Путешественники вышли из автомобиля. Гела забрал свой чемодан и сумку с провизией, а Нико понёс сумки девчонок. Идя по дорожке, Циклаури разглядывал большую стелу с выгравированной головой воина в защитном шлеме, и в его памяти ожили вьетнамские флэшбэки с пережитым ужасом в Ботлихе. Когониа рассматривала памятники и фонтан в форме песочницы, из которого струится вода; Мила про себя отметила:       «Забавный фонтанчик. Для детей, да?»       — Эх, Нанико, Милико, как не хочется ещё таких памятников, — проговорил печальным голосом Гела. — Они напоминают о том, как страшна война, и не все её пережили — многие ушли и не вернулись. И дай Бог её не пережить снова и снова. Но опять и это переживём, если сможем...       — Гело, почему ты так решил? — спросила Когониа.       — Просто я смотрю новости и вижу, что происходит в мире.       — Я хочу верить, что всё будет хорошо, — сказала девушка, держа мужа за руку.       — Пойдём, я уже хочу пообщаться с Тимуром, Русланом, Кариной, Амалией. Давненько их не видела, — вставила Мила.       — Я тоже. Хочу посмотреть на племянников, — вторил ей мужчина. — А сегодня нам надо выспаться. Завтра ещё одна поездочка нас ожидает.       Подойдя к двери подъезда, Циклаури-младшая посмотрела на дом и вспоминала ту сталинку, в которой жили её бабушка и младшая тётя. Нико открыл дверь; гости вошли внутрь и поднялись на третий этаж. Шенгелия открыл двери квартиры и шёпотом сказал:       — Заходите. Я покажу вам вашу комнатку. Вы там поспите, а потом с нами покушаете. Но сначала примите душ.       Гела, Нана и Мила зашли в квартиру и сняли обувь. Хозяин гостеприимной квартиры закрыл за ними дверь и сам разулся.       — Как всегда — ты неисправим, Нико. Всё такой же любитель поучать.       — Многолетняя работа в больнице профессионально деформирует, Гело.       Нана зашла в душ и через несколько минут вышла в бледно-розовом банном халате Кати и с полотенцем на голове отправилась в гостевую комнату, где был разложен большой диван и расстеленный на полу матрас, подготовленный для Милы. Когониа легла на кровать, и вскоре зашёл Гела с мокрыми волосами и в одних шортах.       — Мы всего на одну ночь, да? — прошептала Когониа. — Просто мы же не планировали оставаться тут надолго. Да и мне уже не терпится посмотреть на Маринку, подержать её на ручках.       — Да и я не хочу тут надолго задерживаться. Потом, когда поедем из Новокузнецка, мы и тут поживём недолго, погуляем по Новосибирску. Сходим в парк.       Закрыв за собой дверь, Циклаури снял с себя шорты и лёг рядом с женой. Лениво обнимаясь, молодые люди уснули после долгой дороги. В это время Мила в жёлтом Катином халате, завёрнутая в большое полотенце, отправилась спать в гостевую комнату, где её папа со своей женой уже уснули. Взглянув на уже подготовленный ей матрас на пол, девочка легла и крепко уснула после поездки.       Уже почти в обед Гела проснулся в обнимку с Наной и погладил её щёку кончиком пальца. Улыбнувшись, Когониа коснулась ладонью его лица и прошептала:       — Тебе как спалось?       — Хорошо. А тебе?       — Тоже хорошо. Но всё равно кажется, что мы спим в вагоне, и поезд скоро тронется. А скоро нам опять ехать.       — Ничего — купим билеты на автобус и уже сегодня ночью приедем в Новокузнецк.       — Я вчера предупредила маму с папой. Скоро мы приедем, и они нас встретят.       От разговоров Мила проснулась и, посмотрев на папу и лучшую подругу, рассмеялась, наблюдая, как они нежатся в кровати. Взяв с собой футболку и бриджи, Циклаури-младшая отправилась в ванную и быстро переоделась. Гела и Нана поднялись с кровати, и мужчина вспомнил, как переехал в Ростов-на-Дону и спал в обнимку с дочкой в гостевой комнате дома Сурена.       Циклаури быстро оделся в джинсы и футболку и покинул комнату; Когониа надела лёгкое летнее платье ярко-синего цвета. Заметив главу своей маленькой семьи, сидящего на диване в большой комнате, девчонки сели рядом с ним. Нико пришёл в большую комнату и сказал гостям:       — Вы как будто уже собрались уходить. Сперва поедите, поговорите с нами, а потом уезжайте. Потом я вас отвезу к автовокзалу. Купите билеты и сядете на автобус. Кстати, скоро придут Серго, Луся, Карина и Амалия. Ждите. Они иногда могут с утра приходить к нам в гости, а мы ходим к ним.       — Это в его духе — Серго ранняя пташка, — войдя в зал, сказала Катя. — Я ему сказала, что вы придёте. Как раз они рядом живут, так что всё нормально. Они очень быстро придут.       Из третьей комнаты вышли смуглый парень-подросток и девятилетний светленький мальчишка с карими глазами. Циклаури смотрел на невестку и заметил, что в свои тридцать восемь лет она выглядела шикарной, и годы только придавали ей изюминку. Вспомнив, как они познакомились на дискотеке, Гела заметил контраст между той весёлой девчонкой, кем была Катя, и этой счастливой женой и мамой двух сыновей. Женщина с улыбкой поприветствовала гостей:       — Добро пожаловать. Рада, что вы приехали.       — Всем привет! — заявил Циклаури.       — Привет, девчонки! — хором крикнули Тимур и Руслан.       — Как же вы выросли, дети мои... — сказала Мила, по очереди обняв своих кузенов.       — Ну, я уже не ребёнок. Забыла, что я старше тебя на два года? — ответил Тимур.       — Нет, не забыла. А другие-то ещё маленькие и теперь подросли.       — Мальчики, расставьте еду на стол. Сейчас Серго с Лусинэ придут, — попросила Катя.       Послышался звонок в дверь. Тимур побежал в коридор и, открыв дверь, встретил Серго и Лусинэ. С ними пришли семилетняя светленькая девочка в фиолетовом платьице и с двумя высокими хвостами и пятилетняя смугленькая кареглазая коротко стриженная девчушка в розовом костюмчике. Разувшись, младший брат Нико и его семья зашли в большую комнату, где уже был накрыт большой стол с кастрюлей борща в середине, овощным салатом, запечённой курицей и жареной картошкой. Младший кузен и его жена по очереди обняли Гелу, Нану и Милу. Карина и Амалия весело кричали:       — Милико, Милико приехала!       Циклаури-младшая обняла девчонок, достала из сумки с провизией оставшиеся шоколадки, купленные в Барабинске и раздала всем своим кузенам. Посмотрев на племянницу, Лусинэ сказала:       — Как ты выросла. Последний раз мы тебя видели ещё одиннадцатилетней девочкой.       — Лусь, теперь мне пятнадцать. Запоминай меня до следующего нашего приезда.       — Шутница ты наша, — усмехнулась Сандарян. — Всегда так улыбайся и не грусти. И вообще, никто не должен грустить.       Поприветствовав друг друга, все сели за стол. Мальчишки увлечённо рассказывали о видеоиграх, в которые часто залипали. Карина показывала рисунки на альбомных листах с разнообразными чудиками из игры. Амалия ела свекольный салатик и говорила:       — Нам в садике такой же дают. Вкусно.       Едя курицу и закусывая салатом, Тимур рассказывал Миле о своих достижениях в футболе. Циклаури-младшая в свою очередь делилась своими рисунками на планшете, привезённом с собой.       — Прикольный у тебя тут колдун, — прокомментировал старший сын Нико, рассматривая изображение длинноволосого мужчины в костюме эпохи Ренессанса.       — Это Валтор из мультика «Винкс», — ответила девочка и съела несколько ложек борща.       — Что-то вы все от этого злодея балдеете, — прокомментировал Руслан.       — А раньше главным сердцеедом всех девчонок был Фобос из «WITCH», — с усмешкой добавила Мила и показала изображение зеленоглазого длинноволосого величественного блондина.       — Они же смазливые, — вставила Амалия. — На них смотришь и улыбаешься.       Катя, Лусинэ и Нана слушали разговор детей и смеялись над маленькими слабостями подрастающего поколения. Посмотрев на малышек и «падчерицу» с планшетом, Когониа прокомментировала:       — Любовь к красивым, но опасным — она с детства. С детства девочки любят кого-то милого на вид, но опасного внутри. Это можно сказать и про меня.       — А это Шегги. — Не обращая внимание на речи взрослых Мила показала изображение накачанного брюнета с дредами, огромными чёрными крыльями и золотой маской на лице.       — Это его дядь Гела изображал на Новый Год? — спросила Карина.       — Да.       — А я вспомнила, как мы с Дато играли в этот мультик, и он изображал Шегана, а я была в роли Вилл, — вставила Нана. — Весёлое было время. Тогда мы друг на дружку кричали: «Где Мэтт?» «Спрятал я его. Ищи его в клубе». «Я из тебя курицу-гриль сделаю». «Давай! А я тебя в паутину опутаю, как Шелоб опутала Фродо». А потом мы ржали, что аж слёзы из глаз текли.       Катя и Лусинэ смеялись над весёлыми детскими воспоминаниями девушки. Сандарян посмотрела на Нану и сказала:       — Всегда так — любим тех, кто жесток. Я раньше была такой. Позарилась на красивое личико. Но он постоянно не приходил на свидания. А когда встретила Серго, поняла, что он мой человек. И я счастлива. Ведь у меня не только прекрасный муж, но и две принцессы.       Пока дети и женщины обсуждали свои весёлые темы, смеясь над ними, Гела, Нико и Серго ели борщ и мясо и болтали о недавних изменениях в жизни.       — Я не ожидал, что тёть Тамина выйдет замуж, — сказал младший кузен. — Я так рад, что вы с ней нашли своё счастье.       — Знаешь, мы сами не ожидали, — ответил Циклаури. — После гибели папы мама и не думала выходить замуж, но так получилось с дядей Зурабом. Думал, что никогда не женюсь, но нет. Моя любимая выросла у меня на глазах. Я счастлив, что эта красавица стала моей женой. Она спасла меня. Может, переезд так повлиял? Кто знает...       — Мы женились в молодости, так что уже привыкли друг к другу, — сказал Нико. — Каждая годовщина свадьбы как первая. И нам вместе хорошо. Главное, найти своего человека. И неважно, во сколько лет.       — Надо просто быть счастливым, — вставила Катя, вмешиваясь в мужской разговор.       — Ты права, Кать, — подтвердил Шенгелия.       — Ты общалась со своей мамой? — поинтересовался Гела. — Вы помирились?       — Нет, Гело, — ответила женщина. — Я ей пару раз написала в «Одноклассниках», а она меня молча заблокировала. Она даже со мной разговаривать не хочет. И на внуков ей плевать. Ведь они не от её любимого Вадика родились. Я снимаю помещение с Альбиной. Это грумер. То есть, породистых собак стрижёт. Причём делает им необычные причёски. Алька у меня так и спросила: «Твоя мама не латентная ли лесбиянка, влюблённая в тётю Римму? А то неспроста же она решила с ней породниться». Конечно, бред, но что-то в этом есть.       — А ты бы хотела поехать в Новокузнецк? — задала вопрос Когониа.       — У меня в Новокузнецке кроме Ника и его родных больше никого не было. А теперь зачем мне туда ехать? Это просто перевёрнутая страница моей жизни, которую я больше не открою, чтобы перечитать. Когда мы переезжали, я в тот день осознала — это мой последний день в Новокузнецке, и я никогда туда не вернусь.       Гела и Нана слушали женщину и понимали, что она навсегда распрощалась с городом, где прошло её детство. Возможно, Катя скучала по матери, но многолетняя обида не давала им помириться.       Дети ели и шутили над мультяшными персонажами, которых изобразила Мила в своём планшете. Гела и Нана разговаривали с родными, смеясь над судьбой, изобретающей такие виражи в жизни. Циклаури смотрел на настенные часы и спросил у Нико:       — Ты отвезёшь нас к автовокзалу?       — Конечно, — ответил Шенгелия. — Так будет даже быстрее, чем на трамвае.       — Уже уезжаете? — расстроено спросила Амалия.       — Потом мы ещё раз приедем на недельку, — пообещал Циклаури. — Просто Нане не терпится приехать в родной город. Давно не видела маму и даже незнакома с сестрёнкой. Через неделю ждите нас в гости. Мы погуляем и повеселимся.       — Я с вами в парке погуляю, — вставила Мила, обращаясь к маленьким кузенам.       — Сейчас уже время. Пока есть билеты, вам надо успеть купить, чтобы сегодня же добраться до Новокузнецка, — изрёк Нико.       Гела, Нана и Мила закончили трапезу. Нико и Серго по очереди заключили в свои объятия кузена; Катя и Лусинэ обнялись с девчонками. Сандарян посмотрела на Когониа и сказала ей:       — Удивительно, что ты смогла приручить Казанову.       — Я ничего не делала. Просто вела себя естественно и даже не соблазняла его. Признаться, я даже не ожидала, что он сделает мне предложение.       — Мы тоже это не ожидали, — вставила Катя. — Удивил так удивил.       Циклаури-младшая распрощалась с дядями, тётями и кузенами. Ей уже не терпелось вновь приехать в этот гостеприимный дом и поиграть с девчушками, поболтать с Тимуром и поиграть с малышнёй.       Наговорившись с близкими людьми, Гела, Нана и Мила взяли чемоданы и направились к выходу.       — Хорошего вам дня. Ждите нас через неделю, — заявил Циклаури.       — Хорошо, Гело. Вы приезжайте к нам почаще, как только сможете, — ответил Серго.       Гела взял свою и Нанину сумки. Нико быстро переоделся в джинсы и футболку, завёл с пульта машину и взял с собой Милин чемоданчик. Провожая путешественников, родственники нестройным хором сказали:       — Хорошей вам дороги! Приятного вам отдыха!       Попрощавшись с ними, путешественники покинули дом, и Шенгелия отправился за ними. Спустившись на первый этаж и выйдя из дома, молодые люди подошли к красному «Шевроле» с работающим двигателем. Гела открыл багажник и сложил туда чемоданы, и все расселись на пассажирских местах.       Положив сумку в багажник, Нико сел за руль и делал крутые виражи по улице Богдана Хмельницкого, Учительской, Авиастроителей, Трикотажной, проспекту Дзержинского, Волочаевской. Мила и Нана рассматривали хрущёвки и брежневки, стройки новых многоэтажных домов, гаражи, речку Каменку, домики. Циклаури-младшая вспоминала улицу Портовую, а Когониа предвкушала приезд в город, где выросла, где остались все её светлые воспоминания, самые близкие люди и хорошие подружки.       Машина остановилась у автовокзала, и все покинули её. Гела рассматривал привычный вид пересечения улицы Волочаевской и Гусинобородского шоссе, образовывавших оживлённое кольцо, и прокомментировал:       — Новосибирск красивый оживлённый город. Такой же, как Ростов. Нико, если Тимур захочет, то пусть приезжает к нам в Ростов учиться. Через год у него выпускной. Так что пусть подумает о переезде. У него год.       — Хорошо, Гело. Я скажу. Хоть он будет со своими родными, только мы с Катей будем беспокоиться.       Услышав это, Мила вспомнила, как в детстве плакала из-за того, что у неё нет мамы, которая любила бы её. Раньше её это расстраивало, и девочка чувствовала себя несчастной, но со временем боль от отсутствия самого близкого человека притупилась. Ведь у неё есть папа и его семья. Они её любят, они её вырастили. А та женщина ничего для неё не значит, раз Мила никогда не была нужна ей.       — Ничего. Я за ним буду наблюдать. Мамой клянусь.       — Желаю вам всем хорошенько отдохнуть и встретиться с родными, — пожелал Нико и, сев в автомобиль, отправился домой.       Думая о жизни, Циклаури-младшая пошла вместе с Гелой и Наной в здание автовокзала за билетами. Мужчина купил билеты на троих и на багаж. Сидя в зале ожидания, молодые люди поглядывали на часы, чтобы дождаться нужный автобус. Когониа быстро написала СМС маме:       «Мам, пап, привет. Скоро мы приедем. Ждите нас на автовокзале ночью. Будет без десяти двенадцать».       Вскоре подъехал автобус, держащий путь в Новокузнецк. Гела, Нана и Мила сдали багаж и сели на свои места. Циклаури гладил руку жены, сидевшей рядом с ним, и прошептал ей:       — Я уже договорился с хозяйкой квартиры, которую снял для нас. Она нас ждёт. Я сделаю предоплату, и мы там будем временно жить. А потом мы вернёмся обратно в Новосибирск, отдохнём и приедем в Ростов.       — Класс! Она знает, что мы не славяне?       — Нанико, мы адекватные люди. Главное, что мы не устроим бедлам в квартире. Мы же не устраиваем вписки, где алкоголь, групповой секс и рок-н-ролл, не занимаемся проституцией и не торгуем наркотиками. Нормальная приличная семья. А то, что сами играем во взрослые игры, так мы муж и жена.       «Только ты, пап, играл в свои взрослые игры с разными шалашовками в своей квартире. Но это твоя квартира или love-отель, но не чья-то съёмная», — отметила про себя Мила.       Автобус тронулся и отправился в сторону Кузбасса. Гела и Нана задремали под мерный шум двигателя, а девочка любовалась городом, остававшимся позади сёлами Раздольным, Гусиным Бродом, Плотниковым, Карпысаком, Усть-Каменкой, Лебедевым, Новоабышевым, Юртой, Степногутовым. Спустя два с половиной часа автобус приехал в Кузбасс, в село Журавлёво, и через полчаса прибыл в Ленинск-Кузнецкий. Устав смотреть на пейзажи деревень Сибири, Мила задремала в автобусе, наклонив голову.       Транспорт миновал Ленинск-Кузнецкий, Белово, Киселёвск, Прокопьевск, пока уже практически в полночь не добрался до Новокузнецка. Остановившись на конечной остановке Гела проснулся и, растолкав жену, сказал:       — Приехали! Мы теперь в Новокузнецке.       — Здорово, — проговорила спросонья Нана. — А где папа с мамой?       Гела глянул в окно и увидел среди встречающих Тенгиза. Растолкав Милу, Циклаури ответил на вопрос:       — Да, Тенгиз пришёл нас встречать. Так что забираем вещи и идём.       Путешественники вышли из автобуса и взяли с собой багаж. Тенгиз встретил дочь с её мужем и «падчерицей» со словами:       — Доченька, как же я рад, что вы приехали. — Пожав руку Геле, Когониа продолжил: — Гело, давно не виделись. Я не ожидал ни того, что ты вообще когда-то женишься, ни того, что женишься на Нане. Уже в который раз это повторяю.       — Пути судьбы неисповедимы, Тенгиз, — изрёк Циклаури, пожимая руку другу и тестю.       — Здравствуйте, дядь Тенгиз, — поздоровалась Мила.       — Привет. Ты с каждым днём взрослеешь прямо на глазах. Скоро уже женихи пойдут.       Когониа забрал у девчонок сумки и отправился к такси. Путешественники пошли за ним и продолжали разговор.       — Рано мне до женихов, дядь Тенгиз, — ответила Циклаури-младшая, идя с папой к припаркованной машине у автовокзала.       — Ой, пока рановато женихаться, — усмехнулся Гела. — Девчонке нужно окончить школу, институт и устроиться на работу.       Когониа и путники подошли к машине, загрузили чемоданы в багажник и сели на пассажирские сидения. Гела, Нана и Мила устроились втроём на заднем сидении, а Тенгиз сел на переднее.       — Печально, что приходится откладывать все радости жизни, — сокрушённо отметил Когониа, продолжая разговор. — Раньше можно было получить квартиру, если семья появилась. А теперь только грабительские ипотеки да съём, от которых детей не родишь.       — Как говорила одна преподавательница на кафедре менеджмента Елена Антоновна, всё делается против человека, — отозвался Гела.       — Вот-вот. Хорошо сказано.       Все пассажиры сели в машину, и таксист повёз их к «Левому Берегу». Высадив пассажиров у огромной брежневки на улице Кирова, водитель принял оплату и отправился домой. Гела и Тенгиз взяли выгруженные чемоданы. Нана спросила:       — А где мы будем жить?       — В двухкомнатной квартире, которая в том же подъезде, только тремя этажами ниже, — ответил муж. — Так что идём. Нам надо немного отдохнуть с дороги и принять ванну.        Когониа и его дочь со своими близкими зашли в подъезд. Поднимаясь по лестнице к лифту, Нана смотрела на окрашенные в синюю краску стены и вспоминала детские и юношеские годы.       — Светка Солнцева называла этот синий «могилкиным цветом», — сообщила девушка.       — Забавно. Своеобразное у неё чувство юмора, — ответила Мила.       Поднявшись на четвёртый этаж, путешественники постучали в дверь. Им открыла женщина средних лет. Посмотрев на семью грузин, хозяйка квартиры сказала:       — Здравствуйте. Вы на неделю снимаете?       — Да, — ответил Циклаури. — Мы всего на неделю, а потом уедем. Мы договаривались на предоплату. Так что сейчас отдаю.       Гела достал кошелёк и, отсчитав несколько тысячерублёвых купюр, отдал хозяйке; взяв договор об аренде, Циклаури внимательно прочитал, подписал и, отдав один экземпляр женщине, другой забрал себе.       — Да, сами настояли на договоре, — прошептала Нана на ухо отцу.       — Правильно-правильно, — тихо ответил Тенгиз.       Получив оплату и подписанный договор, арендодательница квартиры покинула её. Посмотрев на дочь, зятя и девчонку, Когониа сказал:       — До завтра. В обед приходите к нам в гости. Поговорим за жизнь. Нанико, тебя ждёт ещё один сюрприз.       — Какой? — спросила девушка, не понимая, в чём дело.       — Узнаешь, — хитро улыбнулся отец и вышел из квартиры, и дочь закрыла за ним дверь.       Переодевшись в домашнюю одежду и приняв ванну, молодые люди поужинали оставшимся «Дошираком». Расстелив постель, Нана легла спать и мгновенно провалилась в объятия Морфея. Гела зашёл в спальню и, увидев жену, лёг рядом с ней и, прижимая её к себе, крепко уснул. Мила легла в соседней комнате и быстро уснула, чувствуя усталость с дороги.       Ранним утром Когониа проснулась и, чувствуя нежные объятия мужа, прижалась к его груди. Циклаури открыл глаза и, погладив щёки жены, прошептал:       — Проснулась, моя королева?       — Да, Гело. Теперь я проснулась. Пойдём к маме и папе. Поедим и посмотрим на сестрёнку.       — Давай, — с улыбкой ответил Циклаури.       Супруги поднялись и быстро переоделись в лёгкую домашнюю одежду. Мужчина отправился в соседнюю комнату, где спала Мила. Дотронувшись до плеча дочери, Гела прошептал:       — Принцесса моя, вставай. Пора в гости.       — Пап, ещё пять минуточек... — промурлыкала девочка.       — Милико, ты так всю жизнь проспишь. Вставай. Нам пора. Не в школу, к Наниным родителям.       — Окей, — заявила Мила, поднимаясь с тахты.        Гела вышел из комнаты. Циклаури-младшая оделась, умылась, причесалась. Вскоре Нана с мужем и его дочерью попили чай с бутербродами, вышли из квартиры и подошли к лифту. Кабинка подъехала к четвёртому этажу, и молодые люди зашли в пустую кабинку. На седьмом этаже Когониа с семьёй вышла из лифта и постучала в дверь.       — Иду-иду! — послышалось оттуда.       Гела вспоминал, как приходил в гости к другу и стучал в дверь. Как Ламара с улыбкой открывала дверь, встречая его. Квартира перед ним распахнулась, и хозяйка, выскочив за порог, обняла дочку со словами:       — Нанико, как я по тебе соскучилась! Как ты, моя маленькая?       Обнимая маму, Когониа прослезилась, прижалась к ней, чувствуя себя крохотной девочкой под защитой самого любимого человека, и с улыбкой сказала:       — Мам, со мной всё хорошо. С Гелой у нас всё в порядке. Мила тоже рада, что папа, наконец-то, счастлив. Мам, я так хочу посмотреть на малышку. Пойдём.       Обняв Нану, прослезившаяся Чичинадзе пригласила гостей, и те зашли в дом, откуда доносились ароматы хачапури и пахлавы. Когониа сняла обувь, зашла на кухню, помыла руки и, пройдя по некогда своему дому, заметила, что во всех комнатах наклеены обои с другими расцветками и рисунками. Казалось, что она пришла не в свою квартиру, а в чью-то чужую.       — Мам, такое ощущение, что я в чужую квартиру пришла. Всё так изменилось за два года, — поделилась своими мыслями девушка, зайдя в большую комнату.       — Когда я была беременна, мы решили сделать ремонт и освежить квартиру, чтобы воздух был чище, чтобы хлама не было. Малышке нужен комфорт.       Пока Нана болтала с мамой, Гела и Мила разулись, помыли руки и зашли в большую комнату, где стоял большой стол с хачапури, хинкали, запечённой курицей, жареной картошкой, пахлавой. Увидев сидящих за столом Дато и незнакомку с ним, Нана остановила взгляд на них. Молодой человек повзрослел, стал совершенно другим — более взрослым, более серьёзным. Высокая светло-русая девушка с карими глазами, сидевшая рядом с ним, скромно потупила глаза. Увидев сестру, Дато встал из-за стола и сказал:       — Привет, Нанико. Давно не виделись!       — Братик! Наконец-то, ты приехал! И не один! — радостно крикнула Нана.       В это время Гела и Мила зашли в большую комнату. Дато обнял среднюю сестру, которую много лет не видел, и, посмотрев на девушку, сообщил:       — Я в этом году уже окончил институт и устроился на работу. Мы только на полтора дня приехали. Нанико, познакомься — это моя девушка. Лида Шубина.       Лида поправила белое платье с бледно-голубыми рисунками в цветочек, улыбнулась и сказала приятным голосом:       — Привет...       — А это моя сестра Нана Когониа, — представил Дато гостей. — Приехала с мужем Гелой Циклаури и его дочкой Милой. Так получилось, что он один растил девочку.       Лида рассматривала Нану и её родных. Циклаури взглянул на девушку Дато и вспомнил стихи Ярослава Смелякова о хорошей девочке Лиде, отчего ему захотелось пересмотреть знаменитый гайдаевский фильм о новых приключениях Шурика. Она казалась такой невинной и чистой, что Гела даже хотел сказать шурину, чтобы он берёг эту красавицу.       Поздоровавшись с братом и его девушкой, Нана зашла в некогда свою комнату и обратила внимание, что теперь там в люльке мирно спала Маришка, а вместо её личных вещей теперь на полках шкафов лежали разные игрушки, погремушки да пелёнки-распашонки.       Когониа подошла ближе к колыбельке и посмотрела на мирно спящую малышку. Ей хотелось взять девчушку на ручки и прижать к груди, но боялась навредить ей. Проснувшись, Маринка пискнула, увидев незнакомого ей человека. Нана покинула комнату, и ей навстречу на шум из комнаты шла Ламара. Посмотрев на старшую дочь, женщина с улыбкой спросила:       — Боишься взять малышку на руки?       — Мам, я боюсь, что что-то сломаю. Кстати, ты что, всё слышишь?       — Нанико, когда вы с Дато были маленькими, я всегда бежала, когда вы шумели. И брала на руки, качала, если ничего такого не было.       — Сейчас я её покормлю, а потом дам подержать. Не бойся. Ты сама скоро можешь стать мамой, так что морально готовься к этому.       — Хорошо, — ответила Когониа и, вернувшись в зал, подсела к брату и его девушке.       Взяв Маринку на руки, Ламара качала её, пытаясь успокоить. Пока жена кормила ребёнка, Тенгиз зашёл в большую комнату, сел за стол и, посмотрев на всех своих детей и их «половинок», спросил:       — Как вам сюрпризы? Понравились?       — Конечно, пап, — хором ответили дети.       Гела и Мила сели за стол. Покормив дочку, Чичинадзе прижала её к груди и, подойдя к старшей дочери, дала подержать малышку со словами:       — Нанико, возьми Маринку. Ты же так хотела её подержать на ручках.       С дрожью в ладонях девушка взяла на ручки младшую сестрёнку и, чувствуя волнение, посмотрела в её наивные карие глазки. Маринка попискивала, вытягивая ручки и дотронулась до щеки Наны. Когониа погладила её ладошки, щёчки и носик, рассматривая её.       — Она такая маленькая. Такая хрупкая.       Едя хинкали, Гела смотрел на жену и осознавал, что ему хочется, чтобы она взяла на руки их ребёнка. Циклаури вспомнил, как двадцать лет назад сам держал на руках маленькую Нану, и нежность переполняла его.       — Нанико, дай и мне подержать девчушку, — попросил Дато, отвлекая сестру.       — Дато, дай насладиться обществом нашей малышки Маришки, — ответила девушка, прижимая её к себе. — А то мы не успеем — через неделю уедем.       — А мы совсем скоро уедем. У нас совсем нет времени.       Покачав малышку, Нана передала «комочек счастья» старшему брату. Оторвавшись от тарелки с запечённой курицей, молодой человек качал на руках девочку. Лида наблюдала, как он укачивает Маринку, напевая «Иавнану», и улыбнулась от умиления. Едя хачапури, Нана взглянула на девушку брата и задала ей вопрос:       — Лид, тебе сколько лет? Из какого ты города? Как зовут твоих родителей?       — Мне двадцать лет. Я живу в Томске. Отучилась в колледже на бюджете, начала работать учительницей начальных классов. Моих родителей звали Таня и Женя. Только они у меня погибли, когда мне было двенадцать. Никто из родных не захотел забрать меня к себе. Пришлось жить в детдоме. У меня там только одна подружка Алёна была. Её мама сдала туда. Просто её новый муженёк хотел от неё избавиться, вот и потребовал, чтобы она убралась. А ты, Нан, расскажи о себе.       — Очень печально... — ответила Когониа. — Я живу в Ростове-на-Дону, учусь на кафедре иностранных языков. Замужем за Гелой. Мы с мужем приехали к вам. С нашими родителями ты знакома. Так что мы всегда рады тебя видеть.       Прокручивая в голове грустную историю потенциальной невестки, девушка вспомнила Диму Ерофеева; словно прочитав её мысли, Гела вставил свои пять копеек:       — У нас в Ростове есть сосед. Он совсем молодой — ему восемнадцать лет. Так же остался сиротой. Его мать сплавила его бабушке, бывшей свекрови, когда овдовела. Вышла замуж, а мужик сделал ей совместного ребёнка и даже не дал Диме взглянуть на сестрёнку.       — Ужас какой, — вставила Ламара. — Бедный мальчик. Нанико рассказывала нам о нём.       — Я понимаю, что значит быть никому не нужной. Меня никто даже не навестил. И я с ними не общаюсь. Попытались со мной пообщаться, но я их послала и заблокировала. Не хочу, чтобы они мне писали и, если я вдруг разбогатею, начали у меня что-то требовать. Ещё хорошо, что государство защищает детей и не даёт взрослым продать их квартиру до их совершеннолетия.       Чичинадзе забрала у сына Маринку и унесла в её комнату, где немного покачала и покормила девочку. Сев с гостями за стол, женщина ела хинкали. Гела, Ламара и Тенгиз болтали обо всём и ни о чём. Глядя на друга и зятя, Когониа удивлённо сказал:       — Гело, я хотела сказать это на свадьбе, но вы приехали только сейчас, — сказала женщина. — Пусть у вас всё будет хорошо. Ты только береги нашу девочку.       — Ламико, ты же знаешь меня. Я хоть и был тем ещё кобелём, но теперь понимаю, что зря тратил время. А, может, и не зря.       Нана весело разговаривала с братом и его невестой. Мила просто завтракала, наслаждаясь моментами. Ей не терпелось погулять по городу, посмотреть на улицы, изменившиеся со времени её переезда.       Дато посмотрел на всех присутствовавших и, взяв за руку Лиду, с улыбкой сообщил им:       — Сегодня я хочу вам всем рассказать. Специально ждал Нану, Гелу и Милу, чтобы сообщить радостную весть. Скоро мы поженимся. Да, я очень хочу вам всем сказать об этом. Мам, пап, возможно, скоро вы можете стать бабушкой и дедушкой. Зачем откладывать жизнь? А рождение детей это и есть жизнь.       Лида скромно смотрела на родителей жениха и немного смутилась от такого внимания. В детском доме она не привыкла к хорошему отношению, и ей казалось, что родители жениха не захотят видеть выпускницу детского дома своей невесткой, но Ламара улыбнулась и сказала Шубиной:       — Я думаю, ты хорошая девочка. Я желаю счастье Дато. Я надеюсь, что ты сделал правильный выбор.       — Молодец, сынок, — вставил свои пять копеек Тенгиз. — Береги эту красавицу. И желаю вам хороших деток. Хочется понянчить внуков и, может быть, даже застать правнуков.       Все дружно посмеялись. Нана рассказывала о своей жизни в Ростове-на-Дону, а Дато — о своей работе в Томске. Лида смотрела на него и чувствовала себя как дома. Гела взглянул на девушку и неожиданно вспомнил Роню, мать Милы. Его не волновало, где она и с кем. И про себя подумал:       «Надеюсь, Лида, ты будешь хорошей мамой. Ты всё-таки какое-то время росла в семье и знаешь, какой должна быть мама».       Наговорившись с родными, Нана зашла в комнату, бывшей когда-то её спальней, а теперь ставшей комнаткой Маринки. Девушка взяла малышку на руки и приговаривала:       — Моя маленькая... Знаешь, я ждала твоего рождения и очень хотела на тебя посмотреть. Ты уже такая большенькая. Скоро ты подрастёшь. Надеюсь, у тебя будет счастливая судьба.       Мила зашла за подругой в комнатку и посмотрев на личико девочки, сказала:       — Нанико, она такая миленькая. Просто прелесть.       — Знаешь, Милико, когда я смотрю на сестрёнку, мне самой хочется малыша. Несмотря на все мои планы. Как сама знаешь, хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах.       — Это ваше с папой дело. Я буду рада сестрёнке, если она родится. Потому что я понимаю, что ты хочешь быть мамой.       Нана улыбнулась, с нежностью гладя кончиками пальцев щёчки сестрёнки. Маринка заплакала, и взволнованная Нана, выбежав из комнаты, позвала маму:       — Маринка плачет. Что с ней?       Ламара взяла малышку на руки и отправилась в комнату. Нана смотрела вслед и понимала, что прошлое уже ушло, оставляя место будущему, и оно уже наступило.       Наступал вечер, и Дато, Лида, Нана, Гела и Мила вышли из квартиры. Тенгиз и Ламара, державшая на руках Маринку, провожали своих старших детей. У дочери уже сложилась своя семья, а сын её только создаёт. Посмотрев на старших детей и их половинок, Когониа сказал им на прощание:       — Как вы быстро выросли. Ещё вчера были такие маленькие. А теперь, в этом году одна свадьба уже состоялась. Скоро предстоит ещё одна.       — Время пролетит так же незаметно, и уже погуляем на свадьбе Маринки и наших внуков, которые родятся, — добавила Ламара, глядя на свою малышку.       Попрощавшись с детьми, супруги зашли в квартиру. Посмотрев на будущую невестку, Нана обняла её и сказала:       — Будь хорошей женой моему брату. Хорошо? Надеюсь, что вы будете счастливы. И если надумаете родить, то будь хорошей мамой для моего племянника.       — Нан, вы такие добрые, — высказала своё мнение Шубина, отстранившись от потенциальной золовки, — я не ожидала от вас. Думала, что не понравлюсь вам потому, что не грузинка и, к тому же, сирота.       — Как наш папа говорит? — сказал Дато, взяв любимую за руку. — В советское время грузины частенько женились на русских. И это очень даже поощрялось. И зато ты из хорошей семьи. Просто ты родственникам оказалась не нужна. И не общайся с ними. Я не буду настаивать.       Молодой человек нажал на кнопку вызова лифта и, когда кабинка подъехала, зашли в неё и спустились вниз. Нана, Гела и Мила отправились на четвёртый этаж, где находилась их съёмная квартира.       Зайдя в квартиру, Мила тут же забежала в свою комнату, где зашла с планшета в интернет и читала во «ВКонтакте» очередные новости по любимым мультсериалам от их фанатов, арты других художников. Циклаури прижал Нану к стене коридора и без лишних слов целовал её. Когониа ответила на ласку и гладила его волосы, наслаждаясь моментами.       Прервав поцелуй, Гела схватил жену за руку и, когда они побежали в свою спальню, закрыл дверь, чтобы никто им не мешал. Циклаури целовал её подбородок, шею, плечи. Когониа не хотела останавливать это наслаждение и прошептала:       — Давай, мы не будем предохраняться... Ты же хочешь новых ощущений?       — Хорошо. Я понял, на что ты намекаешь. Ты уже готова? Я-то давно готов.       — Да, Гело. Я прекрасно понимаю, на что иду. Знаю, что ребёнок — это новый член семьи. Это даже не котик и не собачка. Хотя с ними тоже нужна ответственность. Но с твоей поддержкой я чувствую себя уверенно и знаю, что всегда есть надёжное мужское плечо. Это ты.       Нана целовала мужа в шею, в ключицу и, сняв с него футболку, обнажила его жилистый торс. Молодые люди целовались, пока не оказались вдвоём в постели совершенно обнажёнными. После близости Когониа смотрела на лицо мужа и гладила его скулу. Ей хотелось, чтобы такие моменты длились вечно, но всему наступает конец.       Два дня Гела и Нана гуляли по памятным для них местам Новокузнецка и рассматривали городские пейзажи. Им казалось, что за время их отсутствия город сильно изменился — стал более современным и ярким. Девушка смотрела на дворы, где играла в детстве, на улицы, по которым гуляла. Пройдя по аллее на улице Грдины, начиная от ангаров и заканчивая «Меркурием», бывшим раньше всего лишь недостроенным остовом, Когониа посмотрела на здание гимназии и с улыбкой прокомментировала:       — Это наша школа, которую я окончила. Здесь у меня были мои подружки, но теперь могу встретиться и пообщаться только с Ариной Гордиенко и Леной Малашенко. Остальные либо в отпусках, либо чем-то заняты.       — У меня тоже в Новокузнецке было много друзей, но все разъехались кто куда, а кого-то и вовсе нет в живых, а с кем-то просто прекратилось общение, — грустно молвил Гела, глядя на аллею.       — В Ростове ты общаешься только с Суреном, Владом да Рамазом.       — Просто со временем я понял, что друзей не бывает слишком много. Одни уходят, а другие приходят. И только самые преданные остаются.       Послышался писк телефона о пришедшей СМС. Циклаури прочитал сообщение от дочери:       «Пап, всё в порядке. Я гуляю по улице Кутузова. Скоро поверну на Кирова и приду домой».       «Хорошо, Милико. Приходи поскорее и приготовь нам свой фирменный заливной пирог на сковородке», — ответил отец.       Положив телефон в карман, Гела со смешком в голосе сказал жене:       — Миле всего пятнадцать лет, а я всё равно волнуюсь. Переживаю за дитё, которое сам вырастил.       — Безумный папка.       — Какой есть. И если ты родишь мне доченьку, уверен — буду переживать так же.       Держась за руки, муж и жена гуляли по аллее, пока не пришли домой, где их ждала Мила с приготовленным пирогом.       — Привет! Я всё приготовила. Надеюсь, вам понравится.       Переодевшись и помыв руки, молодые люди сели за стол и ели пожаренный на сковородке пирог с картошкой, запивая чаем. Мила посмотрела на отца и «мачеху» и поделилась своими впечатлениями:       — Пап, Нан, сегодня я прогулялась по городу. Видели, как вокзал изменился?       — Видели, да, — ответила Когониа, едя пирог. — Вообще так переделали. С одной стороны, мир меняется, но с другой стороны... Я словно приехала в совсем другой город. В какой-то другой Новокузнецк...       — Да, бывает такое, — поделился своими наблюдениями Гела. — Я вспоминал своё прошлое, но всё равно чувствую себя чужим в городе, где прожил много лет. Так было в то время, когда мы приезжали в Кутаиси. Чувствовал, что это уже чужой город, чужая страна.       — Когда приезжаю в Абхазию, часто думаю — вроде это родина моих родителей, но ощущаю себя иностранкой, — добавила Нана. — Потому что родной язык плохо знаю. Русский для меня родной язык.       — Да, Нанико, я заметил, что по-русски уже давно разговариваю без акцента. Только в Грузии ещё до переезда в Россию говорил в основном по-грузински, хотя и в Кутаиси у меня был русский друг.       — Гело, у меня в Новокузнецке в основном друзья русские. Только одна подруга таджичка. Лейла тоже на своём языке плохо разговаривает. Только по-русски. Она рассказывала, что, когда приезжает в Исфару, чувствует себя чужой там. Именно Россия для неё родная страна.       — Ты права. Не всегда где родился — там пригодился. Иногда место рождения либо опасно, либо там совсем не нужен и не за что держаться. Главное — вести себя хорошо на чужбине, чтобы она не оставалась таковой. Тем более, раз собрался там жить.       Девчонки дружно кивнули головой. Доев заливной пирог, Мила тут же убежала в свою комнату проверять новости в социальных сетях. Гела и Нана вновь убежали в спальню, где в который раз отдавались нежным ласкам, забывая обо всём на свете.       Наступило уже третье утро в Новокузнецке. Путешественники переоделись и позавтракали. Нана ела яичницу и сообщила:       — Гело, я вчера вечером переписывалась с подружками. Лена с Ариной меня позвали в гости. Тут недалеко идти, так что пойду на этот маленький девичник в гости к Лене. Вспомним прошлое и просто поговорим о жизни.       — Нанико, я тебе желаю развлечься и встретиться с подружками. Я хочу немного прогуляться по нашему старому двору и посмотреть, как там Вокзальная изменилась, — ответил Циклаури.       — Окей, — ответила Нана и, посмотрев на Милу, задала вопрос ей: — А ты что планируешь на этот день?       — Я хочу побегать по городу. Как всегда, походить по улочкам и пофотографировать. Н-да, весело вести два «Инстаграма», страницу в «ВК» да «ДевиантАрт».       — Так ты скоро галерею откроешь, Милико, — сказал ей Гела. — Да, у нас взрослеет художник.       Позавтракав, Мила оделась в бриджи из денима, розовую футболку и босоножки, а Нана — в лёгкое летнее платье мятного цвета и туфельки. Гела надел джинсы, оранжевую майку, сандалии. Молодые люди вышли из квартиры и спустились вниз по лифту. Распрощавшись с девчонками, Циклаури отправился по двору.       Идя по проспекту Кирова, Гела рассматривал дома и вспоминал, как гулял по этой улице с Дианой Алмазовой, ставшей после замужества Мелецкой, и наслаждался весенними, летними, осенними днями с ней, пока зимой не расстались.       «Скучаю ли я по ней? — задавал сам себе вопрос Циклаури, повернув на улицу Тольятти. — Она сама приняла решение. Но зато осознала, что ошиблась, но я к ней не вернулся. Не простил. Надеюсь, что у них с Женей всё хорошо».       Гела направился на улицу Тольятти и посмотрел на маленькую улочку Франкфурта. Глядя на неё, он вспомнил те романтические прогулки и вновь предался размышлениям:       «Когда мне было двадцать лет, я чувствовал себя таким романтиком. Я и сейчас ощущаю себя таким. Видимо, моя душа не до конца очистилась от грехов разврата. Да и возраст даёт о себе знать».       Идя мимо дома пятьдесят три на проспекте Пионерском, Циклаури посмотрел на огромный торговый центр, открытый в начале года. Прогуливаясь мимо него, Гела про себя подумал:       «Как в чужой город попал».       Глядя на Кузнецкстроевский проспект, мужчина вспомнил Настю Ожиганову, которая показала ему все азы первого секса. Понимая, что тоже приложил руку к её наркомании, Гела тяжело вздохнул и прошептал:       — Печальна была судьба ребёнка, нелюбимого матерью. Социальной сироты, которую близкий человек не любит.       Словно убегая от призраков прошлого, Циклаури шёл по улице Кирова и наслаждался летней погодой. Повернув на проспекте Металлургов, Гела шёл в сторону вокзала и поднялся на мост, пролегающий над железнодорожными линиями. Спустившись вниз, Гела посмотрел в сторону малоэтажных домов, и его словно ударило током — он вспомнил, что на этом месте был убит его папа.       «Господи, зачем я только сюда приехал? Чтобы мрачное прошлое опять меня преследовало?»       Не желая вспоминать те страшные моменты из жизни, Циклаури пошёл по улице вокзальной в сторону двух серых мрачных пятиэтажек. Идя мимо сталинки, Гела посмотрел на тридцать третий дом и вспомнил, что большая часть жизни прошла именно там, но эти моменты были какими-то чужими и незнакомыми, словно его семья никогда не жила в этом доме.       Идя по пыльной улице, мужчина оживил в памяти свои прогулки с маленькой Милой, когда она падала и, разбив коленки, плакала, а он дул на них, чтобы успокоить боль; как она прыгала по лужам, а он смотрел на неё и веселился; как его дочка и соседские дети бегали по двору, играли в футбол, а бабушки на лавочках следили, чтобы те не убежали.       С этими воспоминаниями Гела пришёл во двор и, идя по разбитой дороге, смотрел на два серых больших дома. Посмотрев на почти пустой дворик, мужчина заметил молодую маму, качавшую на качелях свою маленькую дочку. Подойдя поближе, Циклаури узнал свою невольную любовницу Жанну Нефёдову; присмотревшись к смугленькой девочке в розовом платьице, он заметил, что она чем-то отдалённо напомнила крохотную Милу — те же черты лица, как у Наринэ, когда та была совсем маленькой.       — Так у меня ещё одна дочь есть? — не понял Гела, присматриваясь внимательно.       Жанна осмотрелась и встретилась глазами с человеком из прошлого, который давно покинул Новокузнецк и исчез из её жизни. Она понимала, что сама согласилась на отношения без обязательств, но обида словно ужалила её. Нефёдова зло посмотрела на него, отчего Гела ощутил себя виноватым. Набравшись смелости, мужчина подошёл к женщине, которую когда-то использовал.       — Жанна, я тебя помню, — заявил он, глядя ей в глаза. — Я знаю, что козёл. Нет, я не собираюсь с тобой воссоединяться.       — Гел, тебе что от меня надо? — задала вопрос Жанна. — Мы с тобой разошлись. Мы ничего друг другу не должны. Что тебе нужно?       — Я хочу задать тебе пару вопросов. Эта девочка — моя дочь? — задал вопрос Гела.       — Да, твоя. Я её назвала Ксюней.       — Вам нужна помощь? Если что, я помогу.       Ксюня смотрела на маму и незнакомого ей дядю и не понимала, почему они ругаются, и почему он спросил про неё. Она не понимала, как этот чужой дядя может быть её папой.       — Гел, ты уже забыл, как меня звать. Зато я тебя не забыла. Я следила за тобой в соцсетях и узнала, что этой зимой ты женился. Гел, ты мне нравился. Правда. Только ты бы всё равно отверг меня, плаксу и нюню. И тебе не нужны были отношения. Зачем ты пришёл?       — Я случайно на вас наткнулся, — объяснил Циклаури. — Я просто гулял, прошлое вспоминал. Я уже забыл тебя и даже не знал, что ты родила от меня дочку.       — Ладно, понимаю. Гел, ты женат, — заявила Жанна, грозно щурясь. — Я тоже скоро выйду замуж. Уходи. Не лезь в нашу жизнь. Пожалуйста. Забудь, что вообще здесь видел. Ты не знаешь ни меня, ни Ксюню. Уходи и не оглядывайся.       — Хорошо, — ответил Гела. — Я рад, что у тебя всё складывается. Искренне рад, что ты больше не плачешь. Желаю тебе счастья. Чтобы твой жених был хорошим отцом для Ксюни, каким я не смог стать.       Попрощавшись с бывшей любовницей, Гела ушёл со двора, где провёл свою молодость. Жанна посмотрела ему вслед и, взяв на руки Ксюню, зашла в подъезд.       Поднимаясь по лестнице, Нефёдова вспоминала, как мать постоянно клевала ей мозг из-за того, что она «приносит в подоле от чурки», что её, такую испорченную, вообще никто замуж не возьмёт. Тогда Жанна в сердцах собирала чемодан и крикнула:       — Да и нужен мне этот замуж? Раз я никому не нужна, то и мне никто не нужен!       Собрав вещи, женщина сняла комнату у старенькой соседки Евдокии, где чувствовала себя спокойно, где мама не трепала ей нервы. Вскоре Жанна родила чудесную малышку и назвала её Ксюшей. Нефёдова была благодарна старенькой бабушке, помогшей ей с малышкой.       Когда девочка подросла, и Жанна отправила её в садик, Евдокия умерла. Нефёдова не знала, куда ей идти, а к матери возвращаться не хотела. У неё не было денег на оплату съёмного жилья, и из Кемерово приехал племянник Евдокии Максим Семёнов, которому владелица отписала квартиру. Женщина уже собирала вещи и готовилась искать новую комнату для жилья, но мужчина остановил её и сказал:       — Жанна, я знаю, что ты мать-одиночка. Мерзко выгонять женщину с ребёнком из дома.       — Мне придётся возвращаться к маме, а она опять мне мозг выклюет, что я нагуляла от нерусского.       — И что? Ничего страшного. Ребёнок не виноват. Да и девчонка у тебя прикольная.       — Но тебе же нужна молодая женщина без детей. Тем более, от нерусских.       — Жан, не надо за меня решать, кто мне нужен. Я сам развёлся. Просто жена мне изменила и ушла к любви всей своей жизни. Так что мы квиты.       С тех пор они начали встречаться. Жанна была уверена, что он с ней чисто из жалости. Но, видя, как он заботился о ней и о Ксюше, ничего не требуя взамен, Нефёдова оттаяла. И недавно Максим сделал ей предложение. Женщина не знала, что и думать. И неожиданно пришёл призрак из прошлого.       Встретившись с биологическим отцом Ксюши, Жанна поняла одно — нужно соглашаться на свадьбу с тем, кто хочет быть с ней, чем бегать с протянутой рукой за человеком, который никогда не интересовался её жизнью и только что узнал, что она родила от него ребёнка.       — Мам, а этот дядя сказал, что он мой папа. Но у меня есть папа. Его зовут Макс. Он такой хороший. А этот Гел мне не папа, — сказала Ксюня, отвлекая маму от тяжёлых мыслей.       Слушая дочку, Жанна поняла, что ей не нужно жить прошлым. Иногда любовь приходит совсем не так, как бывает в любовных романах. Часто она приходит неожиданно. Не от страсти, а простой заботы. Обняв Ксюню, Нефёдова ответила:       — Да, доченька, ты права. Ты сама знаешь, кто твой папа, кто бы что ни говорил...       Пока Жанна разговаривала с дочкой, Гела шёл по Второму Андреевскому переулку, пока не прогулялся под мостом и не вышел на улицу Циолковского. Вспоминая дочку невольной любовницы, рождённую от него, мужчина про себя подумал:       «Что я натворил? Какой же я был козёл. Когда я уезжал, даже не знал, что Жанна была беременна. Я предохранялся, но Ксюня всё равно появилась на свет. Это чудо. Счастливый ребёнок. Надеюсь, что отчим у неё будет хороший и не обидит её».       С этими мыслями Циклаури шёл по проспекту. Он хорошо знал эти дома, деревья, дороги, но теперь они казались ему какими-то другими. Ему не давала покоя та малышка, рождённая от случайной связи. Прокручивая в голове эту встречу, Гела вновь вернулся к своим размышлениям:       «Сколько же ещё таких “Ксюнь” я наделал, когда был звездой “Вертолётки”? А если я ещё случайно делал мальчиков? Главное, чтобы эти дети не могли встретиться, иначе будет как в семействе Ланнистеров. Да, я был кобелём, а моим внебрачным детям придётся за это расплачиваться. Только вряд ли я об этом узнаю...»       С тяжёлыми мыслями Гела вернулся домой. Пока никого ещё дома не было. Циклаури включил телевизор и щёлкал каналы, ища что-нибудь, чтобы расслабиться и пока не думать ни о чём. Мужчина смотрел какой-то фильм и не заметил, как Нана и Мила пришли домой.       Зайдя в квартиру, девчонки заметили, как Гела смотрел телевизор и словно пытался отрешиться от мира. Быстро переодевшись в шорты и кофточку с короткими рукавами, Нана подошла к мужу и, положив руку на его плечо, спросила:       — Гело, что случилось? Я прекрасно тебя изучила и хорошо знаю, когда ты расстроен и когда ты разозлён. Что такое?       Понимая, что не нужно лезть во взрослые разговоры, Мила ушла в свою комнату и, быстро переодевшись в домашнюю одежду, слушала музыку в наушниках. Гела посмотрел на взволнованную Нану и проговорил:       — Нанико, мне так стыдно. Я только сегодня осознал, что натворил на этой проклятой «Вертолётке». Мне было весело в те моменты, но я не думал о других. Не думал о женщинах и о том, что презерватив может лопнуть, и от этого может появиться ребёнок.       — Гело, что случилось?       Циклаури тяжело вздохнул и, ощущая себя грешником на исповеди, поделился с женой своими переживаниями.       — Я гулял по городу. Вспомнил свою бывшую Диану Алмазову. Вспомнил Настю Ожиганову. Я шёл по Вокзальной улице и вспомнил былое. Но это словно было в другой какой-то жизни. А потом прошёлся по двору дома, где сам жил, где жили Цицино, Влад и близняшки. Встретил там Жанну. Оказывается, когда мы все уезжали, она была от меня беременна и родила девочку. Мамой клянусь, я не знал. Я хотел предложить ей помощь, но она отказалась. Сказала, что скоро выходит замуж. Я не стал вмешиваться. Пожелал ей счастья...       Слушая признания мужа, Когониа встала перед ним и, глядя в его глаза, погладила его щёку и сказала:       — Гело, когда я выходила за тебя замуж, знала, что ты собой представляешь. Я знала о твоих беспорядочных связях. Конечно, я подозревала, что у тебя могли появиться и внебрачные дети. Наверняка те женщины делали от тебя аборты. Я знаю, что ты был осторожен. Но теперь-то ты осознаёшь, что творил. Не надо отрицать своё прошлое. Оно часть тебя.       — Нанико, как ты можешь после этого любить меня, да ещё хотеть родить от меня ребёнка? — задал вопрос Гела.       — Хороший человек не тот, кто не грешил, а тот, кто пытается исправить себя и стать лучше, — заявила Нана и обняла мужа, гладя его волосы. — Это осталось в прошлом. Зато теперь ты завязал с беспорядочными связями. Теперь ты просто хороший муж и отец.       — Ты такая добрая, Нанико. Ты мой светлый ангел, что установил в моём ледяном сердце власть любви. И растопила его. Ты помогла мне стать лучше.       — Гело, ты только не кори себя за свои прежние грехи. Все мы грешны. Я тебя всегда любила. Даже зная твои похождения и недостатки, всё равно ты для меня лучший.       Чувствуя тепло груди любимой, Циклаури погладил её спину и, прижимая к себе, спросил:       — Как вы провели время? Как твои подружки поживают?       — Болтала с подружками. Арина теперь встречается с мачо, который год её добивался. Оказывается, что он не такой плохой, ведь внешность обманчива. Кстати, это Макс Куприн. Сын твоего бывшего начальника Андрея Куприна. Лена до сих пор встречается с Сашей Громовым, с которым конфликтовала одно время. И парни, кстати, сдружились.       — Я рад, что твои подруги счастливы. Рад, что Макс намного раньше завязал с разгулом и стал хорошим парнем. Пусть у них всегда будет такая крепкая любовь, — с улыбкой прокомментировал Гела.       Ничего не говоря, Нана нежно поцеловала мужа и взяла его за руку; поняв намёк, Циклаури встал с кресла и, подняв любимую на руки, отнёс её в спальню. Закрыв дверь, молодые люди предавались страстным ласкам, не обращая внимание на своё прошлое и не думая о будущем. Было только их прекрасное сейчас, от которого сходили с ума, наслаждаясь сладостными моментами друг с другом.