Воспоминания перед поездкой
2 декабря 2022 г. в 21:22
Закончились майские праздники, и наступили светлые летние дни. Владимир, Цицино, Уля и Юля ехали в гости к семье Мелецких. Вспоминая мечты Дианы и Жени о Пятигорске, городе, прославленном Жориком Вартановым, Циклаури невольно улыбнулась и про себя отметила:
«Всё равно мы с тобой так или иначе связаны. Мы мечтаем переехать в Ростов, а вы хотите в Пятигорск. Как раз эти города рядом. Да так рядом, что за семь часов можно приехать туда и так же за семь часов можно приехать обратно».
Доехав до многоэтажки, Коровин припарковал автомобиль возле клумбы и, когда все вышли из салона, закрыл дверь с брелока. Покинув машину, Уля заявила:
— Ура, наконец-то встретимся с Герой!
— Только они потом переедут, — грустно вставила Юля.
— Юль, не будь такой грустной. Мы всё равно будем общаться, — решила утешить сестрёнку Уля. — А теперь пойдём. Всё равно будем жить близко. Будем приезжать друг к другу в гости и веселиться. И всё равно мы будем переписываться во «ВКонтакте».
Владимир смотрел на дочек и замечал, что близняшки внешне ничем не отличаются друг от друга, но характеры у них словно лёд и пламень. Уля всегда подвижная, болтливая и жизнерадостная, а Юля, напротив, скромная, тихая, молчаливая и меланхоличная.
— Словно одну душу разделили на две противоположные половинки и раздали каждой девчушке, — вспоминал Коровин комментарий их любимого дяди Гелы.
Подойдя к двери подъезда, Цицино набрала на домофоне номер квартиры и позвонила. С того конца провода послышался голос её подруги:
— Кто там?
— Привет, Диан. Это мы. Цицино, Влад и две красавицы.
Послышался писк, и дверь открылась. Цицино поднималась по лестнице вместе с дочками и мужем и вспоминала, как приходила в гости к Диане, как Мелецкая приходила в гости к ней, как они пили чай и разговаривали о мужьях и детях, делились опытом по воспитанию детей и готовке разных блюд, обсуждали «сопливенькие» сериальчики, забывая, с чего они начинались. Женщина понимала, что они разлучаются ненадолго, но у неё невольно возникало чувство, что прощаются с Мелецкими навсегда.
Поднявшись на четвёртый этаж, Цицино постучала в дверь, и ей открыл невысокий восьмилетний мальчик в шортиках из денима и белой рубашечке. Посмотрев на гостью своими карими глазками и моргнув, Гера с наивной улыбкой сказал:
— Здравствуйте. Тётя Тамина, дядя Влад, проходите. Мама, папа и Рита ждут вас.
— Привет, малыш, — с улыбкой проворковала Циклаури и потрепала его светленькую макушку.
Гости сняли лёгкие куртки и разулись, оставив обувь на полке. Из комнатки вышла в сиреневом платьице маленькая Риточка. Покрутившись, девочка помахала двумя светленькими косичками и крикнула:
— Пиветь!
— Привет-привет, — с улыбкой проворковала Юля.
Малышка побежала в комнату, и одна из сестрёнок увязалась за ней. Уля посмотрела ей вслед и с некоторой усмешкой про себя отметила:
— Ты как маленькая, Юль. Но я всё равно тебя люблю, сестричка. Ты у меня лучшая.
— Привет, — сказала Диана, выходя из комнаты. — Проходите. Будьте как дома.
— Привет, — хором поздоровались Цицино и Владимир.
— Здравствуйте, — хором крикнули девочки, увидев тётю Диану.
Гостеприимная хозяйка зашла на кухню, и все сели за стол на диван. В соседней комнате Юля сидела на ковре с маленькой Риточкой и двигала перед ней зайчика; малышка шла за ним, приговаривая:
— Зяйкя, зяйкя ходить... Юля, де зяйкя?
Уля смотрела на резиновых зверушек, с которыми играла крохотная девчонка, и про себя размышляла:
«Я уже не маленькая, чтобы играть в куклы. Но интересно понаблюдать за Юлькой. Она с детьми во дворе постоянно развлекается, пока мы с Милой катаемся с горок».
Поздоровавшись с тётей Цицино и дядей Владом, Гера зашёл к гостьям и сестрёнке и, сев на ковёр, присоединился к Юле и Рите. Решив забыть о своей «взрослости», Уля подсела к остальным своим друзьям. Мелецкий и Коровина взяли резиновых зверушек и играли с малышкой; Риточка протягивала ручки и, указывая на игрушки, приговаривала:
— Зяясь, коли, миська, липка, баби, масинка...
Тем часом Диана поставила чайник, и на кухню пришёл Женя, смотревший до этого какой-то голливудский боевик. Заметив гостей, Мелецкий поздоровался и сказал:
— Давненько вас не видел. Как жизнь молодая?
— Отлично, — с улыбкой ответила Цицино.
Диана достала из холодильника сырное печенье и апельсиновые пеламуши, приготовленные по рецепту от Тамины. Гостеприимная хозяйка разлила чай и положила в пиалочки понемногу «киселя». Диана поставила на поднос три пиалочки, три чашки чая и, отнеся их в детскую комнатку, поставила на столик и сказала:
— Ну что, малышня, приятного аппетита.
— Спасибо, — хором ответили старшие дети.
Заметив, что Риточка промолчала, Юля посмотрела на неё и с улыбкой спросила:
— Что надо маме сказать? Какое волшебное слово ты знаешь?
— Пасипо, — ответила малышка.
— Умничка, — похвалила девочка.
— Да тебе надо в школе учительницей работать, — прокомментировала Уля. — У тебя хорошо получается.
— Спасибо, Уль. Я знаю, что ты меня поддержишь.
— Надеюсь, вам понравится грузинский кисель, — сказал Диана и отправилась в большую комнату.
Пока дети ели сладости и пили чай, Мелецкая вернулась на кухню и села на диван. Посмотрев на жену, Женя улыбнулся и спросил:
— Как там наши шалопаи?
— Всё хорошо. Кушают, — ответила Диана и, съев немного пеламуши, задала вопрос: — Вы когда планируете уехать?
— Летом. Мы всё продадим и уедем в Ростов-на-Дону. Там уже начинаем присматривать дом. Друг Гелы Сурен Пиначян, с которым он ещё в школе учился, сказал, что один большой дом продаётся. Мы его купим, сделаем ремонт и будем всеми семьями там жить. Ты знаешь брата нашей мамы и его семью? Они не так давно уехали в Новосибирск. Просто там наши двоюродные братья живут. Эх, время разлучает нас.
— Здорово, — прокомментировала Мелецкая. — А мы решили всё продать и купить дом в Пятигорске. Нас тут ничего не держит. У мамы своя жизнь, а бабушка умерла.
Цицино вспомнила, как три месяца назад Диана позвонила ей и грустным голосом сообщила, что умерла бабушка. Вслушиваясь в её голос, Циклаури понимала, что эта новость её сильно огорчила, но в то же время подруга не рыдала от горя. Прокрутив воспоминания в голове, Цицино взглянула на Диану и сказала:
— Ты не жалеешь, что уедешь?
— Нет. А кто нас тут держит? Мы с Женей тут одни. И если бы вы не надумали уехать, то мы бы остались тут совсем одни.
— Да я со своими родителями не общаюсь уже много лет за то, что они испортили жизнь мне, моей любимой и моей бывшей жене, — вставил Женя, едя грузинский кисель. — Хорошо, что она со мной развелась. Я теперь живу как хочу и с кем хочу. Зато теперь я счастлив. У меня двое любимых детей.
Цицино вспомнила, как Мелецкий в очередной раз сказал, что Гера — его сын. В первый раз, когда они с Дианой только поженились, и он усыновил мальчика, она сделала Жене замечание:
— Жень, Гера твой сын по документам, а так он тебе не сын.
— Цинь-Цинь, Гера мой и только мой сын. А тот козёл, который бросил Диану, недостоин быть его отцом. Он не отец, а спермодонор, сдавший материал для оплодотворения.
— Почему же ты тогда того ребёнка от своей бывшей не признал своим сыном, хотя от тоже не от тебя родился? — недоумевала Циклаури.
— Потому что она любила другого. Я её не любил, а ребёнка этого воспитывает его родной отец.
— А почему ты тогда усыновил Геру?
— Я люблю Диану, — заявил Женя, утомлённый от расспросов. — И к Герке привязался. Поэтому усыновил его. У того ребёнка есть родной папа, а у Геры его нет. Почему я должен отнимать ребёнка и жену у того мужчины и держать их возле себя, зная, что она меня не любит?
Циклаури больше не задавала Мелецкому таких вопросов, ибо понимала, что он любит и свою жену, и своих детей. И ему было неважно, его ли они по крови.
Владимир посмотрел на Диану и Женю и вспомнил, как полгода назад узнал, что его мать умерла, и квартира отошла ему, как наследнику первой очереди. Других родственников у женщины не было. Оживив в памяти тот звонок, в котором ему сообщили о смерти матери, Коровин посмотрел на оранжевый кисель и понимал, что тогда не чувствовал ни тоски, ни горя из-за смерти женщины. Когда он рассказал об этом Цицино, жена прокомментировала:
— Владик, сходи хотя бы на похороны. Она же твоя мама.
— Она меня не любила.
— Я не знаю, что у вас было. Может, она тебя любила, только не показывала это.
— Не знаю... — отрезал Коровин.
Спустя полгода, не так давно Владимир стал хозяином небольшой квартиры в Старокузнецке и вскоре выставил её на продажу. Идя по знакомым улочкам, он вспоминал детство, школьные годы. Оживляя в памяти пейзажи домов и дворов, созданных ещё в советское время, Коровин улыбался от нахлынувшего чувства ностальгии по ушедшему беззаботному детству.
Глядя на густой оранжевый пеламуши, Владимир вспомнил, как ещё четыре года назад прогуливался по этим улочкам Старокузнецка с маленькими дочками и показывал им свою школу, рассказывал смешные истории из детства.
Отец и близняшки подошли к хрущёвке на улице Конева, где когда-то прошло его детство. Посмотрев на песочницу и металлическую лестницу для лазания, Владимир прокомментировал:
— Вот это тот двор, где я играл с другими пацанятами в песочнице. Здесь я играл с одной девочкой. Ксюшей. Фамилию не помню. Потом она переехала, и я не знаю, что с ней. — Указав на свой дом, Коровин продолжил: — Здесь я жил. Тут теперь живёт моя мама. Ваша бабушка.
— Пап, а давай мы с ней познакомимся, — предложила Юля.
Мужчина тяжело вздохнул и, взяв девчонок за руки, отправился в подъезд. Позвонив в дверь, он не надеялся на тёплый приём. И ненапрасно. Открыв дверь, высокая статная пожилая женщина посмотрела на сына, словно видела в первый раз, и заявила:
— Чего пришёл?
— Мам, я долго тебя не видел, потому что мы конфликтуем, — начал оправдываться Владимир. — Но хочешь посмотреть на внучек? Они же с тобой не конфликтуют.
Уля и Юля взглянули на бабушку. Им она напомнила ведьму, ведь выглядела высокомерной и чванливой по сравнению с доброй и весёлой бабой Таминой. Старуха злобно сверлила их взглядом, словно хотела нарисовать портрет, и прокомментировала:
— А они что, картинки, чтобы на них смотреть? Чурбанки какие-то! Мог бы светленькую найти. Сколько у тебя этих мандавошек было? А ты выбрал чурбанку.
Не желая слушать ответ сына, мать захлопнула перед ним дверь. Коровин посмотрел на неё и вспомнил, как Гела рассказывал о встрече Милы с её мамой, когда Роня обругала её. Уля и Юля взглянули на дверь.
— Пап, прости, мы не знали, — заявила младшая близняшка.
— Ничего страшного, — ответил Владимир. — Я так и думал, что всё так произойдёт.
Прокручивая в голове картинки из прошлого с последней встречей с матерью, Коровин вставил в разговор свои пять копеек:
— Как вы знаете, полгода назад умерла моя мама. Больше родных у меня здесь нет. Меня ничто здесь не держит. Кроме моей семьи. Если Гела решил уехать, то вся семья уедет. Я часть семьи Циклаури, поэтому уеду с ними.
— Нужно сменить место, раз тут некомфортно, — сказал Женя.
— Мне комфортно с моей семьёй. С моей мамой. А своей мамой я считаю только Тамину Анатольевну. Она мне как настоящая мама.
Цицино улыбнулась, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. Погладив руку мужа, Циклаури улыбнулась и сжала его ладонь. Он погладил её руку, словно они поженились не так давно, а не десять лет назад.
Взрослые продолжали общаться, а дети играли. Гера и Уля катали машинки, а Юля с Риточкой играли в куклы. Наигравшись с малышкой, младшая близняшка посмотрела на сестрёнку и друга детства, ставшим ей чуть ли не братом и, сев на разноцветный ковёр, задала вопрос:
— А хотите, я вам сказку расскажу? Которую нам папа рассказывал.
— Давай. Как нас бабушка учила, — заявила Уля, устроившись рядом с сестрёнкой.
— Конечно, — ответил Гера. — Я очень люблю сказки. Жаль, что у меня нет бабушки, чтобы рассказала. Только баба Тамина их рассказывает, и их я помню.
Риточка легла на кроватку и смотрела на взрослых для неё друзей. Старший брат погладил её русые волосики и укрыл её пледом. Юля села в центр круга и начала сказку.
— Жили-были две сестрёнки, и были у них очень мудрые родители, — начала младшая близняшка. — Жили они дружно и весело. Но папа был сыном злой колдуньи. Плохо она обращалась с сыном, не любила она его. И папа сбежал от этой колдуньи. Да она его не искала, а творила зло: колдовала, порчи насылала, чужих мужей привораживала. От такой порчи умер дедушка девочек.
Когда девочки выросли, то решили спасти город от злой ведьмы. Они поначалу попытались задобрить её — приходили к ней в гости, но она их не пустила, приносили ей угощения, но она отказывалась есть. Тогда девочки решили сразиться с ней. Долгая была битва. Девочки были добрыми волшебницами и читали заклинания, чтобы победить ведьму.
Им удалось её победить, и мир стал намного добрее. Феи вышли замуж и стали жить долго и счастливо.
— Интересная сказка, — прокомментировал Гера. — Теперь я это сочинение напишу.
— Только автора укажи, когда напишешь, чтобы все знали, кто тебя вдохновил, — сказала Уля.
— Я буду рад сообщить всему миру, что это Юленька Коровина сочинила.
— Точнее, с папой сочинили перед сном, — усмехнулась Юля.
Взрослые обсуждали «наполеоновские» планы о переезде, а дети рассказывали друг другу сказки. Риточка спрыгнула с кровати и, сев на ковёр, играла в куклы под разговоры старших детей. Юля с удовольствием присматривала за малышкой и, взяв резинового зайчика, подыгрывала ей. Гера и Уля играли в «Камень-Ножницы-Бумагу».
Вечер приближался, и Цицино с Владимиром заметили, что за окном начало темнеть. Уля и Юля посмотрели на вечернее небо, залитое заревом, побежали на кухню, где сидят родители, и сказали:
— Мам, пап, мы домой хотим.
— Хорошо, мои красавицы, — с улыбкой ответила мать. — Скоро мы поедем домой.
Девочки быстро надели куртки и ботиночки. Цицино и Владимир тоже заторопились домой и быстро собрались. Посмотрев на Женю и Диану, Циклаури с улыбкой сказала:
— Я надеюсь, что всё закончится, и мы скоро будем жить в другом городе. Мы все уедем в город с более чистым воздухом. И Наринэ скоро встретится с Рамазом.
— Я желаю ей счастья. Пусть бережёт свои чувства, — с улыбкой сказала Диана.
Супруги Коровины и их дочки распрощались с Мелецкими. Уля и Юля помахали ладошками Гере и Рите, сказав хором:
— Пока-пока.
— Пока, — ответил Мелецкий-младший.
Ничего не говоря, Риточка помахала ручкой. Цицино, Владимир и их дочки вышли из подъезда и подошли к машине. Диана и Женя смотрели в окно. Риточка подбежала к родителям, и мама взяла её на ручки. Глядя на уезжающую машину, Мелецкая прокомментировала:
— Да, доченька. Дядя Влад и тётя Цицино поехали домой. Я знаю, ты расстроилась, что больше не послушаешь сказки от Юли. Но когда мы приедем в Пятигорск, мы будем иногда приезжать к ним в гости и общаться. Ты найдёшь ещё новых друзей.
Сев в автомобиль, Коровин завёл двигатель и направил руль в сторону проспекта Металлургов. Глядя на дорогу, мужчина вспоминал прошлое. Вспоминал, как отец гулял с ним, как водил в парк Гагарина в другом конце его родного города. Но не мог оживить в памяти ни одного хорошего воспоминания о матери.
«Любила ли она меня? Нет... Она любила только себя, а я мешал ей. Ничего. Мне уже всё равно, что умерла совсем посторонняя мне женщина, с которой нас связывает только общий набор генов».
Где-то через полчаса семья Коровиных приехала к дому. Рядом с их машиной припарковался синий «Дэу». Покинув «карету», Гела и Мила вышли из неё. Закрыв дверь, Циклаури подошёл к машине сестры и зятя. Когда семья Коровиных покинула автомобиль, он спросил:
— Снова у Дианки были?
— Да, — ответила Цицино. — Ты же знаешь, что они тоже переезжают, только в Пятигорск.
— Это хорошо. Потому что в загазованном городе жизнь ужасна. Мила постоянно кашляет.
— А вы где были? — спросила Цицино.
— Мы поехали к Нане, — вставила Мила, подходя к кузинам. — Я буду скучать по ней, когда мы переедем.
— Милико, есть же интернет, — напомнила Уля. — Ты можешь пообщаться с ней по интернету.
— Но мне хочется вживую поговорить с моей подружкой... — вздохнула старшая девочка.
— Ничего страшного, — утешил племянницу Владимир. — Надеюсь, что в Ростове ты найдёшь много новых друзей. Всё будет хорошо. Иногда перемены только к лучшему. Да, это грустно, что ты прощаешься с Наной. Но не грусти. Всё будет хорошо.
Мила взяла папу за руку, и они отправились в подъезд. Семья Коровиных тоже отправилась в свою родную квартиру. Поднимаясь по лестнице, Юля смотрела на ступеньки и понимала, что скоро навсегда покинет этот дом и будет жить где-то в другом месте. С одной стороны, ей хотелось оказаться в другом, солнечном городе, но с другой стороны, она понимала, что будет скучать по этому серенькому пыльному Новокузнецку.
Когда Коровины пришли домой, переоделись и поужинали, Юля отправилась в комнатку и, сев за компьютер, включила его. Открыв «ВКонтакте», Коровина кликнула на фотографию Милы, где маленькая хозяйка странички в нарядном розовом платьице и с ободком на голове сидела на кресле как маленькая королева на троне. Открыв её профиль, Юля запустила «Сообщения» и написала:
«Милико, ты как с Наной поговорила?»
«Всё хорошо. Только ей не хочется со мной прощаться. И мне тоже. Мы с ней как сёстры. Нам так нравится гулять с ней и смотреть, как Чита бегает по лужам. Знаешь, я тебе говорила, что мне так не хватает мамы. Нана мне как старшая сестрёнка. Как хочется, чтобы она была со мной».
«Ничего, Милико. Жизнь длинная. Когда ты вырастешь, то выучишься и сможешь приехать в Новокузнецк и повидаться с Наной».
«Не знаю... Может, она к этому времени уже выйдет замуж и не сможет уделять столько времени, сколько сейчас».
«Не бойся, сестрёнка. У тебя есть мы. Мы с тобой».
— Что такое, Юль? С кем переписываешься? — спросила Уля, забежав в комнатку.
— С Милой. Она хочет уехать, но будет скучать по Нане.
— Юлик, пошли мультики смотреть, — предложила старшая близняшка. — Посмотрим «Монстров против Пришельцев».
Не думая ни о чём, Юля побежала за близняшкой смотреть мультик в стиле 3D о Гигантике, воюющей бок о бок с монстрами против пришельцев, нападающих на Землю.
Тем часом Мила сидела за компьютером и попивала чай. Посмотрев на экран, Циклаури прочитала сообщение от сестрёнки и напечатала ей ответ:
«Я не боюсь и знаю, что у меня есть вы. Я вас люблю, сестрёнки».
Улыбнувшись, Мила отправилась в большую комнату и, включив телевизор, смотрела очередное анимированное фэнтези от «JETIX». Чип и Дейл легли возле девочки, тёрлись об неё головами и в унисон мурлыкали. Зайдя в зал, Гела взглянул на экран, где соревновались необычные футболисты, и прокомментировал:
— Интересненько. Тебе это нравится?
Поставив на паузу, Мила повернулась и, гладя Дейла, ответила:
— Очень интересный мультик. Пап, я знаю, что ты скажешь, что ваши мультики были лучше.
— Может, и так, — прокомментировал Циклаури. — Но всё равно наши мультики интереснее и добрее.
— А почему тогда те, кто вырос на этих самых добрых мультиках, такие злые? Как, например, мама Киры. Она плохо с ней обращается.
— Сама понимаешь, что всё зависит от воспитания и обстоятельств в жизни, — ответил Циклаури, рассматривая дочь. — Не все люди плохие. Есть и хорошие.
— Да, пап. А мультики тоже разные бывают. И дети, когда смотрят что-то одно, не всегда становятся одинаковыми.
— И тебе не страшно на эти рожи смотреть?
— Нет, пап. А чего мне бояться экранных монстров, коими являются многие футбольные команды в этом мультике? Бояться надо людей. Вот они гораздо жуткие, чем монстры на телевизоре. Телевизор можно выключить, а людей плохих не выключишь. В интернете можно плохого человека добавить в чёрный список, а в реале не отделаешься от них.
Гела задумался над словами дочери. Он понимал, что в чём-то она права, что мир изменился. Что уже не будет так, как прежде. И с этим нужно смириться. Тяжело вздохнув, Циклаури отправился на кухню, где смотрел на ноутбуке очередную серию приключений советского Шерлока, где главную роль сыграл Василий Ливанов. Просматривая в который раз очередную серию, Гела вспомнил, как Мила у него спросила:
— А почему Шерлок разговаривает голосом Карлсона?
— Потому что Шерлока сыграл Василий Ливанов. Актёр. И этот же актёр озвучивал Карлсона.
— Как это происходит? — не понимала девочка.
— Сначала персонажей рисуют. Потом актёр озвучивает этого персонажа, и добавляются звуковые эффекты. Голос этого актёра используется, чтобы персонаж разговаривал.
— Интересно. А ты так умеешь?
— Нет, Милико. У нас нет для этого хорошей аппаратуры.
— Грустно, пап.
Вспоминая очередные высказывания дочки, Гела посмотрел в окно и про себя подумал:
«Ах, Милико. Девочка моя. Как быстро ты взрослеешь. Скоро, наверное, замуж выйдешь да порадуешь меня внуками».
Когда его мысли дошли о возможном будущем Милы, Циклаури зашёл в её комнатку и посмотрел на стоящих на полке кукол Винкс, плюшевых мишек. Со временем его дочке стало нравиться всё девчачье, отчего Гела покупал ей красивых кукол, и Мила по-разному их наряжала.
Циклаури вспомнил, как одна его любовница, предпочитавшая тихому семейному очагу бурную ночку с незнакомым человеком, заметила, что на трюмо в коридоре лежат несколько кукол, оставленных Милой, посмотрела на него, как на умалишённого, и спросила:
— Ну и куда ты столько кукол покупаешь дочери?
— Пока есть возможность баловать — я её балую. Раз она хочет этих кукол, то я ей их куплю. Пока она маленькая, пусть будет счастливой.
— Да что ты в воспитании-то понимаешь, Звезда Вертолётки? Я свою держу в строгости. Отдаю ей старые игрушки соседок и не покупаю ей сладкое. И постоянно заставляю её делать работу по дому, чтобы выросла хорошей хозяюшкой. А у тебя вырастет какая-то разбалованная девка и никогда не выйдет замуж. Кто её, капризную-то в жёны возьмёт?
Гела зло посмотрел на любовницу, и его желание быстро пропало от начинающегося гнева. Не желая выслушивать непрошенные советы и «предсказания» о судьбе его дочери, Циклаури заявил:
— Пошла вон!
— Что? — не поняла женщина.
— Убирайся! Вместо того, чтобы по хуям скакать, лучше бы семье время уделила.
Не желая слушать несостоявшуюся любовницу, Гела схватил её за руку и вытолкал в подъезд. Посмотрев на него, женщина заявила:
— А что я такого сказала? Я сказала, как надо правильно воспитывать ребёнка. А ты меня за это выталкиваешь на улицу. Как я домой доберусь?
— У тебя есть телефон? Вот и вызови себе такси. И придерживай свой поганый язык за зубами. Особенно, если говоришь про чужих детей, — отрезал Циклаури и закрыл дверь.
Прокрутив в голове воспоминания, Гела поставил на паузу фильм, зашёл в большую комнату и, взглянув на Милу, смотрящую мультсериал, про себя подумал:
«Ничего, Милико. Ты точно выйдешь замуж. Я это знаю. Ведь больше любят свободных женщин, а не вечно забитых и зацикленных на кастрюлях женщин».
Не обращая внимание ни на что, Мила смотрела «Галактический футбол» уже в который раз. Гела вспоминал, как дочка часто обсуждала с ним эти мультсериалы, и они по-дружески спорили, что лучше — советские мультики или современная анимация.
Время шло. Наступили последние недели учебного года. Мила и её одноклассница Кира Волкова сидели за столом и делали уроки. Послышался писк микроволновки, уведомляющий о том, что еда разогрелась. Циклаури с одноклассницей побежали на кухню. Мила достала из микроволновки аппетитное сациви с брокколи и цветной капустой и поставила на стол. Кира села и потихоньку обедала. Циклаури разогрела ещё одну тарелку. Пока курица в ореховом соусе с цветной капустой и брокколи крутились на тарелке, разогреваясь, Мила вспомнила, как её подруга первый раз пришла к ней в гости.
Решив делать общий проект по окружающему миру, девочки вместе пришли домой к Циклаури. Когда Мила разогрела обед, Кира набросилась на гуляш с тушёной капустой и быстро-быстро ела. Маленькая хозяйка дома смотрела на это и сказала:
— Кир, ты не торопись. Никто у тебя не отбирает еду.
— Ты у папы воруешь еду? — не поняла Волкова.
— Нет. Мы вместе готовим и вместе едим.
— А я маме леплю пельмени и запекаю рыбку в духовке, а сама ем одни макароны. Если получится, то в столовке съем побольше хлеба, чтобы дома не есть. Меня уже тошнит от этих дешёвых макарон.
Мила смотрела на худенькую девочку в изрядно поношенной вышедшей из моды одежде и, видя, как она ест, словно приехала из голодного края, тяжело вздохнула, ведь не могла понять, как такое возможно — чтобы мать ела в три горла деликатесы, приготовленные дочерью, а сама дочь довольствовалась одними макаронами.
— А ты точно её дочь или ты её рабыня? — поинтересовалась Циклаури.
— Я у неё выродок. Я у неё виновата, что она не смогла выйти замуж за моего отца, потому что он не хотел со своей женой разводиться, и я отрабатываю своё проживание. Она мне так и говорит, что когда я буду сама зарабатывать, тогда и буду решать, что мне есть и во что одеваться. И ещё я у мамы выродок, что лучше бы она меня сдала в детдом.
— У тебя не мама, а злая ведьма, — заявила тогда Мила и, заметив, что Кира хочет по нужде и уже сводит ноги, предложила: — Ты чего терпишь? Ничего страшного, если у нас сходишь в туалет.
— Надеюсь, я вас не обберу. Просто не хочу переводить у вас воду и туалетную бумагу.
— Ничего страшного. Не обеднеем на несколько литров воды и клочок бумажки.
С тех пор Кира стремилась прийти в гости к Миле и вдоволь наесться там мяса и сходить по нужде. Волковой хотелось, чтобы её семьёй были её одноклассница со своим папой, которые друг друга любят безусловно, а не озлобленная мама, которая вечно кричит на неё, чтобы «её рядом не стояло».
Едя овощи и мясо под ореховым соусом, Кира посмотрела на Милу, уплетающую мясо с овощами, и спросила:
— Ты всё-таки уезжаешь?
— Да, Кир, уезжаю. Хочу туда, где весело и солнечно. Где красивые дома и яркое солнце. Где так классно, судя по фоткам, которые присылает папе его друг, дядя Сурен.
— Знаешь, я тоже хочу уехать куда подальше от своей мамаши, — заявила Волкова. — Хочу жить там, где меня любят и ценят. Эх, когда я уже вырасту и буду сама распоряжаться своей жизнью?
Доев обед, Циклаури поставила чайник кипятиться и разложила на блюде мармелад и шоколадные конфетки. Когда чайник закипел, Мила налила себе и гостье чай. Девочки ели сладости и разговаривали, мечтая о прекрасной взрослой жизни.
— Эх, Мила, как хочется найти хорошего мужа, как твой папа, — сказала Кира. — Чтобы любил, заботился обо мне и готовил мне разные вкусности.
— Мой папа хороший, только любит приводить всяких тёть и играть с ними во что-то, — поделилась Циклаури.
— Моя мама не приводит дядь поиграть, а говорит, что это я виновата, что к ней дядя не пришёл и не женился на ней.
— Я не виновата, что моя мама бросила нас. Папа говорил, что я ни в чём не виновата. Что мама сама ушла. Да и он не захотел на ней жениться.
— Плохо, что мой папа, которого я не знаю, не забрал меня. Мил, я так завидую Персефоне. Помнишь, я читала у тебя мифы Древней Греции? Вот завидую Персефоне. У неё мама хорошая — беспокоится за неё. И муж у неё хороший — не обижал её, хотя забрал в подземелье.
— Наверное, Персефона сама сбежала к Аиду, — усмехнулась Циклаури, допивая чай. — Просто мамка задушила её своей любовью. Кир, мы как тёти — мелодраму обсуждаем. У меня тёти, Цицино и Наринэ, частенько обсуждают сериалы. Вот и мы обсуждаем богов.
— Ну-ну. Жаль, что ты уедешь. Больше не с кем будет поговорить так интересно, как с тобой.
Попив чай, девочки посмеялись и отправились делать математику, которую Кира совсем не понимала, а у матери не могла попросить помощи, зная, что та её обругает и наделит нелестными эпитетами, означающими человека с умственными отклонениями. Сделав с Милой уроки, Волкова посмотрела на неё и, плача, сказала:
— Мил, я так хочу, чтобы ты не уезжала. Но я так не могу.
— Ничего страшного. Я буду поддерживать тебя через интернет.
— Нет, Мил, не надо.
Взяв свой старенький потрёпанный ранец с учебниками и тетрадками, Кира быстро надела ботиночки и, когда подружка открыла дверь, посмотрела на неё и сказала:
— Надеюсь, что я когда-нибудь приеду к тебе в Ростов-на-Дону и посмотрю на всё великолепие.
— Пока, Кир.
— Пока.
Когда за девочкой закрылась дверь, Кира медленно брела по деревенской улице и плакала, ощущая своё одиночество. Ей не хотелось идти в сталинку на проспекте Металлургов, кажущуся ей такой мрачной. Ей не хотелось возвращаться к маме, не сказавшей ей ни одного ласкового слова, но ведущей себя с ней так, словно та не родила ребёнка, а сделала одолжение приживалке, поселив её у себя дома, и заставила отрабатывать проживание.
— Лучше бы ты сдохла во время родов, — прошипела Волкова. — Я бы жила в детдоме. По крайней мере, там бы ко мне лучше относились.
Мила смотрела в окно, как скрывается за поворотом тощая фигурка её подружки, и про себя отметила:
— Как жаль, что ты остаёшься один на один со своей мамашей. Надеюсь, что ты вырастешь, сбежишь оттуда и найдёшь своё счастье.
Циклаури заметила, как синяя «Дэу» припарковалась во дворе, и из неё вышел её папа. Заметив дочку на балконе, Гела помахал ей рукой и улыбнулся. Помахав папе ручкой в ответ, девочка побежала на кухню, где разлила по тарелкам только что приготовленный ею грибной суп и разложила гуляш с картошкой. Когда Циклаури зашёл в квартиру и разулся, Мила посмотрела на него и спросила:
— Привет, пап? Как ты?
— Хорошо, дочка. Наринэ, кстати, ГОСы сдала. Сдала на четвёрку.
— Какая она умная. Пап, мы с Кирой вместе всё приготовили. Уроки потихоньку делаю на завтра.
— Откладываешь до последнего? — спросил Гела и остановился у двери в большую комнату.
— Как раз уже последние дни. Скоро закончится четвёртый класс, Наринэ защитится, и мы всей семьёй переедем в Ростов.
— Да-да, доченька.
Гела скрылся за дверями большой комнаты, порой казавшимися Миле воротами в параллельный мир, где есть место только «взрослым играм». Девочка вспомнила, как однажды спросила у отца:
— Пап, а почему ты закрываешь двери, когда приводишь очередную тётю поиграть?
— Потому что есть такие вещи, которые маленьким детям не нужно видеть. Ты всё поймёшь, когда вырастешь.
Мила смотрела на белые двери, за которыми её папа переодевался в простое трико, и про себя задала вопрос:
«Когда я уже вырасту? Хочу побыстрее всё понять и узнать этот мир получше».
Гела вышел из комнаты и отправился на кухню. Мила пошла за папой. Сидя за столом, Циклаури ел суп и расспрашивал дочку:
— Как у тебя дела? С тобой всё хорошо? Я видел Киру. Она шла по улице и совсем не хотела идти домой.
— Я знаю, — ответила девочка, едя суп. — Она ждёт своего совершеннолетия, чтобы сбежать из дома. И почему её мамаша не отдала её отцу?
— Ты говорила, что её мать родила, чтобы привязать её отца к себе, но он отказался разводиться. Знаешь, Милико, не все отцы такие, как я. Я забрал тебя, и мы все вместе растим тебя. Ты моя дочка, которую я люблю любой, а не вложение во что-то и не человек, отрабатывающий повинность за проживание.
— Пап, я знаю, что ты меня любишь. Ты лучший человек на свете. Кира сказала, что хочет такого же доброго и мудрого мужа, как ты.
— Ну... Это перебор. Не такой уж я добрый и мудрый, — усмехнулся Гела, доедая суп, и похвалил дочку: — Кстати, ты очень вкусно готовишь. И у Киры есть талант.
— Ваша школа, — улыбнулась Мила и продолжила есть.
Циклаури смотрел на дочку, ел гуляш с картошкой и вспоминал, как они вместе с дочкой готовили грузинские блюда, изобретали что-то новенькое для гостей на день рождения. Мила ужинала и предвкушала переезд в Ростов-на-Дону, знакомство с новыми друзьями. Ей не хотелось прощаться с Наной, ставшей ей чуть ли не старшей сестрёнкой, но папа всё решил, а без него, бабушки, тёть, дяди и сестрёнок она бы почувствовала себя самой одинокой.
Закончилась весна, и наступило лето. Наринэ защитила выпускуную квалификационную работу, отметила окончание всего учебного курса и уже стала специалистом. После празднования дня получения диплома девушка у себя дома отметила это важное событие с самыми родными людьми. Подняв бокал с вином, Гела сказал очередной тост:
— Сегодня у нас самое важное событие в жизни. Сегодня Наринэ получила диплом после многолетнего труда. Её учебный путь был труден, гранит науки был жёстким. Но эти испытания были преодолимы. Мы все через это прошли и получили профессию. И я знаю, что когда мы переедем, ты найдёшь своё место в этой жизни. Поэтому мы выпьем за то, чтобы ты вышла замуж за Рамаза и устроилась на хорошую работу.
Гости чокнулись и выпили немного вина. Девочки и Гера пили только лимонад. Наринэ сидела во главе стола в ярком синем платье и болтала с Олей Елизаровой и Леной Малеевой, обсуждая мечты. Гела, Владимир и Женя размышляли вслух о том, какие дома можно купить. Цицино и Диана снова обсуждали фильмы. Быстро поев, дети бегали и играли в комнатке Милы. Тамина присматривала за внучками и детьми Мелецких, уже невольно считая их своими внуками.
— Как там у тебя дела с Рамиком? — спросила Оля.
— Всё хорошо. Нам обоим уже не терпится встретиться, — с улыбкой счастья ответила Наринэ.
— Это здорово, — прокомментировала Лена.
— Лен, как у тебя дела с твоим Владиком? — задала вопрос Елизарова.
— Мы решили пожить вместе. Ты же понимаешь, что одно дело гулять по улицам и периодически встречаться, обниматься и целоваться, а другое дело — жить вместе. Вместе спать, вместе завтракать, вместе что-то делать. Так что нужно присматриваться повнимательнее, чтобы не ошибиться.
— У нас всё хорошо, — с улыбкой вставила Оля и погладила свой пока ещё небольшой живот. — Скоро у нас пополнение в семье. Конечно, его мамаша заявляет, что я залетела не от мужа. А я ей так и сказала, мол, тётя, по себе не судите.
— Ты же понимаешь, что если свекровка была блядью в молодые годы, то она невестке не верит, — заявила Малеева.
— Каждый человек мерит людей по себе, — объяснила Наринэ. — Если он сам вор, то и другие у него воры. Если сам развратник, то другие у него блядствуют. Если сам не умеет воспитывать детей, то и другим даёт советы, как «правильно» воспитывать.
Услышав эти слова от сестры, с которым согласились все, Гела понимал, что порой сам видит в других людях свои же грехи. Ему все люди кажутся такими же блудниками, как он сам. Он осознавал, что не все такие, как он, но не мог контроливать свои мысли. Когда какая-то коллега рассказывает, что её муж уехал в командировку, Циклаури так и хотелось вставить, что её муж может крутить шашни с какой-нибудь дамочкой. Иногда это было правдой, а иногда нет. Он не рвался обвинять человека, а держал свои предположения при себе.
Вспомнив, что уже неделя после подачи заявления на увольнение прошла, Гела посмотрел на Владимира и спросил:
— Ты готов проставиться перед коллегами?
— Да. Мы приготовим пироги и принесём коллегам.
— Я тоже сделаю чизкейк. В последнее время мы их очень полюбили. Мила их обожает. Особенно с шоколадом.
— Давай. И мы съедим за день два пирога на обед. Пусть никто не приносит еду в чеплашечках, — усмехнулся Коровин.
— Мы с Милой хотим приготовить творожный пирог с капельками шоколадной пасты. Это она такой рецепт сладкого творожного хачапури придумала.
— Рад буду поесть что-то такое. Кстати, коты с вами поедут?
— Конечно! — ответил Гела. — Они мне как дети. И Милико к ним привязалась. Сказала, что без котов никуда не поедет.
— Хорошую девочку ты воспитал. Она знает цену дружбе.
Родные и друзья Наринэ ещё долго разговаривали, обсуждая свои дела. Мила, Уля и Юля смотрели на стены родной такой сталинки и понимали, что скоро будут жить в другом в доме, найдут новых друзей, навсегда расставшись со старыми.
— Милико, а ты хочешь переехать? — спросила Юля.
— Хочу. Только скучать буду по Нане. Мы с ней как сёстры.
Сказав это, Мила вспомнила, как не так давно гуляла с Наной по двору. Глядя, как Чита бегала по двору и оставляла автографы, девочка становилась всё грустнее и грустнее, а в последнее время не сдерживала слёзы. Когониа успокаивала её и говорила:
— Не переживай. Не плачь. Мы всё равно когда-нибудь встретимся.
— Только когда оно наступит? — спрашивала, плача, Циклаури.
Прокрутив эти светлые воспоминания, Мила грустно улыбнулась и тяжело вздохнула, ощущая желание заплакать.
— Я тоже буду скучать по Ане и Жене, — вставила Уля, отвлекая кузину от печальных мыслей. — Мы с ними постоянно играем после уроков.
— Теперь понятно, почему вы приходите домой позже меня, — прокомментировала Циклаури-младшая и грустным голосом проговорила: — Я тоже не хочу расставаться с Кирой. Она так одинока. У неё кроме меня никого нет.
— Милико, ты вся в папу, — вставила Цицино, услышав разговоры девочек. — Такая же жалостливая. Ты молодец, только не надо жалеть всех подряд. Некоторые это не заслуживают, а просто прибедняются.
Мила задумалась над словами тёти и вспомнила, как одна её одноклассника Катька Ширяева постоянно звонила ей и просила сказать домашнее задание, потому что сама его не записывала. Однажды Циклаури это надоело, и она заявила ей:
— Я тебе что, экономка, чтобы говорить тебе домашнее задание? Записывай сама и не названивай мне.
— Я думала, ты хорошая. А ты такая противная, — сказала Катька и бросила трубку.
Прокрутив воспоминания в голове, девочка продолжила есть «Мимозу» и общаться с сестрёнками. Праздник продолжался, пока гости не разошлись по домам.
Прошла неделя, и наступал последний день работы Гелы и Владимира в аудиторской фирме, которую они основали совместно с Андреем Куприным. Мужчины пили чай с руководителем компании и всем трудовым коллективом. Юристки и бухгалтерши ели пирог с мясом и творожный чизкейк с шоколадной пастой, запивая чаем и кофе, и обсуждали что-то своё. Андрей Георгиевич ел мясной пирог и задал вопрос:
— Вы уже купили квартиры?
— Нет, мы решили купить два дома, — ответил Гела. — Сурен помог нам выбрать дома и договорился с продавцами, чтобы они нас подождали. На наши квартиры уже нашлись покупатели. Скоро мы заключим сделки. Нужно было ещё прописать дочек, а то квартиры продать мы не сможем, потому что органы опеки не спят и бдят. Сурен помог нам с местной пропиской. Машины мы продали. Скоро мы переедем и начнём новую жизнь.
— А где вы будете работать? — продолжал спрашивать Куприн.
— Город большой, и рабочие места всегда для нас найдутся, — уклончиво сказал Коровин. — У нас есть опыт руководящей должности, так что у нас получится найти работу.
— Мы уже всё просмотрели в «ДубльГисе», — вставил Гела. — Девочек опять же устроим в одну школу, которая поблизости.
— Я надеюсь, что у вас всё получится, — с улыбкой проговорил Андрей Георгиевич. — Желаю вам успехов на новом месте. Желаю вам обустроиться. Чтобы всё у вас было хорошо.
— Спасибо! — хором проговорили Гела и Владимир.
— А вы не жалеете, что бросаете свою фирму? Вы же её основали, — вмешалась Анна Петровна, начальница юридического отдела.
— Мы просто хотели в какой-то степени работать на себя, — ответил Владимир. — Нам надоело работать на дядю, и мы сами стали теми дядями, на которых работают. Мы не собираемся оставлять фирму в наследство нашим дочкам. Не потому, что они девочки, а потому, что у них могут быть другие интересы, и мы не собираемся делать из них успешных бизнесвумен. Они наши родные дочки, и мы принимаем их такими, какие они есть.
— Возможно, вы правы, ведь не знаешь, что правильно — позволить детям совершить свои ошибки или решать за них, как им жить, чтобы они не попали в беду.
Гела и Владимир согласно кивнули и вскоре чаепитие закончилось. Все отправились по своим рабочим местам, окунаясь в дивный, но скучный мир документов, отчётов, цифр и договоров.
Шли часы. Рабочий день закончился. Циклаури и Коровин собрали свои вещи из ящиков в письменных столах: немногочисленные сертификаты и дипломы о прохождении курсов. Гела смотрел на свой рабочий стол и чувствовал некую тоску от прощания с насиженным местом. Скоро за этим столом будет работать совсем другой человек, которого назначат начальником отдела бухгалтерского учёта.
Владимир забрал свои документы и, глядя на свой письменный стол в рабочем кабинете, где размещался отдел кадров, понимал, что уже последний день проводит на работе. Выключив компьютер, Коровин взял портфель, вышел из отдела и, глядя на столы со стульями в столовой, вспоминал все обеды, разговоры с коллегами и просто чаепития с шурином. Когда Гела с портфелем вышел из офиса, Владимир взглянул на него и спросил:
— Тоже начал скучать по работе?
— Мне будет не хватать этого коллектива. Уже как родные.
— Не думал, что это так грустно — переезжать.
Гела посмотрел на зятя и вспомнил, как шестнадцать лет назад они всей семьёй переезжали из Кутаиси в Новокузнецк. Как он ходил по всем родным ему местам и вспоминал детство, юность, оставляя частицу своего сердца там. Теперь в Новокузнецке, где создавались все его хорошие и плохие воспоминания, он чувствовал, что оставляет кусочек своей души в этом городе.
Мужчины отправились на остановку и ждали, когда подъедет автобус, держащий путь до вокзала. Маршрутка подъехала, и шурин с зятем запрыгнули в него. Едя по тёлым летним улицам Новоильинского района, где находился офис их фирмы, Гела смотрел в окно на торговый центр «Парус», на новостройки и осознавал, что видит это всё в последний раз. Едя по межрайонным лесам и полям, Циклаури про себя размышлял:
«Теперь снова переезжаем всей семьёй. Раньше с нами был только папа. Папы больше нет, Цицино вышла замуж. У меня родилась Мила, а у Цицино Уля и Юля. Мы не думали, что вообще когда-нибудь переедем. А о возвращении в Кутаиси даже не думали. Эх, неисповедимы пути господни».
Автобус ехал и ехал, пока не добрался до кольца. Миновав круговой перекрёсток, маршрутка направилась в сторону проспекта Металлургов. Автобус следовал по району. Гела смотрел в окно вспоминал прошлое. Вспоминал рынок, где подрабатывал, чтобы хоть что-то заработать. Вспоминал киоск, где жарил пирожки. Вспоминал институт, где отучился. Вспоминал торговую базу, где произошла судьбоносная встреча. Вспоминал родной дом, где прошла его юность и первая часть молодости. Вспоминал улицу Кирова, где живёт его лучший друг. Вспомнил ночной клуб, где постоянно снимал себе «девочку на ночь» и про себя отметил:
«Я в этом клубе звезда Вертолётки. Когда я последний раз там был, даже не снял никого, а просто попрощался с Лёхой. Забавный малый, только зачем он так свои уши изуродовал? Вставил в них эти жуткие тоннели».
Владимир смотрел на улицы и вспоминал детство. Вспомнил Калачёво, где ждала его бабушка. Вспомнил кафе «Юность», куда он с родителями часто ходил пить чай и есть пирожные. Вспомнил, как они с Андреем Куприным в Калачёво играли в войну и бегали по деревенским дорогам. Вспомнил, как он учился в Кемерово, жил в Москве и вернулся в родной город. Вспомнил знакомство с Цицино, рождение Ули и Юли. Вспомнил Диану и Женю Мелецких, пару дней тому назад покинувших Новокузнецк.
«Когда я переезжал в Москву, думал, что там так и останусь. Но потом вернулся в Новокузнецк, встретил Цинь-Цинь и понял, что именно здесь чувствую себя как дома. И теперь понимаю, что мой дом там, где моя родная семья».
Едя в маршрутке, Циклаури и Коровин добрались до вокзала и, выйдя из маршрутки, отправились по надземному переходу. Гела смотрел на железнодорожные пути и понимал, что скоро по этой дороге они отправятся в далёкий жаркий город.
Идя по улице Вокзальной, мужчины смотрели на дома, хладокомбинат, дорогу, год назад оставшуюся без трамвайной линии, ведущей на лыжную базу, и осознавали, что скоро будут гулять по совершенно другим проспектам пока что чужого для них города. С этими мыслями Циклаури зашёл в квартиру, где его ждала Мила. Глядя на собранные чемоданы и лежащих на них котов, Гела спросил у стоящей рядом дочки:
— Милико, ты как себя чувствуешь?
— Пап, я не знаю. Чувствую, что буду скучать. Пап, я знаю, что ты мне не разрешаешь гулять одной, но я немного прогулялась по дворам. Прощалась с ними. Ведь в этих дворах прошло моё детство. Больше я их не увижу, если не приеду в гости к Нане.
— Я тебя понимаю, — ответил отец, гладя её по голове. — Когда я покидал Кутаиси, сам чувствовал себя так, словно прощаюсь с самым родным человеком.
— Пап, я буду скучать. А ты скучаешь по Кутаиси?
— Да, иногда скучаю. Но я живу одним настоящим, так что незачем думать о прошлом. Нет, Милико, прошлое нужно вспоминать, чтобы не наступать на те же грабли, но нужно наслаждаться настоящим, чтобы будущее было более радужным.
Мила задумалась над словами отца и, подойдя к чемодану, погладила лежащего на нём Дейла. Котик громко муркнул от удовольствия и ластился к маленькой хозяйке. Девочка смотрела на воих питомцев и про себя отметила, что уже хочет переехать с самыми близкими людьми и изменить свою жизнь.
Тем часом, поднявшись на свой этаж, Владимир зашёл в квартиру, где его встречали жена и дочки. Подойдя к мужу, Цицино взяла его за руку и спросила:
— Влад, как день прошёл?
— Хорошо, — ответил Коровин и, глядя на собранные чемоданы, поделился с женой своими переживаниями: — Кажется, что я уже начинаю скучать по Новокузнецку. Здесь всё-таки прошло моё детство, моя юность. Я именно в этом городе нашёл своё счастье. Женился, у меня появились чудесные дочки.
— Я тоже скучаю. Здесь вся моя жизнь, и Кутаиси кажется таким далёким сказочным городом, где просто прошло моё детство. Наринэ говорила, что почти не помнит родной город. Только по фотографиям. Она была совсем маленькой, когда мы переехали.
— Наши дочки запомнят Новокузнецк. А Ростов добавит нам новые воспоминания.
— Мам, пап, мы очень хотим в Ростов, — заявила Уля, вмешиваясь в разговор родителей.
— Мила написала нам, что будет скучать по Новокузнецку, — вставила Юля. — Я тоже буду скучать.
— Ничего, девочки, — успокоила дочерей Цицино. — У нас начнётся новая жизнь. Это будет непривычно, но вы привыкнете. Мы все привыкнем.
Девочки улыбнулись и побежали к себе в комнату, где ночевали уже последние ночи. Родители продолжали паковать багаж из одежды и бытовых приборов, чтобы отправить его в грузовом вагоне.
Шло время. Заканчивался июль, и настал тот самый день переезда. Гела, державший в одной руке переноску с котами, Мила, Владимир, Цицино, Уля и Юля выходили из подъезда налегке, взяв с собой лишь небольшие сумки с бич-пакетами и сырокопчёной колбасой, которая не портится без холода. Свои многочисленные вещи они отправили по почте Сурену Пиначяну, чтобы он принял их и временно хранил у себя в довольно большом сарае.
Навстречу им шли Тамина и Наринэ. Девушка шла по дороге и предвкушала предстоящую встречу с Рамазом в реале. Ей уже не терпелось встретиться с ним, а не просто переписываться в интернете, обсуждая свои дела и заботы. Встретившись с родными, Наринэ спросила:
— Вы готовы переехать?
— Да, — с улыбкой ответил Циклаури.
— Мы тоже готовы, — сказал Владимир, и Цицино утвердительно кивнула головой.
— И мы готовы! — воскликнула Мила.
— Тогда идём! — заявила Наринэ и добавила: — Мне уже не терпится приехать к Рамазу.
— Конечно, ты с ним встретишься. Всё будет хорошо, — поддержала Тамина дочь.
Семья Циклаури отправилась в сторону вокзала. Гела в последний раз посмотрел на дом, ставший ему родным, вспомнил, как приглашал к себе в гости родных и друзей, как приходил к Цицино и Владимиру на дни рождения, как их дочки играли на этой детской площадке. Последний раз вглянув на серый кирпичный дом, Циклаури осознал, что теперь в их квартирах уже начали жить молодые семьи, решившие устроить здесь своё гнёздышко. В последний раз вглянув на пятиэтажку, Гела отвернулся и отправился вперёд, навстречу новой жизни.
Уходя от дома, ставшего ему за долгие годы родным, Циклаури не подозревал, что на кухонном подоконнике сидела Жанна Нефёдова. Женщина гладила свой живот и про себя думала:
«Да, Гела, ты уезжаешь, но так и не узнаешь, что у тебя появится ещё один ребёнок. Он не станет братом твоей дочке, двоюродным братом твоим племянницам, племянником твоим сёстрам и внуком твоей мамы. Я так и скажу ему, что его папа просто хороший человек, но не хотел серьёзных отношений. Не буду создавать иллюзии, что его папа — капитан дальнего плавания или космонавт, который не бывает дома, что даже зубную щётку не оставил».
Жанна погладивала свой живот и чувствовала какую-то необъяснимую нежность. Она не стала чьей-либо женой, зато скоро станет мамой. Её не волновало, что её мать ругается и навязывает сына своей подруги, чтобы прикрыть «позор», и ребёнок рос с «отцом». Ничего. Теперь она не одинока.
В это время Гела и его большая семья прошли по улице Вокзальнной в последний раз. Они смотрели на сталинку и вспоминали всё пережитое в стенах этого дома. Улыбнувшись, Циклаури сказал:
— Вот мы и попрощались с нашим домом. Теперь там живут другие люди, а мы теперь будем жить в своих новых домах в другом городе. Прощай, дорогой Новокузнецк. Ты нас приютил, а теперь мы уезжаем отсюда.
Посмотрев на сталинку, вся семья отправилась на вокзал, чтобы дождаться свой поезд, держащий путь сначала в Краснодар, где их потом на своей машине заберёт Сурен.