Ледяной осколок в сердце

      Солнце светило в большое окно школы, бросая огромные блики на стену просторного кабинета, где ученики сидели за партами и смотрели на учительницу, объясняющую материал.       «Второй год в школе, когда ношу, что хочу», — про себя усмехнулся Гела Циклаури, бросая мимолётный взгляд в окно, и поправил коричневую лёгкую кофту с ромбами.       Школьник с улыбкой смотрел на одноклассницу, за которой сидел. Машико Татабадзе, девушка с длинными чёрными волосами была прямо перед ним. Как билось его горячее сердце, как оно сжималось от одного её взгляда чёрными очами на него. Гела вспоминал старинный русский романс, напоминавший ему взгляд Машико:       «Очи чёрные, очи жгучие, очи страстные и прекрасные! Как люблю я вас! Как боюсь я вас! Знать, увидел вас я не в добрый час!..»       Циклаури давно был влюблён в Татабадзе, но стеснялся сказать ей об этом. Юноша вспоминал, как девять лет назад увидел эту девочку с двумя длинными чёрными косичками, одетую в коричневое платье и белый фартук. Как она улыбалась в первый день появления в школе, когда шла со своей мамой и старшим братом, учившимся здесь же. Эта яркая наивная улыбка запомнилась ему надолго.       Циклаури вспоминал Машико во втором классе. В третьем классе. В четвёртом классе. Татабадзе росла, но её улыбка так и оставалась такой же красивой, такой же яркой, такой же наивной. Годы шли. Машико стала высокой статной девушкой, и её улыбка осталась такой же яркой и наивной. Девушка пока ещё ни с кем из мальчиков близко не дружила, держалась от них на расстоянии, ибо не подобает порядочной леди связываться с разными парнями.       В этот день, второе сентября, он решился на признание в любви. Аккуратно вырвав лист из тетради в клеточку, Гела написал:       «მე შენ მიყვარხარ, მაშიკო. გელა ციკლაური ».       Когда прозвенел звонок и Машико вышла поговорить с подружками, старшеклассник положил лист с признанием ей на парту и разговорился о прошедших летних каникулах со своим приятелем Ромой Кочетковым. Циклаури не надеялся, что Татабадзе ответит на его чувства. Прозвенел звонок на урок. Подойдя к парте, Машико прочитала признание, согнула листок бумаги и положила его в пенал. Циклаури забеспокоился — может, зря он это сделал? Стоило ли ему говорить ей о своих чувствах?       После всех уроков Гела шёл домой. Идя по улице Мчедлидзе, юноша смотрел на ещё зелёные деревья, на залитую солнечным светом дорогу. С лёгкой улыбкой Циклаури шёл по дороге, и неожиданно знакомый голос окликнул его:       — Гело!       Школьник остановился и обернулся. За ним бежала Машико. Догнав его, Татабадзе улыбнулась и сказала:       — Гело, я читала твою записку. Я тоже тебя люблю. Ты мне нравишься ещё с первого класса.       В момент, когда Машико прочла признание в любви, вспомнила первое сентября 1983 года. Она, первоклассница, шла с мамой, папой, погибшим спустя два года во время Афганской войны, и старшим братом Шалвой, учившимся в то время уже четвёртый год, на школьную линейку первый раз в первый класс. Татабадзе смотрела на будущих одноклассников и заметила среди них высокого смуглого мальчика со смешным чубом.       Мальчик сразу понравился ей, только Машико не могла объяснить, чем он её привлёк. Время шло. Второй класс. Третий класс. Четвёртый класс. Гела рос. Годы шли. Со временем Циклаури стал красивым молодым человеком, на которого смотрели все девчонки, но не решались к нему подойти. Татабадзе была счастлива, когда прочла ту самую записку с признанием в любви. Неужели её мечта осуществилась, и она теперь самая счастливая девушка на свете?       — Это правда? — удивился Гела, глядя на девушку.       — Да, я тебя люблю.       Улыбнувшись, Циклаури взял девушку за руку, и молодые люди направились к остановке. Дожидаясь автобуса, Машико говорила:       — Гело, я рада, что ты признался мне в любви. Я не знала, как тебе это сказать. Просто... Просто я не думала, что ты когда-нибудь это скажешь.       Подъехал автобус, который направлялся в район, где жила школьница. Машико села в ЛиАЗ, и тот направился по улице, названной в честь грузинского писателя. Гела смотрел вслед удаляющемуся автобусу и улыбался. Такое чувство, что солнце во второй день сентября стало ещё теплее, ещё светлее, хотя ничего не изменилось в погоде.       Счастливый Циклаури шёл домой, насвистывая незатейливую мелодию, которую придумал сам. Его мысли были заняты только одним — мечтами о счастливой жизни с этой красавицей и просто хорошей девушкой, которую он встретил ещё в первом классе.       Гела мечтал, рисуя картинки в своих мыслях. Он играет свадьбу с Машико. Она самая красивая невеста. Её мать, её старший брат Шалва, его родители, его две младшие сестрёнки Цицино и Наринэ и одноклассники стоят возле ЗАГСа. Гости поздравляют молодожёнов. Позже пир на весь мир с грузинским вином, разливающимся по бокалам, с морем русских и грузинских закусок на столе. У Гелы и Машико родился ребёнок. Вопреки устоявшемуся мнению, что мужчины в основном желают сына, наследника и продолжателя рода, Циклаури хотел, чтобы у него была девочка. Такая же красивая, как его возлюбленная. Такие же чёрные очи, такие же красивые вьющиеся волосы, такое же миловидное лицо с большим носом, который придавал бы ей очарование.       Размышляя о жизни, Гела не заметил, как пришёл домой, где его встретили две младшие сестрёнки Цицино и Наринэ.       — Гело, ты помнишь, какой сегодня день? — задала вопрос Цицино, средняя сестра.       — Сегодня я признался в любви Машико, а она ответила мне взаимностью, — с улыбкой ответил юноша.       — Сегодня твой день рождения! — крикнула Наринэ. — И сегодня я первый день учусь в школе.       — С днём рождения, любимый братик! — поздравила средняя сестра. — Теперь тебе шестнадцать. Ты уже взрослый мужчина.       — Спасибо вам огромное, сестрички, — поблагодарил Гела своих любимых девочек.       Юноша смотрел на сестрёнок. Двенадцатилетняя Цицино, девочка с длинными волосами и карими глазами, казалась ему такой взрослой, такой не по годам умной. Он был уверен, что она выйдет замуж за самого хорошего человека, ибо никому не позволит себя обидеть. Шестилетняя Наринэ была ещё маленьким несмышлёным ребёнком. Коротенький хвостик только делал девочку забавной и смешной. Её глаза чёрно-коричневого цвета выражали беззаботность и безмятежность. Эта малышка ещё не знала, насколько тяжёлой бывает эта жизнь.       Вечером родители вернулись домой. Амиран Циклаури и Тамина Шенгелия, зайдя в большой дом, хором крикнули:       — Гело, поздравляем тебя с днём рождения! Желаем тебе крепкого здоровья и сильной любви.       — Мама, папа, Гела признался в любви Машико Татабадзе! — крикнула Наринэ. — Она сказала, что любит его.       — Смелый парень! — громко заявил Амиран, высокий широкоплечий мужчина, закрывая дверь. — Наверное, скоро будет семья у нашего Гелы. Может, скоро у нас родится первый внук.       — Хороший выбор, — улыбнулась Тамина, невысокая чуть полноватая женщина в строгом костюме учительницы. — Я видела эту девочку на каждой линейке в первое сентября. Вижу, что хорошая невеста для нашего Гелы. Мы так рады за тебя, сынок.       — Гело, раз у тебя день рождения, то мы сделали тебе подарок, — крикнула Цицино. — Мам, пап, мы вас приглашаем на праздник! Гело, садись во главе стола! Сегодня твой день!       Средняя сестра открыла дверь большой кухни и пригласила всех к столу, на котором стояла пахлава, чурчхела, большой хачапури и куча других мясных блюд: чахохбили, сациви, хинкали...       — Наш дорогой именинник, мы приглашаем тебя к столу! — Средняя сестра взяла брата за руку и подвела его к месту во главе стола.       — Хачапури Цицино приготовила, — вставила Наринэ.       — Очень вкусно! Спасибо! — улыбнулся юноша, едя выпечку.       Гела ощущал себя королём, главой семьи, когда сидел во главе стола. Родители сидели справа от него, а сёстры слева.       — Жаль, что нет дяди Джамала, тёти Тани, Нико и Серго, — говорила младшая сестра. — Так хочу снова приехать в Новокузнецк и встретиться с ними.       Юноша вспомнил, как летом приезжал с семьёй в Новокузнецк и не мог наговориться с двоюродным братом. Вспоминал их прогулки по вечернему городу, их игры на импровизированной футбольной площадке. Вспомнил их разговоры.       — Нико, кем бы ты хотел стать? — задал вопрос Гела, сидя на стальной лесенке, находившейся на детской площадке.       — Я поступил в медицинский, — ответил Николай Шенгелия, пытаясь кинуть мяч чётко в баскетбольную сетку. — Потом я получу высшее образование и стану врачом-неврологом. Просто мама страдает от мигреней, поэтому хочу понять, почему она заболела, и попытаться что-то сделать. А ты что хочешь от этой жизни?       — Самое первое, что я хочу — это жениться, создать семью. Ты же знаешь, что я люблю детей. Хочу, чтобы у меня была девочка. Такая же красивая, как Машико Татабадзе. Только хочу сначала получить образование и работу, чтобы я мог обеспечить свою семью.       — Помню, как я приезжал к вам в гости. Смотрел твои школьные фотографии. Видел я Машико. Она красивая. Судя по твоим рассказам, она ещё и умная, и добрая, и милая. Думаю, она будет отличной женой.       — Это мы посмотрим. Она мне нравится. Надеюсь, что и я нравлюсь ей так же.       — Лучше признайся ей сразу, — посоветовал Нико и похлопал двоюродного брата по плечу. — Она должна знать о твоих чувствах. Если откажет — это её право. Не надо никого завоёвывать. Никогда так не делай.       — Почему? — не понимал Гела.       — Я один раз влюбился в свою одноклассницу Вику Пронину. Она меня не любила. Я дарил ей цветы и коробки конфет, но она их не принимала и отталкивала меня. Я не давал ей прохода. Один раз её отец пришёл и побил меня. И потом сказал мне то, что я на всю жизнь запомнил. Он задал мне вопрос. Тебе не унизительно ходить за девушкой, которая тебя не любит, и получать от неё отказ раз за разом? Тогда я понял, что невозможно заставить человека меня любить. Мало ли, что говорили. Не надо добиваться, если тебя не любят. Зачем эти унижения?       Гела улыбнулся от нахлынувших воспоминаний о двоюродном брате. Тем временем Наринэ говорила:       — Хочу снова к Серго. Я так скучаю по нему. Так хочу покататься на его велике и поиграть в тетрис.       — На следующий год мы поедем в Новокузнецк, и ты встретишься с мальчишками, — улыбнулся Амиран, едя чахохбили с макаронами. — Пока отучись в первом классе, Наринэ. Надеюсь, ты с кем-нибудь подружишься.       — Мне в школе понравился один мальчик. У него такая улыбка, такие чёрные глаза. У него такое красивое имя. Рамази. Надеюсь, он полюбит меня так же, как Гела полюбил Машико.       «Видимо, это у нас семейное», — про себя усмехнулся старшеклассник.       Наевшись досыта, юноша хотел пойти к себе в комнату, но Тамина остановила его и сказала:       — Гело, у нас для тебя подарок. Я знаю, что ты давно мечтал об этом.       Циклаури ждал сюрприз, и отец вышел на улицу. Вернувшись, Амиран прикатил большой велосипед с тёмно-синим корпусом. Гела смотрел на подарок, обнял отца с матерью и крикнул:       — Спасибо вам огромное! Как я рад, что вы мне подарили велик. Я так давно о нём мечтал.       Счастливый юноша сел на велосипед и покатился по длинной улице. Наслаждаясь видом деревенских домов, Гела крутил педали и катался по тротуару. Это был его лучший день рождения. В этот день произошло всё хорошее, что могло случиться.       «Если бы можно было остановить время. Если бы можно было оставить всё, как есть».       Так и пролетел вечер. Счастливый Циклаури вернулся домой, принял ванну и лёг на кровать. Укутавшись в тёплую постель и глядя на стену с наклеенными внахлёст обоями, Гела размышлял:       «Как прекрасен этот день. Если бы каждый день был таким же приятным, как этот».       Прошёл второй день в школе, прошёл день рождения Гелы Циклаури, прошло второе сентября. Наступил новый день, о котором через год впервые споёт Михаил Захарович Шуфутинский. Счастливый Гела шёл в школу, насвистывая какую-то песенку. Навстречу ему шла Машико. Улыбнувшись, девушка крикнула:       — Привет! С прошедшим днём рождения!       — Привет! — улыбался Циклаури. — Спасибо. Как ты?       — Всё хорошо. — Порывшись в рюкзаке, Татабадзе достала оттуда открытку, плитку шоколадки и аудиокассеты с записями группы Metallica и группы AC/DC.       — Это то, что я хотел. Вчера родители подарили мне велосипед. Пока деньки стоят тёплые, буду кататься вечерами.       — Давай сегодня вместе прокатимся. Пока ещё ничего не задают, так что поехали.       Гела убрал подарки в сумку, взял любимую за руку, и школьники вместе отправились в родную alma mater. Проведя несколько часов на вводных уроках, получив задание на дом, пообщавшись с приятелями, Гела и Машико шли по улице Мчедлидзе, наслаждаясь тёплым сентябрьским днём. Ещё зелёные деревья навевали ощущение чего-то волшебного, чего-то радостного.       Молодые люди дошли до калитки дома семьи Циклаури. Зайдя в дом, Гела выкатил свой велосипед, оставил дома свой портфель, закрыл за собой дверь и калитку и пригласил Машико на заднее сидение.       — Садись, охотник! Подвезу! — подмигнул Циклаури, перекинув ногу через велосипед.       Татабадзе рассмеялась над фразой почтальона Печкина из цикла мультфильмов «Трое из Простоквашино» и приняла приглашение; сев на заднее сидение, девушка обхватила торс одноклассника.       Гела крутил педали и ехал по улицам. Лёгкий ветер дул в лицо, передавая молодым людям ощущение лёгкости и безмятежности. Машико смеялась, обнимая любимого за талию. Циклаури повернул велосипед и направился к большому проспекту, на котором кипела жизнь: по огромной дороге шли немногочисленные машины и автобусы советского производства; по тротуарам прогуливались случайных прохожие. Гела и Машико знали, что рядом война, но им не хотелось об этом думать — им было хорошо вместе. Пока война не добралась до Кутаиси, пока всё хорошо, пока всё тихо и мирно.       Циклаури прокатился по большому живому проспекту и по кольцу, с которого начинался мост через реку Риони, свернул направо; проехав по переулку, развернувшись, велосипедист помчался по мосту и, миновав маленький круговой перекрёсток, остановил велосипед.       Машико сошла с заднего сидения. Сев на горячие камни берега, молодые люди смотрели на лёгкую рябь реки Риони, отражающей в своих водах голубое небо и яркие лучи ещё палящего солнца Грузии. Татабадзе прижалась к возлюбленному и наслаждалась им; Циклаури обнял девушку и гладил её волосы, шею, подбородок. Не удержавшись, Гела отпустил Машико, взял её за подбородок и нежно поцеловал её в губы. Девушка ответила на ласку любимого и охватила его шею. Их первый поцелуй был неумелый и быстрый, зато столько чувств было в нём.       — Уже пора домой. Наверное, твои родители переживают, — заявил Циклаури.       — Если бы мама узнала, что мы только что сделали... — смущённо произнесла Машико.       — А папа? — задал вопрос Гела.       — Мой папа погиб в Афганистане, когда мне было десять лет. Не дожил он до вывода войск. Зачем вообще эти войны? Для чего столько жертв? — На этих словах Татабадзе тихонько заплакала.       Циклаури погладил плачущую девушку по голове и, поцеловав в щёку, прошептал:       — Всё хорошо. Я с тобой. Просто будь со мной.       Машико обняла и прижалась к Геле, и тот, обнимая её, продолжал гладить её волосы, плечи, тоненькую спину. Проплакавшись, Татабадзе поднялась и, улыбаясь сквозь стихающие слёзы, предложила:       — Поехали ко мне. Я угощу тебя чахохбили. Моя мама его вкусно готовит.       Гела сел за руль велосипеда, и Машико, устроившись на заднем сидении, обняла парня. Молодые люди поехали по кольцу, заехали на дорогу и отправились по проспекту. Свернув направо, Циклаури прокатился по небольшим улочкам, проехал мимо родной школы и добрался до большого проспекта. И вновь направив руль велосипеда направо, юноша ехал по улице, названной именем грузинского писателя, и оказался возле остановки, и девушка крикнула:       — Стоп!       — Да, — ответил Гела, останавливая велосипед.       — Теперь поворачивай налево. В сторону улицы Николоза Бараташвили.       Циклаури повернул налево и оказался на улице, названной именем грузинского поэта-романтика; медленно двигаясь по тихой улице, Гела смотрел на маленькие домики. Машико сказала:       — Стой. Вот он, мой дом.       Гела остановился, взял велосипед за руль, вкатил его во двор дома своей возлюбленной и, закрыв калитку, оставил возле забора. Татабадзе шла с ним. Когда молодые люди зашли в небольшой деревянный дом, окрашенный оранжевой краской, их встретил аромат острого чахохбили и сациви.       — Здравствуйте, — сказал Циклаури, улыбаясь.       — Добрый день, — ответила высокая полная женщина с короткой стрижкой. — Машико много о тебе рассказывала. Проходи.       Гела зашёл в большую комнату, где был накрыт щедрый стол. Сколько еды наготовила мать его любимой, его потенциальная тёща. Едя острое чахохбили, Циклаури сказал:       — Спасибо вам. Вы очень добры. Когда окончу школу, отслужу в армии, отучусь в институте, тогда женюсь на Машико. А пока буду просто любить и ждать встречи с ней, когда буду в армии.       — Наивный мальчишка, — усмехнулась Манана Татабадзе. — Ты хорошо говоришь, но не руби с плеча. Мало ли, что может произойти за всё это время.       — А где Шалва? Почему его нет?       — Нашего Шалву ещё весной призвали в армию, — сообщила мать Машико. — Надеюсь, что он выживет. Зачем это? Зачем воевать против своих же братьев в Самачабло?       — Я не знаю... Это известно только тем, кто теперь правит нашей Грузией.       — Давай, не будет пока это обсуждать. Я не могу думать о том, что происходит. Пусть с Шалвой всё будет хорошо. Пусть он выживет. Пусть ему не придётся сражаться со своими же братьями.       — Стоило Союзу развалиться, и уже начались войны между братьями... — изрёк Гела.       — Столько лет прожили, и всё было хорошо, пока не начались войны. Сначала Афганистан, теперь это.       — Страшно подумать, что может быть дальше... — продолжил юноша.       — Мам, Гело, может, поговорим о чём-нибудь приятном? Я не хочу думать о плохом, — оживилась Машико.       — Хорошо, Машико. Я буду только рад, — ответил старшеклассник.       Молодые люди и Манана продолжили разговаривать о весёлом начале учебного года. За счастливой болтовнёй Циклаури не заметил, как пролетело время. Солнце уже садилось за горизонт, озаряя небо оранжевым цветом. Сытно поев и наговорившись, Гела улыбнулся и сказал:       — Мир вашему дому. Надеюсь, что ещё не раз и не два приду к вам в гости.       — Завтра встретимся в школе! — попрощалась с любимым Машико.       — Езжай с ветерком. Доберись домой без приключений, — пожелала удачи Манана.       Гела вышел из калитки гостеприимного дома, сел на велосипед и отправился домой. Надвигались сумерки. Циклаури ехал по улицам и вскоре добрался до родного дома.       «Всегда бы всё было так прекрасно, и никакая война не добралась бы досюда».       Старшеклассник ехал по городу абсолютно счастливый. Он ощущал ветер в волосах и даже не думал, что его жизнь может навсегда измениться, что его мечты могут не сбыться, что он может стать совершенно другим человеком.