Гринго и чика. Новый поворот.

Рубена вместо с его подельниками отвезли в полицейский участок, в котором работал Джаред. Вскоре их начали допрашивать в специальной полутёмной комнате. Первым на очереди был Рубен. Допрос вёл офицер Робинсон. За бронированным стеклом комнаты за всем наблюдали Джаред Ван дер Хофф и Аннабель Крейг. Свет лампы, свисающей с потолка комнаты, падал прямо на участников допроса, сидящих за небольшим столом. Тем самым хорошо освещая их. - Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством. - начал офицер и принялся зачитывать строки из досье: - Рубен Сезар Гомес, 1970 года рождения... Место рождения - пригород Сан-Сальвадора, Сальвадор... - Да, это я... - бросил допрашиваемый. - В 1980-е годы вы были членом "эскадронов смерти". После гражданской войны в Сальвадоре переехали в США и примкнули к "Мара Эс Гранде". На вашем счету - несколько судимостей. За грабежи, убийства, изнасилования... Это - очередная. - Да, мне уже 40 лет. Из них почти 30 я воюю. Война в Сальвадоре стала моей школой. О да, это не та школа, где сердобольные тётеньки в нежных костюмчиках толкают жалкий трёп о том, как важно быть паинькой и всех слушаться. В 12 лет я потерял родителей во время гражданской войны... Их подстрелили боевики-социалисты... Рубен грозно глянул в глаза офицера полиции. Его татуировки на лице оказались видны в мельчайших подробностях. Тут не только пресловутые три буквы, обозначающие название банды, но и черепа, перевёрнутые пентаграммы, небольшие, но "инфернальные" цифры "13" и "666" у переносицы. Впрочем, когда бандита раздевали для обыска, то обнаружили, что он буквально весь исписан татуировками. В буквальной степени с ног до головы. Изречения наподобие "Смерть и вечное мучение всем шлюхам!", "У меня есть сердце и честь!" или девиза самой банды - "Подчиняй, осуществляй насилие, убивай". Черепа, портреты девушек, змеи, пантеры. Всех этих нательных рисунков и не перечислишь. - В 13 я вступил в ряды "Эскадрона смерти". Это ополчение стало для меня семьёй и домом. Я стал мстить за смерть моих родителей. Делал страшные вещи... Жестокость засела во мне. После окончания войны эскадроны были расформированы... Но тут такое дело. Можно вывезти человека из войны, но вот войну из человека... - И что было дальше? - задал вопрос офицер. - Я мстил коммунистам, но оказалось, что и Америке мы были нужны лишь в качестве пушечного мяса. Преступность в моей стране осталась огромной. Фактически, война продолжалась. Но Штаты это уже не волновало... И в середине 90-х я переехал в Лос-Анджелес, где к тому моменту многие ветераны эскадронов были в банде "Мара Эс Гранде"... И они приняли меня к себе. Я видел в них силу и защиту от царствовавших тогда уличных вооружённых стычек... Особо сильным врагом были "Ацтеки 15-й улицы". Это жёсткие парни... - Меня больше интересует то, почему вы совершали преступления против обычных, мирных людей? Которые не состоят ни в каких бандах. Никому не желают зла. - К сожалению... это атмосфера нашей банды... там много людей, которым война снесла башню. Поэтому... Перерезать горло малолетнему отступнику - если надо, член банды сделает. Бросить гранаты в проезжающий автобус с женщинами, стариками и детьми, если он подвернулся под горячую руку... То же самое... - Я говорю чисто про вас, мистер Гомес! Зачем вы вымогали недавно рассекреченные документы?? - на этой ноте офицер уже практически завёлся. - Мы узнали по телевизору о том, что эти данные рассекретили. А затем до нас дошли сведения об охоте за этими документами. Разные группировки стремились нажить на этом бабки. Особенно наши заклятые враги, "Латинские Безумцы" . Они ведь пособники "Ацтеков"... На их стороне - мотоклуб "Чингисхан" и эта... русская мафия. Которая на деле жалкие позёры, косящие под гангстеров... Думают, что взяли пушки, начали всех херачить - и сразу стали крутыми... У мотоклуба хоть какое-то братство, честь есть... - Но зачем вы с подельниками насиловали мисс Максвелл??!! - Мы это... хотели расслабиться. Всё-таки я пережил такое, что этой девчонке и не снилось... Мы ещё были под наркотическим опьянением... А это состояние аффекта как-никак... Офицер разозлился и стукнул кулаком по столу. Он заговорил уже на повышенном тоне. - Что вы мне сейчас заливаете??!! Неужели нельзя было "расслабиться" по-другому???!!! Послушайте, мистер Гомес! Я работаю в полиции более двадцати лет, но абсурднее вашего оправдания ещё не слышал! Неужели, когда вы насильно раздевали девушку, вы не знали, что делаете??!!! За что вы это приняли???! За игру в песочнице???!!! У мисс Максвелл явные следы побоев! Может, вы её за грёбанную за куклу Барби приняли????!!!!! - Я не буду вам ничего говорить! Я требую адвоката! - громко, резко произнёс Рубен Гомес. Вскоре к комнате допроса подошёл приглашённый адвокат - женщина примерно 35 лет в очках и с тёмным каре. Она прошла в комнату допросов и села за стол перед скованным в наручники Рубеном. Зрачки её глаз поймали полный какой-то нервозности взгляд тёмных глаз Рубена, которые метались по стенам комнаты. Бандит быстро дёргал левой ногой. Адвокатесса это чувствовала по вибрации на полу. Она начала разговор. - Мистер Гомес, меня назначили вашим адвокатом. Меня зовут Ингрид Дженнингс. Для вас - миссис Дженнингс. - О чём вы хотите меня спросить? - О мотивах ваших действий. Вы ведь из банды "Мара Эс Гранде", которую опасается немалая доля преступного мира страны. Не говоря уж о простых обывателях. Но всё-таки... - Что? Что "всё-таки?" - негромко переспросил Рубен. - Я хочу увидеть в вас живого человека, а не демоническое чудовище... К тому же я адвокат, а не прокурор. И моя главная задача - защита обвиняемых. Пусть и крупных преступников. Поэтому мне важно как можно подробнее узнать то, что двигало вами. - Нам хотелось срубить большой куш с кражи данных о недавно рассекреченных экспериментах. А "Латинские Безумцы"... Эти татуированные педики со стволами... - произнёс Рубен. – Думают, что все из себя правильные такие... - Что же "Латинские Безумцы" сделали? - Получили кучу баксов на кражах архивных данных и угрожающе расширили свою сферу влияния. А мы это проморгали. Начали теснить нас... - И что же дальше? - Мы не могли стерпеть это. Нам тоже было важно иметь больше денег. Больше власти. Над нашей репутацией нависла угроза. Рубен Гомес захотел пить. Адвокат дала ему бутылку, стоявшую на столе. Хлебнув воды, задержанный с облегчением выдохнул и продолжил говорить. - Из Интернета мы узнали об одном журнале, который опубликовал недавно рассекреченные данные об американских экспериментах. Через некоторых своих помощников-хакеров мы разузнали о том, что в редакции этого журнала есть документы с данными. Они же нам слили данные о журналисте этом... Гарри Сазерленде. Он был одним из тех, кто работал с этими документами. Мы решили похитить его девушку. Она училась в Северо-Западном университете. На социальную политику. Мы подкараулили её в парке и, собственно говоря, похитили, а затем отвезли на заброшенную квартиру. - Ну, хорошо, это я поняла. Но зачем вы насиловали заложницу? Били её по лицу? - Такова наша жизнь... Но изначально мы не хотели этого делать. Я не хотел этого делать. Мы были в напряжении. И решили расслабиться, приняв дозы кокаина. А затем нас понесло... Вы понимаете? - Хранение и распространение наркотиков - отдельная уголовная статья. Изнасилование, тем более совершённое группой лиц - тоже. Можно ведь было обойтись без этого всего?? - Большинство из членов "Мары" - морально и психически травмированные люди. Травмированные войной. Наверняка вы читали мои данные и знаете о том, что я тоже воевал... Поэтому наркота стала тем самым, под что мы могли расслабиться. Вам не знакомо то, как это... потерять обоих родителей. Остаться один на один с жестоким миром. По-настоящему жестоким. Окружающие воспринимают "Мару" исключительно как каких-то людоедов и кровожадных уродов! Но на самом деле мы стали такими не по своей воле... Рубен склонил голову вниз. Его нога снова быстро задрожала. - Я кажусь необразованным маргиналом, но на деле я гораздо более образован в жизненном плане, нежели многие с виду презентабельные и благородные людишки. Я понимаю, что лицемерие двух держав губило остальные страны. Пока Америка и Советы занимались болтовнёй о "мире во всём мире", войны только множились. В них погибали простые люди... Мои родители оказались в их числе... - После гражданской войны вы переехали в США. Разве вы не захотели начать жизнь с чистого листа, чтобы забыть те ужасы войны? Почему вы вступили в "Мару Эс Гранде"? У вас могла бы быть хорошая поворотная точка в жизни. - Потеря родителей, которых я сильно любил... Вы думаете, я мог это просто "забыть"?? Ха... Вы немного наивный человек... - Разве из-за потери родителей вы вступили в "Мару"? Вам же на момент переезда в Штаты было под 25... - "Мара" меня привлекла своей силой и авторитетностью. Они обложили данью многих мигрантов-латиносов из бедных районов Лос-Анджелеса. Если б я не вступил, пришлось бы платить дань. Убийства, кровавые пытки и изнасилования члены банды осуществляли для поддержания её авторитета. Для поддержания авторитета нашего района - баррио. В "Маре" многие прошли через военные действия. К тому же там уже состояли мои братья. Поэтому сразу же приняли меня как родного. Банда уже тогда была практически непобедимой силой. Нам стали помогать разные картели и Мексиканская мафия. Впрочем, сей факт уже итак известен как правоохранителям, так и простым обывателям. У Ингрид Дженнингс тоже немного пересохло в горле. Она выпила немного воды, после чего раздумывала, что задать допрашиваемому. Женщина, схватившись за голову, стала держаться за неё. Люди, стоявшие вне комнаты, слушали ход допроса по радиодинамикам. - Что она там думает??! Додавить этого сукиного сына надо! - буркнул офицер Робинсон, на что мулатка Крейг успокоила его словами: - Спокойно, господин офицер. Она с ним итак хорошо беседует. Мы узнаём о мистере Гомесе всё больше и больше. Нам не нужно мешать. Джаред наблюдал за происходящим молча. Ему никак не хотелось комментировать. Единственное, что ему хотелось - слушать разговор адвоката с преступником. А этот разговор тем временем продолжался. - Надеюсь, вы теперь можете меня понять, что я мудак, но не по своей воле... - с минорной медлительностью произнёс Рубен. - Да, в мире много плохого происходит. Что может испортить людей. Но это не отменяет того факта, что то, что вами сделано - преступление. Причём не одно, а сразу несколько. - Я понимаю... Но изнасилование было совершено в наркоугаре... Мы сами этого не хотели... Не хотели... - Хорошо, но это может даже увеличить вам срок. Так-то вас можно было бы депортировать на родину, в Сальвадор. Но возвращать вас в страну с чудовищной нищетой и уровнем преступности... Этого я не могу допустить, так как участвую в программах по адаптации мигрантов. К тому же из-за депортации много семей оказываются разъединёнными. Это только ухудшает адаптацию. - Все мои братья сейчас в мотают срок в тюряге, кроме троюдного, Хиральдо. Которого поймали вместе со мной. Понимаете? Лицо адвоката стало выражать некоторую жалость к Рубену. Она понуро посмотрела в лицо преступника. Рубен потянул свою руку к рукам миссис Дженнингс, но та их отдёрнула. Но взгляд женщина по-прежнему не отвела. Затем она встала со стула и решила походить из стороны в сторону. - Ваше дело будет передано в Федеральный окружной суд штата Иллинойс. Я буду присутствовать там при судебном заседании. Постараюсь, чтобы вам хоть как-то уменьшили срок. Хотя бы не учитывали наркотическое опьянение при совершении изнасилования. Но это будет сложно сделать, говорю сразу... Я уточню и сегодня вечером скажу вам, когда будет заседание. Затем адвокат занялась остальными пойманными бандитами.