Гринго и чика. Новый поворот.

В это время в редакции газеты мистеру Моретти кто-то позвонил. - Алло! Я вас слушаю..." - Мистер Моретти, это я, мистер МакКонахи. Мне позвонил один знакомый. Медиамагнат Хюсаметтин Чакыр. Он мне рассказывал кое-что о тех, кто может иметь отношение к ограблению вашей редакции. - Мистер Хюз... Хус... Короче, как там, мать его, по фамилии Чакыр? Знакомое имя... Он же учился со мной в одном колледже. Тот, про которого студенты говорили "сынок турецкого султана". И что же он говорил? - Что журналисты из его издания "Шок Ньюс" помогли полиции выйти на след вероятного преступника. А теперь полиция звонила ему с требованием посодействовать раскрытию ограбления вашей редакции. - Пусть турок свяжется со мной - сказал главред. Когда мистер Моретти произносил про себя имя "Хюсаметтин" на ум ему приходил Аладдин из знаменитого мультика. Вероятнее всего, из-за созвучия этих имён. Через некоторое время мистеру Моретти позвонил мужчина, говоривший с явным восточным акцентом. Что чётко слышалось по его гортанному произношению гласных. - Здравствуйте, мистер Моретти! Мистер Чакыр вас беспокоит, я звонил владельцу вашей газеты недавно. - Здравствуйте, я уже понял... - Я хотел бы вам помочь в раскрытии кражи важных документов из вашей редакции. Дело в том, что полиция наткнулась на след банд, которые могли быть к этому причастны. - Что ещё за банды? - Ну по телефону не хочу говорить, мало ли что. Хочу вживую с вами встретиться. Желательно в вашей редакции. Не хочу привлекать постороннее внимание. Сможете сегодня ближе к вечеру? - В полседьмого устроит, мистер Чакыр? - Вполне. Мне как раз хватит времени, чтобы доехать. - Договорились! К мистеру Моретти в кабинет зашли вошедшие Морис и Робби. Главред сообщил им о встрече с мистером Чакыром сегодня вечером. И что они должны быть на ней. Морис сказал мистеру Моретти о своём брате-полицейском из Чикаго, у которого он хотел бы попросить помощь. - Что ж, надо подумать насчёт твоего выезда к брату... А как он мог бы помочь? - У него просто есть сведения о бандах, о которых нам вчера сообщали из полицейского управления. - Неплохо. Думаю, я смогу тебя отправить в Чикаго. Но для начала побудь на сегодняшней встрече. А дальше решим... Затем два друга решили попить кофе в буфете редакции. Когда они пили, то разговаривали о текущей жизни. - Кто этот Чакыр? Араб что ли какой-то? - спросил Морис. - Сам не знаю, братан. Только то, что он учился в одном колледже с мистером Моретти. - Кстати, как у тебя с девушкой дела? - Донна - она офигенная! Замечательная, добрая, весёлая! Мне с ней нравится! - Понятно... - вяло ответил Морис, вспоминая о том, что ей так и не удалось покорить свою пассию, Ромину. - Да не грусти ты так... Я понимаю тебя. На самом деле жизнь проста и пряма, как коровий пердёж метаном! Только бабы всё усложняют! Морис заулыбался. - Почему метаном? - переспросил он. - Знаешь, мой дедушка любил одну шутку... Он мне не раз говорил: - Ты знаешь, почему происходит глобальное потепление? Потому, что коровы пердят метаном! - Я знаю, что политик, которого обожает мой папа, считает изменение климата преувеличенным мифом. Вроде Деннис Паркер его зовут... - Ахахах, Пенис Даркер, блин! - захохотал Робби. - Чувак, мало ли кто что говорит! Политики - те же самые люди! И вообще... Ты какой-то жутко серьёзный... Расслабься! На этом моменте в помещение буфета зашла Ромина, сверкая своей белоснежной улыбкой. - Мальчики, привет! Вы в курсе, что у нас сегодня встреча с одним важным хреном? - ласково спросила девушка. - Конечно, Ромина! Мистер Моретти уже сообщил нам об этом. - ответил Морис. - А чем вы займётесь до вечера? - Не знаю. Я посмотрю сериалы на компе или поиграю в "Варкрафт"... - сказал Робби. - А я буду переписываться с другом! "Ну удачи..." - думал Морис, услышав эти слова Ромины. В буфете появилась Джулия. Ромина тут же решила пообщаться со своей подругой. А Морис продолжал болтать с Робби о жизни. - Расскажи ещё раз про свою Донну. Как ты её смог охмурить? - Ну ты погорячился. Я её ещё не охмурил. Хотя она мне сильно понравилась. Она красотка! Хочешь, покажу её фоточки в Инстаграме? Робби показал фотографию Донны на пляже. Красавица-негритянка сидела на песке, вытянув свои длинные ноги. Руками она гладила свои чёрные вьющиеся волосы. Девушка была одета в золотистого цвета купальник. Она слегка суровая, но в то же время очень женственная и привлекательная Её кожа имела цвет сладкого шоколада. Казалось, что её поцелуй - это сладкая опьяняющая конфета. - Это где такой пляж? - спросил Морис. - Недалеко от Майами. Она туда ездила месяц назад. - А как ты дальше будешь выстраивать с ней отношения, Робби? - Приглашу её куда-нибудь... Сходим в ресторан какой-нибудь. - Ну ты реальный Дон Жуан! Как же мне до Ромины достучаться? - Браток, мне кажется у тебя чрезмерная привязанность к ней. Она тобой вертит. Как марионеткой... - С чего ты взял? - Это видно невооружённым глазом. Ромина говорила со мной милым тоном - это вызвало у тебя злость. Она тебе ясно говорила про то, что хотела бы встречаться с другим человеком, но готова с тобой дружить. Из-за своей токсичной привязанности ты не хочешь это принимать... Поэтому страдаешь ещё больше... - Ну тебе-то легко говорить! Ты подошёл к девушке - и бац, она захотела быть твоей! - Если честно, я не думал, что она захочет меня пригласить на танец. Я не особо думал о новых отношениях. И тебе так же советую. Девушка обязательно появится в твоей жизни. - Кто знает, кто знает... - меланхолично пробормотал Морис. - Если будешь таким унылым, то вряд ли появится... Ты строишь из себя романтичного чувака. Но видно, что это неестественно, натужно... Видит это и Ромина, я уверен в этом. Неестественность сразу бросается в глаза, понимаешь? Мне самому не хотелось тебе до последнего это говорить. Боялся тебя обидеть. Но сейчас понимаю, что другу надо помочь. - Спасибо, я ценю это. Ты настоящий друг. Робби внезапно громко пукнул. Он извинился, но Морису стало смешно. Вскоре два друга решили попросить у мистера Моретти возможность покинуть здание редакции до вечера, на что главред ответил согласием. Морис и Робби решили пойти в местный исторический музей. Он был посвящён истории американского расизма. Здание музея представляло из себя с виду вполне обычную невысокую коробку. "МУЗЕЙ ДЖИМА КРОУ" - большими буквами с засечками гласила вывеска над входом, издалека бросающаяся в глаза прохожим. Внизу этих слов спряталась маленькая надпись "Мы должны помнить ошибки прошлого, чтобы не совершать их в будущем". Морис как-то бывал в этом музее, будучи ещё студентом колледжа. Купив билеты, два друга пошли смотреть экспозицию. Началась она в зале, где за витринами стояли различные документы и прочие канцелярские бумаги. - Интересно, бывали ли похищения этих вещей когда-нибудь? - спросил Робби Мориса. - Не знаю, давай потом это обсудим. Выставленные документы были экземплярами различных законов о сегрегации, бытовавшей в прошлом. На одной из пожелтевших бумаг было написано: "ЗАКОН ШТАТА ОКЛАХОМА. Является незаконным совместное обучение в одной школе и в одном классе белых и негритянских учеников. Запрет распространяется на колледжи, университеты и другие учебные заведения, как государственные, так и частные. Нарушение закона уголовно наказуемо". "В некоторых штатах были законы, согласно которым комплекты школьных учебников должны быть отдельными для белых и для чёрных учеников. Такие законы запрещали передачу учебников из комплектов для цветных школ белым школам. - гласила одна из подписей к экспозиции. Морис перевёл внимание на другую подпись: "ЗАКОНЫ О МЕЖРАСОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ. В большинстве штатов США до 1960-х годов были законы о запрете межрасовых браков и отношений. Под запрет попадали не только браки между белых с чёрными, но и с представителями некоторых других рас". За витриной лежали старые бумаги со списком этих законов от разных штатов. КАЛИФОРНИЯ. Закон запрещает браки белых с неграми, монголами и малайцами. ОРЕГОН. Законом запрещены браки белых с неграми, индейцами, монголами, малайцами, гавайцами, а также полукровками, у которых более четверти негритянской, монгольской, гавайской, малайской крови и более половины индейской крови. ДЖОРДЖИЯ. Закон запрещает вступление в брак белого с человеком негритянского, монгольского, малайского, карибского происхождения. Подобных законов в списке была ещё целая уйма. В нижнем углу бумаги стояла цифра года распечатки экземпляра документа - "1935". Несколько других бумаг - карты городов с очерченными яркими чернилами перьевых ручек участками, районами. На картах указывались районы, выделенные для проживания тех или иных этносов - белых, афроамериканцев и тд. По соседству - газетные вырезки с объявлениями на работу, но объявляющие о том, что на вакансии не принимаются негры или другие "инородцы". В витринах в соседнем зале были старинные таблички, когда-то указывавшие, кто и куда должен идти. "ТОЛЬКО ДЛЯ БЕЛЫХ" "ДЛЯ ЦВЕТНЫХ" "Эксклюзивные кинозалы для цветных" "Лучший отель в Атланте. Только для белых". "Места для цветных пассажиров сзади" - эта табличка была взята из автобуса. Чёрно-белые фотографии заведений с этими сегрегационными табличками дополняли дух времени. "Перрон для цветных на вокзале одного из городов штата Миссисипи. 1940 год" "Стоянка машин такси для белых пассажиров. Новый Орлеан, штат Луизиана, 1956 год" "Ресторан с отделами для белых и цветных. Ричмонд, штат Вирджиния, 1933 год" Одна из табличек выделялась на фоне остальных. "Для белых. Собакам, неграм и мексиканцам вход воспрещён" "Сегрегационная табличка из Эль-Пасо, 1921 год" - рассказывала пояснительная подпись. Чёрно-белая потрёпанная фотография с изображением двух питьевых фонтанов - "для белых" и "для цветных". Рядом с ней лежала какая-то бюрократическая бумажка. Рассмотрев её и её описание, Морис и Робби поняли, что это оформление штрафа. Этот штраф был выписан двум морякам-норвежцам с торгового судна, пришвартованного в Новом Орлеане. Они дали попить воду негритянке из фонтанчика "для белых", так как аналогичный "для цветных" оказался сломан. В бумаге было написано, "что иностранцы также обязаны соблюдать сегрегационные законы штата Луизиана". И внизу дата - "06. 03. 1950". В абсолютно отдельной витрине находились экземпляры нескольких книг. Одна из них носила название "Путеводитель по расистской Америке". На твёрдой обложке книги также были написаны названия разделов книги - "Кто где может работать", "Кто с кем может быть в браке", "Кто где может учиться". И так далее. А рядом находился экземпляр этой же книги на французском языке. "Introduction À L'amérique Raciste" - так звучало его название. На обложке было имя известного писателя Жана-Поля Сартра. Морис вспомнил о том, что читал его во время учёбы в колледже. "Первое издание книги "Путеводитель по расистской Америке" было издано в Париже в 1955 году, во время проживания Стетсона Кеннеди во Франции. Редактуру этой книги осуществлял знаменитый писатель и философ Жан-Поль Сартр. В Великобритании эту книгу издали в 1957 году, а в США - только в 1973 году. В 50-е годы в многие американские издательства отказывались издавать "Путеводитель", считая содержание книги "слишком провокационным". Морис сфотографировал эту табличку на камеру своего мобильного телефона несколько раз. Конечно, он фотографировал и другие экспонаты музея. Но именно книга и табличка к ней привлекли наибольшее внимание нашего героя. - Бу! - раздался чей-то громкий возглас. Это был Робби, захотевший приколоться над своим другом. - У тебя какие-то тупые шутки, честное слово! На уровне детского сада! Здесь музей всё-таки! Серьёзные люди приходят! - выразил недовольство Морис. - Серьёзные люди тоже иногда дурачатся! - Ты как маленький, Робби! - Я всё-таки нашёл себе девушку! А ты нет! Так что кто тут ещё маленький - большой вопрос! В следующем зале друзья увидели огромное количество различных иллюстраций, кукол, детских игрушек. Объединяло эти предметы одна черта - они представляли из себя старинные стереотипы в отношении других рас, народностей. Рядом со входом в зал был экран, на котором демонстрировались мультфильмы 1930-40-х, "приправленные" джазовыми шлягерами тех лет. Эти заводные песни пели мультяшные негры, которые сегодня кажутся выглядящими крайне нелепо и даже обидно. Вон куколки негритят с непропорционально огромными губами и беспорядочной кучей косичек. Куклы под необычным названием "пиканнини". Афиши к театральным спектаклям с так называемым "блэкфейсом" - гримировкой белых актёров под гротескных туповатых негров. Некоторые спектакли изображали карикатурным образом другие народы. Меркантильные евреи, женоподобные французы, разбойные мексиканцы и индейцы, пьяные ирландцы, кланяющиеся всем и сюсюкающие китайцы. А ещё доверчивые простачки многих других национальностей. Дух старых времён афишам придавала эстетика их оформления - утончённые шрифты, а также нарисованные по краям вензеля. Сегодня выставленные в зале вещи считаются устаревшими и даже обидными, но всего несколько десятилетий назад они были обычной повседневностью. Афиша театрального спектакля про "черномазого денди", плохого косящего под белого джентльмена. На ней чернокожий мужчина в чёрном фраке и цилиндре смешно кривляется перед изумлёнными прохожими. Детская книжка "Маленький чёрный Самбо" с изображением по-настоящему чёрного мальчика-негритёнка с большими красными губками. Заводная игрушка в виде карикатурного дикаря-индейца, бьющая ладонью по своим губам при закручивании винтика. Такая деталь жёстко пародировала боевой клич индейцев. Номер газеты "Бостон Глоуб", посвящённый вхождению в состав США Филиппин после испано-американской войны. На первой странице - изображение филиппинца в англосаксонском костюме. На лице темноватого цвета была улыбка. Но из-за улыбки явно проглядывал "животный нрав предков". По бокам от изображённого филиппинца красовались картинки, сравнивающие жизнь филиппинцев "до" и "после американской экспансии". Собственно говоря, весь этот изобразительный коллаж был озаглавлен словами: "Экспансия: до и после" Различная старинная реклама с довольно расистскими на сегодняшний день изображениями - "Тётя Джемайма", вывески некогда популярной сети закусочных "Coon Chicken Inn". Когда-то они привлекали внимание посетителей, покупателей, клиентов. Еду с такими рекламными маскотами хотелось отведать. На другой старой фотографии был запечатлён момент популярной в старину игры "Попади в ниггера". Посетители кидали мячики в негра, который старался увернуться от них. Негр подрабатывал на жизнь, "развлекая" таким образом публику. "Мда... Это ж наверное, больно... Как вообще люди шли работать в эту профессию?" - думал Морис про себя. В следующем зале находилась огромная инсталляция под названием "Облако очевидцев". Это было огромное нарисованное облако с кучей подсветок. На облаке - портреты тех, кто причастны к борьбе против расовой дискриминации. Роза Паркс, отказавшаяся сесть на "своё" место в автобусе и вызвавшая тем самым всплеск борьбы против сегрегации в транспорте. Знаменитый Мартин Лютер Кинг, которого знают во всём мире. Противоречивый Малькольм Икс, сначала крайне ненавидевший белых американцев, но позднее отказавшийся от своего радикализма. Помимо этой монументальной вещицы в зале были фотографии демонстраций, выступления всё того же Мартина Лютера Кинга со речью "У меня есть мечта", а также попыток нападения на правозащитников со стороны членов Ку-Клукс-Клана. В нескольких витринах зала даже были выставлены костюмы этой организации в виде похожих на костюм привидений белых балахонов, агитационные плакаты с так называемыми "Рыцарями Клана", а также фотографии членов расистской организации на фоне горящих крестов. Особо "выделился" крупный постер старого немого фильма 1915 года "Рождение нации", вдохновивший некоторых зрителей на возрождение Ку-Клукс-Клана. Фотографии линчевания чернокожих, от которых кровь стынет в жилах до сих пор. Причём сделанные явно с гордостью и напоказ всем. Жестокость старых времён. Документы и газетные номера, посвящённые эксперименту по исследованию сифилиса в Таскиги, про который Морису рассказывала мама Ромины. На фотоиллюстрациях к этим газетам - изуродованные лица жертв эксперимента, которым не хотели лечить сифилис. И самый последний зал - самый небольшой, но самый символичный. Этот зал назывался "Кто же такой Джим Кроу?" Это был нарицательный образ бедного, плохо одетого, необразованного негра. В зале Морис и Робби увидели изображения этого персонажа, а также текст народной песни "Прыгай, Джим Кроу!" крупными буквами на стене. Песенка как раз оказалась посвящена этому негру-бедняку. Можно было послушать её, надев наушники, висевшие рядом. На экране рядом - чёрно-белая съёмка театральной постановки, где Джим Кроу разговаривал со своим более богатым сородичем, одетым в более роскошную одежду. Роль этих персонажей исполняли белые актёры, намазав лицо в уже упомянутый "блэкфейс". После просмотра всей экспозиции два друга решили посидеть в музейном буфете - уютном и остеклённом помещении. Там они поделились впечатлениями от музея.