Королева моего сердца

— Так в чем дело? Поехали на каток? Я и ты! Вспомним былые времена, — смело предложил Малиновский. — Отказ я не приму, — настоятельно добавил мужчина, пока она не растеряла своего вспыхнувшего воодушевления. И она согласилась. Мечтательно вскинув взгляд серых глаз к потолку, Ирина Семенова, посылающая всех и вся за любое упоминание о ее спортивном прошлом, блаженно улыбнулась и просто согласилась. Ласково и со странным надрывом, словно понимая, что — вот он, последний момент ее прозрения перед окончательным падением в пропасть. Даже странно было, что она, женщина, достигшая, казалось, всего в жизни, на самом деле могла стоять у этой пропасти и с таким смирением взирать вниз перед шагом вперед. Она с нескрываемым наслаждением разрешила Малиновскому поухаживать за собой, — придержать накидку, открыть перед ней двери, подать руку перед посадкой в автомобиль. А самое приятное было то, что все эти жесты выходили у него непринужденно,  как у настоящего франта. — Что ж, — Роман поглядел на Ирину вдохновенно, — предлагаю проехаться с ветерком! — и нажал на кнопку, после чего крыша сложилась, превратив его угрюмый мерседес в игривый кабриолет. В дороге они много смеялись и говорили о пустяках, пока не подъехали к ледовому дворцу. Малиновский обошел машину, открыл дверь и подал своей спутнице руку. — Ты же покажешь мне какие-нибудь простенькие элементы? — вопросил он с детским восторгом. — Ага, — саркастично усмехнулась она, — если сама еще смогу их сделать. — Не гневи бога, Ира, я уверен, ты в прекрасной форме. У самого здания, она остановилась,  и посмотрев вверх, вдруг смахнула скупую слезинку. — Ты чего? — взволнованно спросил Малиновский. — Да это от ностальгии. — грустно улыбнулась она, и взяв его под руку, зашагала вперед, — Последние несколько лет думала, что ненавижу это место больше всего на свете. А сейчас понимаю: — скучала. Не думала, что еще когда-нибудь здесь появлюсь. — Ностальгия, — задумчиво сказал Роман, — дурацкое чувство. Какой-то умник сказал однажды, что все лучшее в мире уже было. А я считаю, что это отмазка для тех, кто боится творить новое. — Ирина Владимировна! — радостно протянул охранник на входе, — Какие люди! — Володя! — разулыбалась она и крепко обняла мужичка, — А ты всё здесь, я думала, ты уже давно на пенсию вышел. — Да куда мне? Я, может и хотел бы, да у меня внучка здесь теперь занимается. Вот, присматриваю. — Это Левашова что-ли дочку родила? — ахнула она, — И тоже фигуристку. Ну дела… — Ну да. Знаете, как катается? Не хуже мамы с папой, во! — воскликнул Владимир и выставил большой палец. — Боря, и ты тоже здесь! А я думал, ты во Францию умотал. Малиновский вздохнул, чтобы что-то ответить, но Ирина незаметно пихнула его локтем в бок и ответила за него: — Ты бы к окулисту сходил, Володь.  Это мой деловой партнер, Роман Малиновский. А Спасский… — она выдержала драматичную паузу, — Я о нем даже говорить не хочу. — Извините… — промямлил Владимир и протянул Малиновскому широкую ладонь, — Богатым будете. — Слушай, Володь, — заговорщицки сказала Семенова, — а там на катке сейчас есть кто-нибудь? — Да чего бы им там делать? Все нормальные люди уже спят давно. А вы ищете кого-то? — Нет-нет, я вот подумала, а может ты нам ключи дашь, а? Мы покатаемся тихонечно, и тихонечко потом тебе их вернем. Честное пионерское! — она оглядела себя с ироничной ухмылкой, и добавила: — Хотя, на пионерку я уже давно не похожа. — Да что вы! — возразил охранник, — Над вами возраст вообще не властен! Я вас поначалу даже не узнал. — он потянулся к ключнице и протянул им ключи, — только положите там потом все на место, чтобы ко мне вопросов не было. — Благодарю, — учтиво сказал Малиновский, с трудом подавляя ухмылку. По пути на лед, Семенова устроила Роману небольшую экскурсию. Они шли по темным коридорам под руку, в то время, как Малиновский освещал им путь фонариком мобильного телефона. — А это был мой кабинет, — объясняла она, поочередно указывая на двери, — тут у нас тренерская. Раздевалка. А это склад, мы пришли. Пойдем, подберем нам коньки. Они вошли в небольшую комнатку, заставленную ящиками и шкафчиками. — Какой у тебя размер ноги? — Сорок четвертый. Ирина посмотрела на него странным, нечитаемым взглядом и сразу отвернулась. — Не сорок второй? — Нет… — ответил он неуверенно. — А что? — Да так, ничего. Вот, возьми эти и пойдем, возле катка переобуемся. — она протянула ему коньки, — Знаешь, как правильно зашнуровывать? — Так же, как и хоккейные, максимально туго? — Рома, ты с ума сошел? — воскликнула она с негодованием, — Хоккейные тоже нельзя так шнуровать. У тебя с кровообращением потом могут быть проблемы! Когда они добрались до катка, Малиновский уселся на скамейку и начал переобуваться. Ирина со своими коньками справилась очень быстро, выверенными, отточенными движениями надежно закрепив их на ногах. Роман же все еще возился с левым ботинком и смешно пыхтел. — Да не затягивай ты так, — рассмеялась Ирина, — давай покажу. Она села перед ним на корточки и взялась за шнурки, приговаривая: — Сначала чуть ослабляем в зоне носка, потом затягиваем посильнее. В зоне лодыжки опять ослабить, а в конце делаем петлю и проверяем, засовываем под шнуровку палец. Если он не проходит, то ты все сделал правильно. Со вторым коньком сам справишься? Малиновский перехватил вдруг ее руку, и наклонившись к ее лицу, осторожно и робко поцеловал в краешек губ. Закрыв глаза, Ирина замерла. Прошло несколько секунд прежде, чем он отстранился и с мягкой улыбкой спросил: — Не будешь на меня сердиться? — Буду. — ответила она, замешкавшись, словно не была уверена, на какой вопрос отвечает, —Знаешь, зря мы с тобой все это затеяли.  Не надо было сюда приходить. — Ира, я тебя обидел? — спросил он, снова взяв ее за руку, — Так я извиняться не буду. Я хотел это сделать с самой первой минуты, и это ты виновата. — Малиновский! — воскликнула она ошарашенно и открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но Роман ее перебил: — И не надо на меня так смотреть. Не я виноват, что ты такая красивая. Бедная Ирина Семенова. В эту секунду на ее лице произошел такой калейдоскоп эмоций, что Малиновскому пришлось постараться, чтобы не заржать. Казалось, в ее глазах отразилось все: от гнева до удивления и гордости, потом в них что-то полыхнуло, и она неожиданно для себя ляпнула: — Даю тебе тридцать секунд, чтобы зашнуроваться. Справишься — так и быть, покажу тебе что-нибудь. И поднявшись на ноги, вышла на лед, плавно заскользив на другой конец катка. Аккурат через полминуты, Роман поравнялся с ней, и попытавшись объехать, зацепился зубцом за лед и грохнулся на пятую точку. Ирина засмеялась и показала ему язык, сделав пару оборотов. Малиновский быстро вскочил и попытался повторить ее пируэт, но его снова ждала неудача. На этот раз он устоял на ногах. — Не привык я к таким носочкам, — оправдывался он, — эти зубцы за лед цепляются. — Так ты не в развалочку едь, а плавно, как будто плывешь. Согни ноги в коленях, что они у тебя как палки? — включила она тренерские интоннации, — Не расставляй их так широко, тебе скорость сейчас высокая не нужна. Подъехав к нему со спины, она мягко подхватила его под локти. — Руки держи свободно, почувствуй баланс, — низким, убаюкивающим голосом говорила она, — да расслабь же ты их, расслабь! Малиновский по-детски всхлипнул и подчинился. Вскоре он заскользил по льду легко и непринужденно, словно бы за спиной у него отрасли крылья. — Вот так? — спрашивал он, развернувшись к Ирине лицом и продолжив движение спиной вперед. — Видишь, ничего сложного нет! — восхищенно произнесла Семенова. — Теперь давай петельку сделаем. — Ну это я знаю: — поворот на одной ноге, правильно? Он немного разогнался и продемонстрировал ей элемент. — Типа того, только ты ногу-то вперед заведи, чтобы вес правильно распределить, что ты ее как цапля прижал? Смотри. Она с изящной легкостью крутанулась вокруг себя и уставилась на Романа. Тот вздохнул и повторил с такой ювелирной точностью, что Семенова от радости даже захлопала в ладоши. Малиновский театрально раскланялся. Проследив за движением его рук, она замерла и сглотнула. — Ира, ну что такое? — незамедлительно спросил Роман, подъехав к ней и заключив в кольцо из рук. — Твои резкие перемены в настроении мне не нравятся. — Все нормально, — ответила она, мягко пытаясь отстраниться, — просто я за сегодня ужасно устала. Голова разболелась. — Отвезти тебя домой? — нежно предложил он. — Ты и правда сегодня весь день на ногах. Она отрицательно покачала головой. — Лучше я тебя. — Отказать! — запротестовал он. — Так! — с возмущенным надрывом взбрыкнула она, однако Малиновский обнял ее крепче и настоял: — Давай ты будешь со своими подчиненными использовать такие интонации, ладно? Я сказал, я тебя отвезу, значит так тому и быть. Будешь вырываться — потащу силой. Женщине оставалось лишь согласно промолчать, потому как она уже совершенно отвыкла от общения с такими мужчинами — твёрдыми, уверенными, напористыми, знающими себе цену. Да и встречала ли она таких…