Чтобы найти себя, думай самостоятельно.
Сократ
***
— Лави, сними рубашку. — Чего-о?! — От неожиданности Лави хлопает руками по полу, впрочем, не выпуская книгу, которую в данный момент читал. Удар выходит сильнее, чем он предполагал — но, с другой стороны, он удивлён — и обеспокоен — столь внезапным приказом своего учителя. — У тебя нет причин хотеть любоваться на меня полуголого, старая Панда! — Лави. — В голосе старого Книгочея сквозит предостережение и едва уловимый намёк на угрозу — но достаточный, чтобы Лави вздрогнул. Это не шутка, и, несмотря на своё поведение, юноша знает, откуда всё исходит. И всё же он никак не ожидал, что старик будет так прямолинеен... Ладно, вообще-то ожидал, но чего-то иного — что-нибудь из разряда «ты — наблюдатель». И, по правде говоря, он удивлён, что Панда заметил. Впрочем, удивляться не следовало — Книгочей умён и быстро улавливает малейшие намёки, — но тем не менее... Поэтому без дальнейших протестов и ругани Лави разматывает шарф и снимает рубашку, передавая последнюю в протянутую руку наставника. Оранжевый шарф, однако, остаётся на коленях юноши — он чувствует острую потребность вцепиться в него ногтями в ожидании дальнейшего. Лави не испытывает неуверенности ни в себе, ни в своём теле, — и до этого момента он никогда не чувствовал желания отвести взгляд, когда кто-либо смотрел на него. Глаза Книгочея бегают вверх и вниз по его торсу, как бы изучая. Несколько уже начавших исчезать синяков и старых шрамов, оставленных Акума — но есть и другие отметины, оставленные прошлой ночью. Лави прекрасно знает о синяках на шее и — особенно — о метке на надплечье. В конце концов, Юу кусал достаточно сильно, чтобы выступила кровь. Ученик Книгочея стоит на коленях, уставившись на страницы книги, однако не видя их — не говоря уже о том, чтобы понимать написанные там слова. Лави смутно осознаёт, что ему, наверное, должно быть стыдно — ведь он Книгочей и всё такое, — и, возможно, какая-то часть его разума действительно ощущает уколы совести, но он не может заставить себя сожалеть о случившемся. Во всяком случае, не слишком. Он был любопытен, нуждался в разрядке — да бога ради, ему всего восемнадцать, — а Юу горяч, Лави наблюдает за ним уже довольно долго и не испытывает к нему чувств. Что ж, Лави перестанет трахаться с Кандой — очевидно, что Книгочей прикажет ему сделать именно это, и он подчинится. Это будет весьма неприятно — поскольку секс восхитителен, — но, с другой стороны, это всего лишь секс... Поэтому, когда Книгочей швыряет рубашку обратно, веля ему снова надеть её и продолжать носить шарф, Лави подчиняется, внутренне ожидая адской лекции. Однако вместо этого он получает лишь два слова: — Не привязывайся. Лави ошеломлён. Он пытается подобрать слова, чтобы ответить, но ему не удаётся — подобное для него в новинку, — и потому лишь глупо открывает и закрывает рот, точно выброшенная на сушу золотая рыбка. — Возвращайся к чтению. И Лави вновь делает, что велено — хотя и не вполне понимает содержание следующих четырёх страниц. Он по-прежнему удивлён — но если это всё, что старая Панда может сказать по поводу того, что Лави проводит ночи с Юу, он не возражает. Нисколько не возражает.