Любовь имеет свойство возвращаться

      И вот уже начинает смеркаться, а лошадь бежит всё медленней и медленней. Однако Чуя рад — он наконец-то вернулся в свой родной город и собирается прямо сейчас бежать к Дазаю.       К тому же, за проведённый день в пути, он всё же смог разобраться в своих чувствах и в том, что не давало ему покоя почти что с самой первой встречи с шатеном. — Напоите и накормите её, — всучив хозяину бара, в котором они втроём останавливались во время прошлого приезда, несколько драгоценных монет, Накахара побежал в сторону леса.       И плевать, что уже темнеет! И плевать, что он может заблудиться! И плевать, что в лесу бродят хищники! Сейчас рыжеволосый чувствует, что его словно окружает невидимая сила любви, которая помогает ему преодолевать отделяющее его от принца расстояние.       А сам коньячноглазый же, капая на фамильный клинок ядом, выдержанным в старинной фляге ровно восемь дней, подносит его к запястью и замирает. — Уверен, что ты и правда хочешь со всем этим покончить? — Грейс стоит за его спиной, но не делает никаких попыток, чтобы остановить. — Я вновь влюбился, однако также вновь разбил себе сердце. Знаешь, я до сих пор закрываю глаза и вижу его улыбку и волосы при свете его любимого заката, — грустно улыбается Осаму и прикасается острой стороной к запястью, но пока ещё не давит. — Вспомни, принц, что я с самого начала предупреждала тебя, что твоя новая любовь — пустышка, — скалится в ухмылке ведьма, словно происходящее для неё — всего навсего игра. Хотя, возможно, в её понимании так и есть. — Не смей! — Дазай повышает на неё голос, но затем вновь успокаивается, лишь отмахиваясь от духа леса, всё ещё обращённой светлячком и сейчас кружащейся вокруг его головы. — Я люблю его, а значит не потерплю, если кто-то будет его оскорблять.       Парень закрывает глаза и с чувством проводит клинком по запястью, сразу же чувствуя, как огненный холод начинает распространяться по телу. — ДАЗАААААААЙ!!! — А затем принц слышит крик Чуи и, открыв глаза, смотрит на испуганного голубоглазого, который подлетает к нему мгновенно. — Прощай, Чуя, — шепчет Осаму, не слыша слов Накахары. — Я люблю тебя… — Ещё тише шепчет он и проводит рукой по чужой щеке, размазывая солёную дорожку. А затем карие глаза стекленеют, а рука падает на землю.

Конец

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Что, поверили? Как бы не так!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .       Слыша крик Чуи, всё ещё зовущего принца, птицы взлетают в небо. — Ты всё ещё можешь его спасти, — со спины шепчет Абель, мимолётно касаясь огненного цвета волос и вкладывая в руку парня всё ещё отравленный клинок. — И не только его, мой дорогой ангел, — она в последний раз проводит по волосам парня и исчезает в золотых «снежинках», которые исчезают, даже не достигнув земли. — Спасибо, Абель, — шепчет рыжеволосый, понимая, что девушку он больше не увидит, и наклоняясь над телом шатена. Прикоснувшись в мимолётном поцелуе к чужим потрескавшимся и покусанным губам, смешав в поцелуе горечь от слёз потери и сладость от любви, Чуя поднимается на ноги, сжимая в руке клинок.       Сердцем чувствуя, что светлячок может привести его к ведьме, Накахара бежит за ним, не обращая внимания на порезы, получаемые от встречающихся на пути веток деревьев или кустов. — А я уж думала, что ты не придёшь, Чуя Накахара, — скалясь в злой ухмылке, Грейс в своём истинном обличье седой и сгорбленной ведьмы разворачивается к парню. — Это всё произошло по твоей вине, — рыжеволосый направляет на неё клинок. — Вынуждена тебя огорчить, Чуя, но твой любимый принц виноват сам во всём, что с ним происходит, — ведьма смеётся, а Накахара, хмурясь, подходит к ней, сжимая оружие в руках. — Что, хочешь убить? — Она смеётся громче прежнего. — Так давай же — бей!.. Не можешь. Все вы люди такие — отступаете перед трудностями, — она презрительно смотрит на парня. — И мрёте, как старые шелудивые бродячие псы — совсем как твой принц, — кажется, она сказала бы ещё что-то, но может лишь распахнуть в ужасе глаза, глядя на кинжал, вонзившийся ей прямо в сердце. — Теперь ты никогда больше не сможешь убить кого-либо, — зло шипит Чуя, отходя от ведьмы.       И вскоре от Грейс, встретившей свою смерть без единого звука боли, осталась лишь кучка пепла, которая почти мгновенно была разнесена порывом ветра. — Благодарю тебя, Чуя, — вдруг слышит парень и оборачивается.       Светясь ярким, не не режущим глаз, зеленоватого оттенка светом, светлячок принимает облик девушки. А когда свет гаснет, на поляну слетается множество светлячков, освещая её, и Накахара видит перед собой девушку с бледно-зелёными длинными волосами и в ярко-зелёном платье в пол. — Пойдём, мой мальчик, я верну тебе то, что забрала ведьма, — нимфа протягивает голубоглазому руку.       Видя, что на поляне появляется всё больше животных и насекомых, рыжеволосый без боязни берётся за протянутую руку. И в этот же самый момент он буквально чувствует, как все его царапины затягиваются. А обернувшись, он замечает лежащего на поляне Дазая. — Дазай! — Вскрикивает он и бежит к шатену. Ласково улыбаясь, дух-хранитель леса подходит к принцу и садится на корточки. — А ты всё никак не верил, что дитя с чистой душой и сердцем сможет полюбить тебя, — тихо говорит девушка и кладёт руку на грудь коньячноглазого.       И Чуя видит, как приятный свет растекается по телу шатена. А затем Осаму подносит руку к голове, но вдруг распахивает глаза. — Осаму! — Радостно кричит Накахара, набрасываясь на парня с объятиями. — Господи, прочти меня, что я так пропал, — плачет он. — Я обещаю, что ты теперь от меня во век не избавишься! Перееду к тебе в замок, и черта с два ты меня выгонишь! — Чуя… — Лишь выдыхает шатен, сжимая рыдающего геодезиста в объятиях. — Твоя жертва похвальна, Чуя, — дух-хранитель встаёт с земли. — Но я вовсе не для того возвращала принцу его человеческую сущность, чтобы вы навсегда остались заточёнными в моём лесу, — она взмахивает рукой, и оба парня понимают, что они стоят прямо перед воротами в бар. — Будьте счастливы, мои дорогие, — слышат они голос, донесённый до них ветром. — Спасибо, — искренне шепчут они, надеясь, что дух-хранитель их услышала.       А затем, посмотрев друг другу в глаза, они наконец-то целуются, словно питают потребность друг в друге большую, чем в кислороде. — Я тоже люблю тебя, Осаму, — улыбается Чуя, и Дазай чувствует себя самым счастливым на всём белом свете.