Leave Me Shakin'

Первое воспоминание Ёсана о Сане, как ему кажется, это его смех. Ёсан не уверен, как много времени он провел, дрейфуя туда-сюда по измерениям, ожидая, чтобы его нашли, ожидая прикосновения или чувства, перед тем, как он услышал его. Он звучал странно, как от ребенка, у которого рот полон языком, и он не слишком уверен, как им пользоваться, и слюной, которую он не мог удержать, и ей были перепачканы уже все губы, но это был смех. Ёсан провел так много времени в этом темном беззвучном пространстве, что совсем забыл, как звучит человеческий смех. Он и правда был странный. Высокий и визжащий, и почти похожий на плач. Но Ёсан нашел смысл в этом звучании. Наконец-то. Ёсан протягивает руку, чтобы дотронуться до щеки Уёна, он множество раз видел, как это делает Сан. Похоже, что это успокаивает Уёна, когда он так делает. Ну, когда Сан так делает. Вместо этого Ёсан чувствует влагу на кончиках своих пальцев. Уён плачет. Ёсан прижимает его посильнее, притягивая его тело все ближе и ближе, словно пытаясь обхватить Уёна целиком и держать его в безопасности внутри себя. - Он исчез, - говорит Уён охрипшим голосом, частые вздохи, зарождающиеся в районе его диафрагмы, практически разрывают его грудь. Смех и слезы не так уж и отличаются друг от друга, не так ли? - Нет. Я все еще чувствую его, - успокаивающе отвечает Ёсан, - Мы вернем его. Тело Уёна сильно потряхивает, и Ёсан чувствует, как его магия реагирует на эту печаль. Непреодолимое желание сделать что-нибудь, хоть что-то, чтобы остановить слезы просто… поглощает его с головой. - Я верну его. - Так холодно. Слишком холодно, он мне нужен. Он мне нужен, Ёсан, пожалуйста. - Эй, тшш, все хорошо. Все будет хорошо. - Мне так холодно, - Уён всхлипывает, его колотит так сильно, что он попросту не может двигаться. Ёсан приподнимает его с пола, - давай согреемся, хорошо? Я с тобой, Уён. Все будет хорошо. Ёсан заботился о людях раньше, он уверен в этом. Для этого он и был создан. Он наполняет ванну горячей водой. Комнату заполняет пар. Уён продолжает дрожать даже после того, как залезает в полную ванну казалось бы обжигающе горячей воды. Его кожа ярко и сильно краснеет, но его все еще потряхивает. Он вытягивает руку. Ёсан садится к нему за спину и обнимает, кожа к коже. Спустя какое-то время Уён все-таки замирает. Он откидывает голову назад, и Ёсан прижимается губами к его шее сзади. - Я хочу, - проговаривает он гортанно, слезы скапливаются на его губах, а затем скатываются дальше, в его рот и в воду ванны, - Домой. Ему нужно вернуться домой. - Я приведу его домой, - обещает Ёсан. Он прижимает Уёна ближе к себе, и буквально вживляет это обещание себе под кожу. Подо все, что делает его собой. - Мы, - поправляет его Уён, хватая Ёсана за руку. Ёсан ощущает магию Уёна, она как сладкий весенний воздух. Ёсану всегда нравилось это в нем, что его магия прямо таки… со вкусом. Словно цветущие вишневые деревья с бутонами и пыльцой, бездумно сбрасывающие лепестки по преддождевому ветру. Ощущение как перед апрельской грозой, когда воздух густой, теплый и тягучий. Ёсан кивает, - Ага. Мы. Они держатся друг за друга пока спят. Уёну не хочется находиться в их с Саном кровати, поэтому они ложатся вместе на диване. Ёсан прислоняет свое лицо к обнаженной груди Уёна и прислушивается к его дыханию. Прислушивается к глубокому ритмичному биению его смертного сердца. Он такой теплый. Такой мягкий. Ёсан не может заснуть, так что он наблюдает за тем, как ресницы Уёна подрагивают во сне. За тем, как его губы раскрываются для вдоха, словно на мгновение ему не хватило воздуха. Не мог насытиться. Такой уязвимый. Уён просыпается сразу после рассвета. Ёсан не смог больше усидеть на месте где-то в районе четырех утра, так что побрел по саду, прислушиваясь к мягким измученным шепоткам, доносящимся с земли. Растения скучают по Сану. Ёсан сочувствует. Обещает привести Сана обратно. Это не много, но растения ему, кажется, доверяют. Когда Ёсан присаживается на крыльцо, ведущее в сад, и прислоняется головой к деревянным панелям дома, то чувствует как Дом пытается его утешить. Она слаба, ей не хватает второго человека из пары, что унаследовала ее и поддерживала ее. Ёсан прижимает свою ладонь к панели из дерева и посылает магию глубоко в основание Дома. Она с благодарностью выпивает ее. Ёсан сидит за кухонным столом, когда Уён подходит к нему, одетый лишь в свободные низко посаженные треники, мягко ступая по твердой древесине пола. Ёсан сделал чай из высушенных трав, которые они с Саном развесили на кухне. Высушенная лаванда и ромашка, немного цедры лимона и мед. Без слов он протягивает чашку в сторону Уёна через весь стол. Он сохранял ее нагретой, удерживая в ладонях. Уён присаживается, стул внезапно проезжается с таким диким грохотом по полу. Они оба вздрагивают. - Спасибо, - бормочет Уён, поднося чашку к губам. Он замирает на мгновение, чтобы просто вдохнуть успокаивающий и приятно пахнущий пар, - Сан любит делать такие чаи для меня, - он замолкает. Прикусывает щеку изнутри, - точнее, любил делать. Ёсан тянется через весь стол и нежно касается незанятой руки Уёна, - он научил меня. И он сделает его для тебя еще раз. Я обещаю, Уён. Правда. Уён слабо улыбается, - столько времени прошло с тех пор, как я последний раз был без него. С того дня, когда он присоединился к Шабашу, я всегда был рядом. Даже когда мы не разговаривали, когда он слишком стеснялся, чтобы даже подойти к нам, то просто чувствовать его рядом было… ошеломительно. Я даже не могу описать. - Он заполняет собой пространство. Как магнит. Сильная аура. Уён усмехается, - все верно. Ты хорошо подбираешь слова, Ёсани. - У меня было много времени, чтобы подумать над этим, и только сейчас я могу на самом деле все высказать, - признается Ёсан. - Хочу извиниться за всю ту фигню, которую ты видел из-за нас с Саном. Мы делали множество глупых вещей. - Да, я помню то безобразие с супом. - Безобразие с супом? - глаза Уёна затем загораются от воспоминания, - О, боже мой, это когда Минги уломал нас попробовать смешать остатки разных супов из холодильника, подать Идену и посмотреть, что будет. - Помню, что Чонхо на самом деле подумал, что это пригодно для еды, - добавляет Ёсан. - Ууф, - бормочет Уён, - тебе не хотелось бы, чтобы тебя призвал кто-то более вменяемый? Ёсан позволяет себе задуматься об этом на секунду. Он не может представить это, - я не могу представить это, - произносит он, - честно. Уён откидывается на спинку своего стула и коротко смеется, - да ты и сам немного того, не так ли, Ёсани? Ёсан позволяет себе задуматься и об этом тоже. Он помнит, как смеялся иногда, когда наблюдал за жизнями Уёна и Сана. Словно он понимал все их шутки. Представляет, как смеялся бы, пока его тело не обрушилось бы на них под силой каждого звука, вырывающегося из его горла. Словно он понимал их. - Наверное, да, - отвечает Ёсан, улыбаясь в ответ, - думаю, мы отлично подходим друг другу. Они провели весь день в маленькой комнате, которую Сан превратил в библиотеку, заполнив ее деревянными полками с большими томами истории магии, литературы, теории… - Сан у нас тот еще нёрд, - признает Уён, забираясь по одной из передвижных деревянных лестниц, приставленных к стенам, - можешь толкнуть меня немного в ту сторону? Ёсан передвигает лестницу вместе с Уёном туда, куда тот указал. Уён проводит рукой по ряду книг, а затем ахает и вытягивает одну огромную черную книгу с кожаным переплетом, - если уж эта книга не поможет нам призвать Сана домой, то я не знаю, что тогда поможет. Книга излучает тяжелую холодную ауру вокруг себя. Темная магия, работающая лишь на магии жизни. Магические заклинания со скрытыми подвохами, которые могут утянуть человека глубоко во тьму этого холода на вечность. - Уён, - начинает Ёсан. Уён бросает на него взгляд, и Ёсан сразу же все понимает: Уён сделает это вне зависимости от того, поможет ему Ёсан или нет. Уён собирается выследить и призвать этого демона. - Что ты вообще планируешь делать? Уён смахивает пыль с кожаного корешка книги, - я подумаю над этим после того, как пойму, что Сан в безопасности. Ёсан тянется вперед, чтобы схватить Уёна за запястье, вцепляясь в него словно клещ, - то, как это повлияет на твою Душу, Уён… Я не думаю, что ты понимаешь-- - Нет, это ты не понимаешь! - кричит Уён в ответ, его голос ломается под конец словно распутанная нить. Его глаза наполняются слезами, - Сан бы ни на минуту не сомневался, делать ли ему что-то подобное для меня. Даже ни на мгновение. Сомневаться - значить предать. Сан - мой человек. Я сделаю все, все, что в моих силах… Ёсан слышит фразу “мой человек”, которая звоном отдается внутри его черепа. Он всегда ощущал себя чужим. В любой жизни, Ёсан всегда будет чужим. Но что-то в Уёне и Сане ощущалось по-другому. Или, может быть, это была всего лишь… надежда. - Твой человек, - повторяет Ёсан вслух. Взгляд Уёна тут же смягчается, - о, Ёсан, я не это имел в-- - Все в порядке, - перебивает Ёсан, - Пожалуйста, не надо… Я знаю, что любить кого-то большую часть своей жизни всегда будет сильнее, чем… Чем… Я имею в виду. Просто. Все в порядке. Я понимаю. - Ты понимаешь, потому что тоже его любишь. Я знаю, что да. Ты существо, рожденное из любви, Ёсан. Мне очень жаль. Я клянусь, я не имел в виду ничего-- Ёсан снова прикасается к Уёну, ладонью к его щеке, так, как ему нравится. Ёсан заметил, что это их привычка, Уёна и Сана. Прикосновение ладонью интимно, особенно для волшебников. Связь между магией и телом, и миром заключается в ладонях. Это больно, чувствовать себя столь любимым, и одновременно ощущать словно этого недостаточно. - Давай найдем заклинание, хорошо? - предлагает Ёсан. Уён улыбается, слабо и неубежденно, - вместе. - Вместе. Это заклинание - целое испытание. Даже просто пытаясь произнести слова, Уён задыхается, выплевывая кровь в свои ладони. Ёсан паникует, придерживая Уёна и подпитывая его Магией до тех пор, пока Уён не сможет попробовать снова. Он практически доходит до конца, и все его тело потряхивает. Все в нем отрицает эти слова. Даже после прочтения их про себя, не вслух, Уёна скручивает пополам, и он спешит в ванную, чтобы выплюнуть еще больше крови. Ёсан пытается уговорить его остановиться. Говорит, что прочтет слова за Уёна, но Уён непреклонен. Он зажигает церемониальные свечи, пока Ёсан вырисовывает магический круг мелом на полу. Ёсан добавляет немного соли по краям, просто на всякий случай. Эта Магия настолько очевидно выходит за рамки способностей Уёна, особенно учитывая его эмоциональную уязвимость. Сам Ёсан никогда раньше не сталкивался с подобного рода демонами. Демон-наследник, завладевающий Магическим телом, которое он оскверняет и затем поглощает. Одни демоны просто хотят поглощать. Другие просто хотят обладать. Третьи осквернять. Но все сразу... Для этого нужно терпение. Такое терпение, которым большинство демонов не обладает. Десятки лет терпения, взращивания скверны до тех пор, пока станет невозможно отличить, где заканчивается Душа и начинается Тьма. Он не скажет этого вслух, но Ёсан напуган. Уёна всего трясет, он усаживается около дровяной печи, замотанный в несколько одеял, которые Ёсан собирал по всему дому. - Эй, - говорит Ёсан, осторожно и мягко присаживаясь рядом с Уёном перед огнем, желая, чтобы у него хватило смелости взять его за руку, - Мы можем подождать с церемонией. Сделать завтра. Тебе надо отдохнуть. Твоя Магия не сможет выдержать такой опасный призыв. Сан не хотел бы, чтобы ты ранил себя подобным образом. Щеки Уёна красные, со следами свежих и высохших слез на коже. Он не издает ни звука каким-то образом. Не осталось ни единого перехватывающего дыхание всхлипа, что были прошлой ночью. Ёсан не уверен, что хуже: грусть, которая демонстрирует себя, либо же грусть, которая прячется в тиши. - Сан сильный, - сообщает Ёсан, - достаточно сильный, чтобы сдерживать тьму еще какое-то время. Он хотел бы, чтобы ты поспал. - Но она в итоге заполучила его, не так ли? Ёсан трясет головой, - нет, он не исчез. Я все еще чувствую его. Именно его, а не демона внутри него. Они ощущаются по-разному несмотря на то, что находятся в одном теле. Сан сам по себе… он ощущается-- - Всепоглощающе, - заканчивает за него Уён. - Да, - бормочет Ёсан, - как дым. Он… едва заметен по началу. Он может скрывать свое присутствие, если того захочет. Но потом он выходит на свет. Он заполняет собой пространство, и все, что ты можешь сделать, это вдохнуть его. Уён наконец-то поворачивается к нему. Он слабо улыбается и прикасается ладонью к щеке Ёсана. Когда Уён кладет ладонь ему на щеку, то Ёсан чувствует, как Магия Уёна пытается успокоить его несмотря на то, что самому Уёну это нужно гораздо больше, чем ему. Ёсан перехватывает ладонь Уёна и прижимает к ней свою ладонь, переплетая их пальцы и крепко удерживая их вместе. - Я все исправлю, - провозглашает Ёсан шепотом в темноту комнаты, - Я не оставлю тебя одного. Уён поворачивается к нему, его брови нахмурены, - я не один, - он сжимает его ладонь, как бы говоря “вот видишь?”, - Мы можем сделать это вместе. Вернуть его домой. Ёсан притягивает Уёна к себе, спина Уёна оказывается прижатой к его груди, руки Ёсана обхватывают его талию. Он ждал вечность, чтобы обнимать Уёна. Больше, чем вечность. Но подождал бы еще, подождал бы хоть до тех пор, пока все живые существа в этой реальности не умерли, и зародилась бы новая жизнь, и также закончилась, и так далее до бесконечности… если бы это означало, что Уён был бы здесь и сейчас вместе с Саном. Ёсан сломал их. Он сломал тот хрупкий баланс, который они поддерживали годами. Просто существуя здесь вместе с ними. Просто пытаясь вписаться. Становясь жадным до чего-то большего, чем просто роль их защитника. Магия очень привередлива, когда дело касается баланса. Чтобы заявлять, что твоя Магия Чиста, ты должен впустить в себя и Тьму до какой-то степени. Твой дух не может знать, что есть Чистота, пока не увидит, что ею не является. Он знает, что его присутствие заставило демона показаться, нарушило то хрупкое балансирование, над которым Сан так старался. Сан в опасности, был в опасности с самого детства, но оставался бы он в безопасности с Уёном до конца их смертных жизней, если бы Ёсан не появился? Если бы оставил их в покое и просто наблюдал издалека, не желая ничего большего? Ёсан будет нести за это ответственность. Он всегда планировал сделать все от него зависящее, чтобы изгнать тьму из духа Сана, но сейчас ему придется смириться с мыслью, что он вероятно не сможет остаться и увидеть воочию, получилось у него или нет. Уён, истощенный из-за столь злобной Магии, засыпает около потрескивающего огня, и Ёсан аккуратно переносит его на диван. Когда он бодрствует, то Уён такой оживленный и яркий. Даже когда он не разговаривает, он все равно громкий. Но спящий Уён ощущается совершенно по-другому. Мягкий, с подмятой щекой, лежащей на диванной подушке. Слишком странно видеть его лицо таким спокойным, таким безэмоциональным. Должно быть, он слишком устал. Ёсан знает, что даже во сне на лице людей появляются выражения, небольшие движения, вызванные работой нервов. Уён всегда хватается за что-то во сне, будь то Сан или нет. Даже сейчас его пальцы подрагивают около диванной подушки, в поисках… Его брови нахмурены. Губы раскрыты. Он стонет. Ёсан не может остаться. Боль Уёна проникает в каждую его клетку, и Ёсан чувствует ее на своем языке словно яд. Ёсан не может остаться… Церемониальный круг был уже нарисован, так что Ёсан зажигает свечи и опускается на колени в его центре. Он держит в руках церемониальный нож, который Сан и Уён используют для вполне безвредной Магии, такой как очистка омертвевшей коры с веток, чтобы исцелить сад от губительных паразитов. А чтобы призвать демона, нужно подпитать его сильной Магией жизни. Чем-то, что привлечет его. Ёсан проводит лезвием по своей ладони, той же ладони, которой он прикасался к щеке Уёна ранее, и позволяет крови стечь вниз по его коже прямо на пол. Свет появляется из меловых линий, нарисованных на дереве, и Ёсан слышит вздох духа Дома, что впитывает в себя кровь. Магия так часто зависит от намерения. Редко она требует речи. Некоторые из величайших волшебников в истории были немыми либо с рождения, либо же в какой-то момент способность говорить была у них украдена. Были времена, когда люди верили, что источником Магии были сами Слова. Таким образом, чтобы ограничить кому-то доступ к источнику Магии, по их мнению, нужно было ограничить доступ к речи. Волшебники без языка, к превеликому сожалению тех глупых людишек, обладают не меньшими способностями, чем другие. Так что Ёсан прижимает свою истекающую кровью ладонь к полу, игнорируя испуганное дрожание Дома, и он думает о Сане, пока произносит те слова, которые Уён не смог заставить себя выговорить. Он думает о Сане до тех пор, пока не чувствует, как волосы на его предплечьях и шее встают дыбом. Пока воздух не становится густым и горячим, словно ты вдыхаешь кипящую воду. Он кашляет, разбрызгивая больше крови по кругу, накармливая заклинание. Кожа Ёсана загорается, и огонь затрагивает каждый сантиметр его тела, и пока он не начинает замечать, как его собственная кровь постепенно поднимается в воздух, он не осознает, что призывает демона. Что демон призывает его. Все вокруг темнеет, а затем становится ярко-ярко светлым. Белена небытия. Пустоты. Ёсан вновь обретает твердую форму, но так резко, что его зрение плывет, кажется, еще несколько минут. Когда оно восстанавливается, то Ёсан видит, что находится в огромной каменной комнате, похожей на подвал. Он задается вопросом, здесь ли обитал тот демон, будучи каким-бы то ни было существом до того, как поддаться Тьме, или же он таился здесь в одиночестве, поджидая ничего не подозревающую жертву, что отправляла свою Магию в окружающий мир в надежде на помощь. Ему интересно, искал ли он Сана все эти годы. Сан здесь. Он лежит, замерший и столь ужасающе бледный, на огромной каменном пьедестале в самом центре комнаты. Окруженный фонарями, горящими едким голубым пламенем. - Сан, - зовет его Ёсан. Его голос отражается эхом в пустой комнате. Сан не шевелится. - Я здесь. Это голос Сана. Он появляется в открытом дверном проходе, но Ёсан сразу же понимает, что это не совсем Сан. Бледная неподвижная фигура на каменной глыбе - это и есть Сан. - Отпусти его, - заявляет Ёсан, сжимая ладони в крепкие кулаки по бокам, - Он слишком хорош для тебя. Иди найди себе кого-нибудь ужасного, кого-нибудь холодного и слабого, того, кто тебе подходит. Демон с лицом Сана прижимает прекрасные пальцы Сана к его щеке, - Нет, пожалуй не буду. Мне нравится этот парень. Он принял меня с таким желанием, отчаянно жаждал защиты и силы, чего-то, что спасет его от его собственного одиночества и страха. Он так легко впустил меня, и я никогда не ощущал столь плотно сжатой Магии. - В отличие от нас с тобой, у Сана есть люди, которые заботятся о нем. Люди, которым он нужен. Его Магия существует для чего-то. Имеет цель. А мы с тобой существа, в которых вселенная не нуждается, и которых не желает. Если я дам тебе то, что ты хочешь, ты опустишь его? Демон присаживается рядом с телом Сана на каменную глыбу, перекрещивает ноги и слегка откидывается назад в такой не Сановской позе, что Ёсану становится не по себе, - Думаешь, ты способен предложить мне что-то лучше, чем это? Я сделал то, о чем другие демоны и не мечтали. Я Обрел Сущность. - Сан не вечен, как и все смертные существа. Я же Вечен, - Ёсан подходит ближе, но демон даже не дергается, когда Ёсан нежно прикасается к лицу демона (Сана) своими ладонями. Ёсан отчаянно желает, чтобы на его месте действительно был Сан. Чтобы он мог наклониться, поцеловать его и сказать “пойдем домой”. Его ладони горели в тех местах, где их кожа соприкасалсь, но при этом Ёсан сразу же почувствовал, как демон тянется к его Магии жизни, жаждет ее. Он вздыхает, губы Сана раскрываются от неподдельного удивления и шока. Он смотрит хищным взглядом на Ёсана, хватаясь за его запястье и вцепляясь в Магию Ёсана дрожащими руками Сана, в одно мгновение становясь ненасытным. - Ты отпустишь его, - снова заявляет Ёсан, - и получишь меня. Он облизывает губы, пугающая улыбка появляется на лице Сана, - Договорились. Демон прикасается пальцем ко лбу Сана, с закрытыми глазами и подрагивающими веками. Сан садится, втягивает в себя воздух с громким вздохом, напоминающим крик. Он оглядывается, глаза широко раскрыты от ужаса, а затем видит Ёсана. Он открывает рот, чтобы заговорить, но затем загорается синим пламенем и исчезает. Ёсан протягивает руку и ощущает его душу. Она мелькает на короткое мгновение перед тем, как вспыхнуть, великолепно и ярко, и вернуться в свое родное измерение. Ёсан поворачивается и видит темную бестелесную фигуру демона. Ну, скорее не видит. Это темная дыра посреди комнаты. У нее нет формы. Это отсутствие формы. Это жажда формы. - Что ж, - оно выдыхает, обвиваясь вокруг горла Ёсана и сжимая его, - надеюсь, этот парень того стоил. У Ёсана появился шанс прикоснуться к нему столь недавно и столь на короткое время, но он знает, что был создан именно для этого. Его призвали в этот мир, чтобы он смог однажды спасти мальчика, такого невероятно доброго, что он проглотил упавшую звезду, чтобы защитить свое сердце… Защитить свое сердце в надежде, что в один прекрасный день он почувствует любовь. У Ёсана лишь недавно появился шанс узнать Уёна и Сана получше, но он каким-то образом ощущает спокойствие. После всех этих лет наблюдения за ними из тюрьмы Бытия и Небытия, Ёсан ощущает спокойствие, потому что все, чего он когда-либо хотел, это чтобы Уён и Сан были вместе. И были в безопасности. Было бы слишком жадным с его стороны ощущать горе из-за утраты шанса побыть с ними подольше. Будучи фамильяром, он обязан был защищать их, убедиться, что их Магия продолжает жить, вместе. - Это так, - бормочет Ёсан, - он всегда будет стоить того. Время здесь не имеет значения, но Ёсан знает, что оно определенно прошло. Он снова закован в Магические цепи, с тяжелым весом на его теле, который удерживает его в неподвижном состоянии, парализованным. Это позволяет демону приходить и уходить, красть частички его Магии и затем снова оставлять его в темноте, в одиночестве. Его единственным утешением становится возможность заглянуть вдаль и почувствовать Уёна и Сана словно далекие звезды, сильные, и живые, и держащиеся вместе. Ему больно от того, что демон разрывает ткань его Магии. Конечно же больно. Словно с него снимают кожу ножом для чистки овощей. Спиральки его Магии постепенно отрываются, являя на свет агонию от этого процесса. Самое худшее в этом то, что Ёсан Вечен, и он прекрасно это понимает. Демон будет держать его здесь всегда. Он никогда ничего не увидит и не почувствует ничего, кроме ощущения черной дыры, разрывающей его душу снова и снова, ad infinitum. Нет. Он думает об Уёне. О том, как его смех будто бы менял ауру вокруг себя, создавая пространство для полноты его звучания. О Сане. О том, как он разговаривает всем телом, притягивает другие тела поближе к себе, обхватывая их рукой за талию, желая, чтобы все были поближе, чтобы знать, что они в безопасности и на месте. Уён. Его альбом с незаконченными рисунками, потому что ни один из цветных мелков не был достаточно хорош в те моменты, когда ему хотелось порисовать. Сан. То, как он мог улыбнуться увядшему цветку груши и заставить его расцвести. Уён. Сан. У… Все вокруг начинает терять очертания. Ёсан начинает терять очертания. Он снова обретает себя, когда чувствует, как демон обхватывает его горло и сжимает его, впиваясь в него своими клыками, чтобы высосать еще больше Магии, чем когда-либо до этого, словно перестав насыщатся тем, чем он привык кормиться все это время. Ёсан никогда не умирал. Его убить практически невозможно. Он полностью состоит из Магии жизни. Но он хочет, чтобы этому пришел конец. - Просто возьми ее всю, - молит Ёсан, - просто возьми меня. Демон сомневается. Хочет оставить его, иметь источник постоянной Магии, способный поддерживать его как настоящего паразита. Ёсан снова чувствует свои звезды. Он знает, что у них есть имена, но не может их вспомнить. Но он может чувствовать их, иногда, может чувствовать, как они посылают свою Магию, чтобы найти его, словно проливая яркий свет в темную бесконечную пещеру. Он хочет почувствовать этот свет на своей коже. Если у него все еще есть кожа. Если у него все еще есть… А была ли когда-либо? Да. Он в этом уверен. У него была кожа, и к ней прикасались так осторожно и нежно теплыми ладонями. Ладони, из-за которых он вспыхивал изнутри словно кипящий чайник с водой, горячие пузырьки воздуха поднимались в каждую часть его тела и дарили ощущение теплоты. У него тоже были ладони. Он помнит ощущение контура его ладоней, прикасающихся к мягким порозовевшим щекам. Он помнит, каково это - плакать и быть обнятым впервые в жизни. Катарсис. Словно слезы - не признак слабости. Словно они были чем-то хорошим и естественным. Словно он был хорошим, и он был естественным. Демон, закончив есть, начинает отстраняться, но Ёсан слишком устал. - Возьми меня, - шипит он, подрагивая, пока его тело цепляется за демона, пытаясь оставить его внутри. Ёсан выталкивает все, что у него есть, вперед, расширяясь, обхватывая. Словно поглощая что-то с острыми шипами, которые пронзают каждый его сантиметр, которые находят те его части далеко-далеко в глубине Души и поселяются внутри. Должно быть, именно это он тогда и чувствовал. Звезда. Все, чего он хотел, это силы, чтобы идти дальше. Найти что-то лучшее. Оно царапает его, Темный голод, впивающийся когтями в его кожу, и Ёсан кричит. Он кричит и кричит, заталкивая демона все глубже и глубже в себя до тех пор, пока он не окружает его. Ёсан Вечен. А демон нет. Сможете ли вы заполнить сосуд всей водой, которая когда-либо была и когда-либо будет? В один момент далекие звезды зовут его по имени, и он знает их. Его парни. Уён. Сан. А затем он оказывается поглощен. Ёсан просыпается. Пол под ним весь песчаный. Соль. За его веками слишком ярко. Огоньки, мерцающие в круге свечей. - О, боже, - голос с всхлипом, - сработало. Санни, сработало... Ёсан моргает и открывает глаза. Они обнажены, прижимаются друг к другу, волосы, прилипшие ко лбам из-за пота. Его звезды. Его парни. Уён и Сан. - Что-то вы долго, - говорит Ёсан, голос словно галька. Они падают на него, прижимают его к своим теплым телам, и остальные тоже здесь, как подмечает Ёсан, Шабаш. Уён и Сан обнимают его, и все это сразу и всего этого слишком много. Он задыхается от всхлипа, который сменяется другим и третьим, и они продолжают обнимать его. - Ты дома, - говорят они, - Ты дома, Ёсани. Эпилог: - Я ведь уже говорил вам, насколько сильно я презираю это, не так ли? - произносит Ёсан сквозь зубы. Уён повязывает красную ленту вокруг лба Ёсана. Цвет их команды. У Уёна и Сана тоже повязаны красные ленточки на головах. Рядом с ними Минги повязывает оранжевую ленточку на голову Минги младшего. Аврора не может держать ленту, но ее крылья светятся фиолетовым по контуру ее маленького тела, и Хонджун носит фиолетовую ленту на пару. Шабаш и их фамильяры. Теперь и его Шабаш тоже. Он узнал, что его не было на протяжении двух земных лет. В это время Шабаш пытался призывать Ёсана обратно каждое полнолуние. Воспоминания Ёсана об этом времени нечеткие, что, возможно, к лучшему. Всякий раз, когда ощущение того, что тебя разрывает непостижимая Тьма, возвращается к нему, то Ёсан учится искать поддержки. Словно они тоже могут это чувствовать, члены Шабаша появляются и обнимают его. Ёсан знает их всех по тому, как они это делают. Юнхо, который обнимается словно большой мягкий мишка, с сильными руками, сжимающимися за его спиной. Хонджун, который выглядит маленьким, но обнимается так, словно хочет вдавить в тебя понимание того, что о тебе заботятся так, как ты себе и представить не можешь. Чонхо, который поднимает Ёсана над землей и кружит до тех пор, как Ёсан не начинает смеяться и чувствовать теплоту. Теперь, когда Ёсану комфортно по поводу всего этого, он думает, что это приятно, когда тебя просто обнимают. - Все готовы? - кричит Чонхо, стоя на крыльце. Уён целует Ёсана в щеку, - не подведи нас, милый. Сан целует другую щеку, - честно говоря, будет правда неловко, если ты проиграешь птице, ленивцу, бабочке или корги, так что… ради собственной же гордости: не проиграй. - Вы оба заплатите за это, - шипит Ёсан ворчливо. Уён выглядывает из-за Сана и поигрывает бровями, - О, я очень на это надеюсь. - Шабаш, расходимся! - объявляет Чонхо. Парни разворачиваются и убегают в лес. Спустя несколько мгновений Чонхо объявляет снова: - Фамильяры, вы готовы? Ёсан смотрит по сторонам от себя, Аврора летает вокруг головы ЭнгБи, словно самый раздражающий ребенок на свете. Минги развалился на линии старта и, кажется, вообще уснул. Блинчик прижал нос к земле, готовый искать след своего Мастера. Ёсан ненавидит это всеми фибрами своей души. - Фамильяры, найдите своего мастера… ов. Прости, Ёсани. Ёсан закатывает глаза. По идее, они не должны использовать никакую Магию, кроме естественного притяжения от их связи. Блинчик стартует, спотыкаясь о корни деревьев своими маленькими ножками. Аврора и ЭнгБи улетают. Ёсан вздыхает. До того, как непосредственно найти их, он слышит их. Его двух до невозможного глупых парней. Его причины жить. Он останавливается около огромного дуба и вздыхает. Поднимает лицо вверх, чтобы почувствовать солнечный свет, проникающий сквозь кромки деревьев, и затем он видит их. - Я даже не могу в это поверить, абсолютно ненормальные, вы оба. - Ты нашел нас! Ёсани, наш самый идеальный Фамильяр! - Вы в буквальном смысле трахаетесь на дереве, - говорит Ёсан, вскидывая руки от негодования, - любой из них смог бы найти вас по всему этому шелесту и по стонам! - Но никто не нашел, - подмечает Сан, с рукой в штанах Уёна и ухмылкой на все лицо. - Именно. А ты нашел. Ты почувствовал, как наша любовь взывает к тебе, да? Сан двигает рукой, и Уён откидывает голову назад, прижимая ее к стволу дерева, - поднимешься к нам, милый? Ёсан снова вздыхает, - Мы должны прийти на финишную линию. Уён смотрит на Сана. Сан смотрит на Уёна. Они поворачиваются к нему и пожимают плечами. - Гордость или члены, Ёсани. Выбор за тобой. - Это просто полная чушь, я… Сан облизывает боковую сторону вытянутой загорелой шеи Уёна, и Ёсан вздрагивает, заведенный. - Да, к черту, Блинчик заслуживает победить.