***
Знаешь, как долго я ждал этого момента, сынок?..***
Вот как начался вечер Алека - он заперся у себя в комнате. Кажется, кто-то ломился в дверь, но Алек практически ничего не слышал за назойливым гудением в ушах от непроходящей головной боли. Люди ему сейчас были не нужны. Что ему было нужно, так это побыть ото всех подальше, в одиночестве, потому что Алек был уверен, что двинет в первую рожу, которую увидит. Иззи понимала. Последние несколько недель она ходила за ним по пятам, выспрашивая, как он себя чувствует, обнимая его и повторяя, что всё будет хорошо. («Нет, не будет».) Джейс тоже знал, что время на исходе, и от этого на душе было ещё паршивей: каждый раз, когда он открывал рот, лишь напоминал Алеку, что не он был его соулмейтом. Это выматывало, - то, как часто Алек обдумывал, насколько он ненормален из-за того, что он чувствовал к Джейсу несмотря на то, что они явно не были предназначены друг для друга. (На самом деле, он думал о своей неправильности настолько часто, что она практически перестала казаться ему неправильной.) Быть не нормальным стало для него вполне в порядке вещей. Он просто принял себя таким. Алек сжал в руке планшет: его ждали отчёты о миссиях за прошедшую неделю, и он планировал с помощью них отвлечься от стука в дверь и тиканья Таймера на своём запястье. Меньше часа спустя его глаза начали болеть от мерзкого бело-синего свечения экрана - даже сброшенная до минимума яркость раздражала. Таймер показывал, что осталось всего два часа. Алек выходить из комнаты не планировал и молча пожелал удачи тем силам, что собирались толкнуть его в объятия какой-то незнакомки. Он никуда не пойдёт. Ни за что. Ни. За. Что.***
Сорок две минуты.***
Девять минут.***
Таймер остановился.***
В его комнате кто-то был. Алек слышал размеренное дыхание и шелест чужой одежды. Сам он замер, следя за тем, чтобы его собственное дыхание не сбилось с ритма, лишь на миллиметр приподнял веки и... ...ничего не смог рассмотреть. В следующее мгновение он распахнул глаза и уже понимал, что дыхание его предало. Было не просто темно - тьма была воистину непроглядной: Алек приставил ладонь к лицу и не смог уловить даже её очертаний. Как будто солнце потухло, как свеча от чужого дыхания, унеся с собой зрение Алека, и он... – Рагнор, клянусь, если это всё твоих рук дело, я тебе эти руки так глубоко запих... Алек вскочил с кровати и бросился на чужой голос, споткнулся обо что-то, ударился коленом об пол, но снова поднимаясь и уверенно двигаясь вперёд. Его правое предплечье задело что-то тёплое - чужое тело - и Алек грубо опрокинул пришельца на землю, мгновенно оседлав того сверху. Тело под ним было твёрдым, с достаточно развитой мускулатурой - это был парень, если можно было судить по телосложению и голосу, и он пытался выбраться из-под Алека, извиваясь в его захвате. Алек не мог его рассмотреть и понятия не имел, был ли это охотник, демон или каким-то образом заблудший в Институт примитивный, но парень был силён, и веса Алека было недостаточно, чтобы удержать его на месте. – Кто ты, чёрт возьми, такой, и что ты делаешь в моей комнате? – выдавил Алек между тяжёлыми вздохами. Он пытался нащупать в кармане стило или, на худой конец, хоть что-нибудь, чем можно было бы защищаться, но при нём ничего не было. Незнакомец замер, заметно напрягшись под Алеком, как будто действительно слушал и глубоко задумался над его словами, но затем дёрнулся так неожиданно и с такой силой, что ему удалось скинуть с себя Алека, оставляя того с ушибленным локтем валяться на полу. – Почему бы тебе не представиться первым, друг мой, – послышался тихий ритмичный голос. – Скажи, кто за всем этим стоит, и я буду милост... – незнакомец резко замолчал, шумно втянув в себя воздух. В темноте тишина казалась оглушающей. Алек поднялся на ноги, слегка припав к земле и снова пошёл на голос. Он двигался, как охотник, выслеживающий свою жертву, - быстро и беззвучно - и смог подобраться достаточно близко, чтобы инстинкты подсказали ему, что незнакомец стоит в шаге от него. Алек изо всех сил сдерживал желание наброситься на врага, вместо этого дожидаясь его следующих слов, чтобы знать наверняка, куда бить. – Перестань. В этом нет смысла, – тихо прошептал чужой голос. – Ты мой соулмейт. «Что?». Колени предательски подломились. Это были вовсе не те слова, которые ожидал услышать Алек. Всемогущие Ангелы... – Н-нет, нет, не может быть, – у Судьбы была тысяча дорог, но она решила свернуть именно сюда. «Этого не могло случиться. Этого не должно было произойти». Мысли Алека запинались друг о друга, мешая формировать слова: его Таймер действительно остановился ровно когда он закрыл глаза, и теперь... Окружённый непроглядной тьмой, перед ним стоял его соулмейт. Его лица было не рассмотреть, но это совершенно точно был он. Мужчина. Алек чуть было не рассмеялся. Госпожа Судьба была неподражаема. Он обхватил себя руками, вспоминая, как волновался, как провёл весь день в страхе, потому что ему уготовлена была встреча с его соулмейтом, его парой, с тем, кто подходил ему лучше всех в любом из существующих миров, а получил... это. Эхо в его подсознании кричало «Всё верно, и ты об этом знаешь», но Алек старался его игнорировать, убежать от этих мыслей. Как бы он ни старался, мысли были быстрее: они обхватывали его холодными щупальцами и тянули в бездну, которой он всячески пытался избегать. (Избегал, да, разумеется, избегал. Даже думать себе об этом запрещал. Разумеется.) – Тихо, тихо, успокойся, – пытался успокоить его незнакомец, – не нужно паники, мы сможем решить эту загадку, – он шагнул к Алеку ближе, и тот напрягся, выныривая из пучины мыслей на берег настоящего. Благоразумие подсказывало ему бежать как можно дальше, избавиться от проблемы, но голос незнакомца будто сочился мёдом, и его мягкость обнимала Алека, как тёплое одеяло в этой холодной тьме. – Меня зовут Магнус, Магнус... – он запнулся о слова, закашлявшись надсадно, болезненно. Приступ продолжался ещё несколько долгих секунд, и всё это время Алек переминался с ноги на ногу, разрываясь между логичным желанием держаться на безопасном расстоянии и порывом помочь бедолаге. Кашель прекратился. Магнус снова попытался что-то сказать, но так и не смог представиться дальше своего имени. «Значит, Магнус. Прямо как того мага», – подумал Алек. Он помедлил, взвешивая все за и против, но всё же сказал: – Я Алек. Он смог расслышать улыбку в голосе Магнуса, когда он сказал: «Рад познакомиться, Алек», – но затем чужая рука осторожно коснулась его предплечья, и Алек отскочил от Магнуса, будто от огня. Это было слишком. Всё это было для него слишком, и Алек никак не мог уложить у себя в голове все эти как, что, где и почему. Касание чужой руки к его собственной доказало бы реальность всего происходящего, а какая-то часть Алека по-прежнему надеялась, что он вот-вот проснётся на своём тоненьком матрасе с Таймером, всё ещё тикающем на его коже. – П-почему ты здесь? Как ты вообще сюда попал? – спросил Алек, всем сердцем презирая дрожь в собственном голосе. – Я был у себя дома, на мансарде... А сейчас мы где? – неуверенно спросил Магнус, и лёгкая тревожная нотка пробиралась даже сквозь мягкое тепло его голоса. – В Институте, – хотел было ответить Алек, но ему помешала появившаяся из ниоткуда щекотка в горле, заставившая его согнуться от сильнейшего приступа кашля. Они ещё трижды попытались объясниться, но каждая попытка обрывалась невидимой рукой, сжимавшей им горло. Волею какого-то проклятия, идиотского заклинания поехавшего рассудком Высшего Разума, Алек не позволено было узнать хоть что-то о своём собственном соулмейте. Хотя, если так подумать, ничего удивительного в этом не было. Он же ненормальный, верно? Вот такое ему за это придумали наказание. Алек почувствовал, как Магнус (это вообще настоящее его имя?..) придвинулся поближе, только благодаря обострившимся в этой опоясывающей, ослепляющей темноте чувствам. – Не надо, – сказал Алек, – я не могу, пожалуйста, не надо. Он моргнул, и его ослепила яркая вспышка света, сопровождаемая бешеным танцем различных цветов в его собственной комнате. Алек был дома.***
Джейс с Иззи неуклюже ввалились к нему в комнату, стоило Алеку отпереть дверь. – Алек, твой Тай... Погоди, какого чёрта?.. – спросил Джейс, и впервые его голос показался Алеку раздражающим. – Расскажи нам всё! Алек прошёл мимо них; широкий шаг заставлял практически бежать, чтобы за ним поспеть. Иззи схватила его за руку, вынуждая его остановиться и развернуться. – Алек, – прошептала она, и Алек практически возненавидел эту доброту в её голосе. – Нечего рассказывать. Иззи опустила взгляд на его запястье, спрятанное за рукавом куртки, но Алек успел предвидел тот момент, когда она решилась одёрнуть рукав, и вовремя вырвал руку из её захвата. – Отвалите, – сказал он, вложив в одно простое слово всё то разочарование и смятение, что бурлили у него в душе. Алек видел обиду во взгляде Иззи, злость - в глазах Джейса, но ему было наплевать: всё произошедшее было его проблемой, его секретом, который останется под замком. Они снова вернутся, и он об этом знал. Они потребуют показать запястье, объяснить, где он был, как это вообще произошло. Но это будет позже. (Позже Алек закрыл Таймер широким кожаным браслетом, испепеляя взглядом, полным ненависти, цифру на коже.) Ноль. Ноль было принято считать чем-то хорошим; чем-то, что любой другой человек, живущий своей, отличной от Алека, жизнью, отмечал бы со своими родными и близкими, но вместо торжеств Алек свернулся калачом в тёмном уголке командного центра, повернувшись спиной к своей семье и уставившись на своё идиотское запястье. Значит, это всё-таки был не сон. Он действительно встретил своего соулмейта. (Но почему таким странным образом?) (И как Алеку найти его снова?)***
Следующей ночью всё повторилось, стоило Алеку упасть на кровать, расслабить ноющие после долгого патруля мышцы, очистить сознание от... всего. Он закрыл глаза, вдохнул, выдохнул, и... – Алек? – Магнус? Снова было темно, и тьма каким-то образом продолжала сгущаться, и её шаг нарушал лишь голос. Голос Магнуса. Они не прикасались друг к другу: Алек по-прежнему был не готов, и Магнус будто чувствовал это, но они медленно шагали вокруг друг друга, на ощупь пытаясь найти дверь, окно, хоть какой-нибудь выход. Алек быстро понял, что это не его комната, а просто замкнутое пространство без входов и выходов, даже трещин на стенах не было. Помещение было пустым, без мебели, но гораздо важнее был тот факт, что это была не его комната - они были уже не в Институте, и это вовсе не помогало успокоиться. Его что, телепортировали сюда?.. Всё это было слишком странно, слишком нереально, но Алека удивительным образом успокаивало присутствие Магнуса: он слышал его спокойное дыхание, каждый его шаг; чувствовал нотки сандалового дерева (и чего-то ещё, что никак не мог распознать) каждый раз, когда Магнус проходил рядом. – Какое у тебя любимое блюдо? – наугад спросил Магнус, пока они ощупывали стены. Они делали это уже по второму кругу, и Алек не особо верил в то, что на этот раз удача им улыбнётся, но чем ещё они могли заняться? – Эм... Чизбургеры с беконом, наверное, – ответил он («Почему говорить так сложно?») – У меня в фаворитах уже очень давно наси удук*, если его готовят по классическому рецепту, – сказал Магнус. – Напоминает мне о доме. Но сейчас меня что-то потянуло на эфиопскую кухню. Алек промолчал. Он не знал, что можно было на это сказать, но собственный ответ теперь казался ему глупым. Магнус прочистил горло, снова разбавляя тишину. – Ладно. Пиво, вино или коктейли? – Что?.. – Алек замер, перестав ощупывать стену. – Я не... Я не пью, – он почувствовал, как вспыхнуло его лицо, потому что в любой ситуации этот ответ был неправильным, и Алек был уверен, что Магнус сейчас пялился в его сторону с искренним возмущением на лице. (За исключением того, что он понятия не имел, как выглядела любая эмоция на лице Магнуса.) – А какой у тебя любимый цвет? Алек повёл плечами, лишь слегка удивившись тому, что Магнус не стал никак комментировать его ситуацию с алкоголем, и задался молчаливым вопросом, когда этот допрос закончится, но затем осознал, что никогда. Магнус пытался этими мелкими стандартными вопросами узнать его ближе, потому что они вроде как были соулмейтами, но было ли это так на самом деле? Таймер на запястье Алека утверждал, что да; то, как его сердце начинало биться чуть чаще, когда он слышал голос Магнуса, говорило, что возможно, но Алек... Алек был никем. Просто незнакомцем под покровом тьмы. – У меня синий. Такой синий, знаешь, как небо, когда солнце уже давно село, а рассвета ждать ещё очень долго. Или синие глаза, особенно за тёмными ресницами. И даже индиго... Помню, как впервые увидел выкрашенную в этот цвет ткань, и... – Магнус неловко замолчал, будто понял, что говорит слишком много. – В общем, да. Синий. Алек просто не мог ничего с собой поделать; плечи сами дрожали от сдерживаемого внутри смеха. («Я сдаюсь».) – Чёрный, – сказал он в темноту. – Мой любимый цвет - чёрный. Магнус весело фыркнул, будто пустив вибрацию по воздуху. – Почему-то я не удивлён. Когда Алек, наконец, перестал дрожать от смеха, он прижался спиной к стене и сполз по ней на пол. Было ясно, что искать выход было бессмысленным занятием, и им не оставалось ничего, кроме как ждать. – Почему ты так спокоен? – спросил он у Магнуса. Магнус задел его коленом, присаживаясь рядом. От его тела волнами исходило тепло, и сердце Алека подскочило к горлу также стремительно, как комета рассекает небо, когда Магнус прижался к нему плечом. (Может, потому что Алек всегда был настороже. А, может, из-за чего-то ещё.) – Я спокоен, – мягко начал Магнус, – потому что верю, что мы сможем с этим справиться. Это простое проклятие, а любое проклятие так или иначе можно снять. А еще я спокоен, потому что ты со мной, – Алек почувствовал, как чужие пальцы скользят по его предплечью, замирая на ладони, и сам не знал, почему не убрал руку. – Я очень долго тебя ждал, Александр. Всё это было неправильно. Алек должен был встретить девушку, жениться на ней, взять на себя управление Институтом, завести детишек-будущих охотников. Он должен был хотеть этого - он почти убедил себя, что должен хотеть этого - но сейчас, сидя взаперти с Магнусом, он забывал обо всех проблемах и трудностях, которые наверняка последуют, когда правда откроется. Алек чувствовал себя... Он не чувствовал себя пустым. Не было больше чёрной дыры в груди. Как бы ни работала магия, соединяющая души, она явно знала Алека лучше, чем он сам себя знал, потому что сейчас... сейчас ему казалось, будто в ней действительно есть смысл. Будто Магнус даже без слов и прикосновений успокаивал, дополнял его, и, несмотря на то, что сам Магнус оставался загадкой, что Алек о нём практически ничего не знал, отступало на второй план. Потому что именно об этом пишутся поэмы, этого жаждут все примитивные, охотники и жители Нижнего мира, разве нет? Вот этого чувства.***
– Почему ты зовёшь меня Александром? – Тебе подходит. – Ты даже не знаешь, как я выгляжу. – И всё же, тебе оно идёт.***
Они ходили вокруг него молча, но Алек видел их замешательство. Вчера он был резким и грубым, срывался от бурлящей внутри злости. На них, на себя, на всех. Сегодня он выглядел лучше. Да и чувствовал себя, тоже. – Ты выглядишь... счастливым, Алек, – неуверенно сказала Иззи, когда они изучали отчёты по возросшей демонической активности в районе Бронкса, и Алеку было стыдно за то, как она нервничала, как сильно за него переживала. Он уклончиво хмыкнул, не отрывая взгляда от бумаг. Позже тем же днём его отвёл в сторону Джейс. – У тебя мешки под глазами, – напрямую сказал он, – тебя не было дома, а два дня назад твой Таймер обнулился. Выкладывай, Алек. Алек даже не заметил его движений: Джейс успел схватить его руку и задрать рукав куртки прежде, чем протест созрел у него в голове. – Блять, Алек, – выдохнул Джейс, наткнувшись на туго обмотанное бинтом запястье. – Почему... Алек вырвал руку из его захвата, прижав её к сердцу и почему-то чувствуя себя преданным. – Не смей, – выдавил он сквозь плотно сжатые челюсти. Так странно было теперь смотреть на Джейса. Два дня назад Алек всё ещё краснел от его улыбки, слишком долго держал его ладонь при рукопожатии, подавлял желание пялиться на него во время тренировки. Хотел, чтобы Джейс также смотрел на него. Всего два дня назад. Но сейчас в его сердце остались лишь слабые отголоски испытываемых тогда чувств. Все его мысли были забиты образом кого-то другого, кого-то, чей голос был подобен мёду, чьи лёгкие касания заставляли чувствовать себя совсем иначе. Алек так толком про него ничего и не узнал, пока что, но всё ещё было впереди: он учился читать не только слова Магнуса, но и комфортную тишину с ним, и тихие вздохи в кромешной темноте. – Джейс, прекрати, – Алек попытался уйти, чувствуя, как разгорается в груди гнев, но Джейс, чей взгляд секундой раньше горел не меньшей злобой, схватил его за бицепс, резко дёрнув на место. – Прости, Алек, я... Почему ты, чёрт возьми, просто нам не расскажешь? Не расскажешь мне? Я твой парабатай, Алек, я... – он нервно провёл ладонью по лицу. – Я же чувствую это, понимаешь? Что тебе лучше. Тебе вечно чего-то недоставало, но сейчас... Сейчас этого больше нет. Злиться на Джейса долго никогда не получалось. Если он и ранил, то не со зла, и Алек улыбнулся ему одними уголками губ. Впервые в жизни он был рад тому, что Джейс его парабатай. (Только лишь парабатай.) – Я расскажу, когда буду готов, – сказал он.***
Когда Алек попытался найти Магнуса в архиве Клава, уже после одной буквы "М" он почувствовал, будто его пальцы завязали в узел, а голову пытались проткнуть ножом для масла. Когда пальцы коснулись клавиши "А", боль прошила всё его тело, а на "Г" он потерял сознание.***
Мать спросила у Алека, почему он забинтовал своё запястье. Он ответил, что тиканье Таймера отвлекало его от дел. Она очень странно на него посмотрела, но кивнула.***
Во время патруля они нашли двух мёртвых вампиров в безлюдной аллее за баром, и один вид их обугленной кожи вызывал у Алека неприятный зуд. Иззи сразу приступила к осмотру тел, но сейчас её навыки были не нужны - вампиров явно сожгли живьём. Они лежали рядом друг с другом, с руками, сложенными на животах, - это было видно даже несмотря на то, что их конечности сгорели практически дотла. – Какого чёрта, – выдохнул Джейс.***
Они снова сидели вместе на полу. Магнус говорил, и Алек с трудом заставлял себя слушать, потому что его мысли витали в ста облаках одновременно. Так прошло уже несколько их вечеров: Алек молча сидел, держа язык при себе, а Магнус говорил и говорил, разбавляя тишину, которую оставлял ему Алек. Магнус не возражал, а вот Алек... Он наслаждался этими рассказами, даже если не всегда вникал в их смысл. Магнус по-прежнему оставался человеком, сплетённым из слов под маской темноты, но Алеку это даже нравилось. Хотелось большего. Они научились не поднимать темы, на которые им запрещалось говорить. Алека по-прежнему расстраивали эти ограничения, особенно когда он спрашивал Магнуса, как прошёл его день, а он вместо ответа заходился кашлем, или когда сам пытался объяснить, почему так устал, но попросту не мог выдавить ни слова. Они не обсуждали эти запреты, не говорили о их последствиях. Они просто говорили дальше, забывая о неудобствах. (Разве что Алек не забывал. Он не мог забыть ничего, происходящего этими вечерами.) – ...закончился вечер тем, что я в одной пижаме танцевал на обеденном столе посреди своей же вечеринки, при этом вереща, как банши, – поделился Магнус. – Злые языки скажут, что я был пьяным в хлам, но правда в том, что я просто хотел тишины и покоя в своей собственной квартире, где я мог бы гладить котика и наслаждаться новым эпизодом «На куски». Алек почувствовал, как уголки его губ приподнялись в полуулыбке. – Эпизодом чего? Магнус щёлкнул пальцами. – Кулинарный сериал. Я пытался заставить Кат... – он с трудом прочистил горло, – свою лучшую подругу посмотреть его со мной, но потом понял, что это, по сути своей, сериал, снятый примитивными про примитивных, которые пытаются создать шедевр из тофу и бананов. – Звучит... интересно?.. – Ты такой милый, – фыркнул Магнус. – В общем, тогда мне очень нужно было посмотреть новый эпизод, и ради этого пришлось пожертвовать некоторой частью своего достоинства. Алек улыбнулся в темноту комнаты, нервно играясь с собственными пальцами. – У тебя увлекательная жизнь. Магнус легонько толкнул его плечом. – Я только что рассказал, как загубил отличную вечеринку, чтобы поваляться в пижаме в одиночестве под звуки телевизора. Это в принципе никому не может казаться увлекательным, Александр. – Поинтересней моей жизни, это уж точно. – Сомневаюсь, дорогой. Уверен, тебе много есть, что рассказать. – Правда, нечего, – вздохнул Алек, пытаясь игнорировать очередное ласковое прозвище. – Просыпаюсь, тренируюсь, хожу на мис... эм. Ложусь спать. Вот и всё. Это не было ложью. Его жизнь никогда не была богатой на события. Алек всегда знал, каким будет день грядущий, что ему нужно будет делать, шаг за шагом. Жизнь была стабильной, и это было хорошо. (А что теперь?) – Не принижай значимость собственных историй, Александр, – мягко прошептал Магнус. – Я всегда буду рад их услышать. Алек не знал, как и когда это произошло, но он протянул свою руку, и Магнус с готовностью взял её в свою, и Алек в который раз восхитился тем, как, несмотря на тьму, они всё равно продолжали находить друг друга. Он сжал ладонь Магнуса, чувствуя кожей тёплый металл его колец. Лицо Алека вспыхнуло от смущения, и он впервые обрадовался клубящейся темноте.***
День был в самом разгаре, но Алек прятался от дел в своей комнате, прилипнув к экрану. Он всей душой болел за бабулю-шефа из Нью-Йорка и тихонько матерился каждый раз, когда планшет норовил упасть ему на лицо. Как оказалось, Устрицы Скалистых гор** были вовсе не устрицами. (Алека чуть не вырвало.)***
Стоило словам сорваться с языка, как Алек понял, что это было ошибкой. Они смеялись над очередным рассказом Магнуса о гуано, Перу и одном из его лучших друзей, когда Алек вдруг спросил: – Расскажешь о своей семье? – и смех резко оборвался. Магнус отвечал так, будто совсем не хотел этого делать - словами неуверенными, чопорными: – Моя семья. Да. Они… Мама умерла молодой… Отец не особо… – он замолчал. От повисшей в темноте тишины веяло холодом. Алек не мог расслышать даже дыхания Магнуса; было даже тише тех моментов, когда Алек оставался один на один с самим собой. – У меня большая семья, – выпалил он, и звук его голоса казался оглушающее пронзительным. – Сестра, Иззи, умнейший человек из всех, кого я встречал, и у неё какая-то ненормальная одержимость трупами. Она… она любит сделать вид, что ей на всё начхать, но человека, который переживал бы за всех сильнее неё, нужно поискать, – Алек услышал, как Магнус слегка подвинулся на своём месте, и продолжил. – Ещё есть Джейс, его усыновили. Он мой лучший друг, мой парабатай. Дерзкий, нахальный и такой способный, что бесит всех вокруг. Долгое время он… Я… – Алек тяжело сглотнул. – И Макс, младший из нас всех. Мы редко с ним видимся, он сейчас в Мумбаи, но он, конечно, милашка. Дерзкий, но милашка. («Заметил или нет?») Магнус осторожно взял Алека за руку. – Кажется, они хорошие, – прошептал он. – Ещё какие, – ответил Алек. – Прости, что спросил. – Всё в порядке, Александр. Ничего в порядке не было, но Магнус привалился к Алеку тёплым боком, прядками волос щекоча ему нос, и Алек забыл, почему что-то было не так. Тихий звон металла, шелест шёлка, пьянящий аромат его парфюма - всё это так отвлекало, и… – Теперь моя семья состоит из дорогих мне людей, – медленно произнёс Магнус. – Из моих друзей, детей, что обращаются за помощью, но кровного родства… Оно не так уж и важно. Алек молча кивнул. Объяснения Магнуса были слишком туманными, излишне загадочными, но пока что он с ними смирится. – Расскажешь, в чём у вас с Джейсом дело? («Заметил, значит».) Было что-то приятное в том, что его готовы были выслушать. Выслушать, не обращая внимания на сбивчивые объяснения, скачущие мысли. Но Алек по-прежнему боялся: да, он понимал, что в этом месте, далёком от его реальности, он мог рассказать все свои секреты, но он всё равно не находил в себе смелости открыть душу до конца. Алек никогда раньше не говорил этого вслух. Ни Иззи, ни прочим родственникам, даже подушка в приватной тишине его комнаты оставалась в неведении. – Может… Может, как-нибудь в другой раз.***
На следующий день Алек пристально рассматривал Джейса. Его каре-голубые глаза, светлые волосы и мрачное выражение решимости на его лице во время тренировки. Он нахмурился и продолжил смотреть.***
Они сидели бок о бок на полу. Алек был готов. Он начал с лёгкого: – Джейс стал моим лучшим другом с первой минуты нашего знакомства. Мне тогда было двенадцать. Но затем слова столкнулись с мыслями, и пришёл ступор. Он правда мог об этом сказать? Или слова, в отличие от рук, найдут трещины в стенах тёмной комнаты, и вольются прямиком в уши его матери? Или Клава? Или Джейса? Если он признается в этом хотя бы раз, сможет ли продолжать скрывать свои чувства, когда следующим утром снова проснётся в Институте? Сможет ли выйти на улицу, на свет божий? Сможет ли смотреть в глаза нефилимов, что ждут его распоряжений?.. – Александр, тебе не обяз… – Я… Я долгое время был в него влюблён, – выдавил Алек, с трудом заставляя работать голосовые связки. Ну вот, он это сделал. Он сказал это вслух. (Раз. Два. Три.) Магнус неуверенно обнял его за плечи, потянув на себя, давая Алеку возможность отодвинуться, но Алек сдался без боя, подавшись навстречу, всё ближе и ближе, пока его не прижали к груди, а сильные руки не начали успокаивающе поглаживать его по спине. Дыхание медленно приходило в норму. (Они были ближе, чем за всё время их общения. Алек не должен был этого заметить, но он заметил.) (Он и подумать не мог, что всё, что ему было нужно, это чтобы кто-то держал его в объятиях. Прямо как сейчас.) – Я увидел его и… Я не знаю. Я не мог с собой ничего поделать, – Алек дрожал. – И это больно. Очень больно, потому что он никогда… И я не могу быть…. Из этих. Среди Сум… в обществе, где я рос, раньше такого никогда не случалось. Моя семья, карьера… Если я не буду держать это в тайне, я… Он продолжал говорить, слова лились из него хаотичным потоком. По его щекам бежали слёзы, но Алек этого совсем не замечал. Он уже и забыл, какого это - плакать. – Тише, Александр, ну же. Всё в порядке, всё хорошо, – продолжал шептать ему на ухо Магнус. И, возможно, Алек плакал, плакал на плече Магнуса, из всех возможных людей на планете, но он чувствовал себя… нормально. Будто с его груди наконец-то упал огромный валун, долгое время тянувший его к земле. Теперь он мог дышать. Теперь он чувствовал себя свободным. – С тобой всё в порядке. Ты идеален. Тебе вовсе не стоит себя стесняться, Александр. Дыши, просто дыши. Я рядом. Может быть, со стороны они могли показаться слишком милыми, слишком нежными, но всё же. Магнус наверняка не понимал, какой эффект его слова имели на Алека. Как будто кто-то уверенными стежками зашивал зияющую рану в груди, наполненную томными вздохами и девчачьими смешками. Да, шрам всё равно останется, но не уродливый, а розовый, мягкий, едва заметный. Крошечное напоминание об ушедшей боли, не более. Магнус что-то мурлыкал ему на ухо: это была не какая-то конкретная мелодия, а, скорее, набор звуков, странным образом расслабляющий и успокаивающий. – Мне очень жаль, что тебе настолько больно, – прошептал он. – Люди часто нас ранят, случайно или намеренно, но дело не в тебе. Это было сказано исключительно ради поддержки, но Алек расслышал нечто важное в его голосе. – Кто ранил тебя, Магнус? Магнус шумно вздохнул и отстранился. Воздух между ними заметно похолодел, и Алек успел пожалеть, что вообще открыл рот, почувствовав, как они отдаляются друг от друга. – Она… Она была… – Магнус прочистил горло. – Последний человек, в которого я был влюблён, был прекрасен, но коварен и жесток, – его дыхание едва коснулось кожи Алека, и он вздрогнул. – Она вампир, прожила не одну сотню лет, и за всё это время очень хорошо научилась ранить. Сердце Алека сжала гнилая, костлявая рука. («Так вот, какова на вкус ревность».) «Погодите-ка». – Вампир? – А, да. Она была вампиром… да и сейчас есть. – «Она»? – Я бисексуал, – сухо ответил Магнус. «Для тебя это проблема?», – спросила тишина. А было ли это проблемой? Алек мысленно припомнил всё, что когда-либо слышал о вампирах, каждую ужасающую, бесчеловечную подробность. Вспомнил отвращение на лице матери, когда Иззи упоминала о ком-то, кто не был натуралом. А затем подумал о Магнусе, который сидел прямо здесь, рядом с ним. Вместо ответа Алек повернул голову к Магнусу, коснувшись затылком то ли его щеки, то ли подбородка, то ли чего-то ещё. – Всё в прошлом, – невпопад сказал он.. Голос Магнуса был полон недоумения. – Что, прости? – Я… Эм. Я был влюблён в Джейса. – Я знаю, Александр, и ничего страшного в этом нет, мы что-нибудь прид… – Нет, я не об этом. Я больше не… Не думаю, что у меня остались к нему чувства, – лицо жгло румянцем. Почему он не мог просто взять и сказать, как сделал бы любой нормальный человек? Это же так просто: «Мне не важно, кто ты, с кем был и кого любил», – но рядом с Магнусом он терял всю свою уверенность, превращаясь в застенчивого заикающегося подростка. Магнус ничего не ответил, но обнял Алека снова, на этот раз даже крепче. Они по-прежнему сидели в темноте и комфортной тишине, но оба чувствовали, что между ними что-то изменилось.***
Всё это смахивало на горячечный бред. Алек закрывал глаза, готовясь заснуть, и открывал их во мраке настолько густом и ощущаемом, что, казалось, протянешь руку и сможешь её коснуться, но всё, что происходило в этой темноте, ослепляло эмоциями и захватывало дух. Он чувствовал себя безумцем, потому что этого не могло происходить на самом деле. Потому что ни в одном из миров не могло существовать такого места, где Алек чувствовал бы себя в полной безопасности, где он мог быть самим собой, любить того, кого хотелось любить, говорить всё, что было на уме. Он не знал такого места. Его просто не могло быть. Но оно было. Во время их первой встречи Таймер на запястье Алека действительно прекратил отсчёт, но сейчас… Сейчас его тянуло к Магнусу не какое-то там предназначение. Сейчас всё было по-настоящему. Не чьей-то задумкой. Не чьим-то указом. Это было реально. Это было. Не любовь, пока нет. От его симпатии - одержимости? - к Джейсу избавиться будет не так-то просто, это Алек прекрасно понимал. Да и сам он был не настолько наивен, чтобы влюбиться в незнакомца из-за нескольких ласковых слов и пары нежных касаний. Но именно так и работала связь соулмейтов: ты живёшь, влюбляешься, встречаешься, расстаёшься, всё и сразу, до тех пор, пока часы на твоём запястье не покажут ноль. И вот ты смотришь на свою вторую половину, которая смотрит на тебя точно такими же удивлённо распахнутыми глазами, и ты падаешь, падаешь, падаешь в это чувство до тех пор, пока не коснёшься самого дна, на котором никогда не хватает кислорода. Алек был где-то в середине своего падения. (А, может, до дна оставалось подать рукой.)***
Во время патруля следующей ночью они убили троих демонов перед тем, как наткнуться на гору трупов возле одной из свалок на востоке Гарлема. На этот раз их ждали не только три сожжённых вампира, но и тело оборотня, заколотого до смерти ангельским клинком. – Дело рук членов Круга? –спросила Иззи, разглядывая тела. – Скорее всего, – прорычал Джейс, рассматривая тела погибших жителей Нижнего мира горящими от ярости глазами. Алек отвернулся и приказал самому себе взять себя в руки. Он не знал, что происходит и кто за всем этим стоит, но чувствовал, что это был ещё не конец.***
– Погоди, дай я угадаю, – Магнус казался слишком возбуждённым для чего-то столь глупого. – Ну, попробуй. – Фотография. Алек поморщился. – У меня даже камеры нет. – Бокс. – Уже теплее. Вообще, это… – Вышивание крестиком. – …что? Как ты вообще до этого додумался? – Скрапбукинг? – Ангел милостивый, может, остановишься? Стрельба из лука! Люблю я пустить стрелу, понимаешь? – О, нет. – Что, это плохо? – Александр, ты это слышишь?.. Слышишь эту заезженную шутку про Купидона, что уже пришла мне на ум?.. – О, нет. Нет, ни за что, не смей… Быстрее, чем он успел подумать, что делает - до того, как в полной мере осознал всю глупость своих действий - Алек бросился на голос, снова ударившись коленом перед тем, как повалить Магнуса на пол. Он планировал схватить его шею в шуточный захват, но промахнулся, и теперь они валялись на полу, прижавшись друг к другу, и смеялись до тех пор, пока лёгкие не начало жечь от невозможности вздохнуть.***
Она снова смотрела на бинт на его запястье. – Иззи, – многозначительно протянул Алек, не отрываясь от отчётов по найденным трупам нижнемирцев за последний год. Они нашли уже десять тел за сравнительно небольшой отрезок времени, это был явный всплеск, и… – Это потому, что твой соулмейт - парень? Алек замер. Она протянула руку, касаясь наманикюренными пальчиками его предплечья. – Ты же знаешь, что для меня это ничего не меняет? Если я права, то мы обязательно придумаем, что делать. Главное, чтобы ты был счастлив, Алек. Он ничего не ответил, но улыбнулся ей одними уголками губ перед тем, как вернуться к делам.***
Вновь представ перед тьмой загадочной комнаты, Алека трясло от необходимости кое-что прояснить. – Магнус, я могу задать тебе вопрос? – они оба сидели на полу в нескольких дюймах друг от друга, откинувшись на стену. – Ты только что его задал, дорогой, – ответил Магнус, и его тихий смешок послал мурашки по телу Алека. – Спрашивай, конечно. – Ты, ну, – Алек с трудом прочистил горло. – Как ты выглядишь? За вопросом последовала пауза, а затем громкий смех Магнуса вибрацией коснулся его кожи. Смех Магнуса всегда был заразительным, дарующим странную энергию, но Алек всё равно чувствовал, как от стыда покраснело его лицо. – Забей, глупый был вопрос, – пробурчал он, надеясь, что пол под ним разверзнется и проглотит его целиком. Смех резко оборвался. – Нет, Александр, ты меня не так понял, – мягко сказал Магнус. – Я смеюсь не над тобой, я… Хм, – он на мгновение замолчал. – Если тебе правда интересно, то вот. Алек чуть не подпрыгнул, когда пальцы Магнуса провели по его телу в поиске покоящихся по бокам рук, осторожно потянув их на себя ладонями вверх, и в полной тишине Алек поднялся на колени, чтобы не разрывать странного контакта. Он едва не подавился воздухом, когда его ладонь коснулась мягкой кожи. – Вот так я выгляжу, – промурлыкал Магнус. Алек замер, чувствуя, как Магнус говорит: как двигается его челюсть, линию острых скул, тёплое дыхание. Он колебался всего мгновение перед тем, как обхватить лицо Магнуса второй рукой, и, зажмурившись, медленно заскользил подушечками пальцев по линии роста волос, пропуская сквозь пальцы несколько упавших на лоб прядей, по гладкой коже лба, по острой линии приподнятых бровей… Странное щекочущее чувство, поднявшись от самого сердца, пронзило его горло, когда Алек почувствовал, что Магнус опустил веки. Под тонкой кожей и короткими ресницами он чувствовал, как нервно подрагивают его глаза, и тот факт, что Магнус на самом деле не был так спокоен, как могло показаться на первый взгляд, почему-то странно успокаивал. («Что я делаю. Что я делаю. Что я делаю».) Но он не мог заставить себя остановиться. Его пальцы коснулись прямой стрелы носа, скользя всё ниже, пока указательные пальцы не наткнулись на изгиб губ Магнуса. Алек медленно очертил их контур, и его тело окончательно его предало дрожью в ладонях. («Он прекрасен».) Это было слишком. Алек просто опустил руки себе на колени, пытаясь успокоиться, но загнанный стук сердца резонансом отдавался, казалось, в каждой клеточке. Это было просто смешно. Почему он чувствовал себя так странно, он не должен был этого чувствовать, он не… Магнус прочистил горло - резкий, громкий звук, вырвавший Алека из лап тяжёлых раздумий. – Это… – он замолчал, шумно вздохнув. – Это утолило твоё любопытство, Александр? (Ему показалось, или на этот раз его имя прозвучало даже мягче, чем обычно?) Алек моргнул раз, второй, пытаясь разогнать туман в голове. – Да. Эм. Вроде того… Хотя, если честно, не особо, – Магнус фыркнул, и Алек улыбнулся, почувствовав, как напряжение между ними рухнуло. – В смысле, я до сих пор не знаю, какого цвета у тебя глаза, например. Магнус на этих слова подвинулся, вытянув ноги и прижавшись коленом к бедру Алека. Никто из них не стал отодвигаться. – Мои глаза… Карие, наверное. Или, скорее, желтоватые. Зелёные, с золотистым отливом. Это… зависит от многих факторов. Алек машинально приподнял бровь. – Ага. Ясно. Спасибо, ты очень помог, – собственный голос звучал странно, с незнакомой ему хрипотцой, но он прекрасно передавал все клубящиеся в груди чувства и эмоции. – Ну что, – решил перевести тему Магнус, – а ты чем меня порадуешь? – его тон снова был весёлым, даже игривым, успешно маскирующим напряжённость последних нескольким минут. – М-м? – Как ты выглядишь? – Эм. Да как среднестатистический человек, наверное, – пожал плечами Алек, опустив взгляд туда, где, по его мнению, должны были лежать их сцепленный руки, а затем вздрогнул, когда Магнус ласково ткнул его в щёку. – В чём дело? – О, ни в чём, дорогой. Просто я крайне сомневаюсь в твоих словах, – голос Магнуса был слегка хрипловатым, тяжёлым, как воздух между ними, и Алек шумно сглотнул.***
Позже, под покровом ночи уже в собственной кровати, он, наконец, отпустил себя, позволив заняться тем, о чём раньше даже не мог мечтать. Но солнце неминуемо взошло, и Алек, покинувший свою спальню, был всем хорошо знакомым старым добрым Алеком, тем, кто был надломлен где-то очень глубоко в душе, но продолжал держать свои чувства под замком, как можно дальше от чужих глаз. Алеком, который никогда не встречал Магнуса. (Он начинал путаться между этими своими двумя личностями.)***
– Я пытался тебя найти, – одним из их вечеров признался Алек, – но не вышло. Я отключился. – Я тоже искал, – сказал Магнус. – И тоже безрезультатно. Алек лежал у него на груди, чувствуя щекой вибрацию его слов. – Ты никогда не задумывался… – Алек замолчал, пытаясь взять себя в руки и отрешённо задумавшись, откуда взялось это желание надавить на рану, когда она почти перестала болеть. – Тебе не кажется, что мы не знаем друг друга? – он и сам не был уверен, что именно он хотел спросить. Пальцы Магнуса, игравшиеся с воротником его футболки, замерли на месте. – Думаешь, мы ничего друг о друге не знаем? – Нет, я… Я не знаю, как объяснить. Магнус взял его ладонь в свою руку, сжав за него кулак. – У тебя доброе сердце, – он потянул Алека за указательный палец, побуждая вытянуть его вперёд. – Ты больше всего на свете любишь свою семью, – следом за указательным Магнус вытянул его средний палец. – Ты прямолинейный, преданный и ответственный, – продолжал он, с каждым фактом всё сильнее расправляя его кулак и в конце перейдя на вторую руку. – Ты боишься ошибок. Боишься кому-то навредить. Боишься не справиться. Боишься, что тебе снова разобьют сердце. Тебя нужно постараться рассмешить, но твой смех прекрасен и крайне заразителен. Алек молча смотрел туда, где во тьме были вытянуты его пальцы. – Вот тебе десять пунктов того, что я о тебе знаю, Александр. Этого хватит, или мне снять с тебя ботинки? Алек фыркнул, пытаясь подавить смех. – Не надо, я понял. – Как ты выглядишь, твоя фамилия, чем ты занимаешься - всё это очень интересно, и я хочу об этом знать, правда. Но даже без этих деталей никогда не сомневайся, что я знаю тебя. Желудок Алека сжался от эмоций, которых он не смог бы объяснить при всём своём желании. Уже значительно позже Магнус осторожно коснулся его щеки. – Я знаю, кто именно нас проклял, – сказал он без единой нотки былого веселья в голосе. – Я долго искал и, наконец, нашёл его. – И кто это? – моментально подобрался Алек. – Не могу сказать, – «Ну разумеется», – но пообещай мне, что ты его искать не станешь. Это слишком опасно. Пообещай. – Это опасно, но тебе его искать можно? – Я знаю, что делаю, Александр. Я смогу нас отсюда вытащить, но ты пообещай мне, что сам не станешь ничего предпринимать. Алек тяжело вздохнул. – Ладно. Обещаю. – Спасибо, дорогой, – прошептал Магнус.***
Раньше ночь была отведена охоте, схваткам, выпущенным в полёт стрелам, пронзающим гниющую плоть. Теперь же всё изменилось.***
Они сидели, скрестив ноги, рядом друг с другом (не касаясь, но достаточно близко, чтобы Алек чувствовал присутствие Магнуса обнажённой кожей своего колена) и дышали в унисон: четыре секунды на вдох, задержать дыхание на семь, выдох на восемь, затем повторить. Алек устал. В Нижнем мире начались беспорядки, у Института было недостаточно охотников, чтобы справиться с возросшим числом демонов, и всё это сильно действовало ему на нервы. Он рассказал это Магнусу, и теперь они вроде как медитировали. У Алека не получалось. Он не мог до конца очистить сознание, да и сложно расслабиться, когда он буквально находился посреди того, что занимало большую часть его мыслей. Магнус. Проклятие. Опасность. Он потерял счёт секундам, и дыхание сбилось. – Ты не должен ни о чём думать, – мягко упрекнул Магнус. – Ничего не могу с собой поделать. – Тогда расскажи мне, родной, о чём думаешь. (Родной. Родной. Родной.) (Алек хотел слышать это каждый день до конца жизни.) – Про побег отсюда. Про прошлое. Про будущее, – он беспомощно пожал плечами. – А ты? О чём ты думаешь? – О тебе. Алек шумно сглотнул, слыша стук собственного сердца у себя в ушах и чувствуя, как вспотели ладони. Все тревоги моментально были отодвинуты на задний план. – Да о чём там думать… – Всё в тебе заслуживает размышлений, Александр. А потом рука Магнуса легла на его ладонь - ощущение уже знакомое, он делал так уже не раз - но сейчас Магнус перевернул руку Алека ладонью вверх, кончиками пальцев скользя по неглубоким линиям, щекоча кожу. Алек дрожал; тело ныло, будто все органы разом потянуло вниз, и он не мог, не мог этого вынести. Этого было слишком, слишком много, слишком мало. Он приподнялся, чувствуя мягкое тепло чужого тела рядом, и мазнул губами по щеке Магнуса. Алек промахнулся - он целился вовсе не туда - ещё одно движение, чуть правее, и... …и он его поцеловал. Поцелуй был лёгким, практически целомудренным, нежным и именно таким, каким ему не хватало всю его чёртову жизнь. Мгновением позже губы Магнуса приоткрылись под его губами, и Алек совершенно не понимал, что делать дальше, и тогда Магнус взял всё в свои руки: обхватив Алека за шею, он тянул его на себя до тех пор, пока тот не прильнул к его груди, утопая в ощущении тугих перекатов мышц под чужой одеждой и мягких губ против его собственных. Язык Магнуса скользнул по его губам, и Алек ничего не мог с собой поделать – стон, больше похожий на скулёж, нарушил тишину, и он сдался, приоткрыв губы в ответ и смакуя сладкий, ни на что не похожий вкус Магнуса на своем языке. – Алек, – попытался сказать Магнус, но тот поймал своё имя губами, - он так долго ждал чего-то подобного и просто не мог так легко остановиться. Но остановиться всё-таки пришлось: воздух в лёгких закончился до обидного быстро, и Магнус рассмеялся так звонко и так счастливо, что периодически фыркал, заставляя тем самым смеяться Алека, и они смеялись не друг над другом, но вместе, и целовались, снова, и снова, и снова… Проснувшись утром в своей комнате, Алек по-прежнему улыбался, и не мог стереть эту глупую ухмылку весь день.***
Алек был совершенно без сил, но добрался до кровати только под вечер, уставившись в потолок. – Глупость какая, – произнёс он в пыльный, застоявшийся воздух. Слова ударились о стены, расползаясь по ним в поисках вездесущих ушей. – Просто идиотизм, – повторил Алек чуть тише. Приближалось время ужина, а потом нужно было идти патрулировать улицы, но он не мог об этом думать. Не сейчас. Алек свернулся клубком, от безнадёги потянув себя за волосы до тех пор, пока скальп не закололо от боли. – Я даже не знаю, как он выглядит, – едва различимо шепнул он. (Да плевать ему было, как он выглядел.) Алек ухмыльнулся, прижав подушечки пальцев к своим губам.***
1. Ты умеешь сочувствовать. 2. Ты громкий и яркий. 3. Твоя семья никогда не была рядом, и всё же… 4. …ты бесконечно сильно любишь своих друзей. 5. Я мог бы слушать истории из твоей жизни каждый день. 6. Ты иногда фыркаешь, когда смеешься (это мило). 7. Ты по натуре защитник. 8. (Но есть ли кто-то, кто защитил бы тебя самого?). 9. Ты понимаешь меня лучше, чем кто-либо другой. 10. Я мог бы целовать тебя вечно.***
– Ребята, как закончите, зайдёте ко мне? Я хотел бы вам кое-что рассказать.***
– Ты сейчас серьёзно? – Джейс смотрел на него с явным удивлением и не менее явной опаской. – Это… Алек, это ненормально. На это Алек рассмеялся. – Правда что ли? А то я не заметил, – он обернулся к Иззи, в чьём взгляде читалось искреннее беспокойство и что-то вроде облегчения. – Иззи? – Спасибо, что рассказал, Алек, – сказала она, а затем крепко его обняла, пряча лицо у него на плече. Ему стало жаль, что он заставил их так волноваться, что молчал так долго, но теперь он чувствовал, как всё медленно приходило в норму. Возвращалось на круги своя. Иззи, Джейс и он, вместе, навсегда. – Я тоже рад быть в курсе, но, Алек, ты же должен понимать, что это какой-то пиз… – Джейс! – рыкнула Иззи, прицельно ткнув его локтём, а затем снова повернулась к Алеку. – Ты счастлив? – Да, – ответил он, не раздумывая, и эта уверенность удивила даже его самого. Иззи на это лишь улыбнулась. – Это главное.***
Когда эти телепортации только начались и собой представляли исключительно перспективу провести ночь в компании совершенно незнакомого человека, Алек скучал по своему убогому матрасу. Но сейчас ему подушку заменяли колени Магнуса, да и холодный, жёсткий пол не казался таким уж плохим, когда чужие чуткие пальцы так нежно перебирали его волосы. – Как ты, Александр? – спросил Магнус с искренним интересом в голосе. – Хорошо, – просто ответил Алек. – А ты? («Можешь поцеловать меня снова?») – Замечательно. Они сидели в комфортной тишине, и пальцы Магнуса двигались всё медленнее и медленнее - Магнус засыпал. – Я так бы хотел тебя увидеть, – выпалил Алек. Магнус нехотя зашевелился сбоку от него. – М-м? – Я хотел бы знать, как ты выглядишь. Не в том смысле, что… Бесит, что приходится только представлять, – Алек вздохнул. – Я уверен, что ты прекрасен. И вот тогда Магнус его поцеловал, притянув к себе, глубоко и ненасытно, и Алек был уверен, что мог бы провести так всю оставшуюся жизнь. Когда они, наконец, отстранились, тяжело дыша, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди: Магнус скользнул пальцами по лицу, положив ладонь ему на щёку, и Алек слегка повернул голову, прижимаясь к его ладони губами и наслаждаясь тем, как тот задержал дыхание. (Откуда в Алеке взялась вся эта храбрость?) – Алек, я почти разобрался, – прошептал Магнус. – Я знаю, как положить этому конец, как разобраться с виновными. Пообещай, что останешься в стороне. Пообещай мне, что подождёшь. – Обещаю, – покорно кивнул Алек. – Снова. Магнус легонько дёрнул его за мочку уха, и Алек рассмеялся. – И чем займёшься, как выберешься отсюда? Дай угадаю, неделю будешь отсыпаться в удобной кроватке? – весело спросил Магнус. Алек поцеловал его ладонь раз, второй, третий, а затем подался к нему ближе, до тех пор, пока не коснулся носом кожи возле его уха. – Буду тебя искать, – уверенно прошептал он, почувствовав, как от звука чужого сбившегося дыхания в груди начало разгораться нечто большое и бесконечно тёплое. Они заснули вместе, во сне не расцепляя рук.***
«Я… Боже, это так глупо, но… Кажется, я влюбился».***
После патрулирования они запихнули его в одну из комнат и руной заперли дверь. – Я знаю, что ты счастлив, я вижу, что ты счастлив, – прямо начала Иззи, – и нет, не перебивай. У тебя всё на лице написано, братец. Ты больше улыбаешься, меньше срываешься на окружающих. Это хорошие перемены, честно, хорошие. – Но?.. – подтолкнул её Алек. – Но это не может так продолжаться, Алек. Это проклятие, в конце концов, ты… Может, тебе и кажется, что это твой соулмейт, но ты ведь даже лица его не видел! Это может быть ловушка, – Иззи говорила всё громче, с каждым словом сжимая его бицепс всё сильнее, и Алек понимал, что она была напугана. – Иззи, я знаю, но я обещал подождать. И нет, это не лов… – Откуда тебе знать, что нет? Как ты можешь быть уверен, если ты элементарно имени его не знаешь! Да это может быть демон, прикидывающийся твоей парой. Очнись уже, – прошипел Джейс. Он вырвал Алека из рук их сестры, обхватив его лицо своими грубыми ладонями. – Приди в себя! Алек отвернулся, сбросив с себя руки Джейса. – Нет, Джейс, всё не так. Я верю ему, он… Джейс вцепился ему в руку достаточно крепко, чтобы ногтями поранить кожу до крови. – Послушай меня, Алек. Тебе запудрили мозги. Ты же ни черта о нём не знаешь! – Мы переживаем и волнуемся за тебя, Алек. Меньше всего мы хотим, чтобы кто-то сделал тебе больно, поверь. – Он мой соулмейт! – выкрикнул Алек, отпрыгнув от Джейса и рванув за бинт на своём запястье. – Видишь? Ноль! Вот, что случилось, когда я его встретил, – он загнанно дышал, переводя взгляд с Джейса на Иззи и обратно. – Так скажи, кто это, если не моя судьба? Иззи встала между ним и Джейсом, заставив Алека заглянуть ей в глаза. – Сам посмотри, – сказала она. И протянула ему ведьмин огонь.***
Алек взглянул в зеркало и что же там увидел? Бледное, измученное лицо. Синяки под карими глазами. Чёрные волосы, не поддающиеся укладке. Он присмотрелся. Под всем этим фасадом скрывалось спокойствие. Счастье. Сильнейшая симпатия к знакомому незнакомцу. И только на третьем, самом дальнем круге, притаилось сомнение.***
Неужели это было началом конца?***
– Я уже столько лет не ходил на вечеринки, – пробурчал Магнус сонным голосом. – Раньше они мне нравились, а наряды подбирать так вообще было моим любимым времяпрепровождением. Но теперь я старый, скучный и всё, что меня интересует, это как выбраться из этой тьмы и наконец найти тебя. На этот раз они поменялись местами, и это Магнус лежал у него на коленях, пока Алек рефлекторно что-то писал кончиком пальца на нежной коже его ключицы. – Похвальная расстановка приоритетов, – тихо отозвался Алек. Магнус вздохнул. – Ну разумеется, мы же тогда будем вместе. Алек вздохнул: каждый раз, когда Магнус говорил нечто подобное, нечто настолько же сладкое, что крошило зубы, Алек как будто плыл. Этого не должно было происходить, но поглядите-ка. Он провёл ладонью выше, щекоча кожу на шее Магнуса, пока не добрался до подбородка. Слегка наклонившись, он коснулся его губ своими в лёгком, практически невесомом поцелуе. (Он до сих пор не мог поверить, что ему разрешено было так делать.) Магнус довольно мурлыкнул, и на душе у Алека моментально потеплело. Не скоро, но Магнус всё же заснул, дыша размеренно, глубоко и лишь изредка тихонько посапывая. Сердце Алека забилось быстрее, а спину прошиб пот, потому что это был его шанс. (Но стоило ли?) Алек осторожно, максимально беззвучно сунул руку себе в карман, перекатывая в пальцах камень и отрешенно любуясь едва заметным сквозь тёмную ткань его джинсов свечением. (Не стоит.) Он разжал кулак и вытащил руку из кармана. («Это может быть демон, прикидывающийся твоей парой».) («Очнись уже».) («Приди в себя!») («Сам посмотри».) Он решительно вытащил ведьмин огонь, и его мягкое свечение заставило Алека болезненно проморгаться, всматриваясь в подсвеченные стены их тюрьмы. Спустя мгновение он опустил взгляд и впервые в своей жизни увидел Магнуса. Впервые смог на него взглянуть. («Милостивые Ангелы».) Он не мог… Не было слов, чтобы… Гладкая кожа, цветные пряди в волосах, тёмная подводка по линии ресниц, пухлые губы, но это всё было ерундой. Не важными деталями. Магнус был восхитителен, целиком и полностью. Протянув руку, Алек подушечками пальцев коснулся тонкой кожи век Магнуса, продолжая тихо восхищаться лицом человека, который умел вызвать у него смех, кто называл его милым, кто целовал так самозабвенно и поддерживал в любой ситуации. Алек наклонился, чтобы его поцеловать… …и Магнус сонно моргнул. – Александр? – тихо позвал Магнус. Отголоски прерванного сна тут же развеялись, когда он понял, что может видеть. – Александр?! – его глаза округлились, отражая колдовской свет, будто осколком зеркала. Магнус резко сел, развернувшись к Алеку с выражением абсолютного ужаса на лице. – Нет, нет, Алек, мы не можем, нам нельзя... Дух захватывало от того, что Алек теперь мог видеть выражение его лица, движение губ, когда он говорил, то, как взгляд Магнуса скользил по его лицу в ответ. И Алек мог смотреть на него вечно, но что-то было не так, что-то выделялось, что-то… – Т-ты... ты маг, – выдавил он, от шока приоткрыв рот и нахмурив брови. У Магнуса были кошачьи глаза. Отливающие золотом с вкраплениями зелёного глаза с узким вертикальным зрачком; нечеловеческие - демонические - глаза. – Подожди, Магнус... Магнус Бейн? Алек чувствовал себя идиотом. Круглым идиотом. Он уже слышал это имя, и подобная мысль проскальзывала где-то среди ярких эмоций, но Алек даже размышлять над ней не стал, даже представить - вообразить! - не мог, что его соулмейтом окажется маг. Верховный маг Бруклина. Он продолжал изумлённо на него смотреть, пока… Глаза Магнуса потухли. Свечение исчезло, и всё, что Алек успел рассмотреть в этих глазах, - это боль и разочарование, прежде чем они сменились пустым, отрешённым безразличием. Алек открыл рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, но внезапно в середине комнаты начали сгущаться тени, перекрывая собой даже блики ведьминого огня. Они с Магнусом тут же вскочили на ноги, наблюдая, как из чёрный дым обретает размывчатые очертания человека, высоко и худощавого. Хорошо видны были только острые зубы, светящиеся своей белизной, и яркие глаза. Кошачьи глаза. Как у Магнуса. И Тьма заговорила. Слова были громкими, но не резкими; они не отскакивали эхом от стен, а, скорее, окутывали Алека, растекаясь по коже противным маслом, которое было не стереть. В ушах у него звенело, но изредка всё же удавалось выхватить из демонической речи обрывки фраз. Наконец-то ты сдался. Успел повеселиться? Тени сгущались, клубились вокруг него, и Алек машинально отскочил в сторону. Видишь его демоническую метку? Алек машинально кинул взгляд на Магнуса, который был здесь, совсем рядом, но отчего-то замер на месте. Чувствуешь, как твои губы кривятся в отвращении? Видишь омерзение на своём лице? А он видит. Алек снова взглянул на это незнакомое и вместе с тем такое знакомое (такое любимое) лицо, стоя в двух футах (казалось, в миле) от него, и, наконец, увидел. Увидел этот пустой, потухший взгляд, который столько раз видел в зеркале, и не смог побороть дрожь. (Что он наделал? Он совсем не этого хотел, он не хотел, ему было всё равно, кем был Магнус, <i>абсолютно всё равно.)</i> Демон подплывал к ним всё ближе, не отрывая взгляда, а затем между лезвиями клыков показался такой же призрачный, сотканный из тьмы язык, обвивший их с Алеком, наслаждаясь сожалением, удивлением и болью, наполнявшими воздух между ними. М-м… Я так давно хотел сыграть в эту игру… Как думаешь, долго ли твоя боль сможет меня кормить? Тьма обхватила Магнуса прозрачными руками, и Алек очнулся - вот теперь он по-настоящему очнулся, - крепко сжав запястье Магнуса, безрезультатно размахивая ногами в попытке хотя бы пнуть демона. – Нет, нет, убирайся, убирайся прочь! Нет, Магнус, прости, прошу, не надо, я не хотел… Но затем темнота обхватила и Алека, обжигая его холодом и сжимая до хруста в костях. Магнус посмотрел на Алека в последний раз, пронзая самое сердце безжизненностью взгляда, а мгновением позже Тьма начала тащить его в свою пасть. Алек усилить хватку, из последних сил пытаясь оттащить его назад. В глазах Магнуса читалось: «Прости, что я не то, чего ты ожидал». - Нет, пожалуйста, нет, ты идеален, пожалуйста... - Алек пытается притянуть руку Магнуса ближе, прижать его ладонь к своей груди, чтобы он почувствовал, чтобы он поверил. («Как мне всё исправить? Магнус, мы были вместе так мало, молю, вернись».) А затем тьма поглотила их обоих.***
Алек проснулся в Институте и за весь день ни разу не вышел из комнаты, игнорируя стук в дверь, чьи-то крики, в принципе всё, кроме ноющей боли у себя в груди.***
Всё не должно было закончиться вот так. Любовь не должна причинять столько боли.***
Вечером он не пошёл патрулировать улицы. Вместо этого он лёг спать. И видел обычный сон. Душу медленно начинала разъедать вина. Она уколола его в основание черепа, а затем тонким остриём своего ножа начала рассекать вдоль его спины, вспарывая кожу и кроша кости. А, может, это была не вина. Может, виной был тот взрыв у него в груди, дробящий рёбра и разрывающий сердце на куски. Или, может быть, всю эту боль вызывали обычные воспоминания. О рассказанных Магнусом историях, о его смехе, о касаниях потрескавшихся жадных губ. Воспоминания, которые медленно сплетались в видение Магнуса, лежащего у него на коленях с обидой от предательства в светящихся от колдовского пламени глазах. Алек не был уверен, что именно это было. В чём он был уверен, так это в том, что ему было больно. Больно потому, что он пообещал Магнусу ничего не предпринимать, и всё равно… Он проснулся в своей комнате. Один. Без Магнуса. (Алек бил стену до тех пор, пока костяшки не начали кровоточить.)***
Алек лежал на кровати, уставившись в потолок, когда спустя три таких дня к нему вломилась Иззи. Видимо, запирающая руна больше не работала. Он перевернулся на бок, не желая на неё смотреть. Она медленно подошла к кровати, чеканя каждый шаг громким стуком каблуков по плитке пола. Матрас слегка просел под её весом, и Алек машинально сжался ещё сильнее. – Алек, – мягко позвала Иззи. Она коснулась его плеча, и Алек дёрнулся, пытаясь избежать контакта. Он услышал её тяжёлый вздох, и почти почувствовал вину. Почти. – Я… Нам очень жаль, Алек, правда. Мы не знаем, что именно произошло, но… Когда ты будешь готов, я обязательно тебя выслушаю, братишка, – тихо сказала Иззи. – Я всегда буду рядом. Что бы ни случилось.***
«Как же мне тебя найти? И сможешь ли ты меня простить, если у меня получится?».***
Алек вышел из комнаты на следующий день. Он ничего не говорил, и они ничего не спрашивали. Он чувствовал, как они следят за ним с опаской во взгляде, как боятся того, что он, наконец, взорвётся. Этого не произошло. Он держал бушующее пламя внутри, потому что если он сорвётся, то толка от него будет мало, а он в первую очередь был охотником. («Как же мне тебя не хватает».)***
Новости пришли из Нижнего мира, слухами переползая от вампира к эльфам, от эльфов - оборотням, и только потом дошли до Сумеречных охотников. – А вы слышали? Говорят, Магнуса Бейна не видели в Бруклине, потому что один из верховных демонов держит его в Эдоме! – С чего вдруг демону, да ещё и верховному, держать Бейна? – До меня дошёл слушок, что маг был проклят. Вроде как что-то с Таймером - он остановился, и Бейна наказали. Но там кто их разберёт? В конце концов, демоны же болью питаются, сами знаете. (Алек заперся в комнате и плакал навзрыд.)***
Количество убитых нижних возрастало, приобретая очертания небольшой эпидемии, и достигло пика в ту ночь, когда Таймер Джейса остановился. Джейс искренне рассмеялся, осознав тот факт, что встретит Её в клубе, потому что они как раз были на полпути к «Пандемониуму». (Когда Джейс повернулся к Алеку, смех прекратился.) («Прости», – читалось в его взгляде.) (Алек им так ничего и не объяснил.) Той ночью они встретили Клэри Фрэй. Её волосы были странного оттенка рыжего, она, к сожалению, не была примитивной, а её голос до ужаса бесил Алека, но в её глазах читалась откровенная симпатия к Джейсу, и он видел, что они оба уже были на полпути к любви. Алек закатил глаза, заметил, как ухмыляется Иззи, и поспешно отвернулся.***
Он по-прежнему притворялся старым Алеком Лайтвудом. Ему казалось, что у него получается.***
Жизнь шла слишком быстро: раз, и в роду Клэри нашлись охотники; два, и она оказалась дочкой Валентина Моргенштерна; три, и Иззи встретила своего соулмейта, а Алек всё это время стоял в стороне и наблюдал, как меняется жизнь у всех, кого он любил. (Всех, кроме одного.) Одним утром его вместе с остальными вызвали в командный центр. Джейс стоял позади Клэри, держа её за петли для ремня на джинсах, а Иззи обнимала Саймона, который был этим явно крайне доволен. Алек не знал, зачем их всех собрали вместе - ему это было не очень-то интересно - но тут в помещение ворвался Ходж, выводя на большой экран фотографию и громко объявив: – Магнус Бейн. Ходж продолжал говорить, и Алек краем уха расслышал «Более трёх сотен лет», «Самый могущественный» и «Презирает всех без исключения Сумеречных охотников», смотрел на бесконечные снимки мужчины, с которым провёл так много ночей, и его сердце снова билось так, что чуть не пробивало грудную клетку. – Он же пропал без вести, разве нет? – спросил Джейс. – Значит, это нам не поможет. Ходж забегал пальцами по планшету. – Разведка сообщила, что он объявился две недели назад и сегодня будет в городе. («Почему я не знал?») (Он не слышал, не видел, не чувствовал Магнуса вот уже целый год.) Команда продолжила что-то обсуждать, но Алек их совершенно не слушал. Всё, что сейчас было важно, это что вечером он идёт в клуб.***
Алек нервничал; руки почти тряслись, когда он вместе с Джейсом, Иззи и Клэри поднимался по ступенькам «Пандемониума». Он внимательно оглядел танцпол, высматривая людей Валентина, любые признаки опасности. (И Его.) Внутри были слишком много веселящихся, не подозревающих об опасности людей, но Алек был настороже, ещё внимательнее и осторожнее, чем был когда-либо в своей жизни. Он поднялся вверх по боковой лестнице, чтобы расширить угол обзора, лавируя между танцующими телами и ныряя под хаотично машущие руки, на запястьях которых мирно тикали Таймеры. Он видел, как Джейс и Клэри направились прямиком в угол помещения, и Алек задержал дыхание при виде одиноко сидящего Магнуса. За всё их время вместе Алек видел Магнуса не больше двух минут, но его образ прочно отпечатался у него в подсознании. Забыть его было нереально. Тогда на лице Магнуса читалась обида на предательство, его глаза погасли, туманясь разочарованием. Сейчас он выглядел бледным, усталым, слишком худым, и Алек так хотел суметь протянуть руку и сквозь всё это расстояние (и время) разгладить залегшую между бровей морщинку. Джейс и Клэри что-то ему говорили, и Алек видел, как Магнус хмурился всё сильнее, отвечая им и пальцами скользя по рубину в его ладони. Магнус выглядел сердитым, и Алек отрешённо заметил, как красив он был в гневе: глаза горели жизнью, лицо заострилось ещё сильнее, серьги в ушах ярко сверкали в блеске клубных лазеров… А потом Магнус вскинул руки вверх, шевеля пальцами в каком-то странном танце, и Алеку пришлось дважды моргнуть, чтобы снова сфокусироваться, так он был увлечён этим зрелищем. Магнус протянул ладонь Клэри, и Алек шагнул было вперёд, навстречу, чтобы взять её самому… Он пустил стрелу ещё до того, как смог рассмотреть члена Круга, подбирающегося к Магнусу сзади. Внутри него бушевала ярость, потому что он обещал, он поклялся себе, что больше никто и никогда не навредит Магнусу. Не после всего, через что он прошёл из-за Алека. Он сбежал вниз по лестнице, стремительно пробираясь через толпу, и вот он уже стоял здесь, на расстоянии вытянутой руки от Магнуса, который шокировано смотрел на мёртвое тело, лежавшее у его ног, а затем медленно поднял взгляд на охотника, остановившегося рядом. Алек хотел сказать что-то вроде «Мне так жаль», простого «Прости меня» или такого честного «Я безумно по тебе скучал» и изо всех сил сдерживал порыв коснуться пальцами его щеки. – Здравствуй, Магнус, – его голос был слишком низким, слишком хриплым. Его соулмейт сделал нерешительный шаг к нему навстречу. – Александр?.. А затем его глаза вспыхнули золотом, и Алек метнулся к нему, сгребая в объятия, пряча лицо у него на плече и наслаждаясь ощущениям крепких рук, обхвативших его в ответ. Всё будет хорошо. Теперь всё точно будет хорошо.