Прежде чем обернуться, Теон бросил короткий взгляд на ведущую в салон катера лестницу.
— Ваши парни найдут неопасную для судна поломку, но времени на ее устранение нам хватит, чтобы поговорить.
Русе поправил ворот куртки, смахнул упавшую на брючину каплю и облокотился локтями о колени, уже более пристально глядя на Теона. В этом взгляде было что-то непередаваемо жуткое. Так, будто хищник не напасть готовится, а уже держит жертву в пасти и сейчас проглотит не жуя. Но Теон думал только о том, что на маяке Трис уже должен был получить сигнал о чужом приближении и вызвать полицию. Сансе и дочке похищение не грозит, а Русе максимум, что может сделать — организовать три трупа. Недальновидно, учитывая его «славу». И опять же, учитывая ее, более разумно взять его, Теона, в заложники и выторговать передачу проекта. И тогда остается надеяться на Неда и братьев — что они быстро найдут действенный способ поставить Болтонов на место.
— Я уже все сказал и вам, и вашему «священнику», — поэтому Теон держался достаточно уверенно и спокойно. Был бы Русе полным идиотом, если бы стал портить важный в будущем козырь. Но был бы — не стал бы таким богатым и могущественным.
— И второй раз вы несказанно огорчили меня, — произнес Русе тоном, каким обычно разговаривают с ребенком, не желающим перевоспитываться. — Петир дал вам даже больше шансов, чем обычно. И не только потому, что этот проект нужен мне или из-за роста котировок «Пайк». Вы и ему понравились, он тоже умеет ценить красоту и не хочет портить ее зря.
— Максимум вы опуститесь до банальных пыток, — внутри все сжалось от самим же озвученных перспектив, но Теон говорил спокойно, насколько в состоянии был контролировать свой голос. Он не отступится, как бы естественен ни был страх.
— Думаете? — поинтересовался Русе, и у Теона впервые закрались сомнения и подозрения, что не просто так личная жизнь Болтонов окутана такой завесой тайны. Что скрывают стены черного особняка?
— Считали бы вы меня трусом, — Теон намеренно не произнес «слабым», это слово неточно отражало мысль, которую он хотел сказать, — не стали бы ходить кругами.
— В этом вы правы, — кивнул Русе. — Я пока давал вам возможность избежать более близкого знакомства, хотя, признаюсь, вы впечатлили меня с первой встречи.
— Когда вы вломились в мой офис?
— Не когда зашел к вам познакомиться, — не купился на явную провокацию Русе, — а еще на тендере. Но об этом у нас еще будет возможность поговорить.
— Не думаю, — отрезал Теон и уверенно направился мимо сидящего на уже скрученном канате Русе, допуская, что тот сейчас может скрутить его — несмотря на возраст, было видно, что старший Болтон сильный человек, но то, что перед лицом его возникнет экран телефона, Теон был не готов.
На мгновение перед глазами возникла картинка двухнедельной давности, но сейчас антураж был похожим, а герои съемки — другими.
— Этот дом ваш брат купил два дня назад в подарок своей будущей жене, — Русе невозмутимо комментировал ведущуюся съемку, на которой Джон с Вель обходили из комнаты в комнату пустой пока дом. — Прекрасный район, отличное транспортное сообщение, много зелени. Отличный выбор. У вашего брата хороший вкус. А сам дом… Только посмотрите, какие огромные панорамные окна! Очень удобно для снайпера, вам не кажется?
Теон вздрогнул, ногами врастая в палубу. Где-то на периферии сознания зародилось нехорошее предчувствие.
— Прицелиться в «десятку» для профессионала, а других я не держу, как для магистра решить задачку начальной школы. Как считаете, Теон, — переход с официального на полупанибратское обращение Теону тоже не понравился, — где эта прекрасная пара будет достойнее всего смотреться с дырками в висках? В спальне на атласных простынях? Или, может, в огромной ванной комнате? Красная от крови пена — это так сексуально…
— К чему все это? — Теон обернулся, смотря Болтону в глаза. Так было сложнее воспринимать слова, но проще настраиваться идти до конца, чтобы не дать этому человеку достать близких ему людей. Они и так пошли с Теоном на его войну, он не позволит тронуть их.
— Хватит ходить кругами, в этом вы правы, — сказал Русе, словно масло ножом разрезая металлом «броню» Теона. — Теперь я буду называть вещи своими именами и скажу открыто, что именно я от вас хочу взамен на жизни мистера Сноу, его невесты и многих других.
— Вы…
— Вы! — оборвал его Русе, не двигаясь, но нарастающим во всем его облике чем-то для еще не знающего это Теона вынуждая стоять на месте и не пытаться убежать. — Вы теперь слушаете меня. И сделаете то, что я скажу, иначе вместе с этими двумя умрет и ваша дочь! — картинка на телефоне сменилась играющей в прицеле снайпера Софи. — Ваша жена останется жива, но окажется у меня, а мой сын всегда был очень голоден до красивых женщин. Другой ваш брат пострадает при нападении хулиганов и после удара в позвоночник станет бесполезным калекой на руках лишившегося всего своего бизнеса отца.
Теон уже не просто похолодел. Абсолютно уверенный, что Болтон выполнит все озвученное, он будто промерзал изнутри, ужас осознания ледяными щупальцами расползался от сердца по всему телу.
— И все из-за?.. — ошеломленно начал он. «Забирай и подавись», — впервые промелькнула готовая изменить решение мысль.
— Не только, — вновь оборвал Русе, поняв, что Теон говорит про проект. — И я не давал вам пока слово. Я, кажется, сказал, что вы слушаете меня и делаете то, что я скажу. Вы сами пришли к этому, разозлив меня своим упрямством, и теперь мне мало получить проект. Вы сами виноваты в этом. А теперь для вас дорога одна.
Теон не понимал пока, к чему ведет Болтон, но знал, что пойдет на все, чтобы спасти любимых и родных.
— Гарантии? — прохрипел он, голос все-таки едва заметно дрогнул.
— Мне не нужны пустые жертвы. Я использую их, — Русе кивнул на экран телефона, — чтобы получить от вас то, что теперь хочу вместо проекта. Я даже не буду забирать его, достаточно будет того, что все рухнет само по себе. Ваша жена будет слишком убита горем, чтобы продолжать его, братья и отец не имеют права на ваш бизнес. В итоге неделя максимум и Мартин сам придет ко мне.
По словам Болтона получалось, что в описанном им будущем семьи Теона он сам не участвует. Но тогда…
— Что вы хотите?
— Вас, — отрезал Болтон, как выстрелил. — Вы станете ценой их жизни. Вы пойдете ко мне и останетесь там, пока «смерть не разлучит нас», и будете принимать все, что будет посылать вам ваша новая жизнь. Вы станете моим, Теон Грейджой. Вы, а не ваш бизнес или этот проект.
Теон начинал понимать, что имеет в виду этот человек. Весь разговор он все больше уверялся в том, что творят Болтоны за черными стенами своего особняка, и уже был готов принять любую боль, только чтобы отвести ее от семьи, но по только что прозвучавшим словам однозначно получалось, что не только пытки его ждут. «Вы станете моим»… Это сложно было истолковать неоднозначно.
Теон не был ханжой, допускал за людьми право выбирать, с кем ложиться в постель — тот же иллюстратор Марк не скрывал своих наклонностей — но Теон никогда не думал, что эта сторона жизни коснется и его. А сейчас получался выбор без выбора, и решение было очевидно.
— Даю вам сутки сделать все так, чтобы вас не искали, — каждым словом Болтон теперь хлестал Теона, все больше уверенный, что тот сделает, как он прикажет, и все больше уверяя в этом самого Теона. — На ваш телефон будут регулярно приходить напоминания. Прицелы снайпера и слежка будут стимулировать вас успеть. Мне все равно, как вы это сделаете, но в девять часов вечера я должен получить на этот номер, — в парализованные пальцы Теона легла сложенная несколько раз бумажка, — выбранный вами способ, чтобы мои люди знали, где встретить вас. Завтра утром у вас, Теон Грейджой, начнется новая жизнь.
Теон замер взглядом на бумажке и, подняв глаза на Болтона, сжал ее в руке.
— И не пытайтесь привлечь полицию или поставить слежку на номер, — Болтон поднялся. — Малейший признак этих действий с вашей стороны, и вы никогда не простите себе того, что произойдет. Никакие бронированные окна, побег в Антарктиду или бункеры не остановят меня. Их всех достанут, и вы знаете это.
Болтон направился к трапу. Проходя мимо Теона, он замер рядом, рукой медленно проведя от его поясницы вверх по спине и с ощутимым давлением сжимал шею, пока Теон вытягивался в струну.
— Вы так уверены в своей безнаказанности? Я ведь не первый, кого похоронят стены вашей шикарной спальни?
— Я могу купить проститутку любого пола, — зашептал Болтон, наклоняясь к уху Теона, — а захочется острых ощущений, похитить и взять любого, на кого упадет взгляд, да хоть кого-то из Старков, и да, мне ничего за это не будет. Но в твоём случае, — переход на «ты» ставил окончательную точку в приговоре Теона, — все, что тебя ждёт, прежде всего месть, твоя плата за несговорчивость, когда ты будешь снова и снова понимать, что мог избежать этого, будь ты менее упрям в нашу первую встречу.
— Бизнес и ничего личного? — Теон осознавал, что дополнительно злит Болтона, но ни о упомянутом упрямстве, ни о сказанных словах не жалел.
— Уже личное: и месть, и остальное все вкупе. Ты мог все повернуть иначе. А теперь… — Болтон дернул голову Теона на себя, неожиданно накрывая губы жёстким поцелуем, словно уже клеймя. — До встречи.
И Теон принял решение.
— Да…
Шаги на мостках уже давно стихли, как и сопровождавший разговор стук инструментов в салоне. Теон понимал, что только что согласился на сексуальное рабство и пытки, сколько сможет выдержать. В низу живота тяжело скрутило от отвращения, но слишком яркой до сих пор была перед глазами картинка дочери и Джона с Вель в прицелах снайперских винтовок.
***
Прислонившись к холодному стеклу, он смотрел на первые упавшие на него капли дождя, хотя хотелось распахнуть его настежь и подставить дождю лицо. Сейчас охладить голову было бы как нельзя кстати. Прошло уже два часа из отведенного ему Болтоном времени, а еще столько надо успеть сделать перед тем, как…
— Погода совсем испортилась… — Санса подошла к нему и обняла со спины так, как только она умела. Теон еще крепче прижал ее к себе, впитывая ее любовь, чтобы запомнить и унести с собой.
— Этого следовало ожидать, — ответил он, только чтобы не молчать, и вдруг понял, что его слова можно отнести ко всей ситуации в целом. Но разве мог он в первое появление Болтона предугадать, во что это выльется? Какую цену за профессиональный проигрыш у него потребует злопамятный конкурент, не привыкший отказывать себе в том, что ему хочется?
Обернувшись, Теон мягко обхватил голову Сансы руками и наклонился к губам, стараясь не вспоминать, как почти драл свои зубной щеткой, чтобы очистить от следов других губ. И даже понимая, что впереди это окажется самым малым, что придется принять, не мог остановиться. А потом стоял, вжимаясь ладонью в запотевшее стекло душевой кабины, пока Трис не постучал в дверь санузла. И, кажется, поверил, что Теон просто отогревался.
Раздались приближающиеся шаги, друг материализовался в конце холла с телефоном в руке.
— Простите, — смущенно извинился он. — Робб звонит.
— Иди поработай, — улыбнулась Санса, поправляя Теону перекосившийся ворот футболки-поло, и почти целомудренно поцеловала (хотя Теона снова обожгло внутри желанием вжать ее в себя и целовать, пока есть воздух в легких). — Я пойду уложу Софи на дневной сон и приготовлю что-нибудь вкусное на ужин. Что ты хочешь?
«Чтобы этот день не кончался!» — хотелось крикнуть ему, но вместо этого он провел пальцем по нежной коже любимого лица и немалым усилием улыбнулся:
— У тебя все прекрасно, как и ты сама.
— Хорошо, я запеку брокколи в сырном соусе с индейкой, — засмеялась Санса, от чего Теону захотелось взвыть, и, еще раз коснувшись губами его губ, пошла по винтовой лестнице вниз.
— Да, Робб, — Теон принял у Триса телефон, старательно глуша в себе желание рассказать про Болтона. Но он понимал, что слова Русе не пустые угрозы и, возможно, пока брат говорит с ним, где-то совсем рядом нелюдь, что только ждет приказа проломить ему позвоночник.
— Я ненадолго, — голос Робба был сосредоточен и мрачен. — Я из больницы. На Касселя напали на парковке какие-то уроды. Жить будет, но у него украли все, что было в машине, в том числе и флешки с тем, что ему удалось накопать. У него, конечно, все дублировано и лежит в камере хранения вокзала «Виктория», но надо дождаться окончания операции, чтобы он сказал номер ячейки и код.
«Не надо», — чуть не вырвалось из Теона, как чувствовал, когда просил братьев не подставлять других людей, но вместо этого он выдавил из себя дежурное:
— Передай, что мне жаль, и сам не подставляйся.
— Не волнуйся, я смотрю по сторонам и дорогу перехожу исключительно на зеленый. Мы все равно дожмем их, брат.
Уже нет смысла… Теон и это промолчал, коротко попрощался и выключил телефон. Русе все-таки решил не только словами подстегнуть его не менять решение. Да и мог ли он? Нет.
— Как быстро накрывает… — бормотал Трис, смотря в окно на сгущающиеся тучи и набирающий силу шторм. — Хорошо, что успели с катером закончить. Еще пара часов и опасно было бы и близко к берегу подходить. Такой ветер и сильного мужчину смыть может.
Трис даже не подозревал, что только что подал Теону идею. Тот максимально оттягивал момент, когда надо будет уже наконец решить, как ему поступить, чтобы все поверили, что он ушел туда, откуда не возвращаются. И это можно было отнести и к предстоящей «смерти», и к тому, что на самом деле произойдет. И лучше бы ему действительно
там умереть… Только мысль о том, ради кого он осознанно идет на это, помогала Теону держаться.
— Я, и правда… поработаю, — после длинной паузы, которую Трис не прерывал, Теон повернулся к нему. Ему даже показалось, тот странно смотрел на него, и Теон поспешил отвести взгляд, якобы направляясь в сторону оборудованного под кабинет самого верхнего этажа маяка.
— Мы с ребятами еще раз осмотрим все, — донеслось ему в спину. — Если шторм усилится, чтобы не было поутру сюрпризов.
Будет… Еще какой «сюрприз» вам будет… Простите меня… Вместо слов Теон кивнул и пошел дальше. Что-то он все же попробует сделать, чтобы бизнес после его ухода не умер, чтобы Сансе и дочке остались не развалины, напоминающие, что он, их муж и отец, у них когда-то был.
Вторая половина дня пролетела преступно быстро. Как в сказке про Золушку, хотелось остановить часы, только в случае Теона все рухнуло не в полночь, а в обозначенное Болтоном время. Достав из кармана смятый листок с номером, Теон отправил короткое сообщение:
Шесть. Утес. За камнями.
Чтобы найденная потом там часть его одежды не удивила никого из своих, Теон решил ближе к нужному времени позвонить Трису, что увидел в окне подозрительный свет с пирса и чтобы тот догонял его у подножья маяка. Теон помнил, что там есть место, где землю размыло в скользкую грязь. При определенных условиях легко поскользнуться и скатиться к самому пирсу. А там… Как сказал Трис — такими волнами и сильного мужчину может смыть. Течение приведет друга к утесу, где на камнях найдут, например, куртку Теона. Решат, что ее стянуло в бурлящей воде, а сам Теон утонул. Жестокий план был готов и избежать его исполнения у Теона не было никакой возможности.
Но до рокового часа было еще девять часов, и Теон собирался провести их так, чтобы потом вспоминать все те, что ему будут отпущены.
***
— Я люблю тебя…
Лежащая на кровати Санса протянула к нему руки. Теон только что сам уложил дочь. Он и раньше не увиливал от этого, считая за счастье смотреть, как захлопываются маленькие реснички, как Софи улыбается во сне, но сейчас это было особенно сладко и особенно больно. Жаль, что он не увидит, как она вырастет. Ее темные при рождении волосики стали отдавать рыжиной. Она наверняка станет такой же красивой, как ее мама.
Теон знал, что еще подойдет сказать ей последнее «прощай», а сейчас шесть часов, которые он заберет с собой.
Он медленно нависал над Сансой; смотря ей в глаза, распахивал полы огромного банного полотенца, в котором она вышла из душа и так и упала на кровать. Она не отводила своих глаз, и Теон видел, как плывет ее взгляд. Ее тело вздрагивало от его прикосновений, она кусала губы. Когда он обнажил ее живот, не мог насмотреться, как он подрагивает. Теон все гладил и гладил его ладонями, впитывая тепло, пропитываясь им. Санса, вскрикнув, застонала, когда он замер руками на вспотевших от растущего возбуждения ее бедрах и коснулся губами лона.
Она была чуть солоноватой на вкус, влажной, готовой. Она всегда быстро возбуждалась, и для Теона это было высшим проявлением любви. Она хотела его, а он — ее! Хотел он только ее! И ничто, никакая физиология это не изменит. При желании можно заставить кончить любого человека, но любовь — это больше, чем стимуляция определенных точек и зон. Он точно знал это, не испытав ни разу с теми бесчисленными женщинами, что были до нее, и только с ней узнал настоящую любовь.
Она подалась к нему, уже заметно тяжело дыша. Под его рукой треснула прочная простынь, но он отогнал накативший морок. Сейчас он должен сделать особенно хорошо и ей, и себе.
Розовые «губы» ее лона быстро набухли, Теон чувствовал их пульсацию и дрожь, и член уверенно наливался в ответ. Она рвано простонала «мой…» и забилась в его руках.
— Твой… — он подтянулся на руках, оказываясь губы к губам, глаза к глазам. — Только твой. Только для тебя. Только. Для. Тебя.
Он и сказал, и не сказал этими словами больше, чем мог сейчас. Он едва приставил член к ее лону, как она подалась к нему опять, насаживаясь сама. И он утонул в ней. Во всех смыслах. Он брал ее медленно, прислушиваясь к ощущениям, запоминая каждый вдох, каждый стон, чувствуя, как все горячее становится внутри. Его буквально взорвало, как вулкан.
Он бы хотел не спать до самого конца, своего конца как свободного человека и как любящего мужчины, но она должна спать, чтобы он смог уйти.
***
5.30
Он ненавидел время. Последний час он просто лежал и смотрел на нее. Наклонившись, хотел поцеловать, но побоялся разбудить. Замерев в миллиметре от ее губ, Теон плотно сжал свои, почувствовав, как прикусил их до крови. Заставил себя оттолкнуться от кровати и подняться. Не оборачиваясь, он прошел в соседнюю комнату и замер над кроваткой дочери. Поправив сбившееся одеялко, Теон чуть коснулся пальцем открытой крохотной ладошки и отвернулся.
— Трис, я только что видел свет со стороны пирса, — тихо, но уверенно говорил он, спускаясь по лестнице.
— Жди меня, я сейчас, — мгновенно проснулся тот.
Теон выключил телефон и вместо привычных брюк положил его в карман куртки — пусть там и найдут. С Триса и братьев станется металлодетекторами дно обыскивать. Выйдя на улицу, Теон пошатнулся под тут же ударившим в него порывом ветра. Сняв часы, бросил их чуть вперед в направлении пирса, чтобы Трис заметил, когда стекло блеснет от света открывшейся двери.
Уверенно шагнув в темноту, Теон остановился на середине пути между пирсом и утесом, дождался появления друга, увидел, как тот поднял часы и, скользя по грязи, бросился к берегу. Теон посмотрел на камень, который держал в руках, размахнулся и бросил его в сторону воды. Едва послышался всплеск, как тут же раздался зовущий его крик Триса. Теон посмотрел на окна маяка, за которыми спали его девочки, и уверенно пошел к утесу.
