Моя геройская семья

      - Телефонный звонок! Телефонный звонок! Телефонный звонок!       - Да? Айзава слушает.       Солнце ещё не успело появиться на горизонте, когда мужчину вытянули из мира снов. Поморщившись и с трудом разлепив глаза, он принял этот недоброжелательный телефонный звонок.       «Какого чёрта Тошинори вообще поставил мне ту же мелодию, что и себе? Ему сколько лет?»       - Врачебный госпиталь на 5 шоссе, приезжай, как можно скорее.       - Исцеляющая девочка? Что случилось?       - Тебе лучше самому приехать и всё увидеть.       И только тут его наконец-то озарило. Подобная срочность могла понадобиться только в одном случае и в отношении только одного человека.       - Что с Тошинори?! Он ранен?!       - Прошу тебя, приезжай, - даже по телефону Айзава с лёгкостью смог понять, что голос Шузэнджи дрожит.       - Что с ребёнком?!       Но его уже никто не слушал, о чём настойчиво кричали быстрые телефонные гудки.       Шота почувствовал, как что-то внутри него с треском надрывается и холодеет. Страх жгучими волнами расстекался по его груди и насильно ворвался в самое сердце.       Он вспомнил, когда последний раз видел Тошинори.       Раннее утро. Его муж как обычно в полном обмундировании героя идёт на патрулирование. Это единственное, что позволял ему Айзава в его положении.       - Вернусь поздно, если что ложись без меня.       - Не говори глупостей, - закатил глаза ещё сонный Айзава и притянул символ мира в свои объятья. – И не задерживайся, - шепнул он самое в ухо, чем вызвал толпу мурашек по телу Всемогущего.       - Ага, - улыбнулся он, и крепче прижал к себе худощавое тело своего мужа. Носом он зарывался в его чёрные, ещё пахнущие со вчерашнего дня шампунем волосы, и втянул цветочный аромат. Его любимый.       Прощальный поцелуй. Хлопок двери. Утренняя тишина. Горы отчётов. Уроки в академии. Поздний ужин. Томное ожидание. Просьба не беспокоиться и идти спать. Странное предчувствие. Беспокойный сон.       И вот теперь предчувствие оправдало себя, и Сотриголова, сломя голову, несётся в направлении врачебного госпиталя на 5 шоссе.       Водители, которых он довольно резко обгоняет, недовольно сигналят ему вслед, что его ни капли не смущает. Сейчас главное, чтобы с Яги и их сыном всё было в порядке.       - У вас будет мальчик, - улыбчиво оповестил их доктор. Айзава, до это крепко сжимающий руку своего мужа, перевёл взгляд с доктора на него, и замер в неверии.       - Ты плачешь? – не до конца уверенный в происходящем, решил уточнить мужчина.       - Я счастлив.       В тот момент Сотриголова подумал, что его улыбкой можно ослеплять. Такой радости на лице Всемогущего можно было только позавидовать. Поэтому и он тоже не остался в стороне.       - И я, - вслед ему тепло и совершенно по-домашнему улыбнулся Айзава.       Его рука мягко огладила ещё плоский живот омеги с бесчисленным количеством кубиков, от которых в скором времени ничего не должно было остаться.       До госпиталя он доехал за считанные секунды. Внизу его пропустили без всяких проблем. После он поднялся на второй этаж, и уже тут его встретили гробовым молчанием исцеляющая девочка, Сэр Ночноглаз и директор UA.       - Где он?!       - А это ты, - недовольно прищурился Ночноглаз.       - Айзава-кун, тебе лучше присесть, - Незу попытался взять ситуацию в свои лапки.       - Сначала вы скажите, что происходит.       Все в помещении тяжело вздохнули и невольно отвели взгляд в сторону одной из палат. Сердце Айзавы уже давно грозило вырваться из грудной клетки, а стук крови в ушах только подливал масла в огонь.       - Всемогущий, - начал директор, - был серьёзно ранен. Сейчас он в критическом состоянии. Ему сделали порядка 4 операций.       - Он жив, но… Лучше тебе увидеть это своими глазами, - скорбно поджала губы исцеляющая девочка.       Айзава недоумённо перевёл взгляд на Ночноглаза, так и не сказавшего ни слова о состоянии своего напарника, но глаза выдавали его целиком. Тот был потерян, как и сам Шота с того самого телефонного звонка.       - Их нет.       Всё что он смог сказать, переводя на альфу полный сочувствия глаз. И тот забыл как дышать.       Не помня себя и не замечая ничего вокруг, он открыл дверь злосчастной палаты и лицезрел безвольное тело, подключённое ко всевозможным аппаратам жизнеобеспечения. Трубки и провода торчали буквально отовсюду.       - Вам сюда нельзя! – тут же наехала на него женщина, измеряющая какие-то показания, но Айзава, казалось, её даже не заметил. Он был слишком поглощён дырой в животе своего мужа, где по идее должен был находиться их ребёнок.       - Что с ребёнком?       - Сэр, пожалуйста выйдите.       - Я спросил, что с моим ребёнком!       - Охрана!       - Прошу прощения, позвольте ему остаться, - Сэр Ночноглаз возник, как раз вовремя для разрешения назревавшего конфликта. Тем более Айзаве сейчас было совершенно не до этого. – Это его муж.       Упав на ближайший к кровати Тошинори стул, он осторожно коснулся его руки и несильно сжал её своими ледяными пальцами.       Вглядываясь в совершенно незнакомые черты, он из-за всех сил стремился найти в них Тошинори. Вернее то, что от него осталось: скелетоподобное тело, лишённое части органов, высушённые мышцы, мешки под глазами, исполосанное лицо и дыра на месте их сына.       - Что с ребёнком? – вновь задал он всё тот же вопрос, несмотря на то, что сам уже знал ответ на него. Только всё не мог до конца осознать случившееся.       - Не выжил.       В тот момент, когда Ночноглаз произносил эти самые слова, мужчина уже перестал чувствовать что-либо. Ни боли, ни злобы, ни скорби. Ничего. В тот момент он был полностью опустошён и сломлен. Его любимый человек на грани жизни и смерти, а их сына уже попросту нет в живых. Больше ничего не имело значения.       - На нас напал злодей по имени Все за Одного…       - Я знаю о ком речь.       - Хорошо, - Мирай нервно поправил свои очки, - Всемогущему и Гран Торино пришлось вступить в бой с ним. Они победили, но цена победы была слишком высока. Гран Торино также в критическом состоянии… - мужчина помолчал и добавил. – Ты как?       Айзава промолчал, а Сэр Ночноглаз всё понял без слов и просто удалился. Больше тут не о чём было говорить…       После, когда состояние Тошинори несколько стабилизировалось, ему сказали, что Всемогущий, будучи омегой, больше не сможет иметь детей.       Удар за ударом, судьба обрушивала на них свой гнев, и Айзаве не оставалось ничего, кроме того, чтобы уйти из академии и всего себя посвятить заботе о муже.       - Прости меня, Шота.       Слова Тошинори эхом прокатились в тишине больничной палате, заставляя Айзаву поднять голову от апельсина, который он до этого чистил.       - Я подвёл тебя.       - Яги…       - Не знаю, простишь ли ты меня…       Альфа на это так ничего и не ответил, лишь отложил в сторону фрукт и как можно крепче прижал к себе такое хрупкое на вид и ещё не полностью восстановившиеся тело мужа, вдохнул его запах, зарылся носом в ворох волос.       - Мне не за что тебя прощать. Скорее я сам виноват, что позволил этому случиться.