Тлеющее пламя

      Удар Нацу не сработал. Акнология выстоял, приземлившись на ноги, словно и не почувствовав полыхающего радугой пламени. Но его взгляд медленно меняется — помимо жестокости и желания разрушать там мелькает что-то еще. Король Драконов не спешит бить, застывает, словно пытаясь вспомнить нечто важное. Его глаза расширяются. Он осознает, что совершил огромную ошибку. И его сознание впервые за столетия ясное, как никогда. — Твое имя… Нацу Драгнил? — он говорит с трудом, хрипло и рвано, стараясь не сорваться на рык. — Да, — осторожно отвечает огненный маг, напрягаясь всем телом. То, как Вестник Апокалипсиса произнес его фамилию… Словно она напоминает ему о чем-то болезненном. — Полагаю, мне следует исполнить обещание. Ты… Очень похож на своего брата.       Не успел Нацу и рта раскрыть, дабы сообщить о том, что он совершенно не похож на Зерефа, как мир вокруг вспыхнул красками. Вихрь, наполненный магией всех цветов, кружит, слепит и утягивает за собой. Рядом с ним падают ошарашенно оглядывающиеся друзья, а Акнологии и в помине нет. Практически вся гильдия с криками недоумения и паники несется в этом чудовищном урагане из чистого эфира. То тут, то там вспыхивают черные осколки, от которых веет отчаянием и виной.       Вспышка чего-то белого ослепила магов, и они рухнули на пол в каком-то помещении — похоже, это гостиница. Она теплая и уютная, но слегка потрепанная временем. Главный зал со стойкой владельца и множеством столов, переполненный людьми, едва не сверкает от чистоты. Все запахи перемешались, мир вокруг наполнился шумом — голова у Нацу страшно болит от обилия информации. Сквозь еще плывущее от круговерти зрение он видит, что его друзья, да и сам Драгнил, отличаются от остальных посетителей. Они словно призраки, полупрозрачные и невидимые никем. «Мы в воспоминаниях!» — неожиданно осеняет его, и юноша вскидывает голову, уловив движение перед собой. За столиком, у которого они свалились, сидят двое: высокий мужчина с темно-синими волосами и загорелой кожей и маленький мальчик, словно в противоположность ему, бледный, с волосами цвета лепестков сакуры или вишни, худенький и низкий. Они рассматривают друг друга молча, изучая, пока ребенок неожиданно не спрашивает: — Простите, господин… А как вас зовут? — Акнология, — просто говорит мужчина, заставляя магов за гранью вздрогнуть. Мальчик же, казалось, совсем не испуган, лишь ярко улыбается в ответ. — Приятно познакомиться, Акнология-сама! Я Мелас Драгнил, — и убица драконов, не контролируя себя, улыбается в ответ, едва шевельнув губами. Феи распахивают глаза и приоткрывают рты от удивления. Это словно сон, ведь не может так быть, чтобы жесточайшее существо в мире так просто улыбалось человеческому ребенку! Не может же, правда…?       Мир вновь вспыхивает радугой, меняя место воспоминания. Высокие, но редкие деревья, зеленая листва, голубое без единого облачка небо и солнце в зените. Необъятное по величине древо растет в центре поляны, давая благодатную тень в летний день. Под ним всё те же двое, только мальчик выглядит чуть старше. Он сидит, поджав колени, и смотрит на мужчину рядом с собой. Ребенок чем-то смущён и растерян, словно готовится задать самый глупый вопрос в своей жизни. — Акнология-сама… Не могли бы вы обучить меня? — наконец выдает он, сверкая глазами. — Чему? — мужчина даже не повернулся, продолжая равнодушно всматриваться в темноту леса. — Убивать драконов, — осторожно поясняет мальчишка. Мужчина молчит долго, даже не двигается, пока наконец тихо не отвечает. — Да.       Ребенок подскакивает радостно, прижимая к груди дневник из черной кожи. Он что-то весело звенит тихим голоском, не переставая вставлять «спасибо» между фразами. В конце концов, Мелас убегает в сторону города, чтобы рассказать об этом родителям. И не расскажет.       Мир идет рябью, словно гладь озера, и место вновь меняется. Неизвестная обстановка чьей-то комнаты, на кровати сидит Мелас, — повзрослевший юноша, ему почти семнадцать — а в глубоком чёрном кресле в руках держит свиток Акнология. Юноша кусает губы в сомнениях, перебирая в руках серебристый медальон на тонкой цепочке. Наконец, он собирается духом и на выдохе говорит: — Акнология-сама… Вы выполните мою просьбу? Не сейчас, когда придёт время.       Мужчина поднимает голову от текста, показывая, что слушает. — В нужный момент, вы поймёте, когда… Не могли бы вы не убивать моего брата Нацу и его друзей? Думаю, тогда вы уже не будете помнить меня, но просьбу сможете выполнить? — Акнология в ответ лишь медленно кивает, а Нацу вздрагивает, прижимая руку ко рту.

Ч-что?

      Мир вновь смешивается калейдоскопом, а волшебники падают в некогда оживленном городе, том самом, где стоит таверна, но улицы его сейчас пусты. Дома разрушены и обуглены, тут и там раскиданы — по-другому и не скажешь — разодранные и опаленные трупы людей. А в небесах кружат драконы, десятки огромных ящеров поливают огнём человеческие строения. Мелас стоит перед ними, принимая странную стойку: правая нога чуть назад, полусогнута, как и левая, что твёрдо стоит на земле, а руки соединены в молитвенном жесте. До магов едва доносится шёпот «Простите меня, вы все, пожалуйста, простите», как слева раздаётся почти нечеловеческий рык: — Драгнил, не смей!       Но Мелас не реагирует. Он разводит руки в стороны и запрокидывает голову к небесам, продолжая шептать извинения. Кажется, словно он бормочет древнее заклинание, но это всего лишь бесконечные мольбы о прощении. Перед будущим, которое он создает одним этим решением. Черное пламя с резким запахом смолы — он отчего-то кажется Нацу безумно знакомым — собирается в шар, все сгущаясь, пока юноша не произносит: — Секрет убийц драконов… Вихрь Адского пламени! — НЕТ! — звенит в ушах отчаянный крик Короля Драконов. Акнология бросается к Меласу, но не успевает отменить его заклинание, беспомощно наблюдая за огромным ураганом из черного огня, пока его не отшвыривает ударной волной.       Мир темнеет, а в головах фей, словно часть воспоминания, звучит голос Акнологии: «Вихрь Адского пламени — одно из сильнейших драконьих заклятий, применяемых только и только ими. Создает огромный вихрь из огня, уничтожающий все на своем пути. Опасно оно именно этим. Да, Мелас, оно уничтожает все… включая пользователя. Поэтому я запрещаю тебе использовать его.»       Мужчину ударяет о горы, ограждающие город на окраине. Хвостатых волшебников заклинание не задевает, словно и не заметив. Когда они — а вместе с ними и Акнология — открывают глаза, им предстаёт… ничто. Выжженная земля. Ни драконов, ни людей, ни зданий. Даже пепла — и того не осталось. Лишь на земле издевательски блестит серебром медальон с семейной картинкой, сделанной неделю назад. Меласа нет. Он умер.       Убийца драконов срывается, бросаясь к тому месту, где недавно стоял Драгнил, а за ним тянет и невольных свидетелей прошлого. Он падает на землю, не в силах удержаться на ногах. Дрожащая рука с щелчком открывает крышку, являя магам совсем новенькое изображение: взрослый Мелас с легкой улыбкой, слева от него — родители, приобнимающие его двоих маленьких братьев. Розоволосый ребенок радостно кутается в белый чешуйчатый шарф, — Нацу невольно смотрит на свой, совершенно такой же — а черноволосый, чуть старше, сжимает в ладони пальцы малыша. За правым плечом Меласа стоит сам Акнология, невозмутимо смотрящий в глаза зрителю.       Больше ничего от Меласа Драгнила не осталось, кроме глупого медальона, да воспоминаний о смехе, подобном звону колокольчиков.       Магов в последний раз закручивает водоворотом, но перед глазами так и стоит лицо Короля Драконов, искаженное болью и яростью. Они падают в Харгеоне, не в силах шелохнуться от увиденного. Акнологии нет на корабле, он твердо стоит рядом с упавшими магами в обличье человека. В его глазах нет ничего, они смотрят сквозь них, словно он видит нечто, недоступное обычному глазу. Король Драконов достаёт словно из воздуха знакомый медальон — он смотрится маленьким и хрупким в его руке, но блестит так же ярко, как и раньше. Мужчина протягивает его Нацу, и украшение падает Драгнилу на грудь. Он слишком ошарашен, чтобы поймать ценность.       Потому что Акнология улыбается. Улыбается легко, ведь огромный груз, давивший на плечи столетиями, неожиданно спал. — Он бы гордился тобой, Нацу Драгнил, — произносит вечно одинокий Король. Его тело покрывается трещинами, они светятся изнутри, разрушая его тело. На сухих губах все та же неестественная улыбка, полная горечи. Он рассыпается на множество мелких частиц, а воздух наполняется запахом свежего бриза и горного воздуха.       Он сделал это. Выполнил просьбу Меласа. Теперь он может уйти. Он мог бы покинуть этот мир в любой миг, но давящая вина и последнее желание его ученика держали крепче любых цепей. Желание, которое он выполнил. Он наконец-то увидится с этим глупым мальчишкой…       Король Драконов так и не узнал об обещании вернуться, ведь дневник сгорел вместе со своим владельцем. Он так и не нашёл потерянного ребёнка, живущего на улице прогнившего городка без памяти, ребёнка, что пожрала изнутри собственная магия, унеся жизни всех жителей захолустного места с собой. В новой жизни Мелас Драгнил умер, так и не узнав, кем он является. Так и не узнав своего имени. Но сейчас он смиренно ждёт своего Короля, чтобы уйти с ним вместе, звонко говоря обо всем на свете, но никогда — о прошлом.       А розоволосый юноша мысленно клянётся сделать для них могилы. Для каждого. Пусть нет ни одного тела, Нацу из Хвоста Феи обязательно поставит монументы двум братьям из рода огненных магов, что до беспамятства любили свою семью, и одинокому человеку, что спас человечество от драконов. Когда-нибудь дети спросят его, откуда он взял этот медальон. И он расскажет им историю об обыкновенной семье, в которой родился ребенок с тьмой в глазах, и бесконечно одиноком маге, что потерял все. Они передадут эту историю своим детям, а те своим, и так далее, пока род Драгнил не сгинет в веках.       А искрящийся серебром медальон останется на полке какого-нибудь коллекционера, и не знающего истинной истории этой древней вещицы.