The smell of your soul

Рвано дыша и выпуская горячий пар изо рта, Гермиона облегчённо упала на холодную землю рядом с Чёрным озером. От подступившей к горлу удушающей горечи, она вновь расплакалась, дрожа от мерзкого, растекающегося в ней ощущения беспомощности. Чувствуя себя пристыженной, она накрыла своими холодными ладонями макушку, пытаясь сжать её, как можно сильнее. Гермиона старалась изо всех сил не завыть протяжно в голос, надрывая и без того охрипшее горло. Клокочущая обида в груди не давала покоя, заставляя сознание постепенно мутнеть. Хотелось прямо сейчас встать, шагнуть босыми ногами по пожелтевшим листьям, что уже давно прогнили от сырости, сделать ещё один шаг в сторону озера. И наконец, нырнуть туда, раз и навсегда. Безвозвратно, без возможности ещё раз набрать в лёгкие свежего воздуха, что иногда морозил всё внутри неё. Нет, её будет заполнять лишь ледяная вода, разрывающая всю твою душу, показывая, на сколько же ты ничтожен в этой ситуации, так и не сумев выплыть наружу, по-прежнему оставаясь под тонкой коркой льда. Гермиона сжала ладонями потрёпанные кончики мантии, всё не решаясь подняться с одного места, чего-то до сих пор боясь. Костяшки побелели от столь сильного напряжения, выдавая весь её больной вид с потрохами. Бороться вовсе не хотелось, да и за что, собственно говоря? Ради чего, они с Гарри и Роном бились, для чего Гермиона чувствовала это унижение, беспомощно крутясь в агонии в собственной кровати? Ради чего всё это? Сил совсем не оставалось, поднявшись с пожухлой травы, Гермиона не переставала дрожать от неимоверного холода, стойко продолжая идти к поставленной перед ней цели. Почти до крови прикусив изнутри щеку, она кончиком носочка коснулась до студёной воды. Совсем чуть-чуть и она снова обретёт долгожданное спокойствие, не чувствуя больше ничего, кроме сожаления о том, что она решилась на такой глупый проступок. Не давая самой себе никакого шанса на счастливую жизнь. — Почувствуй себя идиоткой, Грейнджер, — донёсся до её ушей бархатистый голос, будто бы он был совсем рядом. — Потеряй всё, что имеешь. Самоубийство — удел слабых, на него способны лишь только магглы, вроде твоих родителей. Невольно вздрогнув от вновь нахлынувших мурашек, Гермиона ступила на чуть покрывшуюся тонким слоем льда воду. — Если умру я, то и ты следом! — выкрикнула она, хватаясь руками за осипшее горло, совсем позабыв о боли. — Я обречена. — Я не спорю, — быстро ответил он ей. Он подходил всё ближе и ближе, под его ногами слышался хруст опавших листьев. Гермиона упорно старалась не думать о том, что это могли быть и кости. Для него разницы нет. — Твои мысли достаточно комичны, — еле слышно посмеялся он, почти вплотную подойдя к дрожащей девушке. — Я не против пройтись по останкам твоих друзей, милая. Мужчина коснулся её плеча своей ладонью, с силой сжимая его, как и несколько минутами ранее. Гермиона испуганно отстранилась от него, делая шаг в неизвестность, утопая в собственной глупости. Бездонная яма словно тянула её, будто бы внизу что-то было. — Глупая девка, — прошипел он, потирая пальцами переносицу. По одному ленивому взмаху его руки, Гермиону вновь вытянуло из воды. Плюхнувшись на землю рядом с его ногами, лихорадочно трясясь от холодной, прилипшей к её телу — одежды. Она издала последний придушенный всхлип, перешедший в безутешный судорожный плач. — Зачем? — надрывая голосовые связки, закричала Гермиона. — Ты вовсе не хотела умирать, — сказал очевидную вещь он, присаживаясь рядом с ней. — Неразумно с твоей стороны делать поспешные выводы, не находишь? Гермиона устремила свой взор на него, непонимающе глядя мокрыми глазами и испытывая его своим пронизывающим взглядом. Мужчина еле заметно содрогнулся, искажая своё лицо и показывая ей, как девушка для него дотошна. — В тебе слишком много ненужного никому героизма, — продолжил он. — Разве вы не хотели отправить своего дружка-очкарика ко мне, чтобы я потом убил его, самолично уничтожив свой собственный крестраж? — Откуда ты знаешь? — нахмурилась Гермиона, стараясь не выдать своего волнения. — Я прав, не так ли? — он скривил губы в ухмылке, чуть склонив голову вбок, неотрывно смотря на девушку. — Самый ничтожный план из всех, дорогая. — Не я его придумывала, — поджав губы, ответила она. — Спрашиваю ещё раз, откуда ты узнал? Он непринуждённо, совсем по-детски рассмеялся, не скрывая в нём раздражающие нотки своего самоутверждения. Ему определённо это нравилось, вот так глупо изводить девушку, что постоянно хмурила свой бледноликий лоб. Закрыв своё покрасневшее лицо мокрыми волосами, Гермиона отвернулась от него, не желая больше продолжать с ним зрительный контакт. — Ты не боишься, что тебя могут увидеть? — добавила Гермиона, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. — Представляю, каково это — вот так видеть такую сомнительную картину. — Мне искренне неприятна сама мысль того, что ты считаешь меня глупцом, Гермиона, — он не торопился с ответом, выжидающе растягивая каждое слово. — Только ты видишь меня таким, каков я есть. Поправив позолоченные запонки на пиджаке, в который он был облечён. Том провёл кончиком языка по пересохшей нижней губе, по-прежнему наблюдая за реакцией собеседницы. — Кстати, хотел бы получить свой дневник обратно, — уже серьёзнее добавил он, протягивая Гермионе руку. — Негоже, чтобы мои ценные вещи хранились у такой, как ты. — Какой «такой»? Презрительно сощурив глаза, Гермиона без его помощи поднялась с холодной земли. Её нос подрагивал от нарастающей злости, что вот-вот выплеснется наружу. Она до побеления сжала свою палочку в руках, утыкаясь ею мужчине в глотку. — Отвечай! — Мне забавна твоя реакция, грязнокровка, — его глаза на долю секунды блеснули ярким красным свечением. Гермиона беспричинно вздрогнула, усилив свой напор. — Однако, не могу не напомнить тебе о том, что ты не имеешь права тыкать в меня, угрожая своей жалкой грязной магией. Ты — не на что не способна, запомни это раз и навсегда. Том машинально щелкнул кончиками пальцев, вновь победно улыбаясь последствиями своей маленькой шалости. Палочка, что держала в руках Гермиона, с треском разломалась, пока она её испуганно сжимала. — Что ты наделал?! — выкрикнула она, хватаясь за ворот рубашки Тома и притягивая к себе. Чувствуя в себе неутолимую боль, что снова настигла её, Гермиона не сдерживаясь всхлипнула. Мужчина лениво откинул её от себя, свысока смотря за её жалкими судорогами. — Круцио. Душащая ломота осквернила её тело, пока мучительная колика стремительно быстро проходила сквозь неё, возвращаясь с ещё большей невыразимой силой. Гермиона горделиво зажала рот ладонью, прикусывая её, чтобы сдерживать в себе раздирающие глотку крики. Безысходность ситуации вновь начала угнетать. Гермионе не хотелось, чтобы кто-то видел её слабой, не сумевшей даже за себя постоять. Вырывая мокрую траву с корнями из земли, она продолжала судорожно корчиться. На лице, ногах и руках проявлялись синяки и порезы, почти полностью поражая здоровые участки тела. Гермиона укоризненно уткнулась лбом в землю, чувствуя, как к мокрым щекам назойливо липли волосы. Замаранная в собственной крови и зловонной копоти земли, она снова ощутила нарастающую боль на пораненной коже. — Прекрати… — прошептала Гермиона, с трудом переворачиваясь на спину и смотря ему в лицо, что не выражало ни одной сожалеющей эмоции. — Пожалуйста. — Почему я должен прекратить? — задал Том встречный вопрос, продолжая растягивать пытку. — Назови мне хоть одну причину. — Мне больно, прошу, — уже громче ответила она, чувствуя боль в охрипшем горле. — Я не выдержу, прошу. Гермиона с трудом подавила крик, когда почувствовала, что мужчина решил использовать на ней другое проклятие. Оно было похоже на то, что написано в его дневнике. — А так упорно сдерживаешь крики, — цокнул он, покачивая головой. — Я и подумал, что тебе не больно, поэтому и продолжал. — Назови мне другую причину, — добавил Том, доставая из кармана пиджака часы на цепочке, испытующе смотря на время. — Быстрее, или я взорву твои ушные барабанные перепонки. Не сдерживая в себе предательских слёз, она зажмурила глаза и сдавленным голосом, наконец прошептала: — Я согласна на всё.