Искра в темноте. Дитя Голубой луны

— О, Стефан, Деймон, добро пожаловать! — сказал Клаус, как добродушный хозяин. — Я слышал от своего брата, что вы хотите поговорить. Хорошо. Давайте поговорим. Как цивилизованные люди. После чего он махнул братьям в сторону стола, на котором их ждал ужин. Те переглянулись, явно не ожидая увидеть этого. Тут вперед вышел Стефан и сказал: — Я пришел сюда не есть. Я вообще приходить не хотел, — тут он на миг обернулся и, окинув взглядом брата, добавил: — Но мне сказали, что я должен. Что ты нас выслушаешь. Клаус усмехнулся, стараясь не поддаться порыву и не вырвать сердце Стефану за то, что тот посмел тронуть то, что принадлежит ему. И отнюдь не о гробах речь. Ведь тот чуть не угробил его двойника и его дочь!.. Он до сих пор помнил, как его сердце было готово вырваться из груди от звука панических криков Елены Гилберт. Так не должно быть!.. Он не должен о ней беспокоиться! Она лишь очередной двойник, и не более… …но это не так. Елена Гилберт никогда не была простой. Она была чиста и благородна. Самоотверженна. А еще воинственна, как и Татия в свое время. Но это не все, что ее делало особенной. Теперь она была матерью его наследницы, хочет он того или нет. Хотя… Можно было бы желать более лучшей матери для своего ребенка, чем она?.. Двойник мог ведь просто избавится от дитя, не создавать себе проблем и не рисковать тем самым стать врагом для своих же друзей и родственников. Но она этого не сделала. Елена оставила девочку и явно была настроена решительно дать ей жизнь. С дружками своими или без них. С ним или без него. Но вариант «без него» Клауса не устраивал. Он — собственник, и никогда не любил, когда трогают то, что принадлежит ему. А дитя в чреве Елены Гилберт было его. И он не хотел, чтобы кто-то другой трогал его ребенка. Растил его и уж тем более заменял отца. Заменял его. А особенно кто-то из Сальваторе. Хотя Стефан больше не вариант. После того, что тот натворил, Елена его вряд ли простит. Но остался еще Деймон, который до сих пор заботится о девушке, несмотря на ее беременность… Но от него будет легко избавиться, как только он получит назад гроб!.. И лучше бы им сейчас с ним сотрудничать. Причем как можно скорее, пока не вернулась Ребекка, которая еще не знает, что Элайджа пробудился, и Елена, с которой его сестра уехала. — Лучше садитесь или… — протянул Клаус, —…я вырву вам глотки. Решайте быстрее, у меня нет времени. Особенно того, которое я могу потратить на вас. Элайджа прищурился и, сев за стол первым, спросил: — А ты куда-то торопишься, брат? — Да, у нас еще семейный ужин намечается, разве я не сказал? — с ухмылкой сказал Клаус. — Вечером вернется Ребекка, для которой твое пробуждение будет приятным сюрпризом. — Ребекка не спит? — с едва заметной улыбкой спросил Элайджа, который рад был узнать, что его младшая сестра свободна от оков насильственного сна, в который периодически погружает их брат. А еще он был удивлен. Ведь судя по спокойствию Никлауса, их младшая сестра уже успела с ним помириться и явно не пышет гневом, да и живет здесь. — Нет, — с весельем сказал Клаус, тоже присев напротив старшего брата и указав на братьев, ехидно добавил: — Хотя не так давно эти джентльмены пытались ее усыпить. — Ты запер ее на девяносто лет, — протянул Деймон, наконец сдвинувшись с места и подойдя ближе. — И вообще, технически, это сделали не мы. Клаус засмеялся. — Ах, да, — с улыбкой сказал он. — Это сделала Катерина, которая взяла привычку прикидываться нашей милой Еленой. — Кстати, где она? — с показной беспечностью спросил Деймон, сев за стол. Когда он понял, что Стефан все еще стоит, то жестко посмотрел на брата и сквозь зубы добавил: — Мы, кажется, договорились оставить «сердитого Стефана» дома? Тот натянуто усмехнулся и тоже наконец сел. А Деймон, ухмыльнувшись, повернул голову вновь к Клаусу и куда более настойчиво произнес: — Ну так где Елена? И Ребекка? Удивлен, что она вообще еще здесь, после того… — …как узнала, что я убил нашу мать? — спокойно сказал Клаус, и махнув бокалом, который держал в руках в сторону Элайджи, добавил: — Я уже рассказал своему брату об этом и мы уладили наши разногласия. — Какая прелесть, — насмешливо протянул Стефан. Деймон поморщился и тихо сказал: — Не втыкайся, братец. Тот оскалился и сцепив перед собой руки, сказал: — Мы пришли заключить сделку, а не вести светские беседы. — Оу, и дать пропасть такому чудесному количеству еды? — деланно обиженно сказал Клаус, будто он лично готовил. — Это было бы грубостью и ужасной тратой. Элайджа незаметно закатил глаза от драматичности своего брата и решил сменить тему. — Стефан, так как поживает красавица Елена? — с искренним интересом спросил он. — Я не знаю, спроси у своего брата, — сквозь зубы сказал Стефан. Благородный Первородный недоуменно приподнял бровь и вопросительно посмотрел на своего явно веселящегося брата. Тот засмеялся, и на миг прижав руку, в которой держал вилку ко рту, чтобы заглушить смех, театрально приподнял брови, увидев взгляд брата, и с улыбкой сказал: — Ох, брат. Ты много пропустил. Братья Сальваторе более не друзья и не возлюбленные нашей прекрасной Елены, которая теперь уже член нашей семьи. Скорее уж недруги. Последние слова Клаус уже скорее прорычал с куда более мрачным лицом, с которого исчезла вся веселость, смотря при этом прямо на Стефана. Тот скривился и сказал: — Еще одно слово о Елене, и этот ужин будет окончен. Но Элайджа не хотел оставлять эту тему и, прищурившись, посмотрел на брата, беспокоясь, что тот мог натворить с бедной девушкой. — Никлаус? Объясни, что это значит? — серьезно спросил он. Тот вновь засмеялся. — Оу, брат. Нам ли не знать, как сильна притягательность двойников Петровых, — протянул Клаус и сделал глоток вина. — Мы не удержались перед притягательностью Татии, а потом ты не сдержался перед Катериной, а я вот не смог устоять перед красавицей Еленой… Элайджа поджал губы. — Что ты натворил? — холодно сказал он. — Ничего столь ужасного, о чем ты наверняка подумал, брат, — довольно сказал Клаус, с наслаждением оттягивая момент. Тут не выдержал Деймон. Он жестко фыркнул и сказал: — Да что говоришь?! Да, ты!.. — Скоро стану отцом, — гордо сказал Клаус, оборвав брюнета, и повернувшись к шокированному брату, с широкой ухмылкой добавил: — Поздравь меня, Элайджа. Милая Елена через меньше чем пять месяцев подарит мне дочь. Элайджа изумленно моргнул и откинулся на спинку кресла. — Елена беременна? От… тебя?.. — ошалело сказал он. Вот уж чего не ожидал, когда очнулся, что его брат, его жестокий, кровожадный брат, нашел способ стать отцом, да еще и с кем? С Еленой Гилберт! Невинной девушкой, которая, так уж вышло, родилась двойником Татии и Катерины. — О да, брат, — с улыбкой сказал Клаус, с фальшивой обидой добавил: — Неужто ты за меня не рад? Ребекка вот полна энтузиазма по поводу того, что наша семья, наконец, станет больше. Более того, милый Элайджа, наша милейшая сестра даже теперь дружит с будущей матерью вашей племянницы и моей дочери. И как же сладко было втирать в лица братьям Сальваторе тот факт, что их любимая девушка носила его дитя. Клаус буквально вибрировал от удовольствия при виде страдания в глазах этих мальчишек. — Ты ее заставил!.. — рыкнул Деймон. Клаус прищурился. — О, нет, юноша, — жестко протянул он. — Тут ты ошибаешься. Я ей ничего не внушал. И стонала от удовольствия, выкрикивая мое имя, она вполне добровольно. Деймон сжал зубы и кинув салфетку на стол, сказал: — Пойду… Подышу. И выскочил из-за стола. — Я разберусь, — сказал Элайджа и вышел следом за юным вампиром. Едва те исчезли, Стефан ехидно сказал: — И зачем все это было? Весь это фарс? Ты ведь не собираешься заключать сделку. — Как и вы не собираетесь вернуть мне гроб, — холодно сказал Клаус и одним махом допил вино. — Значит мы не договорились? — с притворной улыбкой Стефан и встал из-за стола, так и не притронувшись к еде. — Нет, — сказал Клаус и издал тихий смешок. — Но ты не торопись так быстро уходить, Стефан. Шатен развел руки. — А зачем мне оставаться? Вдруг Клаус в один миг оказался рядом с ним, и вывернув его запястье, потащил к камину и сунул руку Стефана в огонь. Тот мгновенно застонал от боли, а гибрид склонился к его уху и со злостью прорычал: — Потому что я не прощаю, когда трогают мои вещи. — Так Елена теперь твоя вещь? — прошипел сквозь боль Стефан, а потом горько скривившись, добавил: — Или ты говоришь про то чудовище, которое ты положил в ее утробу? Клаус зарычал и схватив вампира за шею, уже в следующий миг прижимал того к стене. — Фу, брат, — сказал Элайджа, вернувшись в гостиную с Деймоном, который дернулся при виде обожженной плоти брата. — Разве так обращаются с гостями? — Это тебя не касается, Элайджа, — прорычал Клаус, уже готовый укусить Стефана и обречь его на долгую и мучительную смерть. Вдруг все присутствующие услышали хлопок двери, после чего до них донесся девичий смех. Но он быстро стих, едва его обладатель оказался в холле, из которого прекрасно было видно гостиную. — Какого?.. — непонимающе протянула Ребекка, оглядываясь вокруг. С лица блондинки мгновенно стекла улыбка, но завидев второго своего старшего брата, живого и в сознании, вновь улыбнулась и уронив сумки, радостно воскликнула:  — Элайджа!.. Она быстро подлетела к брату и обняла его. Тот растерянно моргнул, но уже через миг приобнял сестру, радуясь виду ее счастливого лица. Но расслабляться было некогда. Он отодвинул ее от себя и сказал: — Рад видеть тебя, Ребекка, но сейчас… — Деймон?.. — раздался еще один девичий голос. Это была Елена, которая незаметно вошла следом за Ребеккой. Та была весьма удивлена, увидев здесь Деймона, но вот когда она заметила второго Сальваторе, ее лицо потемнело, и она холодно добавила:  — Стефан? Какого черта вы оба здесь делаете? Деймон широкими глазами посмотрел на девушку, не ожидая ее здесь увидеть. Особенно сейчас. — Елена… — Ого, у меня голодные глюки, или я вижу ту деваху, которая, кажется, стала проклятием нашего семейства? — насмешливо сказал новый голос. Голос парня, который появился из соседней комнаты. Там, где стояли гробы.