Искра в темноте. Дитя Голубой луны

Сборы заняли у Елены всего чуть больше получаса. Ей было плевать на этот бал и красоваться ей было не перед кем, поэтому она лишь переоделась в платье, помыла голову и слегка подкрасилась. Молчаливая Хлоя помогла собрать все еще немного влажные волосы в простую прическу, после чего ушла, напоследок наконец подав голос и сказав, что она чудесно выглядит. Елена ей не поверила. Она была кубышкой, с отекшими ногами, на которые лишь белые балетки налезли, благо такие у нее были, с зареванными глазами, которые чудесно дополняли образ. Так что нет, уж кем-кем, а красавицей себя Елена не считала. Доехала она быстро и вот уже перед ней были двери шикарного особняка Первородных, которые распахнули два швейцара, и Елена, собравшись с силами, вошла в наполненный людьми и музыкой холл. Едва оказавшись внутри, она в очередной раз почувствовала себя уродиной. Все были такими красивыми, в дорогих нарядах, какие даже на мисс Мистик Фоллс, чуть ли не самое громкое событие в этом городишке, никто не надевал, а так же в золоте и бриллиантах. И откуда только?.. Ее скромные серьги из белого золота, которые ей достались от матери, и тонкий браслет по сравнению с этим великолепием меркли и терялись. Хотя она сама была как белая ворона. В прямом смысле. Ведь она единственная, кто была в белом. «Проклятье! Так и знала, что Клаус в очередной раз меня подставил», — сердито подумала она, видя, как на нее то и дело обращают внимание. А точнее на ее живот, который не так уж и был заметен под струящимся платьем, но все же. Это городок маленький и брюхатая, черт знает от кого, наследница одного из основателей — это та еще новость, которая даже спустя месяцы не остыла. Тут Елена, осматриваясь вокруг, наткнулась на горящий взгляд Деймона и ей вновь захотелось провалиться сквозь землю. Его она видеть тоже особо не хотела, да черт, она вообще никого видеть не хотела!.. «Только не подходи, только не подходи…» — начала молится Елена, но мольба была напрасной, более того, она заметила, как в ее сторону тащится еще и Стефан. Но вдруг прямо перед ней, загородив проход подходящим братьям Сальваторе, появился… Кол. Первородный, с которым лично ей говорить еще не приходилось. Но как ни странно, его она была рада видеть больше, чем Стефана или его брата. — Здравствуй, прекрасная Елена, — промурлыкал этот товарищ с соблазнительной ухмылкой и, взяв ее руку, на миг коснулся губами тыльной стороны. После чего поднял взгляд и добавил: — Наконец, мы можем лично познакомится. Я — Кол Майклсон. Самый красивый в этой семье. Естественно. Елена мягко фыркнула. — Естественно, — дразняще повторила она. — «Скромность» смотрю — это у вас семейная черта. Кол засмеялся и игриво показал пальцем. — А я не ошибся. Ты и впрямь интереснее и веселее, чем Катерина или Татия. И симпатичнее, — весело сказал он. Девушка подняла бровь, услышав имя, очевидно, еще одного двойника, но не стала об этом спрашивать, а вместо этого сказала: — Это уж вряд ли. Мы же двойники. Правда брюхатую версию ты и впрямь мог не видеть, скромняга. Кол мило скривился. — Фу, это так грубо, — оскорбленно сказал он. — В мое время дети часто умирали, и каждая новая жизнь была ценна, — тут он мягко похлопал ее по животу и добавил: — Особенно эта. Мой брат может и мудак, но я уверен, этот карапуз не будет таким. И не будет обижать дядюшку Кола. Елена засмеялась. — Она, — выразительно сказала девушка. — Твоя племянница не будет тебя обижать, если ты будешь паинькой, конечно, и не будешь обижать ее сам. Хотя насчет того, что она с возрастом не начнет вытягивать из тебя деньги и побрякушки, я ничего обещать не могу. Кол хихикнул. — Так значит девочка? — с любопытством спросил он, и наклонившись к ней, заговорщицки добавил: — То-то я думаю, чего старина Ник собрался строить башню на Эвересте. Принцессу свою готовится прятать от будущих кавалеров, не иначе. Елена закатила глаза. — Скорее ему хватит рук и зубов, чтобы свернуть незадачливым кавалерам шеи и высушить их до суха, — сухо сказала она. — Если, конечно, его вообще это будет волновать. Брюнетка до сих пор, если честно, не знала, что Клаус думает насчет ребенка, чувствует и что вообще будет дальше. Он то говорил, что ему плевать на ребенка, то радостно улыбался, чувствуя пинки их дочери. — Кол, — вдруг протянул предмет их беседы, появившись откуда-то сбоку и угрожающе зыркнув на брата, сказал: — Иди, понадоедай кому-то другому. Ну, или полюбуйся собой в зеркало. Все что угодно. Кол закатил глаза, и попрощавшись с Еленой, исчез в толпе. А Клаус, наконец, обратил свое внимание на нее. Глаза его отчего-то потемнели, когда он внимательно осмотрел ее с ног до головы. — Что? — раздраженно сказала Елена, решив, что он вновь чем-то недоволен. — Я здесь, в платье, которое ты хотел, а если не нравится как выгляжу, уж извини. Я слегка беременна и осиной талией больше не блещу, так что… — Ты чудесно выглядишь, — тихо сказал он, вновь окинув ее тлеющим взглядом, от которого в этот раз Елена почувствовала, как к ее щекам прилила кровь. Ему она почему-то, в отличии от остальных, поверила. Пока его глаза не посмотрели ей за спину и на его лице не возникла едва заметная восхищения улыбка. Елена обернулась и увидела, как в зал вошла Кэролайн. В том самом платье. Вся такая утонченная и сверкающая. Королева, мать ее. В этот миг она опять ощутила себя простой замарашкой, и обернувшись к Клаусу, насмешливо сказала: — Не стоит врать, Клаус. Лучше прибереги комплименты для своей Золушки. А твой инкубатор и мешок крови, чтобы вам не мешать, пожалуй пойдет прогуляться. Пока его не вырвало на твои начищенные ботинки. После этого Елена прошла мимо скрипнувшего зубами Клауса, слегка задев его плечом, и скрылась в толпе, отчаянно сожалея, что не может надраться.

***

Уже через десять минут блуждания среди народа, где Елена ощутила себя поразительно одинокой и неуместной, ее ноги стали ныть, как и спина, но места, чтобы присесть, она так и не нашла. Просто свернула в один из коридоров и войдя в первую же комнату, где, слава богу, был диван, упала на него, пока не поняла, что это не просто комната, а мастерская. Елена слегка нахмурилась и огляделась. Здесь и впрямь было множество картин, набросков, мольбертов, да и пахло краской. Она вновь встала и стала рассматривать творения, понимая, что оказалась в святая святых Клауса. И чем больше смотрела, тем больше убеждалась, что Хенрик был прав и его брат потрясающий художник. Такие точные пейзажи, натюрморты и даже абстракции. Клаус явно владел всеми техниками написания картин. Тот ее взгляд зацепился за занавешенный мольберт с явно незаконченной работой, стоявший около камина. Елена не сдержала любопытства и подошла ближе. Но лучше бы она этого не делала. Ведь отдернув ткань, она увидела весьма точный портрет Кэролайн, улыбчивой и светящейся. При виде этого Елена ощутила, как ее глаза вновь наполняются слезами. Почему-то ей было так обидно и горько. Ей хотелось порвать или испортить работу, но рука не поднималась. Она просто резко развернулась и выбежала из комнаты. И почти сразу уткнулась в чью-то мужскую грудь.