Emerald fever

Мизуки сидела перед полуразрушенным алтарём в свадебном белом кимоно, крепко связанная по рукам и ногам. Девушка знала, что она попалась, и что теперь уже не сможет сбежать. Всё было напрасно, весь её обман был бессмысленным. Жертва брата ничего не значила. Единственным, что заставляло Мизуки хотеть продолжать жить, был Гинтоки. Её маленький серебряноволосый мальчик, который так хотел помочь ей. Он спас Мизуки одним лишь своим появлением в её жизни. Её Гинтоки, её яркий лучик солнца, который осветил собой все самые тёмные уголки её жизни, давал Мизуки смысл жить дальше. Гинтоки был единственным дорогим для неё человеком. Больше у Мизуки никого не осталось. Мизуки смотрела куда-то вдаль пустым и безжизненным взглядом. Она надеялась лишь на то, что сейчас Гинтоки жив и здоров, что он не ищет её. Мизуки хотела, чтобы он просто вычеркнул её из своей жизни, и прожил свою счастливо. Вокруг было полно людей, охранявших её. Мизуки заметила, как прямо перед ней встал мужчина средних лет. Он резко дёрнул на себя верёвку, которой была привязана Мизуки и с властной ухмылкой на лице начал говорить: — Зря, ты так поступила. Мы же не знали, что у тебя был брат, который притворился тобой. Все думали, что ты мертва. Если бы ты была куда более покорной, то твоя семья осталась бы жива, и твоего брата никто бы не тронул. Ну, ничего, стерва, у нас ещё вся ночь впереди. Сегодня я твою прыткость поубавлю. Мизуки напряглась всем своим телом. Она знала, что будет ждать её после того, как заключат брак. После, когда солнце скроется за горизонтом, она больше не будет принадлежать самой себе. Пока что её не трогали, но вскоре Мизуки станет их безвольной игрушкой без право на своё слово. Склонив голову, девушка поджала обветренные губы, думая о том, как лучше покончить со всем. Как лучше умереть и избавить себя от предстоящих мучений? «Я скорее откушу себе язык, но не дам им мной пользоваться. Не дам им сломить меня». Сзади раздались крики, и большая часть охраны побежала в неизвестном направлении, скрываясь из виду. Мужчина, стоящий перед ней, выпустил из своих рук верёвку и, достав клинок из ножен, стал осматриваться по сторонам. На поляну к ним вышел Гинтоки, полностью покрытый чужой кровью. С презрением смахнув с клинка кровь, он бегом направился прямо на мужчину. Парень был в ярости, когда увидел связанную Мизуки, которая была вся в гематомах и синяках. Его любимого человека унижали и избивали. Мизуки склонили на колени, отняв у неё счастливую и спокойную жизнь. Гинтоки не мог всё это так оставить. Он собирался отомстить. «Как они посмели причинять ей боль?! Она не вещь… Она живой человек». Он почувствовал, как что-то хрупкое рвётся у него внутри, и Гинтоки на время вконец потерял рассудок. С клинком он управлялся настолько умело, что мужчина не поспевал за его яростными и сильными выпадами. — Ты-то кто такой? Она — моя собственность! По контракту, который заключили когда-то два клана! — нагло и самодовольно сказал мужчина, считая, что какой-то подросток не одолеет его. Он считал, что его шансы куда выше, чем у этого наглого мальца. Он собирался убить его и показать Мизуки, у кого здесь больше власти. — Эта девка принадлежит мне… Но он не успел договорить, так как его голова слетела с плеч и покатилась по земле. Гинтоки с презрением посмотрел на неё и перешагнул через лужу крови, направляясь к алтарю. Его взгляд… Холодный и дикий взгляд демона. Девушка неподвижно сидела на своём месте, смотря на всё со слезами на глазах. — Гинтоки, зачем ты пришёл за мной? Тебя могли убить. Ты себе и представить не можешь, насколько велик этот клан! Я не хочу, чтобы ты во всё это ввязывался. Уходи, прошу! Пока не поздно… Исход этих событий был уже ясен для Мизуки. Девушка не хотела видеть Гинтоки мёртвым. Она слишком сильно любила его. Любила всем своим сердцем. Она не простила бы себе, если Гинтоки умер по её вине. Мизуки не хотела, чтобы её мышонок страдал, лгал и прятался ото всех, как и она сама. Но как бы она ни просила, умоляла или приказывала, парень не ушёл. Он даже и слушать её не стал, а упал перед ней на колени и крепко обнял, прижав к своей груди. — Я не брошу тебя. Ни за что и никогда. Я дал тебе обещание. «Я спасу Мизуки. Осталось совсем чуть-чуть». Разрезав её веревки своим клинком, Гинтоки схватил Мизуки за руку, и повел за собой, утаскивая вглубь леса. Они бежали через заросли деревьев и кустарника подальше от того места. За ними отправили погоню. Мизуки и Гинтоки, не замедляясь ни на минуту, шли вперёд в надежде выбраться из этого леса и скрыться от преследователей. Но, в конечном счёте, они зашли в тупик. Это был высокий обрыв, с вершины которого открывался вид на бескрайнее море. Мизуки подумала лишь об одном: если не будет её, то Гинтоки останется жив. Но пока он помогает ей, рано или поздно его точно убьют. Пока он рядом с ней, он всегда будет в опасности. Девушка подошла ближе к обрыву и, развернувшись к Гинтоки со слезами в уголках глаз, сказала свои последние слова: — Прости меня, Гинтоки, — и сделала шаг. Парень резко бросился к Мизуки, громко крича её имя, но не успел. Наклонившись вниз, Гинтоки увидел скалы, о которые нещадно бились волны. Гинтоки закусил губу, сдерживая рвущиеся наружу рыдания, ведь девушка не смогла бы выжить, упав с такой огромной высоты. «Я не смог… Я не спас Мизуки, не выполнил своё обещание. Я навсегда её потерял, — терзал себя Гинтоки. — Зачем, Мизуки?! Ты не могла со мной так поступить, не могла вот так умереть. Зачем… Ещё бы немного и мы были бы свободны. Нет. НЕТ!» Гинтоки взревел от боли утраты, упав на колени и крича во всё горло только лишь её имя. — МИЗУКИ!