Хранители. Берегись себя

      Крепкий кофе обжёг нёбо, и Попов поморщился. Арсений нервно усмехнулся. Он представлялся себе железным, но подобная мелочь, как горячий напиток, всё ещё могла причинить ему боль. В уголках глаз стало влажно, и мужчина устало потёр переносицу, сняв очки с запотевшими прозрачными линзами. Он откинулся к спинке кожаного кресла, широко зевнул и покосился на дверь, ведущую в торговый зал, где громко солировал женский голос. Арс осторожно отпил ещё немного кофе из бокала и перевёл взгляд на монитор, куда поступало изображение с камер. Около кассовой зоны скандалила молодая девушка.       Солитёр не спешил вмешиваться в конфликт. Он придвинулся к столу, открыл верхний ящик и вытащил оттуда своё портмоне. Мужчина повертел его в пальцах, отточенным движением поддел кнопку и извлёк фотографию. Под рёбрами так знакомо заныло.       Попов боялся, что там заживёт. В те моменты, когда не болело, мужчина вместе с этим фото доставал иллюзорный кнут, которым наносил своему сердцу новые шрамы. Потому что его сердце не должно заживать. Потому что если зажило — прощён, а Арсений прощения ещё не заслужил.       Проведя пальцем по лицам любимых девочек, оставив на сердце свежие рубцы, Попов отвернулся в сторону. Он предавал их изо дня в день в этом городе. Он хотел стать другим, приехав сюда. Арсений со смешком признал, что ему это удалось. Он стал тем, кем никогда не хотел быть. Тот пожар не только сделал из человека тёмного солитёра, но и превратил примерного семьянина в бесчувственного холостяка, который не брезгует случайными связями на одну ночь. Арсений Попов всегда считал, что люди не меняются. Теперь он знал, что это не так.       Женский голос в торговом зале сорвался на крик, и Попов больше не мог игнорировать скандал. Убрав фото в бумажник, мужчина поднялся из-за стола и направился за дверь.       Увидев скандалистку, Арс на мгновение замер в дверях. На секунду в смуглой молодой девушке он увидел Алёну — та же длина волос, те же тёмные глаза. Только у Алёны был шкодливый взгляд из-под чёлки, а девушка у кассы метала молнии в Инну Васильевну, вжавшую голову в плечи. Женщина подобно заезженной пластинке повторяла единственную фразу:       — Девушка, я вас прекрасно понимаю. Но ювелирные изделия по законодательству обмену и возврату не подлежат.       — Вы ни черта не понимаете, — прикрикнула девушка, и её симпатичное лицо исказилось гневной гримасой. — Я вам в сотый раз объясняю. Мой бывший парень подарил мне подвеску с именем «Оксана», а меня зовут Ксения. Оксана и Ксения — два абсолютно разных имени, — повысила вновь голос Ксения и стукнула по витрине синим футляром, в котором, судя по всему, находилась подвеска, ставшая причиной расставания.       Попов перевёл взгляд в угол торгового зала, куда сбились Шастун и Кузнецова. Молодые люди похихикивали над старшей коллегой. Арсений строго покачал головой и посмотрел на женщину. Инна Васильевна переживала, её щеки покрылись красными пятнами, а стойкость давно была иллюзорной. Солитёр сложил руки на груди и продолжил наблюдать.       — Либо вы возвращаете мне деньги за подвеску, либо я обращаюсь в высшую инстанцию, — выступала девушка. — Это ваша вина, — грубо заметила она, когда женщина попыталась вставить слово. — Вы или ваши коллеги неправильно выявили потребность покупателя. Виноваты вы.       — Девушка, я вам объясняю…       — Я вам всё сказала…       — Что случилось?       Попов поравнялся с Антоном и Ирой. Арса давно не удивляла наглость этих двух. Они даже не пытались делать вид, что испугались его появления.       — Случился жизненный бумеранг, — потешался Шаст.       — Вчера к нам заходил студент, — пояснила Ира, заметив непонимание на лице солитёра, — хотел сделать приятное своей девушке, — кивком указала Кузнецова на кричавшую посетительницу, — но бюджет хромал. Инна Васильевна предложила ему купить подвесон с именем. И вот так же, как сейчас она говорит милой девушке, — хихикнула Ирка, — о том, что возврата нет, с тем же лицом она заверяла вчера парня, что Оксана и Ксения — одно и то же имя.       Арсений сурово посмотрел на Шастуна, чьё лицо грозило треснуть от улыбки. Антон спохватился, откашлялся и выпрямился, направившись в другой угол зала. Попов перевёл взгляд на Иру, и та, открыв витрину, начала поправлять украшения. Солитёр же поправил синюю рубаху и двинулся к кассовой зоне, откуда на него жалобно смотрела женщина, нуждавшаяся в помощи.       — Здравствуйте. Ксения, да? — включив на полную мощность своё обаяние, мелодично произнёс солитёр.       — Вот именно, что Ксения, — дерзко заметила девушка и перевела взгляд на Попова. — Здравствуйте, — её голос изменился до неузнаваемости, а сама Ксения скользнула оценивающим взглядом по мужчине.       Арсений услышал, как прыснул Антон. Он боковым зрением увидел, как Кузнецова закатила глаза. Инна Васильевна, почувствовав потепление, сделала шаг в сторону, уступая место профессионалу.       — Я здесь краем уха услышал о сложившейся неприятной ситуации, — осторожно начал Попов.       — Краем уха, — хмыкнул Шастун, неуклюже пытаясь потопить сказанную фразу в смешке.       — И хочу принести вам свои искренние извинения, — продолжал Арс. — Мы сейчас же оформим возврат на подвеску, — мягко проговорил он и посмотрел на Инну Васильевну. Та послушно закивала, а на лице Ксении появилась триумфальная улыбка. — И, чтобы загладить вину своих сотрудников, — Попов повысил голос на этой фразе, и женщина тихо попросила прощения, — я хочу, что вы, Ксения, выбрали себе украшение, которое хотели бы получить от своего молодого человека. Абсолютно бесплатно, разумеется.       Ирка опешила и покачала головой, бросив взгляд на Антона. Тот сложил руки на груди, а выражение его лица без слов говорило, что он думал о решении Попова. Недовольная Ксения тем временем отбросила с плеча прядь шоколадного цвета и плавно заскользила вдоль витрин.       — А вы… — она обернулась, когда Арсений собирался вернуться в кабинет, — вы мне не поможете? — захлопала она густо накрашенными ресницами. — Арсений Сергеевич, — пропела девушка, прочитав имя мужчины на бейдже.       — Да, конечно, — с готовностью кивнул Попов, и Кузнецова с Антоном опять переглянулись.       Удивительно, но Князева в тот день наглеть не стала. Девушка выбрала кольцо, которое по стоимости было вдвое дороже подвески, что подарил ей её бывший парень, но сам Арс был готов к куда большей сумме.       С того самого дня студентка местного университета искусств выбирала себе украшения самостоятельно, открыв охоту на директора ювелирного салона. Она заметно расстраивалась, когда не заставала Попова на месте, и откровенно хамила его сотрудникам. Но, если Арсений Сергеевич был на месте, Ксюша казалась чистейшим ангелом, стрелявшим глазками во все стороны. Попов пару раз видел в монитор, как Матвиенко передразнивал флиртовавшую с его начальником студентку, и иногда выходило очень похоже.       И однажды Попов сдался. Арсений не собирался принадлежать Ксении, хоть и девушка считала по-другому. Арс позволял ей так считать — дарил подарки, подвозил до института, целовал на виду у подружек. Но у него были другие, пока он сам был центром вселенной Ксюши Князевой.       Арсению было бы проще, если бы и у неё был кто-то ещё. Но Князева выбрала его. Капризный ребёнок, получивший дорогую игрушку, которая была только у неё. Только — вот беда — капризная девочка влюбилась по уши и не собиралась бросать Попова.       Арсений не заметил, как и Ксюша стала для него единственной. Искать других с появлением нового хранителя в его ювелирном салоне Попову стало некогда. Арсений вернулся к идее объединения хранителей города, плотно занялся обучением Некрасовой и его организацией, и у него не оставалось времени на новые знакомства. Солитёр изменил Ксюше всего однажды, причём с той, благодаря заботам о которой, Князева стала единственной. Он изменил ей с Яной Некрасовой.       Попов с первых дней чувствовал, что девушка к нему неравнодушна, и окончательно убедился в этом, когда Яна стала ангелом-хранителем Антона. Пока эти двое пытались разобраться в своих чувствах, Арсений был в этих чувствах по горло. Его забавляло вгонять Яну в краску, нравилось наблюдать, как её красивые глаза, окаймлённые густыми ресницами, опускались в пол. И Попов заигрался, поздно осознав, что манипулировал чувствами ставшего родным человека.       Заставив Яну обо всём забыть, Арсений мигрировал к Князевой. Ксения опешила, увидев мужчину. Но светящиеся глаза Попова и особый леденящий голос солитёра заставили девушку забыть обо всём.       Ксюша сладко спала через пару часов, а Арс курил одну за одной, стоя на холодном балконе. Он ненавидел того, в кого его превратила потеря. Он ненавидел себя, что оправдывал это потерей.       Сейчас Попов вновь стоял на балконе квартиры Князевой. Он понимал, что в любой момент сюда могла прийти мать Ксении или — что ещё хуже — её отец. И он, наверное, хотел, чтобы кто-нибудь пришёл, схватил его за шиворот, вытолкал на лестничную площадку, может, даже отвесил подзатыльник, а лучше врезал по лицу. Потому что хотя бы тогда Арсению было больно. Потому что сейчас внутри Попова была пустота, и эта пустота затягивала его.       Арсению стоило признать, что наличие Ксюши его сдерживало. Он чувствовал ответственность за ту, которую приручил. Она — возможно, с натяжкой — была его якорем, или источником секса. Но она была. А теперь её нет.       Попов оставил свою связку ключей на высоком светлом комоде в тесной прихожей, провел рукой по красному пальто, висевшему на крючке, и вышел из квартиры. Замок щёлкнул, и Арсений заспешил по ступенькам, оставляя позади свою жизнь с Ксенией Князевой, прибавив имя девушки к списку неспасённых.       Оказавшись на улице, Попов достал из кармана брелок сигнализации, и чёрная ауди приветливо подмигнула ему своими фарами.       Автомобиль Арсений одолжил у Антона Захарьина, своего питерского приятеля, к которому заехал после обеда. Там же его застал звонок Позова, который сообщил, что Некрасовой стало хуже. Солитёр приказал им возвращаться, пообещав что-нибудь придумать. Но Попов понятия не имел, что делать дальше.       — Возвращаешь Янку из ссылки? — весело поинтересовался мужской голос за его спиной.       Арсений убрал телефон в карман чёрных брюк и удивлённо повернулся на Олега.       — Ты пришёл к моему дяде, прикинь, — напомнил Терновой. — Иногда здесь бываю и я, — развёл студент руками.       — Да, разумеется, — растерянно кивнул Попов. — Прости, что ты узнал про всё, когда она уехала. Мы решили, что лучше не привлекать к этому тебя с Даней.       — Ты решил, — нагло заметил Олег, плюхнувшись в кресло. — Но в одном ты прав, — с неохотой добавил парень, когда Арсений сложил руки на груди. — Я бы не хотел, чтобы Дынька в этом участвовал.       — Я не буду спрашивать, что повлияло на твоё решение, — изображая холодное спокойствие, проговорил Арс, — потому что мы оба с тобой знаем ответ.       — Ты как вообще?       Лицо Олега потеплело, и вся спесь ушла с него. Он подался вперёд, сцепив пальцы на колене. Парню было неловко нарушать личные границы Попова, но и не спросить он не мог.       — Справляюсь, — слишком тихо для своего уверенного ответа произнёс Арсений, и Терновой чисто из вежливости поверил. — Имеется опыт, — коряво пошутил мужчина.       — Хочешь сказать, что второй раз не так больно? — нахмурился Олег, не оценив шутку.       — Слишком много «вторых раз» в моей жизни, — тяжело вздохнул Попов и опустился на диван напротив студента. — Сначала второй раз удалять себя и остальных из жизни человека, — хмыкнул солитёр, барабаня пальцами рук друг о друга. — Первым был Серёга, потом вот Яна, — пояснил он, и парень понимающе кивнул. — Сейчас второй раз хоронить… любимую.       Это «любимая» не было пропитано чувствами, и Арсений знал это. Он сказал так больше из благодарности, сдержав обещание, доказав, что Ксения заслуживала его любви. Ведь перед смертью она хотела именно этого.       — Даню хочешь спасти от нашего мира, а сам что же, не боишься? — мужчина хлопнул себя по бёдрам и посмотрел на Тернового, который уставился в одну точку.       — Раньше надо было бояться. Янка была права, — Олег пожал плечами и, откинувшись назад, утонул в кресле. — Всё казалось какой-то авантюрой, игрушкой в стиле фэнтези, перенесённой в реальную жизнь. Только сохранений, как оказалось, нет.       Арсения позабавила эта метафора, и он ухмыльнулся. Ещё немного поговорив с Терновым, Попов дал студенту обещание, что решит, как вывести Даню из игры.       — Слишком много обещаний для одной жизни, — сказал сейчас вслух солитёр, кружа на машине по городу.       Попов понимал, что с завтрашнего дня жизнь круто поменяется. Завтра его тайна выплывет наружу, а друзья и коллеги узнают, что он баллотируется на пост мэра города. Они ещё не были в курсе, потому что Арсений приказал Марине Крамарёвой, своему бухгалтеру, держать язык за зубами. Солитёр не пытался предугадать реакцию друзей, потому что сам не знал, как отреагировал бы на их месте.       Посмотрев на телефон, мужчина понял, что у него в запасе есть три часа. Решив не терять времени, Попов поехал в детский дом. Светлана Николаевна, увидев мужчину на пороге, удивилась, а, когда Арсений изъявил желание встретиться с маленькой Верой, женщина напомнила ему, что у детей был тихий час. Заметив, как Попов расстроился, воспитательница предложила разбудить девочку, но солитёр отказался. Справившись о самочувствии Верочки и её успехах, Арс оставил немного наличных, так как приехал с пустыми руками. Светлана Николаевна поначалу отказывалась, но потом, словно заметив что-то во взгляде Попова, приняла деньги.       — Прощается как будто, — испуганно пробормотала женщина, когда тяжелая дверь захлопнулась за Арсением.       Тучная повариха в ответ на эти слова хмыкнула, пробубнив, что причуды богатых ей не понять.       Въехав в город, Попов увёл автомобиль вправо и съехал с главной дороги. Он поймал себя на мысли, что у здания, куда он направлялся, изначально неудачное расположение. Ничего удивительного, что там так мало посетителей.       За окном мелькали старые панельные пятиэтажки, по тротуарам гуляли люди и хранители. Арсений понимал, что жизнь продолжалась, её никто не поставил на паузу из-за чужой смерти. И Попов знал, что сегодня случится ещё один второй раз. Второй раз потеря заставляла его идти по протоптанной дорожке. Его спутница жизни погибает, и Арсений Попов пытается забыться в новом объекте увлечения.       Остановившись около отреставрированного здания, солитёр вновь сверился с часами. Пятнадцать минут. Попов закурил, поморщившись от приторного запаха ванили. Он крепко затянулся и закашлялся. Выругавшись, мужчина выкинул сигарету в окно. Спохватившись, Арс вышел из автомобиля, подобрал окурок и выбросил его в мусорную урну. Когда солитёр вернулся к черной ауди, на его смартфон пришло новое сообщение. Попов достал телефон, ответил коротким «хорошо» на Серёжино «выезжаем» и опёрся на капот автомобиля, скрестив ноги. Октябрьское солнце решило выразить симпатию мужчине, и солитёру пришлось надеть тёмные очки.       Сложив руки на груди, Арсений гипнотизировал дверь музея, мысленно ведя борьбу с самим собой. Он понятия не имел, почему поехал сюда, а не как обычно ночью в клуб. Повиновался ли он внутреннему чутью или не хотел распыляться на новые знакомства, решив воспользоваться симпатией красивой девушки, он не знал. Одно Попов понимал — зацепила.       Мужчина осознавал, что действовал, как герой-любовник из сопливых мелодрам. Каждый второй на экране с таким же пафосом встречал ту самую после работы и предлагал провести вечер вместе.       Арс непроизвольно дёрнулся, когда тяжёлая дверь музея открылась, и Юля выпорхнула на улицу. Девушка держала плечом телефон, беседуя с кем-то. Она повернула ключ в замочной скважине и грациозно развернулась на высоких каблуках. Заметив Попова, девушка замерла, быстро сказала что-то собеседнику и убрала телефон в сумочку. Бросив быстрый взгляд в сторону, Юлия поправила причёску и неуверенно двинулась к Попову.       — Здравствуйте, Арсений! — смущённо проговорила она, поравнявшись с солитёром. — Вы извините, но мы уже закрыты. Рабочий день до пяти.       — Здравствуйте, Юля. А я знаю, — улыбнулся мужчина.       — Ой, — щёки девушки покраснели, — вы, наверное, кого-то ждёте. Я просто решила, что вы в музей…       — Жду. Вас.       Юля недоверчиво посмотрела на Попова. На секунду в её голубых глазах блеснули опасные искорки, что понравилось Арсу, хоть и показалось знакомым.       — А зачем вы меня ждёте? — с игривой ноткой поинтересовалась девушка, но тут же спохватилась и отвела взгляд в сторону, нервно теребя ручку своей сумочки.       Арсений невольно отметил, что сумка у работницы музея дорогая. Похожие сумочки любила Ксюша Князева, и стоимость их была немаленькая. Решив, что девушка могла себя изредка баловать подобными подарками, Попов улыбнулся и ответил:       — Хотел пригласить вас куда-нибудь.       — Куда?       Юля нарочно засыпала его банальными, с налётом кокетливой глупости, вопросами. При всей своей природной скромности девушка прекрасно осознавала свою красоту и ловко манипулировала мужчинами. Попов усмехнулся, и девушка с любопытством взглянула на него.       — Ну, видимо, музей точно отпадает, — рассмеялся солитёр, спрятав руки в карманах своего тёмного пальто.       — Как человек, работающий там, скажу, что это самое неудачное место для свиданий, — заметила девушка и сконфузилась от излишней самоуверенности. — Простите, — поспешила она извиниться.       — Как насчёт ресторана?       — Мне кажется, что мой внешний вид не подходит для посещения таких мест.       Попов сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на Юлю, вогнав ту в краску. Бежевое пальто было распахнуто, и Арс мог видеть, что на девушке надето длинное чёрное платье-пиджак. Солитёр мимолётно подумал, как легко снять это платье: достаточно расстегнуть две пуговицы.       Отогнав некрасивую по отношению к Юле мысль, Арсений вернул взгляд девушке и удивился, когда заметил лёгкую улыбку в уголках её губ. Девушка с неким вызовом приподняла одну бровь, и солитёр решил было, что она читает его мысли.       — Мне кажется, что вы не правы, — покачал Попов головой. — Вы выглядите потрясающе. Не понимаю, как девушка столь невероятной красоты может быть такой скромной?       Юлия внезапно рассмеялась:       — Вы, наверное, всем девушкам так говорите.       Мужчина оттянул карманы пальто и шкодливо пожал плечами.       — А давайте лучше в кино, — перехватила инициативу в свои руки девушка. — Я в кино сто лет не была.       — Сто лет? — лицо Попова вытянулось от удивления. — Должен сказать вам, что для своих ста двадцати пяти — или сколько вам — вы отлично сохранились.       — Хочу отметить, что вы как раз напоминаете мне галантных кавалеров из времён моей молодости, — подыграла Арсению Юля.       — Вы меня раскусили, — начал сокрушаться Попов. — Мне как раз весной сто тридцать три исполнилось.       — Удивительно, как нам удалось найти друг друга спустя столько лет, — задумчиво проговорила девушка и покачала головой, заглянув в голубые глаза Арса.       Солитёр отчего-то нервно сглотнул, не в силах разорвать зрительный контакт с Юлей, чувствуя магнетическое притяжение.       — Ну что, вы согласны на кино? — спросила девушка и первая отвернулась в сторону.       — Ваше желание для меня закон, — опомнился мужчина и нервно поправил лацканы пальто.       Юля коротко кивнула. Арсений открыл дверь с пассажирской стороны. Девушка одарила его улыбкой, тихо поблагодарила и села в автомобиль. Попов прикрыл за ней дверь, обошёл автомобиль и сел за руль. Повернув ключ зажигания, солитёр проверил зеркало заднего вида. Водитель чёрной бмв, увидев ауди, сдал назад, уступив дорогу Арсу. Солитёр в благодарность подмигнул фарами и, развернув автомобиль, направился в сторону городского кинотеатра.       Мужчина собирался продолжить разговор, когда в салоне раздался стандартный рингтон. Юля достала телефон и сбросила входящий вызов.       — Столько мошенников развелось, — пожаловалась девушка. — В день по два-три звонка от фальшивых сотрудников банка, — покачала она головой.       Попов понимающе улыбнулся и сжал пальцы на руле. Он видел, что на экране телефона было написано чьё-то имя.       В кинотеатре работал единственный зал, где шёл вечерний показ фильма ужасов. Арсений готов был отказаться от этой затеи, но Юля не спешила отступать. Зал был пустой, видимо, фильм не пользовался популярностью, и Попов, как истинный джентльмен, позволил девушке выбрать им места, а сам отправился в буфет.       Фильм оказался второсортным, и Попов откровенно зевал на некоторых моментах, лениво потягивая газированную воду. Сюжет был избитым: компания подростков отправилась на выходные в загородный дом, где за ними начинал гоняться маньяк. Когда один из героев по шаблону предложил разделиться трём оставшимся в живых, Арсению хотелось стучать ладонью по лицу. Убийца ожидаемо выскочил из темноты на самоуверенного героя.       Юля, вздрогнув, схватила Попова за руку. Арс успокаивающе накрыл её руку ладонью.       — Простите, я такая трусиха. На самом деле я не люблю фильмы ужасов, — прошептала девушка, наклонившись к Попову. Мужчина ненамеренно втянул древесно-цветочный аромат, исходивший от неё. — Мне было неловко вам в этом признаться.       — Мы можем уйти, — предложил Арсений, отчего-то тоже шёпотом, хотя в зале кроме них двоих никого не было.       — Мне неудобно вас об этом просить, — растерянно проговорила Юля и запоздало вытащила руку из цепких пальцев Попова.       — Юль, прекращайте, — покачал головой мужчина. — На сегодняшний вечер моя главная задача, чтобы было удобно вам.       Девушка сосредоточенно посмотрела на Попова и после недолгой заминки кивнула. Арсений поднялся со своего места и подал Юле руку. Несильно сжав её, девушка встала из кресла. Не отпуская женской руки, Попов двинулся к выходу. Когда дверь открылась, кассир проводила их равнодушным взглядом.       — Думаю, что мы с вами не первые, кто уходит с фильма, — улыбнулась Юля.       Они остановились под козырьком кинотеатра. На улице шла мелкая морось, и Попов поёжился, подняв воротник своего пальто.       — Ничего удивительного, — хмыкнул Арсений. — Я, конечно, не поклонник подобного жанра фильмов, но в сюжете слишком много избитых клише.       — Но вы же не станете отрицать, что даже в нашей жизни без них не обходится? — спросила девушка, смотря перед собой. — Стечение обстоятельств приводит красивого мужчину в местный музей, где он встречает обычную девушку…       — Я не считаю вас обычной, — не согласился Попов. — Вы, напротив, очень привлекательная девушка.       — А если бы это было сюжетом полнометражного фильма? Господи, не нужно настолько серьёзно относиться к моему вопросу, — расхохоталась Юля, когда лицо Арсения стало серьёзным. — Просто вряд ли этот фильм смог бы претендовать на сюжетную нетривиальность, — пожала плечами девушка.       Солитёр молчал. Юля снова улыбнулась и, достав из сумочки лёгкий шарфик, попыталась обмотать его вокруг шеи. Сумка тянула ей руку, и девушка потерпела неудачу. Попов спохватился и, встав напротив Юли, забрал из её рук дамскую сумочку вместе с шарфом. Девушка взглянула на него с недоверием. Арсений ловко сложил шарф пополам, затем аккуратно набросил его на женскую шею и, подавшись вперёд, пропустил его концы в получившуюся петлю. Попов снова невольно вдохнул аромат женских духов, и его пальцы мелко задрожали. Парфюм Юлии обладал каким-то магическим свойством. Он словно притягивал Арса к себе, маня и одурманивая. Солитёр поднял глаза и столкнулся с внимательным взглядом Юли. Время остановилось в этом моменте. Полюса одного цвета отталкиваются друг от друга, с глазами, по-видимому, это правило не работало.       — Может, всё-таки в ресторан? — предложил Арсений, не в силах разорвать слияния двух морей голубых глаз.       — Простите, Арсений, — в Юле оказалось больше решительности, и она отвела взгляд, — я не любитель подобных заведений.       — Юль, это вы меня извините за мою настойчивость, — откашлялся Попов, почувствовав себя неловко.       — А пойдёмте на выставку, — перебила его девушка.       — Что? — ошарашенно спросил Арсений, настроенный на поражение.       — На выставку, — повторила Юля и зачем-то бросила взгляд на часы. — У нас десять минут до начала. Бежим скорее, — её тонкие пальцы вцепились в руку растерянного солитёра и потянули за собой.       — Может, на машине? — предложил мужчина. — Дождь же…       — Это в паре домов отсюда, бежим, — поторопила Арсения девушка.       Солитёр поспешил за Юлей, уже по дороге обернувшись назад. Его взгляд бегло скользнул по афише, висевшей на кинотеатре. Она-то и привлекла внимание работницы музея.       Юля отпустила руку Попова только, когда они оказались около старого здания, которое вполне могло быть собратом местного музея. Девушка быстро сбежала по ступенькам, ведущим в подвальчик заведения, и Арсу пришлось ускориться.       Переведя дух, мужчина осмотрелся в светлом холле и растерянно кивнул женщине, поприветствовавшей их. Арсений с интересом заглянул в открытую арку, ведущую в светлый зал, где раздавались звуки классической музыки, в которой Попов узнал «Времена года» Вивальди. Он отвёл взгляд в сторону и увидел афишу выставки.       — Женщины как времена года, — прочёл мужчина.       Он обернулся на подошедшую к нему Юлю и нахмурился, увидев билеты в её руках.       — Вы платили за кино, — напомнила ему девушка.       — С кино у нас не вышло, — покачал головой Попов, когда Юля потянула его к гардеробу.       — Если и с выставкой не выйдет, так уж и быть пойдём в ваш ресторан, — заверила его девушка. — Спасибо, — тихо поблагодарила она солитёра, когда тот помог ей снять пальто.       Попов отдал сотруднице гардероба своё пальто, поправил чёрную рубаху и улыбнулся Юле. Девушка пыталась привести в порядок свои влажные волосы. Заметив взгляд Арсения, она спрятала расчёску в сумочку и подошла к мужчине.       — Вы позволите?       Арсений наклонился вперёд и, осознав, что не дождался ответа, посмотрел на Юлю. Та кивнула. Мужчина осторожно стёр с её щеки тёмное пятнышко туши, и его лёгкие наполнились парфюмом Юлии. Попов медленно выпрямился. В светлом зале раздалась лёгкая трель колокольчика, призывающая гостей. Арс дёрнулся, когда пальцы Юли несильно сжались на его плече. Солитёр улыбнулся девушке, и они направились в зал.       Выставочный зал оказался небольшим по размеру. Помимо Арсения и Юли на выставку пришли три супружеские пары разных возрастов, две студентки-подружки и одна взрослая женщина. От внезапно накрывшего его волнения Попов решил отвлечься, считая экспонаты. Выставка была представлена двенадцатью парными картинами, поделёнными на четыре секции.       — Астрология в наши дни переживает вторую волну популярности, — вещала женщина-экскурсовод приятным, мелодичным голосом. — Девушки всех возрастов относятся к положению небесных светил с особым вниманием и не сомневаются в их влиянии на жизнь. Циклом своих картин «Женщины как времена года» художница хочет донести до нас новую, весьма своеобразную вариацию привычного нам гороскопа. Я думаю, что вы заметили, что в нашем зале двенадцать экспонатов, как и месяцев в году, — Арсений повернулся на Юлю, которая внимательно слушала женщину. — Каждому месяцу соответствует художественная пара: портрет девушки с цветком и оттенок.       Попов проследил за рукой женщины, по правую сторону от неё висели две картины разных размеров. Первая, что побольше, представляла из себя портрет девушки, чьё лицо было прикрыто гвоздиками. Вторая — поменьше — была в форме вытянутого, вертикального прямоугольника, окрашенного в яркий красный цвет. Подойдя ближе, Арс заметил название цвета «Indian Siam».       — Как вы уже догадались, всего таких цветков двенадцать, — рассказывала экскурсовод. — Начиная с января, это гвоздика, фиалка, цветущая вишня, маргаритка, лилия, роза, лотос, мак, пион, бархатцы, хризантема и остролист, — без запинки перечислила женщина. — Цветкам соответствуют двенадцать оттенков, которые вы можете также увидеть. Стоит отметить, что художница в своей концепции игнорирует типичное деление на знаки зодиака, являющееся основой гороскопа, отвергает она и стихии, — на этой фразе Юля сильнее сжала плечо Попова, и тот с подозрением покосился на девушку, — отдавая предпочтение традиционному дроблению на месяцы и объединяет их во времена года, оправдывая название выставки. Двенадцать парных картин поделены на четыре секции, отождествляя собой четыре времени года — зиму, весну, лето и осень.       — Необычно, да? — тихо поинтересовалась Юля, когда экскурсовод, рассказав о цветах, дала гостям выставки свободное время. — По-моему, идея ассоциации месяца рождения с цветком это…       — Не так тривиально, — подсказал Арсений, и девушка улыбнулась.       — Не всегда смысл картины лежит на поверхности, — Юлия обратила свой взор на изображение лотоса, около которого они стояли, — иногда художнику приходится подталкивать смотрящего, объяснять свой замысел. А здесь картины будто дополнение, иллюстрация к той мысли, которую художница пытается донести. Женщины — это времена года. Есть женщина-зима с загадкой и шармом; женщина-весна с очарованием и нежностью; женщина-лето с морем чувств и потоком страсти; женщина-осень, которая чарует и тревожит душу…       Попов с замиранием сердца слушал рассуждающую Юлю, которая словно преобразилась, глядя на эти картины. Арсений наблюдал, как покраснели её щеки от восхищения и волнения, вызванных этой выставкой. Эти мелочи придавали девушке особый шарм.       — … но художница идёт дальше и делит времена года на месяцы. Вы знаете, в прошлом году здесь была выставка юной художницы, она показывала, как могли бы выглядеть двенадцать месяцев в людских образах. У них схожая энергетика, и… — девушка повернулась на Попова и смутилась. — Я, наверное, вас загрузила?       — Нет, что вы, — улыбнулся Арс, — я с большим удовольствием вас слушаю. Вы очень интересно рассуждаете. Думаю, что вы могли бы посоревноваться с нашей экскурсоводом в рассуждениях об этих картинах.       Юля смущённо улыбнулась и покачала головой. Она убрала выбившую прядь за ухо.       — Любите картины? — спросил Попов, ругая себя за то, что собственноручно нарушил особую атмосферу, воцарившуюся между картинами и Юлей. — Наверное, увлекаетесь искусством?       — Я люблю историю. История и искусство тесно переплетаются. Правда, история больше построена на сухих фактах и датах, в большинстве случаев её нельзя трактовать по-другому, есть единственно верный смысл. В искусстве человек видит что-то своё и здесь нет правильного и неправильного.       — Но ведь вы сами сказали, что художник изначально закладывает смысл в своё произведение.       — Я считаю, что он даёт почву для размышления смотрящему. Он же вкладывает особую энергетику — свою или человека, предмета, который изображает.       — Вы рисуете?       — О, нет, — улыбнулась Юля. — В отношениях с искусством я потребитель. Моя мама рисовала…       После этих слов девушка вдруг помрачнела и увела взгляд в сторону. Арсений собирался завести разговор на отвлечённую тему, когда за спиной молодых людей раздался голос женщины-экскурсовода:       — Извините, что вклиниваюсь в ваш разговор, но вдруг вам будет интересно. У выставки «Женщины как времена года» этим летом вышла коллаборация с одним популярным ювелирным брендом, в результате которой были выпущены подвески с выгравированным цветком и цветным камнем. Молодой человек, наверняка вашей девушке будет приятно получить украшение, которое будет напоминать вам о нашей выставке, — обратилась женщина к Попову. — Порадуйте её, она вон у вас какая красавица.       Юля смутилась и опустила глаза, а женщина тем временем мягко подтолкнула Арсения к супружеским парам, которые что-то увлечённо разглядывали в дальнем углу зала.       — Мы просто посмотрим, — настаивала девушка, когда Попов притянул её ближе к стеклянной витрине.       — Разумеется, — кивнул мужчина. — Какой у вас месяц рождения?       — Арсений, говорю же вам: не стоит.       — Юль, — Попов отвёл девушку в сторону и, взяв её за руку, накрыл её своей ладонью, — я же вижу, что выставка произвела на вас впечатление, и вам было бы приятно обсудить её со знающим человеком, но вам в спутники достался я. Это меньшее, что я могу для вас сделать. Не лишайте меня этой возможности, — попросил Арсений, заглянув в глаза девушки, и нежно поцеловал её руку.       — Хорошо, — сдалась Юля. — Октябрь.       Попов улыбнулся:       — Ждите меня в холле.       Когда Арсений вышел из зала, Юля убирала телефон в свою сумочку. При виде мужчины лицо девушки просветлело. Попов подошёл к ней поближе и поманил за собой к большому зеркалу.       — Вы позволите?       Юля с опаской взглянула на Арса. Догадавшись, что он хочет, девушка смущённо улыбнулась и встала спиной к солитёру. Тот расстегнул замок цепи с подвеской и занёс её перед девушкой, затягиваясь дурманящим женским парфюмом. Юля собрала волосы и приподняла их, обнажая шею. Арсению удалось застегнуть замок лишь с третьего раза, и он осторожно поправил цепь. Аромат девушки манил его, и Попов почти оставил невесомый поцелуй на женском плече, сдержавшись в последнее мгновение. Он выпрямился и столкнулся в зеркале с внимательным взглядом голубых глаз. Он рассеянно кивнул в ответ на благодарность Юли и поспешил за верхней одеждой.       До автомобиля молодые люди добирались в тишине. Рука Юли сжимала плечо Арсения, а он с особой нежностью и заботой аккуратно накрывал её своей ладонью. Дорогу им освещали огни ночного города, а музыкальным сопровождением служил шум проезжавших мимо машин. Оказавшись в автомобиле, девушка сообщила Попову свой домашний адрес, и мужчина, включив радио с классической музыкой, где так кстати играл Вивальди, двинулся с места.       Чёрная ауди остановилась около кирпичной многоэтажки. Юля быстро выглянула в окно и затем посмотрела на Арсения. Попов с плохо скрываемой грустью улыбнулся.       — Арсений, спасибо за этот вечер, — девушка улыбнулась и накрыла ладонью руку мужчины. — Вам… тебе удалось его сделать необыкновенным, — она покачала головой, когда Арс попытался поспорить с ней, что это не его заслуга. — Я считала, что сказка на день рождения осталась где-то в детстве, но, оказывается, волшебство может случиться в любом возрасте.       — День рождения? — ошеломлённо повторил Попов.       — Да, — кивнула Юля и убрала руку. — Признаться честно, мне не с кем было отмечать, — девушка пожала плечами. — Бабушка в больнице, а кроме неё у меня никого не осталось. А тут ты… Спасибо, — быстро добавила она, наклонилась к солитёру и невесомо поцеловала в уголок рта.       Арсений не успел опомниться, как Юля выпорхнула из чёрной ауди, махнула рукой на прощание и скрылась в подъезде. Мужчина проводил её взглядом, усмехнулся, расстегнул своё пальто и достал из нагрудного кармана клочок бумаги. Развернув его, Попов посмотрел на написанные цифры, сверился с датой на приборной панели и, покачав головой, завёл автомобиль.