*
Изменения в крошечной душной комнате происходили лишь три раза в день и строго по часам. Заключались они в том, что из металлической дверцы на уровне пола, появлялся очередной поднос с едой, чьё качество и вкус заметно уступали даже той, что обычно давали в столовой. Но, не смотря на это, Рей дочиста сметала с тарелок всё, игнорируя апатичное настроение и рвотные позывы. Бо́льшую часть её дня, как впрочем, и ночи, занимал сон, постепенно ставший глубоким и, в определённом смысле, спасительным. Бодрствование при этом ощущалось, как яркие вспышки, которые становились всё длиннее с каждым разом. И Рей старалась использовать их по максимуму: посредством незамысловатых физических упражнений возвращая себе полный контроль над всеми группами мышц. Основной мотивацией служило понимание того, что Хакс не станет собирать её по кускам, соскабливая с койки, да и времени на это совершенно не будет. От неё потребуются чёткие оперативные действия. Поэтому о своём психическом и физическом состоянии Рей решила позаботиться самостоятельно и заранее. По её ощущениям, хуже всего в организме слушалось строптивое подсознание, которое то и дело начинало атаковать её хаотичным потоком вопросов. Правда ли за ней придут? Не возникнет ли серьёзных проблем? Что если их кто-то заметит? Куда их отвезёт Бен? А что вообще будет потом? По сути, между ней и Беном не существовало как-либо закрёплённых договорённостей. Даже банальные намерения изредка обозначались лишь устно, да и то без строгой конкретики. За последние полтора месяца Рей так и не поняла, в какого рода отношения она себя втянула. Всё это время у неё с переменным успехом получалось отгонять назойливую рефлексию. И даже в моменты, когда тревога и невроз прижимали её к стенке, Рей всё равно не могла всерьёз думать о последствиях всего происходящего. Потому что проекция абстрактной свободы, всё ещё казалась нереальной, а мысли о жизни в условиях, отличающихся от нынешних — просто неподъемными. Весь этот неконтролируемый ментальный поток провоцировал желание бежать и прятаться. Но в декорациях комнатки три на три метра, это было невозможно. Поэтому Рей старалась как можно быстрее перевести своё тело в горизонтальное положение, уткнуться лбом в шершавую стену и, крепко зажмурившись, попытаться снова уснуть.*
Взгляд рефлекторно тонул в символическом бокале шампанского, который Бен цедил уже около часа. За это время из напитка выдохлись и газы и вкус и, скорее всего, даже те крохи алкоголя, что содержались там ранее. Обстановка вокруг кипела достаточно вяло, являясь лишь фасадом сегодняшнего мероприятия. В основном помещении остались только те, чьё присутствие являлось формальной необходимостью. Бо́льшая же часть персонала давно рассредоточилась по всему зданию, оккупируя пустующие кабинеты и закоулки. В поле зрения Бена появилась жилистая рука, сжимающая фужер с чем-то явно покрепче игристого вина. И судя по той рябе, что шла от еле заметного тремора, фужер был далеко не первый. По всей видимости, заведующая снимала давно копившийся стресс. — Как проходит ваш вечер, Бен…джамин, — голос её на секунду завис в воздухе, поддавшись какой-то импульсивной мысли. — Чудесно, — отозвался Бен, внутренне слегка напрягшись и приготовившись к вопросам, действиям и просьбам, которые, скорее всего, не придутся ему по душе. Взгляд Холдо исказился, реагируя на считанную в реплике неискренность. — Какие ваши дальнейшие планы на вечер? — голова её, чуть более расслабленно, чем следовало, качнулась к плечу. — Пойду спать, — по привычке Бен хотел демонстративно взглянуть на наручные часы, но вовремя одёрнул себя и не менее выразительно скосил глаза на те, что висели на стене. Тень замешательства легкомысленно отобразилась на лице Холдо. — Просто я ищу того, с кем можно было бы добраться до города, когда… когда это всё закончится, — обозначая свой изначальный мотив, она сделала бокалом широкий полукруг. В сознании Бена быстро промелькнула идея, откликнуться на эту просьбу, и, в крайнем случае, использовать затяжную поездку, как фундаментальную часть своего алиби. Но он лишь тихонько мотнул головой, отгоняя её. — Мисс Холдо, сегодня я больше не собираюсь в город, — посмотрев в её глаза, бликующие непривычными крапинками, Бен понял, что заведующая не расценила эту реплику, как аргумент. — К тому же я уже выпил… — чтобы добавить веса своим словам, он красноречиво приподнял ополовиненный бокал и посмотрел на Холдо сквозь него. Золотистая жидкость, заключённая в стекле, создала иллюзию надёжного барьера, дистанцировав Бена от заведующей и её просьб. — Ой, да бросьте… — лицо Холдо поскучнело, а голос приобрёл неясную интонацию, замешанную на досаде и раздражении. — Простите, но мне завтра рано вставать. Нужно отвезти бельё. Планирую успеть до пробок, — любезно напомнил Бен, посредством лаконичных тезисов. Холдо чуть нахмурилась, глубоко вдохнула и Бену показалось, что сейчас она озвучит или решение этой проблемы или нелестный комментарий о каком-то из его личных качеств. Но вместо этого она, чуть смягчив голос, спросила: — А как дела у вашего отца, Бен? — при этих словах Эмилин сделала плавный шаг вперёд и, по всей видимости, решала, не присесть ли ей на соседний свободный стул. — Вы давно о нём ничего не говорили... Не торопясь с ответом, Бен сделал затяжной глоток, тем самым давая себе время на сочинение жизнеспособной лжи. При этом он надеялся, что этот жест добавит каплю драматизма его дальнейшим словам. Или же вообще заменит их, дав понять, что прозвучавший вопрос неуместен. Но, к счастью, возникшей паузой оперативно воспользовался коренастый пожилой мужчина, быстро подошедший к Холдо с каким-то деловым разговором. Мягко коснувшись её напряжённого локтя, он формально извинился перед Беном и увлёк заведующую в сторону, блистая дипломатической улыбкой. Опасаясь повторения подобного инцидента, Бен решил покинуть помещение, пропитанное нарочитым официозом и излишне дорогими духами. Качнув остатки шампанского по стенкам бокала, он аккуратно поставил его на один из столов и удалился.*
Машины прерывистой вереницей покидали территорию психушки, забирая с собой последних людей не желавших искать импровизированный ночлег под этой крышей. Наблюдая за данной процессией через окно палаты, Хакс ритмично покачивал на пальце долгожданную связку ключей, которая оказалась в его руках перед самым отбоем. Напряжённый слух сообщал ему, что мир вокруг планомерно замедляется. Разговоры, шаги, смех таят, покидая пространство коридоров и оставляя за собой лишь вязкую тишину раннего утра. Наконец, решив, что время пришло, Хакс свесил ноги с кровати и быстро сунул их в, уже зашнурованные, кроссовки. Затем, достав из-за батареи вторую пару на несколько размеров меньше, Армитаж связал их шнурками между собой и перекинул через шею. Сверху он надел объёмную толстовку и, застегнув её под горло, скрыл неестественность силуэта. Дальнейший путь, отработанный до автоматизма, он преодолел без каких-либо затруднений. Руки, ноги, да и всё тело, как и планировалось, действовали почти самостоятельно. И примерно через пять минут Хакс уже решительно отпирал первый замок. Плотно притворив за собой массивную дверь, он, не размениваясь даже на лишний вздох, взял второй ключ в связке и провернул его в замке нужной камеры. Девчонка сидела на кровати, уткнувшись лбом в колени, а спину прижав к стене, дарившей хоть какие-то отзвуки прохлады в этой законсервированной духоте. На запястье она ритмично теребила часы, показывающие пятнадцать минут седьмого. Встрепенувшись от резкого движения на периферии и сопроводившего его приглушенного скрипа, она спешно выпрямилась. — Доброе утро, — тихо произнесла Рей с вышколенной вежливостью, которая обычно была ей не свойственна. — Ага, доброе, — машинально отозвался Хакс, издав при этом сдавленный невесёлый смешок. — Надевай, — поторопил он, указывая на скинутые на пол кроссовки. Они вышли в коридор с тусклым, эпилептоидно мерцающим, освещением, где Хакс присел на корточки и вынул из кармана зубочистку. Приставив кончик к узкой замочной скважине, он протолкнул её сначала пальцами, а затем, при помощи плоской части ключа, с силой вдавил до конца. То же самое он оперативно повторил с четырьмя другими камерами. Внешнюю оцинкованную дверь, Армитаж просто запер на три поворота. До второго этажа они также добрались безукоризненно быстро. Хакс уже крутил в пальцах последний из ключей, решительно нацелившись на замок, когда на его запястье сомкнулась ладонь, покрытая лёгкой испариной. Стремительно развернувшись, Армитаж метнул в девчонку вопросительный взгляд с искорками растерянного недовольства. В ответ её подрагивающий палец, плотно прижатый к губам, дёрганым движением переместился к уху, а затем импульсивно ткнул в дверь кабинета. Непроизвольно затаив дыхание, Хакс прислушался к обманчивой тишине, которая в следующую же секунду взорвалась новым залпом хмельного смеха, приглушённо пробившегося сквозь стену. Единодушное оцепенение накрыло беглецов, словно многотонная волна цунами, к которому невозможно быть готовым. И продлилось оно почти минуту, которая в нынешних обстоятельствах была на вес золота. Опомнившись, Хакс первым делом расслабил челюсти, которые у него свело с такой силой, что разболелась голова. Дальше он попытался стряхнуть с себя руку девчонки, но хватка её стала лишь сильнее. Переведя взгляд с её побелевшей руки на карие глаза, он увидел, что они буквально полыхают беспокойным огнём. Пару раз, конвульсивно открыв рот, Рей всё-таки смогла утрированно чётко проартикулировать: — Я знаю, как выйти на карниз, — беззвучные слова Хакс воспринял, мягко говоря, скептически и снова попытался отстраниться. Но в ответ на это Рей с какой-то неимоверной силой притянула его к себе и заговорила еле слышным сбивчивым шепотом. — Давай! Пошли… на третий этаж, там… за пианино… я там… я там уже вылезала… Пошли! В спину Армитажу ударила новая волна визгливого хохота и он справедливо решил, что времени на бездействие сейчас точно нет. — Руку отпусти, — хрипло прорычал он сквозь зубы, всё-таки трогаясь с места. Осторожно удостоверившись, что проход на лестницу свободен, они буквально взлетели на следующий этаж, мягко перепрыгивая две-три ступеньки зараз. Учащённо дыша, Хакс наблюдал за тем, как девчонка юркает за обшарпанное пианино, и с силой надавив рукой на гипсокартоновую стену, начинает протискиваться в расширившуюся щель. Заметив, что Армитаж не торопится следовать её примеру, она резко замерла и вроде даже дёрнулась назад. Но Хакс тут же приблизился, рефлекторно отводя руки за спину, чтобы барышне, не дай бог, снова не пришло в голову хватать его и насильно тащить за собой. В знакомом пространстве пыльного застенка, Рей, наконец, почувствовала себя хотя бы относительно спокойно. Судорожным движением, убрав выбившиеся прядки за уши, она начала тихо говорить, стараясь звучать при этом как можно увереннее: — За этой дверью есть небольшая площадка, дальше начинается карниз, — каждое слово она сопровождала движением рук, призванным подробнее описать условия их дальнейшего маршрута. — Пройдя по нему за угол, мы окажемся на выступе, который находится прямо над тем местом, где мы должны были вылезти из окна. Дождавшись от Хакса сдержанного кивка, который она тут же машинально повторила, Рей открыла фанерную дверь и решительно вышла на карниз. Такая прогулка и в более спокойной обстановке давалась ей нелегко, а уж сейчас шершавый бетон и вовсе словно начал пружинить под ногами. Но до скрипа стиснув зубы и до боли впиваясь пальцами в выступающие кирпичи, она всё-таки преодолела эти семь позабытых шагов. Оказавшись на более широком выступе, Рей шумно задышала через рот и привалилась к стене всем телом, чувствуя до какой степени напряжена каждая мышца. Не желая лишний раз смотреть вниз, она задрала голову и сконцентрировала взгляд на ласточке, широкими дугами бороздящей небо. — Эй, смотри, — отозвавшись на оклик, Рей кое-как повернула голову и взглянула на Армитажа, который указывал себе за спину. — Сейчас дойдём до конца этого сраного парапета, и вот там… Видишь? Вот, да, там водосток, — он провёл пальцем, сверху вниз обозначая нужную им часть ржавой трубы. — По ней сползём на этаж ниже, а там и до земли недалеко. И резко развернувшись, Хакс отправился следовать своим же инструкциям. А Рей, с трудом отлепив себя от стены, пошла за ним. Следующий отрезок маршрута был почти в два раза длиннее предыдущего. Заканчивался он широким выступом, на котором Рей неотрывно фокусировала взгляд, стараясь ни в коем случае не смотреть себе на ноги. После девятого шага, коленки её начали ощутимо подрагивать, а пятки, которым не хватало места на карнизе, с чудовищной силой потянуло вниз. Пару шагов отделяло Рей от заветной передышки, когда левый кроссовок скользнул по раскрошенному кирпичу и хрупкое равновесие нарушилось. Рваный вдох парализовал голосовые связки, перед глазами зарябило, а болезненный ледяной спазм прошёлся от загривка до кончиков пальцев. Взгляд машинально опустился вниз, но земля вместо того чтобы приближаться с чудовищной скоростью, просто смазалась и быстро сменилась на грязно-серый бетон. Адреналиновая волна схлынула, обнажив боль, сконцентрированную в затылке. Но вскоре прошла и она, когда Хакс опомнившись, разжал кулак, высвобождая ворот кофты Рей, а заодно и прихваченные волосы. — Ой, блять, — на тяжёлом выдохе выпалил Армитаж слова, секундой ранее застрявшие у него в горле. Проморгавшись, Рей обнаружила себя полулежащей на бетонной плите и чувствующей себя в этом положении очень хорошо и спокойно. Приподняв тело на руках, она заметила, что ладони у неё безбожно содраны, а пара ногтей обломаны до крови. — Вставай. Пошли дальше, — велел Армитаж сипловатым голосом, брезгливо отряхивая с рук грязь и выдранный клок чужих волос. Но Рей, льнущая к стене, не могла пошевелиться, чувствуя лёгкий ступор и не чувствуя при этом ног. Усилием воли, она приподняла голову и посмотрела на оставшийся отрезок прямой. — Я… я не могу, — слова эти вырвались у неё сами собой, опережая те мысли, что были более рациональны. — Что? — тон Хакса сделался холодным и почти угрожающим. — Немедленно встань. — Сейчас… по… подожди… Пару минут… — взмолилась Рей, конвульсивно глотнув воздуха. — Ты сдурела?! — шёпотом рявкнул он, резко садясь на корточки, приближаясь вплотную и импульсивно сжимая кулаки. — Нет пары минут! Поднимайся! Не получив от девчонки ни ответа, ни какой-либо реакции вообще, он малодушно подумал о варианте всё-таки скинуть её с карниза. Эта взбалмошная мысль помогла ему немного расслабить мозг и осознать, что ни крики, ни угрозы сейчас на неё не подействуют. Вскинув кулак, лишь в последний момент, превратившийся в ладонь, Хакс с силой сжал плечо Рей. — Слушай, ну, ты согласна, что назад уже пути нет? — сдержанно поинтересовался он самым спокойным тоном, на который только был способен и, дождавшись хотя бы нервного кивка, продолжил. — И здесь навсегда остаться сидеть тоже не вариант? — кивок стал увереннее, но спокойствия в нём не было и в помине. — Значит нужно всё-таки идти вперёд, — отдёрнув рукав кофты Рей, он не сдержался и буквально ткнул ей в нос её же запястье, на котором были надеты наручные часы. — И идти нужно прямо сейчас. Не ослабляя хватки, Армитаж поддёрнул Рей вверх, помогая ей снова встать на ноги. Затаив дыхание, она вновь ступила на двадцатисантиметровый карниз, отделяющий её от падения с третьего этажа. По водосточной трубе, чья конструкция совершенно не внушала доверия, Хакс полез первый, то ли стремясь продемонстрировать, что это не так уж и сложно, то ли просто желая быстрее оказаться на земле. Но, в любом случае, факт того, что арматуры, на которых крепился водосток, безропотно выдержали его вес, внушил Рей заметный оптимизм. Мягко приземлившись на землю, Армитаж сразу же запрокинул голову вверх и поманил Рей судорожным движением руки. Холодная земля, ещё покрытая росой, встретила Рей не столь ласково, как до этого Хакса, но, не смотря на это, девушке отчаянно хотелось её расцеловать. Дальнейший их путь, который они проделывали гуськом, лежал в узком пространстве между стеной и плотной порослью. Единственное, что видела Рей, помимо череды бежевых кирпичей и бесконечного потока колючих веток, была спина Хакса в мешковатой серой толстовке. В неё Рей и уткнулась, когда он неожиданно остановился. Чуть разогнувшись, Рей сквозь ветки увидела блестящий бок чёрного пикапа, припаркованного, буквально в метре от них. Затем её вспугнуло движение, и она рефлекторно присела. Но это был всего лишь Бен, вышедший на крыльцо прачечной. Он стоял вполоборота к настежь открытой двери и что-то говорил, широко улыбаясь и в меру активно жестикулируя свободной рукой. Во второй он сжимал горловину бельевого мешка, который вскоре закинул на спину и начал неторопливо спускаться по ступенькам. Подойдя к кузову, Бен закинул его внутрь и на секунду остановился, пробираясь взглядом через плотную стену кустарника. Первым он заметил Хакса сидящего ближе и, приподняв руку на уровень пояса, показал ему три, быстро сменивших друг друга, конфигурации пальцев. Затем Бен мягко скользнул взглядом по Рей, и его губы тронула чуть заметная улыбка облегчения. Выровняв ряд из уже выложенных мешков, он отодвинул крайний из них и, призывно махнув рукой, удалился. О его возвращении в прачечную возвестили донёсшиеся обрывки возобновлённого бурного диалога. — Сейчас, — произнёс Хакс одними губами и, жёстко положив руку на шею Рей, уверенно толкнул её по направлению к машине. И Рей побежала, стараясь быстрее перебирать ногами и держаться как можно ближе к земле. Энергично оттолкнувшись, она запрыгнула в кузов и поползла вглубь, игнорируя боль в содранных ладонях. Хакс залез следом и сразу за собой притянул мешок, сводя тем самым освещение к минимуму. Каждый новый тюк, залетающий в кузов, поднимал только-только улёгшееся облако застарелой пыли. Натянув ворот кофты на лицо, Рей плотно прижала его ладонью, чтобы случайно не чихнуть в неподходящий момент. Наконец, всё бельё, скопившееся за неделю в стенах клиники, было загружено. Лязгнула задвижка. Хлопнула дверь. Завёлся мотор. А Рей с Хаксом солидарно выдохнули. — Хорошей дороги! — звонкий голос Роуз пробился сквозь слои металла и пластмассы. — До встречи, — откликнулся Бен, и Рей почувствовала в его голосе знакомую доброжелательную улыбку. Вообще, крытый кузов был достаточно просторный, но лежащие в нём шестнадцать громоздких мешков оставляли критически мало пространства для манёвра. Да и привычный процесс респирации тоже заметно затрудняли. На языке ощущался привкус затхлости, пропитывающий весь оставшийся в замкнутом пространстве воздух. Оба беглеца старались дистанцироваться друг от друга настолько, насколько это было возможно. Но учитывая скудность свободного пространства, получалось это неважно. Сначала машина спокойно катилась по ровной площадке, и всё в принципе было нормально. Затем асфальт сменился на гравий и пассажиров начало ощутимо потряхивать. А уж когда дорога пошла под откос, дискомфорт перешёл на совершенно иной уровень. Чужая острая коленка периодически впивалась Рей то под рёбра, то в живот. Одновременно с этим она чувствовала, что в ответ то и дело также задевает Хакса кроссовками. Ежеминутно затекающее тело, требовало хотя бы минимальных движений, но страх парализовал Рей до такой степени, что она не решалась даже дышать в полную силу. Тут автомобиль начал замедляться, пока окончательно не остановился. С характерным скрипом поползло вниз водительское стекло. — Доброе утро, — учтиво произнёс Бен, доставая из кармана свой пропуск, а из бардачка документы, касающиеся рабочей поездки. — Здравствуйте, — зычно отозвался охранник, принимая файлик и пристально всматриваясь в печать внизу листка. — Почему сегодня вы везёте бельё? — Сегодня? — риторически уточнил Бен, чуть приподнимая брови. — Я делаю это уже пятую неделю. — Странно… — глухо прокомментировал охранник, принявшийся разглядывать пропуск с тем же необъяснимым вниманием. — Ни разу не видел… — Рискну предположить, это потому, что раньше вы ни разу не дежурили в субботу, Финн. Верно? — перед именем собеседника, Бен выдержал небольшую паузу. — Значит, бельё в прачечную везёте? — продолжая гнуть только ему известную линию, вновь поинтересовался бывший санитар. — Верно, — в руки Бена, наконец, вернулись документы, и он, убирая их обратно в бардачок, задел локтем центр руля и заставил машину пару раз натужно просигналить. От этого резкого звука, Хакс непроизвольно дёрнулся, вновь впечатывая коленку в солнечное сплетение Рей. Явно затянувшийся диалог, заставлял девушку чрезмерно нервничать. В горле начало знакомо скрести и Рей постаралась дышать медленнее и глубже, чтобы отвлечься от навязчивой тошноты. — Финн, какого чёрта ты там завис? — фраза, произнесённая низким женским голосом, с каждым словом звучала чуть громче, потому что его обладательница неспешно подходила к машине. — Какие-то проблемы? — вкрадчиво уточнила она, стремясь продемонстрировать своё раздражение по поводу сложившейся ситуации. — Нет, просто, мисс… — попытался объяснить ход своих мыслей, стушевавшийся Финн. — Что «просто», Финн? Что ты хочешь от доктора? — перебила его женщина, усилив напор. — Говори чётко! «Покажите документы». «Откройте багажник». «Пройдёмте со мной». Короче, не мямли! Ей богу, не первый же день здесь работаешь уже… Так, что именно ты хочешь от доктора, Финн? — Ничего, мисс… — помявшись, ответил тот, окончательно упавшим голосом. — Ну, раз «ничего», так и иди на пост. Тебя там уже заждался незаполненный журнал ночной смены, — не смотря на прямое указание, Финн продолжал стоять на месте. — Иди, иди! Нужно записать все машины, прибывшие на территорию и покинувшие её за последние двенадцать часов. Вперёд и с песней! Наконец-то наступила тишина, о которой Рей молила последние несколько минут. Но делала она это, кажется, не достаточно рьяно, потому что грубоватый женский голос произнёс: — Так что, доктор Соло… Можно посмотреть ваш багажник? — слова эти вонзились в Рей, вызвав почти физическую боль. Девушка отчётливо почувствовала, что сейчас её точно стошнит. — Да, конечно, — безэмоционально отозвался Бен, с оттенком ещё какой-то неясной интонации. Зажав рот рукой, Рей кинула обречённый взгляд на Хакса, стараясь различить в полутьме его лицо. Но оно, вопреки обстоятельствам, не выражало ни страха, ни даже смятения. Лишь раздражённую усталость. Задвижка снова лязгнула. Свет, тут же пробившийся в щели между объёмными мешками, нещадно резал по глазам, которые только привыкли к полумраку. Постепенно в кузове становилось всё светлее, потому что женщина отодвигала все мешки, планомерно, но неотвратимо пробираясь к нелегальным пассажирам. — О! — раздался её очень тихий, но нарочито удивлённый восклик. — Во-о-от ты где спрятался, солнышко? — торопливо спросила блондинка, расплываясь в улыбке. — Чудесно сливаешься с грязным застиранным бельём, я тебя сразу и не заметила… Скосив глаза, Рей увидела, как она подняла на лоб свои зеркальные очки-авиаторы, фиксируя ими челку. Одна её рука подпирала голову, а вторая тянулась к рыжему, будто намериваясь потрепать его за щёку. — Блять, Фазма, съеби уже! — прошипел Хакс, бешено дёрнув головой. — Фу, как грубо… — отметила Гвен поскучневшим голосом, тем не менее, не переставая улыбаться. Она вылезла наружу, и уже начала возвращать на место потревоженные мешки, когда взгляд её зацепился за побледневшую Рей. — А... Вот и блажь… — тихо произнесла Гвен, вскинув бровь. Улыбка всё ещё держалась на её лице, но претерпела некие изменения, став отстранённой и нечитаемой. Задняя стенка кузова поднялась, погружая пространство обратно во тьму. — Всё в порядке, — громко крикнула начальница смены, стараясь, чтобы её слова услышали на посту. — Можете ехать, доктор Соло, — сказала она чуть тише, неторопливо огибая машину. — И простите за доставленные неудобства…