--- --- ---
— Вы захватили корабль, адмирал? — спросил он, силясь скрыть волнение и без конца шагая взад-вперед по мостику. — Да, генерал, — ответил Юларен. — Их сопроводили до восьмого ангара. Энакин кивнул в ответ и повернулся к выходу с мостика, и как только за ним закрылись двери, он вдруг ускорил шаг. Если был хоть малейший шанс, что Асока и правда находилась на том корабле, он чувствовал, что просто обязан вновь с ней увидеться. Он хотел понять. Он хотел знать, от чего она бежит и почему вдруг их пути внезапно пересеклись самым неожиданным образом.--- --- ---
Где же спрятаться, где же спрятаться… Асока выбежала из кабины, отчаянно озираясь вокруг в попытках найти наилучшее укрытие. Выбирать приходилось с умом, иначе клоны запросто ее обнаружат, когда будут прочесывать корабль. Лишь когда звездолет дернулся, совершая вынужденную посадку, она, недолго думая, подпрыгнула к верхнему перекрытию и уцепилась за какой-то выступ, пытаясь удержаться в таком положении — уперевшись руками и ногами в противоположные стенки. Она сдвинулась ближе в угол, молясь, чтобы никто не догадался просто посмотреть вверх. Укрытие и так выглядело слишком ненадежным, а для того, кому было просто жизненно необходимо спрятаться, вообще смешным, но ничего другого на этом дурацком корабле ей не удалось за столь короткое время найти. Асока тяжело сглотнула, заслышав знакомые звуки шагов, когда солдаты поднялись на корабль. Она очень надеялась, что сестры будут слишком заняты, пытаясь найти должное оправдание, чтобы упомянуть о самой Асоке. Прошло всего несколько минут, прежде чем сестер вывели наружу, а затем шаги стихли, и корабль погрузился в тишину. Она по-прежнему не двигалась, даже когда все ушли. Стоило, конечно, придумать более безопасное укрытие, ведь клоны еще могут вернуться. Асока глубоко вздохнула.--- --- ---
— На корабле больше никого, генерал, — отчитался Рекс. Энакин посмотрел сначала на своего командира, а потом на двух девушек в наручниках, которые уставились на него в ответ, снова и снова тараторя пустые оправдания почему они нарушили движение в военной полосе. Но он не слушал. Он смотрел сквозь них на корабль. Если Рекс и другие солдаты не нашли ее, это вовсе не значит, что там действительно никого нет. Скорее то, что Асока хорошо спряталась, и от этого стало только больнее. — Благодарю, капитан, — рассеянно ответил он. — Отведите их в камеру, я скоро допрошу их. — Нас? Допрашивать? — в замешательстве переспросила младшая, гневно сжав кулаки. — Но мы ничего не хотели нарушать! Мы просто ошиблись! Энакин проигнорировал ее слова и махнул рукой, давая знак Рексу отвести обеих сестер, а сам продолжал стоять у корабля, пока их споры с охранниками вместе с жалобами на несправедливость не затихли вдали. И вообще, почему Асока связалась с такими невыносимыми типами? Когда все оставили корабль в покое и вернулись к своим делам, он поднялся по трапу, доверившись лишь чувствам. Он медленно вошел внутрь, полагаясь теперь больше на Силу, чем на собственные глаза. Асока точно была здесь, он ощущал эту связь. Она была так близко. Но от чего же пряталась? Неужели просто не желала видеть 501-й? Или пряталась и от самого Энакина?--- --- ---
Асока замерла, только заслышав шаги. Легкие, изящные. Она узнала бы их из тысячи. О нет. Только не он. Тогрута на мгновение зажмурилась, пытаясь скрыться в Силе, но широко раскрыла глаза, когда Энакин повернул за угол. Она отчаянно пыталась унять бешеный ритм сердца, пыталась выровнять дыхание, чтобы удержать себя в руках и так глупо не попасться. Но стоило лишь увидеть Энакина, и все попытки пошли прахом — сердце забилось еще сильней. Энакин двигался медленно; она чувствовала исходящую от него пульсирующими волнами Силу. Ему не нужно было даже использовать собственное зрение, чтобы в конечном счете рано или поздно ее обнаружить под потолком. И когда он остановился прямо под ней, Асока чуть не упала на него сверху. Мышцы заныли от неудобного положения, в которое она сама себя и загнала, руки и ноги напряглись до предела, пока она в отчаянии пыталась удержаться на месте. «Ну же, иди», — мысленно взмолилась она. — «Не смотри вверх, не смотри вверх». Но тут пальцы соскользнули, и она окончательно потеряла равновесие.--- --- ---
По идее, он должен был выхватить меч от неожиданности, но тот человек, которого он сейчас искал, вряд ли стал бы атаковать. Поэтому он, на удивление быстро среагировав, вытянул руки и просто поймал Асоку, которая свалилась откуда-то сверху. Она с заметным испугом и смущением сразу же попыталась вырваться. Энакин опустил ее на землю, чтобы ноги коснулись пола, а затем притянул к себе. Несколько секунд она все еще как-то вяло сопротивлялась, прежде чем опустить плечи в знак поражения и упасть в его объятия. Ее всю трясло, сердце бешено колотилось в груди, а в широко раскрытых глазах застыл страх. Скайуокер понятия не имел, чего именно она так боялась; может, боялась его самого, а может, чего-то совершенно незнакомого Энакину. Поэтому, не став зря гадать, он просто прижал ее к себе еще крепче. — Эй, — успокаивающе прошептал он. — Все хорошо, все хорошо, — он успел поймать момент, когда она в ответ лишь скривила губы. — С кем ты летела? Ты пытаешься от чего-то убежать? От чего же? Асока замерла на мгновение, а затем опустила голову, издав глубокий, усталый вздох. — От всего, — неслышно выдохнула она.--- --- ---
К собственной чести, Энакин не оттолкнул ее от себя и не стал ничего высказывать, посчитав слова излишними. Напротив, он обнял ее еще крепче, словно боялся, что она снова убежит. А Асока, наверное, так бы и сделала, если бы он все это время не держал ее в своих объятиях. Все, чего она по-настоящему хотела, так это наконец разобраться в себе и своих чувствах, но теперь все эмоции как назло ускользали от нее неуловимыми всплесками, один всплеск за другим. А следом еще и еще. И что хуже всего — не было никакого смысла в домыслах и догадках, не было лишь до определенной точки, после которой весь смысл и значение восставали по-новому, с невиданной прежде силой. И для того, чтобы вырваться из замкнутого круга, Асока безуспешно пыталась зацепиться за то, что когда-то ей было знакомо. — Асока, — выдохнул Энакин, и она подняла на него взгляд. — Если ты хочешь уйти, я не буду тебя держать. Просто… Я просто хочу знать, почему… ты ушла. И снова волна эмоций пронеслась слишком быстро, чтобы удержаться на месте, и Асока, нетвердо стоя на ногах, отшатнулась назад, удивленная внезапным освобождением. Энакин, должно быть, тоже удивился, но успел поймать ее Силой, прежде чем она влетела в стену. — Асока! — не на шутку испугался он и опустил ее на пол, присев рядом. — Что с тобой? Что-то не так? — Я не знаю, — выдохнула она. — Я… мне трудно дышать. Энакин просто опустил руку ей на плечо и сжал. Ощутив настолько знакомое прикосновение, она вздрогнула, вдруг осознав, что только лишь спустя столько времени, с того самого момента, как вновь послышался голос адмирала, ее организм наконец начал успокаиваться после пережитого стресса. Асока откинула голову назад к стене и глубоко вдохнула, пытаясь унять сердцебиение. Она не испытывала подобной паники даже на войне, в самых стрессовых ситуациях. Но почему сейчас? Почему такое странное воссоединение именно с ним взвинтило ее до предела?--- --- ---
— Асока? — снова заботливо прошептал он. Сказать, что в один момент эта встреча пошла куда-то под откос, было бы преуменьшением. Энакин никогда в жизни не видел ее настолько испуганной. Асока всегда была спокойной, уверенной и храброй девушкой, именно она зачастую успокаивала его в тяжелые моменты, а не наоборот. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, словно пыталась успокоиться. Ему просто захотелось крепко-крепко ее обнять и никогда больше не отпускать, но в то же время он не стал бы удерживать Асоку против ее же воли. Даже если будет чертовски больно снова видеть, как она уходит, что ж, значит, так тому и быть. Но Энакин по-прежнему не понимал почему она ушла. Очутившись в его объятиях, Асока поначалу очень испугалась, словно загнанный в угол зверек, но при этом она даже не оттолкнула его и не стала требовать, чтобы ее отпустили. Стало быть, между ними еще живет связь, еще не все потеряно, даже если Асока только и делала, что избегала бывшего учителя. Она наконец подняла на него глаза, полные боли, горя и отчаяния. — Я уже не знаю, кто я, — прошептала она. — И даже не уверена, знала ли раньше.--- --- ---
Выражение лица Энакина, наполненное как сочувствием, так и долей смятения, заставило ее сердце дрогнуть. Энакин упал на колени и потянулся к ней. Асока заколебалась, но потом потянулась в ответ. Он без особых усилий поднял ее и усадил к себе на колени; она подтянула ноги, чтобы устроиться поудобнее, и положила голову ему на грудь, когда Энакин окутал ее своим теплом. Да, она избегала его, да, она испытала огромную бурю эмоций, когда поняла, что вот-вот увидит вновь бывшего мастера, и да, она пыталась убедить себя, что Энакин не так уж и много для нее значил, что чувства к нему были не более чем данью уважения ученика к своему учителю. Но теперь, когда он снова ее обнимал, Асока вынуждена была признать то, что так долго отрицала, правду, которая никогда не изменится, как бы далеко они ни находились друг от друга: она любила его. Может, она и не могла до конца осознать своих чувств. Может, она вообще не знала, что значит кого-то любить. Зато она точно знала, что рядом с Энакином всегда будет безопасно и уютно, как дома, и этого ей хватало. А если учесть, как тяжело пришлось после ухода из Ордена, контраст был более чем очевиден. Даже если настоящая любовь означала совсем иное, она предпочла бы и дальше оставаться в неведении. Потому что Асока никогда ничего подобного не испытывала, ничего сильнее и крепче, и уже устала это отрицать. Она чувствовала каждое его движение, чувствовала, как его пальцы легко касались монтрал. А потом она с удивлением ощутила мягчайшее прикосновение его губ у себя на лбу, и даже такое едва заметное и настолько незначительное касание смогло послать волну тепла, что промчалась через все тело, вызывая приятное покалывание на коже. Она закрыла на мгновение глаза, пытаясь понять, что же именно сейчас произошло. Асока подняла взгляд, и Энакин улыбнулся ей, хотя и немного грустно, что, однако, позволило ей заметить такое редкое спокойствие на его лице. В его глазах отразились ее же чувства, и Асока поняла, что он скучал по ней так же сильно, как и она по нему. Может, даже сильнее, если вообще возможно настолько скучать. Неужели она вдруг стала для него такой нужной?--- --- ---
Асока застала его врасплох. Застала врасплох тем, как ее пальцы скользнули по его щекам, потом по волосам. А затем полными влажными губами она внезапно прижалась к его губам. На какое-то мгновение он просто застыл, в недоумении уставившись на нее, не зная, как реагировать на подобный жест, но вскоре расслабился, полностью отдавшись этому ощущению. Она слегка сдвинулась, чтобы приподняться над ним, и Энакин в ожидании откинул голову назад, чувствуя, как каждая деталь, каждый кусочек мозаики наконец вставал на свое место, словно все, в чем он так нуждался и чего ему так не хватало, теперь возвращалось в десятикратном размере. Сила, казалось, вновь заискрила жизнью, и даже несмотря на то, что в энергии Асоки все еще оставалась доля прежнего хаоса, одно Энакин знал точно: этот поцелуй исходил из ее самых сокровенных чувств, настолько глубоких, что сама Асока едва ли заметила их приближение. И эти чувства стали единственным, что она была способна выразить в своем душевном смятении. Он с трудом сдерживал восхищение, скользя пальцами по ее рукам, прижимая ее тело к себе еще сильней и удивляясь, насколько мягкой на ощупь была ее кожа. Асока оторвалась от его губ и сдвинулась к подбородку, а затем и к шее, как будто никак не могла насытиться прикосновениями, и Энакин в удовольствии откинулся назад. Раньше ему и в голову не приходило, что истинная природа их взаимоотношений заключалась именно в глубоко скрытых чувствах, но теперь все вставало на свои места. Он, конечно, безумно скучал по Асоке, иначе почему тогда бывшая ученица порождала в нем настолько глубокую тоску и страстное желание быть рядом, если это не так? Он не мог вспомнить, чтобы что-то опьяняло его так же сильно, как теперь ее губы; словно он по-настоящему и не жил раньше, и сейчас был не в силах понять, каким образом Асока вдруг ворвалась в его мир множеством красок, энергии и необузданной страсти. Восхищаясь женственными изгибами ее тела, Энакин скользнул руками вниз, пока она продолжала изучать его лицо и шею. Она так сильно повзрослела с тех пор, как покинула Орден, хотя с тех пор прошло едва ли несколько месяцев. Мысли о том, что находилось под ее комбинезоном, явно были здесь неуместны, но Энакин ничего с ними поделать не мог, внезапно для самого себя покраснев.--- --- ---
Она услышала шаги слишком поздно, поглощенная жадными прикосновениями и его телом. И только когда резкий голос вдруг раздался прямо над головой, Асока обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть застывших в конце коридора обеих сестер, потерявших дар речи. — А я все гадала, почему же тебя не арестовали вместе с нами, — Рафа закатила глаза. — Но раз уж ты с ними заодно, разве не могла бы ты, скажем, использовать свое влияние и убедить их отпустить нас? — Теперь понятно, почему ты так много знаешь о военных, — сказала Трейс. — Дай угадаю, это и есть та самая Академия Скайуокера во плоти? Густо покраснев, она повернулась за помощью к Энакину, который заметно напрягся на замечание одной из сестер, а потом посмотрел в ответ с несколько озадаченным выражением лица, приподняв бровь, всем видом показывая, что еще припомнит это Асоке. — Он был… э-э, частью Академии, — выдавила она. Главной частью… — Знаешь… У меня, конечно, нет большого опыта по части каких-либо академий, но ты хочешь сказать, что вот это является частью обучения? Если да, то убирайтесь с моего корабля и продолжайте там, — Рафа указала на выход. — Это мой корабль, — негодующе поправила Трейс. Асока ощутила еще один приступ страха. Она не хотела оставаться здесь, на джедайском крейсере, но после инцидента с сестрами ей было бы слишком неудобно просить их взять с собой. Не говоря уже о том, что она только что пережила вместе с Энакином; она никогда не сможет себя простить, если уйдет, чем причинит ему невыносимую боль. Снова… Поднявшись на ноги, Асока хотела было сказать что-то в свое оправдание, но так и не нашла нужных слов, поэтому просто опустила голову и прошла мимо. По крайней мере, никто кроме этих сестер не видел, что произошло. Вряд ли они знали о джедаях достаточно, чтобы навредить этой информацией ей или Энакину.--- --- ---
— Простите, сэр, — начал Рекс, как только они спустились по трапу корабля. — Совет приказал отпустить их, потому что мы… — капитан замер, как только увидел тогруту. И хотя Энакин был более чем счастлив снова ее встретить, сама Асока шла позади с крайне унылым видом, пусть уже и без прежней паники, как на корабле сестер. Однако по ее виду все равно становилось понятно, что она не очень-то и рада здесь находиться. Зато теперь, испытав с ней нечто совершенно новое, Энакин точно знал, что ушла она не столько из-за него, сколько из-за самого Ордена. Прекрасно чувствуя ее замешательство, ее смятение, он наконец начал понимать это огорчение и страх. Он тысячи раз подвергал сомнению решения Совета, но продолжал им следовать, даже если ему это не нравилось, полагая, что они намного мудрее и уж точно должны знать, как лучше поступить. Но Асока… Она столкнулась с худшим их решением, и теперь ей не оставалось ничего, кроме как подвергнуть сомнению сам путь Ордена. — Вы что-то хотели сказать, капитан? — спросил Энакин, пытаясь на время отвлечь внимание от Асоки. — Э-э, извините, сэр, — Рекс выпрямился. — Совет приказал освободить их, потому что мы должны сосредоточить все внимание на главной цели, — он замолчал, наблюдая за тем, как погрузочный трап закрылся, а «Серебряный Ангел» поднялся в воздух и пролетел сквозь щит, исчезая вдали. — А еще они считают, что нам не стоит тратить время и ресурсы на каких-то пилотов-новичков. — Может, они и правы, — пробормотал Энакин. — Но на это раз время потрачено не зря, — он посмотрел на Асоку. Та стояла чуть позади, словно старалась спрятаться за его спиной, хотя Рекс уже заметил бывшего командира. Подняв взгляд, она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла какой-то слишком печальной. Энакин повернулся и положил руку ей на плечо, и Рекс, кажется, понял, что в этом моменте между ними было слишком много личного, поэтому отступил назад на пару шагов. — Полетели с нами на это задание, а когда вернемся… тебя никто держать не будет. Совету вовсе ни к чему знать, что ты была с нами, — прошептал Энакин. Она прикусила на мгновение губу, а затем кивнула. — Я понимаю, что тебе здесь не очень уютно, но я буду счастлив, если ты согласишься. Она тяжело сглотнула и посмотрела ему в глаза. — Я скучала по тебе… по нашим бойцам… но не по Ордену, — призналась Асока. — Так вот почему ты назвала Орден Академией Скайуокера? — он не смог сдержать улыбку. — Э-э… — она снова покраснела. — Ну, ты ведь был… — она замолчала, и ее лицо вспыхнуло. Энакин только рассмеялся и снова приобнял ее, совсем забыв, что в ангаре было слишком много людей. Хотя даже когда вспомнил, то не стал разрывать объятия. Он слишком сильно по ней соскучился и хотел, чтобы Асока вернулась к нему и снова была рядом, пусть даже теперь у нее и выбора-то особого не оставалось.--- --- ---
Асока попыталась расслабиться, чтобы лишний раз не вспоминать о том затруднительном положении, в котором невольно сейчас оказалась, тем более что и выбирать ей не приходилось, так как Рафа и Трейс уже улетели. Хотя она знала, что стоит ей попросить Энакина, и он отпустит ее хоть прямо сейчас, прежде чем крейсер прыгнет в гиперпространство. Пусть неохотно, но отпустит. Он уже однажды ее отпустил, не обращая внимания на причиненную боль, и теперь Асока лишь надеялась, что не станет своим присутствием отвлекать его от задания, если останется. Даже в какой-то мере стыдясь собственных чувств, она нисколько не сожалела о внезапной встрече с бывшим учителем. Ее больше не интересовал Орден, не интересовала война, но она была безмерно благодарна Энакину за то, что он так легко избавил ее от множества страхов. Хотя после их маленького «свидания» на «Серебряном Ангеле» у нее все же добавились новые переживания, от которых теперь так просто было не избавиться. Непонятно, чего именно Асока ожидала, снова его увидев, но никак не объятий и поцелуев. Почему-то казалось, что он накричит на нее. Или разозлится, будет обвинять за то, через что ему столько пришлось пройти в одиночку. Но нет, теперь он выглядел в разы спокойнее, может, даже решительнее и более непринужденно, словно с ее возвращением, пусть и временным, мир заиграл новыми красками. Асока хорошо знала о его привязанности к ней, но, наверное, никогда не задумывалась, насколько же сильна была эта привязанность. — Капитан, — голос Энакина прервал ее мысли, и она перевела взгляд на Рекса, который тут же вытянулся в струнку. В нем отчетливо виднелась усталость, но клон никогда не терял бдительности и своей преданности. Асока тоже была рада снова его увидеть, хотя и не поздоровалась как следует. Впрочем, всему свое время. Если, конечно, Рекс и его бойцы захотят с ней встретиться после того, как она так спонтанно покинула их. — Передайте адмиралу Юларену, что пора отправляться, а я пока введу командира Тано в курс дела. — Есть, сэр — Рекс отдал честь и повернулся, направившись к адмиралу. — Вот так просто? — прошептала она. — Что именно? — в недоумении спросил Энакин. Асока какое-то время внимательным взглядом изучала его лицо, но Энакин действительно не понимал, о чем она говорит. Ее не было три месяца, а он только что восстановил ее в должности командира как ни в чем не бывало. Тем более что никто кроме них троих еще не знал о ее присоединении к этой миссии. — Словно я и не уходила никуда, — пробормотала она, опустив глаза. Теперь стало еще больнее. Как бы сильно она его ни любила, именно по этой причине она и ушла, пока он продолжал считать ее изгнание временным. Энакин восстановил ее в звании, как будто ничего не произошло и она никуда не уходила. По правде говоря, стоило бы оценить этот жест, но… теперь Асоке стало все понятно: он просто упрямо игнорирует все то, что обрушилось и сломило в ней волю. Словно своим появлением здесь она только что стерла три месяца отсутствия, и жизнь продолжала идти своим чередом. Как будто память так легко исчезнет.--- --- ---
— В каком смысле? — не понял Энакин, пока она продолжала молчать. Он ощутил острую боль, которая пронзила ее душу вместе с сильнейшими эмоциями, что никак не соответствовали слабости в голосе. — Если ты на миссии, значит, мой командир вернулся. Или ты передумала? — Но меня не было три месяца! — она уперла руки в бока. — И что с того? — приподнял он бровь в ответ. Он все еще не мог понять, почему она расстроилась из-за такого решения. — Я не заслуживаю этого звания! Я ведь даже не джедай, — раздраженно ответила Асока. — Твой командир — Рекс, но никак не я, — сказала она уже тише. — Он заслуживает быть командиром, а я нет, — она печально опустила взгляд вниз, готовая сдаться. — Меня даже быть здесь не должно. — Асока, — он взял ее за плечи. — Я предлагал ему эту должность, когда ты ушла. Не для того, чтобы тебя заменить, а потому что мне правда нужен был командир. Рекс не захотел. Он сказал, что звание командира принадлежит только тебе, и никак не соглашался занять твое место. Он считал, что ты скоро вернешься, — она подняла взгляд, и в ее глазах блеснули слезы. — И даже если ты не захочешь остаться, ты имеешь полное право вернуть себе это звание, пусть и на какое-то время. Ты заслужила их преданность, и три месяца разлуки не изменили их отношение к тебе. Как и мое отношение, — ее губы задрожали. — Где бы ты ни была, что бы ни случилось, ты по-прежнему мой командир. И для всего пятьсот первого. Это не ранг джедая, это ранг уважения к тебе.--- --- ---
По ее лицу потекли слезы. Слова, которые произнес Энакин… их было больно слышать, но в то же время и приятно. Подумать только, они все так по ней скучали, что даже отказались от почетной должности, просто чтобы оставить эту возможность ей в случае возвращения… Асока и не знала, что сказать. Для нее этот факт так много значил, но и прошлое нельзя было просто забыть. Может, именно поэтому ей и стало настолько больно на душе, потому что все ждали ее возвращения. С тех пор, как она ушла, у нее и мысли не возникало вернуться. Ни разу. Даже когда казалось, что она совершила опрометчивый поступок, уйдя из Ордена, возвращаться все равно не хотелось. А теперь к ней относились так, словно она все-таки вернулась, что она снова в строю, там, где ей и положено быть, что жизнь возобновила свое прежнее течение. Неужели она и правда совершила такую огромную ошибку, уйдя, или просто никто из них на самом деле не понимал истинных причин? Но что от первой, что от второй мысли легче не становилось. Проглотив всю свою боль и страхи, чтобы хоть на время от них избавиться, Асока кивнула. По крайней мере, у нее еще есть шанс все выяснить. Почему-то было такое чувство, что от этого решения будет зависеть вся будущая жизнь, что, конечно, вряд ли придавало спокойствия. Скорее наоборот. В конечном итоге, несмотря на бесконечный поток сомнений, затопивших ее некогда твердую уверенность в себе, Асока поняла лишь одно: джедаем ей быть не суждено. Она сама проложит себе дорогу сквозь жизнь и Силу, даже если это будет бесконечно тяжелая битва на протяжении всего пути. Восстановили ее в звании или нет, не имело значения; одного лишь она не могла отрицать. Правду, стоящую наравне с тем фактом, как много для нее значил Энакин. Она любила его, но в то же время не могла быть джедаем. И, вполне возможно, эти две истины каким-то образом переплетались, соединяясь в одно целое. Может, она любила Энакина, потому что не могла быть джедаем; может, ей не суждено было стать джедаем, потому что она любила его. А может, она любила его по той же причине, что и заключалась в ней самой: Энакин не был рожден, чтобы стать джедаем. Асока встретилась с ним взглядом и заметила, с каким вниманием он ее изучает. В голубых глазах застыл океан боли и необузданный шторм. Буйство и шторм соседствовали с легкостью и спокойствием. Она не знала, как ему удается держаться над волнами и идти впереди ураганов. Впрочем, может, он и не бежал от них, и сейчас находился в самом эпицентре бури… — Энакин, — неожиданно произнесла она. — Когда мы вернемся, пообещай, что… что ты тоже уйдешь.--- --- ---
Какое-то мгновение он смотрел на нее, не веря своим ушам. Эта просьба поразила Энакина до глубины души, и он не мог поверить, что Асока вдруг предложит ему нечто подобное, уже приняв окончательное для себя решение не оставаться. Но что заставило его замереть, так это какое-то странное выражение, которое на мгновение промелькнуло на лице Асоки — не просто страх, но и глубокое беспокойство. То, чего он никогда не испытывал по отношению к себе от других людей; так, как никто другой никогда о нем не беспокоился. И это почти сразу напомнило ему о матери. О том взгляде, которым мама одарила его, прежде чем отпустить с двумя джедаями много лет назад. Энакин не знал, что будет ждать его за пределами Ордена, но он доверял Асоке, и если она просила его последовать за ней, значит, на то была веская причина. Потому что она не стала бы просто так просить его отказаться от собственного долга, если только на горизонте не маячило нечто в разы страшнее. И теперь Энакин внезапно понял, что тогда, покидая Орден, она лишь хотела, чтобы он последовал за ней, хотя и знала, что ничего подобного не произойдет. Поэтому, не в состоянии сформулировать ясного ответа или встречного вопроса, он просто взял ее лицо в свои ладони и крепко поцеловал. Он даже не знал, чего именно хотел этим добиться, но, возможно, во внезапно возникшей догадке была доля истины: во всех их самых близких контактах, во всех самых откровенных моментах между ними только через прикосновения открывалась настоящая правда. Он словно спрашивал ее в этом поцелуе: была ли эта просьба продиктована личными причинами, или же чем-то большим? Был ли в просьбе эгоизм, или же наоборот, самоотверженность? Страх ли заставил ее сбиться с пути, или она знала нечто такое, чего сам Энакин по какой-то причине видеть не мог? Он старался передать ей через поцелуй все, что его мучило, умоляя дать ответ и искренне желая понять. И Асока поддалась. Просьба была обоснована как личными причинами, так и чем-то гораздо большим. Да, там был эгоизм, но в паре с самоотверженностью. Ею двигал страх, но страх не за себя, за свое положение или за Орден… это был страх за него, за его безопасность и благополучие. И эта правда пронеслась сквозь него во мгновение ока, подобно теплу или внезапному чувству покоя, которое заключалось в ее клятве. Клятве, что она всегда будет рядом. — Обещаю, — выдохнул Энакин ей в губы. — Знаешь, я немного ошибся. Ты не просто командир. Ты — мой генерал, и я пойду за тобой куда угодно.