"Селестина"

Гайду Д., 34. День 3.       — Даниэль, я знаю, что официальная форма беседы кажется вам наиболее удобной в общении по протоколу, но я хочу попросить оставить ее и поговорить со мной как с другом. В прошлый раз мы начали говорить о возвращении на «Селестину» мистера Баркера, Джейка, и это то, что я хочу продолжить сегодня. Вы согласны?       — Что же, Томас, давайте попробуем, если вы пообещаете больше не выпытывать у меня чужих тайн.       — Обещаю, что больше ничего такого.       — Тогда спрашивайте.       — Расскажите о прибытии новой смены в ваш третий год. Какое настроение было у команды и у вас лично?       — Почти для всех это была уже привычная схема, и мы ждали, кого же из знакомых увидим на этот раз. Вы знаете, Томас, что Джейк ничего мне не говорил, и я не знал, что увижу в группе и его тоже, но тем не менее все равно я ждал их прибытия с интересом.       За несколько дней до начала экспедиции ко мне пришел Ульсен и сообщил, что его уведомили о срочной замене. Беднягу было жаль, он явно не на такое рассчитывал. Так я узнал, что к нам возвращается кто-то из прежних техников, но все равно не подумал на Джейка, ведь он, как я считал, обязательно сказал бы мне об этом. Все знают, что возвращения не редкость даже среди очень давних участников проекта, и я отбросил эту мысль, хотя вообще-то очень хотелось тогда помечтать…       — Значит, вы хотели, чтобы он вернулся?       — Да, я очень хотел, но только даже для себя — втайне.       На самом деле я просто никогда не испытывал подобных чувств в отношении мужчин, и мне было не десять лет, чтобы скучать по приятелю, словно мы подружились в летнем лагере. Это было ново, дико и чересчур волнующе. В нехорошем смысле «волнующе». Так что я решил, что все мои мысли излишни, что стоит их отринуть и что Джейку о них знать уж точно ни к чему.       — Итак, я занялся своей непосредственной работой и рассчитал «окно» и сроки передвижения для наших товарищей, я вел экспедицию по спутнику и был спокоен и собран всю неделю ровно до того момента, пока не увидел его в транспортной среди всего этого нагромождения груза и полдюжины новеньких «стареньких». Не знаю уж, к добру или нет эта конспирация и отсутствие списков замен, но сюрприз получился отменный.       Спроси меня Томас, что я почувствовал, когда узнал Джейка, — и я потерялся бы с ответом. Потому что, наверное, это не описать правильно силами всех языков мира.       Я был рад.       Ошеломлен.       Счастлив?       Да, я точно был счастлив в этот момент. Замечательный миг, когда ты еще не успел подумать, что дальше и как с этим будешь жить.       — Первым идиотским желанием было забрать Джейка оттуда немедленно и присвоить, утащить в свою комнату…       Повесить на стену и любоваться. Заполнить ту пустоту.       — Да, Томас, именно так, я не шучу, в тот же вечер я всерьез задумался о своей адекватности и до сих пор не уверен, что не тронулся на почве этих собственнических чувств.       — Я думаю, это вполне нормально для вашего типа характера.       — Когда я дойду до конца рассказа, боюсь, вы будете думать иначе…       За первые два года мы с командой хорошо притерлись друг к другу, и поскольку у меня было больше всех свободного времени, я периодически стал помогать коллегам по разным вопросам.       — Иначе говоря, вы приняли на себя бремя лидера?       — Называйте как хотите.       Я не знал, как Джейк отнесется к этому, ведь раньше, как я считал, он был тем, к кому шли люди, но с его приходом ничего не произошло и не изменилось. Он остался все тем же, и, будто вообще не было смены команды и пропущенного года, мы все продолжали искать его компании, и спустя очень недолгое время я понял, что тоже окончательно подпал под его влияние.       — Погодите, мы только что выяснили, что вас приняли как негласного лидера. И вот вы признаете, что сами находились под чьим-то влиянием? Объясните это поподробнее.       — Смотрите, Томас, вот мы с вами заговорили о лидерстве. Мы видим признаки и знаем, о чем говорим, нас в какой-то степени волнует этот вопрос. С Джейком не так — я знаю наверняка, потому что мы беседовали и об этом в том числе, — он знает, что влияет на окружающих, но не всегда рад тому, что это происходит и каким образом. Смог бы он успешно руководить в случае внештатной ситуации? Безусловно да, но я считаю, он был даже рад, что кто-то другой взял эту ответственность на себя.       — Для протокола я должен напомнить, что на случай внештатных ситуаций существует свой регламент поведения и инструкции составлены для каждого члена команды индивидуально, и все контрактники обязаны им неукоснительно следовать.       — Да, все верно, я говорил скорее о жизни в общем, а не о «Селестине» и программе. Так вот, о влиянии: я не стыжусь признать, что на мое поведение, решения и вообще мысли Джейк оказывал самое значительное влияние, какое я мог бы представить. Конкретных примеров не приведу, но я все время это осознанно ощущал.       — Хорошо, я понял. Но давайте-ка отмотаем ваши слова немного назад. В прошлый раз вы упоминали, что у вас с Джейком Баркером были близкие отношения. Что вы имели в виду?       — Очень близкие. Вы ведь и так это знаете, просто хотите, чтобы я признал под запись факт интимных отношений на станции. Так и было, и было непросто и странно. Меня всегда интересовали женщины, я был женат, как у вас там и написано, и в случае с Джейком до сих пор не знаю, это я все время ошибался насчет себя или он стал исключением? Я размышляю над этим до сих пор.       Если бы это был кто-то другой… Но в Джейке Баркере нет абсолютно ничего женственного, хотя не уверен, что в его досье можно найти характеристики вроде «глубокий бархатный тембр», «правильное мужественное лицо» или «сложение античной статуи», — и это лишь еще один повод удивиться, насколько естественной я ощущал тягу к нему.       Да, проще всего было сказать себе, что четыре года вдали от обычного и разнообразного круга общения и интимных возможностей, которые он дает, — это не ерунда, что это здорово бьет по психике и может вносить свои коррективы в предпочтения, но и на «Селестине», при большом желании, можно найти себе подходящую компанию или решить проблему за считанные минуты, никого не привлекая. Но мне даже не хотелось, весь год до возвращения Джейка я вообще не думал о сексе.       — И когда вы поняли, что хотите чего-то большего, нежели просто общение и дружба? Что послужило катализатором?       — Понял, Томас, может, и давно, а вот осознал весьма внезапно.       Это случилось уже почти год спустя как он приехал. Для нас давно стало нормой засиживаться в комнатах друг друга, то что-то обсуждая, то просто занимаясь своими делами молча, и это был один из таких непримечательных вечеров, когда сложился паззл: я и Джейк, наедине, и нас не ждет работа. Не знаю, думал он о том же или просто считал мои эмоции — это то, что я не стал с ним обсуждать, — но с его стороны не было ни секунды замешательства, чтобы я мог передумать или хотя бы остановиться.       Можно ли описать восторг, охватывающий тебя в долю секунды словно пламя — спичку, когда на вымученное страдание, которое ты оказался не в силах сдержать, тебе дается такой прямой и сильный ответ, что трещат кости?       — И вы удивляетесь до сих пор?       — Нет, теперь я это уже принял, остались только размышления. Не последнюю роль в этом сыграло то, что было дальше, в последние несколько месяцев на станции.       — Для вас, судя по всему, это будет непростой рассказ, поэтому предлагаю перенести его на другой день.       Я прекрасно видел, что Томас лжет, он просто хотел выбить себе время на подготовку к новым вопросам. Что ж, история от этого никак не могла измениться, а мне и самому не помешало бы подумать об осторожности. Я никогда не был склонен к подобным откровениям о третьих лицах, внутри все протестовало и болело, несмотря на то что, может, Джейк и правда заслуживал хорошей моральной трепки.       — Вы правы.       — Тогда до встречи, Даниэль.