Проклятый Девятью

      Подействовало! Еще мгновение назад для Гайдара не существовало ничего, кроме этих глаз, что затягивали его душу, самую суть его естества в свои глубины, чтобы уничтожить навеки, и вот он внезапно видит… Ух, до чего сложно описывать это понятиями трехмерного мира… Мерность — вообще большой вопрос в этом плане реальности. Их было всего два: пока что не часть ничто и, собственно, Ничто. И душа Гайдара стремительно летела по единственно возможному в этом измерении вектору, чтобы стать ничем. Но вот появились ответвления и боковые пути, будто на фоне безграничной тьмы расцвела роза, Роза Миров…       «Лок-Ва-Кор» дарил изучившему его понимание того, как функционирует Небо, как происходят изменения сезонов (в частности Весна и Лето). Но это лишь самая поверхность глубинного понимания так называемых «Сфер Нирна». Нирн в частности и Аурбис в целом представляют собой Сферу или же Колесо, смотря как посмотреть, это Гайдар усвоил после диалога с Меридией. Башня Белого Золота — главная ось Нирна. Планеты, луны, звезды, Обливион и еще множество слоев реальности — все они крутятся вокруг Золотой Оси. Держа это в голове и строили в свое время Имперский Город, Заводной Город Сота Сила и еще множество других архитектурных ансамблей. «Что вверху, то и внизу». Божество Трибунала Сота Сил хотел через устройство своего города влиять на Нирн и изменить его по своей воле, сделав «раем», как он его видел… Таким образом, кастуя этот Крик, Довакин получал доступ в святое святых как обычной магии, так и мистической, недостижимой для понимания обычных смертных, что касалась самой сути, зерна Вселенной.       Небытие или Ситис, один из основополагающих принципов дуальности, всегда боролся с самим фактом существования Аурбиса, ибо он — эманация Ану, ненавистного Предвечного Творца (хотя приписывать эмоции космическим принципам — та еще глупость, но именно так в литературе позиционировали эту дихотомию). Ситис не был частью сотворенных Сфер. Он был их негативом, антиподом, отрицанием. Сфер — невыразимое множество, единица первичного Ану, умноженная на бесконечность. Ситис же — это абсолютный Ноль. Но без этой дуальности невозможно было бы существовать никакой материи. Без парадигмы «есть — нет», «единица — ноль» невозможны любые другие числа; они не имеют смысла без Нуля, он задает предел всему, он — это конец начала, граница, что дает очертания и форму всему сущему. Без понятия Нуля И’ффре никогда бы не смог остановить вечную изменчивость, царившую в Меретической Эре; без нуля, смерти, никто никогда бы не умирал, давая место новому, а значит, не было бы развития и эволюции. Небытие нужно Бытию, чтобы все обрело смысл… Как говорят буддисты, «ты можешь услышать хлопок двух ладоней, как они ударяются друг о друга. Но покажи мне хлопок одной ладонью»…       Гайдару казалось, что открывшееся знание разорвет его душу на части. Это слишком, чтобы вместить за один раз… Почему это открылось ему сейчас, а не тогда, когда он выучил этот ту’ум, «Чистое Небо»? Ну… Он прокричал его в абсолютной Пустоте, хотя это по определению невозможно, ибо в пустоте нет резонанса… Но не зря же сказано, что «в начале было Слово»… Да и кричал ли она на самом деле? Скорее, это был как раз «хлопок одной ладонью», истинный беззвучный звук души, абсурдный, невозможный и оттого реальный в месте, где реальность отрицается или близка к уничтожению… У Гайдара не было слов, чтобы описать свои настоящие переживания. В измененном состоянии сознания, в экстазе прозрения и осознания возможно всё…       Так или иначе, а теперь вектор перестал быть единственным. У Гайдара появились силы «грести» в сторону, чтобы не кануть за «горизонт событий» в черную дыру, коей являлся Владыка Ужаса, Ситис. Да, это был он, собственной персоной. Если к нему вообще можно применить слово «персона». У него было некое подобие воли, но не мышления и не эмоций. Изменив вектор движения, несчастный приключенец будто бы услышал Песнь. Такое впечатление, что движение по орбите черной дыры в этом непонятном космосе действовало по принципу иглы и грамм-пластинки. Только что есть что в этой метафоре, откуда исходит звук, понятно не было. Ясно одно — эта Песнь была совокупностью всех песней и всех историй, что когда-либо знала Вселенная Древних Свитков. Это слишком! Это слишком МНОГО!!! Нужно прекращать, или Гайдар натурально сойдет с ума! Тем более, что в Песни становилось все больше дисгармоничных ноток, которые живо резонировали в памяти приключенца с тем мерзким шепотом, что довелось слышать уже не однажды: «с-с-сдайс-с-ся Тени! Тени жду-ут т-тебя-а…» Где найти точку опоры, якорь? На чем сконцентрировать свое внимание, чтобы перестать воспринимать все сразу?       Первой пришла мысль о матери. Да, таковы уж люди, смертные. В самые ужасные моменты даже жуткие психопаты зовут мамочку, что уж говорить об обычных людях, ранимых, уязвимых, мягких. Но ее здесь нет. Нет ни матери, ни брата, ни дяди, ни кучи кузенов и кузин. Он здесь один. Есть ли хоть одна близкая душа, которая помнит о нем? Любовь? Нет. Линды здесь тоже нет. Это вторая сила после материнства, но и она не придет ему на помощь. Тем более что и любовь свою он порушил. Дружба же куда слабее… Сможет ли она стать его якорем? Вряд ли. Ведь в этом мире у него тоже нет особых друзей. Фендал? Это да, бескорыстный босмер выручал его, относился к Гайдару куда лучше, чем он сам к лесному эльфу. Но где он? Неведомо. Его голос слишком слаб в мелодии миров, только любовь или семья смогли бы пробиться сквозь этот хор… Надежда вырваться, преодолеть притяжение черной дыры падала с каждой секундой… Может, Дженасса? Их отношения сложно назвать дружбой. Данмерка поставила четкие границы: он для нее «подопечный», клиент, объект заказа, в лучшем случае — непутевый ученик… Айрилет? Тоже мимо. Кто же? Кто в целом мире, в этом конченом ублюдском мире помнит Гайдара, кому он дорог?       И тут, абсолютно неожиданно в гармоничной какофонии Песни миров Гайдар расслышал смутно знакомый хор… Черт! Тьфу! Мара и Кин! Да это же…       О-о-о-о-о-о, э-э-э-э-э (х)… От этого звука, будь у него тело, у Гайдара бы навернулись слёзы. Мерное «о» и «э» иногда переплеталось с выкриками «Эх!», «Ох!» и «Ыэа!». Быть не может!       А потом хор мужских голосов начал, собственно, песнь. Язык был Гайдару незнаком, но каждое слово вызывало такой трепет, такой огонь в несуществующей груди, что живо напоминало то самое ощущение всепоглощающей вибрации, что посещало его уже не один раз в кризисные моменты. Вот ее слова:       Dovahkiin, Dovahkiin,       Naal ok zin los vahriin,       Wah dein vokul mahfaeraak ahst vaal!       Эта песнь странным образом пробуждала надежду. Даже Надежду с большой буквы. Противоречащую реальности, ведь он на краю гибели, когда не просто умрет, а исчезнет без любого упования даже на посмертие хоть в каком-либо виде. Ибо за гранью горизонта событий черной дыры нет ничего общего с тем бытием, которое он знает. И оттуда никто не возвращался, никогда.       Ahrk fin norok paal graan,       Fod nust hon zindro zaan,       Dovahkiin Fah hin kogaan mu draal!       «Песнь о Довакине»? Это она? Серьезно? Кто ее поет? Кто бы он ни был, спасибо ему! Хоть какой-то ориентир, маяк в безграничном космосе на краю небытия. Вот только «грести» к нему можно целую вечность, и непонятной силы (остаток «дыхания Кин»?), манипулируя которой, как «веслом» в «море», Гайдар пытается оттащить свое «я» подальше от Пустоты, может не хватить, чтобы придать себе эдакую «вторую космическую», чтобы покинуть орбиту Ситиса…       Но как насчет «Вульд»? Счастье, что он знает этот Крик. Гайдар хотел бы улыбнуться. В этом мире как будто нет случайностей. Его эволюция, то, как он узнает ту’умы один за другим, напоминает очень осмысленное плетение, узор, историю, рассказанную кем-то… У нее есть пролог, завязка, действие, кульминация и финал… До кульминации и финала еще далеко. Кто знает, может, это только пролог или только-только самая завязка, но уж точно он не намеревается подохнуть здесь! Ему нужно многое сделать. Он выяснит, каков будет конец этой истории! Более того, он сам напишет эпилог! В бездну «богов» и всякие сверхмогучие сущности, он — Довакин! И сегодня он не умрет! Все мысли Гайдара пленил Вихрь, он рвался наружу из глубин сердца, Гайдар и сам хотел стать им, Вихрем, трубулентностью, нестабильностью, которая способна нарушить все законы мироздания, в том числе и энтропию, стремление всякой материи к остановке в точке абсолютного нуля, к небытию…       «ВУЛЬД!!!»       Бывает, что во сне люди летают. Случается даже, что очень быстро. Но редко кто может похвалиться реалистичными сновидениями, в которых он несся бы со скоростью света, видя, как мелькают планеты, спутники и звезды. Гайдар ощутил, что бесформенная точка его самости, его душа «вытягивается», как луч, а все видимое, кроме черной точки за спиной (а он видел на все 360 градусов вокруг, как это и раньше бывало с ним во время духовных видений), превратилось в белые полосы. Да! Он двигался прочь от Владыки Ужаса к… Он не знал, куда именно, но уже сам факт такого скоростного движения вселял неимоверную радость.       Внезапно «зрение» (хоть все описываемое и есть метафора, ведь в духовном мире нет на самом деле ни зрения, ни слуха, ни вкуса, ни обоняния с осязанием) пропало. Гайдар стал чистой вибрацией, тем самым Вихрем. Неделимый атом, корпускула его души превратился в волну, чтобы пересечь некую грань, некий барьер, что надежно отделяет одни Сферы от других и от «места», где сферы отсутствуют…       Когда Гайдар снова осознал себя, то первым делом почувствовал запах. Хм. Да, кажется, физиологи говорят, что при перегрузках мозга чувства выключаются и включаются именно в таком порядке: пропадает зрение, потом слух, потом тактильные ощущения, а потом уж разом обоняние и вкус. А вот люди, кто выходил когда-либо из-под наркоза, почти единогласны в том, что первым делом начинают ощущать запахи и вкусы… Чем же пахло? Металлом. Камнем и деревом. Гнилым и старым. Мокрым. А во рту — вкус крови. Он тоже металлический. А еще был след очень мерзкого вкуса… сложно его описать. Наверное, именно такая на вкус может быть старая ссаная тряпка, которой уже десятилетиями вытирают грязные полы. Плесень, грибок, мелкие частички грязи и собственная кровь — вот что это за вкус. Бляха! Какая мерзость. Захотелось блевать. И Гайдар блеванул. Тела по-прежнему не было, но ощущение весьма похожее. Во-о-от. Пусть выходит наружу, так намного легче. Будто бремя с себя скинул. Чью-то печать, которая сковывала не руки и ноги, а самое его естество, потихоньку подъедая его изнутри, словно коррозия — тот самый металл. Что это — остатки некромантии Хакона или же сковывающее заклятие Фритджофа? Одним богам ведомо…       Потом получилось «открыть глаза». Глаз, как таковых, у Гайдара не было. Однако же он увидел… Что? Темноту. Да, здесь не было источников света, но это точно не была та ужасающая темнота, которую он пережил только что. Погоди-ка, как «нет света», а это что? Голубой огонек вдали. Не зная, как двигаться без рук и ног (тела по-прежнему не было), Гайдар просто потянулся к огоньку. Он стал приближаться и пульсировать. Что это? Какой крохотный… внезапно пришло осознание, что он видит душу… Ну, ладно, не душу, их он видеть не способен. Скорее, это ментальный отпечаток чьей-то души. Радиус «зрения» был совсем невелик. Нет ориентиров, чтобы понять, какой именно, но наверняка не больше тридцати шагов.       Когда Гайдар был условно на расстоянии вытянутой руки от огонька, появился и слух. Как будто астронавты в космосе, что без радио могут общаться только соприкоснувшись шлемами, чтобы передать вибрацию, прикасаясь, он мог слышать.       — Кин и Мара, светлые боги! Дайте напутствие! Талос Могучий, научи, как разбить оковы, сковавшие твой народ… Джунал всеведущий, открой твои пути!       Ага! Вот что значит эта пульсация! Каждый раз, когда неизвестный огонек поминал богов, от него отскакивали светлые лучики, стремящиеся куда-то ввысь. Хм. Странно. Кто же это? Его голос не похож ни на один из того хора, который он слышал. Хотя кто сказал, что это именно так работает? Тогда, когда его воскресили Рэн и Хакон… Он плохо помнит, что именно происходило, но его потянуло к ним. А Фендал притащил его в свои подземелья, где корни Златолиста. А теперь что? Ведь Гайдар, кажется, пережил вновь нечто совершенно трансцендентное. Он не умирал, нет. Но как еще описать этот опыт? Хэх, да бывший тестер из России-матушки теперь первейший в мире «танатонавт»! Человек, познавший загробное паки-бытие во многих его аспектах. Так или иначе, он сейчас не в теле. Это и ежу ясно. Нет ощущения веса, нет осязания, нет многих чувств, но он себя осознает. И понимает, что мир вокруг — это привычная реальность (ну, как «привычная»… реальность Скайрима). Он все же стал призраком? Едрён батон! Сразу вспомнились те слова разбойника: «существование в виде призрака — это печальная участь ничтожеств. В этом нет никакого фана». Да уж. Фана никакого! Он же, перед тем как крикнуть «файм», думал именно об этом? Стать призраком? Твою ж то мать! «Бойтесь своих желаний», правильно говорят.       Нет-нет-нет, надо ситуацию повернуть взад! И побыстрее! У Гайдара стойкое ощущение, что, удрав от Ситиса, он лишь отсрочил неизбежное. Да, он вроде как в нормальных отношениях с Кин, но отнюдь не безгрешен, да и «умер» не с оружием в руках, в царство Шора не возьмут. Какова участь таких вот людей? Этериус ему заказан, наверняка. Он же нежить, искаженная и исковерканная некромантией душа. Кто там за такими приходит? Молаг Бал? Или есть какой-то особый «бог некромантов»? В какой-то миг Гайдару вообще подумалось, а вдруг все это — продолжение некоего «трипа». Вдруг на самом деле он таки умер, окончательно, по-настоящему, не успев кастонуть «файм», а все произошедшее после — это «мытарства» души в загробном мире? Ой, лэлэ, нерадостная перспектива! Как вообще дошло до такого? Экспериментатор хренов… Неужели инверсированный крик «Файм» именно так и работает? Это своего рода кнопка «развоплощения» в глобальном смысле? Исчезнуть из мира, перестать быть, умереть? Но Довакин не самоубийца! Гайдар зарекся еще хоть раз использовать этот ту’ум таким способом. Ну его нафиг!       Тем временем «огонёк» вдруг прекратил молиться и произнес четко и внятно:       — Кто бы ты ни был, дух из Обливиона, тебе тут не рады! Именем Талоса тебе говорю, пошел прочь!       Чего-о-о? Его заметили?       — Гол-вэй! Поок-Зи!       Это еще что зна-а-ачит?! — Гайдара подхватила неведомая сила, толкая, унося прочь. Куда? Откуда? Какого скампа это было? Кто-то применил силу ту’ума на привидение, духа? Это вообще возможно? Легально, а? Это точно был Крик! Ну, или нечто, максимально на него похожее. Вновь ощущение слепого полета, падения в пропасть. Дело дрянь! Очень страшно падать в неведомость. Так, есть ли в этом состоянии хоть какая-то опора, система координат? Куда он летит? Ему надо назад, в свое тело! Оно же никуда не делось? Едва эта мысль оформилась в голове Гайдара, как его со страшной силой стало засасывать в некую воронку. Радовало хотя бы то, что направление как будто бы изменилось.       Холод… Блин! Он чувствует холод! Он опять в теле? Нет. Вроде бы нет. Гайдар очень захотел увидеть, мысленно он будто бы глаза протирал. Странно, но сила визуализации, сила воображения помогла. Вновь тьма. Но не беспросветная. Два огонька: багровый, мутный какой-то и другой синий, похожий на тот, что Гайдар уже видел только что, немного в отдалении. К багровому прикасаться почему-то не хотелось. А вот синий… он не пульсировал, как первый. Однако к нему тянулись некие фиолетовые нити, едва различимые. Гайдар поплыл к нему. Прикасался с большой осторожностью, чтобы и этот его не отбросил, вдруг… да бог (-и) его знает, что «вдруг».       Огонёк молчал. Он был какой-то тусклый, как лампочка аварийного света, что вот-вот угаснет. А вот по фиолетовым линиям бегали еще более крошечные искорки. Туда-сюда. Гайдар с интересом естествоиспытателя наблюдал за ними какое-то время, потом все же решил коснуться одной из линий.       Вау! Свет! Звук! Запахи! Ощущение тела! Блин… рано радовался, это не его тело. Руки что-то писали. Он сидел за письменным столом. Какие-то зашифрованные закорючки. Рядом большая книга с таблицами. Ба, да это же календарь лунных затмений, по ходу! Что это значит? Кто это? Гайдар не мог управлять телом, он был только зрителем. К нему закралось подозрение, что он смотрит чужой сон. С ним порой бывали такие вещи и в реальности. Он часто видел совершенно чудные, невообразимые сны, будто ему сюжет книги или фильма пересказывали. При этом он мог вживаться в роль «персонажей», если там не было «Я»-протагониста, который все видел собственными глазами. Это крайне редкое явление. Далеко не каждый способен видеть такие сны. «А что, не все так могут?» Не все. Гайдар это осознал только после знакомства с Мариной, которая увлекалась всякими психологическими штучками. Эта девушка не могла заменить ему Линду, первую настоящую любовь, но с ней было порой весьма интересно. А еще она очень любила копаться в себе и других, выискивать всякие проблемы, проходить тесты, расписывать важные характеристики личности и так далее. И вот сейчас было очень похожее ощущение, как в тех снах.       Руки со старческими коричневыми пятнышками неловко дрогнули, чернила капнули, поползла жирная клякса. Владелец их смачно выругался, помянув скампов и прочих даэдра. Он скомкал лист, отбросил куда-то. Однако клякса пролилась даже и на поверхность стола. Та пошла волдырями, будто на лакированную поверхность пролили кислоту.       «Блин, трип танатонавта продолжается», — подумал Гайдар, когда из того пятна стали выползать мерзкие паучки и какие-то личинки. Кажется, тот, кто видит этот сон, очень опасался неких дурных предзнаменований, которые следовали из его данных и таблицы лунных затмений. Руки принялись давить насекомых, вооружившись большой толстой книгой. Это не помогало, тех было слишком много. Тогда руки описали полукруг, сложились в некий знак, полилось пламя. Мерзкие твари сгорели, однако и стол вспыхнул, в комнате начался пожар. Обладатель рук надсадно закашлял, однако тушить все дело магией не стал, вместо того пулей выбежал из комнаты, побежал куда-то по лестнице и полутемным коридорам. Кажется, он бормотал: «Нужно все рассказать Йорлейфу!» Знакомое имя, Йорлейф…       Однако тут беглеца встретили стражники. Он обратился было к ним, но они сохраняли каменное выражение лиц. Старческие руки цеплялись за лацканы камзолов слуг, за доспехи гвардейцев. Всем было плевать, чего хочет от них дед. И тут сновидец оказался в тронном зале Ульфрика. Ого, интересно. А не Вунферт ли этот сновидец? Плохо видно, но кажется, одет обладатель рук в балахон мага. Тогда все сходится… но о чем сон? Это воспоминание или просто кошмар? По крайней мере, развивается все по канонам жанра ужастика: ощущение смутной тревоги, внезапные насекомые, тревога перерастает в чувство довлеющего ужаса, паническое бегство, равнодушие окружающих, они безлики и холодны. А вот и знакомые лица: Фритджоф, собака! Он стоит подле Ульфрика, показывает на говорящего и крутит пальцем у виска. Надо же, международный понятный жест. И тут стражники наставляют на старика свои алебарды. Тот что-то кричит и потрясает кулаками. Ульфрик встаёт с трона и с безразличным выражением лица уходит. Удар под дых. Гайдар будто заново пережил точно такой же, которым его наградил тот проклятый морровиндец в маске. Как больно!       В следующий миг Гайдар в теле сновидца оказывается на площади. Толпа ревет.       — Убейте его!       — Голову с плеч этому ублюдку!       — Тварь поганая! Детоубийца!       Женщины в аккуратных чепчиках бросаются в мага гнилыми кочанами капусты и прочими дурно пахнущими предметами, мужчины топорщат бороды и потрясают топорами и секирами.       — Поделом! Поделом!       Гайдара тащат к палачу… Даэдра. Стоп… Это уже, кажется, его собственные флэшбэки из Хелгена. Что происходит? Сны смешались в единый кошмар? Вунферт боится казни, понятно, что кошмар это визуализирует, но откуда в Виндхельме такая архитектура? И откуда стражники в имперской форме? Точно! Это Хелген! А вон и та мерзкая капитанша. Она вновь орет:       — В бездну список! На плаху его!       Ах ты ж тварь! Гайдар себе обещал, что если она жива, то эти слова он стерве еще припомнит! Гадина тупая! «Всех на плаху»! Он же ничего не сделал!       Гайдара-Вунферта пинают в спину. Палач ждет. Бляха, как же захотелось проснуться. Ему хватит смертей! Хватит, я сказал!       — Фус-Ро! — стражники разлетаются кеглями.       Люди начинают кричать: «Дракон!» Опять Алдуин? Гайдар поднимает глаза вверх, но не видит никакого дракона. А в следующую секунду он осознает, что он сам парит в воздухе, махая крыльями. Что-о-о??? Что за фигня?! Он — дракон? Какой сумбурный сон…       — Йол-Тор-Шуль! — орет Гайдар, изрыгая пламя из своей чешуйчатой морды.       Стоп… Как чешуйчатой???              Людишки, копошащиеся внизу, обращаются в живые факелы. Фу, блин! Ужас! Но Гайдар чувствует удовлетворение. Так и должно быть! Мун-ка должны познать истинную мощь и величие Дрог-лок! Мунка? Что еще за «мунка»? Приходит осознание — это весьма пренебрежительное название людей, которых приравнивают к муравьям, из драконьего языка. Ого! Так Гайдар реально знает драконий язык? Может, он и все другие Крики теперь знает? Ну, вот, огненный пошел на ура! Стоп-стоп-стоп… нет… Это не так… Он кричит совсем по-другому… Нет того глубинного осознания, которое он обретает у Стен Слов…       И тут Гайдар-дракон начинает взлетать все выше и выше, прочь от сожженного города.       Внезапно он слышит человеческий пискливый для его ушей крик: «Отпусти меня! Отпусти меня, проклятый дракон!» Он смотрит вниз: в когтях у него какой-то сухопарый старичок в мантии волшебника. С удовольствием! Гайдар (Гайдар ли?) посмотрит, как эта мягкотелая тушка превращается в кровавую кляксу на камнях…       Кляксу… на камнях… Ой! «Монтажная склейка». Хелген пропал. Вновь та комната. Вновь руки. Они трясутся, держа перо в руке. Оно сухое, маг еще не начал писать. И вдруг волшебник заговорил сам с собой во сне:       — Кто ты? Как ты здесь оказался?       Гайдар опешил. Надо ж, как интересно. Вдруг он понял, что одна из рук слушается его желаний. Та, что с пером. Приключенец аккуратно вмочил его в чернила и вывел на бумаге: «Haidar». Тамриэлик — это ведь тупо английский, не так ли?       — Хайдар? Какой еще Хайдар?..       Потом вторая рука хлопнула приключенца в теле старика по лицу. Он даже ощутил в этот момент глубокие морщины. Чудное ощущение: тело и свое и не свое одновременно. Дед вспомнил?       — Точно! Погоди, но как ты… Ах, ладно. Это неважно! Ты в моем сне, отлично!       «А как ты можешь знать, что я в твоем сне? Разве ты сам не спишь?»       Гайдару не нужно было это писать вручную — буквы сами появились на пергаменте. Ого, он и такое умеет? Или это законы сна такие?       — Я… не знаю… кажется, от страха разбиться насмерть я проснулся… наполовину. Теперь я сознаю, что это сон. Забудь! Это пустяки! Давай поможем друг другу!       «И каким же образом?»       — Кажется, ты не только Язык, но и сноходец. А это очень редкостный магический талант. Только адепты Вермины умеют развивать в себе этот дар… но бывают и «стихийно» талантливые, одаренные люди. Ну, еще шаманы аргониан, но ты ведь не ящер, так что это не считается.       Сноходец? Эм-м, Гайдар был готов поспорить с такой постановкой вопроса. Ну, по крайней мере, в мире Древних Свитков доселе вроде бы не было предпосылок так считать. А его реальность? В смысле, настоящий мир? Ну, там ведь сны — это просто сны. Никто же не путешествует в иные миры с их помощью… Ладно, пофиг. Гайдар сейчас проделал очень сложный и запутанный путь, так сказать, чтобы попасть в сон Вунферта (теперь не было никаких сомнений, что это именно он). Но деду об этом знать не нужно. Пусть думает, что «сноходец», излагает свой план.       — В общем, слушай меня внимательно. В моем кабинете есть один артефакт… Точнее, голем или фамилиар, называй как хочешь. Он может помочь в этой ситуации. Видишь, вон там, на полке? — рука указала на полку у окна.       Гайдар не понял, на что именно указывают. Там стояла просто уйма колдовских прибамбасов. В том числе голова какого-то чудища в спирте иль еще каком алхимическом консерванте.       «Не пойму, о чем ты».       Маг встал, подошел поближе, указал рукой на… чучело маленького злокрыса? Затем поспешно вернулся ко столу.       «Как мне им воспользоваться? Мы ведь во сне!» — появилось на бумаге.       — Ты возьмешь его в руки… А дальше… Дальше остается уповать, что моя теория верна, и ты вправду сноходец.       «Объясни».       — По легендам, сноходцы способны выдернуть почти любой предмет из царства Вермины, если ухватятся за него в момент пробуждения. Тебе нужно просто очень захотеть, чтобы он очутился в твоих руках на самом деле.       «Так просто?.. А если я НЕ сноходец?»       — Ну, тогда ты просто проснешься. В своей камере, я полагаю. И мы продолжим медленно замерзать, ожидая своей участи.       «Ладно… Раз других идей у тебя не появилось, попробуем этот метод. Но объясни, что именно делает твой… хорёк вот этот».       — Хорёк? Пф… Ладно, пусть будет хорёк. Я его создал магическим способом забавы ради еще когда учился в Коллегии Винтерхолда для измельчения очень твердых алхимических ингредиентов вроде бивня мамонта или какой-то руды. В чучеле — душа моего домашнего питомца, а управляющее заклинание поможет направить действия фамилиара, чтобы он уничтожил наши с тобой путы. Так мы освободимся и сможем сбежать из темницы, — маг разжёвывал предельно доступно, будто опасался, что слушающий подобен тупым крестьянам, что все магическое отторгают. — А самое лучшее в нем то, что для активации не нужно владеть магией, любой справится. Держи его в руках и произнеси мысленно: «ŗèvnê!». Думай при этом о цепях, что тебя сковывают.       «Ясно. А руку он мне заодно не отгрызёт?»       — Что ты! Он довольно смышлёный, обучен не вредить живым людям.       «Блин, а как насчет воскрешенных? Я для него достаточно живой?» — взволнованно подумал Гайдар. Но уточнять не стал. Слишком много информации за один раз. Да и атмосфера сна не располагала к длительным беседам.       «Ясно. Давай пробовать».       Гайдар-Вунферт вновь подошел к той полке, взял страшненькое пугало в руки. И вот это было домашним питомцем? Морда оскалена, глазки поблескивают недобрым отсветом, шерсть всклокочена. Приключенец крепко схватил чучело, прижал к себе, как любимую игрушку из детства — розовую резиновую свинку, у которой отваливался пятачок, но он говорил маме, чтобы не клеила его обратно. Так он был даже милее. Своего «Пигги» Гайдар брал в постель где-то до седьмого класса, так он ему полюбился. Что ж, у каждого свои предпочтения. Вунферт вот со злокрысом, очевидно, в детстве игрался. Блин, вот только они с магом не оговорили, а как же просыпаться? Волевым усилием не всегда получается…       Киловяз не стал детально ничего объяснять. Он просто сказал:       — Не бойся, это ведь просто сон, — и шагнул в открытое окно.       «**на-рот!» они кричали уже на два голоса, будто одержимый, которому срочно нужен Джон Константин.       Эх, хотелось бы Гайдару продолжать кричать в голос и дальше, вот только… только он проснулся не в своем теле! Он был в другой камере. Тут тоже была тьма, хоть глаз выколи, но вот положение тела совсем иное, кляп и цепи на руках тоже не такие. А вместо «шибари», что связывало и душило, на шее был ошейник. «Пощадили» деда. Дышать было можно нормально. Блин, какое же облегчение! Кожаное кольцо приковывало к холодной стене. Но вот деду, кажется, было вовсе не холодно. Скампова отрыжка! Повезло ему родиться нордом, в отличии от Гайдара. А что злокрыс? Блин, вот радость, на месте… в смысле, в руке! Затея удалась! Погоди, но как же Вунферт? Он где? Не проснулся? Где его душа? Гайдар ожидал вновь услышать голос старика у себя в голове, но, к счастью или несчастью, он оказался не настолько предрасположен к шизофрении. Личность мага, если и проснулась, то «на поверхность» всплыть не стремилась (или не могла): Гайдар полностью контролировал свое не-свое тело.       «Блин, да что ж за приключения на мою голову!» — подумал тестер, одновременно восхищаясь новому экспириенсу. Это ж надо такое провернуть! Это прям мощное колдунство… Даже игромеханически это удивительная способность — вселиться в чужое тело. А уж как это ощущалось на практике! Тело стало совершенно иным! Матка боска, да у него будто все болячки разом повылазили: ревматизм в колениях, боль в деснах, боль в спине, желудок крутит (ну да, дед постует вторые сутки, сам сказал. Посмотрел бы на себя, нихрена не жравши и не пивши, небось еще б горше себя чувствовал!), крестец ломит от фиксации в одной позе. Где молодость, где легкость? Блин, надо вертать все взад! Задерживаться в теле престарелого мага — не вариант. Знать бы еще, как это провернуть…       Так, начнем с того, что знаем: «ŗèvnê!». Грызи цепи, маленький дружок! И чучело тут же ожило. Большущая крыса (а точнее, карликовый злокрыс) вырвался из руки, упал на пол и принялся тихонько звенеть цепью. Звук был негромкий, но омерзительный. «Кри-кры-кржа-а-аг!» За руки фамилиар не цапал, и то слава Богу… в смысле, эм, Кин спасибо, м-да.       Сколько времени грызун потратил на путы, сложно было посчитать, без света и хоть каких-то ориентиров. Рано или поздно, но цепи одна за другой пали. Гайдар с удовольствием растер кисти, а потом и лодыжки, вынул ненавистный кляп изо рта. Так, а что с шеей? Руками порвать не получается. Дал команду грызуну уничтожить еще и ремень. Тот противно колол шею своими вибрисами или что там у крыс, но тоже с поставленной задачей справился точно. Гайдар, то есть Вунферт был свободен!       Что дальше? Как выбраться из камеры? У мага наверняка есть куча заклинаний для такой оказии. Но память о заклинаниях никак не передалась вторженцу в чужой разум. Да и нельзя Гайдару колдовать. Даже в чужом теле, наверное. Что же делать? Может, ту’умы на месте? Он же кричит вроде как душой, а не обычными голосовыми связками? Знание Криков при нем? И что, вынести тюремные толстые двери? Ну, а почему бы и нет? Он и скалы может нафиг дробить на щебень!       Гайдар ощупью нашел толстые и тяжелые дубовые двери. Отошел по ощущениям в противоположный угол… Остановился и задумался. Куда спешить? Вечно он со своим слабоумием и отвагой… Что дальше-то? Надо найти свое тело и как-то организовать «репатриацию» души обратно. Он не маг, он не знает как. Ему нужен этот Вунферт, в сознании и в здравии. А как его таким получить, если он по-прежнему внутри него? Дилемма. Быть может, лучше сначала отправиться за остальными членами отряда? Дженасса или Один должны что-то смыслить в таких делах… Но где их держат? Он же полный профан в стелсе. Да к тому же в старческом теле. Его даже самые глухие и тупые стражники в момент засекут. Это означает бойню… он один в незнакомом месте против целого гарнизона стражи… Ну и перспективка… Не, ту’умы, конечно, решают, но лучше бы по-тихому управиться… Вот же ж, ёшкин дрын! Как? Замкнутый круг какой-то…       Стоп, а если действительно подождать стражу, когда они заявятся кормить заключенных? А когда это будет? А что там с его телом тем временем? Может, у него там клиническая смерть, и он не сможет вообще в него вернуться? Ой… от такой перспективы вообще тошно. Бли-а-а-а, такого он точно не вынесет. Одно дело пребывать в молодом и полном сил теле накачанного приключенца, а другое дышать на ладан в теле старого пердуна… Нет, первым делом найти свое тело. Оно рядышком, в соседней камере должно быть. Дальше — прорываться с боем к товарищам. Может, по пути «языка» какого получится захватить… Гы, забавно, Язык захватит языка… Ладно. Звучит как план, надо действовать!       Гайдар сконцентрировался на Словах Силы. Контроль. Дозировка. Нужно обязательно два слова. Дверь толстая, но это не значит, что надо разламывать всю стену и рушить потолок себе на голову. Вот так… дышим ровно и…       — Фус-Ро!       Эхо грома больно ударило по ушам. Да, ту’ум не подкачал даже в чужом теле. Дверь слетела со скоб, с чудовищным грохотом ударилась о противоположную стену. Да, надо будет что-то делать со скрытностью, так Гайдар долго не проживет, привлекая к себе всех врагов в округе. Интересно, долго стражники будут сюда добираться? И где это «сюда» вообще есть? Злокрыса за пазуху — и вперед в коридор. Не видно ни зги. Дерьмо скампа! Так, направо и вверх, там должна быть его камера. Под рукой холодный камень. Камень. Все еще камень… Долго что-то… Ага! Вот она, дверь! Теперь отойти чутка. Она тоже открывается наружу. Значит, силы надо вложить побольше… И что, тяжеленная чушка трах-бабахнется прямо на голову его бессознательному телу? А вдруг черепушку размозжит? Бл*ть! Опять не подумал… Экспромт хорош, когда подготовлен… Ладно, в пещере с Аумриэль он показал просто чудеса самоконтроля. Теперь это чудо надо повторить… Чуть больше резонанса в голос добавить, чтобы камень покрошился, но не брызнул шрапнелью, а дверь не полетела внутрь.       — Фус-Ро!       Намацывание показало, что дар Кинарет все еще работал: дверь погнуло и покорежило, камень в дверном косяке покрошился, но других разрушений нет. Гайдар выждал пять секунд и крикнул «Фус!» горловым способом. Ему нужна сила, чтобы вынуть двери из короба. Голыми руками это очень неудобно, ведь старина Вунферт не привык махать молотами, носить тяжести, его оружие — это легкое перышко, максимум магический жезл.       Так, кажется, он слышит топот множества ног. Ну, в тесном коридоре у стражников нет шансов. Он их размажет по стенам своим ту’умом. Другое дело, что Гайдар не видел нифига. Ну, у тюремщиков-то будут факелы? Так, вот оно, тело, нащупал. Пульс есть. Это поднятое некромантами тело и без души себя нормально чувствует. Хм… Ох, прочные ж цепи. Забавно со стороны, наверное, выглядел боевой пенсионер Вунферт, вынес, такой, бронированные, обшитые металлом двери, потом крякнул два раза, ломая цепи и замки голыми руками. Всё, атлетичная, но сухопарая тушка Гайдара отправилась за плечо средневековому Лиаму Нильсену. Пошли, дорогуша, на выход. Дальше направо и вверх? Или попробовать мотнуться вниз? Вдруг там его друзья?       Гайдару не дали додумать мысль. В коридоре заплясали огни светильников и факелов, такие яркие с непривычки. Стражников было сразу четверо. Вооружились дубинками, мечи не вынимали. У них приказ не убивать сразу, а попытаться задержать? Форма самая обычная, виндхельмская. Значит, не наемники-пираты. Жаль вас, служивые, но Гайдару своя шкура ближе. Вот она, на плече у Вунферта, хэ-хэ.       — Фус-Ро! — в третий (а точнее, даже четвертый раз за минуту иль полторы) раз крикнул приключенец в теле деда.       Кажется, он не превысил кулдаун, но вот связки самого Вунферта что-то не вывозили. Все же он старик. Горло стало саднить и першить, голос почти пропал. Вот же ж троллья сыть! Ну, зато эффект самого ту’ума в тесном коридоре был предсказуемый: всех четверых разметало, ломая конечности и ребра. Не бойцы на ближайшие три-четыре минуты, встать не могут, хотя, кажется, все живы.       Гайдар подбежал к самому ближнему, отобрал факел, вынул меч из ножен. Дерьмо! У него всего две руки! Как свое тело придерживать? А никак, волоком за ногу придется, а меч подмышку, чтобы не возиться с ножнами.       — Эй, ты! Живой? Где выход?       — Ы-ы-ых, кгхэ-гр, кхм…       Ясно, этот не говорящий. Пнул другого под ребра, отчего тот болезненно застонал.       — Ты в сознании? Где мои товарищи, где выход?       Этот оказался более сговорчивым, показал, куда и думал Гайдар:       — Та-ам…       — Выход? Или мои товарищи?       — К-какие товарищи?       Ах ты ж, блин! Гайдар забыл, что он в теле Вунферта. Само собой, стражник его не понял.       — Где все те, что были с Гайдаром, бардом? — блин, даже обычные слова было больно выталкивать из воспалившегося горла.       — Н-ниже. Камеры шесть, восемь и девять…       Хм, три камеры? Они не всех в темницу посадили? Неужто Вигдис полуданмер все-таки решил оставить для более детального разговора? А Хаген тогда где? Зачем его только с собой взял. Оставил бы с Бригсом… Думать, что кого-то сразу «пустили в расход», не хотелось…       Гайдар быстренько побежал в указанном направлении. Да, гляди, на камерах номера есть. Но вот же незадача, ту’ум использовать он не сможет, чтобы открыть их все, иначе голос пропадет, чем сражаться тогда? Голыми руками? Буст от «Фус» быстро пропадет, а дедушка вряд ли сможет прописывать лящей закованным в броню латникам хотя бы в четверть силы самого Гайдара. Опять дилемма! Кого вытаскивать, а кого оставить на потом?       Так, кто тут у нас в шестой? Свет факела не давал нормально рассмотреть, но черные длинные волосы, падающие на лицо, однозначно могли принадлежать только Дженассе. Та дико мычит и дергается. Дурочка, не рыпалась бы, на тебе же тоже эта ублюдская обвязка с удавкой… Видать, тебя боятся даже сильней, чем Языка, ишь, как спеленали. Эх, ты вряд ли поможешь так, как сможет это сделать Один, прости! Восьмая камера. Бугай… Оррмар. Понятно. Девятая. Некто в грязном окровавленном балахоне. Надеемся, что Один.       — Фус-Ро!       Свинство, как же горло саднит! Он так старался не поранить мага, что на выковыривание дубовой двери из проема ушло еще полминуты. Тем временем в коридоре уже вновь топотали. На этот раз человек восемь, а то и десять. Мечом разрезал путы, ошейник, потом вынул кляп.       — Сам освободишься? А то там гости по нашу душу!       Один — благодарение Кин, это был он! — лишь кивнул. Его будто бы даже не удивило, что перед ним коллега Вунферт, да еще и тело Гайдара маг небрежно бросил в коридоре. Спасают — спасайся!       — Фус! — силы на Ро уже не было, но «Фус» тоже вышел весьма славным.       Контроля без «Ро» мало, но сейчас он и не нужен был — эти не носили форму стражи Виндхельма, а наемников Гайдар щадить резона не имел. Передние, кувыркаясь, смели задних с ног, образовалась куча мала из тел и погнутых мечей. Да, в тесном коридоре от длинных режущих орудий толку мало. Разве только имперского образца короткие «гладиусы» тут бы хорошо сыграли. Конфискованный Гайдаром клинок был стандартной длинны — около метра двадцати сантиметров. Но есть и преимущество: способ заточки позволял неплохо колоть, что Гайдар и стал претворять в жизнь, безжалостно отправляя к предкам разношерстных пиратов. «Хлык-х» — с мерзким звуком клинок входит в шею. Минус один. «Агрх!» — еще один пытается выбраться из-под товарища и дать отпор. Не вышло. Минус два. Так, а этот с кинжалом больно ретивый, укол в самое сердце. Сухопутный пират схватился за грудь, как в кино, неверящим взором смотрит на свою кровь. Отпихиваем плечом, чтобы не мешал. Минус три. Короткий взмах сверху вниз — еще один получил по темечку, благо, что шлем с него свалился, достаточно и слабого удара. Минус четыре. Гайдар не испытывал удовольствия от мясницкой работы. Было даже жутко, что он вот так вот холоднокровно валит людей направо и налево. Ну, тут выбор простой: или ты их, или они тебя. А если выживешь, то будет только хуже!       «Да, не будите во мне хомячка! Он злой, когда не выспался!..»       И тут какой-то урод схватил его за ноги. Вунферт-Гайдар потерял равновесие. Даэдра! Буст силы уходит, как вода сквозь песок! Товарищ первого выхватил кинжал и с предвкушающей ухмылкой занес оружие для решающего удара. И тут произошло то, чего и ждал, и боялся Гайдар: Вунферт в нем самом подал признаки жизни:       — Ąngġreb! — произнесли уста абсолютно бесконтрольно со стороны Гайдара.       Что это значит? Что бы ни значило, но боевой хомячок (простите, злокрыс) мага ретиво выпрыгнул из-за пазухи Вунферта-Гайдара и вцепился в лицо атаковавшему пирату. У Гайдара появился простор для маневра: тому, кто так и не смог встать на ноги, но зато мертвой хваткой вцепился в мешты Вунферта, нанес колющий удар прямо в лицо. Моментальная смерть — достал до мозга. Минус пять. Того, что с воплями боли беспорядочно колол и так мертвое чучело острым ножом, насадил на меч, так что острие вышло из спины. Минус шесть.       Даэдра! Буст силы окончательно выветрился. А прошло ведь едва ли больше двух с половиной минут. Бой был весьма скоротечный. Еще четверо противников (они были позади всех, потому пострадали меньше, их почти даже и не контузило ту’умом) поднимались на ноги; они осторожничали, не кидались наобум с криками. У одного дубина, у троих кинжалы. Плохо дело, могут навалиться все вместе и хана.       — В сторону! — гаркнули за спиной.       Гайдар, действуя на инстинктах, шугнул в разваленный дверной проем своей бывшей камеры. Мимо, плюясь горячими искрами, пролетел большой такой брандкугель.       ВЖД-БТУ-УМ!       Бл*! Как же жахнуло! Языки плазмы лизнули камень, вспышка ослепила. Да. Один освободился и не пожалел маны для врагов. Спустя секунд пятнадцать Гайдар решился выглянуть из камеры, чтобы полюбоваться дымящими человеческими шкварками. Бр-р-р, жуть какая! Что ж, это сигнализирует о том, что Один принял для себя решение, кто тут прав, а кто виноват. Так-то до сего момента все остальные, кроме Гайдара и Дженассы, были, как и Оррмар, просто «людьми, оказавшимися не в том месте, не в то время». Но теперь магу таких дел не простят. Гайдар нашел глазами глаза чародея и признательно кивнул. Тот прочитал все, что стояло за взглядом, и тоже кивнул. Мрачно и решительно.       — Я вызволю остальных.       Вунферт-Гайдар опять кивнул и трусцой побежал к собственному телу, оставленному у порога камеры мага. Тот произнес удивленным голосом:       — С чего ты нам помогаешь?       Гайдар опять чуть не треснул себя фейспалмом. Ну да, он же для Одина Вунферт! Пришлось развернуться и посмотреть в глаза еще раз.       — Я себе помогаю. Я — Гайдар в теле Вунферта, сечешь?       Маг открыл и закрыл рот. Потом махнул рукой:       — Некогда. Объяснишь по дороге. Сейчас сюда весь гарнизон сбежится, сколько их там есть.       Чародей накастовал призванный молот и, помогая себе еще какой-то магией, жахнул по двери Дженассы, сбивая замки. Хм, довольно эффективно. Гайдар же быстренько прошелся по карманам одного из стражей. С первого раза «бинго!» — у того нашлась связка ключей. Знать бы, какой от какой двери. Но тем не менее, пока маг возился с путами Дженассы, Гайдар смог подобрать ключи к камере предводителя отряда.       Дальше началась тотальная вакханалия: Гайдар едва успел развязать Оррмара, как в коридоре опять бахнуло, потом еще и еще раз. Кажется, Дженасса сразу же вступила в бой, едва переступила порог своей камеры.       М-да… А ведь они себя в ловушку загнали. Выход на поверхность только один. Их тупо завалят трупами, истощат ману, а потом из арбалетов расстреляют… И это был его план? Дер-рьмо! Надо было действовать еще быстрее… Не освобождать Дженассу и Оррмара? Да хрен там! Он своих не бросает! «Своих»? Ладно, не время для рефлексии…       В их «полтора» мага (Дженасса себя волшебницей справедливо не считала) полетело полдюжины арбалетных болтов. Ну, да, теперь сидеть за оберегами еще… Один справился, а вот Дженассу поцарапало слегка, отчего данмерка злобно зашипела, словно большая красноглазая кошка. Гайдар решил не ждать, пока враги перезарядятся.       — Дженни! Я тебя в гущу сейчас!       — Что? — наемница вытаращила глаза на престарелого мага, который позволял себе такие фамильярности.       Гайдар же не рассусоливал, схватил за руку и крикнул «Вульд!»       Они оказались за спинами троих из «первого эшелона», что встали на одно колено, готовя залп. Второй эшелон тем временем впопыхах заряжал арбалеты. Это были дрянные модели, которые надо было упирать ногой в пол, чтобы натянуть тетиву, потом аккуратно ложить в ложбинку болт, короче, перезарядка медленная. Гайдар на развороте одним махом рубанул по шеям сразу двоих из первого ряда. Дженасса моментально сориентировалась, начала кромсать перезаряжавших. Их никто не прикрывал, остальные были еще дальше по коридору. Третий из первого эшелона успел встать и даже выставить перед собой оружие для блока, но Гайдар пнул его в пах, а потом нанес колющий удар. Еще три трупа. В голове снова звук «эх!», «ух!», «ах!». Прокачал одноручное оружие, надо же. Эта вселенная все еще обладает рудиментами игры…       Тем временем Дженасса ушатала беспомощных арбалетчиков, однако и ее достали длинным колющим ударом. Надо же! Впервые Гайдар увидел, что и непревзойденная убийца из Мораг Тонг проворонила удар. Что ж, эффект неожиданности и хаос делали свое дело. К счастью, укол пришелся в бок, по касательной. Но данмерка вообще без доспехов, так что потекла кровь. Темную эльфийку это, однако, только раззадорило. С гиканьем она врубилась в троицу мечников, раздавая пинки и удары направо и налево.       Гайдар как-то запамятовал, куда делся питомец Вунферта, но вот он увидел, как зверушка запрыгнула на штанину одного из пиратов и смачно грызанула оного за яйца. Ух! Жесть! Тот даже оружие выронил от адской боли. Гайдар умудрился не попасть под руку Дженассе и тоже нанести колющий удар, подлый и безжалостный. Вольный клановец упал с дыркой в шее. Наемница завалила еще двоих. Вообще жесть, они теперь снова были в крови, как два демона Обливиона, а под ногами сплошь трупы и конающие от ран.       — Какого сприггана не используешь магию? — крикнула данмерка, оборачиваясь на мгновение.       Да, ей-то он еще не сказал, что он не Вунферт…       — И откуда ты знаешь нордские Крики?       Гайдар-Вунферт не успел ответить.       — Пригнитесь!       Ага. Один тем временем освободил Оррмара и теперь снова в строю. Вунферт-Гайдар и Дженасса пропустили массивный ледяной снаряд над своими головами. При попадании в выставленные баклеры подчиненных Фритджофа, снаряд взорвался, как нова, поражая холодом всех в радиусе двух-трех метров. Хорошо, что Дженасса не бросилась сразу же «развивать успех».       Уф! Морозец, как в рефрижераторе промышленном, даже на расстоянии пяти шагов. Дженасса же, пока пираты были в замешательстве, стала кастовать файербол. Впервые Гайдар обратил внимание, как это делается. Что он игнис глобусов раньше не видел в куче других игр? Но тут все происходило прямо перед самым носом. Одно плавное движение, будто котенка перед собой гладишь, только заокругливая будущую форму сферы огня, параллельно какая-то тарабарщина, обратное движение, как в каратэ, когда делают ката, выполняется вторая часть «8»-образного жеста, только без сильного отвода локтя назад, пальцы собираются в пригоршню, между ними появляется искра, стремительно разрастается в глобулу плазмы, наконец, финальное слово-ключ заклинания и толчок — полетел брандкугель. Всего на каст… сложно судить под таким адреналином, но кажется, что около двух с половиной секунд. Довольно много. Зато эффект куда сильней, чем в ванильной игре… Вот только опытным путем в боях установлено, что обычная норма Дженассы — пять-шесть таких вот «подарочков». Всего лишь. Один может и дюжину, кажется, даже две, если под зельями. Однако колдовать — это тебе не их револьверов стрелять «по-македонски». Концентрация на потоках энергии, словах и жестах отнимает почти все внимание мага. Есть еще какая-то странная фишка, когда чары заготавливают заранее, держат на «взводе», как тот же револьвер. Вот только много так не удержишь. Два-три заклинания и все. Сам Гайдар не думал пока что о магии, но это очень полезные наблюдения с точки зрения противодействия колдующим врагам. М-да, другое дело, если есть посох или магический жезл. В них заклинания пакуются «оптом». И не обязательно однотипные. В посохе Одина, например, были и баффы, и огненные всякие штуки, и ледяные. В этом кардинальное отличие от того, что Гайдар видел на альфа-тубе по Скайриму. Кстати, а где их вещи, которые отняла стража? Не то, чтобы там было что-то сильно важное, большинство их скарба осталось с лошадьми и Бригсом, но вот Один точно был бы рад своему посоху.       Впрочем, много времени на отвлеченные размышления им давать никто не собирался. Новые псевдо-стражники перли, ступая по трупам товарищей. Да сколько же их тут? Совместными усилиями довакина и компании уже больше двух дюжин уголовного вида морд отправились в Совнгард или к даэдра. Кровь и пепел, смрад и крики агонии, трепещущий свет факелов и сверкающие клинки — вот что наполнило узкое пространство коридора.       Сзади подскочил Оррмар, вооруженный тяжёлой на вид абордажной саблей, поднятой с тела какого-то наемника. Такой в коридоре сложно наносить удары в горизонтальной плоскости, но это и не нужно. Силач стал убивать одного врага за другим, «тюкая» сверху вниз, используя преимущество в росте и длине рук. Противники ничего не успевали сделать. Да это целый ятаган, а не сабля! Какой тяжелый удар: раз — и труп! Дженасса и Гайдар отступили за плечи рослого норда, лишь изредка делая выпады, когда кто-то хотел подловить их рубаку-берсеркера на контратаке.       Раж! Сеча! Рубилово! Блондин, увы, ловил удары телом, вся его тюремная роба быстро пропиталась кровью, но он вошел в режим берсеркера, настоящее боевое безумие. Дженасса подстроилась под обстоятельства и одной рукой кастовала «Исцеление» на Оррмара, чтобы тот не свалился с ног тупо от потери крови от многочисленных ран. Пока лидер команды работал комбайном смерти, перемалывая врагов одного за другим, у них с Дженассой появились миллисекунды, чтобы переброситься парой слов, и наемница-данмерка повторила вопрос:       — Где твоя магия, старик? Она нам очень бы помогла сейчас… Нужно надавить хорошенько, чтоб прорваться выше, туда, где у нас появится возможность маневра… И наконец, что с Гайдаром? Почему он в отрубе?       Пришлось ответить.       — Дженасса!.. — удар, отскок. — Я и есть Гайдар… — удар, отскок.       — Чего-о? — удар, удар, удар, отскок.       До чего ж данмерка смертоносна. Настоящая «художница смерти», как она и говорила о себе постоянно. Только вот Оррмар недовольно рычит:       — Не лезь под руку! Пришибу!       — Да. Долгая история, — удар, отскок.       Ноги Вунферта внезапно скользят по крови, его душит кашель. Даэдра! Гайдар и не заметил, когда это у него в груди появилась новая дырка… что это такое? Из него… торчит арбалетный болт?!       Сзади подошел Один, скастовал мощное исцеление. Стало чуть легче, а то мгновенно начало темнеть перед глазами. Камень Атронаха, наверное, не работает, как надо, когда он в другом теле, пришла вялая мысль. А следом за ней: «сука! Так ведь и подохнуть можно!» Ему срочно нужно зелье…       Дженасса выругалась при взгляде на грудь Вунферта. Доболтались, блядь. С другой стороны, Гайдар ведь не владел заклятием «Оберега», доспехов нет, что он мог сделать? Смотреть за арбалетчиками за спинами первого эшелона, вот что!       — Один? — в голосе данмерки был не только вопрос, но и мольба.       Однако события развивались слишком быстро… Кто-то догадался взять алебарды. Казалось бы, что ты сделаешь ими в узком коридоре, где едва трое плечом к плечу встанут? Ну, если эти трое грамотно держат строй, то ими можно даже берсерка отогнать. Оррмар, как дикий ведмедь, бросался на частокол, получал уколы и был вынужден отступить. Стражники стали теснить. Нужна магия! Только подумали, как Один запустил яркую ветвящуюся молнию, и…       И ничего! Не подействовала! Даэдра! Они нарвались на другого мага! Строй с алебардами прикрывал мощный оберег! Где он? Где-то позади, не достать…       Гайдар-Вунферт оперся о стену, кашлянул и посмотрел на яркую артериальную кровь в ладони. Кровь старика Вунферта… Тут уж точно не до новых ту’умов. Кажись, легкое пробили. Ну всё, хана… Дженасса подбежала и подставила плечо. В ее глазах плескалась дикая тревога. Кажется, их… нет, его, Гайдара, спонтанный (читай — дебильный, непродуманный, никуда не годный) план побега провалился. Фритджоф знал, о чем говорил. «Вас убьют стражники… такая уж у них работа». И они ее хорошо исполняли. Вот, новый залп! Один скрипит зубами, но его оберег выдерживает сразу восемь тяжелых болтов.       Что-то плохо помогло исцеление. Все кружится перед глазами. Тело этого Вунферта довольно немощное. Все же ему хрен знает сколько лет… сколько там надо, чтобы свалить такого с ног… Один не может и исцелять, и держать оберег. Дженасса, видя, что дело плохо, сама трясущимися руками делает каст целительной магии.       И тут произошло нечто неожиданное: Вунферт взял контроль над телом, точнее лишь ртом.       — Данмерка, приложи мой лоб ко лбу Гайдара, я попробую кое-то…       «Данмерка» один краткий миг непонимающе смотрела на старого мага, потом до нее дошло.       — Прикрывай, Один, во имя всех богов! — крикнула она, беря деда за шкирку.       Темная эльфийка тащила «плывущего» сознанием Вунферта-Гайдара задом-наперед (так было тупо удобней), так что Гайдар с удивлением видел свои-несвои ноги, оставляющие кровавые разводы на грязном полу, как Вунфертовы мешты подпрыгивают на торчащих тут и там конечностях павших стражников. Вот его тело. Дженасса выполняет просьбу мага. Вот смех, этот маневр повторяет то, что Гайдар вытворял, будучи бестелесным призраком. Чего старый маг хочет добиться?       И тут веки Вунферта-Гайдара сомкнулись, и в багровых и розовых пятнах он будто бы увидел тень лица мага. Та заговорила:       — Нет времени объяснять, повторяй за мной: «Иль-аншур, газбά-диг’гарх, мискх джабба-анн’лу дик’каш», — маг взял руки Гайдара в свои, образуя при каждой фразе некие фигуры.       Это магия? Но Гайдар ведь… Ладно, хрен с ним, тут или помереть сейчас, или помереть потом… Потом всегда предпочтительней!       Он повторил. Звуки боя вдруг превратились в басовитое гудение. Что это значит? Звуковой эффект Доплера? Они замедлили время? Кровяной багровый Вунферт, что жил на внутренней поверхности век, внезапно приблизился, словно хотел поцеловать приключенца. Гайдар инстинктивно моргнул. Было ощущение, словно он пластырь отодрал. Одна сущность распалась на две. Красная пелена необъяснимым образом преобразилась в уже знакомую комнату — личный кабинет Вунферта. Гайдар был в своем теле, а Вунферт в своем.       Маг забегал по комнате, переворачивая свои бумаги, словно искал нечто важное.       — Слушай. Когда мне впервые предъявили обвинение, что это я убил этих девушек, некая женщина, что была с Виолой Джордано, показала мне амулет, который якобы некогда видела у меня. Но это полная чушь! Я однажды сделал реплику знаменитого шестигранного амулета, украшенного эбонитом, который принадлежал… Впрочем, неважно, кому. Этот амулет лишь отдаленно его напоминал. Однако я почувствовал странную магическую энергию, исходившую от него… И я подумал, неужели он и вправду может быть тем самым… Я попросил оставить его мне, чтобы я мог его оценить, да и вообще передать моему приятелю Йорлейфу, чтобы тот, в свою очередь, передал следователю.       Ага, а следователь — это он, Гайдар. Интересно девки пляшут. А что за женщина с Виолой? Опять сюжет скачет вперед, наплевав на «Избранного»!       — Позже ко мне зашел некий приятель Фритджофа, весь такой таинственный, скрывал лицо зачарованым капюшоном. Он хотел посоветоваться, выспрашивал, что мне известно о магических циклах лун. Потом он увидал тот медальон и быстро ушел. А на следующий день за меня взялся Фритджоф, который и отнял оригинал... Кажется, он его тупо продал с аукциона, чтобы пополнить казну. А купить его мог как раз убийца. Ведь это улика, которую нашли в доме, где и проводились расправы над девушками...       Ага, то есть эти события, очевидно, произошли буквально сразу, как Гайдар покинул Виндхельм. Кто-то вместо Довакина вышел на тот покинутый дом, сложил два и два, пришел с предъявой к магу. Очень интересно...       — Тан все подстроил так, чтобы я выглядел в глазах тогда еще капитана Райка преступником, тем самым потрошителем. Однако Йорлейф выторговал для меня «домашний арест» вместо немедленной отправки в темницу. Якобы в ту самую ночь, когда опять произошло убийство, у меня было алиби: я был на заседании, где был и советник Йорлейф, и тан Хаймрик… Игнорировать такое обстоятельство Фритджоф не мог, ведь ярл еще был в городе, да и Райк хотел соблюсти законность и порядок. Арест отложили до момента, когда Ульфрик покинет Виндхельм. Я воспользовался днем передышки, чтобы понять, зачем кому-то меня подставлять и убирать из дворца. Я стал копать под Фритджофа, и вот что мне удалось выяснить…       Маг стал раскладывать на столе какие-то бумаги. Накладные, метрики, еще что-то. Гайдар не задавал вопросов, просто слушал. Его очень удивляло, что детективная история нашла именно такое продолжение, причем он даже не принимал участия в событиях.       — Фритджоф скорей всего является потомком (может быть, даже сыном) некоего Сорквильда Ворона, норда, жившего в Морровинде. Оный Ворон практиковал некромантию в уединенном поместье возле Дагон Фела, деревни на побережье Азуры (северо-восток Вварденфелла). Данмеры, которые презирают некромантию, попросили Легион разобраться с ним, сбереглись соответствующие записи в журналах. Некий «прославленный» наемник убил некроманта, прекратил его жуткие опыты в год, предшествовавший всем известным событиям, когда пал Трибунал, АЛЬМСИВИ. Так вот, Сорквильд не один был такой, жаждущий глубинных тайн темного искусства. С ним была компаньонка-данмерка, Гильсе Дарети. Получается, Фритджоф — их сын-полукровка; мне удалось заполучить копии переписей населения, где зафиксированно это родство…       — Погоди, зачем ты все это мне рассказываешь? — Гайдар поднял ладонь, пытаясь остановить не особо связное повествование.       — Слушай дальше! Я перехожу к сути… Наемник, которому Легион поручил разобраться с делом, убил и любовницу некроманта, то есть мать Фритджофа. Оказалось, Сорквильд владел Маской Клавикуса Вайла, мощнейшим даэдрическим артефактом. Когда мальчик вырос, то сделал все, чтобы отомстить наемнику и вернуть ее себе. Кто его знает, нашел ли он того наёмника… а есть основания утверждать, что это был сам Нереварин, хотя в это слабо верится… Однако, маску даэдрического Принца (есть письменные свидетельства) видели где-то в Скайриме, поэтому он прибыл сюда шесть лет назад…       — Минутку! Ты хочешь сказать, что этому Фритджофу двести с гаком лет?       — Полуэльфы тоже долго живут. Это неважно. Важно другое… Фритджоф, судя по всему, пошел по стопам отца и практикует жуткую магию с человеческими жертвоприношениями и боги его знают, чем еще… мне удалось незаметно послать своего фамилиара в его кабинет, при помощи дальновиденья рассмотреть некоторые документы…       — Того самого злокрыса?       — Нет, другого! Не перебивай! Там было что-то про «Воды Обливиона», то самое заклинание, которое упоминал тан во время нашей общей вылазки.       — Та-ак, и что там?       — Не знаю, как это связано, но там писалось о страхе и мучениях. О жертвах, которые необходимо принести, чтобы получить «наивысший аркан» этого заклинания. Там была сравнительная таблица с фазами лун, с датами произошедших убийств и куча знаков вопроса. Мне кажется, убийца не сам тан Фритджоф, но он использует эманации зла, которые тот порождает, для своих собственных целей.       — Вау! Как все запутано…       — Таким образом, поимка настоящего убийцы ему совсем не нужна, проще временно назначить виновного, чтобы успокоить народ, а самому собрать сливки с мучений и смертей…       — Бляха, я даже не знаю, что более мерзко в этом случае… — потрясенно сказал Гайдар. — Но при чем тут маска Клавикуса? Как это все взаимосвязано?       — А вот это предстоит уже тебе выяснить… Я не успел, за мной пришли стража и наемники. Виола и другие женщины охотно поверили в версию, что я — убийца, репутация у меня не самая лучшая, ведь я, чего уж греха таить, довольно нелюдим, к тому же всегда интересовался сферой Колдовства, хотя и не практиковал некромантию, скорей пытался найти защитные средства против всякой черной магии…       — Мне-е? У нас тут вопрос выживания, друг, а не расследования, о чем ты вообще? — Гайдар всплеснул руками. — У тебя арбалетный болт в легком, ты в курсе?       — Вот именно! Я умру, но хочу, чтобы мое дело довели до конца и очистили мое имя!       — Тпр-ру, ты чего городишь? Умирать собрался? Ты глянь, какой ты сильный колдун! Ты время останавливать умеешь, если я все правильно понимаю…       — Ты и сам понимаешь, что у нас нет шансов… — ментальная проекция (душа?) Вунферта для наглядности засунула палец в дырку в своей груди. Болт в ней не торчал, а вот дырка была. — Точнее, остался только один: ты приходишь в себя в собственном теле, раскидываешь всех ту’умом и сбегаешь из тюрьмы, из Виндхельма. Сам или с друзьями, но ты должен выжить!       — Подожди, а почему ты не можешь вернуть себе контроль над телом и исцелить самого себя? — Гайдар все еще не понимал, зачем весь этот пафос и самопожертвование на ровном месте.       — Во-первых, ты не забыл про ошейник, что долго и планомерно высасывал из меня магию?       Бл*ть. А ведь правда.       — Ее крох едва хватило на заклинания, чтобы мы сейчас смогли общаться. А во-вторых, твой дух слишком силен. Я не смог вернуть себе полный контроль, сколько ни пытался… Ты очень одарённый человек, Гайдар… и твой дух такой же сильный, как у легендарных героев Скайрима… Возможно даже, как у самого Исмира!       Оп-па! Да его тут приравняли к Дракону Севера, не иначе! То есть этот славный старичок должен подохнуть потому, что Гайдаров дух «слишком силен»? Чудесно, твою мать, просто чудесно!       — Что ты хочешь сделать, Вунферт? — спросил его в лоб.       — Мы разделимся с помощью моего магического зеркала. Ты уйдешь в свое тело. Но прежде, возьми вот это…       Маг вручил Гайдару амулет. Тот имел шестигранную форму, странный неразборчивый орнамент, пересыпанный мелкими камушками, и большущий… эм-м, пусть будет хризолит (Гайдар не разбирался в драгоценных камнях) по центру. Если присмотреться внимательней, то на поверхности центрального камня будто бы даже имелась гравировка: череп с заползающей в одну из глазниц змеей. Жуть какая!       — Как я и сказал, это лишь реплика. Но она имеет часть силы оригинала, ведь я сделал ее из того же звездного камня, что и настоящий «Амулет некроманта»…       — Зачем он мне?       — В руках умелого мага копия сможет привести тебя к оригиналу… Я бы и сам опробовал этот метод, но не успел… Ты найдешь убийцу, очистишь мое имя!       — Но я-то не маг…       — Это не имеет значения. Времени мало. Становись к зеркалу. Без твоего содействия разделиться не получится…       Гайдар встал. Он очень удивился тому, что там увидел. Его губы окружала какая-то черная паутина. С чем сравнить? Видел он однажды по «Дискавери», как тоненькими усиками прорастает грибница… Это что такое? Духовная «мозоль» от ту’ума? Или это след от кляпа, которым его наградили? Выходит, он обладал магическими свойствами, а не был просто вонючей ссаной тряпкой? Ох, одно воспоминание об этом мерзком вкусе — аж колотить начинает.       Вунферт раскрутил зеркало вокруг своей оси, так что изображение мелькало, как сторбоскоп, встал позади Гайдара. Странным образом вращение не сильно замедлялось. Изображение же разделилось, разведя в стороны фигуру Гайдара и Вунферта. Когда Гайдар обернулся глянуть, стоит ли маг за его спиной, его там не оказалось. Отражение же с печальной улыбкой помахало приключенцу, а потом зеркало внезапно резко остановилось и в отражении остался только Гайдар… доппельгангер зевнул, будто спросонья, и тестера стало засасывать в разинутый рот… Он будто снова спал, и все вокруг развивалось по внутренней логике сна. Да, так и надо… так он проснется в своем теле…       …Гайдар рывком откинул охладевающий труп Вунферта от себя — изо рта старика премерзко пахло! Блин, ну и мысли у него… Человек опять собой ради него, дурака, жертвует, а ему еще что-то не так…       Дженасса смотрела на подопечного с радостью и удивлением. Она не понимала, что произошло, что там «попробовал» Вунферт, однако это сработало. Наемница подала руку, помогла подняться на задубевшие ноги. Впереди по коридору Один из последних сил держал оберег. В него долбили не только арбалетные болты, но и магические огненные стрелы. Что? Гайдар разглядел маску того самого морровиндского доспеха. Все тебе, гад, не ймется? От ослепляющего гнева он почувствовал ту самую вибрацию Голоса. Надо же! Явилась, не запылилась. Ну, держи! Сейчас вернем Одину должок:       — Пригнись!       Маг понял, упал на пол.       — ФУС-РО!!! — во всю мощь молодецкой глотки рявкнул Гайдар.       Что ж, «всю» он бы побоялся использовать, сдержался в последний момент, но даже этого хватило для капитальных разрушений. Со стороны это выглядело, наверное, как направленный промышленный взрыв: часть крыла королевского дворца Виндхельма просто расхреначило в щебень. С неимоверным грохотом и треском она вверглась в море. «Великий Обвал», как в Винтерхолде, только в миниатюре. Гайдар был рад увидеть Массер и Секунду вместо света факелов. Удивительно, но волна, прошедшая буквально над головой Оррмара и Одина, нисколько им не повредила. Гайдар четко контролировал, что хочет разрушить, даже вкладывая такую невероятную силу. Куда делись все стражники и тот ублюдок из Морровинда? Кажется, их вообще дезинтегрировало напрочь, даже кровавой кляксы не осталось. Вот тебе и сила Голоса…       Да, теперь уж точно заговорят про Довакина… Или спишут на «злокозненного киловяза»? Какие настоящие цели Фритджофа? Гайдара почему-то не покидала мысль, что даже произошедшее сейчас может быть частью его плана. Как он тогда сказал, «это не блажь… Я всегда продумываю все на десять ходов вперед». Хм, продумал ли он это? Пофиг, подумаем об этом завтра, как Скарлет…       Гайдар махнул остальным, мол, догоняйте, и первым прыгнул в темнеющее внизу море. До него было от силы метров пятнадцать. Все же темницы строились на самых нижних уровнях замка. Фритджоф самолично проводил допрос Вигдис, когда послышался тот самый грохот. Рыжуха на момент начала разговора была полна сомнений. А у тана был заготовлен козырь: он нашел нужные корабельные книги, выяснил, куда отплыла шхуна, на которой была любимая этой нордки. За эту информацию она была готова продать всех и вся. Какая же дурочка!       Тан прислушался к магическим потокам, скривился. Кажется, Гайдар устроил-таки удачный побег. То же подтвердил и стражник, без стука ворвавшийся в комнату:       — Тан! Пленник сбежал! — запыхавшись, глотнул воздуху. — Вместе с несколькими другими заключенными… и это… Он того… Полэтажа нижнего в море обвалил…       Фритджоф удостоил охранника лишь вялой отмашкой:       — Позже разберемся!       — Дык… Преследовать?       — Не надо. Мне ваши воины для другого нужны. Свободен!       — Так точно, тан!       Фритджоф развернулся к рыжей воительнице:       — Что ж, Вигдис, поработаешь еще немного для меня… Не бойся, всего лишь следопытом. Мне нужно знать, куда отправился Гайдар…       Девица грустно кивнула, не сводя глаз с вельможи. Ее удивляло тотальное спокойствие и хладнокровие этого человека… получеловека. Он будто бы ждал, что это произойдет. Будто разыграл сейчас спектакль для нее одной.       — И спасибо, что рассказала про Ульфрика. Надо же, какой наш правитель мудрый, он тоже раскусил, что Язык-то наш настоящий Довакин, только скрывает это. Вот и думай теперь, говорить ли остальным «коллегам» из Лотоса, или сыграть эту карту самому?.. — последнюю фразу Фритджоф произнес в сторону, перейдя на альдмерис, которого нордка, естественно, не знала.       Вигдис нерешительно переминалась с ноги на ногу, не понимая, что ей делать прямо сейчас, зачем и что тан говорил на языке эльфов. Полуданмер сказал, имитируя легкое удивление:       — Чего же ты ждешь, дорогуша? Считай, что ты полностью восстановилась на службе, словно и не было никакого недоразумения. Бери свое оружие, доспехи, иди в казармы, там тоже все нужное тебе выдадут без вопросов. Линви, сокольничий ярла, помнишь такого? — тан дождался кивка, — даст тебе натренированную птичку, волшебную, для быстрой связи. Держись позади и информируй, куда направился Гайдар, вот и вся твоя задача. Все, пошла!       Эльф даже позволил себе легкий шлепок по заднице воительницы, чтобы направить ее на выход. Другому мужчине Вигдис точно сломала бы и руку, и нос в придачу. Но сейчас, будто сомнамбула, она тупо вышла за двери, прижимая руки к груди. Всеми ее мыслями владела одна мысль: она узнает, где ее возлюбленная!       Тан выглянул за дверь кабинета, пальцем подозвал стражника:       — Веди и следующего, того селянина из Рифта, с ним я тоже найду, о чем поговорить…