Эффект бабочки

Мы добрались до деревни людей. Она выглядела вполне целой. Единственное, что напоминало о войне — это отсутствие местных жителей. Сара попросил остаться в одном из домов на некоторое время. Совесть мне не позволяла соглашаться на это, но чувство голода и усталости и раненый компаньон убедили её. Мы зашли в ближайший домик. Переступая порог, я мысленно отметил для себя, что по окончании войны необходимо возместить утраченное этой семье. То, что многие продукты ещё не испортились, говорило о том, что жители деревни покинули свои дома недавно. Я на скорую руку приготовил нам ужин (вспоминал, как готовит мама) и обработал Саре рану. Дело шло к ночи. В этом доме была только одна кровать, и она была меньше, чем в нашем замке. Это немного смущало. Я привык спать с Вольфрамом и Гретой. Но с Сарой. Я почувствовал, как мои щёки начали гореть. Это не укрылось от взгляда блондина, который, похоже, не сводил с меня глаз. От этого стало ещё жарче. — Юури, ты очаровательно выглядишь, когда смущаешься. Не бойся, я не кусаюсь, — от этих слов мне стало не по себе. А может всё дело в тоне, которым он их произнёс. Я медленно сел на край кровати, стараясь смотреть куда угодно, но не на него. Долго избегать его не получилось. Он насильно повернул меня к себе лицом, и наши взгляды встретились. Чёрт! И почему я попадаю в такие ситуации только с парнями? — Я тебе так противен? — сейчас мне стало стыдно, я и не подумал, что он может расценить мой поступок таким образом. — Нет. Просто я … — договорить мне не дали. Сара провёл тыльной стороной ладони по моей щеке. Я вздрогнул и почувствовал, как краснею под его взглядом и движениями. Кажется, даже Вольфрам не смущал меня так сильно, как это делает парень напротив меня. Точно. Это же парень! Почему я так смущаюсь? Сердце начало бешено колотиться, а глухой звук отдавался в ушах. Все мысли утекли, как вода. Я чувствовал только его прикосновения. Сколько ещё он будет гладить меня по лицу? Почему я не сопротивляюсь? В моей голове возник отрезвляющий образ Вольфрама. Я вспомнил, как он рассказал о своих чувствах, а я пообещал, что если не отвечу, то, по крайней мере, не раню. И что я сейчас делаю? Я не дал ему своего ответа. Он всё еще надеется. А я втихую милуюсь с другим парнем. И как я во всё это вляпался? Опомнившись, я резко отдёрнулся. — Что-то не так? Тебе не понравилось? — Сара смотрел на меня с удивлением. Такому красавчику наверно никогда не отказывали, а тут появился я и всё испортил. — Прости. Я просто устал. Хочу завтра пораньше встать, чтобы отправиться на поиски своих людей и твоего дяди. Мне показалось или в его глазах промелькнуло разочарование? Я не хотел его расстраивать, но то, что сейчас происходит явно перебор. Я пожелал ему спокойной ночи и отвернулся. Сон окутал меня в ту же минуту.

***

— Нет! Не надо! Не делай этого! Прекрати! — я кричал, пытаясь вырваться из чужих рук. Поздно. Властелин забрал его. Его сердце. Больше. Не бьётся. По моим щекам потекли обжигающие кожу слёзы. Я снова ничего не сделал. Мои ноги подкосились, и я упал на каменный пол, больно ударяясь об него коленями. В следующую секунду картинка перед глазами сменилась. Я сидел перед камерой, похожей на гроб, которую изобрела Аниссина. В ней, через стекло, я увидел мёртвое тело своего друга, которого я не смог спасти. Золотые волосы тоненькими «сосульками» падали на его лицо. Длинные чёрные ресницы не двигались. Этому миру больше никогда не увидеть того взгляда изумрудных глаз, что прячется под ними. Я почувствовал в горле ком обиды, что была направлена на меня самого. Я слабак. Я точно слабак. Вольфрам как в воду глядел, называя меня так. От собственного бессилия я хотел ударить по крышке «гроба», а когда замахнулся, … картинка снова сменилась. Властелин был повержен. Ключи возвращены. Я стоял во дворе дворца Истинного короля в объятиях… Сары. Тут подходит Вольфрам. Его лица не видно из-за длинной чёлки. Он останавливается напротив меня и спрашивает равнодушным голосом: — Скажи, Юури, ты вернул мне сердце для того, чтобы вновь разбить его? Теперь его лицо было хорошо видно, но на нём не было никаких эмоций. Только слёзы, текущие по его нежным щекам, показывали, что ему больно. Моё сердце сжалось. Я только, что предал одного из самых дорогих мне людей. Тут я услышал смех рядом со своим ухом. Это был Сара. — Не переживай. Это сделаю я. И в следующую секунду Сара пронзил своим мечом сердце, которое уже кровоточило от раны, что нанёс я. «Прости меня, Вольфрам, прости меня…» — проносилось в моей голове, когда мёртвое, уже во второй раз, тело упало передо мной. Я убил его. Но, похоже, что я любил его. Жаль, что понял это поздно.