Кулинарная книга для любимого учителя

Ло Бинхэ входит в комнату к своему учителю будучи в прекрасном настроении. В его руках поднос, а на лице довольная улыбка. — Как поживаете? Ваши культи хорошо заживают? Я принёс учителю суп, чтобы он быстрее приходил в себя. Бинхэ садится на край кровати и подаёт чашку с ложкой Шэнь Цзю, но тот кидает её в своего ученика. — Отчего руки учителя так дрожат? Он нервничает? — в голосе Бинхэ нет ни намёка на гнев, но его спокойствие ужасает ещё больше. — Так уж и быть, я покормлю Вас сам. Он поднимает ложку с пола, набирает немного супа и подносит её к губам Шэнь Цзю. Учитель пытается отвернуться, но Бинхэ крепко держит его за подбородок. — Давайте, этот ученик сам приготовил суп. Учитель же не хочет обидеть его? — Я не собираюсь это жрать, тем более из твоих рук, грязный ублюдок, — Цзю шипит эти слова сквозь зубы, выплевывает их прямо в лицо своему мучителю, словно змеюка, плюющаяся ядом. Мужчина не успевает разозлиться — слабость накатывает слишком внезапно, в глазах темнеет и тело, не удерживаемое ногами (точнее мерзкими гниющими обрубками, оставшимися от них), едва не падает прямо в руки Ло Бинхэ. Однако этот демонический выродок умудряется удержать его в сознании — будь проклята эта его грязная кровь, текущая по венам Шэня и пересиливающая его собственную. Шэнь Цзю смотрит в глаза бывшего ученика. Они черные и глубокие, как Бездна, и в них так же можно разглядеть всполохи алого пламени и пляшущих чертей, если всматриваться слишком долго. У самого Цзю глаза посеревшие, а под ними залегли глубокие нездоровые тени — бывший горный лорд уже которую ночь отказывается от сна и еды, надеясь умереть. — И не надейся, ублюдок. Ты ведь что-то задумал с этим, не так ли? Обычно ко мне приходят пресмыкающиеся перед тобой слуги, стягивают мое тело веревкой и насильно кормят отвратительной похлебкой, а тут ты явился собственной персоной, да еще и с ложки кормить собираешься. Убирайся к черту отсюда. — Мне сказали, что учитель плохо себя чувствует, и я решил проверить его состояние. Ну же, ешьте. Вы же знаете, что у Вас нет выбора, в Вас течёт моя кровь. А если я захочу связать Вас, то это будет не так бережно, как делают мои слуги. Ло Бинхэ вновь подносит ложку ко рту, давит на челюсть, заставляя открыть рот. Он силой вливает суп с кусками мяса в Шэнь Цзю. — Правда ведь вкусно, учитель? Теперь я буду кормить Вас этим супом каждый день. Цзю давится и плюется, цепляется ослабевшей рукой за руку своего мучителя, скребет по идеальной коже отросшими ногтями, которые даже и близко не стояли с когтями Бинхэ. — Отвратительно, — нагло врет Шэнь, пытаясь отодвинуть от себя очередную ложку с супом. Он ужасно голоден, тело истощено и измотано без пищи, а суп довольно приятен на вкус (хотя бы не та отвратительная безвкусная похлебка, что давали ему слуги), но мужчина скорее заморит себя голодом до смерти, чем наступит на свою (уже раздавленную) гордость и примет эту подачку от бывшего ученика. — Врёте. Я использовал лучшее мясо для бульона. И овощи выбирал лично. Так что хватит ломаться, ешьте уже свой суп, — Бинхэ так крепко держит Шэнь Цзю за щеки, что его когти практически впиваются в кожу. — Я не дам Вам умереть, уж поверьте. Ваша жизнь принадлежит мне. Я буду делать с Вами всё, что захочу, а Вы будете страдать вечность. Ло Бинхэ вливает в Шэнь Цзю ещё ложку и крепко держит его рот закрытым. — Если вы хотите поскорее от меня избавиться, то советую спокойно поесть. Шэнь Цзю долго жует несчастный кусок мяса — его тело настолько ослабло, что он даже с такой простой задачей справляется не сразу. А когда Бинхэ вливает ему в рот следующую порцию бульона, он едва не захлебывается и начинает надрывно кашлять, да так, что в глазах темнеет. Он почти не чувствует, как когти его бывшего ученика случайно режут кожу и впиваются в впалую щеку. Цзю вытирает рот подранным рукавом. Даже сейчас, представляя из себя жалкий, грязный обрубок от прежнего величественного человеческого тела, он пытается держаться холодно, высокомерно и отстраненно, словно он все еще был горным лордом. Мысль об этом больно ранит, ведь всегда она влечет за собой и воспоминания о Юэ Цинъюане, врезающиеся под ребра, будто ядовитые стрелы. Кажется, на высохшие, красные от перенапряжения и недосыпа глаза даже выступают слезы — Шэнь не помнит, когда последний раз плакал, ведь даже когда ему отрывали ногу, он не чувствовал ничего, кроме адской боли, агонии и отвращения к Ло Бинхэ. Мужчина закрывает глаза, чтобы скрыть позорную, как он считает, слабость — он не позволит этому животному увидеть долгожданные слезы, ни за что. — Ну же, можете плакать, учитель. Хватит строить из себя сильного человека, Вы уже давно сдались. Поплачьте, Вы уже не сможете пасть ещё ниже в моих глазах. Бинхэ отставляет миску на тумбочку и гладит Цзю по голове. После он наклоняется ещё ближе и шепчет на ухо: — Вы такой мерзкий, учитель. Пытаетесь собрать остатки гордости и выглядеть сильным. Ничего, посмотрим, что вы будете говорить, когда я начну отрубать Вам руки. Ло Бинхэ вновь садится ровно и смотрит на Шэнь Цзю с нежной улыбкой. — Давайте я посмотрю, как там Ваши ноги. Цзю собирает последние силы в кулак и отвешивает звонкую пощечину Ло Бинхэ. — Грязный демонический ублюдок, как ты смеешь говорить об этом с такой улыбкой на лице? Ты сделал это со мной и не пытайся строить из себя заботливого ученика. Смотреть на тебя противно. Жаль, что я не убил тебя еще тогда, когда ты был глупым ребенком, жалким щенком, бельмом у меня на глазу. Шэнь смотрит на свою бледно-белую руку, покрасневшую после удара, а потом переводит взгляд на сидящего перед ним Бинхэ, приложившего свою когтистую лапу к щеке, на которой ярко-красным пятном пылает отпечаток чужой ладони. Бинхэ же совсем не показывает злобы и продолжает мирно улыбаться. — Учитель, уже поздно бить меня. Вы были правы, надо было убить меня, когда я был ребёнком. Он перехватывает руку Цзю и целует её в тыльную сторону. — Такие красивые длинные пальцы. Будет очень жалко их отрезать. Или мне сначала вырвать Вам ногти, чтобы Вы не царапались? А потом я начну постепенно отрубать Вашу руку, пока от неё не останется жалкий обрубок. Мы с Вами хорошо повеселимся, учитель. Цзю вздыхает с отвращением, тянет руку на себя и совершенно игнорирует кровавые полосы, остающиеся на полупрозрачной коже из-за длиннющих демонических когтей. Он потерял обе ноги и все это время находился в сознании, разве может что-то теперь сделать ему больно? Шэнь Цзю больше не чувствует ни-че-го. Хотя нет, это ложь. Есть еще одна вещь, которая однозначно может ранить бессердечного Цзю с такой силой, что он разрушит себя изнутри, но он старается не думать об этом. Не для того он отдался на растерзание гребаному зверю, чтобы думать о мучениях самого дорогого ему человека. — На меня не действуют твои угрозы. Не думай, что я буду пресмыкаться и лебезить перед тобой, чтобы сохранить себе руки, как делают все остальные. Ты мне противен. — Учитель, но я же практически ничего с Вами не делаю, в отличие от того, что Вы делали со мной. Думаете Ваши ноги и поруганная честь смогут компенсировать моё ужасное детство и юность? Да проживите Вы хоть сто таких жалких жизней, Вам никогда не расплатиться. Вы же сами создали из меня такого монстра, как Вы этого не понимаете. Ло Бинхэ резко сдергивает одеяло и по комнате расползается запах гнили. Мерзко, ужасно мерзко, хотя эти двое не лучше. Бинхэ забирается на постель, не снимая обуви. — Вы прогнетесь под меня, учитель, я заставлю Вас. Я обязательно увижу Ваши слезы отчаяния. Как же я Вас ненавижу, учитель. Он спешно развязывает узел на штанах, одной рукой придерживая Шэнь Цзю за шею и сдавливая сильнее, если тот начинает брыкаться. Бинхэ резко вводит свой член, совсем не задумываясь об удовольствии. Лично ему было приятно видеть, как Цзю страдает под ним, поэтому он мог насиловать его хоть каждый день. Он будет трахать его, медленно отрезать части тела, а потом выхаживать и кормить горячим наваристым супом. Что бы Бинхэ ни делал, всё вызывает отвращение у учителя. И это чертовски приятно. Шэнь Цзю рефлекторно цепляется за руку, сжимающую его шею, хрипит и едва ли не синеет от нехватки кислорода. Всю нижнюю половину тела, точнее то, что от нее осталось, будто охватывает адское пламя — пронзительная боль чувствуется от обрубков ног до низа тощего живота. Мужчина ждет, когда отключится, закатывает глаза, ловит воздух губами, словно рыба на берегу, но так и не получает желаемого — этот гребаный монстр удерживает его в сознании с помощью грязной демонической крови. Невероятная боль раскаленным железом прокатывается по всему телу, но глаза Цзю все еще не полны слез. Зато его зубы стиснуты с такой силой, что он, кажется, вот-вот их сломает. Чудовище не ждет, пока его жертва придет в себя, и делает первый толчок. Бывший горный лорд чувствует себя так, будто его разорвали изнутри, и его ощущения подтверждаются горячей струйкой крови, текущей по внутренней стороне бедра. Он совершенно не удивлен этим явлением — ему не впервые приходится переносить эти изнасилования насухую. Иногда Бинхэ, этот гребанный зверь, даже старым травмам зажить не давал. Что уж говорить о его нынешнем состоянии, когда он провел около недели в, скажем так, состоянии покоя. Бинхэ вбивается в Шэнь Цзю, как обезумевший. Он чувствует как кровь смешивается со смазкой и от ощущения контроля ему невероятно хорошо. — Вы лежали без дела целую неделю, учитель. Теперь мне придётся отыграться на Вас. Ло Бинхэ убирает руку с горла, считая, что те жалкие хрипы, что издавал Шэнь Цзю, должны были стать стонами. Но этого не происходит, и теперь учитель молчит, плотно сжав губы. За это Бинхэ отвешивает ему несколько сильных пощёчин. — Ну же, учитель, издайте хоть звук. Вам ведь вероятно приятно, да? Такой грязной шлюхе как Вы, должно быть приятно, что кто-то вроде меня трахает его. Ло Бинхэ наклоняется к уху Шэнь Цзю и прикусывает раковину. — Давайте же, стоните, учитель. Почему я Вас не слышу? Цзю молчит. Ему не хочется ни кричать, ни плакать, о каких стонах может идти речь? Он просто ждет, когда все это уже закончится и его снова оставят в покое, в мучительном ожидании следующей пытки. Он закрывает глаза, чтобы не видеть этой чудовищно довольной собой морды, и пытается расслабиться, но все мышцы будто свинцом налились. Такого грешника, как Шэнь Цзю, не услышит ни один бог, но он продолжает мысленно молиться, чтобы это закончилось побыстрее, и он, наконец, умер. Он знает, что сам виноват в происходящем, и корит себя за то, что не избавился от Бинхэ еще тогда. Шэнь понимает, что мусолить эту тему совершенно бесполезно, но это помогает отвлечься и абстрагироваться от того, что вытворяет с его телом гребаный Ло Бинхэ. — Смотрите на меня, учитель. Хватит делать вид, что я Вам безразличен. Вы же говорили, что я Вам противен, так покажите это! У меня есть целый гарем наложниц, но я всё равно раз за разом выбираю Вас, учитель, Вы должны это ценить. Бинхэ кладёт руки на поясницу Шэнь Цзю и впивается когтями в бока, стараясь вызвать хоть какие-то эмоции. Он бы давно бросил это дело, но как же приятно втаптывать учителя в грязь. Ему нравится думать о том, что потом он уйдёт, а Цзю останется лежать в сперме и крови до следующего раза и никто не придёт ему помочь. Сестричкам, что утром и вечером помогают сходить по нужде, запрещено делать что-либо ещё, если они не хотят оказаться на месте Шэнь Цзю. — Мне даже смотреть на тебя противно, — хрипло произносит Цзю, сжимая ладони в кулаки. Короткие ногти больно впиваются в кожу, и это помогает. Совсем немного. Мужчина фокусирует все свое внимание на покалывающих ощущениях в руках, старается не реагировать на когти, пронзающие плоть на тощих боках, и на огромный член, едва ли не разрывающий его изнутри. Шэнь Цзю думает о том, что Ло Бинхэ действительно возбуждают все эти пытки, и ему становится еще противнее. Хотя что может быть хуже, чем оказаться жалким обрубком, игрушкой в руках безжалостного тирана? От этих мыслей даже начинает тошнить. И без того бледный, Цзю белеет еще сильнее. Кажется, он даже чувствует, как внезапно накатывает слабость, утягивающая его в бездонную холодную темноту. Вот так он и теряет сознание благодаря тому, что его мучитель был слишком сконцентрирован на том, чтобы разговорить бывшего горного лорда. Бинхэ, кажется, это не сильно волнует. Он продолжает трахать бессознательного Шэнь Цзю, пока, вскоре, не кончает. Он смотрит на учителя, который лежит в ужасно непотребном виде: с гнилыми обрубками вместо ног, весь в крови и сперме, с глубокими порезами. И Бинхэ это всё нравится, невероятно нравится. Хочется ещё и ещё, замучить Цзю до полусмерти, а потом выходить и повторить сначала, вновь и вновь. Но это всё ещё будет, у них много времени. Сейчас же он уходит, забрав с собой остывшую миску супа, чтобы принести завтра такую же и повторить всё, что было сегодня. Может быть с небольшими дополнениями.