heaven's on fire

Она другая. Тонкая. Изящная. Словно невесомая. Красится, делает прически, носит открытые вещи, так удачно подчеркивающие все достоинства ладной фигурки – девчонка точно знает, что делает. Умеет показать себя в лучшем свете. На то она и стрипуха. Что она вообще здесь забыла? От её издевательского смеха и прямых взглядов Юля чувствует как по спине взбирается стая мурашек. Она сжимает кулаки, щурится, выплевывает глухие угрозы. В ответном взгляде девчонки она не видит страха, скорее – презрение. И от этого Чигринец злится ещё сильнее. Несмотря на свою хрупкость, стрипуха источает мерзкий аромат самодовольства и высокомерия. Выражение в её глазах словно бы говорит: вы все ничто, и особенно – ты. Каждый раз, когда Юля чувствует это, её начинает колотить мелкой дрожью. Уж больно часто ей приходилось ловить на себе подобные взгляды: словно она – пыль под ногами, мусор, который хочется поскорее обойти или переступить. Неважно. Главное – оказаться от неё как можно дальше. Чигринец не нужен повод, чтобы кому-нибудь хорошенько втащить. Достаточно одного косого взгляда, короткого смешка, неудачной шутки. Видит Бог, за последние несколько недель стрипуха вела себя непростительно борзо. Она мало говорит, предпочитая отмалчиваться за спинами других девочек. Возможно, если бы она осмелилась открыть рот и что-то сказать, Юля бы разбила её фарфоровое личико без лишних вопросов и сожалений. Но она явно умнее тех, кто под градусом или ввиду собственной глупости отваживался лезть на Чигринец. И это её тоже раздражает. Ведь они сами придумали это тупое правило: слабых бить нельзя. Не по-пацански это. А стрипуха явно уступает Юле в физической силе. Это видно невооруженным глазом. Да и девочки, наверняка, не оценят её ярый порыв хорошенько втащить симпатичной однокласснице. Поэтому Юля, точно волк, бродит неподалеку, время от времени исподлобья кидая на стрипуху мрачные взгляды. Чигринец не нравится, что происходит у нее внутри от одного взгляда на Переселкину. Вначале она думала, что буря эмоций, яростным ураганом поднимающаяся у нее внутри, была всего лишь злостью и раздражением, которые в ней рождала стрипуха. Но постепенно девушка стала отчетливее понимать, что за всем этим скрывалось что-то другое. Только понять, что именно это было, девушка не могла, а может – просто боялась себе в этом признаться, честно заявив о своих чувствах и желаниях. И это тоже раздражает. И пугает. И злит. Юля не хочет допускать и мысли о том, что ненавидит не саму стрипуху, а тот факт, что она ей недоступна. Просто потому, что сама Чигринец ей не ровня, просто потому, что она – грубая и оборванная, в то время как Переселкина являет собой воплощение сказочной принцессы – опрятной и красивой. Помимо прочего, Юля – не богатый папик с толстым кошельком, на которого бы девушка могла обратить внимание. В минуты, когда Юля совершенно перестает контролировать свои мысли, она задается вопросом: что о ней думает стрипуха? Разумеется, она бы никогда не спросила у нее об этом сама. Просто потому, что, несмотря на отчаянное желание внутри, боялась услышать ответ. Ведь... Куда не глянь – стрипуха как будто бы лучше во всём. Умнее, красивее, сдержаннее. Готовая леди, чтоб её. Во время очередной пьянки, ранее объявленной как финальное задание, Юля вливает в себя непомерное количество алкоголя. Ей не комфортно находиться среди всех этих незнакомых людей. Она с завидной скоростью опустошает один бокал за другим, не забывая между делом закусывать. Двигаясь в ритм громкой музыки, Юля выходит на середину просторного зала. Она отдается танцу без остатка, пытаясь забыться и раствориться в дорогом алкоголе и рваной мелодии. Рядом мелькают знакомые лица: Батюшка, Боксерша, Синяк... всё они, позабыв о ранее данных обещаниях и существующих запретах, решают оторваться на всю катушку, щедро вливая в себя алкоголь и выделывая на полу невообразимые танцевальные па. Краем глаза Юля замечает, что Алёхина сменила элегантное короткое платье на свой обычный наряд: футболка и спортивные шорты. Какое-то время она молча смотрит на одноклассницу, после чего многозначительное кивает, неумело ставит пустой бокал на край стола и решает последовать примеру Боксерши. Туфли на высоком каблуке, надетые ею несколько часов назад, валяются где-то в углу, и Юля не собирается их искать, а потому со спокойной душой поднимается по лестнице в их общую спальню. В дверях она сталкивается с Канарейкой. Как и другие девочки, она успела переодеться, и теперь спешит продолжить веселье. На лице девушки сияет широкая улыбка, и она окидывает одноклассницу озорным взглядом, после чего семенит вниз по лестнице, попутно выкрикивая нечто нечленораздельное. Юля провожает её ничего не выражающим взглядом и неуклюже переступает порог комнаты. Звуки музыки слегка стихают, когда за её спиной закрывается массивная дверь. Девушка бредет к своей койке, на ходу снимая с себя вечерний наряд. Она неуклюже расстегивает многочисленные пуговицы на блузке, по ходу дела грозясь разорвать лёгкую ткань. Бросив её на кровать, девушка стаскивает с себя юбку, и начинает рыскать в открытом чемодане в поисках своих вещей. Спешно отыскав спортивные штаны, девушка какое-то время возиться, пытаясь втиснуть ноги в штанины. Ударивший в голову алкоголь мешает сконцентрироваться на такой, казалось бы, несложной задаче, и Юля, сцепив зубы, резко дернувшись в сторону, заваливается на кровать. Приняв сидячее положение, она вновь пробует надеть штаны. В какой-то момент музыка становится громче, на что девушка, слегка с опозданием, но оборачивается. Какое-то время её взгляд блуждает по комнате, слово бы не в состоянии сфокусироваться ни на одном предмете. Краем глаза она замечает движение и поворачивает голову влево, следя за тонкой фигурой, стремительной походкой семенящей к одной из кроватей. Проходит какое-то время, прежде чем Юля узнает в девушке стрипуху. Справившись, наконец-таки, со штанами, она встает с кровати. Чигринец молча смотрит на Переселкину. Та, то ли нарочно, то ли действительно, не замечает одноклассницу. Она устало вздыхает и стягивает с себя блестящий топ, выданный ей в качестве костюма на вечер. В какой-то момент Юля, кажется, забывает как дышать: она пристально следит за каждым движением девушки, жадно впитывая взглядом каждый миллиметр оголенной кожи. Что неудивительно, она у стрипухи чистая и ровная, без каких-либо видимых изъянов, и кажется такой мягкой и нежной, что Юля невольно ловит себя на мысли о том, что хочет подойти и коснуться её. По-прежнему не замечая девушку, стрипуха надевает один из своих укороченных топов и выпрямляется. Юля не видит особой разницы и не совсем понимает, зачем Переселкина вообще решила подняться сюда и сменить верхнюю часть наряда. Он, вроде бы, не особо отличается от того, что было надето на ней ранее. Но что она понимает в моде и всех этих тряпках? Стрипуха достает зеркало и начинает смотреться в него, попутно выуживая из косметички помаду. В какой-то момент Юля начинает чувствовать нарастающее раздражение. Возможно, виной тому становится ранее выпитый алкоголь. Или, что вероятней – но сама девушка никогда себе в этом не признается – всё дело в чувствах, которые Чигринец вынашивает в себе не первую неделю. Резве это не идеальный шанс наконец подойти к мисс идеальной леди и расставить все точки на i? Сейчас, когда самое интересное происходит внизу, притягивая не только участниц проекта, но и съемочную группу. Сейчас, когда они здесь совсем одни. Как бы там ни было, Чигринец резко встает с кровати и вскрикивает: – Эй! Переселкина вздрагивает от неожиданности. Она резко оборачивается, бегающим взглядом окидывает просторную комнату в поисках источника шума. Когда она замечает Юлю, её взгляд меняется: мимолетный страх уступает место серьезности. Она видит взгляд Чигринец, направленный на нее, но вместо того, чтобы что-то сказать, возвращается к зеркальцу, издав едва слышный вздох... ... облегчения или раздражения? – Эй! – снова окликает её Юля. На этот раз в её голосе проступают раздраженные нотки. Её невероятно бесит поведение стрипухи. Какого черта? Она что – выше всего этого? Выше неё? Стрипуха вновь оглядывается. Она вопросительно смотрит на Чигринец. Когда она замечает непритязательный наряд Юли – спортивный бюстгальтер и потрепанные треники – на её лице появляется едва заметное выражение: почти нескрываемая насмешка. Юля скрипит зубами от злости. Она уже не первый раз видит во взгляде стрипухи это сраное выражение. Во взгляде, направленном на неё. Она инстинктивно сжимает правую руку в кулак, готовая в любой момент нанести удар. Девушка останавливается совсем близко, угрожающе глядя на стрипуху из-под нахмуренных бровей. – Что ты тут делаешь? – резко спрашивает Чигринец. Внутри всё ходит ходуном от злости. Стрипуха молча закрывает зеркальце и, пожав плечами, отвечает: – Хотела переодеться. Какое-то время Чигринец молча рассматривает одноклассницу. Смысл ответа удивительно долго доходит до неё, но когда это происходит, она лишь мотает головой. – Нет, – коротко бросает Юля, подходя ближе. Теперь она находится на расстоянии вытянутой руки от стрипухи. Она чувствует, как напряглась девушка. Юля окидывает взглядом их просторную спальню и говорит: – нет. Что ты делаешь здесь? В этой школе? Взгляд стрипухи тяжелеет. Она поджимает губы. Прежде, чем ответить, она складывает свои принадлежности обратно в косметичку и, выпрямившись, выдает: – Это не твоё дело. Эта простая фраза срывает последний заслон, и Юля, резко сорвавшись с места, вжимает стрипуху в стоящую позади двухъярусную кровать. Переселкина, тихо стонет, ударившись затылком о металлическую перегородку, но Чигринец не обращает на это никакого внимания. Упираясь правым плечом в грудь стрипухи, она невидящим взглядом смотрит куда-то в сторону. Девушка прислушивается к рваному дыханию стрипухи и – неожиданно для самой себя – наслаждается моментом неожиданной близости. И её нисколько не смущает тот факт, что одноклассница, наверняка, напугана её поведением. Наоборот: это лишь разжигает и без того пылавшей у нее внутри огонь. Теперь, получив шанс наконец развеять непонятную бурю внутри, Чигринец не собирается отступать и отходить в сторону, сдерживаться и напоминать себе не ввязываться в новые неприятности. – Не моё? – переспрашивает Юля, по-прежнему не глядя на стрипуху. Переселкина неуклюже дергается в сторону, стараясь ослабить давление, создаваемое юлиным плечом, но в силу физического превосходства Чигринец, терпит неудачу и тихо вздыхает. Её дыхание щекочет кожу на шее девушки, и на долю секунды она прикрывает глаза, наслаждаясь этим ощущением. – Юля, хватит, – коротко бросает Переселкина с нескрываемым раздражением, положив изящную ладонь на плечо девушки. Её голос слегка дрожит, и Юля понимает, что за всей этой бравадой и высокомерием скрывается страх. Просто выражает его стрипуха по-своему. Ведь, в отличие от Юли, махать кулаками направо и налево она попросту не умеет, а потому и обороняется по-своём. Чигринец наконец открывает глаза и переводит взгляд на девушку. Её лицо так близко, что девушка может разглядеть едва заметные веснушки, проглядывавшие через слой тонального крема. Она видит пухлые губы девушки: напомаженные и сочные; куда уж ей с её искусанными и обветренными? Наверняка, губы у стрипухи чувственные и мягкие. Юля чувствует, как вверх по хребту взбирается стая мурашек, в то время как приятное тепло, точно огонь, несясь по венам, разливается по всему телу. От Переселкиной приятно пахнет. Какой-то легкий цевочный аромат. Юля ничего в этом не смыслит, но он ей нравится своей лёгкостью и ненавязчивостью. Несмотря на алкогольное облако, сковавшее рассудок, Чигринец всё чувствует. И даже слишком хорошо. Потому что чем дольше она думает о губах стрипухи, тем сильнее затягивается узел внизу живота. Юля прикусывает нижнею губу. Что она там хотела сделать? Расставить все точки над i? Кажется, что сейчас она меньше всего способна это сделать. Неожиданно обрушившийся на неё шквал непонятных ей эмоций и чувств мешает думать, парализует сознание и постепенно вытесняет злость, которая изначально двигала девушкой. Юля поднимает взгляд на девушку. Она, не мигая, смотрит ей прямо в глаза. В какой-то момент их с Переселкиной взгляды пересекаются. Юля ещё никогда не видела глаза стрипухи так близко. Они у нее большие и карие, а ещё... полные настороженности и страха. Юля видит в них своё отражение, и это словно отрезвляет её. – Хватит, – глухо отзывается Чигринец. Она неуклюже отлипает от стрипухи, и та спешно юркает в сторону. Лицо девушки, до этого пышущее презрением и настороженностью, теперь выглядит сосредоточенным и почти напуганным. Она не знает, чего ожидать от одноклассницы и явно боится того, что может произойти. Не желая испытывать судьбу, Переселкина спешно семенит к двери, не решаясь обернуться и посмотреть на Чигринец. А вот Юля смотрит ей вслед немигающим взглядом. В голове настоящая каша. Она неуклюже заправляет за уши выбившиеся из пучка пряди и проводит ладонью по лицу. Она не понимает, что происходит. Кажется, что её чувства сплелись в один огромный комок, распутать который невозможно ни трезвой, ни, тем более, пьяной. В последнем Юля убеждается лишь сильнее, прокручивая в голове события последних минут. Сейчас Юля ощущает себя воздушным шариком, из которого постепенно вышел весь воздух – злость ушла, оставив её ни с чем. После ухода стрипухи в комнате тихо. Звуки музыки, доносящиеся из зала, кажутся Юле странно далекими и словно бы ненастоящими. Как и счастливые визги, издаваемые другими ученицами школы. Девушка растерянно моргает: как они могут веселиться, когда она здесь совсем одна? Такая потерянная и запутавшаяся ещё сильнее? Почему мир не остановился в тот момент, когда за стрипухой закрылась дверь? Юля не понимает. Она не знает ответа, но четко понимает одно: она одна. Опять. Отвергнутая и никому не нужная. И виновата в этом сама. Она молча опускается там же, где стояла – неподалеку от кровати, в которую несколько секунд назад вжимала Переселкину. Испуганное выражение, застывшее в глазах Переселкиной, Юле знакомо. Она часто видела его на лицах людей, на которых собиралась напасть. Но её это никогда не останавливало. Наоборот: чужой страх и собственное превосходство толкали её на новые “свершения”. В конце-концов, злость на протяжении долгих лет была её самым мощным двигателем, в то время как чужой страх был самой желанной пищей. Но не теперь. Юле не понравилось то, как смотрела на неё Переселкина. Не понравилось её собственное отражение в глазах девушки: ничего не выражающее, пустое лицо, точно затянутое тучами небо, готовое выплеснуть из себя гром и молнии. Ведь, наверняка, Переселкина её такой и видит: безумной и опасной, несущей в себе одно лишь разрушение и сплошные проблемы. Девчонкой, способной приносить одну лишь боль, ни способную на что-то хорошее. Пацанкой, носящей потертые треники и волосы, собранные в тугой пучок. Чигринец тяжело дышит, рассматривая поверхность пола: её взгляд то и дело цепляется за витиеватые рисунки, покрывающие холодную поверхность. Рисунки, непонятные ей. Впрочем, не только они ей непонятны. Она не понимает саму себя, и от этого ей особенно плохо. Конечно, разбираться в себе необходимо не в алкогольном угаре, но делать эту наживую кажется Юле непомерной задачей. По крайне мере, сейчас.