Сказки Чёрной морфы

      Зог — самая темная планета во вселенной. Она настолько черная, что рядом с ней уголь показался бы светлее, если только их можно было поместить рядом. Зог размером с Юпитер и находится в созвездии Дракона на расстоянии семисот пятидесяти световых лет от Земли. Ее звезда, Гас, почти как наше Солнце. Зог черная потому, что ее атмосфера наполнена испарениями натрия, калия, газообразным оксидом титана, и поглощает более девяноста девяти процентов света, получаемого от её светила.       Но Зог вовсе не холодная планета. Температура её поверхности достигает более девятисот восьмидесяти градусов Цельсия. Этот испепеляющий жар заставляет экзопланету испускать красное свечение в некоторых частях, как, например, тлеющие угли в костре или катушки накаливания в электротехнике. Зог находится так близко к своей звезде, что они захвачены синхронным вращением, будто между ними были натянуты силовые линии, и они кружатся среди мироздания.       Именно на этой неуютной, по человеческим меркам, планете рождаются все вороны — неустанные помощники Вселенной и всем живым существам. Молодые вороны, заброшенные во все концы бескрайнего космоса, возвращаются на Зог для того, чтобы собрать нужные элементы жизни или обзавестись потомством, старые, устав от скитаний, находят последнее пристанище на чёрных «облаках покоя».       Васко плыл в безвоздушном пространстве, вокруг звезд, в поисках своей далёкой обители. Несколько атомов водорода летели за хвостом зеленой, как влажные от дождя крылья жука-бронзовки, кометы. Она звала его своим пульсирующе-ярким сиянием, но там его, кончено, никто не ждал. Васко давно не был дома, он не знал о том, что ждет его впереди. Полный предчувствий, сомнений, ожиданий, страхов и радостей, он приближался к Зог. — Эй, Васко, рыба-луна тебе на голову! Нельзя ли потише там! — зазвенели тысячью сверчков возмущенные голоса тех воронов, чьи телесные оболочки давно истлели в прах, и они, вернувшись к истокам, стали звёздной пылью: элементами жизни.       Васко остановился, лег на горячую твердь, покрытую мелкими ракушками. «Раньше здесь было море», — он долго любовался вечно пунцовым, истекающим зноем, небом, меняющим тон лишь от тёмного к светлому за счёт особенностей газовой оболочки, окружающей Зог, и красным карликом, звёздой этой системы. Мысли о безвозвратно ушедших родных подбирались к нему, и тогда он выковыривал из обожженной глины ракушки и кидал ими в мысли. Но те никак не отгонялись. Из глаз хлынули слёзы. Как это, оказывается, больно возвращаться туда, где тебя когда-то любили!       Но потом, как будто что-то его кольнуло, Васко подпрыгнул и достав древний нож «кукри», в форме крыла ворона, принялся ходить взад-вперед, взад-вперёд, бережно срезая родившиеся из смеси его слез и космической пыли, набрякшие влагой, серебряные колосья дождя. «Бульк-бульк-бульк», — нежно журчали упругие стебли, пока Васко связывал их в снопы атласной лентой.       Закинув водянистые вязанки за спину, он снова исчез в чернильной глубине галактик, там, где сам свет окутан тьмой. Рано или поздно он снова вернётся на родную Зог, и все повторится сначала…