Матерь богов

Серсея, как Джейме и предчувствовал, вернулась в дурном настроении. Он бы несказанно удивился, окажись всё иначе. Однако сестра оставалась верной себе и своему характеру — и сейчас, как ни странно, Джейме вполне разделял её чувства. Герольд и Джоанна постоянно хныкали, несмотря на попытки вначале кормилицы, а потом и Серсеи утешить их. Плач периодически переходил в крик. Джейме чувствовал себя до крайности бесполезным, не решаясь даже заговорить с Серсеей о случившемся. Более того — она вернулась только в сопровождении Горы. Без Квиберна, с которым, кажется, прежде не желала расставаться. Сейчас мысли об этом странном человеке не раздражали Джейме, напротив — вызывали необъяснимую тревогу. — А где... — начал было он, но, встретившись взглядом с Серсеей, тут же умолк. Ни на какие вопросы она сейчас отвечать не станет. Мар Кхетт, уродливый, как и все иббенийцы, коротко прокашлялся, после чего быстро откланялся и удалился. Джейме тогда совсем забыл о его присутствии. Он, видимо, привёз обратно Серсею и заменял Дкемера, который встретил их в порту совсем недавно, чтобы сопроводить в очередную полуразвалившуюся хибару, как это жилище с неудовольствием окрестила Серсея. Джейме же радовался просто наличию крыши: рассчитывать в их положении на замки не приходилось. Не зловонный нужник — и на том спасибо. Дкемер, вероятнее всего, Серсею услышал, но счёл за лучшее не подавать виду. Или просто не знал всеобщего. Джейме надеялся на то, что и этот дом им не придётся в спешке покидать в день прибытия, как это случилось с Саатом. Ради этого можно пожить в отсыревшем доме, явно давно покинутом прежними обитателями. Всем — и особенно детям — требовался отдых и здоровый сон. Джейме понятия не имел, что за снадобье время от времени давал Герольду и Джоанне Квиберн, но предпочёл бы обходиться без этого. Но одну вещь, к сожалению, он не смог бы изменить при всём желании: Герольд и Джоанна становились спокойнее, когда Квиберн находился рядом. От этого Джейме испытывал ревность едва ли не большую, чем относительно Серсеи. Он знал, какова его сестра, потому что, как верно когда-то заметил Тирион, Серсея никогда не скрывала своей истинной сути. Во всяком случае, перед ним: Джейме видел её такой, какая она есть. Однако детей он больше не намерен делить с кем бы то ни было — он останется их отцом. Ничто этого не изменит. Не успели они даже толком зайти в дом, как Дкемер вначале попросил Марвина и Томаса, чьё присутствие нервировало не только Серсею, но и самого Джейме, отправиться с ним на соседний остров. Вскоре стало известно о необходимости присутствия также Серсеи и Квиберна. Тогда, не понимающий ничего Джейме, лишь хмурился. Он не сомневался: никуда Серсея не пойдёт. Гнев её, смешанный с изрядной долей усталости, ощущался почти физически. — Вы видели дракона у берегов Лорассиона? — тихо поинтересовался Марвин. Говорил он спокойно, безо всякого напора. Тон его голоса звучал тогда скорее устало. — Так что я советую всё-таки придержать свою гордость и отправиться со мной, пока есть такая возможность. На быстроходном судне это займёт немного времени, вы вернётесь засветло. — Мейстер, — дядя Герион выглядел ничего не понимающим, — иногда мне кажется, что мы знакомы уже много лет, однако сейчас ваши слова... — Он прав, — подал голос прежде молчавший и только наблюдавший за происходящим Квиберн. Он вообще стал более молчалив: это Джейме заметил ещё на корабле. — Нам следует пойти. Вряд ли Дейенерис настроена излишне враждебно, иначе бы дракон встретил нас ещё в порту. — Я не собираюсь идти по первому зову этой... — Серсея умолкла, заметив внимательный взгляд Дкемера. Она помнила, верно, какими были первые слова этого человека, стоило им сойти на каменистый берег Лората: «Матерь Драконов обратилась к магистрам и князьям с просьбой принять их, как дорогих гостей, и они не могут не исполнить этого пожелания. Пусть они ничего не боятся и следуют за ним — магистры отыскали на острове лучший дом из всех, что нынче пустуют». Именно так перевёл его слова Томас, тогда стоявший за спинами прочих, словно не желая в тот момент попадаться кому-то на глаза. Дкемер, представившийся Князем Рыбаков, как и многие жители Вольных городов, говорил на валирийском. И так же, как и в любом из этих городов, язык был изломан на свой лад. За прошедшее время Джейме худо-бедно начал понимать сказанное, но каждый новый город коверкал слова по-своему. На Лорате произношение, на его взгляд, оказалось самым чудным. Значит, не стоило изрекать какие бы то ни было оскорбления, даже на всеобщем. Серсея быстро это сообразила, за что Джейме возблагодарил небеса: ещё неизвестно, как в противном случае себя поведут эти люди. — Я не пойду... — уже тише и не так решительно произнесла Серсея, оглядываясь на детей. Те снова начали беспокойно возиться. И всё-таки она пошла. Так или иначе, ей бы пришлось это сделать, думал Джейме, глядя на то, как дядя Герион вместе с Джой, которая почти не отходила от отца, пытаются успокоить близнецов. Джико деловито раскладывал вещи, явно гордясь важностью возложенного на него Квиберном поручения. Нхалла помогала мальчику, о чём-то тихо переговариваясь с ним. Один только Джейме тогда стоял посреди комнаты, как последний дурень, совершенно не понимая, что следует делать в первую очередь. Единственная мысль, занимавшая его в тот миг, была: «Серсея вернётся в ярости». Разумеется, он оказался прав. Джейме редко ошибался, когда дело касалось сестры. Разве что иногда она показывала себя ещё с худшей стороны, чем он предполагал. Но и к этому Джейме привык. Вот и тогда она вернулась, едва ли не кипя от гнева. Дядя Герион глядел на неё почти сочувственно. Наверное, в памяти его была ещё жива та молодая и полная сил девушка, которая только что принесла свои брачные клятвы перед ликом Семерых в септе Бейелора. Тогда и муж её, Роберт Баратеон, был молод и хорош собой, ещё не приобретя сходства с кабаном, который его в итоге и прикончил. По прошествии нескольких лет, в течение которых дядя исполнял роль лорда-командующего стражей Ланниспорта, он исчез. Джейме не виделся с ним, потому что почти никогда не бывал в Западных землях, служа в Королевской Гвардии. Отец недовольно ворчал о дураке, пустившемся в погоню за приключениями, но Джейме знал: дядя Герион хочет отыскать фамильный меч Ланнистеров. Если затея увенчается успехом, Тайвину Ланнистеру придётся признать, что не во всём он бывает прав. Не увенчалась. Потому что, верно, Тайвин Ланнистер никогда не ошибался — видимо, даже боги не рискнули это опровергнуть. И, вероятно, именно образ той самой Серсеи, которую когда-то любил и Джейме всей душой, мешал дяде Гериону разглядеть того человека, в коего она превратилась нынче. Самое жуткое, что и сам Джейме-то тоже не мог выбросить из головы образ человека, любимого им прежде более жизни. Того, ради которого, он отдал — и до сих пор готов был отдать — всё. Безумная, не находящая никакого объяснения любовь, более походившая на болезненную зависимость, продолжала сжимать его глотку так крепко, что порой становилось трудно дышать и мыслить. Поэтому Джейме не раз пытался бежать от неё — и каждый же раз возвращался. «Никто не уходит от меня», — говорила ему невообразимо давно, словно в иной жизни, Серсея. И, о боги, как же она оказалась права. Джейме, вновь обуреваемый этими чувствами, глядел на то, как дядя Герион пытается всё же расспросить её. Вид он имел искренне обеспокоенный, но Серсея лишь раздражённо отмахивалась, говоря о том, что безумная змея снова что-то задумала. А Квиберн... боги ведают, что у него на уме. Узнать бы, почему она тогда по-прежнему продолжает доверять ему и подпускает к себе, но и этот ответ, как Джейме справедливо опасался, придётся ему не по вкусу. Не потому, что Серсея пошлёт его куда подальше, сказав, что уж лучше Квиберн, чем её бесполезный и тупоголовый брат-калека. А от того, что Серсея, кажется, сама себе не могла признаться в истинных причинах такой привязанности. Порой Джейме жалел о необдуманных, грубых словах, сказанных в Саате, и за которые до сих пор не извинился, а иногда считал, что был абсолютно прав. К тому моменту, как Квиберн вернулся в полном одиночестве, Серсея уже успела сказать Джейме пару колких фраз, отправить дядю Гери присматривать за мальчишкой и собственной дочерью, а также напомнить Нхалле о её бесполезности и пригрозить продать какому-нибудь провонявшему рыбой извращенцу. О том, что на Лорате нет рабства и людей здесь не покупают, ей пока, видимо, не сообщили. Джейме, принявшийся неловко протирать свой меч войлочной тряпкой, прекрасно слышал их с Квиберном разговор на повышенных тонах из соседней комнаты. — Вы разве на её стороне?! — слышался голос Серсеи, полный негодования. Квиберн что-то тихо ответил. Джейме прислушался, хотя тому не особенно способствовала беседа дяди Гериона, который как раз показывал Джой и Джико валирийский меч. Тот самый, из-за которого он на столько лет исчез из жизни. Джейме не был уверен, что Светлый Рёв того стоил. Хотя отец определённо остался бы доволен — наконец-то дом Ланнистеров вернул себе прежде утраченное. Блеск былой славы на руинах настоящего. Джейме напрягал слух, даже подошёл поближе к двери, отложив свой меч в сторону. Дядя Герион кинул на него несколько неодобрительный, но при том какой-то понимающий взгляд и повернулся уже к младшим детям: голос его не позволял чудом уснувшим близнецам снова проснуться и начать плакать. — Я не понимаю, — уже чуть тише произнесла Серсея. Джейме различил шаги — поскрипывание пола выдавало нервную поступь Серсеи. Он почти видел, как та мечется по комнате, словно разъярённая львица — по клетке. — Сейчас нам следует беспокоиться о многих других вещах, ваша милость, — осторожно увещевал Квиберн. — О каких вещах? Зачем ещё вы им понадобились? Кому вы вообще служите? — Джейме, — дядя Герион оказался рядом, опустив руку на плечо. Джейме же, слишком увлечённый подслушиванием, не заметил, как тот подошёл, хотя полы везде были довольно скрипучими. — Не стоит. Для большей убедительности дядя покачал головой. Вид у него был настолько сочувствующим, что Джейме едва не замутило. Он не знал — и знать не желал — что дядя Герион думает касательно природы их взаимоотношений с Серсеей. Дядя не задавал вопросов, от кого рождённые Серсеей близнецы, но, скорее всего, сразу понял, что отцом их является Джейме. — Не желаю чувствовать себя бесполезным, — пробурчал Джейме, стряхивая руку дяди со своего плеча. Говорил он предельно честно. Джой и Джико внимательно глядели на них, притихнув. Послышалось тихое сопение близнецов. — Ты не бесполезен. Ты нужен ей. Нужен своей сестре, — заверил дядя Герион. — Ты и в самом деле в это веришь? — губы Джейме искривила улыбка. — Посмотри на меня. Как я могу быть ей полезен? Я прибыл сюда и отыскал её, чтобы защитить, оказалось, она во мне вовсе не нуждается. Я... Он вдруг умолк на полуслове. Во-первых, сознавая, что начинает повышать голос и может не только разбудить детей, но и дать знать о своих мыслях самой Серсее. Во-вторых, не хотел обсуждать такое при посторонних. Дядя Герион быстро сообразил, в чём дело. Оглянулся на Джико и Джой. Поглядел на Нхаллу, задремавшую на сложенных руках. Слишком уж много та спала, по мнению Джейме, и выглядела странно, взгляд её порой становился отсутствующим, и стоило напомнить о том Квиберну: негоже, если детей будет кормить больная чем-то женщина. После дядя поглядел на боковую дверь, которая вела прямиком на задний двор, где находилась полупустая поленница. — Выйдем, — коротко, но серьёзно предложил он. И Джейме кивнул. На корабле у них почти не было возможности поговорить вот так — с глазу на глаз. Теперь же она появилась. Вряд ли этот разговор принесёт заметное облегчение, но Джейме было всё равно. — Присмотрите за малышами, — попросил дядя, обращаясь к старшим детям. Джейме невольно улыбнулся: у дяди Гериона, похоже, прекрасно получалось ладить со всеми. Именно таким он его помнил и... «У тебя его улыбка», — говорила тётя Дженна. Сейчас Джейме в это уже не очень-то верил, потому что забыл, когда улыбался так, как умел это делать дядя: лучезарно и открыто. Даже на заднем дворе прекрасно слышался гул прибоя. Но запах моря и шум волн, накатывающих на усеянный мелкой серой галькой берег, казались успокаивающими. Убаюкивающими. Дядя присел на сколоченную из трёх грубо обтёсанных досок лавку и похлопал по ней ладонью. Джейме скорчил недовольное лицо, дядя Герион рассмеялся: — Ну же, не капризничай, Джейме. Я тебе ничего дурного не желаю. Лавка жалобно скрипнула, когда Джейме опустился рядом. Немного поёрзал, чувствуя, как деревянные не обструганные доски цеплялись за ткань штанов. На глаза попался покрытый ржавчиной и следами коррозии топор, что валялся прямо у поленницы, источавшей запах отсыревшего дерева. — Не нервничай ты так, — дядя хлопнул его по плечу. — Я не твой отец. Хотя не могу не удивиться: разве он так ничего не понял? — Нашего отца беспокоило совсем не это, — выдохнул Джейме. Он даже не стал уточнять, что именно имел ввиду дядя. — Ты его знал не хуже моего. — Да... — чуть помолчав, продолжил Герион. С лица его исчезла улыбка. Он несколько рассеяно покачал головой. — До сих пор не могу до конца поверить в то, что ты мне рассказал. Я о Тирионе. Никогда бы не подумал, что Тайвин... — Ты об этом хотел со мной поговорить? — Джейме не желал, чтобы это прозвучало грубо или резко. Однако всё-таки именно так и оказалось. — Не будь грубияном, — фыркнул Герион. — Не нужно на меня нападать так, словно я... я — твой отец. Я не собираюсь тебя воспитывать или читать нотации. Не то время и не то место. Да и я сам... отсутствовал слишком долго, чтобы винить кого бы то ни было в совершённых ошибках. — Ты так и не объяснил, почему решился покинуть Край Долгого Лета только сейчас. — Я же не раз повторял тебе, что не мог. — Это не объяснение, — Джейме нахмурился, внимательно разглядывая постаревшее лицо дяди. Он казался болезненным и измождённым. Заметил несколько припорошенных пеплом золотых волос, лежащих на одежде. Дядя стремительно лысел. — Разве этого достаточно? Герион выдохнул. На обветренное лицо его набежала тень. — Всё это довольно сложно для осмысления. Но я буквально не мог. Физически не мог, Джейме, — тихо добавил он, нервно пиная камешек, валяющийся рядом с лавкой. — Но я позвал тебя сюда не за тем, чтобы обсуждать мои ошибки и моё прошлое. Сам-то я уже кончен, дело ясное. — Не говори так... — Не перебивай, — строго велел дядя. — Я речь веду лишь о том, что большая часть моей жизни, так или иначе, осталась позади. Твоя, в общем, тоже, но ты всё же младше и шансов хоть на какое-то нормальное существование у тебя поболе. — Ты это к чему? — вскинул брови Джейме. — К тому, что ты не должен считать себя бесполезным. Я не слепой, Джейме, и я понимаю, что Серсея изменилась за прошедшие годы... Однако я так же прекрасно вижу, что она всё равно нуждается в тебе. Она зла, она в ярости, она отталкивает тебя. Но на это есть свои причины, ты не находишь? — Причины, — фыркнул Джейме, хотя в словах дяди была доля истины. — Она просто ненавидит меня. Дядя отвесил ему затрещину. Это было так неожиданно, больно и при том нелепо, что Джейме, похлопав глазами, расхохотался: — Боги! За что?! — За то, что совершенно не слышишь, о чём я тебе говорю. Если будешь вести себя так и дальше, получишь ещё одну затрещину, — пообещал дядя Герион. Джейме поднял левую руку. — Прошу тебя. Иначе выбьешь мне последние мозги. С Серсеей потом сам станешь объясняться, — он продолжал посмеиваться. Настроение немного повысилось. Всё-таки дядя обладал удивительной способностью привносить даже в самые безнадёжные ситуации толику веселья. Возможно, многое бы в жизни Джейме сложилось иначе, будь Герион его отцом... Это заставило задуматься о ещё одном человеке. Его дочери. Только что мысли были заняты Серсеей, однако Джейме не удержался от другого вопроса, пока тот не выпал из памяти. — Джой... Дядя, тебе не кажется, что вам с ней лучше всего отправиться обратно на Утёс Кастерли? Вас, думаю, никто там трогать не станет. Нет тех преступлений, в которых вас можно было бы обвинить. — Джой, как ты говорил, находилась под присмотром Дорны? — задумчиво уточнил дядя Герион. Джейме кивнул. — Она наверняка обнаружила её пропажу. — Не сомневайся. Тётя, конечно, довольно религиозная женщина, но Джой она любила, как родную дочь. Особенно после смерти дяди Кивана и Ланселя... — Джейме поджал губы. — Думаю, она могла даже сообщить об этом Тириону в Королевскую Гавань. Тревогу уж точно подняла. — Её будут искать? — не было похоже, что дяде Гериону нравился подобный исход. — Тебя это разве беспокоит? — изумился Джейме. — Конечно, они будут её искать. Джой в последнее время только и говорила, что о тебе. Постоянно задавала вопросы. Именно поэтому и бежала. Верно, боялась, что её всё-таки выдадут замуж за какого-нибудь жирного старика. До сих пор не верится, что всё закончилось хорошо. Никто не... — Джейме почему-то не смог выговорить «изнасиловал её», когда сидел рядом с отцом девушки, о которой вёл речь. Но дядя Герион, надо полагать, и без того всё понял. — Я бы сказал, что крепко пожурил её, но ты и сам понимаешь, — он досадливо махнул рукой. — Вообще-то, это во многом моя вина. Джой, лишившись матери, желала быть рядом с отцом, который оставил её, поведя себя как последний ублюдок. — Дядя, — с укором произнёс Джейме, — большинство лордов вообще делают вид, что их незаконорождённых детей не существует вовсе. Ты заботился о Джой. — Большую часть времени о ней заботился твой отец, — резонно заметил дядя Герион. — Но не из любви, — мрачно ответил Джейме. — А от того, что Джой, пусть и родилась вне брака и от простой женщины, была наполовину Ланнистером. Ты же не хуже моего знаешь, как отец дорожил всем, что было связано с нашим домом. — Он защищал её, как умел, хотя мне редко нравились его методы, — тихо проговорил Герион, задумчиво разглядывая собственные ноги. — И мы возвращаемся к тому, о чём бы я действительно хотел тебе сказать... Джейме напряжённо замолчал, чувствуя, что сейчас услышит нечто, что ему совсем не понравится. И он, как выяснилось, не ошибся. — Джой действительно лучше вернуть в безопасное место... и, возможно, Серсею с детьми тоже. Они не могут всё время бежать из города в город. Ты и сам понимаешь. Герольд и Джоанна слишком малы. К тому же, как ты сам сказал, Джой будут искать — как бы её следы в итоге не привели к нам. Так или иначе. И я хотел бы, чтобы вы все оказались подальше от дракона. Джейме не мог поверить тому, что услышал. — Дядя, — почти разгневано выдохнул он. — Ты же не хочешь мне сейчас сказать, что в Весторосе для моей сестры после всего случившегося найдётся безопасное место? Уж лучше дракон, чем... — Джейме запнулся. — Я помню, что ты рассказывал о новом короле, о том, что он тебе поручил и всём прочем, — спокойно продолжил Герион, словно не услышав в голосе Джейме упрёка. — Однако скажи мне: считаешь ли ты подобный образ жизни, который мы все сейчас ведём, более безопасным? Ты не дурак, Джейме. Ты лишился запястья, а не разума, я-то вижу, — дядя бросил косой взгляд на золотую руку. — И должен понимать, что это всё, — он выразительно обвёл глазами окружающее их открытое пространство, — лишь временная передышка. Мы не сможем оставаться здесь достаточно долго. И если Бран... точнее, то, что стало им, действительно таково, каким ты его описал, то ему не составит особого труда отыскать нас где угодно. Всё это — всё из того, что я только что тебе сказал, — лишь вопрос времени. Хочешь оказаться между молотом и наковальней? Хочешь, чтобы там оказались Серсея... и дети? Джейме сжал левую руку в кулак. Ему показалось, что то же самое проделала и правая, отсутствующая, призрачная рука. Ногти, отросшие на ней, впились в бледную кожу. От мелькнувшего на мгновение перед глазами образа Джейме едва не замутило. — Ты не прав, — сипло выдохнул он. — Здесь у нас есть хотя бы какой-то шанс. По ту сторону Узкого моря, может статься, не будет и такого. Я не знаю, что Бран собирается сотворить с Серсеей и нашими детьми, — Джейме сказал «нашими», но на лице Гериона не отразилось ни удивления, ни отвращения, — но не думаю, что это будет нечто приятное. — Тирион... — Ты вообще воспринимал всерьёз или хотя бы понял хоть что-то из рассказанного?! — вспылил Джейме, едва не вскакивая с места. Он сам себе не отдавал отчёта в том, что ведёт себя почти как Серсея. И это после того-то, как пришёл к выводу, что они стали совершенно разными. — Тирион посоветовал мне бежать и не возвращаться. И не думаю, что он способен будет защитить своих племянников и нашу с ним сестру, даже если у него возникнет подобное желание. Повисло тяжёлое молчание. Слышно было только, как волны моря всё так же, с тихим шуршанием, перекатывают по берегу мелкую гальку. Далёкие крики чаек и альбатросов. Напевы холодного ветра, бегущего вдоль побережья. Дядя Герион поднял глаза и посмотрел прямо в лицо Джейме. Долго и испытующе. — Я понимаю, что ты о них беспокоишься... Джейме, я не одобряю твоей связи с Серсеей, но и осуждать тебя не имею права, — вдруг сказал он совершенно не то, что Джейме ожидал от него сейчас услышать. — Это ваше дело. Нынче нас подстерегают опасности и вещи пострашнее, чем любовная связь брата и сестры... Впрочем, ты сколь угодно можешь полагать, что я несу чушь, однако я остаюсь при своём мнении: ты, Серсея, Джой, ваши дети... Всем им лучше будет дома, в Утёсе. — С мечом, постоянно занесённым над их шеями, — сквозь зубы произнёс Джейме.. — Джой и тебя, как я сказал, Бран трогать действительно не станет, чего не скажешь о Серсее и детях. И ты, дядя? Что намерен делать ты, а? — Я не вернусь в Вестерос, — тут же ответил Герион. Так, словно это было вещью очевидной и решённой уже давно. — Но не потому, что боюсь смерти или возмездия нового короля, — криво улыбнулся он. — Я уж бесполезный старик, к тому же, самый младший из братьев Тайвина... Но моя судьба, как и прежде, связана отнюдь не с Утёсом Кастерли. Теперь-то я это понимаю окончательно. От этих слов Джейме ощутил горечь во рту, разом растеряв свой гнев. Дядя говорил так, как будто действительно собирался умереть здесь, в этом чужом, недружелюбном краю, окружённый не своей семьёй, но незнакомцами и мертвецами. Это было до ужаса несправедливо. — Дядя... — На сегодня хватит, Джейме, — устало произнёс Герион, тяжело поднимаясь со скрипучей лавки. — Обдумай пока всё, что я тебе сказал, как следует, ладно? — он похлопал Джейме по плечу и слабо улыбнулся. — А теперь пойдём-ка в дом, холодать начинает. Дядя Герион уже скрылся за дверью, нырнув под защиту дома, казавшуюся Джейме сейчас не более надёжной, чем лист бумаги, которым человек прикрывается от подступающего урагана. После всего-то услышанного. Сказанное дядей действительно обронило в нём зерно сомнения, которое, будучи брошенное в благодатную почву страхов и опасений, имело все шансы взойти и распуститься буйным цветом. Джейме оглянулся, окидывая взглядом безжизненное пространство берега Лората. Он зачем-то хотел убедиться, что дракон, который обитает рядом с Лорассионом, не отправился на поиски добычи сюда. Однако на горизонте мелькали лишь силуэты крупных морских птиц на фоне гонимых ветром облаков. Дверь коротко скрипнула, позволяя ему вернуться в такое обманчивое — лживое — тепло дома. *** Дом, который они занимали теперь уж совершенно бесплатно, состоял из четырёх комнат, не считая кухонной пристройки, подобия ванной комнаты со старой металлической лоханью и покосившегося сарая. В последнем, судя по запаху гниющего сена и навоза, не так давно содержали какую-то скотину. Джейме старался не особенно задумываться о том, куда подевались прежние хозяева этого места. Не требовалось большого ума, чтобы догадаться: совсем недавно здесь действительно жили люди. Теперь их не было. Бедный, изолированный и малонаселённый Лорат медленно, но верно вымирал. Самую большую комнату занимали Джейме, Герион и Джой. Джико поселился в самой маленькой, напоминающей больше чулан, чем жилое помещение, спальне рядом с Квиберном. На том, впрочем, настоял сам Квиберн — и Джейме догадывался, что то необходимо не только для того, чтобы по вечерам наставлять этого мальчишку, но чтобы снова обустроить там подобие лаборатории. Судя по характерным запахам, которые просачивались из-под хлипкой двери. Джейме не пытался, да и не испытывал никакого желания, заглядывать туда, чтобы самостоятельно убедиться в верности своей догадки. Его мало волновало, чем там заняты Квиберн и мальчишка из Квохора. Парень, видимо, сам не догадывается, с кем связался. Слишком уж наивен и юн. Серсея расположилась вместе с детьми в самой тёплой спальне, туда же, по настоянию самой Серсеи, переместили небольшую софу, на которой спала кормилица на случай, если дети проснутся ночью и захотят есть. Четвёртое помещение пустовало. Вскоре туда перенесли ту самую лохань. Это куда лучше, чем мыться в тесной сырой комнатушке, чьи стены были покрыты застарелой плесенью. Здесь же находился небольшой камин, что оказалось как нельзя кстати. Джейме решился заговорить с Серсеей только на следующий день. После того, как она велела наполнить купальню горячей водой и растопить камин. Отсыревшие дрова долгое время плевались и чадили, но в конце концов сдались. Нхалла в спальне смотрела за детьми, Джико заперся вместе с Квиберном в их комнатушке, о чём-то беседуя. Джой и Герион отправилась глазеть на остров. Пусть интересного тут почти ничего и не было. Море и голые камни. Но дядя был полон решимости отыскать что-нибудь интересное на местном рынке. Что-нибудь, кроме рыбы. Лучшего времени поговорить с сестрой могло не оказаться. Поэтому Джейме, набравшись смелости, дёрнул ручку двери на себя. Раздался тихий плеск — Серсея, кажется, немного задремала, расслабившись в горячей воде. В растопленном очаге уютно потрескивал огонь. В помещении оказалось влажно и тепло. Джейме ощутил, как на лбу у него моментально выступила испарина. — Ты даже не постучался, — упрекнула его Серсея, чуть повернув голову. На губах её, впрочем, мелькнула улыбка. Кажется, это действительно был редкий в последнее время момент, когда она пребывала в добром расположении духа. Однако Джейме не стал обманываться, зная, каким переменчивым бывает настроение его сестры. — Думаешь, я мог увидеть нечто новое? — Серсея только беззлобно фыркнула. — Как ты себя чувствуешь? — Довольно неплохо, учитывая дыру, в которой мы снова оказались, — Серсея взяла с края наполненной горячей водой ванной мочалку. Рядом стояли вёдра, которые сюда натаскали Джико с Герионом. Поднимался пар, частично скрывающий Серсею от глаз Джейме, однако ему и того оказалось достаточно, чтобы ощутить почти забытое возбуждение. Он вдруг вспомнил, как невообразимо давно в Красном замке он так же застал её, принимающей ванну. И как она прогнала его прочь, называя последними словами. Вспомнил собственные горечь и гнев. Возбуждение от того, как ни странно, никуда не делось. Джейме встряхнул головой, пытаясь отогнать неуместные сейчас мысли. Примостившись на стоявший рядом табурет, Джейме немного помолчал, а после осторожно задал очередной вопрос, надеясь, что тот не разгневает Серсею: — Ты расскажешь мне теперь, что произошло на том острове? Что сказала Дейенерис? Джейме за паром смутно видел лицо Серсеи, однако не сомневался, что оно сейчас исказилось в едва заметной гримасе недовольства и гнева. Это же было прекрасно слышно и по её голосу: — Я оказалась в окружении чокнутых. Драконья шлюха говорила что-то о том, что сейчас есть вещи поважнее, чем наша с ней вражда. Почти как тогда, в Королевской Гавани, ты помнишь? Когда она явилась туда со своими драконами и дикарями... Джейме, конечно, прекрасно помнил и это. Равно, как и то, что Серсея не сдержала своего слова, после чего он покинул столицу. Но говорить этого вслух не стал, ожидая, что сестра скажет дальше. — Потом другая ненормальная, Кинвара, начала рассказывать о чудовищах, — Серсея поморщилась. Мочалка заскользила по распаренной коже. Джейме слышал мягкий плеск воды. — Ты бы слышал это, — снова презрительно фыркнула Серсея. — Подумать только, шлюха табунщика пригрозила, что больше не станет защищать меня и моих детей. Словно делала это раньше! «Наших детей, — мысленно поправил её Джейме. — И, если подумать, её армия на Севере действительно спасла множество жизней». Говорить этого самой Серсее, безусловно, не стоило. — Она говорила о Томасе? — осторожно уточнил Джейме. Он по-прежнему содрогался от мысли, что всё это время не только находился рядом с каким-то чудовищем, но ещё и привёл его в место, где была Серсея и дети. — Что? — не сразу сообразила Серсея. — Нет, не об этом мерзавце, да его там и не было. И лучше бы он вовсе не возвращался. Они говорили о... боги, эти ненормальные говорили о каком-то ужасе извне. Похожее на бредни безумных сектантов. — После всего, что случилось и всего, что мы увидели, я бы не удивился, если бы то оказалось правдой, — осторожно заметил Джейме, чуть поёрзав на стуле. Он кожей ощутил недовольный взгляд Серсеи. Она отбросила мочалку в сторону. — И ты туда же. Даже слышать об этом не желаю, — в голосе её Джейме всё же различил странные нотки, похожие то ли на сомнение, то ли на страх. Неверие Серсеи сейчас более всего напоминало защитную реакцию. Тогда Джейме сказал то, что уже какое-то время беспокоило его. То, что долгое время не желал произносить вслух: — Ты узнала его? Узнала Томаса? — В смысле? — вопросительно поглядела на него Серсея. — Что значит — узнала? — Ты же видела его. Знаешь, что он выглядит, как Ланнистер. И я кое-что вспомнил... Хотя всё ещё в этом не уверен, — Серсея молчала. Потому Джейме медленно продолжил, буквально выдавливая из себя эти слова: — В Утёсе Кастерли... висит его потрет. Точнее, не его конечно. В главном чертоге, где находятся портреты королей Западных земель. Томмен Ланнистер. Второй, — тише добавил Джейме. Серсея молчала некоторое время, пристально разглядывая лицо Джейме, словно снова его в чём-то подозревала, а потом заговорила полным затаённой тоски голосом: — Томмен... — она отвернулась, поглядев на стену. Джейме показалось, что она борется одновременно и со злостью, и со слезами. Кажется, её не удивило сказанное. Больше её взволновало имя. — Король, который в своё время и пропал у берегов Валирии вместе с нашим фамильным мечом, — пояснил зачем-то Джейме. — Какая ирония, — в голосе Серсеи на сей раз прозвучало мрачное веселье. — Не думаю, что это совпадение, — заверил её Джейме. После всё-таки решил сменить тему, вспомнив, о чём они говорили прежде: — А что Квиберн? — Квиберн... — эхом откликнулась Серсея, откидываясь на бортик ванной. С мокрых волос вода стекала на пол. Она выглядела теперь почти безразличной. — Не хочется этого признавать, но он, похоже, поддерживает всю эту безумную затею. — И ты ему доверяешь после этого? — Джейме встал с табурета, подходя к ванной и присаживаясь на корточки рядом с Серсеей. Теперь он хорошо видел её — распаренную кожу, капли, стекающие между грудей, наполовину скрытых в горячей воде. Её раскрасневшееся лицо, на котором отпечаталось беспокойство и недовольство. Грусть. Им овладело почти неодолимое желание протянуть руку и коснуться Серсеи. Мокрых волос, влажной кожи, мягких грудей. Скользнуть пальцами по животу — и ниже. Возбуждение окатило его раскалённой волной, выбивая из груди воздух и почти все здравые мысли. — Доверяешь? — чуть хрипло повторил он. Сейчас он и не вспоминал о том, что сам не считал все эти речи о чудовищах настолько уж безумными. Потому что не только поглядел тогда, на Севере, в синие глаза смерти, в её зловонную, ощеренную пасть. Но и от того, что не мог дать названия чувствам, которые испытывал, находясь рядом с новым королём. Тому, что видел за время своего пути. — Я не знаю, кому вообще можно доверять, — Серсея поглядела на Джейме несколько насторожено, а после на губы её легла та самая, хорошо знакомая улыбка. — Но Квиберн... Квиберн не тот человек, которого так уж легко ввести в заблуждение. Возможно, у него есть какой-то план... или вроде того. Тем более, он прежде обещал мне, что Дейенерис не причинит мне вреда. Джейме меньше всего сейчас хотелось говорить о человеке, который почти с самого начала своего появления в Красном замке вызывал у него странную дрожь и чувство, напоминавшее смесь отвращения, брезгливости и животного ужаса. «Он смердит жуткими тайнами», — говорил он. Но Серсея никогда не слушала — ни тогда, ни теперь. Вероятно, от того, что Квиберн с его беспринципностью, аморальностью, жестокостью, полным отсутствием человеколюбия и при том холодным рассудком учёного и умением оставаться спокойным даже в самых тяжёлых обстоятельствах, идеально сочетался с нравом Серсеи. Эта мысль совершенно Джейме не нравилась, не нравилось думать об этом сейчас, когда Серсея совершенно не препятствовала его руке, плавно обводящей вод тёплой водой контуры её грудей. Он мягко сжал затвердевший сосок между указательным и средним пальцами, большим скользнув по мокрой ложбинке. Серсея, прикрыв глаза, рвано выдохнула. Тень длинных ресниц трепетала на щеке в свете пляшущего в очаге пламени. Серсея обхватила лицо Джейме ладонями, по которым стекала тёплая вода, притягивая к себе, позволяя вдохнуть ему запах мыла, её тела, прижаться к своим губам. Он с жадностью впился в её горячий рот, уже напрочь забывая о собственной болезненной привязанности, об угрозах, взаимных оскорблениях и даже ненависти. Напротив, когда-то их двоих всё это лишь распаляло ещё больше. — Тебе тоже стоит помыться, — едва заметно сморщив нос, заметила Серсея. Руки её легли на потрёпанный дублет, в который был облачён Джейме. Тот почти утратил прежний цвет от дорожной пыли, морской соли и беспощадного солнца. Тонкие длинные пальцы нырнули под одежду. Джейме её не останавливал. Левая рука его опустилась под воду, поглаживая внутреннюю сторону бедра Серсеи. — Не мешай, — она игриво шлёпнула его ладонью по запястью. Из-за воды Джейме почти не ощутил этого, только улыбнулся чуть нервно. Он ненавидел себя за собственную слабость. Невозможность противостоять ей. Но в такие моменты и не желал сопротивляться — к чему, после всего того, что случилось? Мысли спутались, когда руки Серсеи легли на его грудь, поглаживая, спустились ниже, нащупывая шрам, оставшийся на боку. Джейме задержал дыхание, но ладони Серсеи, погладив выпуклые, успевшие побелеть следы спустились ниже — к шнуровке на штанах. Вода с шумом выплеснулась за борта, заливая пол, когда Джейме почти упал на Серсею. Но им обоим было на это плевать. Серсея тихо рассмеялась, возрождая в памяти Джейме очередной полузабытый образ из их юности. Сбитое дыхание заполняло наполненное паром пространство. Джейме, придерживаясь левой рукой за скользкий край, шумно выдохнул, подаваясь навстречу обманчиво-ласковой руке Серсеи. Закрыв глаза, он жадно впитывал запахи и почти забытые ощущения. Ни с кем он не сможет познать подобного чувства... завершённости. Горячечная одержимость сестрой чудилась в тот миг Джейме единственным, что придавало жизни хоть какой-то смысл и вкус. Когда она убрала руку, Джейме едва не застонал от разочарования. Он хотел, чтобы ладонь вернулась, продолжая ласкать его, однако Серсея стащила с его правого запястья золотую руку, обнажая уродливую культю, на которую Джейме предпочитал не смотреть вовсе. О которой почти забывал, когда Серсея находилась рядом. Он вновь нашёл губами её губы, кусая их, вжимая Серсею в спинку старой лохани. Она подалась навстречу, разводя ноги и позволяя ему со всё той же лихорадочной жадностью, напоминающую безумие, толкнуться внутрь. Ванна опасно пошатывалась из стороны в сторону, поскрипывая ножками по залитому остывающей водой полу. Закрыв глаза, Серсея тихо стонала. Руки её с такой силой вцепились в металлические борта, что костяшки пальцев побелели. Джейме то и дело наклонялся, чтобы вновь поцеловать её, поймать горячее дыхание. Они стукались носами, зубами, больше кусаясь, чем срывая короткие поцелуи, но им обоих это нравилось. Джейме чувствовал Серсею так же хорошо, как себя самого. Так должно было быть. Так было всегда. Потому что Серсея, что бы ни произошло, являлась частью его души. Навеки. И даже в холодном сумраке могилы, они... Джейме, обхватив левой рукой талию Серсеи, с силой вдавливая дрожащие пальцы в кожу, попытался приподнять её над водой, которой осталось не так уж много. Серсея, раскинула ноги, высовывая их из ванной, жадно подалась вперёд, вырывая из груди Джейме громкий стон. Бёдра её то и дело соприкасались с его бёдрами. Влажные шлепки переплетались со стонами, которые, кажется, слышал весь дом. Движения становились резкими, быстрыми, Серсея, коротко ахая каждый раз, стремилась ему навстречу. Из головы Джейме выбило даже опасения по поводу того, что ванна может в самом деле перевернуться. Он с почти звериным рычанием вцепился зубами в её напряжённую шею, заставив Серсею вскрикнуть в голос. Кто бы что сейчас ни подумал — плевать. Даже если сейчас рухнет мир — Джейме того не заметит. — Серсея... Серсея... — не отдавая себе в том отчёта, шептал он, оставляя след раскалённого дыхания на покрасневшей коже. На месте укусов наливались синяки. — Я люблю тебя... Сплавившись телами и душами, сплавляясь в единое целое, они цеплялись друг за друга. Джейме, задыхаясь, сознавал, насколько сильно тосковал по ней всё это время. И что действительно — даже под угрозой смерти — не оставит её одну. — Серсея... — онемевшими губами, хрипло выдыхал он, ощущая сладкую дрожь и жар в пояснице, а после — изливаясь в её дрожащее, как в лихорадке, тело. Ногти заскребли по металлическим бортам. Серсея издала долгий гортанный выдох, широко распахивая пылающие зелёным, диким огнём глаза. Мокрые пряди волос упали на раскрасневшееся лицо. В уголках губ застыли капельки слюны. Джейме казалось, что он давно не видел ничего прекраснее. Может быть, от того, что случившееся прямо сейчас, все эти стоны, всхлипы, сжимающие сердце и все мышцы судороги, острое удовольствие... Всё это напоминало, как и прежде, акт не любви, но смерти. Ритуальный танец в свете костра у жертвенного алтаря. Семя расплывалось в воде белыми мутными пятнами. — Я люблю тебя, — прошептал он почти неслышно, мягко целуя опухшие, искусанные губы и чувствуя привкус крови. Привкус их любви, обагрённой красным. Колени, которыми Джейме упирался в дно ванной, подрагивали от враз навалившейся горячей и приятной слабости. ...Они ещё некоторое время лежали, обнявшись, хотя воды на полу было куда больше, чем в ванной. Серсея рассеяно перебирала его влажные волосы, Джейме скользил пальцами по её бедру. Он не желал размыкать объятий, не желал покидать её, лишаться её тепла, её прожигающего душу пламени. Этих прикосновений и близости. Словно ему не хватит воздуха — и он задохнётся, стоит им отделиться друг от друга. Мысли при том текли спокойно и плавно. Джейме очередной раз крепко прижал её к себе одной рукой, вдохнул до боли в груди, желая навеки запечатлеть в памяти её запах и этот миг, который, может статься, никогда не повторится вновь. Он не думал теперь о Квиберне. Не хотел думать. Серсея поёжилась, выпутываясь из объятий Джейме, и тот едва не застонал от разочарования. Миг был упущен — и тепло утрачено. — Здесь становится прохладно. Джейме, нехотя приподняв голову, поглядел на очаг, огонь в котором действительно горел уже не так бодро. Следовало подбросить поленьев. Отражение пламени плясало в лужах на полу. Придётся устранять беспорядок собственными силами — слуг у них здесь не было. Вскоре, вытираясь одним из принесённых загодя полотенец, Джейме слышал шорох за спиной — Серсея занималась тем же самым. Он вдруг подумал, что давно не принимал настоящей ванны. Должно быть, от него действительно здорово смердело. Хотя он не был уверен, что вымыл из головы всех вшей — следовало, как и прежде, обрить её наголо. — Дейенерис беременна, — вдруг выдала Серсея, заставив Джейме с удивлением обернуться, едва не споткнувшись о штанину. Он и думать забыл о разговоре, с которого всё началось. Иногда рядом с Серсеей он становился совершеннейшим дураком. — Что? — Квиберн сказал, что Дейенерис беременна. Наверное, от ублюдка Неда Старка, — равнодушным, но с прохладными нотками голосом продолжила Серсея. Джейме подошёл ближе, помогая ей застегнуть платье на спине. Как уж мог — одной рукой. — Нам-то что с того? — спросил он, пожимая плечами. Серсею этот вопрос разозлил. — Ты совсем идиот, раз этого не понимаешь, — она крутанулась к нему, не позволяя закончить с застёжкой. — Ублюдок, который вылезет из неё... — ...ничего нам не сделает. Кажется, Серсею всё ещё волновала власть, как это ни смешно в сложившихся обстоятельствах. Она не думала даже о том, что беременность может сделать Дейенерис более уязвимой. Только о перспективах, которые сулит появление на свет её ребёнка. — Тем более, — продолжил Джейме, глядя в наполнившиеся негодованием глаза Серсеи, — это ребёнок от бастарда. Если отец его и в самом деле Джон Сноу. Серсея недовольно покачала головой. Она-то, верно, понимала, что и её дети — тоже бастарды. Хотя прежде её не волновали подобные детали. — Иди, — велела она, наконец. — Посмотри, как там близнецы и позови сюда Нхаллу. — Но... — Не докучай мне, Джейме, — оборвала его Серсея, уничтожая всякую надежду на продолжение разговора. *** — Квиберн, — Джейме удалось поймать его на выходе из маленькой комнаты. В последние пару дней застать его не удавалось, несмотря на то, что деваться в этом доме и даже острове было почти некуда. Квиберн или не открывал Джейме, или же его просто не оказывалось в комнате. — Милорд? — Квиберн посмотрел на него с лёгкой, немного снисходительной улыбкой. Джейме ухватился за край его рукава, словно опасаясь, что Квиберн сейчас растворится в воздухе. Опасливо оглянулся в сторону комнаты, где сейчас находилась Серсея с детьми. — Вас что-то беспокоит? Джейме едва заметно поморщился от его тона, в котором почтительность мешалась с едва заметной насмешкой. — Я не владею местным наречием, Квиберн, — сказал очевидную вещь Джейме. — Но мне нужно поговорить с тем, кто называет себя Князем Рыбаков. Он встречал нас в гавани. — Дкемер, — понял Квиберн. — Могу поинтересоваться, с какой целью? — Скажу по пути, если ты пойдёшь со мной, чтобы перевести мои и его слова. На этот раз уже Квиберн поглядел в сторону комнаты Серсеи и детей. Джейме начинал нервничать — приказывать Квиберну, учитывая все обстоятельства, он вряд ли мог, однако и медлить не хотелось. Стоило закончить с неприятным делом, которое он обдумывал всё это время. — Серсея не знает, — честно, почти шёпотом признался Джейме. — Но я не планирую делать ничего предосудительного, только задать несколько вопросов этому человеку. Квиберн перевёл взгляд на лицо Джейме и несколько секунд изучал его так внимательно, что у Джейме закралось подозрение, что тот словно пытается проникнуть в его голову. Воспоминания о подобном опыте оказались не из приятных. — Ладно, — Квиберн едва заметно кивнул. — Я бы и сам не отказался с ним побеседовать. Однако, замечу, что местный диалект и сам понимаю не всегда. — Но всё же лучше, чем я, — криво улыбнулся Джейме. Уже на улице, жмурясь от ветра, бьющего по лицу и дующего, кажется, со всех сторон разом, Джейме спросил: — Наверное, ты думаешь, что нам стоило бы пойти к тем, которых эти люди называли магистрами? — Сомневаетесь в их существовании, милорд? — Квиберн шагал рядом, глядя только вперёд и совсем не обращая внимания на ветер, который трепал его волосы. — Нет, магистры и правда существуют, но пока что мы для них не представляем особого интереса. Настанет время — и они нас непременно позовут. — Тебе-то это откуда известно? — пробурчал Джейме, бросая на Квиберна косой взгляд. — Я знаю об устройстве всех Вольных городов, и Лорат — не исключение. Власть здесь действительно принадлежит магистрам. Представителям местной знати, купцов да священников. Другой вопрос — каковы они и сколько их сейчас. — А три Князя? — спросил Джейме, чувствуя себя совершеннейшим невеждой. — Церемониальные титулы, — пожал плечами Квиберн. — Так о чём вы хотели поговорить с Дкемером? Однако эти люди пользуются большим уважением. — На самом деле, ничего особенного, — Джейме почесал отросшую щетину на подбородке. — Во-первых, остров на удивление уныл и скучен, во-вторых, хотелось бы узнать, как часто здесь бывают чужаки. Особенно из Вестероса. Если, конечно, мне захотят сказать правду. А этот... Дкемер единственный, кто соизволил с нами познакомиться. Кроме того иббенийца, но его я видел только мельком, когда он привёз сира Григора и Серсею. На самом деле, Джейме планировал узнать не только это. Всё это время он пытался обдумать всё, сказанное ему дядей Гери. Честно пытался. Хотя к единому выводу так и не пришёл. С Квиберном он делиться своими измышлениями не спешил — тот, чего доброго, доложит Серсее. В таком случае даже страшно представить, что она устроит. Неприятнее всего было признавать, что теперь именно Квиберн способен успокоить её. Серсея к нему прислушивалась, как порой — и то не всегда — прислушивалась ко мнению отца. Тогда как слова самого Джейме и в грош не ставила. Он едва не скривился от досады. — Мы пришли, — доложил Квиберн, останавливаясь и указывая на небольшой одноэтажный дом. Один из немногих приличных на вид. Никакой стражи или охраны у входа. Квиберн взялся за массивное металлическое кольцо и несколько раз опустил его на деревянную дверь. Джейме замер, прислушиваясь. Вскоре послышались тяжёлые шаги. — Кто там? — уж эти-то слова Джейме понял. Квиберн ответил, коротко представившись, после чего дверь отворилась. На пороге стоял сам Дкемер, уже не такой радушный и приветливый, как в первый день. Вид у него был такой хмурый, что Джейме невольно подумал, что именно своих незваных гостей он полагает причиной, безусловно, досадной неприятности с ним приключившейся. — Что? Квиберн пояснил ему что-то, услужливо улыбаясь. Дкемер смерил их очередным подозрительным взглядом, а потом посторонился всё-таки впуская внутрь тёплого дома, в котором пахло солёной треской, горячим хлебом и — совершенно внезапно — мятой. Последний запах сильно контрастировал с остальными, немного даже сбивая с толку. Джейме невольно принюхался. Дкемер отдал какой-то приказ служанке, подбежавшей на его оклик, а после, очевидно, предложил пройти за ним в комнату. Джейме шёл следом за Квиберном, чувствуя себя, если не лишним, то просто глупо. Впрочем, иначе и быть не могло, учитывая обстоятельства. Знай Джейме местный язык, явился бы один. Если на них не напали сразу, то зачем делать это теперь? Хотя хмурый вид Дкемера и наталкивал на определённые подозрения. Последний что-то спросил со всё тем же мрачным видом, Квиберн ответил, кивая и улыбаясь. Повернулся к Джейме и перевёл: — Князь Рыбаков спросил, всё ли нас устраивает и всем ли мы довольны. Я взял на себя смелость сказать, что нам не на что пожаловаться и магистры — очень гостеприимные хозяева. — Поинтересуйся, как часто сюда прибывают люди из других мест. Особенно из Вестероса. Квиберн исполнил просьбу, после чего Дкемер коротко, но безо всякого веселья рассмеялся. Взгляд его потемнел, словно Квиберн сказал что-то не то. Джейме ощутил лёгкий укол страха. — Он интересуется, не спешим ли мы отсюда убраться? — Нет, — ответил Джейме. — Но мы не можем пользоваться вашим гостеприимством вечно. Квиберн поглядел на Джейме задумчиво несколько секунд, затем всё-таки передал его фразу Дкемеру. Тот, тяжело вздохнув, поднялся со своего места и подошёл к окну. Повисло неприятное молчание. Джейме казалось, что этот пропахший рыбой человек уже не скажет ни слова и им следует убираться, однако вскоре Дкемер повернулся к ним, выглядя ещё более мрачным. Заговорил медленно, явно подбирая слова. — Странные вещи происходят на островах в последние пару дней, — перевёл Квиберн, воспользовавшись паузой. — Пропало несколько рыбаков и одна женщина. Все — с Лорассиона. Потом... точнее, нынче утром их нашли. Обескровленными и обезображенными. — Вы подозреваете нас в этом? — спросил Джейме, чувствуя, как сердце быстро колотится в груди. Он уже пожалел о собственном решении. Квиберн тоже выглядел весьма обеспокоенным. — Нет, но занятное совпадение, что мы пришли и сразу начали интересоваться кораблями, — говоря это, Квиберн наблюдал за Дкемером, который занял прежнее место и сверлил их двоих тяжёлым взглядом. Джейме невольно сглотнул ставшей вязкой слюну. Квиберн спокойно заговорил. Наверняка объяснял Дкемеру, что никто из них не может иметь к этому отношения, дождался ответа и кивка, после снова перевёл: — Я сказал, что мы к этому непричастны и что, если потребуется, позволим осмотреть любезно предоставленное нам жильё. Что с нами в основном женщины и дети, которые уж точно подобным заниматься не станут. Тем более, что нам не попасть на Лорассион без лодки. Дкемер тут же добавил что-то ещё. Как Джейме показалось, не очень-то довольным тоном. Квиберн вздохнул, покачал головой, явно нечто снова объясняя и оправдываясь. Джейме всё меньше нравилась их затея и всё больше хотелось убраться из этого дома. Чёрт с ними, с кораблями, они при должном желании успеют что-нибудь отыскать. В конце концов, у них оставалось золото. «У Квиберна было золото», — любезно уточнил внутренний голос, от которого Джейме отмахнулся. — Князь Рыбаков напомнил нам о Марвине и ещё о Томасе, полагаю. Говорит, тот человек источал угрозу. Я заверил, что мы были вынуждены соседствовать с ним всё это время не совсем по доброй воле. Джейме вновь кивнул, чувствуя себя болванчиком с шеей на пружинке. Только и мог, что кивать. Дкемер тем временем принялся что-то объяснять, обращаясь к Квиберну и на сей раз горестно вздыхая. — Он сожалеет, что обвинил нас сразу, — Квиберн покачал головой. — Но многие напуганы. Прежде на островах почти всегда было спокойно. «Кажется, сама смерть следует за нами». — Почему же он не пришёл к нам раньше? Или кто-нибудь из его людей? — удивился Джейме уже вслух. — Потому что только сегодня его известили о случившемся, — через время пояснил Квиберн. — И тотчас мы явились с нашим вопросом. — Скажи ему, что мы сочувствуем происходящему и если сможем чем-то помочь, может обращаться. Что касается кораблей... это терпит, — попытался закончить разговор Джейме. После того, как Квиберн передал его слова, Дкемер, как Джейме показалось, с некоторой насмешкой глянул на его золотую руку. Видимо, и он сомневался в том, что калека может быть в чём-то полезен. Джейме ощутил приступ ярости, от которой кровь бросилась к лицу. Пальцы на левой руке сжались, вцепившись в обивку кресла. — Он благодарен, — произнёс Дкемер на всеобщем с сильным акцентом и довершил уже на родном языке. — На счёт всего остального лучше побеседовать и в самом деле, как они разберутся с происходящим. Сейчас не самое подходящее время, — передал эти слова Квиберн. Джейме поднялся со своего места, желая сбежать. И при том чувствуя себя загнанным в ловушку — похоже, никто не отпустит их с этого острова. По крайней мере, пока не сыщется виновник. Джейме это крепко не нравилось: ладно Дкемер, но что если люди сами решат разобраться с чужаками? У них, в отличие от Дейенерис, не было дракона, способного спалить оба острова дотла. А сир Григор, хоть и силён, не выстоит против большой толпы, вооружённой гарпунами и неводами. Здесь могло случиться то, чего они избежали в Саате. Стоило двери за ними закрыться, как Джейме, ёжась, ускорил шаг. Он угрюмо молчал, размышляя о бесполезности — и даже вредности — собственной инициативы и ситуации, в которой они оказались. Он злился не только на себя, но и на дядю Гериона, заронившего в него подобные мысли. Стоило оставаться дома и не высовываться хотя бы какое-то время. Квиберн, похоже, тоже был погружён в размышления. Вероятно, также имевшие отношение к услышанному. И чудилось, что этот человек способен найти выход из сложившейся ситуации. Это тоже злило. Квиберн. Всегда Квиберн. Не диво, что Серсея так привязана к нему. Джейме едва не выл от досады, но вместо этого только кусал губы почти до крови, больше не чувствуя ударов ветра по лицу. Короткий путь к дому они проделали в полном молчании, и Джейме уже было выдохнул с облегчением, обнаружив, что здесь всё спокойно, однако дверь перед их носом распахнулась, едва не сбив Джейме с ног. На пороге стоял обеспокоенный Джико, который тут же вцепился в руку Квиберна, обращаясь к нему на всеобщем. Видимо, Квиберн и в самом деле учил его — и не только мастерству врачевания. — Мастер... Мастер Марвин здесь, — видимо, по-прежнему мальчик не всегда выговаривал слово «мейстер». — Марвин? — уточнил Квиберн. Для Джейме эта новость на фоне последних событий оказалась сюрпризом — и не самым приятным. Знатное совпадение. — Чего он хочет? — Я отвёл его... в комнату, — понижая голос, пояснил Джико. Джейме едва не хмыкнул, представив, в каком неописуемом восторге будет Серсея, если узнает, что находится в одном доме с Марвином. — Он хочет поговорить. Джико поглядел на Квиберна, явно ожидая одобрения, и тот кивнул. После что-то сказал ему на валирийском и повернулся к Джейме, который молча выжидал всё это время. — Как видите... не всем нашим планам суждено сбыться, — он произнёс это с таким видом, словно уже знал о разговоре Джейме и Гериона. Знал, что Джейме размышлял над сказанным ему прежде. Знал всё, что происходило и происходит сейчас. И от этого прибирало дрожью. «Чушь!» — сказал себе Джейме, глядя как фигура Квиберна исчезает в дверном проёме, устремляясь следом за Джико. Слыша их торопливые шаги. — Чушь,— менее уверенно проговорил он уже вслух. К счастью, слова его услышал лишь ветер. Да и тот, кажется, посмеялся над его наивностью.