Спустя месяц
Токио. Парк Сумида-коэн. Одиннадцать часов до полудня.
От этого мельтешения рябит в глазах, но мальчик упрямо смотрит в толпу, выискивая знакомую алую макушку. Мидория сжимает ладошку мамы, напряженно следя за людьми. Они и раньше устраивали пикники под вишней, но чтобы в Токио — впервые. От такого количества людей было немного страшно, да и шум тоже пугал. Но то, что он сможет отпраздновать цветение сакуры с Хоши — очень радовало. Семья Фукуи обнаружилась довольно быстро, несмотря на его опасения. Хоши сидела рядом с Рюноскэ, который пытался зажать струны на гитаре, но стоило ему зажать чуть сильнее, как мальчик начинал шипеть от боли. Девочка же смотрела на него с неприкрытым любопытством и явным желанием попробовать самой. Акайо и Сора о чём-то переговаривались вполголоса, поглядывая на детей. Увидев Инко и Изуку встали, поздоровавшись. Акайо помог Мидории с сумками, удивившись количеству принесённой ею еды. Пока старшие занимались раскладкой продуктов, дети увлеклись классической гитарой. Честно говоря, это было обычное бессмысленное треньканье и неправильный перебор. Но много ли надо для счастья детям? Рюноскэ ощущал себя невероятно взрослым и похожим на отца, кому этот старый инструмент и принадлежал, Изуку был просто в восторге от звучания струн, Хоши буквально пожирала взглядом гитару, наверное, впервые в жизни влюбляясь. Гладкая поверхность с редкими шероховатостями. Потёртые металлические струны. Широкий гриф, на котором заметны небольшие отметины. Почти стёршийся узор на розетке. И чистый звук, пробирающий в самое сердце! Как тут не влюбиться? Жаль, что руки ещё слабые, да и вещь слишком большая для её нынешних габаритов. Остаётся только вздыхать и смотреть очарованным взглядом на столь желанную вещь. Но довольно быстро их позвали за импровизированный стол, где пришлось на время позабыть об инструменте. Изуку начал рассказывать о новых подвигах Всемогущего и остальных героев, заполняя своим голосом практически всё пространство. Рюноскэ ради веселья принялся комментировать каждый поступок про, явно забавляясь реакцией Мидории на это. Хоши только улыбалась уголками губ и, подняв голову вверх, смотрела на розовое великолепие, раскинувшееся над их головами, и на танцующие от легкого ветерка опадающие лепестки сакуры. Несмотря на то, что вокруг было полно людей и отовсюду слышны их голоса, она довольно быстро отключилась от окружающего мира. Кажется, смысл праздника в том, чтобы осознать быстротечность жизни и познать дзен? Может с первым как-то не очень, зато со вторым получилось отлично. Сакура по-настоящему прекрасна. Жаль, что она не в том возрасте, чтобы ей позволили присутствовать на ёдзакуре — любовании вишней ночью. Она слышала, что деревья в парках и садах подсвечиваются снизу маленькими фонариками, а сверху — высокими, свет от которых мягко падает на цветы. Даже от просмотра обычных фотографий в интернете просто дух захватывает. А ещё считается, что ствол вишни — прибежище духов предков. Местом своего пикника они выбрали парк Сумида-коэн, расположенный рядом с высотной башней «Небесное дерево Токио». Вдоль реки Сумида растет более 600-сот деревьев сакуры, где отдыхает довольно много народу. Однако вместе с тем поблизости проходит множество различных мероприятий. Не зря этот праздник зовётся именно фестивалем. К слову, О-Ханами проходит далеко не так, как описывают путеводители. Во время пикников не встретишь гейш, вальяжно прогуливающихся за ручку. Скорее, это больше похоже на крупномасштабную попойку размахом на полстраны. И то — половина, потому что в некоторых районах сакура уже цветёт в феврале, а где-то — в апреле. Наверное, только поэтому во время этого празднества не останавливается жизнь во всей Японии. Вишня цветёт две недели, но на Ханами отводится всего несколько дней. И некоторые их тратят на беспробудное пьянство. Никто не сидит и не ловит дзен во время этого фестиваля. Скорее, слышен дзен бокалов, ощущается запах перегара и отовсюду слышится смех людей, которые пришли весело провести время, а не просто смотреть на цветочки. В общем, не стоит идеализировать японцев, они такие же люди. Хотя есть и те, что мнят о себе много. Хоши усмехнулась, слушая болтовню мальчишек, где старший брат поддразнивал друга, вызывая у того праведное возмущение. Родители обсуждали подбор нового интерьера для квартиры Инко и цены на ремонт. Знакомились и узнавали друг друга лучше, всё как обычно. И до ужаса скучно. Потом её утянули играть в мяч. В принципе, почему бы и нет? Мальчишки носились как угорелые по всему парку, изредка пугая своей активностью других посетителей. Некоторые вовсю выпивали, кто-то уже выпил столько, что дрых без задних ног прямо на земле. Многие устраивали пьяные конкурсы и игры. Люди на редкость активны в таком состоянии. Ребята пару раз сыграли с кем-то в бадминтон, цунахики, понаблюдали за кибасэном, в котором им не позволили участвовать в силу возраста. Хоши отметила, что игры действительно интересные, но так и деградировать недолго. А это не есть хорошо. Вернулись к родителям уставшие и голодные. И как раз вовремя. Отец семейства вспомнил о принесённой гитаре. Так что во время еды две семьи наслаждались живой музыкой. Некоторое время девочка наблюдала за отцом, думая о том, что она хотела бы услышать. — Па-а-ап, а можно я попробую? — Хоши с тоской посмотрела на гитару. Ей нужна уменьшенная версия гитары, желательно — акустики. Но это наверняка дорогое удовольствие. — Не думаю, что ты удержишь, она тяжелая, — задумчиво отозвался Акайо, заработав укоризненный взгляд супруги. — Может, я сыграю для тебя? А ты споёшь? — посмотрел на сосредоточенное лицо дочери и пустил негромкий смешок. Брови домиком, приложенный к губам палец и склоненная набок голова — разве это не забавно? — Ну тогда… — она поднялась с места и нашептала ему на ухо название песни. Мужчина удивлённо посмотрел на дочь, словно сомневаясь в том, что только что услышал, однако кивнул, уверенно взяв первый аккорд. Хоши закрыла глаза, прислушиваясь к ритму мелодии. Давно же она не пела. А пела ли вообще? Некоторые воспоминания таяли в сознании, оставляя лишь неясные образы. И сейчас она всё больше и больше стала поддаваться детскому поведению. Да, нельзя постоянно цепляться за прошлое, которое, по сути, тебе больше не принадлежит, нужно отпустить это. Вместе с тем, она пока была не готова раствориться в новой жизни. Здесь всё было чужим и не понятным. Возможно, это она была чокнутой, но сильно дела это не меняло. От неё ждали совсем другого поведения с самого начала. Но она не хочет ломать себя, чтобы соответствовать чужим ожиданиям. Даже родительским. И что же делать? Сама не заметила, как песня полилась из груди, заставляя потерять связь с окружающим миром. Все чувства девочка вкладывала в песню: тоску, сомнения, страхи. Каждое слово, каждая нота, каждый вдох — отдавала себя всю каждому мгновению исполнения. Душа раскрывалась, сияя ярче и ярче, обретая понятную только ей свободу. Свободу быть такой, какой хочется, и показать себя миру и окружающим людям. Волю поделиться своими чувствами и эмоциями. Стихая в некоторых моментах, а где-то набирая высоту она продолжала петь, не замечая, впрочем как и остальные, что испускает из себя. Сейчас Хоши не брала, а отдавала, не впитывала чужие эмоции, а дарила свои. И эти ощущения были для неё по-настоящему волшебными. Жить каждым мигом музыки, дарить всем свои чувства, переживать столько эмоций за одну песню, словно проживаешь целую жизнь, петь как в последний раз, зажигая сердца других своим. Это то, что, познав однажды, она уже не сможет отпустить. То, что станет для неё зависимостью, целью, смыслом жизни — всем. Стихает последний аккорд, перестают звенеть струны, и Хоши открывает глаза, чувствуя непередаваемую легкость, словно с плеч гора свалилась. Посмотрела на семью, желая увидеть какой отклик вызвала у них её песня, и была немного разочарована. Эти выражения лиц сложно было разобрать, разве что в глазах отражалось нечто похожее на… восхищение? Или это вообще ступор? — Плодоносное дерево узнаётся по его цветам, — раздался за спиной знакомый голос, который сейчас меньше всего хотелось услышать. Девочка поворачивается и видит уже знакомых ей людей. Семейство Тодороки. Как ей удалось сдержать мат — она сама не знает. При взгляде на Старателя и весь его выводок рядом с ним в голове была только нецензурная брань. Четверо? Серьёзно? Хотя этот крылатый придурок мало похож на кого-либо из родителей. Мутация, что ли? В любом случае, Хоши явно не рада такой встрече, даже, если это совпадение. Настрой, полученный с песней, мигом испарился, и девочка вся собралась, напряженно следя за цветом эмоций незваных гостей. Душа Старателя ничуть не изменилась, хотя чего следовало ожидать? Рей же, напротив, выглядела куда лучше, чем в день их первой встречи. Посвежела, что ли? Беловолосого мальчика, что волком смотрел на неё, она не знала, как и девочку с красными прядками в белоснежных волосах, которая держалась за руку матери. К слову, Шото спрятался за её спиной, наивно полагая, что его никто не видит. Блять. Ну и что ей делать? Как так получилось, что здесь оказалось всё семейство? И откуда такое чёткое ощущение нависшей над её головой задницы? Потёрла пальцами переносицу, поднимаясь с места, чтобы поприветствовать свою головную боль. Хотелось бы, конечно, чтобы её подозрения были беспочвенными, но это было бы слишком хорошо. Проще говоря — всегда найдется тот, кто устроит закон подлости. — Господин Старатель, — сказать, что Акайо «рад», значит промолчать. — Доброе утро. Какое радостное совпадение, что вы проходили мимо и решили почтить нас своим присутствием, — не то, чтобы номер два ему не нравился, но мужчина прекрасно понимал, что его выходной полетит в задницу с подачи этого человека! — Рады видеть вас, — улыбается Сора, кланяясь семье Тодороки. Муж был немного раздражён, что практически не прослеживалось в его поведении, но от неё этого не скрыть. И чего это такой высокопоставленный герой решил обратить на них своё внимание? А ведь день так хорошо начинался! Она даже не успела сказать дочери, насколько прекрасно было её исполнение. Иногда даже сами японцы страдают от своей вежливости. — Взаимно. Мы впервые в этом парке решили отпраздновать Ханами. Позволите устроиться рядом с вами? — в этот момент Хоши захотела запустить в Рей чем-то тяжелым. Вот кто тянул её за язык? Главное, чтобы среди них не нашлось идио… — Может, вы присоединитесь к нам? — на Инко устремились абсолютно все, без исключения, взгляды. — Фукуи-сан, вы ведь не против? — смутилась женщина, поняв, что ей не стоило открывать рот. — Конечно нет, Тодороки никак нас не потеснят, — вежливость, от которой каждый японец неоднократно страдал. Отец семейства никак не высказал своего недовольства, хотя супруга конечно же заметила перемену в его глазах. Не первый год жили вместе. — Уверена, мы хорошо проведём время вместе, — приобняла мужа за руку, пытаясь чуть успокоить. Мужчина бросил на неё мимолётный взгляд, полный благодарности. Как бы он не старался выглядеть невозмутимым, она знала его слишком хорошо, чтобы купиться на это. Хоши потёрла пальцами переносицу, глядя на радостного Изуку. Вот уж кто непроходимый оптимист. И мамаша у него какая-то странная. Что ж, следовало поприветствовать гостей. С великовозрастными уже познакомилась, остались малолетки. И начала с уже знакомого ей Шото, надеясь, что он представит своих родственничков сам. Почему у неё такое отношение к тем, кого она ещё не знает? Хотя бы потому, что один блондин, который помладше, кидает на неё не особо дружелюбные взгляды, а второй — крылатый, уже начал раздражать своей улыбкой. Сколько ему? На вид чуть старше Рюноскэ, значит, около десяти-двенадцати. Пушистые растрёпанные светлые волосы, зачёсанные назад, густые брови, глаза золотого цвета, по форме чем-то напоминающие птичьи, что дополняется, скорее всего, врождённым от причуды рисунком в виде небольших черных треугольников в уголках глаз. Плутовская улыбка, с которой он смотрел на девочку, заставляла Хоши раздражаться. Аура у него тоже была довольно странная. С тёмными пятнами, чем-то похожими на те, что были у Старателя, но не в таком количестве, сама по себе переливающаяся, меняющая цвет, от чего тёмные пятна скрывались на время. Как и небольшое количество «ран». Хоши озадаченно прошлась взглядом по его душе, мысленно назвав его придурком. Ей неведомы причины его поведения, но симпатии он явно не вызывал. Вот бывает посмотришь на человека и понимаешь — не нравится он тебе. И нет никакой даже мало-мальски объективной причины, чтобы питать отрицательные эмоции, но он уже неприятен. — Привет, Шото, — в своей уже успевшей стать привычной манере улыбнулась девочка, подходя к мальчику. В ауре стало чуть больше светлого оттенка, но она по-прежнему оставалась половинчатой. Смотреть на такое было откровенно стрёмно. — Хоши-чан, — радостно улыбнулся мальчик, делая к ней два шага навстречу. — Рад тебя видеть, — и правда рад. Их встреча оставила хорошие воспоминания в детском сознании. — Вижу, ты сегодня не один. Представишь нас друг другу? — сказать, что она рада его видеть — очень сильно слукавить. И почему они встретились именно сейчас? Этот день Хоши желала провести с семьёй, а не с посторонними людьми, которые нежданно-негаданно припёрлись к ним. В любой другой день это не воспринималось бы так остро. Как ни крути, а она, мягко говоря, была не в восторге от того, что кто-то заявился на семейные посиделки. У неё и так с трудом получается навести мосты с родными, так ещё эти. И так уже Мидории вклинились в их жизнь. — Да, конечно, — чуть смутился мальчик. — Это мой старший брат — Нацуо, и старшая сестра — Фуюми, — пройдясь взглядом по их аурам, Хоши, сама того не осознавая, совершенно не обратила внимания на их лица и внешность. Только на раскрывшуюся перед ней суть. Это вышло настолько привычно, словно это было обыденностью — смотреть не на людей, а на их души. — Это Хоши. Именно она тогда помогла мне найти маму, — девочка ощутила на себе пристальные взгляды детей, один из которых был близок к враждебному. Класс. Это семейство в её глазах становится всё более и более странным. — Приятно познакомиться, — наглая ложь, но на лице приветливая улыбка. Она бы предпочла, чтобы их сегодня тут не было. — Это мой друг — Изуку Мидория, — девочка ободряюще улыбнулась мальчику, что немного смутился от внимания со стороны новых знакомых. — О, а как же представить меня? — буквально вырос перед ней тот светловолосый мальчишка с чуть растрепавшимися волосами. — Кейго Таками, будем знакомы, — не особо вежливо, но негативных эмоций не ощущалось. От него, по крайней мере. — Будем, — кивнула, чуть прищурившись, после чего легонько оттолкнула его, увеличивая расстояние между ними. — Не подходи близко к моей сестре, — Хоши удивлённо выдохнула, когда старший брат притянул её к себе за руку, прижимая к себе. Детская ревность? Или ему тоже не понравился Кейго? — Воу-воу, полегче, парень, — Таками весело фыркает, приподнимая руки в классическом жесте «сдаюсь-сдаюсь». Выглядит Кейго до нелепого придурошным, по-идиотски даже — если совсем простым языком. Рюноскэ он явно не воспринимает всерьез, что только больше показывает его легкомысленным и, в какой-то степени, нарцистичным придурком. — … — нечитаемо смотрит на парня брюнет, чувствуя, как начинает искриться, чего раньше не происходило. Наверное потому, что ещё не было человека, который так сильно бы его раздражал. — Рю? — окликнула брата Хоши, не понимая, что с ним случилось. Вспыльчивым он никогда не был, с чего бы ему завестись с пол-оборота? Девочка кладёт ладонь на руку, что прижимает её к телу брата, стараясь передать Рюноскэ своё спокойствие. Только драк ей тут для полного счастья не хватает. — Что такое? — с интересом смотрит на мальчика Фуюми, не понимая опасности. Признаться, он ей очень понравился. Есть в Рюноскэ что-то такое, что заставляет девочку краснеть. Может, это потому что он такой красивый? Она, как любой в семье Тодороки, кроме Старателя, крайне редко контактировала с окружающим миром. И друзей-ровесников у неё не было. Девочка была просто счастлива, когда отец разрешил им праздновать Ханами, независимо от причин, которые сподвигли его на этот поступок. Даже пошёл с ними на праздник, несмотря на то, что вскоре должен уйти. Но сегодня они впервые похожи на настоящую семью, о которой она так мечтает. Изуку восхищенно выдыхает и где-то на подсознательном уровне желает такую же красивую и, вне всяких сомнений, полезную (опасную) причуду. На фоне с Таками контраст особо заметен — улыбка у крылатого как-то подозрительно дрогнула, а в глазах начали отображаться догадки того, что это за подозрительного рода искры. К слову, искры никак не походили на пламя. Скорее уж на свет. Но от этого как-то спокойнее не становилось. Напротив — ещё больше напрягало. Пламя хоть потушить можно. — Ничего, всё нормально, — на мгновение закрывает глаза старший брат, крепче прижимает к себе сестру так, что та пискнула — скорее от неожиданности, чем от боли. — Надеюсь, — искры перешли в яркое свечение, но мальчик быстро погасил его. Причинять вред сестрёнке он не хотел. И уж тем более — из-за этого пернатого придурка, неведомым ему образом раздражавшего одним фактом своего присутствия здесь. — Может, ещё поцелуетесь? — неприязненно спросил Нацуо, заработав несколько удивлённых взглядов и один — насмешливый. Не трудно догадаться, кому принадлежал последний. — А разве брат и сестра могут целоваться? — наивно спросил Шото, отчего Хоши на миг впала в ступор. Затем изменилась в лице, уткнулась лицом в грудь брата, и плечи девочки мелко задрожали. «О, реинкарнация, он даже не подозревает, что сморозил, — будь она в другой ситуации, наверняка бы ржала как лошадь. Но, увы, сейчас она не может себе это позволить. Никто не поймёт. Хотя выбросить из головы сцены просмотренных в подростковом возрасте короткометражных аниме неприличного содержания и высокого рейтинга так и не получилось. — Совсем спятила, извращенка малолетняя, — мысленно усмехается. — Блять, ну и что мне делать с этим зверинцем, чтобы они не передрались?» — этот вопрос заставил её немного успокоиться и озадачиться. — Хоши? — настал черёд Рюноскэ удивляться. Она что, плачет? Честно говоря, он почти не помнил её слёз и слабо представлял, что сестра может плакать из-за чего-то столь незначительного. Или всё же — важного? Мидория озабоченно нахмурился, с тревогой глядя на свою подругу. Неужели её так задели слова этого белобрысого мальчика? Но нет, это было не похоже на неё — Изуку был уверен на все сто процентов, что обидчику она бы заехала в глаз. Драка с Каччаном — прямое тому доказательство, ибо тогда Хоши действительно была зла. Так что если и задеть её за живое, то подобное она просто так не оставит. Изуку продолжил хмуриться. Может, он упустил из виду то, что она девочка? Все же девочки довольно ранимые, мало ли, вдруг это какая-то особая для неё тема, которую нежелательно затрагивать. Кажется, мнение о Нацуо для него только что снизилось на пару баллов. Таками же тем временем не отсвечивал, кажется, впав в прострацию. Хотя на деле со скрытым интересом наблюдал за этой компанией. — Всё хорошо, — отозвалась, поднимая глаза на Рюноскэ, давая понять, что с ней всё отлично. Мальчик чуть расслабился, но наградил Нацуо взглядом, далёким от радушного. Что за странные дети собрались здесь? Неужели герой №2 не может как следует их воспитывать? Брат, судя по эмоциям, едва давил в себе раздражение. Зачем вообще Тодороки пришли сюда? От них одни проблемы. — Нацу, извинись! — потребовала Фуюми на правах старшей, сверля его недовольным взглядом и поражаясь его грубости. — Ещё чего! — раздражённо фыркнул мальчик, сложив руки на груди. До чего же его бесила эта Хоши! Сначала младший брат говорил, какая она замечательная, помогла ему найти маму, а теперь вокруг неё все прыгают, словно она принцесса какая-то! Они не за этим пришли! Точно не за этим. И почему отец вообще захотел к ним присоединиться? Неужели других мест не нашёл? — Но ведь ты её обидел, — услышав голос Шото, Хоши вскинула бровь. Вот уж от кого не ожидала проявления характера. Мидория незаметно вздохнул с облегчением, покосившись в сторону младшего Тодороки. Кажется, тот даже не подозревал, что своими словами заставил Изуку приглядеться к нему повнимательнее. Шото заступился за его подругу, а это можно было считать просто огромнейшим плюсом. Может быть, они даже подружатся, но по крайней мере, собеседник, помимо Хоши, если та вдруг окажется занята кем-то другим, у него будет. Тем временем Таками кашлянул, стараясь привлечь внимание к себе. И у него, что не удивительно, это получилось. — Нацуо, это действительно было грубо, — он примирительно улыбнулся, явно чувствуя власть над ситуацией из-за обращенного на него внимания. — Извинись перед этой милашкой, хорошо? — и в довершение ко всему подмигнул Хоши. Та мысленно закатила, но внешне никак не высказала своего недовольства. — Вот же… — Рюноскэ не смог договорить и зашипел, так как сестра наступила ему на ногу и едва заметно отрицательно покачал головой. Этот Кейго тоже её бесит, но не посылать же его из-за этого каждый раз, верно? Нацуо скрипнул зубами, чувствуя, как его охватывают злость и раздражение. Что о себе возомнила эта пигалица?! Почему они вообще должны общаться с ней? Что в ней такого особенного? Что есть в ней, чего нет в нём? Почему одним всё, а другим — ничего?! Почему у неё есть любящие родители и старший брат, а у него — нет? Почему Хоши талантлива настолько, что на её голос оборачивались люди в парке, а Нацуо отец посчитал бесполезным, недостойным внимания и развития? Почему девочка со странным взглядом такая загадочная, а он — самый заурядный? Почему она так легко смогла завладеть вниманием младшего брата, только доведя его до машины «Скорой», а Нацу, проведя с ним несколько дней, не произвёл почти никакого впечатления? Что вообще Старателю понадобилось у этой до тошноты счастливой семейки? Что? Что? Что? Нацуо не понимал этого. Вообще ничего не понимал. Ни девочку, которая завладела вниманием «особенного» младшего брата, ни её старшего брата, что агрился на Кейго, которого отец взял неизвестно зачем, ни того странного паренька с большими зелёными глазами, молчащего и не знающего, что сказать в сложившейся ситуации. Зачем он здесь, тоже не знал. Нацуо знал только одно: если он испортит встречу — отец разозлится. А это не есть хорошо. Чёрт. Нужно извиниться, пока всё не стало слишком плохо. Нацу совсем не хотелось потом получить от отца наказание. Поэтому, пересилив себя, подошёл к Хоши и немного поклонился. — Извини, — выдавил из себя мальчик, не поднимая головы. Не хотелось смотреть в эти бесстыжие, как он их сам обозвал, глаза. И чем она ему не угодила? Хоши тоже далеко не в восторге от своего положения, но это же не повод психовать. Или дело в том, что она уже взрослая и хоть немного может контролировать себя? С другой стороны — Рюноскэ успокоился без особых проблем. Что сегодня вообще происходит? Театр абсурда какой-то. В любом случае, пора чуть разбавить гнетущую атмосферу. Высвободившись из объятий брата, подошла к мальчишке. — Забыли, — передёрнула плечами, но не успела продолжить, как Кейго внезапно сграбастал их двоих в объятия, зажимая голову Нацу рукой. — Раз мы решили этот конфликт, давайте теперь пойдёмте займёмся чем-нибудь! Думаю прятки — отличная идея! — на буксире потащил их с Нацу куда-то в сторону вишни. Возмущённая девочка ловко выскользнула из его объятий, сделав пару шагов назад. А вот блондин от неожиданности даже сопротивляться не стал, позволив Таками творить с собой, что взбредёт в голову. Фуюми поспешила за ними. Рюноскэ не успел возмутиться, словив предупреждающий взгляд сестры, тут же скис. Они оба отошли в сторону, явно собираясь выяснять отношения. Изуку, радостно улыбаясь, подошел к Шото. На самом деле, Мидория даже не догадывался, что со своей милой улыбкой и задорно поблёскивающими зелёными глазами он производил довольно убийственное впечатление. Так что даже не удивительно, почему Шото, завидев такого… положительно настроенного Изуку, что пёр к нему, подобно танку, немного засмущался. До покраснения щёк, конечно, не дошло, однако почувствовать неловкость в лучшем её проявлении Тодороки-младший смог довольно хорошо. — Привет, — даже голос не дрогнул, что удивительно. Мальчик сглотнул ком, образовавшийся из-за волнения. Раньше он почти ни с кем из сверстников не разговаривал. А тут к нему сам подошёл его ровесник. Кто знает, может, они даже подружатся? Он чуть замедлился, пропуская остальных ребят вперёд. Кейго уже завел какую-то игру, где был водящим. Быстро, однако меньшего от него Шото почему-то и не ожидал. Несмотря на свой возраст, этот мальчик уже был завлечён в правительственную программу, в которой отец Шото принимал какое-то участие. Не зря же он был взят с ними сегодня. — Привет! — Изуку, несмотря на всю свою напускную уверенность, было немного страшно. Не хотелось повторения того, что случилось с ним и Каччаном, однако с другой стороны, если он правильно понял, Хоши и Шото — друзья, а значит Тодороки не мог быть плохим человеком. Странным — это да, но никак не плохим. В конце концов, что он за друг, раз не будет верить в выбор Хоши? — Тебя ведь Шото зовут? — в ответ он получил молчаливый кивок. — Будем знакомы, Шото-кун! Я Изуку, но некоторые меня зовут Деку. Называй так, как тебе больше нравится, хорошо? — на самом деле, он не горел желанием рассказывать ещё кому-то о своем прозвище, но при воспоминаниях о словах Хоши внутри Мидории разливается какое-то странное и до ужаса приятное тепло. К тому же, Каччан по-прежнему его так называет, но если Изуку донесёт до других совсем иной смысл этого слова, то уже никто не будет насмехаться над ним. — О, это значит, что ты всё можешь? — чуть подумав над «Деку», спросил Тодороки-младший. Интересное, если задуматься, имя. С двойным смыслом. Хотя, его имя тоже означало «Лед» и «Пламя», как сказала ему мама. Но имя нового знакомого ему всё равно понравилось. Позитивное даже, как и сам Изуку. Мальчик, немного стесняясь смотреть собеседнику в глаза, отвёл взгляд и увидел, что остальные ребята разбежались кто куда, и перевёл растерянный взгляд на Мидорию, совершенно не понимая, куда все делись. Изуку покраснел. Глаза его засияли от радости, хотя, казалось, куда ещё больше-то? Мидория еле сдержал слёзы. Он, правда, не ожидал подобного. Он думал, что новый знакомый обязательно спросит что-то в духе: «Зачем ты назвал себя бесполезным?», но о подобном ответе даже мечтать не мог! Он сразу понял второй смысл его прозвища. Может, Шото даже не подумал о первом варианте, и Изуку был до глубины души тронут этим. «Мы точно поладим,» — пронеслась уверенная мысль. Однако, стоило увидеть растерянное выражение лица его собеседника, Деку недоуменно нахмурился. В чем дело? На осознание ситуации ему хватило буквально секунд шесть, после чего он нахмурился ещё сильнее, настороженно спросив: — Ты… Ты когда-нибудь играл в прятки?