Реванш

По приезду в замок Августу и Кассандре пришлось разойтись. Приказ Рапунцель не заставил себя долго ждать: привести Капитана Королевской Гвардии в тронный зал немедля. Август проявил желание сопроводить Кассандру, чтобы точно убедиться в том, что все будет хорошо. В конечном итоге он лучше, чем кто-либо, знает, что именно произошло. Но приказной тон Оливии четко дал понять, что защита Капитана Гвардии перед Принцессой в обязанности обычного рядового гвардейца не входит. Ему не оставалось ничего, кроме как просто молча принять это, удалившись в свою комнату. Может, оно и к лучшему, ему, все-таки, нужно было обработать царапины и увечья. «Радости» Кассандры не было предела, ведь теперь ей в одиночку придется терпеть пренебрежительный и ревнивый взгляд со стороны Оливии. Правда, долго это не продлилось. Во время перешептывания с Рапунцель что-то явно щелкнуло в голове нерадивой фрейлины. Оливия, ещё немного поговорив с принцессой, стремительно покинула тронный зал. Её уход заставил Кассандру вздохнуть с облегчением, да и не только Кассандру. Сама Рапунцель заметно расслабилась и повеселела. Оно и понятно: Оливия — девушка строгих нравов. Куда конкретно отправлялась Оливия, было очевидно: в комнату к Августу. Для того, чтобы разобраться, что именно происходило между этими двумя. Все давно поняли, что Оливия неровно дышит к гвардейцу. Все, кроме самого Августа, по всей видимости, либо же он искусно делал вид глупца, чтобы не расстраивать девушку. Наблюдать за динамикой их отношений было интересно, а иногда даже немного потешно. Банально по причине того, что отношение Оливии к гвардейцам всегда было пренебрежительным. А тут… Такая пылкая любовь к одному из них, это ли не рок? Одним из таких наблюдателей оказалась и Рапунцель. Даже невзирая на прохладные отношения со своей фрейлиной, она предлагала свои услуги «сводницы». Оливия тогда в весьма грубой форме дала отказ. Рапунцель кротко согласилась, вспоминая, чем обернулась прошлая попытка обустроить личную жизнь её предыдущей фрейлины. Более того, совсем недавно, на их ночевке, Оливия весьма аргументированно объяснила свою позицию относительно этого. Она не любит агрессивные методы, считает их глупыми и несуразными, лишающими флирт всей его красы. Ей по душе больше спокойные: случайно упасть рядом, нарваться на комплимент или пытаться установить зрительный и тактильный контакты. И все для того, чтобы расположить мужчину к себе. Рапунцель тогда вновь молча внимала этому, качала головой и мотала на ус. Расположить мужчину к себе… Весьма полезный навык, особенно в отношении иностранных послов, когда нуждаешься в новом союзнике. Но сейчас, когда Оливия буквально пошла в атаку, это очень сильно удивило Рапунцель. Вероятно, ключевую роль тут сыграла неприязнь и давняя вражда между Кэсс и ею. Не могла стерпеть такое Оливия, это глубоко ранило её. И в этом Рапунцель несомненно поддерживала её и даже гордилась. Брать быка за рога — это полезно, порой даже необходимо. Но как бы Оливия не наломала дров, которые потом плохо скажутся на её репутации. В конце недолгого и емкого рассказа Кассандры, Рапунцель лишь что-то буркнула себе под нос, чиркнула что-то в документе и махнула рукой. Кассандра могла быть свободной. Как показалось Кэсс, Рапунцель была не особо впечатлена всем сказанным ею. На мгновение ей даже показалось, что принцесса предвзято относилась к каждому сказанному ею слову. Наверное, погром, учиненный Кассандрой утром, сыграл свою роль. Оставалось надеяться, что Рапунцель поверит ей. Ну или хотя бы возьмет её слова на вооружение, ведь это может быть полезной зацепкой в деле Юджина. Теперь оставалось поговорить с отцом. Он был крайне встревожен и обеспокоен случившемся, хотел поговорить с Кассандрой. Убедиться, что все хорошо. Кэсс видела, как он взволнован, чувствовала, как дрожит его голос. Была бы её воля, она бы поговорила с ним, а не с Рапунцель, но Оливия и тут вставила свои пять копеек. «Отстраненные от службы гвардейцы не имеют право присутствовать во время разговора Капитана Гвардии и Принцессы», громогласно произнесла она тогда, грубо хватая Кассандру под руку и уводя быстрее в тронный зал. Это сильно задело её отца и оскорбило Кассандру. Она была готова разорвать рыжую ведьму в клочья. Подумать только, никакого уважения к старшим! Её отец столько лет служил верой и правдой этому треклятому королевству. Неужели в ней нет ни капли благодарности, уважения и сострадания? Как можно быть такой мерзкой и двуличной? Ей самой от себя не противно? Кассандра неуверенно постучала в деревянную дверь, надеясь, что отец там. Надеясь, что Август не опередил её и ещё ничего не успел рассказать про попытку утопления. Сейчас ей предстояло самое сложное в её жизни: разговор по душам. Не просто разговор, а попытка убедить отца, что все хорошо. Попытка переступить через себя, свою гордость и признать свои ошибки. Рассказать ему, как она благодарна за все, что он сделал. Наконец повести себя, как дочь, а не неблагодарное чудовище. Вновь стать его маленькой несмышленой Сандрочкой, а не грозной Кассандрой. Просто показать ему, что она все ещё любит его. Извиниться искренне, не для галочки, как было все это время. Уделить ему немного времени, забыв о вражде с принцессой, о своей печальной участи брошенного ребенка, о сломанной по их вине жизни Вэриана, а Юджине, чья жизнь зависит от Кассандры. Забыть обо всем, оставив это за пределами порога. Пусть и на время. Кассандра нервно сглотнула, когда дверь открылась. Наверное, эта борьба с самой собой никогда не закончится…

***

Рапунцель остановилась у дверей в гостевую комнату. Она отпустила подол платья и, оглядевшись по сторонам, прильнула к двери, внимательно вслушиваясь в разговор за ней. Принцесса пыталась разобрать невнятные голоса за дверью, судя по вечно возмущенной интонации, это была Оливия. Рапунцель приоткрыла дверь, осторожно проскальзывая в образовавшуюся щель. Её заинтересованное лицо быстро расплылось в плотоядной улыбке. Оливия сидела на полу, держала в руках несколько ленточек зеленого, фиолетового и желтого цветов и плела из них что-то наподобие венка. На кровати сидел Август, он бережно переплетал между собой огненно-рыжие локоны, изредка проходясь по ним расческой, чтобы те не путались. Рядом лежали яркие ленточки, наверное, принадлежали они именно ему. Рапунцель тихо усмехнулась: и что же этот чувственный и нежный парнишка забыл на столь серьезной должности? Оливия смущенно потерла шею, подбирая ноги под себя и отворачиваясь. Принцесса ничего не сказала, продолжая улыбаться. Все это время блондинка думала, что её фрейлина решила устроить Августу разнос, как бы выразился Юджин. Что она выскажет ему все, что думает о нем. Расскажет о том, что чувствует, что её тревожит и не дает спать по ночам. Но вместо этого она просто сидит тут и позволяет ему плести себе косички? Да… Оливия — это не Кассандра, никакого стержня в ней нет, даже если на мгновение могло так показаться. — Август, можно я украду у тебя твою ненаглядную на пару минуточек? — Конечно! — Август смеется, берет одну из ленточек и фиксирует уже сплетенную прическу, чтобы та не развалилась. Оливия залилась краской, ощущая, как горит её лицо. Сердце в груди забилось с бешенной скоростью, отдаваясь неприятно-квакающим звуком в ушах. Фрейлина стремительно встала с пола и, закрывая красное лицо руками, вышла за дверь. Рапунцель залилась звонким смехом, как только дверь захлопнулась. Это было не по нраву фрейлине, но поделать ничего она не могла. Вероятно, она действительно выглядела ужасно нелепо в данный момент. Оливия убрала руки и начала обмахивать лицо, чтобы хоть как-то снять красноту и горящие ощущения. — Видела бы ты себя, Оливия. Ты красная, как рак! — весело пролепетала Рапунцель. — Ещё бы! Принцесса! Это надо же было такое сказануть! — Оливия нервничала, злилась. Рапунцель слегка хлопнула её по плечу, кивая головой. — Я же ведь просила вас. Зачем вы специально смущаете меня?! — Ты просила меня отпустить тебя к Августу, чтобы разобраться со всем. Но при этом ты ни с чем не разобралась, — Рапунцель недовольно скрестила руки на груди. — Я считаю это справедливым. Оливия запустила руки в волосы, слегка поправила их. Как же тяжело ей будет с Рапунцель, как же тяжело ей уже с ней. Хоть Оливия привыкла к этому наивному лицу и большим глазам, но вот привыкнуть к явно не королевским манерам она все ещё не могла. Стоит ли говорить, что этот месяц стал первым, когда она так пристально наблюдала за Рапунцель? Все остальные месяца она лишь выполняла свою функцию личной прислуги, сейчас к этому всему подключилась функция няньки. Если бы Фредерик не устроил ей хороший нагоняй — этого бы всего не было. Она бы продолжила лишь переодевать принцессу, заплетать, сопровождать её на официальных мероприятиях, и все. Но сейчас она вынуждена буквально без продыху носиться за двадцатидвухлетним регентом Королевства, чтобы тот случайно не убил себя. Как-то глупо получается даже… — Так вот, зачем я тебя позвала, — Рапунцель улыбнулась. — Зная, как ты чтишь все свои обязанности и порядки, я пришла сообщить тебе, что казнь состоится уже совсем скоро. Может быть ты захочешь там платье мне переодеть, заплести меня и все такое. Оливия улыбнулась. Наверное, все не так плохо. Она постоянно нагнетает. Накручивает, зря волнуется. Рапунцель совсем не потерянный ребенок, как Оливия считала весь этот месяц. Наверное, к этой мысли она успела прийти уже много и много раз, но… Принцесса просто особенная. Она искренне пытается понять и принять весь этот этикет, хочет соответствовать стандартам. Но вот только не потерять себя в груде этих пышных юбок, вечных правил и реверансов она хочет в разы больше. Наверное, такие люди, как она, и ломают многолетние устои, привнося в обычную жизнь что-то новое. И пусть Оливии будет сложно принять все новое, сложно отступить от протокола, но она будет стараться. — Я не пойду, принцесса, — слегка замялась Оливия, переходя на шепот. — Август… Он позвал меня на конную прогулку. А вы знаете, как это… Рапунцель нахмурилась, строго смотря на свою собеседницу и заставляя её чувствовать лютый дискомфорт. Оливия встала ровно, набрала полные легкие воздуха, ожидая, что ей скажут. За такую дерзость обычно полагается серьезное наказание. Но Рапунцель просто обняла её. Настолько тепло и нежно, насколько могла. Фрейлина вновь замялась, впадая в шок. Она в панике бегала глазами по коридору, пытаясь найти хоть какую-то подсказку. Один из гвардейцев, стоявших на углу, показал полукруг, насмешливо улыбаясь. Оливия раздосадованно сжала губы в тонкую полоску, неуверенно обнимая Рапунцель в ответ. Блондинка отстранилась так же быстро, как и припала к чужим плечам. — Мы ещё поработаем над твоими объятиями, хорошо? — серьезно произнесла она, надув губы. Оливия не нашлась что ответить, лишь качнула головой, угукнув. — Но ты просто не представляешь, как я рада за тебя. Можешь не волноваться, я попрошу Фридборг, она заменит тебя. Рапунцель сделала легкий реверанс, взявшись за подол платья и собираясь удалиться. Оливия закатила глаза, цокая. Она совсем не учится на своих ошибках, сколько раз её ни говори, что монарх перед прислугой не кланяется, она всегда за свое. Рапунцель приоткрыла один глаз и улыбнулась. Чертовка, она издевается над Оливией. — Идите, принцесса, — стараясь сохранить спокойствие, она вдохнула. — И, пожалуйста, наденьте туфли, вы же не хотите опозориться? Знаете, какой народ вас увидит, такой вы в историю и войдете, мы же не хотим, чтобы вы до конца своей жизни прослыли странной или, того хуже, блаженной? Улыбка Рапунцель сползла, однако принцесса мгновенно натянула её обратно. Она лишь качнула головой и быстро ушла. Оливия проводила её взглядом до конца коридора, а после вернулась в комнату, где почти столкнулась с Августом. Да, он подслушивал. Естественно Оливия знала об этом. Частью плана это можно назвать с натяжкой, но это было необходимостью, так что фрейлина ничего ему не сказала. Последняя реплика Оливии совсем не понравилась Августу. Так элегантно унижать людей, как это делает Оливия, умеет не каждый. Остается лишь надеяться, что она осознает, что таким своим поведением очень многих обижает. Теперь, когда Рапунцель больше не помеха, им оставалось дождаться лишь Кассандру. На удивление Оливии отвадить от себя принцессу большого труда не составило, она и вправду повелась на эту глупую байку. Оливия вновь взяла венок и вздрогнула. Август, испуганный тем, что он мог сделать ей больно, пригнулся, интересуясь, что случилось. Оливия лишь молча протянула ему венок. Август нахмурился, перенимая из хрупких женских пальцев венок. Он распутал пару запутавшихся лент и, наконец обнаружив причину такого расстройства, тихо усмехнулся. Зеленая ленточка порвалась прямо во время плетения. Оливии это смешным не казалось, она плела этот венок специально для Августа, а тут такое! Зеленая ленточка порвалась прямо у неё в руках! Особенно в преддверии такого опасного плана. Август мило улыбнулся. Он погладил её по щеке, смахивая с глаз слезы. Оливия смущенно фыркнула. Похожая реакция у неё была, когда Август сделал комплимент цвету её волос. Среди придворных дам ходило много слухов, кажется, даже Кассандра когда-то назвала Оливию «рыжей ведьмой» при нем. Однако ничем нельзя передать истинное восхищение Августа, когда девушка все-таки сняла свой чепец. В тот момент фрейлина практически растаяла. Август хотел сказать что-то ободряющее, — ведь какая глупость эта порванная ленточка, чтобы плакать! — но скрип дверных петель не дал ему этого сделать. В проходе стояла Кассандра. Легким рывком головы она поправила мешающуюся кудряшку, попутно смаргивая оставшиеся слезы. Выглядела Кассандра неважно. Короткие волосы беспорядочно торчали в разные стороны, что было несвойственно даже Кассандре, не особо любившей причесываться. Суровое ранее лицо ныне выглядело приятно-опечаленным. Наверное, если бы не покрасневшие уголки глаз, молодые люди даже и не поняли бы, что Кассандра плакала. Капитан оглядела молодых людей странно-равнодушным взглядом. В начале задержав взгляд на Оливии, а после посмотрев на Августа, Кассандра ядовито усмехнулась: — Миленько.

***

Тюрьма всегда была устрашающим местом. Каменная, словно бесконечная, комната, состоящая из лабиринтов ветвистых коридоров. Тут пахло сыростью и сгнившими, покрывшимися плесенью тряпками. За железными решетками сидели упыри разных сортов. Те, кого ждала смертная казнь, обычно находились ближе к выходу. Говорят, что в конце этих бесконечно петляющих в извечном мраке коридорах есть проход в старый корпус тюрьмы, давно забытый и сгинувший во времени. Заточенные там люди были буквально погребены заживо… Придворные дамы, служанки, фрейлины и гости замка всегда обходили спуск в это мрачное, безбожное место. Королевская семья посещала тюрьму лишь по особой необходимости. А вот гвардейцы… Гвардейцы действительно любили поглумиться над оказавшимися в западне преступниками. Законы не запрещали этого, обычный люд не знал, а монарх иногда даже поощрял. Ведь ничего не может привести преступника в себя, кроме как хорошая трепка. — Флин Райдер, — рассекая мертвую тишину, раздался тяжелый мужской голос. Дежурящие по очереди у тюрьмы гвардейцы имели ключи от каждой камеры, исключая заточенных пожизненно. Ходили слухи, что замки для таких несчастных изготавливались в единственном числе, а ключи скидывались в Облинес, самую глубокую реку в Короне. А дальше река уносила этот ключ в бесконечные воды морей и океанов. Никто не знает, что происходило с ними после смерти. Никто не хотел бы очутиться на их месте. И в такой ситуации ты и не знаешь, что большее благословение для тебя: заточение на века или казнь на глазах у тысячи людей. Мужчина сидел на койке, склонив голову вниз. Он ни на что не реагировал, монотонно покачивая головой. Даже скрип ржавых открывающихся решеток не вывел его из забытья. Гвардейцы переглянулись. Он заметно исхудал, наверное, даже уменьшился. Тюремная диета дает о себе знать. — Что за цирк ты тут устроил?! — фыркнул один из мужчин, замечая надетый на голову приговоренного мешок. — Ты думаешь, это как-то поможет тебе сбежать? — гвардеец грубо хватается за мешок желая снять его. — Как ты думаешь, какое наказание последует за это самовольничество? — грубый, словно фальшивый, голос заставляет гвардейцев осечься. Облаченная в одеяния рядового гвардейца, хмурая и раздраженная, во мраке коридора стояла женщина. Гвардейцы отступили от заключенного, легким кивком приветствуя своего капитана. Неудачная попытка в строевой шаг, которым всегда ходили рядовые, привела мужчин в недоумение. Они переглянулись. Это точно Сандра? Она как никто другой умела маршировать, так почему свой шаг она начинает с правой, а не левой ноги? Поравнявшись с рядовыми, она схватила одного из них за шиворот выглядывающей одежды, дергая на себя. — Мне казалось, я говорила вам, что Фицерберта к эшафоту поведу я. Я хочу самолично видеть, как этот наглец будет вздернут! А будешь мне перечить, я вздерну и тебя. Это понятно? — настолько спокойно, что до ужаса раздражающе, прошипела она. Ранее наглый гвардеец потупил глаза, пристыженно вздыхая. Он кротко кивнул. Ни одной женщине не было дозволено так себя вести с гвардейцами. Да что уж женщине, даже мужчин за это строго карали. Однако, поскольку перед ними стояла сама капитан, ничего поделать было нельзя. Оставалось лишь преклонить голову, соглашаясь со всем. Капитан отпихнула его от себя, подходя к заключенному. Гвардейцы вновь кивнули своему Капитану, быстро удаляясь и что-то невнятно бубня себе под нос. Видимо, это были множественные проклятия в сторону девушки. — Извольте, Капитан… Мэм… — один мужчина остановился прям у выхода, слегка запнувшись. — Капитан мэм, что это за мешок на его голове? — Приказ самой принцессы, — буркнула она. — А теперь проваливайте. Живо! Она проводила их взглядом, дожидаясь, пока громоздкая дверь в подземелье громко хлопнет. Как только это случилось, она буквально бросилась к мужчине, снимая мешок с его головы. Август слегка качнул головой, глубоко вдохнув и промаргиваясь. Он улыбнулся, заглядывая в её карие глаза. — Ты как? Они тебе не навредили? Лица не видели? — почти не касаясь ладонью его щеки, встревожилась Оливия. — Воу… А ты неплохо вжилась в роль, — лишь тихо прохрипел Август. Оливия смущенно отвела взгляд в сторону. Она положила мешок на колени Августа и отошла к соседней стене и облокачиваясь о неё. Рапунцель проявила желание встретиться со своим «женихом» до момента казни, а значит, надо было ждать её прихода. Оливия сняла с себя массивный шлем, поправляя ярко-рыжие локоны. Из-под железного изделия их не было видно, благодаря тому, что они были заплетены в косы. План Августа, казалось, сработал на ура. Совершить рокировку Кассандры и Оливии, Юджина и Августа — разве это не гениально? Август отметил, что Оливия и Кассандра весьма схоже сложены, и это невзирая на разную физическую подготовку. Отсюда вытекало, что если девушек переодеть так, чтобы волос не было видно, то никто не заметит подмены. Таким образом на казнь отправится Август с Оливией, а вот Юджину и Кассандре выпадет честь привести графиню вместе с Женевьевой в замок. Доказательств достаточно, чтобы если не опровергнуть, то хотя бы поставить под вопрос причастность Юджина. Покровски явно почувствовала, что пахнет паленым, раз решила избавиться от дочери капитана, медлить больше нельзя. Вот только Кассандра, посвященная в этот план, сразу выказала опасения: цвет и разрез глаз девушек абсолютно разный, нос Кассандры ровный — Оливии с горбинкой. К тому же тембр голоса отличается. А более того сам Август совершенно не похож на Юджина ни телом, ни лицом, ни повадками. Даже последний идиот догадается, что его пытаются обвести вокруг пальца. Причем очень и очень непрофессионально. Тогда в разговор вмешалась Оливия, стараясь спокойно объяснить, что в этой суматохе всем будет все равно, какого цвета у кого что. И даже принцесса Рапунцель, наизусть знающая почти обеих девушек, с места наблюдения не отличит и свинью от ежа. А на Августа можно просто напялить мешок. В конечном итоге, можно заплатить фрейлине Королевы Арианны, Фридборг. Она-то точно сможет сделать так, чтобы принцесса не столкнулась с псевдо-Кассандрой ни при каких условиях. Вот только встретиться с Рапунцель Оливии все же пришлось, и уже в образе Кассандры. Принцесса сообщила о том, что она бы хотела проститься с Юджином лично, из-за чего попросила повременить с его выводом на площадь. Это поставило под вопрос весь план. Но принцесса, казалось, совсем не заметила разницы что тогда, что сейчас, стоя над Августом и в чем-то слезно извиняясь. — Я правда очень сильно люблю тебя… любила… — на выдохе произнесла Рапунцель. Она повернулась к Оливии, опечаленно смотря на неё. — А мешок зачем? — Традиции, — отчеканила она, стараясь никак не выдать в себе самозванца. Но голос предательски подрагивал. — Традиции… — протянула Рапунцель, будто передразнивая её. — Оливия не говорила мне о таких традициях. И я совсем никак не могу увидеть его лица? — Не положено. Рапунцель покачала головой, проводя по холщовому мешку рукой и печально вздыхая. Принцесса оглянулась через плечо на ожидающую конца визита Оливию и, впиваясь ногтями в холщовую ткань, приподняла мешок. Она мимолетно поцеловала парня, проходясь шелковой перчаткой по его шее. Август вздрогнул. Движения Рапунцель были настолько запуганными, что казалось, его ударило разрядом тока. Оливия нахмурилась, кашлянула в кулак и осуждающе покачала головой. Показать обеспокоенность этим — значит, выдать себя с потрохами. Судя по всему, Рапунцель совсем не увидела отличий, или, находясь в уныние, не обратила на них внимания. Рапунцель быстро отпрянула, пристыженно потупила взгляд и взяла подол платья в руки. Она сделала незначительный поклон, прожигая в Оливии дыру взглядом, и быстро вышла из камеры. Оливия выглянула, убедившись, что Рапунцель точно ушла. В её руках даже громоздкая дверь закрывалась тише обычного. Она кивнула Августу головой, а после ударила себя в лоб. Конечно! Он же не видит! Оливия осторожно взяла Августа под руку и сильно удивилась, когда тот не обратил внимания. Видимо поцелуй принцессы произвел на него неизгладимое впечатление. Все знали, что Рапунцель любит Юджина. Такой трепетной была её любовь, что даже перед смертной казнью, она остается искренней и чистой. Печальные мысли не покидали его голову. Спустя некоторое время Август все же поднялся, следуя за Оливией. Сейчас она была его глазами, его ушами, его всем. Она крепко сжимала его предплечье, выводя из подземелья. Девушка понятия не имела о том, что ведет его на верную смерть. А вот Август знал. Разработав этот план, он полностью осознавал все риски обмена местами. Вероятность того, что его повесят раньше, чем их союзники вернутся неимоверно высока. Но он не мог допустить, чтобы повешен был невинный. Задача гвардейца — защищать, порой, ценой собственной жизни. На площади уже успел собраться люд. Даже невзирая на солнце, что безжалостно выжигало глаза. Наверное, это могло бы сыграть саботажникам на руку, если бы не предательски дрожащие руки Августа. Гвардейцы стояли по всему периметру, они оттесняли негодующих людей. Это не только позволяла устранить попытки самосуда, но и предотвратить попытку бегства заключенного. Однако и это не мешало людям освистывать его. Они кричали бранные слова и кучу оскорблений. Кто-то из особо смелых удосужился бросить в него гнилым помидором. Это не укрылось от глаз гвардейцев, и двое статных мужчин, расталкивая толпу, отправились на поиски этого храбреца. Два гвардейца шли позади них, во всю мощь своего голоса объявляя о том, в чем он обвинялся. Оливия чувствовала, как уши её сворачиваются в трубочку. На эшафоте уже стоял разгоряченный палач, с возвышенности беседуя о чем-то с одним из гвардейцев. Там шаталась и поскрипывала веревка. Один взгляд на неё заставлял голову Оливии идти кругом. Она никогда не любила казни, слишком вычурными они ей казались. Она никогда бы не подумала, что в один момент станет одной из центральных фигур во время её проведения. Сердце быстро забилось, когда Август ступил на деревянные балки. Они неестественно заскрипели под его ногами, привлекая к себе внимание палача. Оливия встала поодаль, отпуская Августа и обмениваясь с карателем кивками. Оливия отвернулась, смотря на место для наблюдения. Королевская семья ещё не пришла, а значит, прямо сейчас начнется объявление монархов. Палач в очередной раз устроит цирк из чужой смерти, на потеху людям мучая несчастного. Сто раз прося его назвать причину такого насмехательства над ним. Сто раз истязая его едкими словами. Так было, есть и будет. На потеху сброду, ведь ни один из уважающих себя графов публичные казни не посещает. Монархи тут лишь номинально, им не интересно. Сборище грязных бесчестных отморозков, эти крестьяне. Они, как свиньи, готовы сожрать все живое, что попадает в их свинарник. Мерзость… Девушка подняла глаза с вопящей толпы, вновь переводя взгляд на место для наблюдения. Она хотела абстрагироваться от громкого голоса палача, хотела закрыть уши, ринувшись вниз по деревянной и хлипкой конструкции. Лишь бы не слышать, лишь бы не видеть. Оливия убрала руки за спину и сглотнула неприятный комок в горле, образовавшийся там после того, как она увидела принцессу. И пускай принцесса не может разглядеть все их отличия, как и говорил Август, живот у Оливии все же скрутило. Казалось, её вот-вот вырвет. Вот же будет потеха этим свиньям. Слухи о том, что «дочь Капитана» оказалось настолько нежной, что даже свою первую казнь в лице сопровождающей перенести не смогла, не заставят себя долго ждать. Рапунцель, уже занявшая свое место, выглядела не менее взволнованной. Ей тоже не доставляло удовольствия это зрелище. Была ли причина в том, что вешали Юджина, или общая мягкотелость принцессы — неизвестно. Она нервно постукивала пальцами по основанию, покрытому золотом, второй рукой приобнимая свой живот. Такое же тянущее чувство сопровождало её и во время дуэли. Ожидание медленно убивало её. А ведь Юджин будет повешен только в три часа по полудню. И строго после того, как колокол на самой высокой башне пробьет трижды. До того момента, ещё около получаса, приговоренный должен будет терпеть унижения. И все для того, чтобы за пару мгновений до настоящей казни он сам начал слезно умолять окончить его дни. Традиция, говорили ей советники. Ересь, фыркала она.

Раз.

Повисла угнетающая тишина. Невоодушевленный молчаливостью своего нового подопечного палач уже ближе к концу «прелюдий» потерял весь свой пыл. Однако из-за этого была опасность потерять вначале свою работу, а позже уже и голову. Так что приходилось выкручиваться из ситуации. Он насвистывал задорную мелодию, весело перебирая в руках верёвку. Вприпрыжку подойдя к Августу и надевая на его шею петлю. С широкой улыбкой он затянул её сильней, ехидно интересуясь не жмет ли она ему. Но даже тогда Август ни шелохнулся.

Два.

Рапунцель напряглась и это, казалось, не укрылось от чужих глаз. Фридборг положила руку ей на плечо, но принцесса лишь скинула их. Она стиснула зубы, сжала ручку трона и нахмурилась, гневно следя за всем происходящим. Прямо сейчас, после второго удара, приговоренному давали шанс оправдаться. Многие смертники тратили этот шанс на слезливые речи, забывая, что их время ограничено. Кто-то действительно пытался оправдать себя, естественно, безуспешно. Но самой впечатляющей была одна из её первых казней, когда приговоренный произнес лишь «вешай». Настолько ледяное, что кровь стыла в жилах. Подумать только, такой же ад мог ждать Вэриана, если бы отец не пошел на поводу у неё. Какое бы преступление он не совершил, он слишком юн и не заслужил такого. Когда-то бушующая толпа резко смолкла. Все как один смотрели на эшафот, ожидая последних слов псевдо-Юджина. В молчаливом любопытстве застыл и палач. Может хоть сейчас его молчаливый друг устроит им незабываемое шоу? В конечном итоге, не каждый день Корона вешает спасителей и женихов принцессы, по совместительству, капитанов гвардии. Но он стоял, не проронив не слова. Стало очевидно: показного шоу не будет, что делала эту казнь в разы интересней.

Тр…

— Остановите казнь, — грозный и властный голос принцессы перебивает третий звон колокола. Она одним рывком встала с трона. Рапунцель медленно и осторожно подходила к эшафоту, привлекая к себе все больше и больше людских взоров. «Твою мать», — протянула Оливия, слегка поправив гвардейским шлем. Рапунцель, пускай и не любит традиции, но не стала бы нарушать их прихоти ради. Это не к добру, она явно что-то задумала. Неужели… Не может этого быть! Оливия была уверена до последнего, что у принцессы не хватит храбрости, чтобы сделать это. Что страх пасть перед народом окажется выше, чем любовь, которую Оливия явно считала мнимой. Видимо, она ошиблась. Чертовски сильно просчиталась. Оливия бросила дикий взгляд на Августа, надеясь, что сейчас он сделает хоть что-то. Хотя чего можно добиться от него сейчас? Он, мало того, что молчит, как черт, так ещё и ничерта не видит. Тогда она обратилась к королю с королевой. Но и они молча бездействовали, прекрасно понимая, что противоречить Рапунцель не было смысла. Абсолютная власть была сосредоточена в руках их дочери, которая уже как полгода исполняла обязанности регента. Что ж, раз отступать больше некуда, то стоит попытаться не закопать себя ещё глубже, чем есть. И как бы хорошо голова не осознавало это, тело делало все наоборот. Одним из таких проколов оказался и поклон, который совершила Оливия, когда легкая нога её госпожи ступила на последнюю ступень. Это вызвало со стороны Рапунцель тихий смешок, она с прищуром посмотрела на «Кассандру», однако предпочла промолчать. Оливия тяжело выдохнула, осознавая, что она не должна была кланяться, ведь сейчас находится не на своем посту. Но сделанного не воротишь, остается надеяться, что Рапунцель не придала этому особого значения. Хотя их уже ничего не спасет… Рапунцель жестом подозвала к себе палача. Палач почтительно качнул головой, отступая от приговоренного и подходя к ней. Принцесса встала на носочки, что-то шепча на ухо статному мужчине. Палач задумчиво нахмурился, бегло смотря на петлю. Так обычно не делают, это не совсем в рамках традиции. С учетом того, что изнасилованной тут не было, то и возможность такая предоставлена не была. Однако перечить принцессе не хотелось. Тогда петля грозилась оказаться уже на его шее. — Дамы и господа! — палач подошел к краю эшафота, раскинув руки в стороны. — Её Высочество, Законная Наследница Престола Короны и Солнца Луч — Рапунцель-Августа Первая, — Рапунцель закатила глаза, но улыбаться продолжила, — приняла нелегкое решение: подарить осужденному второй шанс и сыграть с ним свадьбу! — Оливия закрыла лицо руками, истошно пища тихое «твою мать». Нет смысла больше играть на публику. — Трубите во всеуслышание, сегодня состоится свадьба! И пусть лишь смерть, подарившая вам счастье, разлучит вас! Можете снять петлю с жениха, — на манер священника объявил палач. Ну вот и все. Финита ля комедия. Оливия убрала руки от лица, смотря на все происходящие. Интересно, что происходило в голове Августа все это время? Она была готова поклясться, что от бывалого бесстрашия не осталось и следа. Мало кто останется равнодушным, когда твоя постановочная казнь может прямо сейчас превратиться в реальную. Рапунцель глухо посмеялась, улыбнувшись шире обычного. Какой смешной мужчина, сложно поверить, что он работает палачом. Хотя, может, он по совместительству придворный шут? Рапунцель развернулась к Августу, осторожно снимая с его шеи петлю. С такой же осторожностью она сняла с его головы мешок. Мешок выпал из рук принцессы, она застыла на месте, а широкая когда-то улыбка медленно сползла вниз. Август склонил голову, не желая встречать с принцессой взглядами. Толпа загалдела, когда перед ними предстал никому не известный парень. Паника поднялась среди людей, с каждым мгновением набирая все большие обороты. Как чума, она распространялась по всей площади, в скором времени коснувшись и монархов. Арианна и Фредерик резко встали с тронов, сурово глядя на толпу. И как бы гвардейцы ни просили всех успокоиться, ни призывали к тишине, толпа не молчала. Неимоверно громко она обсуждала случившееся. Рапунцель повернулась к Оливии, стремительно приближаясь к ней. Оливия зажмурилась, когда девушка замахнулась на неё, грозясь ударить. Однако, когда спустя пару секунд пощечины не последовало, Оливия непонимающе приоткрыла один глаз. Казалось, Рапунцель улыбалась, в зеленых глазах принцессы горел странный огонь. Рапунцель странным движением скинула с Оливии головной убор. Железный шлем со звоном упал на деревянную постройку. Люди в унисон ахнули, с шоком и страхом смотря на Оливию. Рыжие волосы девушки казались им тогда в разы хуже самого страшного лесного пожара. Из возбужденной толпы послышались возгласы «ведьма! ведьма!». Оливия сжала руки в кулак, чувствуя, как ноги подкашиваются. Детский кошмар становился явью. За мгновение Август оказался рядом с Оливией, хватая её за талию и прижимая к себе. Бледная и ослабшая, она, как безвольная кукла, упала к нему в руки. То, что Оливия чертовски чувствительна и мнительна, Август понял почти сразу. И прямо сейчас все происходящее ужасно давило на неё, грозясь обернуться обмороком, а то и того хуже — приступом. — Замолкните все сейчас же! — тоном, не терпящим возражений, прокричала Рапунцель, сурово смотря на толпу. Происходящее не нравилось и ей, однако это не повод срываться на человеке. — Что все это значит?! Где… Рапунцель запнулась, чувствуя, как дрожит деревянная конструкция. Кони. Топот копыт и разъяренное ржание лошадей сию минуту эхом разнеслись по всей столице. Толпа слегка притихла, обращая свои взгляды туда, откуда доносился этот шум. Рапунцель бросила взгляд на родителей, что были удивлены не меньше, чем она. А после посмотрела на всадников. Ситуация принимала иные обороты. — Не нас ли вы ищете, Рапунцель? — конь встал на дыбы, останавливаясь прямиком у эшафота. Толпа и вовсе замолкла. Верхом на лошадях сидела Кассандра, облаченная во фрейлинское платье, точнее то, что от него осталось. Полностью изорванное, грязное, оно лишилось значительной части своей пышной юбки. Когда-то аккуратные туфли были испачканы и исцарапаны, лаковый носок был сбит, а от каблука осталось одно лишь название. Нога капитана была обмотана тем самым куском голубой ткани от юбки. Кассандра зачем-то примотала к своей ноге весьма толстую палку. По правую руку от неё оказался Юджин, одетый в гвардейскую форму. В отличии от своей подруги, он казался потрепан не так сильно, вероятнее всего, на этом сказалось отсутствие лат на Кассандре. Перед ним, на седле, сидела связанная графиня. Женщина давно оставила свои попытки выбраться из этой западни, она лишь с явным презрением смотрела на всех. Юджин спрыгнул с лошади, стараясь как можно менее грубо спустить на землю связанную женщину. — Мы тут. И не только мы, — Кассандра весь грубо пихнула графиню ногой в лопатки. Женщина беспомощно пала к ногам принцессы, — но и доказательство невиновности Юджина. Кэсс слегка качнула головой в сторону гвардейца. Парень помогал слегка неуклюжей и неповоротливой девушке, облаченной в наряд служанки, спуститься с лошади. Август сощурился, всматриваясь в низкорослую девушку. Женевьева. Рапунцель странно фыркнула, проходясь языком по деснам. Однако, даже с нахмуренными бровями, она не казалось злой. Отнюдь. Кассандра была уверена, что Рапунцель, если не была рада, то точно не злилась на них. Об этом говорили её глаза, которые были до безумия спокойны. — Разогнать толпу. Короля и королеву увести в покои. Юджина, графиню и служанку в допросную, — скомандовала Рапунцель гвардейцам. — А с вами тремя, — прошипела она, смотря на саботажников, — мы поговорим после того, как дело Юджина проясниться. Дожидайтесь моих дальнейших указаний. Умершая на время разбирательств площадь вновь ожила. И теперь в разы сильнее, чем до этого. Гвардейцы оперативно подхватили графиню, практически волоча её по земле. Фридборг взяла Арианну под руку, помогая ей спуститься, там уже гвардейцы, обступив королевскую семью со всех сторон, повели их ко входу в замок. Юджина и Женевьеву увели так же быстро, но уже с меньшими привилегиями. За ними последовала и Рапунцель, отказавшаяся от сопровождения. Оставшиеся гвардейцы принялись разводить толпу по домам, особо дерзких уже уносили. На площади остались только Август, Оливия с Кассандрой да палач, снимавший надрезанную веревку. Кассандра гордо вскинула голову, слезая с лошади. В глазах резко потемнело. Яркий свет ударил в глаза. Кассандра слегка приоткрыла глаза. Все вокруг плыло, сливаясь в одно грязное непонятное пятно, в глазах рябило, голова болела. Что-то ощутимо сдавливало её ногу, пускай больно это не было, но это было неприятно. Первая мысль — каменная западня Вэриана, он любитель таких трюков. Обездвижить и творить свои грязные делишки. Но это предположение тут же рассыпалось, когда Кассандра поняла, что не чувствует ни холода, ни жесткости. Было тепло и мягко, настолько мягко, будто она тонет в облаке. Кассандра проморгалась, пытаясь сфокусировать зрение. Находится в неведении, опираясь только на свои ощущения ей не хотелось. Она протерла глаза, а потом вновь проморгалась, пытаясь понять, что это за странное белое пятно над её головой. Потолок. Она резко села, осматриваясь вокруг. Она была в своей комнате, лежала в своей кровати. У изголовья кровати стояли Август и Оливия. Они о чем-то оживленно беседовали. В руках Оливии был бокал, в нем бултыхалась непонятная серая жидкость, отдаленно напоминающая разведенную в воде известь. Фрейлина, на удивление одетая в наряд обычной служанки, нервно постукивала по бокалу ногтями и раз в несколько секунд делала маленький глоток, забавно корчась. Кассандра нахмурилась: Оливия слишком гордая, чтобы надевать наряд не по статусу. Более того, когда она успела переодеться? — Доброе утро, соня, — неправдоподобно дружелюбно усмехнулась Оливия, когда Кассандра зацепила на ней свой взгляд. — Что… Что случилось? — Ты потеряла сознание, молодой человек отнес тебя в твои покои, — врач положил руку ей на плечо и слегка надавил, укладывая обратно в постель. — Я осмотрел твою ногу, ничего серьезного. На ней сейчас специальный корсет, это снимет режущую боль в районе колена и поможет скорейшему выздоровлению. Спать в нем крайне нежелательно, а в остальное время можно и нужно его носить, главное, не перетягивай, — врач встал, но тут же сел обратно. — И ещё, вот тебе наказ: верхом не ездить, на каблуках не ходить, тяжести не носить, физическими упражнениями не заниматься и на коленях не стоять. В идеале тебе стоит просто сидеть на одном месте. Кассандра цокнула, издала недовольный вздох и скрестила руки. Понятно теперь, из-за чего она потеряла сознание. Во время попытки задержания графини, которая оказалась не пальцем деланная, Кассандра сильно повредила ногу. Как оказалось, в теории идея прыгать в платье и на каблуках с несущегося коня была в разы удачнее, чем на практике. Вот и объяснение сломанных каблуков, порванного платья и деревяшке, привязанной к ноге. Благо, из всех гвардейских уроков Кассандра посещала хотя бы тот, на котором рассказывали, как улучшить положение при переломе. — То нельзя, это нельзя. Я что, беременна что ли? — Ну, может и беременна, этого я не знаю, мы тебя не проверяли. Но суть в том, что тебе просто надо как можно меньше нагружать свою опорно-двигательную систему, иначе имеет место быть риск того, что твое колено не заживет и вовсе. — Хорошо… — просипела Кассандра. — А как скоро оно заживет? — До свадьбы точно, — врач аккуратно хлопнул Кассандру по ноге и улыбнулся, бросив взгляд на Августа. Заметив его на себе, Август полуприкрыл глаза, проходясь по ним пальцами. Какие глупые и неуместные намеки, неужели им всем есть дело до чужих отношений? Послышался тихий треск, который быстро перерос в звонкий хруст, привлекая к себе всеобщее внимание. Это Оливия настолько сильно сжала в руке бокал, что он просто сломался. По её неумело спокойному, но слегка перекошенному лицу было понятно, что шутки она не оценила. Девушка выдохнула, вытащила из своей ладони застрявшие осколки и поставила сломанный бокал стол. Она сбросила в сломанный фужер все мелкие и средние осколки, что были в её руке. Осколки с неслышным «бульк» упали в недопитое лекарство. Оливия взялась за подол платья, оставляя на светлой ткани почти черное пятно крови, и приподняла то. Девушка осторожно переступила через осколки, произнесла тихое «я позову служанку» и стремительно вышла прочь из комнаты. — На самом деле, если ты будешь исправно выполнять все мои рекомендации, то уже через несколько недель будешь полностью здорова. Правда, кататься верхом тебе придется с осторожностью, потому что ты можешь вновь повредить колено. И, Сандрочка, когда я говорю «исправно» я имею ввиду «добросовестно», а не как в прошлый раз. Кассандра поджала губы и качнула в такт слов врача, произнеся глухое «я вас поняла». Врач улыбнулся ей, потрепал её по волосам и вышел. Вслед за ним вышел и Август, закрывая за собой дверь. Кассандра подтянулась, поправила подушку и села удобнее, откидывая покрывало. На её ноге красовался медицинский корсет неприятного розового цвета, перетянутый белыми нитями. Нога немного отекла, покрылась синими и бордовыми пятнами. Одним словом — неприятное зрелище. Но Кассандра переживает это не в первый раз, как, собственно, и диалог подобного содержания. Падения любого сорта давно стали обыденностью. Вспомнить сложно, что и сколько раз она уже успела себе сломать. И не только себе. Одним из самых ярких инцидентов на её памяти был, когда она упала с коня на своем первом уроке езды верхом. Тогда она сломала себе руку и, вроде бы, ребро. Но это ничуть не сломило её детского желания покорить этого жеребца, так что она с широкой улыбкой доказывала, что все нормально и она может вернуться в седло. Врача это посмешило, но не переубедило. Кассандра тихо посмеялась самой себе: да, Люциуса она так и не сумела покорить. А какие планы были! Кассандра встала с постели, придерживаясь за шкаф. Она неохотно опустила отекшую и онемевшую ногу, боязливо наступая на неё. Неприятная дрожь как электрический ток проходит по ноге. Такое странное ощущение, когда ты чувствуешь все и одновременно ничего. Кассандра неумело и пошатываясь обходит кровать, придерживаясь то за саму кровать, то за стоящие рядом предметы. Ватная нога неприятно волочится вслед за ней, будто балласт. Неудобно и тяжело, местами даже сложно. Но это продлится лишь до того момента, пока отек не уйдет. До тех пор Кассандре придется мириться с тем, что теперь она не только передвигаться нормально не может, но и ходить будет подобно Рапунцель: босиком. — Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь, но, судя по тому, что ты скачешь аки горная коза, все в норме, — Август усмехнулся и, скрестив с руки, облокотился о дверной проем. — Ну, в отличии от вас с Оливией у меня не было времени переодеться, — Кассандра облокачивается о тумбочку, открывая шкаф с одеждой. — Как долго я была в отключке? — Час-полтора, не больше. Оливия сложила твою гвардейскую униформу, она лежит на нижней полке. Если ты ищешь свою свиту, то она должна быть где-то наверху, я не знаю, куда она точно убрала её, — Кассандра что-то пробурчала себе под нос, не без труда натягивая штаны. Август подвинул сапогом осколки ближе к стене, чтобы босая Кассандра не задела их или, того хуже, не наступила. — Как твоя нога? — В разы лучше, чем моя рука, — буркнула Кассандра и подняла вверх искалеченную вторым заклинанием руку. За столь долгое время она уже успела привыкнуть к этому ужасному виду. Он больше не шокировал её так сильно, как первые несколько недель. Но смотреть на неё было все ещё неприятно, да и не только для самой Кассандры. По этой причине любой свой образ она предпочитала дополнять перчатками: люди не так шокированы, и она чувствует себя увереннее. Ужасные боли почти перестали её тревожить, но когда это случалось, Кассандре казалось, будто она вновь чувствует тот ужасный запах паленой плоти. — Выглядит нездорово, — Август дернул плечами, неосознанно поглаживая свою левую руку. — Не пробовала какие-нибудь мази? Принцесса, если я не ошибаюсь, мажет свой ожог травяными настоями. Говорят, помогает. — Что я только не пробовала, Август, — Кассандра улыбается, складывая руки на животе. — Но это магия. А излечить магию сможет лишь магия. Август опечаленно вздохнул, рассматривая её черную, словно обугленную, руку. От этого взгляда становилось тошно. Август хотел ещё что-то сказать, но взгляд Кассандры был в разы понятнее слов. Не надо её жалеть. Вот она одна из причин, почему Кэсс носит перчатки. Все вокруг почему-то стремятся пожалеть её, сказать, какая она несчастная, поддержать. Но эти, казалось бы, благие намерения звучат для Кассандры как очередная попытка выставить себя в лучшем свете. Посмотрите на меня, какой я добрый и хороший, только что высказал слова поддержке инвалиду. Отвратительно… Кассандра слегка пихнула его в бок, прося достать одежду с верхней полки. То, что Оливия сумела дотянуться до неё — это, конечно, хорошо, но вот Кассандра даже встав на стул не сможет достать свою одежду. Не потому, что ей не позволяет рост. Нет. Просто она быстрее свалит на себя шкаф, чем вытащит оттуда что-либо. И все из-за ноги, что в штанах выглядела ещё более распухшей. Кассандра устало выдохнула. Все же сейчас лучше было бы носить юбки, чтобы не угнетать себя этим ужасным видом. — К слову, что там с Юджином? Мы хоть как-то помогли? — Вроде как его оправдали. Нам ничего толком не объяснили, а гвардейцам, присутствовавшем при допросе, строго настрого запретили распространяться. В общем, мы в слепом неведении. — Понятно… — Кассандра поправила волосы, а после принялась за перчатки. Если свою перчатку она могла просто надеть, поправив в некоторых местах ткань, то перчатку Вэриана приходилось застегивать. Причину того, почему эти перчатки были толще обычных, Кассандра понимала. По этой же причине она носила на постоянной основе лишь одну перчатку: плотная ткань уменьшала соприкосновение искалеченной руки с какой-либо поверхностью, что значительно снижало болезненные ощущения, ведь рука была ведущей. Пускай две разные перчатки и выглядели чудно, что подметил и сам Вэриан при их последней встрече, зато функцию свою выполняли исправно. А этого было достаточно, чтобы отбросить глупые предрассудки. Но зачем перчатки застегивались, да ещё и так муторно, Кассандра даже представить себе не могла. Единственный плюс — это мягкая подкладка, которая до ужаса приятно прилегала к коже. В комнате повисла тишина, разрушаемая лишь нервным постукиванием пальцев Кассандры по деревянному столу. Спрашивать, о чем Август говорил с врачом — нетактично, не её ума это дело. Конечно, Кассандра никогда не могла похвастаться тактичностью, но они только наладили отношения, будет слишком резко с её стороны лезть в самую пучину чужой личной жизни. А беседы ни о чем она не любила, пускай и была их нередким участником, находясь в обществе придворных дам. Придворные дамы… Надо будет не забыть сказать Шарлотте обо всем, пока не пошли слухи о том, что у неё есть любовник. — Август, Кассандра? — в комнату легким шагом зашла служанка, привлекая к себе внимание. — Принцесса Рапунцель ожидает вас в тронном зале. Будь осторожнее, Август, принцесса была не в духе. — Все будет хорошо, Эйприл, не беспокойся за меня, — Август издал тихий смешок и улыбнулся ей. Эйприл улыбнулась в ответ. Кассандру заметно передернуло. — Да, лучше беспокойся за меня. Почему ты предупреждаешь его? Между прочим, мы с тобой почти десять лет бок и бок работали, — Кассандра насупилась и оскалилась. Слова служанки её сильно задели, можно даже сказать, обидели. Пускай они и не были друзьями, но все равно было неприятно. — Ты, Сандра, заслужила все, что с тобой происходит, — холодно отозвалась Эйприл и принялась за уборку. Кассандра уже была готова начать словесную перепалку, но Август положил ей руку на плечо, слегка сжимая. Кассандра громко и сердито выдохнула, но обороты сбавила. Не сказать, что его действия произвели на Кассандру большого эффекта, просто начинать скандал ей не хотелось. В конечном итоге, впереди её ждал ещё один скандал, но уже с Рапунцель. Август кивнул головой Эйприл, взял Кассандру под руку и повел её прочь. — И ещё… — служанка резко выпрямилась, смотря на Августа через плечо. — Тебя по всему замку сломя голову ищет один кудрявый гвардеец. Август помрачнел и напрягся. Он практически впился пальцами в локоть Кассандры, смотря куда-то в пустоту. Кассандра подалась вперед, внимательно слушая каждое слово служанки. Эйприл потратила несколько минут, чтобы во всех подробностях описать внешность того самого гвардейца, а потом ещё несколько минут, чтобы рассказать то, зачем он ищет Августа. Кассандра сделала логичный для себя вывод, что это один из сослуживцев Августа. Но Август их не слушал. Мрачный, он лишь молча качал головой.

***

От комнаты Кассандры до тронного зала путь недолгий. Пускай они и располагаются в разных комплексах, но лестниц меж ними нет, а это многого стоит. Однако столь «легкий» и быстрый путь был отягощен группой чересчур любопытных гвардейцев, служанок и придворных дам. На одном из поворотов они обступили Августа с Кассандрой со всех сторон. Мрачный Август казался в разы более раздраженным, нежели Кассандра. Хотя мрачный или просто усталый он был, Кассандра точно сказать не могла. Она в своих чувствах с трудом разбирается, не говоря уже о чужих. Придворные дамы стремились подойти ближе к Августу, всячески трогали его за плечи и за руки. Каждая из них буквально липла к нему, заставляя Августа неловко улыбаться. Особо смелые служанки подражали действиям придворных дам, порой даже отличаясь особой наглостью. Остальные служанки и гвардейцы старались держать дистанцию, но свой круг сжимали плотно. Все они галдели, говорили вразнобой и максимально неразборчиво. Мысль одна: как им в голову пришло устроить саботаж, но выражали они её так сумбурно и нечетко, что голова трещала по швам от каждого нового слова. В отличии от Кассандры, Август шел на контакт, стараясь успокоить всех как только можно. И пускай в его голосе слышалось явное раздражение, говорил он тихо, как делал это всегда. Кассандра поймала себя на мысли, что она не просто поражена его сдержанности, а откровенно завидует ему. За это время ей «посчастливилось» поругаться с Августом очень много раз. Но из раза в раз он продолжал говорить аккуратно и вкрадчиво, подбирая каждое слово, чтобы случайно не задеть собеседника. Даже когда его переполняла куча негативных эмоций, он держал лицо, оставаясь мнимо-спокойным. И лишь тихое шипение в голосе выдавало в нем злость. — Так! А ну быстро разошлись все! — взорвалась Кассандра. Все, включая Августа, ошарашенно замолкли, шокировано глядя на неё. Кассандра вновь оглядела их всех и крикнула вновь: — Я — что?! — неясно выразилась? Сейчас же! Толпа засуетилась, стараясь как можно быстрее вернуться к своим обязанностям. Они, практически сталкиваясь, бросились в разные стороны коридора. Придворные дамы старались сохранять лицо и спокойствие, но толкающиеся служанки неаккуратно пихали всех подряд, стараясь выйти из созданного ими же круга. Кассандра сдавленно усмехнулась, находя эту картину ужасно знакомой. Похожим образом себя вели муравьи, тщетно пытающиеся спастись от горячей смолы, что безжалостно заливает их муравейник. Август отступил к стене и дернул Кассандру на себя, чтобы эти «муравьи» случайно не сбили её с ног. Кассандра с нескрываемым удовольствием наблюдала за этим действом, она вновь вошла в свои привычные ряды. Та самая Кассандра, державшая в страхе почти весь замок. Как приятно снова почувствовать в своих руках всю монаршую власть, будто ты не дочь Капитана вовсе. — И как ты… Кассандра ойкнула, перебив саму себя, и с грохотом упала на пол. Она тихо прошипела что-то, поднимая взгляд на того, кто толкнул её. Хотя, может быть, и вовсе просто задел. Август встревоженно посмотрел на Кассандру, заостряя внимание на её ноге. Он тут же подал ей руку, чтобы помочь встать. Кассандра прошипела что-то себе под нос и стукнула Августа по ладони. Август закатил глаза. Время идет, отношение меняется, но Кассандра продолжает строить из себя сильную и независимую. Спасибо, что хоть в этот раз обошлось без обзывательств. Опираясь о стену, Кассандра с трудом поднялась самостоятельно. — Смотри куда прешь, идиотка, — едкое слово неприятно режет уши. Кассандра скалится, но не поворачивается. Слишком много чести, он не заслужил и взгляда с её стороны. — Илиан, — строго произносит Август, прожигая дыру в спине гвардейца, задевшего Кассандру, — ты не хочешь извиниться перед дамой? Или ты думаешь, что и это выше тебя? Кассандра удивленно вскидывает голову, без задней мысли поворачиваясь к нему. Гордость отошла на второй план, уступив любопытству. Они знакомы? Ну конечно знакомы, они гвардейцы, что за глупые мысли… Тут скорее вопрос в другом: почему Август так резко среагировал? Ничего такого не случилось, чтобы вот так отчитывать кого-то. Кассандра слегка отходит за спину Августа и дергает его за руку, намереваясь уйти. — Август, оставь личные разборки на потом, — прошептала она, — нас ждет Рапунцель. — Извиняться тут должен ты, а не я, — гвардеец разворачивается, и Кассандра смутно признает в нем того «миленького кудрявого гвардейца», которого так старательно описывала Эйприл. — Ты какого черта вытворяешь, а?! Мало того, что ты должен был в срок отметиться перед Дунканом, — он скалится, тыча пальцем в грудь своего собеседника, — так ты ещё и саботажничать решил! Август глубоко и не менее устало вдохнул, прошелся руками по лицу и вновь улыбнулся, внимательно выслушивая все упреки в свой адрес. И то, что из-за его зятя его не будут держать в гвардии. И то, что все вокруг устали от его мягкотелости и добросердечности. И даже то, что его могли бы повесить, чем он вообще думал? Кудрявый гвардеец даже умудрился напомнить Августу о моменте, произошедшем в столице, приправив это возгласом о том, кому придет в голову лезть на дерево и спасать котенка просто потому что его попросили дети! Август лишь устало прикрыл глаза, покачивая головой в такт каждого слова. Видимо, это не первый такой разговор. Кассандра непонимающе смотрела на Августа. У него все в порядке с головой? Кто вообще будет так спокойно стоять и добродушно улыбаться, пока на тебя орут? Даже этот Илиан выглядел более обеспокоенным всеми своими россказнями, нежели сам Август, ставший причиной этого. Что Август вообще забыл на должности гвардейца, если он так наплевательски к ней относится? Почему всех подряд берут на должность гвардейца, а её нет? Почему для того, чтобы она хоть на грамм приблизилась к своей мечте нужно было попытаться кого-то повесить? А какой-то Август, ставящий котят выше долга, становится гвардейцем? Почему? Кассандра вновь дергает Августа за локоть, уже более настойчиво. Пойти самой к Рапунцель она не решается — это настоящее самоубийство, — но и ждать, пока они выяснят отношения, она не хочет. Но, судя по всему этому монологу, поступком Августа были не впечатлены все его сослуживцы. А этот Илиан казался чересчур озабочен вопросом. Будто его это волнует больше всех. — Илиан, — холодно выпалил Август, — я должен идти, позже поговорим. Август сделал легкий поклон, взял Кассандру под руку и пошел в сторону тронного зала. Пожалуй, они и так очень сильно задержались. Кассандра не смела проронить и слова, медленно прихрамывая за своим компаньоном. Она лишь пугливо оглянулась через плечо, желая увидеть весь спектр эмоций кудрявого. Однако от гвардейца и след простыл, будто весь этот разговор — просто виденье Кассандры. Интересно, все гвардейцы, переведенные в столицу, такие странные? Не лучший состав Рапунцель понабрала, чтобы пополнить столичный полк. С такими гвардейцами яблоко сорвать не выйдет, не говоря уже о покорении Вэриана. Сразу видно: она хочет казаться умной, но ей не является. Без сильных союзников в лице своего отца, отца Кассандры, самой Кассандры и даже того же Юджина Рапунцель ни на что не годна. Кассандра издала злорадный смешок, расплываясь в улыбке. Скоро об этом узнаю все и тогда… Огромные двери в тронный зал открылись достаточно резко, громко ударившись о стены. Все по причине того, что вместо привычной стражи их открыла Кассандра. Когда Вильгельм потянулся к ручке, она что-то прошипела ему, открывая двери сама. Август поспешил извиниться, на что мужчина лишь отмахнулся: у Кассандры сложный характер, нам не привыкать. Рапунцель и Оливия вздрогнули, переглянулись и устало выдохнули. Оливия вновь склонила голову, целуя руку своей госпожи. Рапунцель вытащила свою ладонь из чужих рук, легко коснулась чужого лица, и нежно погладила стоящую на коленях рыжую фрейлину. Неощутимое «все хорошо» спало с её уст, когда она легко улыбнулась встающей с колен Оливии. Оливия сделала поклон, поправила складки платья и, пятясь, встала по правую руку от своей госпожи. Рапунцель только что приняла её извинения, хоть наказание и не сняла. Переубедить Оливию в том, что унижаться и целовать руку и подол монаршего платья необязательно, оказалось невозможно. Как бы Рапунцель не говорила ей, что ей будет достаточного искреннего «мне жаль» Оливия все равно настояла на своем. Для Рапунцель это показалось унизительным: Оливия — её друг, а друзьям не пристало стоять на коленях друг перед другом. Рапунцель приветливо кивнула головой Кассандре и Августу, её губы озарились широкой и сладкой улыбкой. Кассандра прикрыла глаза, тупя взгляд. Складывалось такое впечатление, что случившееся на площади — это лишь часть какого-то спектакля. И сейчас Рапунцель продолжит играть роль злого и праведного монарха, не являясь таковым в реальности. Пускай она и должна отчитывать их прямо сейчас, но все понимали: Рапунцель искренне благодарна за все то, что они сделали. Даже несмотря на то, что вслух сказать об этом она не могла. По крайней мере не в присутствии Оливии. — Что ж, извинитесь, и мы забудем о том, что произошло, — легко произнесла Рапунцель. — Я не буду извиняться, — рыкнула Кассандра. — Мне не за что. В комнате повисла тишина. Оливия в ту же секунду оказалась подле Кассандры, что-то яростно ей вбивая в голову. Делала она это шепотом, но настолько агрессивно, что её шушуканье было слышно очень отчетливо. Кассандра агрессивно мямлила что-то в ответ, отвечая нападками на нападки, наездами на наезды. Оливия грубо дернула её за руку, нагибая Кассандру и уже практически впиваясь зубами в чужие уши. Рапунцель весьма терпеливо выждала конец этого диалога. В один момент ей даже самой стало интересно, чем же кончится эта битва между явным противником правил и тем, кто свято следует любому указанию. Кассандра топнула ногой, отталкиваю Оливию от себя. Распри были закончены и, судя по тому, какой злой выглядела Оливия, победу одержала именно Кассандра. — Нет, — отчеканила Кассандра. — Я не буду извиняться за то, что спасла тебя. — Вы трое, — Рапунцель произносило каждое слово максимально внятно, будто что-то кому-то диктовала, — осмелились ослушаться моего приказа, полезли куда не просят, проигнорировали и нарушили множественные законы Короны, саботировали смертную казнь и сейчас ты говоришь, что не будешь извиняться? — Рапунцель выглядела крайне обеспокоенно таким исходом вопроса. Она и вправду хотела замять это все, но Кассандра просто не оставляла ей выбора. — Ты хоть представляешь, что с вами троими будет после такого? Оливия потупила взгляд. Теперь её точно лишат должности, понизят даже не до придворной дамы, а до служанки. Конечно, всяко лучше, чем эшафот и тюрьма, но такой позор. Она во век от него не отмоется. Август мельком посмотрел на Оливию, зарывшуюся носом в свои руки, и тяжело выдохнул. Что ж, однажды она уже спасла его. По крайней мере, именно словом «спасла» Август привык называть то, что произошло тогда. Видимо, теперь пришла его очередь спасать её. — Не сочтите за грубость, принцесса Рапунцель, — Август наконец подал голос, собравшись с духом. Девушки, как один, повернулись к нему, — но Кассандра права. Кассандра самодовольно скрестила руки на груди, гордо задрав голову. Однако как только её настигло осознание, все самолюбование улетучилось. Что бы с ней согласился Август, да так легко? Что он опять удумал? Кассандра подалась вперед, желая что-то возразить, но Август жестом остановил её. Гвардеец поднял одну ладонь, подобно монарху, и Кассандре пришлось робко отступить назад. Оливия прильнула к Кассандре, обвив руками её руку. Фрейлина прижалась к ней непозволительно сильно, кладя голову на плечо и с открытым ртом внимая происходящему. Кассандра неосознанно сжала одну из ладоней Оливии, переплетая пальцы. Пожалуй, в этот момент, когда страшно было даже дышать обе девушки забыли о своей вражде. — Идея с саботажем и подменой принадлежит мне и только мне. Девушки лишь поменялись местами по моей просьбе, клянусь, они не знали о подмене. Кассандра была уверена, что на задержание с ней уехал я. Рапунцель спустилась, останавливаясь в нескольких метрах от Августа. Она с прищуром оглядела всех стоящих перед ней. Август видел по её глазам, что она не особо поверила ему. Признаться честно, он бы тоже себе не поверил, но это было лучшее, что он мог сделать в этой ситуации. — Свободны, — отчеканила она, обращаясь к фрейлине и дочери капитана.

***

Кассандра сидела на кровати, понурив голову. Она запустила руки в волосы и со злобой наматывала свои локоны на пальцы, грозясь вырвать их с корнем. Рядом с ней сидела Оливия, поглаживая её то по плечу, то по колену и тихим и ласковом голоском что-то щебеча ей на ухо. Вероятнее всего, она пыталась успокоить Кассандру, хотя и сама находилась в состоянии крайней тревоги. А тревога это место не покидала уже достаточно долгое время. Август за это время так ни разу о себе знать и не дал, как и Рапунцель ни разу не показалась на людях. Ожидание утомляло и съедало изнутри, распространяясь по всему телу, подобно яду. И если Кассандра стойко держалась, не давая волю эмоциям слишком сильно, то Оливия уже была на грани срыва, готовая рыдать и кричать во весь голос. Поступок Августа ввел в немой шок обеих девушек. Все слова иссякли в тот момент, потеряв свою силу. Остались лишь мысли, перемешавшиеся в голове в сплошную кашу, но даже среди них Кассандра могла выделять одну единственную, тревожащую её больше всего: зачем? Неужели он не знает, какое наказание последует за такой проступок? Да он буквально себе смертный приговор подписал! И все это из-за того, что Кассандра не захотела извиниться… Дура… Наконец появившийся на пороге своей комнаты Август заставил девушек поднять головы. Они почти мгновенно подскочили к нему, но Август лишь растолкал их, проходя вглубь своей комнаты. Он даже краем глаза не взглянул на них, доставая из шкафа несколько стопок вещей, что были аккуратно сложены. Девушки переглянулись. Самые страшные кошмары воплощались в реальность. — Что… Что сказала принцесса? — нарушила тишину Оливия. Её голос сломался, скакнув с одного тембра на другой и неприятно резанув по ушам. Кассандра как завороженная наблюдала за тем, как Август снимает с себя рубашку, трепетно расстегивая каждую из пуговиц. Она нахмурилась, рассматривая каждый шрам на его торсе. Ранее она не замечала их, что когда он переодевался при ней в одежду Юджина, что даже когда ему чуть не сломал нос один из охранников. Да даже когда он вытаскивал её из пруда, она все равно не заметила этого! Невнимательная дура! — Сократили, — буркнул он, разворачиваясь к кровати. — Ч-что? — Кассандра мотнула головой, возвращаясь в привычное состояние. — Ты оглохла или что? — проскрежетал Август, даже не развернувшись к Кассандре. — Меня уволили, я не гвардеец больше. Я должен сдать форму до конца этого дня. Август наконец натянул на себя водолазку и сложил рубашку. Рукав вишневой кофты слегка затопорщился на нем, встретившись с препятствием в виде бинта, и Август поспешил одернуть его. Он достал из потертого мешочка цепочку, надел её и слегка поправил что-то висящее на ней. Кассандра нахмурилась. Это не было похоже на привычные для неё кулоны. Это что-то чем-то напоминало… Кольцо! Это было, черт возьми, кольцо. — Что вы смотрите на меня так? — наконец произнес он, выдыхая. — Зачем?! — выпалила Оливия. Она буквально бросилась на Августа, хватая его за ладони. Август выдернул свои руки из её, делая пару шагов назад. Оливия осталась стоять на месте, протягивая руки, будто прося милостыню. Кассандра нахмурилась ещё больше, подмечая, как испуганно выглядел Август. Он нервно потирал пальцы о ладони, словно стараясь стереть с них какую-то грязь. Август парой ловких движений натянул на руки перчатки, а уже после взял Оливию за руки, будто ничего и не было. Оливия открыла глаза ещё шире, чем раньше. В голове Кассандры мгновенными вспышками быстро пролетели воспоминания обо всем произошедшем. И вправду, Август никогда не представал перед ней без перчаток. Он всегда был в них, даже когда вытаскивал её из воды. И если раньше Кассандра просто назвала бы это обыденным предметом его гардероба, так называемой частью имиджа, то сейчас это перестала казаться чем-то безобидным. Сколько скелетов в шкафу прячет этот парень? — У меня не было выбора, я должен был защитить вас, иначе какой я после этого гвардеец, а тем более, мужчина? — Август улыбнулся, переплетая пальцы с Оливией. Рыжая фрейлина окончательно потеряла голову. — Однажды ты помогла мне, я должен был отплатить тебе той же монетой. — Любой бы сделал так на моем месте! — она подалась вперед и томно вздохнула, заглядывая в голубые глаза Августа. — У тебя была уважительная причина, а сейчас, ты просто ни с того ни с сего отказался от должности гвардейца! Никто так не делает! — Значит, так делаю я, — он качнул головой. Кассандра поморщилась. Вся эта сцена походила на слезливо-сопливую постановку в театре, где ни один из героев не умеет выражаться никак иначе, кроме странных романтических цитаток. Единственное, что было полезно в этой ситуации — это слова Оливии о том, что никто в здравом уме от своей должности не откажется. В голове Кассандры что-то щелкнуло. Вот что все это время смущало её в рассказе Августа про отца. Он ведь мог просто… — Кхм-кхм, — кто-то наигранно и громко кашлянул. — Очень мило, дамы, но оставьте нас. На время. Кассандра развернулась через плечо, смотря на их незваного гостя. И, судя по недовольному его лицу, Кэсс была не единственной, кому этот театр слегка поднадоел. Август улыбнулся и осторожно коснулся губами лба Оливии. Рыжая фрейлина наконец отстранилась, подходя к Кассандре. Девушки кивнули подошедшему гвардейцу в знак приветствия и прощания и покинули комнату. Кассандра схватила Оливию под руку, утягивая в противоположную сторону от той, куда направлялась девушка. — Куда ты тащишь меня? — Мы идем к Юджину, он должен урегулировать этот вопрос, — отозвалась Кассандра, отпуская Оливию. — Ты же не хочешь, чтобы твой ненаглядный остался без работы? А ты лучше расскажи мне, что вообще произошло тут за время моего отсутствия? Что за ситуация с котятами и почему все о ней твердят? — Ситуация с котятами? — Оливия непонимающе подняла брови. — Не припомню инцидентов с котя… А-а-а. Ты об Августе и «его» котятах? Это смешная история, — Оливия махнула рукой, хихикнув. — Люсинда, служанка, черненькая такая, почти полгода назад упала с лестницы, подвернула ногу. Она шла с бельем, а лестницы у нас скользкие, ну и поскользнулась. Полагаю, что шла она по гл… — Ага-ага, — поддакнула Кассандра, — это все, конечно, очень интересно. Но можно ближе к сути? — В общем, она подвернула ногу, а Август её донес до медика, а потом и до дома, — Оливия пожала плечами, наматывая на палец рыжий локон. — И? А котята-то тут при чем? Оливия! Ну же! — Ц, — Оливия закатила глаза. — Меня черт дернул сказать, что Август снимал котенка с дерева по просьбе детишек. Надо же было как-то парня перед Капитаном с принцессой прикрыть, ну и… В общем, Рапунцель настолько понравилась эта легенда, что она добилась его перевода в замок, мол: такой добрый парень всегда должен быть под крылом. Вот и все. И не смей на меня кричать. Кассандра широко раскрыла глаза, когда в её голове сложилась полная картина. Орущий о котятах гвардеец, влюбленная в Августа Оливия, желающий отплатить Оливии Август, приветливая с Августом Рапунцель и Юджин, поставивший на служение во дворце именно Августа. Все это было частью одной истории, которую Кассандра пропустила, пока была в старой Короне. Истории, которая настолько бредовая, что придумать такую даже сложно. — Боже мой, — пролепетала Кассандра, — какая ересь… Но… Почему мне никто ничего не рассказал? Я же должна знать, что происходит в моем замке. Оливия громко расхохоталась, приводя Кассандру в явное недоумение. Что смешного? Фрейлина оперлась о стену, глубоко вдохнула и с широкой улыбкой посмотрела на Кассандру. Насмешка читалась в её глазах. — А с какого черта кто-то должен что-то рассказывать какой-то проходимке? Ты тут даже не живешь, — Оливия замолкла, выдохнула, а после более тихо продолжила. — Больше… Но, знаешь, Кэсси, — она подавила в себе лютый хохот и приняла серьезное выражение лица, — одна народная мудрость гласит, что если видеть кого-то, кроме себя, то ты всегда будешь в курсе событий. Но ходят легенды, что если ещё и слышать кого-то кроме себя, то у тебя ещё и друзья начнут появляться. Согласись, бред. Все это Оливия говорила так невинно, будто это чистой воды правда. Её глаза были широко открыты и смотрела она на Кассандру так пронзительно, как ребенок, яростно верующий в сказанное им самим. Вот только немая улыбка, в которой Оливия расплылась после этих слов, и сдерживаемый ею хохот выдавал всю неискренность этих слов. Она насмехалось над Кассандрой. Пользовалась положением фрейлины, выказывая свое явное превосходство. Кулаки Кассандры чесались. Ужасно хотелось ударить её по этому смазливому, вечно насмешливому и самодовольному личику, но что-то ей вечно мешало. Сейчас, например, этим чем-то был Южин, сидящий по ту сторону двери. Он-то явно услышит потасовку, и тогда Кассандре влетит по самое не хочу, и никакой Август ей не поможет. Так что лучше держать себя в руках, по крайней мере до тех пор, пока они не отойдут на достаточное расстояние от кабинета Юджина. Оливия открыла дверь кабинета, сделала легкий поклон и пропустила Кассандру вперед, а после зашла и сама, прикрыв дверь. Юджин поднял взгляд и расплылся в улыбке, заметив девушек. Он встал из-за стола и развел руки в стороны, желая обнять их. Кассандра зашипела, делая пару шагов назад. — Нет-нет-нет, Юджин, никаких, — она устало вздохнула, когда Юджин все же обнял её, — объятий… мх… Кассандра недовольно выдохнула и обняла Юджина в ответ, невесомо улыбнувшись. И все-таки, это такое счастье, что его оправдали. Юджин приоткрыл один глаз, смотря на смиренно стоящую в стороне Оливию. Он протянул ей руку, и Оливия подала ладонь в ответ. Естественно для поцелуя, так как это принято среди высшего общества. Оливия приглушенно вскрикнула, когда он дернул её на себя, тоже обняв. Оливия неуверенно обняла его в ответ, прикрывая глаза. С минуту они стояли так по среди кабинета, а после Юджин наконец отстранился. Кассандра улыбнулась ему, а после откашлялась в кулак, принимая серьезное лицо. Оливия поправила платье, делая пару шагов назад. О сдержанности, которой учат в высшем обществе, и речи быть не могло. Для Оливии это все ещё дикость обниматься с кем-то, ведь даже со своими сестрами она никогда не обнималась. Но к этому можно привыкнуть, Оливия уже сумела вывести небольшой алгоритм поведения Рапунцель: на официальных встречах она подает руку, на не официальных — обнимается. И, чаще всего, эти неофициальные встречи — это свидания с друзьями. Вот только осталось понять, какие отношения у неё с кем и… Какая сложная наука, эта дружба, среди придворных дам её никогда и не было и, видимо, все куда сложнее, чем Оливия полагала. — Зачем вы пришли? — с радостной улыбкой уточнил он, возвращаясь к бумагам. — Я ничего не могу вам сказать про дело, не положено. — Это, конечно, хорошо, но пришли мы не за этим, — Кассандра усмехнулась. — Август. — А что с Августом? — Юджин поднял брови. — Ноги и руки на месте, голова тоже. Или, о, ты о его сокращении? Хорошо, что ты пришла! — Юджин вытащил из середины стопки какую-то бумажку, осмотрел её и протянул Кассандре. — Подпиши документ о его увольнении. Рапунцель уже подписала его, осталась ты и Август и все, дело в шляпе. Кассандра приняла документ, внимательно рассмотрела его, а после подняла полный шока и непонимания взгляд на Юджина. Оливия осторожно подошла к ней со спины, вглядываясь в переданный Кассандре документ. Несколько пунктов под странным заголовком, монаршая печать и размашистая подпись Рапунцель. Кассандра скомкала лист и, не глядя, вручила его Оливии. Оливия глухо простонала, когда Кассандра случайно ударила её в живот. — Я не буду это подписывать, — рыкнула Кассандра. — Я пришла сюда не для того, чтобы закапывать Августа глубже, чем есть. Я здесь для того, чтобы помочь ему. А ты пом… — Это было решение Рапунцель, я ничего не могу с этим поделать, — перебил её Юджин, ставя печать на очередном документе. — Я… Мы! Мы помогли тебе избежать казни, и ты! Ты смеешь говорить мне это в лицо?! Ты жених Рапунцель, будущий монарх этого государства, Август, в первую очередь, твой подчиненный, — делая акцент на «ты» и «твой», Кассандра хлопала кулаком по столу Открытая чернильница подскочила, пролив свое содержимое на стол и оставив жирную кляксу. Юджин вытащил какие-то листы, оттряхнул их от чернил, в надежде, что те не пострадали, и бросил на близстоящий столик. Он закрыл чернильницу и поставил её на тот же стол. — Нет, он твой подчиненный. Ты Капитан гвардии, Кэсс, а значит, тебе и отдуваться за его промашки, — делая акценты на тех же словах, что и Кассандра, парировал он. — Рапунцель меня не послушает! Ты же знаешь, какие отношения между нами! — А кто виноват, что ты растеряла весь свой авторитет? Может, если бы ты спокойно объяснила ей, что ты чувствуешь, она бы не относилась к тебе таким образом? Кассандра, недоумевая, смотрела на него, последние струнки терпения начинали лопаться. Он задел её за живое, ранил в самое уязвимое место, назвав её виновником всех её бед. То, от чего Кассандра так долго убегала, только что было брошено ей в лицо. И очень грубым способом. Юджин тяжело вздохнул. Сейчас будет крик. Много криков. — Давайте ближе к делу: от меня вы чего хотите? Чтобы я воспользовался своим положением и восстановил его таким путем? — Юджин слегка качнул ладонями. — Рапунцель упрекнула меня в этом на одном из допросов. Думаешь, я хочу испытывать судьбу? К тому же, Август сам бы не одобрил такое его восстановления в должности, — Юджин безразлично пожал плечами. Кассандра оскалилась и со всей силы ударила по столу кулаком, опять. Оливия быстро подошла к ней, взяв её за руки. Но Кассандра лишь отпихнула фрейлину в сторону, облокотилась о стол обеими руками и подалась вперед. Оливия не авторитет, к тому же, она слабая и хрупкая, она ничего не сделает Кассандре. Духу и сил не хватит. — Он твой друг, чертов ты осел! Он сделал так много для тебя, для меня, для Оливии, для вашего с Рапунцель счастья! И ты собираешься просто взять и выкинуть парня на обочине жизни, воспользовавшись его добротой?! Бросишь его в тот момент, когда он нуждается в твоей… в нашей помощи больше всего?! Как когда-то вы сделали с Вэрианом?! — Кассандра! — Юджин резко встал из-за стола, хлопая кулаком. — Что Кассандра?! Что Кассандра?! Не говори мне, что я не права, Фицерберт! Вы воспользовались им и выкинули его, как ненужного котенка! И собираетесь прямо сейчас точно так же поступить и с Августом! Вы сами себе наживаете врагов, а потом разводите руками: мы же такие добрые, почему нас все ненавидят! И кто после этого ещё злодей здесь, Юджин? — Кассандра резко схватила Оливию под руку, от чего рыжая фрейлина тихо ойкнула. — Пошли, Оливия, мы уходим. — Кассандра! Не смей разворачиваться ко мне спиной, мы ещё не договорили! — Зато я договорила, — фыркнула она, выходя прочь из кабинета и утаскивая за собой Оливию. Фрейлина лишь оглянулась через плечо, неодобрительно кивнув головой. Юджин ещё раз окликнул Кассандру, но та уже стремительно шла прочь. Она найдет другой способ помочь Августу. Она не допустит такой ошибки, какой допустила много лет назад, больше — никогда. Она больше не бросит своего друга лишь ради того, чтобы угодить какой-то златовласой принцессе. Если ему нужна помощь, то она положит все силы на то, чтобы эту помощь обеспечить. Все… А если кто-то посмеет встать у неё на пути, то он очень сильно пожалеет о том, что вообще на свет родился.

***

Папка с грохотом упала на тумбочку. Кассандра хлопнула по ней рукой, привлекая к себе внимание. Полировавший какой-то меч Август поднял на неё взгляд. Он убрал оружие в ножны и отложил те, широко улыбнувшись. Он непонимающе взглянул на папку, а после нахмурился. Из-под тонких пальцев Кассандры виднелись две первые буквы его фамилии. — Август, почему ты соврал мне? — холодно начала Кассандра и, не давая ему возможности вставить и слова, продолжила. — Я залезла в архив, — Кассандра качнула головой в сторону папки, Август заметно напрягся, — и знаю, что твоего отца выгнали из гвардии. Никаким капитаном он не был. Повторяю свой вопрос: почему ты мне соврал? — Тебе обязательно везде совать свой нос, да? — Август резко встал, нависая над Кассандрой. Уверенность неожиданно покинула её. Все, что она хотела сказать ему до этого, просто вылетело из её головы. В мыслях осталось лишь одно: Август явно не рад такому поступку. И он зол на неё, опять. Она сделала пару неосознанных шагов назад, смотря, как злой Август отходит от неё к своим собранным вещам. Он молчал, но это молчание говорило лучше всяких слов. — Уходи, — рыкнул он, — и забирай эту чертову папку с собой. Я слишком устал, чтобы ссориться с тобой, так что я просто закрою на это глаза. — Нет. Нет, я никуда не уйду, — настойчиво произнесла Кассандра, мельком взглянув на папку. — Я пришла за ответами, и я их получу, хочешь ты этого или нет. Август отставил сумку с вещами в сторону. Он шумно вздохнул, прошелся руками по лицу и не менее громко выдохнул. Август качнул головой в сторону двери, и Кассандра осторожно провернула уже стоявший в замочной скважине щелчок. Замок щелкнул. В повисшей тишине все эти звуки особенно остро и больно отдавались в голове. Скрипнула кровать, зашуршали листы. Кассандра нервно сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Август продолжал молчать, с неприятной сосредоточенностью изучая свое дело. Наконец, захлопнув его, он вновь устало вздохнул. Август пару раз похлопал рядом, приглашая Кэсс присесть. Видимо, разговор ожидался не из приятных. Кассандра села рядом, в немом ожидании смотря на Августа. Но Август просто прожигал взглядом дырку в полу, перед тем, как в очередной раз открыть свое дело. Он снова пролистал тонкую папку, не останавливаясь ни на одной из страниц, и закрыл. А потом опять, и опять, и опять. Кассандра помялась, не в силах найти себе хотя бы грамм смелости, чтобы начать диалог первой. Но когда руки Августа начали дрожать, стало понятно: медлить больше нельзя. — Моя мать бросила меня, когда мне было четыре года, — начала Кассандра. Август поднял на неё глаза, слушая её рассказ. Кассандра говорила тихо и вкратце. Стараясь не растекаться в красивых фразах, не уходить от темы и не давать повода для жалости. Вспоминать об этом неприятно, говорить — больно, но иногда стоит переступать через себя. Особенно когда это может помочь человеку открыться. Август молчал. Как и много раз да этого, он лишь кивал головой. Вот только в этот раз Кассандра не уловила в его лице разочарования, как раньше. — Поэтому ты так не любишь принцессу? — наконец подвел итог Август. Он говорил полушепотом, стараясь не тревожить уже уснувшее. Кассандра молча кивнула, проглатывая слезы и застрявший в горле ком. Кассандра утерла нос тыльной стороной ладони, громко шмыгнула и заправила кудряшку за ухо. Она встала с кровати, направляясь к окну. Нужно подышать, чтобы успокоиться, иначе она разрыдается вновь. Прошло много времени с тех пор, как она узнала правду, но боль ещё не утихла, а обида с каждым днем разгоралась все больше и больше, когда, казалось бы, должна затихать. — Думаю, тебе нужно поговорить с ней об этом, — тихо пролепетал Август, вновь проходясь по листам своего дела. — Рапунцель должна знать, что ты чувствуешь. Это первый шаг к примирению. — Парень, не лезь не в свое дело, — Кассандра тихо и отвращено фыркнула. — Прости, просто дружеский совет, — Август нервно хихикнул, пригладив волосы на затылке. — Но как твой бывший сослуживец хочу напомнить, что ты гвардеец, а значит, должна обособиться от собственных эмоций. В твоей жизни отныне существует только долг перед королевством, личные неприязни и симпатии должны отойти на второй план. Кассандра оскалилась и закатила глаза. Учить её не надо, она сама кого хочешь уму научит. Голову на плечах она имеет, а значит и в состоянии разобраться, что ей делать. Тем более, определиться, кто враг, а кто друг, и на чьей стороне ей лучше воевать. — А ты? Поделишься со мной историей своего детства? — Кассандра повернулась к нему через плечо и насторожилась, замечая, как Август напрягся. — Моего отца, как ты уже заметила, выгнали из полка. Я до сих пор не знаю, за что, и не уверен, нужно ли мне это. После ухода из гвардии он впал в уныние, все висело на матери, а когда она умерла, то отец и вовсе запил, — Август громко втянул воздух сквозь зубы. — Она погибла из-за него? — Нет, — Август качнул головой, тяжело выдыхая, — это была родильная горячка. После её кончины он просто слетел катушек, и телесные наказания стали для меня обыденностью. Кассандра распахнула окно, впуская в комнату воздух. Она обошла Августа, села на спинку кровати и положила руку ему на плечо. Август одним движением скинул женскую ладонь, отворачиваясь. Воздух в комнате стал неподъемно тяжелым и кислым, пропитавшийся чужим горем насквозь. Как бы он ни старался показать, что прошлое осталось в прошлом, Кассандра видела, что его руки пробивает неприятная дрожь. Каждый вопрос, возникавший в её голове, получал долгожданный ответ. Вот только теперь Кассандра корила себя за то, что вообще решила поинтересоваться. Некоторые вещи лучше действительно оставлять без ответов. — Чем слабее он бил по ребрам, тем лучше я себя вел. А однажды, — Август закатил рукав, разматывая на левой руке бинт, — он и вовсе сломал мне руку. Когда мне было лет семь, он написался вдребезги и… — Август дрогнул и замолк. — Он… Что? Август обнял себя за плечи, опустив глаза. Было заметно, что вдыхать и выдыхать он начал намного чаще. Кассандра с минуту вглядывалась в его лицо, а после замерла в немом шоке. Она осторожно взяла ладони Августа, заглядывая в глаза. Он дрожал. Дрожал всем телом и тщетно пытался успокоиться, смаргивая слезы, наполнившие глаза. Старое отчаяние и страх накатили с новой силой так, будто это произошло совсем недавно. Кассандра почувствовала себя отвратительно. Девушка осторожно, будто боясь навредить, обняла своего приятеля. Август замкнул руки у неё на спине, утыкаясь лицом в плечо. — Его тут нет. Все хорошо. Он больше не сделает тебе больно. Я обещаю… Кассандра осторожно поглаживала его по спине, пока Август, казалось, пытался прийти в себя. В один момент ей стало ужасно стыдно за себя и за все те ужасные, неправильные и отвратительные мысли, которые она позволила себе в его адрес. Он пережил такой ужас, а она горела желанием, чтобы ему указали его место. Теперь все стало на свои места, паззл собрался, недосказанности закончились. Август отстранился, звучно втягивая носом воздух. На его лице вновь сияла улыбка, которую Кассандра привыкла видеть. Вот только воспринимать её беспечной и жизнерадостной, как раньше, она больше не могла. Теперь она знает, какие ужасы скрывает его жизнерадостность, и это невыносимо больно — тащить за собой чей-то секрет. Кассандра тяжело вздохнула. — У тебя стальные нервы, Август. Завидую… Я бы, наверное, не смогла встать на ноги после произошедшего. — Чтобы построить лучшее будущее нужно уметь принимать наихудшее прошлое, — Август усмехнулся, пожав плечами. — Кстати! Я хотел подарить тебе кое-что перед своим отъездом. Август встал с постели, оставив на ней ножны. В ножнах лежал меч, что он полировал в тот момент, когда в комнату вошла Кассандра. Девушка взяла ножны в руки, осторожно проходясь по бугристому основанию. Она подняла глаза с оружия на улыбающегося мужчину, который искал что-то в тумбочке. Глаза Августа горели, ни капли печали от прошлого разговора в нем не осталось. Кассандра неосознанно улыбнулась, проводя пальцами по ножнам. Они с Рапунцель действительно похожи, ничто не может их сломить. Живут по правилу «Когда тебя ударят по одной щеке, подставь другую». Судьба действительно поощряет сильных духом. «Именной меч», — тихо пролепетала Кассандра, немного оголяя лезвие. Её сердце трепетало, когда на видела их: такие мечи в Короне редкость, ими обладает от силы десять человек на всю столицу. Оно и не мудрено, король Фредерик вручал их очень осторожно и лишь за особые заслуги. Отцу Кассандры повезло входить в число этих счастливчиков, Кассандре — нет. Так что куда там провинциальному Августу. Ему такие почести и не снились! Кассандра интуитивно дернула плечами, поправляя ножны. Они давно приросли к её спине, стали неотъемлемой частью тела как нога или рука. Без них Кассандра чувствовала себя некомфортной. Прямо сейчас в этих ножнах покоился кусок черного булыжника, гордо именуемый мечом. И она была готова поклясться, что он вновь сияет… Девушка убрала меч обратно в ножны, переходя на рукоять и внимательно рассматривая её. Немое «вау» соскочило с её губ. Любой коллекционер оценил бы такой меч, и Кассандра, как один из таковых, была не исключением. Сомнений в том, что это не боевой меч больше не осталось. Он был предназначен для украшения стены, ведь управляться с такой рукоятью будет ужасно неудобно. Рукоять украшалась подобием медальона. Огненно-красный, он тут же приковывал к себе взор, игриво поблескивая. Внутри гладкого медальона был чудаковатый белый знак, в котором Кассандра тут же признала сапорианскую эмблему. Она подняла взгляд полный негодования на Августа, ожидая от него объяснений. Август, державший в руке кольцо, что было украшено рубинами, вначале не обратил на неё внимание. Он с нежностью рассматривал драгоценность, что раньше висела у него на шее. Наконец, почувствовав прожигающий взгляд, он поднял на неё по-щенячьи невинные глаза. — Сапорианская лилия, — объяснил он, — она означает «Истинное богатство — это любовь». В последнее время из-за сепаратистов коронцы воспринимаю её как знамя врага, но она никогда не была чем-то плохим. Это знак вечной преданности и процветания. Кассандра обомлела, слегка приоткрыв рот. Пожалуй, она, как и все столичные, никогда не видела в этом знаке что-то приветливое. Для неё любой, кто хоть как-то относился к сапорианцам, автоматически становился врагом народа, желающим, чтобы мир погряз в пучине беспредела и хаоса. Всегда разделяла мнение того, что так называемая «сапорианская лилия» — это что-то мерзкое и враждебное, а тут… Эндрю говорил правду, когда называл Рапунцель значение этого символа. Август осторожно взял Кассандру за руку, надевая на её указательный палец кольцо. Кассандра, затаив дыхание, наблюдала за тем, как он с трепетом надевал на неё колечко. Резко открывшаяся дверь прервала всю красоту момента. Август и Кассандра одновременно повернулись к двери. Там стояла Оливия, уткнувшись носом в какие-то бумаги, и, судя по чопорному виду, у неё было какое-то объявление. Однако вся важность спала, когда она наконец отвлеклась. — Рапунцель ожидает вас в тронном за… — она нервно сглотнула, осознавая, что в горле застрял неприятный ком, — ле… Она одной рукой сжала колье, висевшее у неё на шее. Кассандра всмотрелась в украшение. Оливия никогда не носила таких, слишком невзрачное оно было. Графы привыкли носить что-то громоздкое, что за километр кричало об их статусе. Да и, как помнила Кэсс, Оливия больше любила благородной опал, а сейчас на ней висело что-то мутно-голубое. Наверное, это бирюза, её сложно перепутать с чем-либо. Оливия сделала пару шагов назад, судорожно вдохнула и быстро удалилась в глубь коридора. Август не менее тяжело выдохнул, хватаясь за голову. Что же за день-то сегодня такой, почему все буквально валится у него из рук. — Украшение на её шее — твой подарок? — тихо просипела Кассандра, осторожно поправляя кольцо, которое налезло на её перчатку не полностью. Август молча качнул головой. — Она влюблена в тебя. — Я знаю, и я подарил ей это украшение, чтобы хоть как-то унять в ней боль безответной любви, — Август нервно выдохнул, проходясь руками по лицу. — А в итоге… А в итоге сделал её ещё сильнее, чем до этого. Я просто не готов к отношениям сейчас, потому что… — Потому что не хочешь уподобиться отцу? — предположила Кассандра. — Ну, — невинно фыркнул он, — мой отец был хотя бы в состоянии воспитать достойного ребенка, чего не скажешь о Квирине… Кассандра нахмурилась. Восходящая интонация Августа говорила о том, что у этой фразы должно быть продолжение. Вот только сам Август молчал. Впервые за долгое время Кассандра заметила в его глазах нездоровый огонь насмешки. То, как он впиваелся в неё своим взглядом, говорило само за себя, практически заставляя Кассандру прийти к этому выводу. Самое унизительное здесь то, что Кассандра сама приравнивала себя к Вэриану, это делал не он. Кассандра сжала ладони, закусила губу. Вот что заставляло Кассандру путать его с Вэрианом. Не внешность. Он ничем не лучше него. Подумать только, она пригрела на груди змею. Гадюку, которая теперь без чувства вины впилась в её шею, выплескивая весь свой яд. А ведь она теперь ничего не может поделать, повелась на эту чертову милую улыбку. Идиотка, как ты могла так просчитаться? Хотелось закричать, истошно, громко, как только возможно. Зарыдать в полный голос, давясь нехваткой воздуха и слезами. Просто выкашлять, выплюнуть этот противный едкий яд слов. Но хлопок по плечу вывел её из мыслей. Август непонимающе смотрел на неё. Она скинула чужую руку со своего плеча. — Пойдем, нельзя заставлять принцессу нас ждать, — отбрасывая все эти глупые мусли, улыбнулась Кассандра.

***

В тронном зале было шумно. Тут расположилось множество гостей разных чинов, в прекрасных костюмах и платьях. Подобную обстановку Кассандра уже видела в начале месяца, когда Рапунцель торжественно объявила об официальном открытии тронного зала и о том, что Вэриан украл камень. Это хранилось в тайне целых полгода, так что такой смелый шаг действительно можно было назвать чем-то торжественным. Сейчас празднество было приурочено ко дню сердец и, вероятно, к оправданию Юджина. Кассандра огляделась. Из знакомых лиц тут были только несколько служанок, пара придворных дам, да Август, что, насупившись, сидел в самом конце зала. Даже Оливии не было на месте. В этот раз Рапунцель не пригласила ни отца Кассандры, ни Квирина. Хотя, вероятно, в этом не было некой необходимости. Отец Кассандры больше не капитан, а значит и присутствовать не может. А Квирин всего-навсего крестьянин, его здесь быть и не должно. Кассандра лениво поигрывала вином в своем бокале. Все вокруг были счастливы, и лишь Кассандра сидела. Она помнила, чем закончился прошлый бал с её присутствием, и ей было ужасно стыдно перед самой собой. Устроить такую истерику на пустом месте, поставить под угрозу здоровье принцессы, опозорить своего отца. А самое главное, пошатнуть свой же авторитет, и все из-за того, что тебе не дали желанного. Так себя ведут, пожалуй, только маленькие дети. Самое противоречивое было в этом то, что Кассандра собиралась сделать прямиком обратное тому, из-за чего произошел скандал. — Принцесса, — голос Кассандры предательски дрогнул. Рапунцель, только что закончившая свою веселую и жизнерадостную речь, с широкой улыбкой повернулась к Кассандре. Вслед за Рапунцель повернулись и все остальные гости. Кассандра неуверенно встала из-за стола, сглатывая неприятный ком. Её глаза испуганно бегали по зале, а руки пробила мелкая дрожь. Чтобы хоть как-то придать себе уверенности, девушка залпом осушила свой бокал вина. Служанка тут же наполнила его до краев. — Я… — она тяжело вздохнула и не менее тяжко выдохнула. — Я бы хотела сложить с себя полномочия капитана. — Ты, — Рапунцель обомлела, — уверена? Ты же так давно мечтала об этом! — Иногда стоит попустить своим счастьем ради счастья остальных. Прямо сейчас мой дом, моя страна, мои люди нуждаются во мне не как в Капитане, не как в воине, а как… в алхимике, — Кассандра показательно надела на себя фартук, застегивая золотую бляшку ремня. — Я могу быть полезной и вне гвардейского отряда, могу быть нужной и не занимая эту должность, ведь так? Вопрос Кассандры, не нуждающийся в ответе, скорее прозвучал как крик о помощи. Истошный возглас, требующий обязательного подтверждения. Кассандра хочет быть нужной, хочет помогать, хочет, чтобы её ценили, и отчаянно ищет возможности увидеть эту любовь к ней. Ищет и продолжает искать. — В конечном итоге, прямо сейчас здесь есть более достойный человек, который справится с моей задаче не хуже, а может быть, даже и лучше меня, — Кассандра хлопнула Юджина о плечу, приулыбнувшись, — возможно, — тихо фыркнула она, подмигнув ему. Юджин закатил глаза, с наигранным недовольством фыркая. — Юджин Фицерберт, обещаешь ты мне, что, встав на этот пост, ты убережешь Корону? — Обещаю, — почти не шевеля губами, проронил он. Юджин встал, слегка расставил руки в стороны, и Кассандра недовольно скрестила руки на груди, укоризненно покачав пальцем. Тогда Юджин сам обхватил её за плечи, крепко обнимая. Кассандра слегка помялась, но потом обняла его в ответ, практически тая. И пускай это не первые объятия с ним за сегодня, пускай она терпеть не может его и объятия, почему-то в груди так тепло становится, когда ты чувствуешь себя нужной. — Ну здравствуй, Кэсс, — лишь тихо пролепетал он. Рапунцель прошлась руками по лицу, смахивая слезы. Служанка сию минуту подошла к рыдающей Рапунцель и обеспокоено протянула ей платок, интересуясь, все ли хорошо. Принцесса в благодарность качнула головой, взяла платок и шумно высморкалась. Неужели все налаживается? Неужели старая Кассандра вернулась? Все теперь будет как прежде? Хотя загадывать на будущее нельзя. В прошлый раз, на точно таком же балу, все обернулось шумным скандалом, хотя, казалось бы, все шло как нельзя лучше. Услышав, как шумно высмаркивается Рапунцель, Кассандра внезапно открыла глаза. Она смотрела ровно на плачущую принцессу. Слезы из её глаз лились ручьем, казалось, она даже не успевала вытирать их платком. Где же Оливия, когда она так нужна своей хозяйке? Неужели успокаивать принцессу прямо сейчас придется именно ей? Кассандра резко отпихнула от себя Юджина, подходя к Рапунцель. Принцесса слегка попятилась назад, испуганно смотря на свою бывшую подругу. Кассандра шумно сглотнула, осознавая, что она творит. Неприязнь к Рапунцель ворохом вилась в ней в этот момент, но что-то по-матерински теплое заставило её осторожно прикоснуться к щеке принцессы. Она осторожно перехватила Рапунцель другой рукой, обняв так крепко, как только возможно. — Рапс… — томно выдохнула Кассандра, прикрывая глаза. Это слово само слетело с её уст, не успела она и глазом моргнуть. Рапунцель уткнулась лицом в чужую грудь. Она сжала ткань её кофты, не желая отпускать Кассандру. Она хотела быть ближе, хотела продлить этот момент. Казалось, что все это сон, что сейчас Рапунцель проснется и вновь окунется в этот ад ненависти и презрения. Но она не просыпалась. Это был не сон. Это была Кассандра, настоящая Кассандра. Она осторожно поглаживала Рапунцель по волосам, обнимая, как прежде. Так тепло, так нежно, будто никаких ссор между ними не было. Рапунцель дрогнула, перед тем как разрыдаться. Каждый новый всхлип дрожью отдавался в её теле. Но это были слезы радости. Слезы торжества. Неужели черная полоса наконец закончилась? — Кэсс… — Рапунцель жалобно проскулила, не в силах найти в себе силы сказать что-то большее. Кассандра нежно поцеловала Рапунцель в лоб, и этот поцелуй жаром отдался во всем теле принцессы. Как отрава, он проник в самые дальние закоулки её сознания, заменяя собой какие-либо иные мысли. Воспоминания о былой теплоте между ними болью вспыхнули в больном от ненависти разуме, заменяя собой все, становясь новым смыслом Кассандры. Весь спор в одно мгновении потерял смысл, стал таким глупым и несуразным, что он лишь усмешкой сорвался с губ Кассандры. Возможно, завтра она вновь вспомнит о том, что Рапунцель заняла её место. Завтра Кассандра опять увидит разбитое зеркало с воспоминаниями о матери. Завтра Вэриан опять даст о себе знать, вновь напомнит о предательстве. Но все это будет завтра, когда Кассандра протрезвеет. А сейчас есть лишь она и принцесса.

Её принцесса…