Игра Бурбонов

Лоррен вернулся из своей ванной, не столько отмываясь, как отдыхая от всего произошедшего, заставляя себя кое-что переосмыслить. Довольный и чистый Месье развалился голышом поверх кровати в приглушенном свете камина, держа в руках бокал с вином и бесстыдно демонстрируя себя во всей красе во всех интимных ракурсах. Вообще-то говоря, после ухода короля он было заныл, что устал за эту неделю мыться (хотя, разумеется, в его положении, когда его опять обкончали сверху, не сделать этого было бы слишком болезненной и трагической ошибкой). На что Лоррен посоветовал ему сократить количество ебарей вдвое, а Месье мгновенно потерял интерес к обсуждению этой темы. Лоррен медленно снял халат, рубашку, разбежался и прыгнул на кровать рядом. - Ну что, ты доволен? - ласково прошептал он, чмокая его в сосок. Сказать он хотел больше, но все еще думал, а что собственно ему стоит сказать. Ситуация была для него неожиданной, однако в финале, голым в постели Месье лежал именно он, а не кто-то другой. Можно было ли это считать за победу или поражение, вот в чем вопрос. Месье выгнулся на локтях навстречу ему, ловко осушив бокал пока Шевалье был еще в прыжке. Реакции ему было не занимать. - Да. - Шлюха, - сказал Шевалье и засосал его сосок сильнее. - Ай, - сказал Месье, - не надо, пожалуйста мне ставить засос на соске, у меня и так все болит! - на эпитет Шевалье он не среагировал, словно бы его не было. - Да ладно?! - деланно изумился Шевалье. - С чего бы это вдруг?! Ничего ж не предвещало! - Сам удивляюсь, - откровенность Месье всегда вносила в их разговор момент неожиданного юмора, - но в какой-то момент даже я испугался! - Ты?! - Я думал он меня порвет к чертям собачьим... - мрачно сказал Месье. - Кстати да. Я не ожидал, что Сир будет так пылок к такого рода удовольствиям. Со стороны это выглядело довольно жестко. Но ты знаешь, очень захватывающе. Очень. У меня аж дыхание перехватило. Если бы не мое человеколюбие, я бы.....ладно, оставим эту щекотливую тему, а то я в таком настроении, что сегодня нарвусь на гнев Господень. Однако, Сир был в ударе, поправьте меня, если я не прав, ведь предполагалось же, что Сир будет идеальным самцом для телочек! - Воистину так, - кивнул Месье, - так и было задумано Господом Богом, чью Волю, разумеется, исполнял кардинал Мазарини и Матушка, что наше Солнышко, наш Богом Данный Луи-Дьюдонне будет оставлять свое семя во всех прекрасных девах, согревая своим теплом этот грешный мир. А Филипп идет на хуй в прямом и переносном смысле! Можете видеть это так, Шевалье, что Месье принял этот вызов! Шевалье аж на бок перевернулся от неожиданной злобы и язвительности в голосе Филиппа, которую он до сих пор еще пока не слышал. Он уже даже заранее хотел было пошутить, но не смог. Уж слишком много боли и обиды было в голосе его друга и любовника, и до сих пор он, несмотря на показную простоту и непосредственность реакций, не радовал его откровениями по части того, что он об этом всем думает. Неожиданно, Лоррен даже передумал ревновать. У него все тело напряглось как у собаки при охоте на лису. Он вдруг почуял, что сейчас вся его задача сводится к тому, чтобы не помешать и не дай бог, не пропустить какой-либо из нюансов монолога Месье. Он ожидал от Месье, что после произошедшего, он, скорее, уйдет в себя, пойдет молча спать, как обычно, не снисходя до объяснений. Не в правилах Месье было утруждать себя так, когда его так качественно выебли, а он, Лоррен, будет сидеть и думать какого оленя из него делают, однако ситуация повернулась совершенно неожиданной стороной. Месье решил сдать ему все масти. Это было крайне неожиданно. Лоррен был не настолько дурак, чтобы упустить такой момент. То, что было уже ему сказано, стоило фальшивых заверений в вечной любви и обреченно-счастливого сна в обнимку. Фактически, он внезапно понял, что если он не заклинится и не поведет себя как идиот, все секреты, которые знал Эффиа, вообще потеряют всякую ценность, да и Бонтан, возможно, окажется рядом с его знанием как ребенок-подросток. Лоррен как никогда возрадовался, что он не вошел в образ и не уехал, а нашел в себе силы унизиться и вернуться, и даже поучаствовать в увеселительных мероприятиях. Он вдруг понял, что то, что он узнает теперь, знают только двое, и один из них - король Франции. Внезапно его перестал волновать вес его рогов и его самомнение. Потому что у него отвалилась челюсть от всего, что он услышал, и еще раз! Он поблагодарил себя, что смог. Это того стоило, и суть была, как ни странно, совсем не в сексе. Хотя......он вдруг подумал, внезапно, что не только он стал единственным доверенным лицом Месье, несмотря на количество любовников, миньонов, очевидно страдавшим от одиночества, потому что он ни с кем не мог быть собой. Он разделил это одиночество на двоих. В том смысле, что он уж точно никогда и ни с кем не сможет поделиться веселыми историями Месье. Но искушение их познать было чуть не сильнее чем сексуальное влечение к Месье (а это, поверьте, что-то значило). Лоррен просто по этой маленькой фразе и интонации голоса понял, что Филипп определенно чувствовал себя униженным сложившейся своей историей жизни, на многое обижен, зол и в ярости от своего вынужденного бессилия, но обычно прикрывал это все своей вызывающей бравадой. Истинная мотивация его отмороженных провокаций внезапно предстала перед Шевалье как на ладони. Он подумал несколько минут над сформировавшейся у него мыслью, чтобы выразить ее в самой подходящей форме: - То есть.........- Шевалье нарочно сделал артистическую паузу, подыскивая слова, чтобы не сказать слишком много. Если он понял, то он понял, - это....была своего рода...расплата? Ты выеб своего брата в мозг из мести? Его только что вывернуло мехом внутрь от очередной догадки о Месье. Краткая пауза заставила его страдать тахикардией о том, что не слишком ли он себе позволил. Но лицо Месье оставалось сосредоточенным, а поза расслабленной. Очевидно, он просто обдумывал ответ. Все становилось с каждой секундой все более интересным: - В большей степени, да, - Месье как всегда не пытался выворачиваться и оправдываться, он даже глазом не моргнул, Лоррен внутренне поржал, - конечно, тут еще стоял вопрос моего уязвленного самолюбия, чтобы казаться себе круче всех его.... - Блядей, - подсказал Лоррен, ожидая, что ему дадут по уху. - Блядей, - согласно кивнул Месье, его голос опять стал равнодушным. - Месье, ваша откровенность завораживает, - сказал Лоррен, - если бы вы только знали как. - Я не в том положении, чтобы играть в игры, - отрезал Месье, все так же расслабленно раскинувшись в тепле и свете камина на кровати, с любовником, который заинтересованно разглядывал его, лежа на кровати, опираясь на локоть, так, словно видел в первый раз. Если честно, у Лоррена было ощущение, что он и правда видел его в первый раз. - Но вы именно этим и занимаетесь. Филипп косо обжог его серебристым, сияющим в темноте как у кошки взглядом. Лоррен встретил его взгляд в упор. Молча и со всей уверенностью. Месье растянул губы в ухмылке. Они друг друга поняли. Но Лоррен внезапно перестал воспринимать его поведение как испытание себя. Он просто словно бы вышел на более высокий уровень игры. Слова тут стали бесполезны. Филиппу понравилось, что Шевалье понимает, что он делает. Спустя некоторое время Филипп продолжил как ни в чем ни бывало: - Кроме того есть еще вопрос манипуляции его чувством вины за того, во имя кого Филипп идет нахуй, - продолжил Филипп, более не выражая голосом никаких эмоций, - Вообще, то, что он испытывает ко мне чувство вины, я узнал сравнительно недавно. Раньше я его ненавидел. - Да ладно, - сказал Лоррен, внезапно решив, что это подходящий момент для провокации, ибо кое-что о нем он знал, - поэтому ты с ним в детстве спал в одной кровати, откуда тебя гонял отчим! Месье на этот раз покосился на него с интересом. Лоррен испугался, что он сейчас задаст вопрос об истоках его осведомленности, ему не хотелось сдавать Эффиа. Однако Месье просто сузил глаза на секунду, опять прожигая дыру ему промеж глаз, затем так же резко отвернулся, не снисходя до пошлых выяснений. - Тогда я любил его, - ответил он, - а он меня. Уф, пронесло, выдохнул Лоррен. - Точнее, кроме него меня вообще никто не любил. - Я думаю, вы преувеличиваете, Месье, - хмыкнул Лоррен. - Возможно, - согласился Месье, - фрейлины со мной сюсюкали и возились, мать меня баловала и жалела, Мазарини ненавидел и презирал, впрочем, наши чувства были взаимны. Брат был мне больше, чем старший брат. Он заменил мне и отца, и любовника. Лоррен закашлялся. - Что случилось? - спросил Месье. - В горле пересохло от ваших удивительных историй, - прохрипел Лоррен. - Жерар, еще вина и бокал для Шевалье, - крикнул Месье. Лоррен ревниво прикрыл его чресла простыней. Слуга появился вскоре, исполняя приказ и оставляя кувшин на прикроватном столике. Месье продолжал свой рассказ, не стесняясь его присутствия. - Потом матушка озаботилась девственностью короля по части прекрасного пола, и наши интересы разошлись на пару лет в диаметральных направлениях. Честно говоря, я как-то мало о чем в то время думал, иногда мне кажется, что я не думал вообще. - Это бывает в определенном возрасте, - сказал Лоррен. - Потом, когда какие-то отдельные мысли все-таки стали поступать в мою голову, которая сверху, до меня вдруг стал постепенно доходить смысл всего происходящего. Возможно потому, что Луи неожиданно возгордился своим положением и успехом у женщин, и, на радость Мазарини, начал ставить свои успехи в пику мне, и прилюдно унижать, выставляя собственное надо мной превосходство. Я сейчас думаю, что он это делал неосознанно. Просто между братьями всегда есть соперничество, и нет чувства более сладкого и вызывающего величайшее наслаждение, чем соперника уесть. - О, это чувство мне хорошо знакомо, - согласился Лоррен, - давайте выпьем за понимание! Стаканы со звоном соединились. Лоррен в очередной раз удивился, как непредсказуемо раскрывало свои тайны бытие в компании Месье. - Я вдруг понял, что меня предали все вообще. Это было не страшно. Мы с братом выросли в ситуации, когда может придать самый близкий родственник, самый близкий человек. Но не брат. Я мог вынести, когда его превосходство показывали мне каждый день, я не был готов к тому, что он сам начнет ко мне так относиться. Я понимаю теперь, что это был вопрос возраста и соперничества, но тогда предательство брата мне было физически больно. У меня словно бы никого не осталось вообще. Мазарини меня презирал так же, как и я его. И унижал при каждой возможности. А брат презирал и унижал меня как Мазарини. - Ладно, считайте, на этом этапе я простил вам Гиша, - сказал Лоррен. Чувство юмора внезапно отказало Месье, и по щеке его медленно потекла слеза. Как смешно и трагично это выглядело для Шевалье. Человеку, которого по внешности, положению, исключительному и даже вызывающему внешнему виду, можно было бы занести в счастливчики судьбы, просто не хватало обычного человеческого отношения, любви и тепла. Это была плохая мысль, потому что именно в этот момент он и понял, что безвозвратно в это все и влюбился. Но это он понял гораздо позже. - Так больно, что это невозможно было заглушить даже болью физической. Физическая боль была куда приятнее. Она давала облегчение хотя бы на несколько часов. Вы знаете, как хорошо она это делает? - Догадываюсь, - согласился Лоррен, - я уже думал об этом, теперь я только убеждаюсь, что пороть вас — было величайшей методической ошибкой ваших воспитателей! Если бы они только знали. - Мы не распространялись об этом. - Мы? - Луи знал, как заставить меня кончить, если я этого хотел. - А ты не знаешь, как заставить кончить Луи? - Мы не трахались, - искренне оскорбился Месье. Особенно искренне это выглядело теперь. Просто душераздирающе искренне. Они не трахались, просто брат его извращенным способом доводил до оргазма, нет, ну это все объясняет! - О боже, - Лоррен вскочил с кровати и обошел, чтобы налить себе и любовнику, - а я-то думал, что это у меня семейка моральных уродов! Грандиозная афера. Нет, не то, чтобы Месье, я бы был бы против, чтобы вы кончали. Противиться этому явлению может быть просто опасно для жизни.... Месье расхохотался, запрокидывая голову. - А потом, когда мы потеряли Мазарини, а потом мать, я вдруг начал понимать что-то. И он, наверное, тоже. Одним утром в мой день рождения он решил подарить мне Королевский Дворец. Потом Сен-Клу. Он словно бы специально пытался как-то баловать меня еще сильнее, чтобы иметь возможность подарить что-то из драгоценностей, имений, лишь бы откупиться от чего-то. Я до сих пор не знаю от чего. Но мне нравится думать, что это было своего рода проявлением чувства вины, и может быть он тоже немного стал понимать, что произошло, и почему моя жизнь - цена за его жизнь. Честно говоря, для меня стало большим удивлением, что Луи может испытывать нечто вроде чувства вины. Я попытался играть с этим и это так круто поперло! Шевалье хотел было тактично намекнуть, что, походу, король его любит больше своей жены и своих любовниц, но потом решил, что это не в его интересах, и промолчал. - Это самая странная история братских отношений, которую вам, скорее всего, приходилось слышать! - заключил Месье. - Самая странная история братских отношений, в которой мне довелось присутствовать, - сказал Лоррен, - впрочем я ни о чем не жалею. - Правда? - спросил Месье, снова глянув на него. - Неправда, - сказал Лоррен, - и правда в одно и то же время. Я понимаю, что это все невозможно выкинуть из жизни, я просто хочу знать, что ты принадлежишь мне, а не ему? - Что? - удивился Месье. - Хорошо, начнем с начала. Почему я здесь? - спросил Лоррен, - хотя стой, дай я сам попробую. Я красивый, я могу драть тебя столько раз в день, сколько ты захочешь, а хочешь ты всегда, и у меня большой член. - Ну не такой уж, - сказал Месье. Лоррен оскорбленно фыркнул. - Я думаю, что ты здесь потому что ты не сбежал, - сказал Филипп. - Я пытался. Но чертов Эффиа намекнул мне, что я вам небезразличен. - Милый Эффиа. И да, вы небезразличны мне, Шевалье, - сказал Филипп, - вы мне более чем не безразличны. Если вы меня предадите, я этого не переживу. О как. Все оказывается просто. - Даже такому дураку как я не придет в голову предать самого влиятельного человека во Франции! - хмыкнул он. Месье равнодушно зевнул. Шутка не зашла. - Давайте спать, - сказал он, задувая свечу и ставя пустой стакан на стол. И отвернулся. Попытался отвернуться. Лоррен бросился на него как коршун на добычу, обнимая всем телом и поворачивая лицом к себе, горячо дыша ему в ухо. - Малыш, ты правда полагаешь, что человек в здравом рассудке добровольно вынесет то, что ты творишь? - За деньги и положение люди и не то вынесут, - резко ответил Месье. Лоррену надо было бы включить мозг, но он не успел это сделать, он со всей дури отвесил любовнику пощечину, отпрыгивая от него назад. - Не смей никогда унижать меня так! Месье равнодушно ответил ему такой затрещиной, что у него аж в ухе зазвенело: - Как жаль, что я не могу сказать тебе того же. Он еще и шутил. Железные яйца и железная рука. Так, его занесло точно не туда. Лоррен несколько раз вдохнул и выдохнул. - Раньше я как-то умел объясниться в любви более нормально, - сказал он, - хотя, когда я это сказал, мне показалось, что до вас это не было любовью. Мне слишком много пришлось узнать. Я еще не готов это осознать. - Иди ко мне, - мягко сказал Месье. Лоррен снова обнял его, Месье потянулся к нему губами, и он не мог не ответить на этот зов, сливаясь с ним в легком нежном поцелуе, контрастирующем с горящей до сих пор щекой, дыша в свежевымытые еще чуть влажные ароматные волосы, он чувствовал себя дома. Со всем происходящим сумасшествием он утыкался носом в шею Месье и чувствовал, что нигде ему не будет комфортнее, чем здесь. Все это происходило уже в полной тьме, поэтому кроме как ощущения тепла, дыхания, близости друг друга, запаха кожи и волос ничего не отвлекало. Лоррен внезапно в первый раз ощутил, что Филипп - с ним. Внезапно стало мало этой близости, но суть была не в позыве к похоти. Просто обнимать его тело успокаивало и умиротворяло. Лежать под одним одеялом, полностью прижавшись к его телу, в ложку, было так же удовлетворительно как хороший секс: - Я думаю нам стоит заказать тебе пару платьев. - Брат против, - сонным голосом сказал Месье. - Кто у тебя тут муж и господин? - спросил Шевалье, - я, или брат? - Ты чокнулся? - как обычно ласково спросил Месье. Пока рука Шевалье не сжала ему сосок, и в ухо не зашептал: - Мне понравилось так тебя иметь. Меня это заводит. Месье накрыл рукой его руку, подставляя рот для легкого поцелуя. - Я тебя понял, - сказал он.