And Dream of Me Tonight

      Когда он кончил, то снова был заключен в объятия, но на этот раз Ринго и Джорджа, которые выглядели уставшими, в то время как Джон и Пол казались такими же живыми, как всегда. —Ой, спящая красавица просыпается?— мальчики по обе стороны от него казались наполовину проснувшимся, но это было похоже на то, аллигаторы прячутся, крадутся, глядя глазами чуть выше воды. —Она определенно красавица,— поддразнил Пол, зная, как это нравится Эппи. В то время как Джон мог быть лучшим в жестокости, злоба Пола заключалась в его способности не только знать, но и использовать то, как это влияет на Эппи. —Но я думал, ей нужен был поцелуй,— мягко поддразнил Джон, подползая к Полу. Было ясно, что пока Брайан был вне игры, два мальчика развлекали друг друга. —О? Поцелуй здесь?— Пол опустился на своего менеджера, и вместо того, чтобы поцеловать его в губы он двинулся ещё ниже и поцеловал его впадину бедра как раз перед тем, как у Эппи пошли по телу мурашки. Он медленно двинулся ближе к члену, который сейчас безвольно лежал. Легчайшим прикосновением Пол прижался к нему губами. Все тело Эппи гудело, дрожь от последнего оргазма все ещё оставалась в нем, не говоря уже о боли в заднице, но он почти не чувствовал этого, даже не думая, что это слишком. Так что он просто лежал и наслаждался этим, облизывая губы и изо всех сил стараясь ответить. —Шшш,— успокаивал его Джон, поглаживая одну из его ног, те самые ноги, за которые его мальчики часто дразнят, хорошо смотрелись бы в шелковых чулках, учитывая, как мало у него было волос. Пол ткнул носом в яйца, прижал кончик к мешочку, прежде чем осторожно поиграть пальцами. Эппи издал слабый и хриплый стон, его голос был убит к черту из-за всех его криков. Хорошо, что он ему не нужен для интервью или выступлений. —Ой, бедняжка, мы его высушили— ворковал Пол, но был достаточно любезен, чтобы двинуться дальше, давя пальцами на промежность. —Ммм, снова и снова,— заметил Джон— я не знал, что в тебе есть это, старик, но опять же, мы так долго заставляли тебя хотеть— Эппи почувствовал, как эти слова ласкают слух, они были правдивыми и восхитительными, тем более что последовало дальше, хотя Джон говорил более сдержанным тоном. —Ты был так хорош для нас, так долго, выполняя в точности то, что тебе сказали, и вот сегодня вечером ты получил такую награду, и для нас тоже.— И затем Пол- этот коварный человек с лицом херувима, добавил: —В следующий раз нам придется заставить вас ждать этого дольше.— Эппи был далеко за пределами того, чтобы снова стать возбужденным сегодня вечером, не говоря уже о следующих нескольких днях, но это не значило, что его разум не мог смаковать и ценить эту мысль так же тщательно. Пальцы Пола легонько скользили по краю его ануса. О, боже, Эппи не знал, что может покраснеть в такой ситуации, он должно быть слишком устал, чтобы удивляться чему-либо, не говоря уже о том, чтобы смущаться, но стыд был по прежнему горяч в его груди. Пол собирал сперму, которая вытекала из его дырочки, соскребая ее и заталкивая обратно в анус Брайана. Он нес груз трёх своих мальчиков, и не хватало только одного, чтобы завершить набор. Их семени итак было много внутри него, но, черт возьми, это было так жарко. —Может быть, если бы ты не был таким сверхчувствительным, я бы использовал свой язык и очистил тебя,— Блять, Эппи слишком ясно это представляет. Пол любит делать это, этот язык так же талантлив в этом, как и в пении, поскольку этот человек так жаждет и полон энтузиазма трахать его им. Тем не менее, Эппи также нравится, что этого не произойдет, а значит, что внутри него будет их семя. И пока его разум размышлял об ужасных, неправильных, извращённых и, вместе с тем, не менее удивительных мыслях о том, что именно можно сделать, чтобы его дырочка была загружена и заполнена их спермой, Джон думал о другой столь же чудесно развратной ситуации. —Как ты думаешь, ты сможешь продержаться так долго? Может, нам понадобится...— он прищелкнул языком, когда его рука скользнула змейкой у основания члена Эппи —Вкладываться во что-то, что заставит тебя продержаться так долго.— Эппи захныкал, глядя сначала на руку между его ног, прежде чем взглянуть на Джона, злобно ухмыляющегося. Но Пол, черт возьми, ждал этого всю ночь, и он не собирался позволять Джону больше того, что он уже сделал. Достаточно плохо, что он пытался забрать весь кислород из любой комнаты, в которую входил. Нет, теперь настала очередь Пола, и никто, черт возьми, не посмеет его у него отнимать. —Брайан,— строго сказал Пол, пытаясь перевести взгляд своего любимца Леннона на себя, где ему было лучше и оставаться. Молодой человек использовал имя Эппи как оружие против него, и о боже, это получилось. Люди видят красивые большие глаза басиста и считают его мягким или даже похожим на девчонку, но он способен на всю хитрость и жестокость любого мужчины. И он он был мастером манипуляции во всем, но особенно в своей сексуальной привлекательности, которая принесла ему такой успех. Брайан определенно не был застрахован от этого. Эппи посмотрел на Пола и понял невысказанное предупреждение. —Да, сэр— сказал Брайан так тихо, что на его выдохе это было не более чем трепетание слов. Пол улыбнулся ему, довольным, по крайней мере на мгновение. В то время как Эппи мог ожидать вопросов о том, готов ли он снова кончить, Пол вместо этого почти насмехался. —Я думаю, что я ждал достаточно долго, не так ли?— он сидел на коленях между разведенными бедрами Эппи и ждал, глядя на него. Эппи раздвинул ноги, снова приподняв бедра, но боль, которая раньше разливалась приятным ощущением, теперь усилилась и стала невыносимой. —Сэр, эта позиция...— Пол посмотрел на него горячо, он не хочет беспокоиться ни о чем, кроме своего удовольствия, но это не значит, что он намеренно причинит вред Эппи, если, конечно, Эппи не попросит об этом ещё раз. Джон усмехнулся, печально глядя на Эппи, который не осмеливался оглянуться назад, кроме своего периферийного зрения. —Думаешь, Полли протянет достаточно долго, чтобы это имело значение?— —Да пошел ты нахуй — думает Эппи, — это моя задница, Пол тебе по лицу за это даст.— И все же, конечно, в то же время он не может ничего делать, кроме как любить Джона и ценить его, даже в такие времена. Хотя приятно, когда Джон раздражает мальчиков, когда он слишком кроток и хочет доставить удовольствие, после проведенной ночи, но Эппи не может представить, как он может сделать что-то большее, чем просто лежать. Пол был таким изысканным любовником, талантливым и терпеливым, граничащим с жестокостью. Это обязательно будет... Эппи сглотнул, его спасительная милость в том, что, поскольку Пол должен идти последним, он наверняка будет на грани и уже близко к оргазму. —Если, — подумал Эппи, пока Пол толкался в него до упора и ещё глубже, наклоняя его бедра вверх от матраса, ожидая пока вес не упадет с бедер на плечи, не изменив положения — Пол мог бы кончить и раньше.— Басист определенно не чувствовал себя отчаявшимся и нетерпеливым, в отличии от агрессивных животных, которыми были его товарищи по группе. —Ты хоть представляешь, как можешь выглядеть таким горячим?— Пол насмехался, опуская голову между Ринго и Джорджем, чтобы провести губами по его теперь уже отмеченной коже, добавляя свои собственные отметки. —Как будто, этого недостаточно,— подчеркивает Пол решительно, кусая его, — увидеть тебя, чертовски горячего и распутного, боже, ты так хорош для нас. Наблюдая, как они тебя трахают, нет ничего лучше, чем представлять, как ты корчишься в моей хватке и знать, что я буду следуюшим. Но тогда...— Пол вздохнул, откинувшись назад и проверив свой толчок, под этим углом у него гораздо больше шансов попасть по простате, чем раньше. МакКартни зачесал волосы назад, и, если бы не румянец на его щеках и лёгкий пот на его коже, Эппи никогда бы не узнал, насколько сильным и пульсирующим он был, если бы он не был буквально в ножнах. Фактически, Эппи не может не заметить, что Пол выглядит так же, как и на сцене. Эта мысль заставляет его непроизвольно сжиматься, заставляя Пола застонать, когда его хватка на бедре Эппи сжимается. —Бля— выплёвывает Пол, медленно проникая в него, пока говорит. —Нет, мне повезло, я вижу это часто, даже очень. Но сегодня вечером, боже, мы слышали, как ты стонал, такой сексуальный, такой непристойный, мы были уверены, что ты каким-то образом обманываешь нас, и идея поймать тебя была так горяча... Я хотел бы наказать тебя, ты так красиво плачешь, прямо как сейчас, эти слезы на глазах великолепны, и то, как ты всегда стонешь из-за этого, из-за большего, из-за того, что это сильнее. В уже представлял, как Джон— он рассмеялся от самой идеи,— Джон, который ни разу в своей жизни не вел себя хорошо, шлёпает тебя, как заблудшего мальчика, окрашивая эту твою великолепную задницу в вишнево-красный. Боже, можешь представить?— И да, слишком ясно, Эппи может представить. Он никогда не совершал преступления, достойного такого сурового наказания, но он может вообразить, и это ужасно соблазнительно, легко понять, почему Пол любит вести себя негодяем. Но как он мог когда-либо хотеть быть кем-то, кроме их хорошего мальчика? Их похвала с таким же успехом могла быть их любовью к нему за то, как сильно он этим наслаждается. —А потом представляешь, как это было бы? Это было бы не только тогда, когда мы трахали тебя, хотя только представь тогда, Джонни все ещё в штанах, как вам обоим нравится, вызывая все это великолепное трение, но также и позже. Когда ты сидел бы на стуле, корчась на больной заднице перед каким-то организатором,— Пол был талантливым автором, когда дело доходило до использования своих слов для этого,как и для песен. Эппи слишком легко может представить, как он краснеет и извивается а объятиях Пола, когда мужчина медленно толкается в него, доставляя ему удовольствие, и, тем не менее, оргазма не было. —Но нет, каким-то образом я попал в сцену, которая могла быть даже более жаркой,— и Пол увеличил скорость своих толчков. —Вы издавали такие красивые звуки,звуки, в которых обычно нам отказываете.— Даже сейчас Эппи сдерживал свои всхлипы, но ничего не мог с собой поделать. Жизнь в укрытии своих чувств сделала это не только его инстинктом, его предпочтением, чувствительным напряжением в голосовых связках и горле. —И твое лицо- ты спал, но оно не было расслабленно, как будто тебе было слишком много удовольствия. А потом ты просто начал трогать покрывало, как не более чем животное, мы же тебе не нужны для этого. Посасывая подушку, о, я знаю, о чем ты думал, ты, жадная маленькая шлюшка, наша жадная маленькая шлюшка, потому что даже когда я видел, как ты это делаешь, я знал, что ты будешь думать о... Ни о ком, кроме нас. Боже, я, блять, просто хотел накинуться на тебя прямо здесь, а потом разбудить тебя от твоего грязного сна с такой же грязной реальностью, но потом... Ты кончил…— Понятно, что этими словами Пол доводит Эппи для самого себя, поскольку его толчки становятся всё более беспорядочными. Пол попытался снова взять себя в руки, твердо контролируемый мистером уверенностью и самолюбием, за которыми ничего не было видно, кроме приятного, счастливого фасада. Эппи прекрасно понимал, зачем те слова, которые обычно произносил Пол: Эппи кончил как распутная, отчаянная шлюха, которая не могла даже дождаться, пока ее доминанты дадут ей разрешение, просто с таким маленьким беспорядком внутри ее брюк. Вместо этого Пол идёт с этой новой почвой, которую он исследует: —Черт возьми, Брайан, ты всегда этого хочешь, ты так сильно хочешь нас, это опьяняет. Ты поклоняешься нам, позволяешь нам использовать тебя, а взамен просто великолепен в своем удовольствии, которое доставляешь нам, всегда с таким нетерпением. Но, черт возьми, действительно не может быть никого лучше, никого более бескорыстного.— Эппи не чувствовал себя эгоистичным, когда член Пола ударил по его простате, хотя он больше не мог испытывать оргазм,не говоря о том, чтобы его член снова встал. Он чувствовал себя жадным, в нем уже было три члена, которые давали ему свою нагрузку, но он не мог просто довольствоваться сексом, они должны были держать его и вдалбливаться в него. Они оба чувствовали, что их удовольствия не равны тому, что они дарили друг другу, и на этот раз Эппи мог сделать больше, чем попытаться сдержать твердый член внутри себя. На этот раз Эппи был относительно ясным, потому что ему не отказывали и не держали в напряжении вместо этого его мальчики устроили ему столько оргазмов, на сколько он мог, что, оставив его вялым и усталым, оставило его достаточно способным, чтобы говорить. —Я-я получил разрешение во сне— Пол хмыкнул, не удивленный этому, но Эппи не думал, что будет дальше, он лишь облизнул губы и заколебался. Он даже на самом деле не знал, что он этого захочет, он поддерживал эту идею, но никогда серьезно, и он определенно никогда не говорил об этом с мальчиками, которые никогда не поднимали эту тему в своих дразнях. Даже Пол, который осознал и извлёк выгоду из того, как Эппи любит, когда его называют девушкой и "она". —Но я не кончал, я не кончал до тех пор, пока...— Эппи запоминал этот момент, потому, что, наконец, у него появился шанс дразнить Пола, хотя он не был уверен, что не заплатит за это позже. —Ты...— потому что, конечно, его подсознание заставило сделать это Пола, быть тем, кто обнаружит этот сюрприз. —Ты спустил мои брюки, а на мне были трусики.— Пол остановился, его глаза расширились, и он уставился на Эппи. —Трусики...— пытается прояснить он, — Женское белье...— Несмотря на то, что Пол контролировал прежде, чем Эппи взял верх с этим, Пол практически пытался сломать Эппи, так он отчаянно нуждался в этом. О, как все изменилось, и Эппи ничего не остаётся, кроме как наслаждаться сексом, поскольку Пол очень быстро и громко кончил. Мальчики правы, такая власть над другим опьяняет, и он упивается этим. Он обвивает все ещё связанные руки вокруг шеи Пола и направляет молодого человека, чтобы он рухнул на него сверху, при этом кучка юнцов перемещается, чтобы вместить их всех. Они лежали там расслабленные и насыщенные этим мгновением, прежде чем Джон начал приходить в себя и восстанавливаться. Эппи все ещё чувствовал себя странно отключённом от своего тела, несмотря на то, что его голова медленно выходила из тумана с тех пор, как он проснулся после того, как Ринго провернул такой номер на нем. Тем не менее, его конечности тяжёлые, и он не может ничего делать, кроме как лежать неподвижно, зная, что его мальчики позаботятся о нем. Губы Джона мягкие и нежные, когда они целуют тонкую кожу с внутренней стороны запястий, где красные отметины вполне могут стать синяками, когда он осторожно снимает импровизированные наручники. Слова не нужны, но Ринго дает им все то же самое, эту мягкую душу. Говорит ему, настолько он был для них хорошим мальчиком, таким красивым, отзывчивым и в целом восхитительным. Эппи лишь стонет от удовольствия, чувствуя, как на его лице появляется улыбка. Он медленно сгибает запястья, немного напрягаясь из-за этого положения, но с нарушением кровообращения проблем нет. Джордж тянется, чтобы взять их в свои большие руки, и целует их тоже почти с благоговением. Джон возвращается с губкой, чтобы обтереть его. Мальчики медленно двигаются и поднимают конечности, чтобы Джон мог пройти с мочалкой, в то время как Эппи не нужно ничего делать, ему даже не нужно держать глаза открытыми. Он хочет, он желает ценить моменты спокойствия, в которые его мальчики такие нежные и любящие. Он едва ли может понимать их слова, только знает, что это доброта, больше, чем та, которую заслуживает такой извращенец. Хотя, возможно, его убеждают, что он этого заслуживает. Он позволяет такой мысли зародиться внутри себя, засыпая заслуженным сном.