why did you keep silent?

      светофор зажигается зеленым, разрешая движение по дороге, на которой и так никого нет. кавински давит на газ и чертыхается — раньше он бы пролетел на красный, даже не запариваясь. адам и ронан плохо на него влияют. особенно адам. такой обескураживающе правильный, что джозеф каждый раз сдается без боя и позволяет вертеть собой, как тому заблагорассудится.       вот линч еще не совсем потерян для общества — временами он превращается в дерзкий ураган, с ним весело. а потом трудно, потому что приступ веселья сменяется темной тоской и апатией. и сегодня, когда адам уезжает в кембридж, джозеф с ронаном разругиваются сразу же и очень сильно. кавински не выдерживает и уезжает. линч не совсем потерян для общества, но джозеф боится, что он уже потерян для него.       он наматывает круги по генриетте, заезжает в свой особняк проведать стаю и решает вернуться в амбары. пусть линч его собственноручно вышвырнет, но джозеф будет знать, что тот ничего не натворил за время его отсутствия.       ферма встречает его тишиной. капот бмв оказывается холодным, когда джозеф кладет на него ладонь, проверяя. хорошо, значит, ронан никуда не уезжал. он осматривает кухню и гостиную, в тишине поднимается на второй этаж.       дверь в спальню приоткрыта. он заходит и останавливается на пороге. в комнате, несмотря на ясный за окном день, царит тягучий сонный полумрак, разбавляемый светом, пробивающимся сквозь щели в не до конца задернутых шторах.       ронан лежит на кровати, и джозеф видит его будто сквозь дымку. через пару секунд понимает, что это и правда дым — линч курит, неспешно затягиваясь. огонек мерцает, дым кружится вокруг него причудливыми спиралями, обволакивая обнаженное тело. кавински сглатывает.       — ты же, кажется, не куришь, — хрипло говорит он.       — нет.       — а что тогда в руке?       — это для тебя, — говорит ронан и, выдохнув, протягивает сигарету джозефу. — иди ко мне.       подойдя к кровати, джозеф замечает еще кое-что. черный кожаный ошейник, так плотно и удобно обхвативший шею ронана, что кавински не может перестать разглядывать. он удивленно переводит взгляд на линча. и не в состоянии вымолвить ни слова. за него это делает ронан:       — я буду послушным. только не уезжай больше.