Ледяной Чарльстон

      Это был приятный апрельский день. В Саутгемптоне всё дышало предстоящим отплытием огромного лайнера. Те, кому не посчастливилось быть провожающим, с воодушевлением обсуждали событие друг с другом и чуть завистливо поджимали губы. Те же, кому выпала удача оказаться на борту, прибывали в порт и неторопливо занимали свои места. Находились, однако, и такие, чьи приготовления проходили в спешке. Вещи приходилось собирать наспех, из-за чего некоторые действительно важные предметы в багаж не попадали. И тех, и других объединяла та пугающая неизвестность, которую предстояло испытать. Трансатлантическое путешествие обещало стать проверкой на прочность для всех в нём участвующих.       Двое молодых джентльменов приближались к пристани. Они относились к группе тех, кто заблаговременно прибывал в пункт отправления. Их багаж составляли четыре довольно больших и увесистых чемодана. С непривычки после пешей прогулки с тяжелым грузом цилиндры на головах начали доставлять некоторые неудобства. — Ты всё ещё уверен в том, что надеть эти ковши на голову было хорошей идеей? — черноволосый джентльмен не выдержал первым. — Мы будем выглядеть нелепо, когда доберёмся. Нам, право, стоило взять кеб или повозку, на худой конец. — Ты зануда, Энтони. — со смехом ответил товарищ. — Ты же знаешь, что взять кеб — роскошь, которую мы себе позволить не можем. Мы и так потратили непозволительно много на билеты. Всё для того, чтобы плыть первым классом. Представляю, как посмотрят на нас те, кто действительно может позволить каюту в нём. — Тебе ли говорить о моём занудстве, Фрэдди. Ты сам настоял на покупке этих колпаков. Которые вот-вот свалятся. Я даже не остановлюсь, чтобы поднять их. — Ты забыл слово «цилиндр», мой друг? — Я бы предпочёл забыть эти неудобные штуковины дома, а ещё лучше в магазине.       За этими препираниями незаметно прошла дорога, и вот, наконец, показался порт. Самой заметной фигурой в нём был, конечно, красавец-лайнер, заслонявший собой добрую половину неба. Огромная толпа, окружавшая его, казалась крохотным пятном на фоне. Люди шумели, радуясь и восхищаясь масштабами исполинского судна. То тут, то там были слышны напутственные слова. Где-то до уха доносился звук плача. Это растроганные матери отпускали своих детей. Кто-то целовался, желая запомнить любимого человека перед долгой разлукой. Дети беззаботно и послушно держались за руки родителей, вытягивая шеи и подпрыгивая, стараясь увидеть корабль целиком. Сквозь толпу прокладывали себе дорогу носильщики. Некоторые из них тащили, казалось, содержимое целого особняка. Пассажиры первого класса важно поднимались на борт. Некоторые дамы несли на руках собачек, которые испуганно таращили глазёнки и непрестанно водили носом. Путешествовавшие классом ниже являли резкий контраст со знатью и богачами. Представители среднего класса, они проще относились к жизни и к предстоящему им плаванию. Третий класс и вовсе казался первому странной картинкой, волей случая оказавшейся рядом. Существовавшие на суше в разных плоскостях теперь все оказались в одной. Таков был Титаник, великий лайнер. — Фрэд Финкель, добро пожаловать на борт, сэр, — на трапе стоял совсем ещё юноша, пропуская пассажиров. — Энтони Эдвардс, добро пожаловать на борт, сэр. Друзья кивнули головами и тут же пожалели об этом: цилиндры полетели в воду. Служащий с легким ужасом взглянул на улетевшие головные уборы, но быстро взял себя в руки. — Я сейчас же прикажу их поднять. — Не стоит. — Энтони с напускной миной глубочайшего сожаления помотал головой. — Мы купим новые в Америке. Не так ли, мой друг? — Да. Благодарю Вас. Мы действительно обойдемся без них. — Фрэд видел, что товарищу приходится сильно сдерживаться, чтобы не засмеяться в голос. Кинув последний взгляд на новоявленные буйки, джентльмены зашли внутрь. — Кажется, нас постигла неудача, — Эдвардс расхохотался, как только нога перешагнула порог, — теперь нам не суждено попасть в высший свет. — А я начал к ним привыкать.       Разговор плавно перетёк в обсуждение предстоящего плавания. Когда в ход пошли самые красочные эпитеты и сравнения, обнаружилась дверь каюты. Она располагалась на палубе E и принадлежала к самым просто обставленным каютам первого класса. В ней не было роскошных ковров и дубового паркета. Кровати не поражали воображение размерами, не имели балдахинов и были сделаны из латуни. Однако это всё ещё было размещением первого класса, что означало наличие ванной и превосходного меню.       Фрэд с Энтони разложили вещи, обнаружив несколько ненужных вещей в своих багажах. К ним с уверенностью можно было отнести перья, которые предполагалось крепить на цилиндр в случае вечеринок, треснувшее пенсне, колоду игральных карт без двух валетов и расшитый бисером кошелёк покойной тети Энтони по имени Элоиза.       Наступало время отплытия. Было бы прекрасно оказаться на верхней палубе и попрощаться со всеми, пускай среди них не было знакомых. Почувствовавшие себя счастливыми друзья бросились наверх. По пути они встретили эмигрантов, плывущих третьим классом, а Энтони уверял, что увидел одну жирную крысу. Пробегая мимо кают второго класса, Фрэдди мельком выхватил силуэт мужчины, державшего в руках портсигар. Он успел заметить, с какой трогательной нежностью тот сжимал вещицу. Но вот показалась лестница, ведущая к открытой палубе. Палубе, на которую разрешалось входить лишь первому классу.       По ней уже расхаживали, обсуждая дела необычайной важности, мужчины в дорогих костюмах. Они курили, пуская клубы дыма, от чего пространство рядом с ними становилось похожим на туманный Лондон в самый осенний день. Дамы с зонтиками закрывались от солнца и гуляли, взявшись под руки. — Фрэд, сегодня вечером мы с тобой вот так же будем ходить. Я забью трубку своим лучшим табаком и буду стоять, смотря в бесконечные воды океана. Я буду важной птицей. — Тогда мне, наверное, стоит взять с собой зонтик, чтобы составить тебе компанию. — Финкель улыбнулся и приобнял друга. Он любил мечтательные настроения Энтони, когда тот представлял себя очень и очень состоятельным человеком.       На деле же он был из семьи, чьё состояние стабильно находилось на уровне чуть выше среднего. Для того чтобы путешествие на Титанике проходило именно первым классом, отцу семейства пришлось работать по восемь часов, вместо обычных пяти. Но Энтони был единственным ребёнком в семье, а значит, все его прихоти и желания исполнялись.       Фрэд же происходил из некогда богатого немецкого рода. Его прадеды перебрались в Британию и осваивали новую культуру и язык. С годами состояние поубавилось, однако его всё ещё хватало на поддержание достаточно высокого уровня жизни. Деньги на билет нашлись у матушки в отложенных на черный день запасах. Отец о них, конечно же, ничего не знал.       Ровно в полдень люди всех классов, сословий и званий покинули берега Англии, оставив её позади. Повсюду на палубе раздавались восторженные возгласы. Мужчины делали ставки, за какое время корабль разовьет максимальную скорость; дамы махали платками оставшимся на суше людям.       Вместе с ними махал платком из нагрудного кармана Энтони, находившийся в неком подобии катарсиса. Финкель смотрел на него и видел абсолютно счастливого ребёнка, беззаботно играющего и смеющегося. Он и сам чувствовал улыбку на лице. Быть может, там, на другом континенте они станут знамениты. Или крайне богаты, заведут поместье или что делают в этой стране. Энтони, например, периодически предавался мечтам о браке, слегка смущённо описывая девушку, которую хотел бы видеть рядом с собой. У неё не было определённых требований к внешности, она должна быть доброй и честной. Фрэд несколько раз становился свидетелем того, как его друга сводили с уважаемыми леди. Но все они оказывались сильнее и расчетливее. Да, признавал мысленно Финкель, Эдвардс был мягкотелым и мог легко потерять рассудок от любви. Вместе с состоянием. Для этого ему и нужен был верный и надежный товарищ рядом, способный быть опорой и голосом разума. Сам же Фрэд нечасто задумывался о браке. Он совершенно не представлял, какая девушка ему подойдёт. Матушка порой заводила разговоры о том, что пора бы подумать о невесте, но все они мягко сводились на нет. Иногда Финкелю казалось, что ему суждено остаться одному. Что нет такой, которая смогла бы ему подойти. Поначалу эта мысль пугала. Однако со временем страх уступил место рассудительному умозаключению: всё придёт в свой час. — Фрэдди, дружище, пойдём в каюту. Не хочу ждать вечера. Мы сейчас же будем курить трубку. — Энтони вывел Финкеля из раздумий и, не дожидаясь ответа, уверенно сделал шаг. — Не терпится почувствовать себя ещё более взрослым? А, Тони? — Фрэд знал, что только в редкие моменты ему разрешено так обращаться к другу. — Более раздражающим, ты хотел сказать. — Энтони не умел курить, но отчаянно хотел научиться. Всякий раз всё заканчивалось тем, что он заходился в приступе кашля и люди с возмущением и опаской отходили от источника звука и возможной заразы. Финкель рассмеялся и последовал за другом. По пути в каюту он уже внимательнее рассматривал обстановку, в которой им предстояло находиться ближайшую неделю. Всё вокруг напоминало убранство дворца: отделанные лучшими породами деревьев стены, роскошные хрустальные люстры, вышколенный персонал, отполированные до блеска перила и лестницы из мрамора. Пожалуй, стоило раскошелиться ради такого. — Чёрт, где спички. — Энтони рассеянно водил руками. Он судорожно принялся за поиски, благо ещё не все вещи успели перекочевать из чемоданов в комнату. Фрэд помогал другу, прикидывая в уме, чем грозит ему отсутствие деревяшек с серой. Из-за того, что Эдвардс не говорил родителям про курение, он не рисковал приобретать зажигалки. Они стоили дорого и, по словам самого Эдвардса, накладывали ответственность на их владельца. Какую, внятно объяснить не удавалось. — Нет, я их забыл. — Энтони сокрушенно помотал головой и с просящим взглядом обернулся на Фрэда. — Давай найдём спички. Прошу. Теперь он ещё больше походил на ребёнка. — Будут тебе спички, Тони. — Финкелю начинала нравиться эта ситуация, ведь он уже второй раз за полчаса обратился к другу дурацким именем. — Спасибо. — Ребёнок внутри Энтони готов был расплакаться от благодарности. — Мы можем просто выйти на палубу и подойти к любому мужчине. Думаю, у каждого из них найдётся нужная нам вещь. — Нет! Только не к мужчинам. — Эдвардс в ужасе вскрикнул. Он боялся подходить, представляя то мнение, какое могут о нём составить. Юнец с не обсохшим на губах молоком просит подкурить. — Давай, давай попросим у кого-нибудь из прислуги. — С ума сошёл? Иди за мной, трусишка. Будут тебе спички.       Фрэд не разделял опасений друга. Ему было в сущности всё равно, какое мнение составят о нём. Если понадобится, он остановит каждого человека на этом корабле. Финкель готов был на всё ради спокойствия Энтони. Он считал его своим младшим братом, по случайности оказавшимся в теле взрослого. Иногда это ставило его в неловкие ситуации, а пару раз пришлось получать по лицу. Но что ни сделаешь ради друга.       В этот раз всё обошлось без происшествий. Фрэд увидел мужчину, который попался утром по дороге на палубу. Тогда он держал в руках портсигар. Значит, у него было то, чем можно поджечь его содержимое. — Прошу прощения? — Финкель окликнул мужчину. — Да? — обладатель портсигара оказался слеп на правый глаз. Фрэд смутился, не зная куда смотреть. — Смотрите на переносицу. Так будет казаться, что вы смотрите мне в глаза. — Мужчина не просто прочитал мысли, но ещё и помог решить возникшую неловкость. — Не переживайте, всем неловко. Я ходячий образец для смущения людей. Вы что-то хотели? — Да. У Вас не найдётся спичек? — Зажигалка подойдёт? — мужчина тут же сунул левую руку в карман и протянул её Финкелю. Указательный и средний палец были неестественно прямыми и будто сломанными на концах. Это удивило Фрэда больше, чем наличие последней модели зажигалки, стоившей баснословных денег. Насколько он помнил, мужчина жил в каюте второго класса. Откуда у него такая дорогая вещь. — Инь-ян. — Извините? — Фрэд непонимающе посмотрел в зрячий голубой глаз. Он принял зажигалку из рук, слегка задев подушечку пальцев. Она была жёстче, чем у всех. Будто дотронулся до куклы. — Глаз у меня дефективный справа, а вот с рукой не повезло с левой стороны. Капитан Кленцендорф. — теперь к Финкелю тянулась правая рука. Пальцы на ней были абсолютно здоровы. — Фрэд Финкель. Это мой друг Энтони. — Рукопожатие вышло крепким. — Очень приятно, сэр, — Эдвардс как зачарованный смотрел на зажигалку, совершенно не замечая всех тех дефектов, о которых велась речь, — капитан! — Вольно, сержант. — Кленцендорф рассмеялся. Смех у него был заразительный и вместе с тем мягкий. — Вы служили? — Никак нет! — Отрапортовал Энтони. — Нет. Военная служба обошла нас стороной. — Финкель с интересом ждал, что на это ответит новый знакомый. — Вот и славно. Нечего делать на войне таким детям. — Капитан как-то погрустнел, но быстро взял себя в руки. — Куда путь держите? — На верхнюю палубу. — Фрэд заметил, наконец щенячий взгляд Энтони на зажигалку и его вытянутую просящую стойку и передал заветный предмет. — Хотим прогуляться. — Хорошая должны получиться прогулка. — Кленцендорф отчего-то снова хохотнул. — Вам, наверное, и сигареты нужны? — У нас есть трубка, благодарю. — Финкель услышал невнятный писк сбоку от себя. — Я оставил её в каюте… — Энтони превзошел в растерянности сам себя. — Не страшно. Вот, возьмите. — Капитан протягивал две туго набитые папиросы. — Не курю. — Финкель осторожно взял лишь одну. — Это правильно. Но я настаиваю. Возьмите на будущее. Мне с вами нельзя. Не бегать же вам туда-сюда в поисках табака, верно? — Спасибо! — Эдвардс подал голос и с готовностью взял вторую сигарету из рук. — Правда, спасибо Вам. — Финкель кивнул капитану. — Быть может, ещё увидимся. — Если обнаружите, что забыли парочку армейских историй, обращайтесь. Каюта прямо за моей спиной. С соседом договоримся. Если что, спросите Кея. Это я для друзей. — Капитан подмигнул и дружеским жестом указал на дверь. — Хорошо, Кей. Правда, не думаю, что смогу оторваться от курительных историй. — Фрэд подмигнул в ответ. Эдвардс намёк понял и насупился. — Нам пора. Курительные истории не терпят отлагательств. — Будто вредный ребёнок Энтони утянул Фрэда за собой.       Кей ещё немного постоял на месте и двинулся на прогулочную палубу для второго класса. Интересные мальчишки, совсем ещё юные. Глаза видят ясно, рука тверда. Мама, наверняка, не знает про сигареты. Точно, сигареты. Теперь, когда зажигалки нет, стоит попробовать бросить курить.       Кей рассмеялся: спустя двадцать лет стажа отсутствие табака один вечер изменит дело. О, он же не спросил, где живут юноши. Оставалось надеяться, что они его каюту запомнили. Зажигалка действительно была очень дорогой, особенно для военного, плывущего вторым классом. Дарить её вот так было бы жутким расточительством. Ничего, если понадобится, он сам их найдёт. Вернуть зажигалку. Чем не повод для повторной встречи с Фрэдом и его товарищем. — Старый дурак. Шёл бы ты уже. — Вслух произнёс Кей в пустом коридоре. — Мальчишке лет двадцать. Он просто взял зажигалку. Невесело покачав головой, капитан пружинистой походкой зашагал дальше.