Силиконовые слезы

Нижний город или Соултфорт. На узких улицах повсюду стоял гам: все суетились, что-то громко выкрикивали, смеялись, куда-то шли или обговаривали сделки. Один пробежал с подозрительным пакетом в подмышке, тогда как второй уже умудрился умыкнуть у него кошелек. Бедолага даже не заметил этого — настолько спешил со своей новой находкой. Где-то в нище подканального рва, который забыли засыпать, валялся в луже собственной мочи и рвоты любитель нейротрансферного кайфа. Поодаль компанией стояли огромные трёхметровые киборги, которые уже перестали походить на людей. От старости и изношенности контрафактной бионики, коей заменили все доступные для кибернизации конечности, ткани и органы, все их тело превратилось в один сплошной металл, испещрённый торчащими проводами, панелями с гнусно воняющей накипью разнообразных бактерий, разводившихся во влажном тепле под этой априродной оболочкой. Город был похож на муравейник под сосной: выкопанный, выдолбленный и прорезанный в недры земли вокруг возвышающейся в небо платформы главного купола. Постройки будто тянулись к середине — к небу. Чем ближе к сердцевине — тем выше и прочнее были руки-небоскребы. Перекошенные, залатанные стены, заборы и хлюпкие мосты сделаны, словно из всего, что под руку попало при разрытии этого кратера вокруг Каэльюма, приправленные некоторыми опорными конструкциями: камнями, глиной, металлическими пластинами и текстолитовыми балками, титановыми решетками, дюралевыми проволоками и ребристыми уплотнителями. Все было грязным, серым, затхлым, и от этого жутко дурманило голову, заставляя взгляд подернуться пеленой от едких токсинов в атмосфере. От испарений уличных забегаловок по коже проходило ощущение мыльности и жирного налета, а взрывные и постоянно моргающие таблички и афиши слепили, добавляя искры с цветными кругами в глаза, будто после отходняка. Вся эта картина представляла собой радужный леденец в блестках, опущенный в лужу с дерьмом и приправленный гнилью с катакомб и каналов. Полумрак сквозил почти везде, и, если бы не частые мерцающие ядрёный светом баннеры, тьма бы тут стояла непроглядная. Это доказывали кривые и узкие переулки, до которых не доходил едкий свет. Но в этих переулках и творилась главная история… Угнетающая, несправедливая и кровавая. Каждая плитка, каждый сантиметр асфальта или бетона вобрал в себя литры пролившейся крови и пота. Каждая выемка, каждый скол или неровность были созданы при неудачных стычках с личностями, кои имели разные точки зрения… В лучшем случае. Соултфорт — одно из главных и самых омерзительных достопримечательностей «Корпорации Кленового листа». Город предполагался обиталищем рабочих, кои строили эту корпорацию. И остался таковым, но со временем… Люди меняются. И окружение их тоже меняет. Да и не все желают, чтобы их через криопаспорт федералы читали как на ладони. И местоположение это только в лучшем случае — температуру, давление, либо психическое состояние, рассчитываемое по стобалльной процентной шкале можно в любой момент отследить из главного штаба корпорации. Потому некоторые особенные дивергенты, ну или же дегенераты на общий язык, избавлялись от импланта с нейроинтерфейсом, вживленного под корку черепа и сбегали в этот город. Ну а Гектор и не ловил их. А смысл, если за защитным куполом километры выжженной пустыни или, того хуже, забытые богом леса с живностью, которую в пору назвать монстрами. Он понимал, что даже в таких условиях люди готовы были жить, лишь бы быть в безопасности. И ведь не факт, что если они сбегут… То в другой корпорации, которая их обязательно поймет (если конечно они умудрятся не умереть по дороге) не продадут их в рабство или, того хуже, пустят верную смерть, в виде «Путешествия в неизведанные дали». Потому блокоратом MLC было решено в дальнейшем спонсировать Соултфорт — городок бесчинств и похоти, казино, развлечений и беспорядков. Городок, где теперь все, кому не нравились вылизанные, «правильные» законы в главном блоке, посчитав, что их свободу слова сковали цензурой, а деятельность предвзято оценили опасной для общества, переезжали сюда. Городок, куда также ссылались и те, кто нарушил эти самые «правильные» законы, но не настолько, чтобы остаться с клеймом разыскиваемого киберпреступника хотя бы класса Г — убийцы по неосторожности, уличные оперы, мерки, дешевые шлюхи, хакеры, биохимики-самоучки, недопрограммисты, инженеры, что не смогли получить патент на свои мозгодробительные изобретения, субсидию, либо же простого разрешения на деятельность. Лучше спонсировать и контролировать, не подавляя разрушающую натуру, и не провоцировать ненависть неадекватной половины населения. Да и к тому же, восстановления от взрывов в Соултфорте все равно теперь не забота блокората. Ну и в любой момент ебанутых этого городка можно будет купить за пару копеек для выполнения опасной для жизни работы, а итог будет ошеломительным. Многоцветность этого городка поражала, чем не могли похвастаться высокопарные людишки за лессирующей стеной. Поговаривали, что даже сам Гектор здесь объявляется за покупкой каких-то контрабандистских чертежей или еще чего-либо. Но… Вся эта необязывающая атмосфера и дышащая свободой красочность городка таили в себе омут опасностей. Нет законов — нет прав, нет обязанностей. Тут процветает анархия силы и коррупции, постоянная дискредитация и своеволие. Ты даже не сможешь отвоевать свое, если у тебя нет на это ресурсов. Людей под вторыми воздушными куполами защищает закон — тут ты защищаешь себя сам. Правительство не поможет и даже не будет вмешиваться, протовоенные и наемные киберслаеры тоже. И если ты поселился тут — путь под купол тебе закрыт. Но никто особо и не рвется обратно в дали зеленых садов и панельных высоток из стекла. Смысл, если тут ты можешь позволить себе творить то, что хочешь? Неоновый переулок — наипрекраснейшее кольцо Соултфорта — третье из девяти построенных. Звучным названием это место обязано обилию розовых, фиолетовых и бирюзовых неоновых логотипов пабов, баров, казино и в особенности — лучших стрип-клубов города для всех ориентаций. Можно было найти от дорогих, облюбованных теками, боргами и кибершовинистами, до форменных блядушников. И в каждом были свои драгоценные камни в кадрах. На любой вкус и цвет: от модели высокого уровня, оказывающей эскорт-услуги, цена которой приравнивалась к годовой зарплате обычного клерка, до копеечного мужика с обгоревшей от «засекторных» работ, щеголяющего заплатами пересаженной кожи. Эрнест шла прямо по улице, мощенной старым камнем. Фауст же вышагивала за ней, периодически брезгливо оглядываясь, ловя на себе странные взгляды: одни — похотливые, другие — насмешливые, третьи — ненавистные. И если Эрнест уже сняла свой дыхательный аппарат, аргументируя это нахождением впритык к главному сектору, то Фауст наотрез отказалась снимать свой: — Я не собираюсь дышать воздухом, отравленным никотином, токсичными испарениями и мусором от отходов. Ну Эрнест и не заставляла — все же для того, кто с лютой ненавистью обходит это место за несколько километров, это нормально. — Это здесь, — палец в черной перчатке указывал на огромное трехэтажное здание в глубине. Его трудно было не заметить — название «Butterfly Nest» приковывало к себе взгляд даже с первого уровня, — Одна прекрасная особа может пояснить нам за значки, — в руке вновь блеснула пара жетонов и тут же пропала, как у фокусника на выступлении. Фауст гадала, как могла согласиться на такую авантюру. Ей теперь придется писать отчет об этом, а желания не было, честно говоря, никакого. Да и к тому же, если это все ложь, а Эрнест решила просто повеселиться, то это в канаву потраченное время. Глаз начал дергаться. За время их прогулки не обошлось и без парочки авантюристов, что решили просвистеть и в спину кинуть пару колкостей или пошлостей. Но нежно уложенная рука на автомат быстро заставляла всех отводить глаза и кашлять в кулак. — Получается, мы идем к Данцуре? — Фауст скосилась на рыжую макушку. Не сказать, что это имя было ей знакомо, но девушка заметила часть сообщения, что напарница отправляла по Link. — Ага, она местная проститука. И, кстати, одна из самых высокооплачиваемых в Соултфорте. — И зачем, прощу прощения, нам посещать заведение данной направленности, — глаз снова дернулся, а в искаженном тоне из-за респиратора проскользнули нотки раздражения. — Ну во-первых, ты просто не представляешь сколько болтают мужики, когда напьются. И о чем рассказывают. Бары и стрип-клубы — просто главные места, в которые нужно идти, если хочешь собрать хоть какую инфу. А Данцура к тому же еще и очень хороший информатор с очень лайтовыми связями. А теперь, главная причина, почему мы идем именно к ней, — Эрнест приподнялась на носочки, чтобы быть ближе к чужому уху, и, нарочно понизив голос, приторно томно прошептала: — я с ней трахаюсь. Фауст отшибло аж на пару шагов в сторону под звонкий смех Эрнест. Та уже даже сгибалась от смеха и чуть не валилась на землю, держась руками за живот: — Еб твою налево, че за реакция такая… — бедная даже нормально говорить не могла от накатившей на нее истерики, — Все, все, все. Я больше не буду, успокойся. Лучше иди рядом, бога ради. А то еще, чего доброго, украдут. А то я уже несколько раз замечала на тебе не очень хорошие взгляды. Поверь, твою ахуительно сексуальную внешность респиратор не скроет. Если бы не аппарат на пол-лица, то Эрнест отчетливо бы увидела яро сжимающуюся челюсть до скрежета зубов, но сейчас она лишь удостоилась испепеляющего яростью и негодованием взгляда ледяных зеленых глаз. На входе в клуб стояли два амбала, не уступающие ростом компании киборгов, что попадались ранее. Может, только выглядели более человечно и не с такими доисторическими модификациями. На голове у одного даже волосы остались, хотя жесткие, а выцветший зеленый цвет напоминал гнездо на голове. Но чем были схожи оба — это глаза: они казались слишком светлыми из-за параорбитальных гематом. Склеры, затекшие кровью, вызывали лишь приступ тошноты и нежелания вообще подходить. А угрюмые лица с острыми чертами только подпитывали это желание. Но как только они завидели Эрнест, лица обоих разгладились, будто увидели старого знакомого. Один из них целенаправленно отошел от входа, лишь коротко кивнув. — Она со мной, — кивнув за спину, где стояла Фауст, Эрнест улыбнулась и вошла в узкий и темный коридор, в глубине которого слышались басы. Звуки фальшивой электронной музыки ударялись о мягкие пористые черные стены эхом, отчего по телу прошло ощущение нахождения в спрессованном вакууме. Из-за темноты Фауст немного отошла к стене и замедлилась, высматривая силуэты людей, стоящие дальше по коридору. Кто-то курил что-то сладко пахнущее, кто-то сосался. Лица были изуродованы неоновыми мейками с химозными добавками для стойкости — это вам не стойкие подводка и тени главного сектора. Их любопытные, но совершенно пустые и невдупляющие взгляды мельком проходили по новым персонам, но тут же возвращались к своим делам. От смеси различных запахов, от бутафорских нейролептиков, наркотиков и иных препаратов, как табачных, так и от обычных химикатов, голова начала кружиться еще больше. В конце коридора перпендикулярно шел еще один, где слева музыка уже глушила на столько сильно, что одежда вибрировала в такт ударным битам — в конце за матовой дверью с металлической обшивкой по периметру, которую охраняла еще пара человекоподобных, мерцали трясущиеся тени от полуобнаженных тел, сверкающих от пота и мономолекулярной пленки. Искаженные хирургией и модами киборнизации, ломанные, дергающиеся будто от шаровых ударов молний. Но Эрнест свернула направо, прямо на винтовую лестницу. Сверху был еще один коридор с кучей ответвлений. Здание стало напоминать пластиковый лабиринт хомячка, но Эрнест продолжала идти уверенно, будто зная дорогу. На одном из поворотов их остановили, но тут же пропустили, все так же завидев, что одна из девушек тут частый клиент. Да, именно так — она знала, куда идти. И итогом «блуждания» Фауст и целенаправленности Эрнест, стала наконец таки последняя дверь: — Это локальный бар. Сюда пускают только с рекомендацией от самого директора, — в руке появилась черная матовая карточка, больше похожая на кусочек треугольного пластика без надписей, — Ну либо от его зама, Данцуры. А она, в свою очередь, разрешила мне по старой дружбе привести кого-нибудь разок. Так что цени — я свой разок на тебя проебала. Хотя если ты ей понравишься, может, этот разок и окупится, — улыбнувшись, девушка провела по тачскрину на ручке двери пластиковым ключом и с характерным щелчком замка открыла дверь. Под ноги повалил густой дым, заставляя Фауст отойти на пару шагов от проема, ахренеть и поморщиться. Тусклый свет от прямых висячих ламп на потолке немного развеивал сумрак помещения. Но даже эти лампы не могли полностью разогнать плотность розового тумана от кальянов, которые курили гости. Вокруг стояли огромные живые флуоресцентные растения — бледно-бирюзовые, розовые, зеленые, переливающиеся. Некоторые даже были подвязаны к потолку, так как иначе просто не смогли бы держаться на своем хлюпком и тонком стебле. Лампы были яркими, но из-за темных абажуров свет не досягал противоположных углов комнаты. Пару углов озарял лишь блеклый цвет от лампочек с бара, находящегося в противоположной стороне помещения, но и это им особо не помогало. Воздух был пропитан благовоньями настолько, что Фауст даже отошла. От их количества и яркости уже кружилась голова и начало подташнивать. Вся мебель уже пропахла ими — что-то цитрусовое. То ли мандарин, то ли апельсин. Или вообще грейпфрут или помело. Еще витала мята, клубника. Наверное, это уже запахи с коктейлей. Хоффман показалось, что даже ее респиратор перестал справляться с густотой и обилием запахов в этом месте. Но если даже с ним она так все сильно ощущает, что было бы, сними она маску… — Боже… Что за… — рефлекторно рука потянулась заткнуть нос, — Тут явно не хватает окна. Нужно открыть и проветрить это помещение, а то ведь можно и с ума сойти от такого букета. — Но ведь тогда запахи разбавятся и такие довольно характерные уличные вещи начнут обволакивать это место, меняя атмосферу от загадочной до какой-то посредственной. Едкий дым от дешевых сигарет, купленных в ближайшем ларьке за пару монет, мокрая пыль, чьей-то плевок. Действительно думаешь, что уж лучше вдыхать токсины от чьих-то биоотходов и дым от коптильней, чем почти органический пар от кальянов? — Эрнест быстро затащила Фауст в бар, поспешно закрывая за собой дверь — в коридоре было прохладно, сыро — стояло много вентиляции и даже если не весь запах выветрится, то как минимум звуки вечеринки с нижних этажей подавляли бы загадочность и какую-то магическую часть этого бара. Такие контрасты… Черный блестящий пол, бардовые деревянные доски на стенах, увенчанные абстрактными картинами и зеленью. Как эти цветы тут выживают при таком-то тумане и свете? Все такое темное и одновременно глубокое. Оно имеет цвета. Оно имеет целую палитру цветов, даже с таким малым количеством света. Обходя черные кожаные диваны, на которых развалились вип-клиенты и персонал, Фауст старалась не смотреть на полуразморенных и полураздетых, с истомой в глазах, лениво куривших. Но от ощущения, что в спину ей смотрели оценивающие взгляды, по телу волнами ходили мурашки, а живот скручивало, словно от нитроза. Но во всем это извращенном вареве похоти взгляд таки зацепился за одинокую фигуру за барной стойкой. В отличие от месива людских тел, что валялись даже на полу в полуосознанном состоянии, силуэт за стойкой дышал элегантностью с благородством, добавляя загадочной атмосфере бара пикантности. Дай ей в руки кий, поставь около бильярдного стола — и вот идеальная фотография для рекламы, которая взорвет всю нейросеть. Подойдя к барной стойке ближе, Фауст начала следить за чужими руками в фиолетовых перчатках — этим пальцам больше бы подошло играть на рояле или скрипке, нежели протирать бокалы за барной стойкой. Хотя бармен умудрилась и это сделать своего рода искусством. Отчуждённая, будто одинокая. Наверное, именно из-за нее, из-за ее манер, просто из-за ее вида люди приходят в этот бар. Фауст обернулась: и правда, частые взгляды были обращены не только на нее, но и на эту особу. Наверное, она сама того не замечала, но все в ней просто дышало даже при простой походке, когда та относила и развешивала бокалы. — Приходившие сюда люди заказывали напитки, лишь бы посмотреть, как она просто наливает их, смешивает и создает на глазах удивительные шедевры в бокалах, которые даже пить было жалко, — шепнула Эрнест, заметив, как Фауст уже с минуту не отрывает взгляд от чужой работы. Фауст медленно кивнула невпопад, описывая ее в своей голове, как колку из мягкого хрусталя. Если бы розовый с бирюзовым отливом хрусталь можно было мять, как пластилин — то фигура из этой массы точно была бы этой женщиной. — Ооо, mon ami, — девушка легким движением вспорхнула и села на стойку, перевешиваясь и целуя Эрнест нежно в лоб, тогда как та в свою очередь подалась вперед, как щеночек, и прикрыла глаза, — рада видеть тебя. Давно не виделись, — тон ее голоса был мягким, протяжным, нежным и завораживающим. Фауст вздрогнула — когда девушка успела их заметить? Эрнест же в свою очередь усмехнулась: — И тебе суток добрых, так сказать. Взгляд глубоких фиолетовых полузакрытых глаз перетек за спину Эрнест и медленно на раз просканировал черный силуэт, контрастирующей с атмосферой бара: — А это… Что за прелестная особа? Может она перестанет притворятся предметом интерьера и представится? Моргнув, Фауст чуть нахмурилась: — Капитан отдела быстрого реагирования «Альфа», а так же по совместительству замглава корпорации MLC, Фауст Хоффман. — Ууу… — девушка медленно протянула, не отрывая взгляда. Затянулась длинной трубкой и так же медленно выдохнула сладковатый белесый дымок. Все ее действия, даже слова были медленными, будто сама ее жизнь поставлена на 0.3х, — и что же корпоранты забыли в таком заведении? Или же, — взгляд переметнулся на Эрнест, и томность стала приправлена какой-то усмешкой, — неужели под куполом тотальная слежка, и вы решили снять комнату тут? Горячая чаша длинной трубки легонько стукнулась об лоб Меллиндорфф, но та даже не покривилась: — Нет, на самом деле я тут по работе. — Ого-о-о. — еще одна затяжка, а взгляд продолжал гулять между двумя девушками. Но таки остановился на Фауст и прищурился. — Ага, я теперь тоже корпорант. И не абы какой, — кивок назад, — а напарник нашей достопочтенной, — и как-то громко прошептала в довесок, чуть вперед наклоняясь, будто разговор был между ими двумя, но слушайте, кто хотите, — Она ведь реально заправляет всей корпорацией Клинового Листа. Вторая шишка после Гектора, — и тут же вернула прежний тон, откидываясь на стуле и выдыхая, — так что, как видишь, устроилась я феерично. — Ммм… Меня зовут Данцура Хайри. Я вторая управляющая этого прекрасного заведения. Проститутка, бармен, хост. Любой каприз за ваши деньги. — А еще — информатор, — слова были произнесены глухим шепотом, в котором ни разу не читалась насмешка, как в прошлый раз, а на барную стойку параллельно посыпались металлические жетоны. Глаза Данцуры блеснули искрой интереса. — Вот с такой находкой мы к тебе пришли. Что скажешь, Дан? Естественно, все твои слова окупятся. — А что ты хочешь знать? — жетон был прокручен в пальцах и внимательно осмотрен. — Мы нашли их у трупов, — наконец подала голос Фауст. Ее оцифрованный респиратором тон пронзил, как ледяной горный родник во всем этом месиве сладкой ваты, — предполагается, что это отличительный знак какой-то организации, но в базисе нет и похожих логотипов. — Так что мы решили, что ты можешь слить нам что-нибудь полезное. — Ты решила. — Ну… Окей, я решила, да. Ну так, есть что умное сказать по этому поводу? — забив на пререкания с Хоффман, Эрнест прищурилась. — Хмм… Ну, я конечно могу, но вот в чем вопрос… — Цена не важна, — Фауст сделала еще шаг, и теперь неоновые глаза были прямо напротив фиолетовых. Девушка тут же отметила, что они явно одной комплеции, отчего рычаг давления в виде роста использовать вряд ли получится. — Да вы и так мне заплатите столько, сколько я даже не смогу сосчитать, вопрос в другом. Я его всегда задаю, когда у меня просят купить информацию. Скажем так, собеседование перед сделкой, — еще одна медленная затяжка, и Данцура выдохнула клуб дыма прямо в лицо Фауст, — Почему я должна вам помочь? — Потому что эти личности ставят под угрозу существование Соултфорта, — Фауст даже не моргнула, прямо и испепеляюще смотря на оппонента. — А разве не наоборот? Если эти лич-нос-ти окажутся из Соултфорта, город не будет в большей опасности и уязвимости перед гневом симбионта в лице MLC? — Не наоборот. Тогда мы хотя бы будем иметь ввиду, с чем имеем дело. А так придется ввести военное положение по всей границе. Вы же этого не хотите? — Это угроза? — Это предупреждение. Данцура медленно наклонила голову набок и закрыла глаза, делая еще одну затяжку. Пока обе спорили, Эрнест с прищуром наблюдала за обеими, ловя давно забытое чувство дежавю. — Весомый аргумент. Девушка кивнула куда-то за спину обеим и вышла из-за барной стойки, скрываясь за дверью неподалеку. Эрнест тут же соскочила со стула и последовала за ней. Цепочку завершала Фауст.