Мертвые сердца, живые души

      Ночь в этот день была яснее предыдущих. Легкий теплый ветер раздул облака, позволяя луне в окружении сотни маленьких звезд сиять на небосводе. Вокруг царило умиротворение. Но не в сердце юной девушки, которая нервно теребила перчатки, опустив взгляд. Феликс, напротив, казался особенно расслабленным, опершись о перила балкона. Только глубокое дыхание выдавало в нем беспокойство. Феликс задумчиво рассматривал небо, и Анна последовала его примеру. Никто не решается говорить первым, боясь нарушить хрупкую тишину, но этого и не требуется. Порой тишина может сказать куда больше, чем слова. Анна тихо, одними губами все же начала разговор:       - Должна признаться, я очень волнуюсь сейчас. – Девушка замялась, подбирая нужные слова. – Но нельзя оставлять все как есть. В том письме Вы обещали ответить на мое… - Анна запнулась. Слово «признание» казалось неловким, неправильным, неуместным. – На мои слова.       - Но я говорил про личную встречу, не так ли? – Феликс с ухмылкой посмотрел на нее, прежде чем повернуться к девушке всем телом.       Анна посмотрела на молодого графа с негодованием.       - Я сейчас серьезна с Вами. Так будьте и Вы серьезны со мной, - девушка взглянула Феликсу в глаза, будто пытаясь этим доказать свои слова.       На мгновение между ними вновь наступила тишина, даже сверчки стихли, не мешая двум разобраться в самих себе. Феликс любовался карими глазами герцогини, подмечая для себя, что они красивее ночного неба в сотни раз. Ему нравился тот блеск, который горел в них каждый раз, когда Анна смеялась или же отпускала безобидные насмешливые фразы. Что уж говорить, ему нравилась и сама девушка. Настолько, что это казалось чистейшим безумием – влюбиться в герцогиню всего лишь за две мимолетные встречи. Но Феликс бы предпочел захлебнуться в этом безумии, чем остаться и вовсе без него.       Легкая улыбка медленно сползла с лица графа, а его взгляд стал серьезным, отчего у девушки екнуло в груди.       - Вы правы, Анна Фернандес де Веласко, - опустив голову, Феликс взял узкие ладони Анны в свои, вновь поднимая взгляд. – Я буду предельно честен с Вами, потому что Вы достойны того, чтобы знать правду. При нашей первой встрече Вы произвели на меня впечатление взбалмошного ребенка, который хочет, чтобы все его слушали. – Феликс усмехнулся, вспоминая, как Анна укоряла его за неподобающее поведение. – Мне было по-настоящему любопытно наблюдать за Вами, вести беседы, в которых Вы так хотели одержать победу надо мной. Но Вы по-прежнему оставались лишь незрелым ребенком в моих глазах, потому Ваше признание выбило почву из-под моих ног. В тот вечер я хотел объяснить Вам, почему мы не можем быть вместе…       Анна, затаившая дыхание на время монолога Феликса, шумно выдохнула, тщательно пытаясь сморгнуть подступившие слезы. Каждый последующий вдох больно обжигал легкие девушки. «Чего я ожидала? Дура!», - Анна прикрыла глаза. Ей не хотелось плакать, только не перед Феликсом, который только желал быть честным с ней. Девушка попыталась выдернуть свои руки из чужих, но хватка Феликса не позволила ей. Граф с силой прижал ладони Анны к своей груди. Девушка удивленно распахнула глаза, позволяя слезам скатиться по ее щекам. Под ее руками слышалось учащенное сердцебиение, которое принадлежало не ей. Феликс же продолжал, не выпуская ладоней Анны.       - Но за время, которое я провел один, не получая от Вас ничего, кроме письма с отказом, я постоянно думал только о Вас. Никто иной не может занять место в моем сердце, кроме Вас. Я влюблен в Вас, Анна, влюблен как мальчишка, - голос Феликса дрогнул. Граф протянул руку, прикасаясь к щеке и вытирая слезы Анны.       Девушка резко вдохнула, недоверчиво накрыв ладонь Феликса своей. Все казалось слишком нереальным, словно она была в одном из своих самых счастливых снов. Но нет, горячая ладонь Феликса доказывала, что ответ графа не был одним из ее дневных мечтаний, это была сладкая реальность. Губы Анны дрогнули, складываясь в улыбку. Она не помнила ни одного вечера, когда бы она не мечтала об этом моменте, представляя все до мелочей. Но сейчас девушка была в растерянности. Анна медленно вдохнула, прежде чем тихим шепотом спросить:       - Как же мне следует реагировать?       Этот вопрос сбил Феликса с толку. Тот и сам уже ничего не знал, их отношения развивались не так, как у большинства его знакомых. Феликс вообще сомневался – существовали ли еще люди, подобные им? И был ли теперь смысл действовать по какому-то глупому порядку, как сделали бы другие?       - Думаю, Вам просто следует сделать то, что Вы считаете нужным. – ответил Феликс спустя несколько секунд молчания.       Анна усмехнулась – как будто она не всегда поступала именно так. Девушка неуверенно шагнула назад, отступая от Феликса. «Наверное, нужно выразить свои чувства должным образом. Но что значит «должным образом?», - рассуждала Анна, постепенно отдаляясь от графа, пока не заметила в глазах Феликса промелькнувшую грусть, вызванную увеличением расстояния между ними. Тогда девушка широко улыбнулась и отступила на еще один шаг, но уже увереннее.       - Почему же Вы отходите? – спросил Феликс.       - Просто хочу выразить свои чувства должным образом. - Анна наконец остановилась, задумчиво рассматривая обескураженного графа. – Сеньор Феликс, не могли бы Вы протянуть руки ко мне и развести их в стороны, вот так?       Феликс недоуменно посмотрел на Анну, но все же выполнил ее просьбу. Та улыбнулась еще шире, разбежалась и прыгнула в объятия Феликса, сбив того с ног.       - А я имела наглость думать, что Вы будете сильнее, - недовольно пропыхтела Анна, которая упала следом за графом на него самого. Тот лишь хмыкнул, обнимая девушку за талию и наслаждаясь ее теплом, которое чувствовалось даже через ткань одежды. – Что же Вы смеетесь? Нам надо вставать, вдруг кто увидит? – Анна попыталась освободиться из объятий.       - Да даже если и увидят, дорогая моя Анна, не все ли равно?       Анна замерла, на мгновение посмотрев на ухмыляющегося Феликса, а затем вновь скрыла лицо у него на груди, внутренне визжа от счастья: «Он назвал меня дорогой! «Дорогая моя Анна», поверить не могу. Неужели мое имя всегда было таким красивым?». Девушка глубоко вдохнула, придавая своему лицу прежнее саркастичное выражение.       - Конечно же, не все равно. Меня опять посчитают взбалмошной сеньоритой, а Вас самым невоспитанным графом, которых только видел этот благородный дом.       - Если я смогу проводить время со своей дамой сердца так, как сам посчитаю нужным, титул самого невоспитанного графа станет самым почетным моим титулом.       Анна прикусила губу, сдерживая новую волну восторга от подобного обращения, взывая саму себя к здравому смыслу.       - Если опять поползут слухи о нашем недостойном поведении, отец будет очень сильно раздосадован, и на этом, боюсь, наши встречи закончатся. – несмотря на шутливый тон, глаза Анны посерьезнели.       - Неужели Ваш отец настолько строг? – удивился Феликс.       Анна тихо вздохнула, кладя голову на грудь графа. Когда она слушала стук его сердца, все проблемы, казалось, исчезали по щелчку пальцев. Какие проблемы могут быть страшны рядом с тем, кто так нежно обнимал ее сейчас? Анна начала теребить пуговицу сюртука Феликса, медленно вздохнув:       - К сожалению. Даже на приём я сегодня опоздала, потому что сбежала так, чтобы никто не заметил.       - Поверить не могу, герцогиня сбегает из дома, - рассмеялся Феликс, заправляя выбившиеся из прически Анны пряди. – Неужели Ваш отец будет против моего ухаживания за Вами?       - Уже против. – кивнула Анна.       Феликс немедленно поднялся на локтях, из-за чего девушке потребовалось покрепче ухватиться за его плечи, чтобы не упасть.       - Что Вы имеете ввиду?       Анна коротко рассказала о недавнем недовольстве отца, не упоминая про телесные наказания, ограничившись лишь простым: "Теперь, сеньор Феликс, отец будет сопровождать меня на каждый прием".       Феликс помрачнел. Ему не нравилась мысль о том, что между ним и девушкой резко появилось препятствие в виде ее отца. Конечно, он должен был ожидать, что Бернардино будет против их отношений. Но Феликс совсем забыл про его существование, и теперь это стало проблемой для них с Анной.       - И что же тогда? - спросил Феликс, нахмурившись, больше у самого себя, чем у девушки. Однако Анна все равно чуть призадумалась, но затем хлопнула в ладоши, заговорщически шепча:       - Тайные свидания.       - Тайные свидания? - переспросил Феликс без того же энтузиазма.       Тогда Анна схватила его за плечи:       - Но это же так романтично! А за это время я постараюсь добиться расположения отца, и он одобрит наши встречи, и...       Анна запнулась, густо покраснев. Феликс улыбнулся и продолжил за нее:       - И тогда Вы станете моей женой?       Девушка подпрыгнула от такого неожиданного предложения и закрыла лицо руками, неловко кивнув. Тогда Феликс радостно рассмеялся, как ребенок, прижимая и без того покрасневшую девушку к себе.       - Тогда, моя дражайшая почти-невеста, я согласен на тайные свидания.       Девушка вернулась домой перед самым рассветом. Обычно слуги просыпались около пяти часов утра, когда их комнаты освещались первыми лучами солнца и во дворе начинали петь петухи. Их пение будило слуг-зевак, которые незамедлительно начинали собираться, прежде чем отправиться по своим делам. Одни спешили на кухню, чтобы успеть приготовить роскошный завтрак, другие шли во двор, к скотине, чтобы в поместье всегда было свежее молоко и прочие дары природы, а горничные и камеристки, не торопясь, начинали подготавливать принадлежности для утреннего туалета своих господ. Поэтому, когда герцогиня и камеристка подъехали к владениям де Веласко, Анна не стала задерживать Дженет, дабы та спела привести себя в порядок и притвориться спящей. Сама же герцогиня, перебежав цветочную аллею, тихо прокралась в дом. Сегодня она планировала спать весь день, притворяясь больной.