Мертвые сердца, живые души

      Осень.       Не самая лучшая пора для тех, кто любит яркое солнце, ведь с каждым днём его становится всё меньше и меньше. Погода не радует своим разнообразием. Большую часть времени льёт дождь, но даже когда его нет, природа не может порадовать жителей тёплыми лучами солнца. Вот и сейчас над городом сгущались массивные тучи, которые не предвещали ничего кроме очередного ливня.       На улице было темно и пасмурно. Как и в палате Оливии. Эта палата и раньше не отличалась радостными красками и живой атмосферой, но теперь она казалась совершенно холодной и пустой с единственной еле дышащей девушкой, Оливией. Если солнце ненадолго выглядывало из-за туч, то его свет все равно не проникал в комнату, так как палата была размещена не на солнечной стороне. Вся эта обстановка полностью соответствовала тому, что творилось с девушкой. Уже месяц, как она находится в критическом состоянии. Все препараты и процедуры, которые ей выписывали, лишь облегчали боль и немного замедляли процесс роста опухоли, но не лечили. Поэтому ситуация медленно, но верно ухудшалась. Сначала Оливию мучили постоянные боли в груди, одышка, жуткий кашель. От этих симптомов девушка уже мечтала об, как бы сказала Мария, "очищении своей души".       Она всё реже стала покидать свою палату, принимая пищу от Марии, а количество лекарств постепенно возрастало, и все чаще ее палату посещали врачи с неутешительными результатами анализов. В прочем, девушка их уже не ждала. Как и своих родителей, которые лишь один раз позвонили после того, как им сообщили о состоянии дочери. Но тот разговор назвать разговором можно было с натяжкой. Оливия все время молчала, отделываясь неопределенным мычанием вместо ответа, а сам незатейливый диалог длился около семи минут и закончился со словами: «Ты там поправляйся, скоро приедем. Любим и целуем». В течение месяца так никто и не приехал. Но и своих родителей девушка уже не ждала. Она мечтала, чтобы все скорее прекратилось, и она, возможно, переродится в куда лучшем для нее мире, как неоднократно и говорила Мария.       Со временем приступы стали усиливаться, кашель стал сопровождаться выделением гноя и невыносимыми болями в груди. Девушка больше не в силах была вставать с кровати, самостоятельно есть и говорить. Даже малейшее движение головой сопровождалось дикой болью по всему телу.       Дверь скрипнула, и Оливия с трудом приоткрыла глаза. В палате царил мрак, который девушке стал уже как родной, словно солнца никогда до этого и не существовало, лишь искусственный свет от единственной лампочки немного придавал уют. Хотя этот свет, эта лампочка и плата в целом так осточертели Оливии, что зачастую она просто лежала с закрытыми глазами, представляя себя где-то в другом месте, в любом, но не здесь. Обманывать себя получалось недолго, совсем не получалось, если быть честной. - Дитя, время обеда. - В палату зашла Мария, как всегда шаркая по полу своей обувью и медленно передвигая тележку с едой.- Ужас, как у тебя темно. Бедолага, лежишь тут как в склепе.       Если бы у Оливии были силы, она бы, безусловно, саркастически улыбнулась словам старушки, так как это сравнение ее весьма позабавило, ведь оно как нельзя точно описывало палату. Это склеп, и здесь она погребена заживо. Оливия поморщилась от подобных депрессивных мыслей и постаралась отвлечься. Санитар включила свет и подкатила свою тележку к койке пациентки.       Теперь она чаще стала заходить сюда. Во-первых, ей в обязанности добавилось кормление Оливии, во-вторых, она считала, что девушке просто необходима поддержка, которую, вне сомнения, она оказывает лучше всех, а в-третьих, Оливия больше не могла перебивать её. Последнему старушка не была так рада, как думала раньше. Ей не хватало здоровенькой, своевольной пациентки, которой была Оливия. Сейчас той энергии, которой была преисполнена девушка еще месяц назад, не было, словно все запасы иссякли. Вид бледной девушки с острыми скулами и мешками под глазами (а спать Оливия нормально не могла) ни разу не вдохновлял Марию, но она старалась не подавать вида, поддерживая девушку чтением своей многочисленной библиотеки. Конечно, там не было ничего интересного для Оливии, но разве могла она сказать об этом? - Девочка моя, давай привстанем. Вот так. - Мария взяла в руки тарелку с супом-пюре непонятной консистенции и ложку. - Сегодня повара приготовили очень вкусный суп. Я его, конечно, не пробовала, но запах... Восхитительный.       Оливия не была восприимчива к запахам и вкусам, но суп доверия не вызывал, как и доброжелательные речи старушки. Санитар подносила ко рту Оливии ложку за ложкой и буквально вливала ей этот противный суп. Естественно у Оливии совершенно не было желания проглатывать эту странную жижу, но сейчас это был единственный способ поскорее избавиться от общества шумливой старушки. Поэтому через боль и отвращение от ощущения чего-то, что явно не должно называться супом, в своем рту она продолжала проглатывать пищу. - Вот так, моя хорошая. Знаешь, ты главное не бойся, не волнуйся. Нужно прожить это время спокойно, вспомнить всё и отпустить... Милая, вот увидишь, ты обязательно переродишься в какое-нибудь прекрасное существо. Я чувствую это...       Оливия еле улыбнулась подобным суждениям санитара, но продолжала молчать, что гнело старушку. Мария наконец-то влила последние ложки жижи и со звоном поставила посуду на тележку, после чего вернула Оливию в прежнее положение, стараясь особо не обращать внимания на тяжкие вздохи пациентки. - Сегодня я собиралась в церковь, там есть прекрасная библиотека. Поэтому завтра я принесу очень интересную книгу, дитя моё. Не скучай, Бог благословит тебя за терпение… - старушка со скрипом в суставах встала со стула и пошла в сторону выхода. Оливия еле слышно застонала, но старушка спихнула это на постоянные боли девушки и добавила,- надо не забыть помолиться за тебя.       "Если бы мольбы помогли, я бы здесь не лежала",- с раздражением подумала Оливия. Она беспомощно смотрела в потолок, не в силах сбежать от разъедающей боли. Лишь обезболивающие спасали ее, но и то, ненадолго. Она кинула взгляд на настенные часы, расположенные над дверным проемом. С тех пор, как она оказалась в таком состоянии, к ней часто заходил доктор Каллен после окончания своего рабочего дня, чтобы отвлечь девушку разговорами о своей профессии, потому что это было тем, о чем любила спрашивать девушка. Сейчас Оливия в такие моменты лишь вымученно улыбалась, стараясь скрыть гнетущую боль, что получалось очень плохо. Кашель часто разрывал ее легкие, так что разговоры с доктором Калленом получались короткими, обрывчатыми, неоконченными. Это очень печалило девушку, ведь разговоры с ним были намного интереснее очень не краткого монолога санитара. Она готова была часами слушать Карлайла, который, несмотря на свой молодой вид, уже много чего повидал. Оливия часто хотела спросить, сколько ему лет, но также часто себя отдергивала, боясь показаться доктору бестактной. В конце концов, его возраст – последнее, что заботило девушку.       Через некоторое время в комнату вошел самый доктор Каллен. На его лице была палитра эмоций: встревоженность, облегчение, неуверенность. Такое выражение лица Оливия видела впервые, отчего с беспокойством и некоторым интересом посмотрела на доктора. Обычно он скрывал все эмоции, оставаясь хладнокровным в самых критических ситуациях, лишь показывая свою легкую улыбку, чтобы не тревожить пациента. Карлайл решил не тянуть с объяснениями, и почти сразу выпалил, садясь на стул около койки Оливии: - Нашли легкие. Они подходят тебе и еще паре человек, так что есть шанс на то, что ты вылечишься. Шанс около 47 процентов, но он есть! Так что подпиши это, чтобы к операции быстрее приступили, нельзя терять времени. Согласие у твоих родителей возьмет доктор Лоу после того, как ты согласишься. Я уже договорился, забронировал твои новые легкие, чтобы они не перешли к кому-то другому.- Карлайл гордо улыбнулся.       Оливия перевела взгляд на протянутый ей лист. Это было согласие на пересадку легких. Девушка снова посмотрела на доктора и отрицательно покачала головой. Карлайл с непониманием уставился на девушку, продолжая протягивать ей еще не подписанное согласие. Оливия упрямо покачала головой. Она с усилием подняла руку, немного поморщившись от боли, и показала на стену, через которую находилась девушка 22 лет с таким же заболеванием, но на более ранней стадии. Логично предположить, что у той девушки шанс на выживание окажется выше. Доктор Каллен, проследив за жестом девушки, понял, что Оливия отказывается, предлагая отдать легкие другим людям. Но единственное, чего не понимал Карлайл, было…: - Почему? Это же твой шанс, может, единственный шанс на то, чтобы продолжить жить. Шанс избавиться от этого ужасного кашля, от болезни, от смерти! Ты сможешь снова вдохнуть кислород полной грудью и продолжить жить, ты сможешь продолжать заниматься своими исследованиями, просто подпиши.- Доктор Каллен, как обычно внешне не терял спокойствия, но крепко стиснутые зубы, сжавшиеся кулаки выдавали в нем волнение за жизнь девушку, что, конечно, заметила Оливия.       Смотря на взволнованного доктора, она улыбнулась с прежней искрой в глазах, как когда она проводила исследования, закидывая вопросами одного человека за другим, пока ей не давали от ворот поворот. Но Карлайл всегда был терпелив и понимающе относился к нескончаемому любопытству девушки. Она отвела взгляд от доктора и посмотрела на стоящую рядом тумбочку. Доктор Каллен проследил за ее взглядом. На тумбочке стояла уже пустая ваза, которую девушку решила не выбрасывать из финансовых соображений, а рядом лежала толстая тетрадь, уже немного потрепанная от частого использования. Доктор снова посмотрел на девушку, а она упрямо показывала глазами на тетрадь, переводя взгляд с нее на Карлайла и обратно. - Ты хочешь, чтобы я взял ее? Ты там мне все наперед объяснила?- Скептически посмотрел на Оливию доктор. Девушка начала кашлять, она схватила рядом лежащий платок, отхаркивая кровь с гноем. После сей неприятной для девушки процедуры она медленно кивнула. Доктор взял тетрадь, быстро пролистывая ее, выцепляя отдельные слова, но краем глаза заметил, что Оливия снова отрицательно качает головой. - Так мне ее не читать?- не понимал Карлайл намеков девушки.       Та вымученно закатила глаза и через силу пробормотала: - Потом почитаете,- после этих слов кашель вновь одолел девушку, и та начала махать рукой, выпроваживая доктора из палаты.       Доктор послушно вышел из палаты, зная, как девушке сейчас тяжело. Да и он сам не хотел видеть, как девушка с каждым мгновением умирает, а он не в силах ничего сделать, лишь продолжая наблюдать. "Возможно, эта операция и не смогла бы спасти ее",- с грустью подумал доктор, продолжая двигаться по темному, пустому коридору, попутно разрывая на маленькие кусочки незаполненное согласие. Отказ Оливии от операции очень удивил Карлайла, ведь он считал, что девушка, будучи упрямой и напористой, будет бороться за свою жизнь до самого конца, цепляясь даже за прозрачную надежду. Но она сдалась, и просто плыла по течению навстречу скорой смерти. И доктор хотел выяснить причину, пусть придется прочитать эту толстую тетрадь в кратчайшие сроки, даже потратив всю ночь. Зайдя в кабинет и выбрасывая остатки от согласия в урну, стоящую прямо около входа в кабинет, Карлайл направился к своему рабочему месту. Когда доктор сел на свой не особо удобный стул, он открыл тетрадь Оливии и принялся за чтение. Слова были написаны неряшливым почерком, но Карлайл и сам не отличался умением аккуратного письма, так что разобрать его не составило труда. Строки маячили, уходя то вниз, то вверх. Доктор Каллен улыбнулся, представляя, как девушка вдохновлено писала размашистым почерком, забыв об аккуратности. Это было характерно для девушки, которая, забыв о манерах, могла расспрашивать обо всем на свете днями напролет, потеряв счет времени. Карлайл взял отдельный лист из тетради, который был вырван и сложен на четыре части. На нем крупными буквами было выведено имя адресата послания: "Доктору Карлайлу Каллену". Карлайл развернул лист и начал читать следующие строки: "Так, дорогой доктор Каллен, Скорее всего, совсем скоро я не смогу ни писать, ни говорить, а это значит, что передать свои мысли я могу, лишь заранее их написав (Я такая продуманная, да?). В общем, блин, как это сказать-то В общем, все 6 месяцев, проведенные в больнице, казались мне скукой смертной, ведь никто не горел желанием поддержать беседу. Тогда я писала различные статьи (их Вы тоже можете прочитать в огромной тетради, в которой и нашли это письмо), проводила исследование, наблюдала за другими людьми и их поведением. Представляете, от скуки я выработала систему, как узнать слабости человека из беседы! Не буду скрывать, теперь я знаю про каждого из этой больницы чуть больше, чем они сами говорят. Даже про Вас :) Но потом, когда мы с Вами познакомились, я почувствовала, что обрела друга. Конечно, вы можете так не считать, но для меня вы стали надежным товарищем. Я узнавала многие вещи о медицине, даже почти загорелась желанием работать в больнице, но я по-прежнему верна журналистике! Ахах, ни один человек на планете, даже Вы, не способны поменять мое мнение, я думаю. К сожалению или к счастью. Даже если каким-то чудесным образом мне скажут, что я излечилась, я не буду этому сильно рада. Ведь в таком случае моя мечта не исполнится, а вернуться в свою семью придется. Вы действительно очень хороший человек, с Вами я узнала, что такое поддержка. Я даже задумалась... Боже, мне так стыдно это говорить, точнее писать. Ну, я подумала, что если бы Вы были мне отцом, я бы цеплялась за эту жизнь. Пожалуйста, только не смейтесь, я сама не знаю, почему я в Вас отца вижу. Знаете, если возможность перерождения и существует, то я хочу переродиться в виде Вашей дочери, вот. Ну, я наверное слишком много сказала, и теперь мне жутко стыдно, но я все равно отдам вам это письмо, когда придет время, иначе умру с сожалениями и не получится очистить душу до конца (это на меня Мария уже так влияет, кстати, не мог бы ты передать ей, что проповеди о смерти и жизни больных не вдохновляют вот ни разу, но спасибо) Спасибо за проведенное время Вам, доктор Карлайл Каллен П.С. А Вы знали, что Ваша главная слабость это Ваша семья? Хотите узнать как, читайте мою тетрадь, хих"       Доктор Каллен еще некоторое время смотрел на эту записку. "Откуда у этой девушки столько силы?"- думал он, уставившись пустым взглядом в стену. Перед его глазами одно воспоминание за другим. То, как горели ее глаза в первую встречу, то, как она горячо спорила с санитаром, или как она лучисто улыбалась, когда с ней соглашаешься поговорить, и даже то, как она неловко дотрагивалась до своей шеи, когда приходилось врать. Эти воспоминания придавили доктора, навалившись на него грузом отчаяния и грусти за судьбу такой живой девушки. Карлайл мягко ответил строке из письма: - Я бы тоже хотел такую дочь, Оливия. Карлайл вновь пробежался глазами по строчкам и остановился на последней, невольно улыбнувшись ей. - Неплохой рекламный ход.- Тихо сказал он и, удобно устроившись, открыл следующую страницу.       Каллен прочитал все статьи и наблюдения, что были записаны в тетради девушки. У неё явно был огромный талант, она точно подмечала все, даже самые мелкие детали, и правильно делала выводы. Удивительно, что даже в таких, казалось бы, обычных записях, можно было точно почувствовать всю страсть, с которой она подходила к работе. Перед глазами рисовалась картина, где девушка сидела над тетрадью, что-то быстрым темпом записывая в тетрадь, одними губами диктуя себе каждую строчку, чтобы не забыть какую-либо мелочь.       Хоть снаружи Оливия походила на труп, внутри девушка была полна жизни интереса к этой самой жизни. Она хотела прочувствовать её, узнать её, дотронуться до нее своими длинными пальцами. Но, рамки, в которые Оливию загнали самые близкие люди, которые должны быть главной опорой, заставляли забыть об этом и просто ждать своего часа, не пытаясь предпринять ничего, отказываясь от жизни.       Это очень удручало доктора. За то время, что ему посчастливилось общаться с этим человеком, он привязался к ней. Доктор должен работать с холодным сердцем, и Карлайл знал это как никто другой. Но он просто не мог. Оливия стала для него дочерью, он чувствовал ответственность за её жизнь, которая сейчас ускользала сквозь пальцы. Но Карлайл хотел, чтобы девушка жила. В голову доктора упрямо стучалась мысль, которую он отгонял на протяжении месяца. Сейчас он знал, как спасти Оливию, а письмо лишь развеяло его сомнения.       Карлайл, наполненный уверенностью, твердой походкой вышел из кабинета с порцией морфина в кармане. Его положение в больнице, где к нему относились с большим уважением, открывало двери практически ко всему, чем он и пользовался, храня разного типа препараты у себя в ящике стола. Его шаги отдавались эхом по пустому коридору. Доктор по пути к палате решил зайти в кабинет охранника, где стоял большой экран, откуда можно было увидеть каждую палату с камер наблюдения. Карлайл знал, что охранник не особо ответственно подходит к своей работе, оставляя свое место пустым каждые 30 минут. Как он и думал, охранник, присвистывая, шел в сторону места для курения. Не теряя времени, Карлайл зашел в кабинет, потянулся к управлению и вырубил камеру, которая стояла в палате, а также другие камеры, через которые охранник мог после увидеть, как доктор Каллен направляется к Оливии и как уносит ее. После небольшой и несложной для доктора операции, Карлайл направился к самой Оливии.       До палаты девушки он добрался быстро, та уже спала под действием обезболивающего и снотворного, но все равно морщилась, то ли от боли, то ли от кошмаров, которые преследовали ее довольно давно, из-за чего та не могла выспаться при всем своем желании. Доктор Каллен посмотрел на девушку в обличии человека в последний раз. Она лежала, с нездоровым цветом лица, тощая настолько, что кости можно было пересчитать без хирургического вмешательства. Спутавшиеся редкие черные волосы небрежно лежали на недавно взбитой Марией подушке. Руки девушки лежали вдоль ее тела, в вену левой руки была вставлена капельница, за которой постоянно приходила смотреть молодая медсестра. Короткие ресницы девушки подрагивали. "Ей опять дали снотворного меньше, чем положено. Она бы опять не выспалась",- с раздражением подумал доктор Каллен. Больше мешкать было нельзя.       Он воспользовался шприцом, чтобы ввести морфин в организм Оливии. Доктор Каллен закрыл глаза, примерно прикидывая, как он подстроит смерть девушки. "А стоит ли?"- промелькнуло в голове у Карлайла. Однако он вспомнил то трогательное письмо и решился: "Определенно стоит". После внутреннего монолога доктор Каллен склонился над девушкой и вонзил клыки в шею Оливии, пуская яд по ее телу. Жажду человеческой крови Карлайл давно в себе переборол, из-за чего операция «превратить Оливию в вампира и не убить ее» была довольно легкой. Он мысленно извинился перед девушкой, ясно понимая, что для нее ближайшее время пройдет довольно мучительно.       Яд медленно распространялся по телу Оливии, и она это отчетливо чувствовала. Девушка продолжала мирно спать, но это лишь на первый взгляд. Внутри она вся сгорала от боли, намного превышающей прежнюю. Все ее сознание молило о прекращении, но боль только разгоралась с новой силой. Сердце словно сжали в тисках, не давая ему забиться вновь, а то вырывалось из хватки смерти, с каждым ударом становясь все тише. Кровь, текущая по венам, разъедала организм постепенно, шаг за шагом. Оливия хотела закричать, но действие морфина не позволило ей сделать ни движения, словно она продолжает спать. Но девушка знала, это не сон, ведь нельзя так отчетливо чувствовать каждое движение малейшей капли крови в венах, будучи спящей. "Неужели я так скоро умру", - подумала она, мысленно метясь в агонии. Казалось, этому не будет конца, и девушка будет сгорать, пока все органы не будут поглощены пламенем. А в том, что она горит, у Оливии не было сомнений.       После бесконечных мук кровь начала словно затвердевать постепенно, начиная от кончиков пальцев медленно двигаясь в сторону сердца. Такое онемение конечностей принесло девушке новую порцию боли, к которой она не могла привыкнуть. Девушка слышала чей-то мучительный крик, не до конца осознавая, что он принадлежит ей. Кто-то ласково гладил женской холодной рукой щеку девушки. Хоть прикосновение и было приятным, боль не ослабевала, лишь усиливалась с каждой секундой. Когда яд добрался до сердца, девушка чувствовала, что теперь все точно будет кончено. Ведь не бывает боли, превышающей эту, а значит, что дальше только конец, надо всего лишь потерпеть, еще чуть-чуть.       Когда все прекратилось, Оливия открыла глаза. На удивление, она не чувствовала себя ватной, напротив, она словно заново родилась. Даже последствий той ужасной боли девушка не чувствовала. "Карлайл все же провел операцию?"- от таких мыслей она резко встала и огляделась. Вокруг все было неправдоподобно отчетливым. Девушка могла видеть каждую пылинку, каждый луч солнца, проникающий в комнату. «Как светло…» - девушка чуть прикрыла глаза, привыкая к свету. Кое-что ей не давало покоя. Оливия слышала дыхание чье-то дыхание, словно этот кто то сидел прямо рядом с ней, хотя никого не было рядом. Это ужасало и вместе с тем интриговало. Она быстро оглянула комнату.       У противоположной стены сидела смутно знакомая девушке женщина с очень приятной внешностью. Шелковистые каштановые волосы средней длины локонами спадали на плечи, губы сложились в легкую улыбку, от которой на щеках образовались две ямочки. Оливия вгляделась в ее очень бледное лицо, словно то было ненастоящим. Это была скорее прекрасная статуя, а не человек. Женщина мягко улыбнулась, двигаясь в сторону девушки. Глаза красивого медового цвета излучали свет. "Прямо как у доктора Каллена",- задумалась Оливия, не в силах отвести взгляд. - О, ты очнулась, милая?- мягкий голос с теплыми нотками немного вывел девушку из равновесия, но она быстро пришла в себя. Оливия тихонько кивнула, продолжая смотреть на женщину. Все же она решилась задать вопрос, боясь услышать свой голос или же вновь почувствовать боль в области легких: - Вы... кто? А, нет, подождите, я сама попробую догадаться...- внезапно Оливия замолчала, потянувшись руками к горлу.       Она говорила. Более того, голос не надрывался, а шел ровным тоном. Легкие не болели, а тело... Девушка встала с места и закрутилась, но вышло намного быстрее, чем она предполагала, из-за чего ноги немного спутались, но она без усилий удержала равновесие. Оливия немного нахмурилась, а потом громко хлопнула себя по лбу, догадавшись.- Все ясно, я уже умерла, и поэтому чувствую себя просто замечательно, а Вы мой ангел проводник, я правильно поняла? Надо же, как интересно, Мария была бы в полнейшем восторге!- мысли девушки были спутаны, так что она говорила первое, что придет в голову, даже если это казалось абсурдом. А абсурдных идей у Оливии было сейчас пруд пруди, потому что логическому объяснению то, что происходило, не поддавалось. Наблюдая за мыслительным процессом девушки, который отображался на ее лице, женщина улыбнулась и все же решила представиться. - Послушай, Оливия, мое имя Эсми, я жена твоего знакомого доктора, Карлайла Каллена... - Так вот где я Вас видела, Ваше фото стояло у доктора на рабочем столе! Знаете, вы очень симпатичная, вы с доктором Калленом красивая пара! - Оливия села обратно на кровать, с любопытством смотря на Эсми и подпирая лицо руками, а локтями опершись об колени.       Эсми стало немного неловко от такого напора девушки. Конечно, Карлайл предупреждал об энергичности этой девушки, но все равного подобного Эсми ожидать не могла. Она представляла себе растерянную и потерянную девушку, которая будет пребывать в глубоком удивлении, пока Эсми будет вводить ее в курс дела. Вместо этого, слова без перерыва слетали с губ девушки, словно та не могла вдоволь насладиться своим голосом.       Оливия дернулась, словно вспомнив что-то: - Эм, точно, а еще меня интересует. Где это я нахожусь? Скорее всего, я у Вас в гостях, да? Как интересно! Очень уютный дом! Но все же Доктор Лоу будет беспокоиться, да и Мария потом не отстанет с вопросами, так что мне лучше поскорее вернуться в палату. А, или я все же в коме, и ко мне в видениях пришел образ, который больше всего запомнился? - девушка погрузилась в рассуждения с головой, но голос Эсми вырвал ее из дум. - Слушай, это может показаться странным, но,- женщина отвела взгляд в сторону, пробубнив что-то вроде "Почему именно я должна это говорить", но потом посмотрела на девушку и продолжила,- эм, ты недавно стала вампиром, из-за чего... - Так, подождите, я вампир? Типа клыки там, кровь, сон только в гробах?- Оливия засмеялась, не веря в сказанное.- Знаете, я сама раньше увлекалась всеми этими сверхъестественными штуками, но пора взрослеть. Какой из меня вампир бесклыкастый?- Оливия в доказательство начала показывать свои зубы, как у стоматолога и щупать их.       Наткнувшись на нечто острое, похожее на клыки, девушка испуганно вздрогнула и посмотрела на Эсми. Та лишь терпеливо ждала, пока Оливия будет готова к разъяснениям. - Так это не шутка?- Девушка соскочила с кровати и подскочила к зеркалу, которое стояло в углу комнаты.       Увидев отражение, она ужаснулась. Нет, девушка в зеркале не была страшной, но именно это и испугало. Оттуда на нее смотрела красивая девушка с густыми черными, как смоль, волосами по поясницу, длинными, пушистыми ресницами, и миндалевидными глазами алого цвета. Пухлые приоткрытые от удивления губы кроваво-красного цвета расплылись в легкой улыбке, но затем Оливия снова застыла в ужасе. Теперь она не была тощей, наоборот, все было при ней. Кожа стала немного бледней, но теперь она не так сильно напоминала мел своим цветом, скорее, это было похоже на мрамор. Но самое главное, что испугало девушку…: - А веснушки. Где мои веснушки?!- она посмотрела на Эсми, чуть не плача. Та, растерявшись от подобного вопроса, попыталась объяснить чрезмерно расстроенной девушке: - Ну, при обращении все теряют дефекты кожи и... - Дефекты? Это было моим главным достоинством! Мои веснушечки...- девушка осела на пол, обнимая колени.       Эсми вздохнула, подошла к ней и присела на корточки, ласково убирая прядь волос с щеки девушки. Это движение напомнило девушке то, как ее гладили, пока она металась в агонии. "Значит, меня успокаивала Эсми? Я уж почти поверила, что это была Мария. Как интересно...",- подумала Оливия, продолжая грустить о потерянных веснушках. - Нужно срочно купить косметику, я всегда смогу их подрисовать, верно же?- успокаивала себе Оливия, раскачиваясь в разные стороны. - Успокоилась? Ты теперь вампир, поэтому все твои ощущения усилены в несколько раз. Теперь тебе можно не бояться смерти от болезни.       Девушка шмыгнула носом, утыкаясь в плечо подсевшей рядом Эсми. «Что же теперь со мной будет? Как мне объяснить все родителям?»- волна новых переживаний накрыла девушку. Она нервно помотала головой, стараясь привести мысли в порядок, что получалось откровенно говоря не очень. Сама мысль существования вампиров приводила девушку в смятение, смешанное с восторгом и любопытством, что уж говорить о мысли, что она стала одной из них. Это пугало и завораживало. Оливия до сих пор была неуверенна в том, что все происходит на самом деле, но посчитала целесообразным просто поверить в это, а не придумывать тысячи и тысячи теорий. Сейчас и без этого проблем хватало. - Ну и что вы тут расселись?- весело спросил Карлайл, заходя в комнату.       Оливия медленно встала и прямо посмотрела в глаза своему спасителю. Вдруг в ее голове молниеносно пронеслась мысль о специфическом вкусе вампиров в еде. Если бы Оливия могла побледнеть, то именно это сейчас бы с ней и произошло. Карлайл вопросительно посмотрел на девушку, которая открывала и закрывала рот, стараясь подобрать правильные слова, чтобы описать свое негодование, хотя у Оливии всегда были проблемы с выражением своих чувств словами. - Я Вам, конечно, безумно благодарна, но при всем моем уважении, высасывать кровь из человека ну совсем не привлекает меня, - улыбнулась девушка, начитанная о жизни сверхъестественных существ.       Своими маленькими познаниями в этой жизни она даже чуть-чуть гордилась, ведь кто знал, что это может когда-либо понадобиться. Карлайл лишь улыбнулся, сказав: - А мы вегетарианцы, пьем кровь только животных, так что...       Но Оливию словно током ударило. Девушка вздрогнула, чем прервала вампира. Она начала бегать глазами по комнате, вспоминая, как в свое время выходила на митинги в поддержку животных, как отказалась от шашлыков и других мясных прелестей в защиту животных. Думы девушки сопровождались грустным: "У меня забрали веснушки, сейчас хотят забрать вегетарианство..." - Я так долго противилась, не ела мясо животных, помогала приютам, чтобы потом пить из бедных зверей кровь? - спросила Оливия, изогнув бровь.       Каллен сложил руки на груди и тяжело вздохнул. Он предполагал такую реакцию девушки, будучи знаком с ее диетой. - В этом нет ничего плохого. Это естественный ход событий. Пищевая цепочка, Оливия. - А я против такой пищевой цепочки. Я разумный человек и в силах сдержаться и спасти беззащитных зверюшек. - Девушка продолжала стоять на своём. Она придерживалась вегетарианства с самого детства и совершенно не понимала, почему сейчас она должна поменять свои убеждения в один момент. - Ты больше не человек, ты вампир, который питается кровью, Оливия,- тон голоса Карлайла был холодным, из-за чего девушка немного осеклась, но все же продолжила предлагать идеи по замене питания. - А может, я другой вампир, могу есть овощи там, фрукты.       Карлайл с самым спокойным видом протянул девушке яблоко. Он знал, что для начала Оливию нужно уговорить, поэтому прихватил с собой фрукт, на случай такого спора. Девушка недоверчиво глянула на Карлайла и взяла яблоко, откусив от него самую малую часть. Оливия невозмутимо пережевала фрукт, но внезапно почувствовала боль в своих клыках и решила скорее проглотить яблоко, но все ее существо будто отказывалось принимать в себя инородный предмет, выталкивая его из себя. Так, Оливия сделала первое исследование, результатом которого являлось положение: вампиров тоже может тошнить, от фруктов так точно. Карлайл спокойно оглядел испорченный ковер. В конце концов, ему все равно никогда не нравился этот ковер. Оливия не хотела признавать свою неправоту, продолжая утверждать: - Это реакция на яблоко, может, надо подобрать что-то другое. - Да нет ничего другого! – воскликнул вампир, стараясь вразумить упрямую девушку.       Между Карлайлом и Оливией завязался горячий спор. Мужчина всеми силами пытался запихнуть ей в голову мысль о том, что пить кровь - это жизненная необходимость, а девушка продолжала яростно отстаивать права и свободы бедных животных. Постепенно к словесному спору стали подключаться слишком широкие жесты, разговоры перерастали в крик, так что Эсми приходилось успокаивать конфликтующих. - Ну послушай, в нашем положении не такой большой выбор. Если ты не хочешь пить кровь животных, тебе придётся охотиться на людей. - Оливия замерла, округлив глаза. Карлайл ухмыльнулся, чувствуя, что уже почти уговорил девушку.- Вампир не может жить без крови. Обычные продукты не усваиваются в организме вампиров, а кровь течёт только в животных и людях. -А... а если я вообще не буду питаться?- неуверенным голосом спросила девушка, уже уткнувшись глазами в пол. Она сама понимала, что положение безвыходное и ей придется пить кровь, а чью это уже другой вопрос, ответ на который будет явно не в пользу животных. - В таком случае ты сойдёшь с ума от жажды и всё равно выйдешь на охоту. Только жертв будет больше... - в комнату вошла высокая молодая девушка с длинными блондинистыми волосами.       За ней зашли ещё несколько человек: девушка и три парня. Все они были очень красивые с аристократичной бледностью и медовыми глазами, словно создания талантливого скульптура. Вся толпа заинтересованно смотрела на новоприбывшую, а Оливии стало очень неловко от такого внимания, но она старалась не подавать вида, глядя на каждого в ответ, стараясь заметить хоть один недостаток. Блондинка ухмыльнулась и протянула ей закрытый стакан с трубочкой, заполненный каким-то напитком до краёв. - Пей, а то скоро уже побежишь в город,- сказала блондинка. Оливия не поняла последнего комментария девушки, но все же приняла стаканчик. Осторожничать не имело смысла, ведь рядом был Карлайл, вряд ли он заинтересован в смерти девушки, а потому Оливия просто решила плыть по течению. -Спасибо.- Оливия ещё раз окинула всех взглядом и осторожно втянула немного жидкости через трубочку.       Жидкость очень медленно втягивалась, и через прозрачную трубочку новообращенная увидела ее алый цвет. "Да, это точно кровь", - осознала Оливия довольно неутешительную для неё новость. - Ну, и как тебе вкус? - подняла бровь блондинка.       Оливия лишь продолжила втягивать жидкость, словно под гипнозом, словно от каждой капли этой крови зависела ее жизнь. Когда до нее таки дошел смысл вопроса, она нехотя оторвалась от трубочки и задумчиво причмокнула. - Мм... никак?- ответила Оливия и продолжила пить, чувствуя приятное ощущение, когда жидкость, попадая в ее организм, словно бы грела холодную девушку изнутри.       Все в комнате удивленно переглянулись. Девушка с короткими темными волосами аккуратно уточнила: - То есть... тебе не понравился вкус? Оливия улыбнулась: - Я его не чувствую. То есть разницы для меня нет, поэтому, наверное, мне больше понравилось, чем не понравилось.       Вампиры начали переглядываться, охваченные одной мыслью, которую поторопился озвучить высокий блондин. - Карлайл, как такое возможно?       Вампир вздохнул, потирая переносицу. Он сам плохо осознавал происходящее, но выдвинул свое предположение: - У Оливии, когда та еще была человеком, была врожденная изолированная аносмия. Она не чувствовала ни запахов, ни вкуса. Возможно, так как это врожденная болезнь, она не исчезла при обращении. - Вампир, который не чувствует запахов? Да она же будет бесполезна! – едко прокомментировал тот же блондинистый вампир.       Оливия вздрогнула. - А в чем, собственно говоря, проблема? – девушка насупилась, начиная грызть соломинку. - В чем проблема? А еду ты себе как будешь добывать? Ты не сможешь отследить животного. - Во-первых, у меня еще глаза есть. А во-вторых, я не буду охотиться. - Тогда как ты будешь продолжать пить кровь зайца, которая тебе так приглянулась? - Насмешливо протянула блондинка.       Оливия подавилась жидкостью, которая оказалась кровью животного. Она с отвращением отвернулась от стакана, но, не в силах удержаться, снова прильнула к трубочке. Карлайл победно улыбнулся. Когда Оливия выпила все содержимое стакана, она со скептицизмом осмотрела других вампиров, находящихся в комнате. - Я животных убивать не буду. Честно, вот лучше, может, я вам по дому помогу, не знаю, приготовлю что-нибудь. Типа кровавого желе там. О, или убираться буду. Может ещё что-нибудь. А вы мне будете приносить уже готовую кровь, без шкурок животных,- на последних словах Оливии стало очень противно от этих разговоров. Но не противнее, чем от яблока, поэтому в этот раз девушка сдержалась от рвотного порыва. - Как тебе будет удобнее, охота - не основной вид деятельности каждого вампира,- доброжелательно улыбнулся Карлайл.       Блондинистый вампир насмешливо фыркнул, не одобряя подхода Карлайла к внезапно возникшей проблеме, но спорить не стал. Оливия с облегчением выдохнула. Все же для нее на чаше весов "люди-животные" люди занимали положение выше. - Так, пора знакомиться,- хлопнула в ладоши маленькая девушка с короткими волосами и подскочила к Оливии, схватив ту за руки,- Меня зовут Элис. Тот парень,- Элис указала на красивого светловолосого парня, который и выражал свое недовольство ранее,- Джаспер. Красивый, правда? Но он мой парень, так что учти,- подмигнула Элис. Оливия быстро отвлеклась от недавней обиды на парня, начиная заваливать Элис вопросами. - О, как интересно, а кто из вас старше? Как познакомились? У вас есть детки? Или же у вампиров их не может быть?       Элис лишь доброжелательно улыбнулась и тихонько шепнула: "Давай позже обсудим все волнующие тебя вопросы". Оливию это очень порадовало, и мысленно она уже начала составлять список вопросов, которые очень волновали девушку и не особо, но задать их было бы нелишним.       Дальше вперед вышла блондинка, держа за руку высокого вампира с короткой стрижкой и черными волосами. Парень напоминал Оливии большого медведя. "Которых они, к слову, едят",- добавила к сравнению про себя новообращенная. Парень заговорил: - Я Эммет, типа тут самый сильный вампир – это я. Так что, если захочешь, охотиться буду на двоих, мне только в радость размяться. Блондинка недовольно уставилась на Эммета и поспешила представиться: - Ну уж нет, я буду ловить тебе твоих любимых зайцев. Мое имя - Розали. Оливия пожала протянутую ей руку, быстро догадываясь. "Кажется, эти двое тоже в отношениях, как интересно". - Да, так и есть,- произнес до этого момента молчавший вампир. Как и все, он обладал красивой внешностью, но был словно отчужденным от всей этой семейной атмосферы.       "Может, он меня стесняется?"- подумала Оливия, и эта мысль ей очень льстила. Парень лишь насмешливо фыркнул. - Так ты узнал, о чем я подумала? Как? - спросила не без интереса Оливия. - Я Эдвард. Обладаю телепатией,- сухо ответил вампир.       Улыбку на лице Оливии как рукой сняло. Она немного подумала, а потом в голове спросила: "А ты можешь не читать мои мысли? Не нарушай личное пространство". Эдвард пожал плечами, отходя от компании к книжному шкафу. Оливия облегченно вздохнула. В конце концов, никто бы не хотел, чтобы их самые сокровенные мысли стали открытыми для всех незнакомых личностей, ну, или только для одной. Тут Оливии в голову пришел вопрос, который интересовал ее больше всего на данный момент...: - А что же стало с человеческой мной? Ну, что там думают мои родители, врачи? Мария, в конце концов? Я же не могу бесследно пропасть. Карлайл улыбнулся, начиная рассказывать события прошлых дней.

***

Четыре дня назад...       Карлайл обратил Оливию. Он представлял, как больно сейчас должно быть девушке. Если бы не морфин, она бы билась в агонии, которую слышала бы вся больница. Однако он не сомневался, что сделал всё правильно. Должно пройти некоторое время, и она станет частью его большой дружной семьи, которую так мечтала обрести девушка. Теперь оставалось лишь решить вопрос с тем, как увезти её из больницы. "Просто так её не вывезти. Девушку объявят в розыск, а я стану преступником. Чтобы инсценировать смерть, нужен труп, но к операциям такого масштаба я не готов..." - и тут в голове доктора созрел идеальный план. Он оставил Оливию в палате, зная, что в этот день к ней никто больше не придёт, а даже если и придет, то она находится в состоянии покоя, которое нельзя нарушать вне рабочего времени, а сам отправился к родителям девушки, предварительно найдя адрес их проживания в медицинской карте пациентки.       На улице до сих пор шёл дождь, поэтому путь до дома семьи Росс занял больше времени, чем планировал мужчина. Машины еле тащились по мокрой дороге, стремясь избежать аварии. В прочем, не всем это удавалось, из-за чего в городе была большая пробка. Это не играло какой-то важной роли, но всё-таки данную аферу хотелось провернуть как можно быстрее. Наконец-то Карлайл подъехал к нужному дому. Это был самый обычный многоквартирный дом, каких было много в городе. Каллен быстро нашёл необходимый подъезд и квартиру, после чего позвонил в дверь. Некоторое время никто не подавал никаких признаков жизни, но вскоре из-за двери послышались голоса и дверь открылась. -Добрый день. - Улыбнулась ему молодая женщина. - Что же привело к нам в дом столь красивого молодого человека? - Миссис Росс, я полагаю?- женщина кивнула, поправляя прическу. Тогда Карлайл продолжил. - Меня привело желание поговорить о вашей дочери.- Из вежливости Карлайл улыбнулся в ответ.- Ваш муж дома сейчас? - Эм, да, дома. Вы проходите.- Женщина открыла дверь шире, попутно выкрикивая имя мужа.- Вы знаете, моя падчерица, Оливия, сейчас лежит в больнице. Бедолага совсем намучилась, тяжёлая у неё судьба. Но у нас тоже не лучше, как узнали об ее диагнозе, так спать перестали, волнуемся. Ее содержание в больнице дорого нам обходится, так что…       К концу её слов подошёл муж, мужчина средних лет с небольшим количеством седины в бороде, и, поддакивая словам жены, обнял её за плечи. - Позвольте представиться, я лечащий врач вашей дочери, доктор Каллен. Но если вы хотя бы раз в неделю навещали свою дочь, то мы, вероятней всего, были бы знакомы.- Перебил монолог "бедной" матери Карлайл, протягивая свое медицинское удостоверение личности. Оба родителя виновато опустили головы, вскользь глядя на протянутый им документ .- Но я не отчитывать вас пришёл, а поставить перед фактом. Оливия Росс скончалась. Причина смерти - рак лёгких 4 стадии.       Женщина судорожно вздохнула и схватилась за голову, взъерошив свои короткие волосы, мужчина же лишь пару раз кивнул, продолжая смотреть в сторону телевизора и не выражая своих эмоций, лишь стиснутые зубы могли подсказать, что эта новость все же пошатнула душевное равновесие бесстрастного мужчины. Каллен продолжил холодным тоном, как и полагалось врачу: - По закону вы можете написать заявление и забрать Оливию из больницы, чтобы провести церемонию похорон. Если вы откажитесь, то завтра утром тело будет отправлено на кремацию за счёт государства.       Мисс Росс тотчас вскинула голову: - Доктор, простите, но я не могу смотреть на трупы. И совершенно не представляю, как это будет хоть минуту находится в нашем доме. - женщина скривилась. - Я любила Оливию, но пусть лучше государство позаботится обо всём. Тем более у нас недостаточно средств для похорон… Как хорошо, что есть такая услуга, правда ведь, дорогой?       Мужчина недоверчиво посмотрел на Калена, а затем сказал: - Что мать, что дочь. Да пусть горит, мертвым уже все равно,- он махнул рукой, вновь направляясь к телевизору, который издавал звуки с неприятным шипением.       Снаружи Карлайл оставался спокойным, но внутри он испытывал несколько эмоций сразу. Он злился. Это не та реакция, которая должна быть у родителей, когда их ребенок скончался, совсем не та. Не была траура в их глазах, не ощущалось, что эти люди кого-то потеряли. Он ликовал. Ведь в этом и заключался весь его план. Только что родители добровольно отдали ему свою дочь. Безусловно всё могло пойти не по плану, но сейчас об этом лучше не думать. Дело оставалось за малым. - Хорошо, я вас понял.- Мужчина достал из небольшого портфеля лист бумаги и ручку.- Но вам всё равно придётся написать заявление о выписки пациента из больницы, чтобы она не числилась в списках.       Женщина быстро закивала и побежала в комнату, чтобы заполнить заявление. Через пару минут она вернулась к гостю и отдала документ, пожелав тому хорошего дня и пару раз вздохнув о своих переживаниях. Карлайл также сухо выразил свое соболезнование, после чего покинул дом мистера и мисс Росс.       Карлайл вышел из квартиры и больше не мог сдерживать улыбку. Сегодня же он может вывезти Оливию, а завтра объявит всем о желании её скорбящих родителей устроить прощальную церемонию.       Так он и сделал. Когда наступила ночь, Каллен зашёл в больницу и, преодолев несколько этажей, зашёл в палату девушки. Вещей у неё было не много, поэтому много времени это не заняло. Когда сумка была собрана, Карлайл переложил девушку на соседнюю кровать и аккуратно застелил койку. После чего вынес девушку из больницы и спокойно увёз домой, зная, что теперь она будет в безопасности и без прежних забот. На следующее утро, в 8:30, доктор вновь пошёл в сторону злополучной палаты. Он знал, что в это время туда зайдёт Мария, так как это время завтрака, и непременно поднимет шумиху. Так и случилось. Карлайл успел точно к тому времени, когда Мария открыла дверь и закатила туда тележку. - Боже мой, девочка моя! Где ты? Похитили! Похитили пациентку! - кричала она, надрывая свой и без того хриплый голос. -Успокойтесь, Мария. Зачем так кричать с утра пораньше? Вы можете потревожить других пациентов. - В палате появился доктор Каллен. – Сядьте, пожалуйста, мне нужно вам кое-что сказать. - Как тут успокоиться! Пациентка исчезла!- продолжала кричать санитар, но заметила строгий взгляд мужчины и всё-таки села на заправленную койку, где еще вчера лежала Оливия Росс, находясь на пороге жизни. -Мария, - вздохнул Карлайл, - дело в том, что сегодня ночью Оливия скончалась. Она держалась, до последнего была сильной, но болезнь не щадит никого. Ранним утром мы передали тело её родителям для проведения церемонии похорон. Удивительно, что доктор Лоу Вас еще не уведомил об этом.       Старушка застыла. Она каждый день читала ей лекции про жизнь и смерть, но даже не задумывалась, насколько близок конец. Она как никогда ощутила, что и над ней самой нависла смерть, все же возраст постепенно брал своё. - Девочка моя, я же тебе принесла книжку. Я выбрала ту, которая непременно понравилась бы тебе... "Там, где кончается жизнь". - Прочла она название. - Там написано про загробный мир. Но, похоже, теперь ты знаешь об этом лучше, и больше не нуждаешься в моих словах.       Из глаз Марии покатились крупные слёзы. Она много не успела рассказать этой юной душе, многому не научила. Санитар вытащила платок из переднего кармана, вытирая слезы, которые и не думали останавливаться. - Что Вы... Успокойтесь. Нам нужно отпустить её. - Мужчина гладил старушку по спине и удивлялся тому, что она расстроилась гораздо больше, чем семья Оливии. - Да, лети, моя девочка, на небеса. Я уверена, что ты с благодарностью сейчас смотришь на меня. Я молилась вчера за тебя. Я освящу твою комнату, знаю, что так будет для тебя лучше... Думаю, скоро придёт и моё время, поэтому недолго тебе осталось скучать, дитя... - санитар говорила всё это, смотря куда-то в потолок.       А Карлайл улыбался такой картине, продолжая гладить Марию по спине. Они сидели так некоторое время, затем старушка встала, поправила свою одежду и со словами "Срочно нужно в церковь!", вышла из палаты, напрочь забыв про работу. Впрочем, осознание того, что люди не вечны, в том числе и она, побудило в ней желание скорее уйти на пенсию и исследовать мир, даже самые маленькие города каждой страны.       Карлайл тоже не мог долго засиживаться. Ему еще предстояло отчитываться перед остальными сотрудниками больницы и отдать заявление об увольнении. Оставаться здесь дальше было рискованно, ведь Оливии нужно будет выходить на улицу, где ее может узнать знакомый. Поэтому возвращение в Форкс было лучшим решением.

***

Сегодняшний день - Далее я передал поддельное согласие якобы твоих родителей на то, чтобы они забрали твое тело из больницы главврачу. Таким образом, теперь ты по официальным документам мертва. В этом городе нам лучше больше не находиться, чтобы тебя не увидели твои знакомые. Мы переезжаем завтра в городок Форкс, штат Вашингтон, Америка. Мы уже жили там, у нас отличный дом, и тебе комната найдется, правда, не факт, что большая. Честно говоря, совсем небольшая.       Оливия оперлась спиной о стену. "Оливия Росс теперь мертва, теперь я..." - Оливия Каллен, в честь твоего вступления в нашу семью, хотим подарить тебе цветы, Карлайл говорил, что они тебе нравятся,- подмигнула Эсми, протягивая букет желтых роз.       Оливия с задумчивым видом погладила лепестки цветов, принимая подарок. Девушка с ноткой грусти задумалась о своей прошлой семье, но, окидывая взглядом новую большую семью, она готова была забыть о прошлой жизни. В конце концов, не так много радостей жизни там было. - Карлайл, а журналистика...- Оливия с искрой надежды посмотрела на своего нового отца.       Тот лишь кивнул, не без удовольствия глядя, как лицо Оливии расплывается в улыбке. Она кинулась ему на шею с объятиями и радостными возгласами благодарения. "Возможно, я теперь и правда нашла свое место в этой жизни в другой семье",- допустила лиричную мысль девушка. Но быстро забыла ее, так как многие другие вопросы кишели в ее голове. "Я могу исследовать вампирскую тематику вдоль и поперек, возможно, я буду первым исследователем! Так, надо будет составить список вопросов, потом спросить каждого... кроме Эдварда, он кажется неразговорчивым, еще и мысли читает, еще больше обо мне узнает, чем я о нем. Неравноценно..."- мысли девушки прервало страшное зрелище. Она увидела, как по плечу Розали ползет огромный паук, которого та, казалось, не замечала. Проглотив свой страх, она улыбнулась. - Розали, так ты разводишь пауков? Ну, типа это твоя закуска или домашний питомец? - заинтересованно поинтересовалась Оливия, разглядывая плечо Розали.       Та, казалось, побледнела еще больше (хотя куда уж больше), выпучила свои прекрасные глаза медового цвета и молча уставилась на девушку, потеряв дар речи. Оливия не поняла причину подобной реакции. "Может, она не поняла, о чем я?"- Оливия подошла ближе к Розали и потянулась рукой к пауку, но ее рука лишь прошла сквозь него. От такого зрелища девушка отпрянула, в ужасе уставившись на ладонь. - Что за чертовщина?! Такие пауки - вампирские хомячки? Почему я не могу до него дотронуться?- повернулась к Карлайлу Оливия, в надежде услышать ответы на вопросы.       Но тот смотрел с непониманием на девушку. Как и все присутствующие в комнате. Кроме Эдварда. Тот, казалось, понимал все, поэтому он решил напомнить о своем существовании: - Розали до жути боится пауков. Мы их не держим в качестве хомяков, а также, никто не увидел того же паука, что и ты. - Хочешь сказать, что я по достижении вампиризма скатилась с катушек? Шизофреничка-вампирша звучит круто, но как-то не престижно, - попыталась пошутить Оливия, чтобы разрядить обстановку.       Эдвард лишь немного закатил глаза, а после посмотрел на Карлайла: - У нее появилась сила. Похоже, она видит чужие слабости, страхи. А может и еще что-то. - Так, стоп-стоп-стоп. У вампиров и такое есть? Как интересно! А как это получают? Это все таким обладают, или как то по генетическим особенностям все происходит?- Оливия, воодушевившись, задавала вопрос один за другим, чувствуя хорошую почву для исследования.       Карлайл вздохнул: - Вампиры лучше людей, их чувства после обращения обостряются, они лучше видят, слышат. Некоторые черты характера влияют на силу, которую ты получишь, когда обратишься. Похоже, твои исследования на тему выявления слабостей у других людей принес плоды.       Оливия засветилась от гордости. Эта сила досталась ей в результате прошлых трудов, и это не могло не радовать. - И как этим пользоваться? Я больше не вижу паука, да и у остальных тоже ничего не вижу. - Этот дар надо развивать. Практикуйся чаще, и ты, безусловно, достигнешь успехов.       Оливия с азартом посмотрела на Карлайла, затем на остальных. Она знала, чем займется, когда они будут переезжать в другой городок под названием Форкс. - Как же интересно!