System Glitch

      Кошмары начались после Собрания Союза Бессмертных.       Та роковая ночь, которую Шэнь Цинцю никак не мог избежать, продолжала преследовать его. Даже после его таких упорных попыток договориться с Системой, у него всё ещё не оставалось иного выбора, кроме как столкнуть своего ученика в Бесконечную Бездну.       В момент падения Ло Бинхэ, в ушах Шэнь Цинцю громко завыла сигнализация Системы. Красный цвет заполнил его поле зрения, когда она показала огромное сообщение об ошибке. Ошибка? Какая ошибка? Он же явно сделал именно то, о чём его просила Система!       Яд, жёгший его правую руку, мгновенно усилил свое действие и причинял острые покалывания по всему телу. Последующий поворот событий заставил Шэнь Цинцю страдать от перегрузки. Глава вершины Цинцзин оставался немым и неподвижным, не в силах пошевелить ни единым мускулом своего тела.       Он стоял, не двигаясь, неизвестно сколько времени. Его лицо было пустым и ничего не выражало, когда он смотрел на землю, где Бездна сомкнулась, не замечая текущих из его глаз обильных слёз.       Таким его нашли Юэ Цинъюань и Шан Цинхуа. Он почти не помнил, что произошло потом. Остались лишь смутные воспоминания о обеспокоенных лицах, суетящихся вокруг него, о приглушённых голосах, шепчущих, утешающих… но следующие несколько дней прошли как в тумане.       Проснувшись и как следует потянувшись, Шэнь Цинцю обнаружил себя в своем бамбуковом доме. Юэ Цинъюань находился у его кровати и явно испытал облегчение, увидев, что Шэнь Цинцю наконец пришёл в себя. Глава школы сказал ему, что во время собрания у него произошло небольшое отклонение Ци. Всё ещё чувствуя лихорадку, Шэнь Цинцю сумел только слабо застонать и слегка кивнуть, что, казалось, только расстроило главу школы.       Ему было запрещено выходить за пределы своей горы. Глава школы приказал ему оставаться в своём бамбуковом доме и сосредоточиться на восстановлении сил, чему Шэнь Цинцю охотно подчинился. Если не считать того единственного раза, когда он отправился на гору Ваньцзянь и потребовал от главы Вэй Цинвэя перековать Чжэнъян, глава вершины Цинцзин был более-менее послушным пациентом.       Школы всё ещё были заняты устранением последствий вторжения демонов во время Собрания Союза Бессмертных. Система также была подозрительно тихой с того дня, так что у Шэнь Цинцю не осталось ничего и никого, чтобы составить ему компанию, кроме его собственных мыслей.       Он старался не думать о Ло Бинхэ, но отсиживаясь в своём бамбуковом домике и предаваясь безделью, Шэнь Цинцю ощущал медленно грызущее его чувство вины. Он знал, что обдумывать произошедшее бессмысленно, но чувствовал себя глупо из-за беспокойства. Даже если бы Бесконечная Бездна была опасным местом, ореола главного героя было бы более чем достаточно, чтобы защитить Ло Бинхэ. На самом деле, он должен был беспокоиться о себе и о трагической судьбе, ожидающей его после возвращения ученика.       Он пытался, хотя и не с полным успехом, похоронить эту вину в самых глубоких тайниках своего сердца.       Он всё ещё ясно видел страдание на лице Ло Бинхэ, прежде чем он упал в Бездну. Этот образ горел в его сознании и был настолько ярким, что преследовал его не только во сне, но и наяву.       Вся эта ситуация была абсурдной. Хоть он и не хотел толкать своего ученика вниз, но никак не мог избежать этого события. Это был важный сюжетный момент! У него не было выбора. Система позаботилась об этом.       И система тоже… это действительно было испытанием пределов терпения Шэнь Цинцю. Он неоднократно обращался к ней, но сколько бы раз он ни пытался, эта дерьмовая штука показывала только огромное, раздражающее и бесполезное сообщение:       [- Здравствуйте, уважаемый клиент! Произошла неизвестная ошибка, система не может помочь вам прямо сейчас. Пожалуйста, сделайте всё возможное!]       Очень бесполезно!       Следующие дни прошли спокойно. Эти спокойные дни длились, конечно, недолго, у Системы всегда находились способы поиметь его. Шэнь Цинцю следовало бы знать об этом лучше.       Он был занят могилой меча, которую он воздвиг для Чжэнъяна. Когда он закончил, раздался слишком знакомый и раздражающий, как адский Google Translate, голос Системы и громко предупредил всего за несколько секунд до огромной «Системной ошибки!». Красное мерцающее сообщение больно ударило Шэнь Цинцю по глазам, что заставило его зрение затуманиться.       Волна тошноты мгновенно накатила на него, когда он почувствовал, что его мир вращается с головокружительной скоростью. Затем он услышал тихий голос, почти детский, зовущий «Сяо Цзю». Это звучало очень знакомо. Голос. Даже имя.       Внезапно его охватил обжигающий жар. Шэнь Цинцю не мог как следует разглядеть окружающее и подумал, что вспыхнул пожар. Он попытался позвать кого-то, но смог только издать слабое кваканье. В горле у него пересохло. Когда это случилось?       Вдруг он почувствовал, что стал меньше, и его мышцы начали болеть во всём теле. Когда зрение медленно прояснилось, он увидел, что стоит на коленях перед огромным горящим поместьем. Женщины и дети бегали вокруг, кричали и плакали.       Хотя он находился на приличном расстоянии от горящего дома, ему казалось, что всё его тело тоже охвачено огнем.       Холодная рукоять в его руке резко контрастировала с ощущением жжения во всем его теле, меч был невыносимо тяжёлым. Он опустил взгляд, чтобы взглянуть на меч в своей в руке, и замер от увиденного. Слишком ошеломленный, чтобы двигаться, он мог только смотреть на своё тело.       Оно все было в синяках и крови, и увиденное, на самом деле не было его телом, или, скорее, не было телом Шэнь Цинцю. Это был ребёнок — ребёнок такой маленький и костлявый, что ему казалось, он развалится на части, если только попытается пошевелиться.       Крики и плач вокруг него постепенно затихали, заглушаемые пронзительным свистом, доносившимся из кухни. Он медленно моргнул и сунул телефон в карман, прежде чем подняться и направиться к источнику звука. Он выключил плиту и взял со стола чашку с лапшой.        Он был неуклюжим человеком, и после снятия с плиты чайник каким-то образом выскользнул из его руки, расплескав вокруг горячую воду. Охваченный паникой, он инстинктивно подскочил и попытался отодвинуться, но потерял равновесие и ударился головой об угол стола. В этот момент быстрая последовательность странных сновидений внезапно вспыхнула в его голове, и он почувствовал, что его голова вот-вот взорвется.       Три набора различных воспоминаний слились в его сознании, подавляя его и стирая границы между реальностями.       Шэнь Цинцю, нет, Шэнь Юань попытался успокоиться, но безуспешно. Он мог только схватиться за голову, чувствуя, как она раскалывается       Он даже не был уверен, где находится и проснулся ли вообще. Все было как в тумане — звук ревущей сигнализации системы был слабым и далеким. Он почувствовал, как всё его тело горит, а в сознание продолжают вторгаться воспоминания.       Тихое утро на горе Цинцзин было нарушено оглушительным криком.       Ученики вершины Цинцзин бросились туда и обнаружили своего учителя, свернувшегося калачиком возле могилы меча, с диким выражением глаз вырывающего волосы. Вид их учителя и агония его криков привели учеников в ужас. Казалось, все застыли на месте.       Все знали, что их учитель всегда был склонен к отклонениям Ци, но просто знание отличалось от увиденного в реальности. Наблюдение этого воочию потрясло мировоззрение учеников — никогда прежде они не видели своего отчужденного Бессмертного учителя в таком состоянии.       Нин Иньин первой вышла из транса. Со слезами на глазах она подавила панику в голосе и поспешно выкрикнула приказ позвать главу школы и хозяина вершины Цяньцао. Как только они услышали приказы своей шимэй, Мин Фань и несколько учеников также пришли в себя и немедленно с бешеной скоростью бросились бежать к горам Цюндин и Цяньцао.       После того, как Шэнь Цинцю оправился от своего последнего отклонения ци, он уединился в своем бамбуковом доме, никого не впуская внутрь. Каждый день какой-нибудь глава вершины появлялся у его двери, чтобы проверить, как он там, но тут же оказывался прогнанным.       Даже Юэ Цинъюань был гневно изгнан главой вершины Цинцзин, что вызвало странную ностальгию у главы школы и свидетелей произошедшего. Му Цинфан оказался единственным исключением, целитель однажды принёс ему курильницы с различными ароматическими веществами, чтобы помочь успокоить разум и достичь сна без сновидений.       Так продолжалось до тех пор, пока однажды глава вершины Аньдин не устроил настоящую сцену. Он без разрешения ворвался в бамбуковый дом главы Цинцзин.       Хозяева вершин раньше не обращали особого внимания на робкого главу материально-транспортного обеспечения с не такой уж хорошей репутацией, но после этого случая их мнение о нём резко изменилось. Они считали, что Шан Цинхуа являлся человеком, ценящим свою жизнь больше всего на свете, готовым зайти чрезвычайно далеко ради самосохранения, вплоть до отказа от собственного достоинства, как ни поразительно.       Ему безразлична потеря лица, гордо заявил он однажды, сказав, что оно ему не понадобится, если он умрёт…       … Но даже после этого гордого заявления он фактически пошел против своего собственного принципа и ворвался в обитель Шэнь Цинцю! Они похвалили храбрость этого человека. Даже Лю Цингэ никогда не осмеливался пробраться в бамбуковый дом Шэнь Цинцю!       В глубине своих душ главы были втайне горды. Похоже, когда ситуация требует этого, то даже этот трусливый глава вершины знал, как действовать.       И, ко всеобщему удивлению, после этого Шэнь Цинцю разрешил Шан Цинхуа регулярно навещать его в своем бамбуковом доме. Сам же глава вершины Аньдин посоветовал им пока держаться подальше от Шэнь-шисюна, хотя и не объяснил почему.       Но главы вершин не были глупы, они уже знали причину. Не нужно быть гением, чтобы заметить, что отклонения Ци Шэнь Цинцю становились все более и более частыми с тех пор, как умер Ло Бинхэ. Они знали, что глава вершины Цинцзин весьма благоволил своему главному ученику, но не могли даже предположить, что гибель его ученика так сильно повлияет на Шэнь Цинцю.       С каждым днем настроение Шэнь Цинцю ухудшалось, и они научились держаться на расстоянии, даже Бог Войны Байчжань и глава школы старались не беспокоить его. Каждый раз, когда главы видели его, их посещали странно знакомые ощущения — им не хотелось верить в это, но казалось, что глава вершины Цинцзин возвращался к своим старым привычкам.